Один из них – женщина, которую Шейн знал больше десяти лет, обладавшая даром совершать непредсказуемые поступки. На этот раз она внезапно решила отправиться в двухнедельный отпуск на Бермуды с человеком, которого только что встретила. Она почти ничего не знала о нем: не знала, например, что человек этот едет на Бермуды с целью получить партию героина.
Но она не должна была умереть. Все принимавшие участие в инциденте согласились с тем, что произошла ошибка.
– Мы должны были поручить расследование тебе,– сказал Камерон.– Извини, я не хотел говорить этого при комиссаре полиции.
– Это моя вина,– проворчал Шейн.
– Нет, Майк. Это была нечестная игра. Наш комиссар привык думать о протоколе, а не о людях. К тому же у тебя не было выбора, верно? Я сам слышал, как он говорил тебе, чтобы ты держался подальше от полиции. В конце концов, это его остров, он здесь хозяин.
Шейн открыл дверцу.
– Я всегда думал, что у меня есть выбор,– сказал он.– В следующий раз я не буду спрашивать ничьих советов.
Двое репортеров, узнавших, что Шейн в последний момент изменил свои планы и решил ехать в Майами на теплоходе, поджидали его на пристани. Как только Шейн вышел из машины, один из них моментально щелкнул затвором фотоаппарата.
– Мистер Шейн,– мягко обратился к нему второй репортер.– Скажите, правда ли, что женщина, убитая сегодня утром, была вашей клиенткой?
– Она была моей клиенткой и моим другом,– сказал Шейн.– Можете поговорить об этом с копами.
– Мы уже пытались. Они отказались делать какие-либо заявления по поводу вашей связи с расследованием. Что вы можете сказать о работе полиции? Вы довольны тем, как они вели дело?
– Они просрали это дело,– коротко сказал Шейн.
– Можем ли мы процитировать ваши слова, мистер Шейн?
– Напечатайте их самым крупным шрифтом.
Шейн стал подниматься по трапу. Через несколько минут после того, как он взошел на борт теплохода, матросы убрали трап, и несколько буксиров начали транспортировать судно от причала на рейд.
Шейн спросил, как пройти к торговому пассажу на верхней палубе. По пути он ощутил на себе несколько неприязненных взглядов. Пассажиры, судя по всему, были твердо убеждены в том, что плата за проезд первым классом на знаменитом океанском лайнере избавляет их от необходимости лицезреть небритых субъектов, которые тому же спят одетыми.
В небольшом магазинчике Шейн приобрел кучу мелочей, включая такие необходимые вещи, как бритвенные принадлежности и плавки. В своей каюте он переоделся, через стюарда отдал старый костюм в чистку, попросив не обращать внимания на расплывшиеся пятна крови. Затем он выпил рюмку бермудского коньяку, прощального подарка Камерона, и лег спать.
Рыжеволосый детектив решил ехать на «Куин Элизабет» под влиянием внезапного импульса, но имелась и другая причина: ему нужно было подготовиться к встрече с газетчиками из Майами. Уже несколько лет Шейн не путешествовал на теплоходах такого класса.
Проснувшись, он первым делом направился в сауну и провел там пятнадцать упоительных минут. Последовавший за сауной обильный завтрак с лихвой вознаградил его за двое суток вынужденного воздержания от еды. Затем Шейн нырнул в бассейн и плавал там добрых полчаса, наслаждаясь возможностью разрядить накопившееся в мышцах напряжение. Краешком глаза он заметил очень хорошенькую девушку, но про себя решил, что еще не готов к подобным развлечениям.
К шести вечера бутылка коньяка незаметно опустела, и Шейн отправился на поиски бара. Не успел он взять бокал и отойти от стойки, как к нему подсела та самая хорошенькая девушка, которую он видел в бассейне. Она держалась уверенно, словно у них была заранее назначена встреча.
– Как мне сказали, вы и есть тот самый Майкл Шейн? – спросила она.
– Не могу этого отрицать.
– Частный детектив из Майами, не знающий поражений? Я думала, вы совсем рыжий, оранжевый, а вы скорее медно-красный. По всем остальным статьям вы в точности соответствуете описанию. Меня зовут Анна Бладен, и я в восторге от того, что видела вас в бассейне. Но откуда у вac столько шрамов?
– Накопились со временем,– Шейн сделал глоток, коньяку и запил из высокого бокала холодной водой. Девушка придвинулась ближе. Длинные темные волосы свободно падали ей на плечи. Ее руки и лицо были покрыты ровным коричневым загаром, который, однако, не мог скрыть рассыпь мелких веснушек на щеках и на крыльях носа. На ней было простое белое платье и туфли с очень высокими каблуками, такими, что она почти доставала Шейну до подбородка. Она без смущения выдержала взгляд детектива и улыбнулась.
– Я пью «дайкири»,– сказала она.
Шейн подозвал бармена и положил купюру на стойку.
– «Дайкири» для леди, Гарри. Возьми свой лучший ром.
В глубине салона прозвучал гонг. Шейн допил коньяк и пошел обедать.
Он сидел в одиночестве за маленьким столиком, пил кофе и курил гаванскую сигару, когда в зал вошла темноволосая девушка. Оглядевшись, она решительно подошла к детективу.
– Мистер Шейн, я отлично поняла ваш безмолвный намек, но мне нужно поговорить с вами,– сказала она.
Шейн покачал головой.
– Нет.
– Но это может заинтересовать вас. Разрешите мне рассказать вам вкратце, пока вы не докурите сигару.
Шейн выкурил сигару лишь наполовину, но поспешно загасил окурок в пепельнице и встал.
– Извините,– сказал он.
– Можно мне заказать вам коньяку? Я знаю, это звучит нескромно, но…
Шейн молча направился к выходу. Девушка осталась стоять у столика.
В кинозале шел легкомысленный фильм; Шейн устроился на заднем ряду. Актеры были полностью одеты, но, судя по взглядам, которыми они одаряли друг друга, постельная сцена могла последовать в любой момент. У исполнительницы главной роли было красивое личико, но не более того. Шейн вздохнул и вернулся в бар.
Перед входом он произвел быструю рекогносцировку: назойливой девицы в баре не было. Пропустив пару бокалов, он завязал с барменом неторопливую беседу. Напряжение постепенно спадало.
Минут через пятнадцать к Шейну подошел один из случайных знакомых по бару и спросил, не хочет ли он составить партию в покер. У мужчины была подтянутая фигура, волевое лицо и великолепные зубы – без сомнения, его собственные. На левой руке он носил кольцо с бриллиантом. Имя его соответствовало камню: его звали Джерри Даймонд*. По его словам, он был театральным агентом и часто отправлялся в поездки между Европой и Соединенными Штатами.
* Diamond – бриллиант (англ).
Его отличал панический страх перед самолетами, поэтому он путешествовал только на океанских лайнерах.
– Вы не опасаетесь садиться за карточный стол с незнакомыми людьми? – спросил он.
Шейн рассмеялся.
– Я опасаюсь садиться за карточный стол лишь с друзьями. Где мы будем играть?
– Вы первый, к кому я обратился. Подождите, я сейчас найду еще одного приятеля. Мы недавно играли с ним в бридж, и я крупно продулся: после выпивки трудно держать в голове целых пятьдесят две карты.
Даймонд вышел из бара, пообещав собрать игроков через десять минут. Шейн медленно направился следом. Проходя через общий салон, он заметил девушку, которая так хотела поговорить с ним. Анна… как бишь ее? Да, Анна Бладен. Она сидела на кушетке с тощим человеком в очках. Человек, по-видимому, был сильно пьян.
Анна также увидела Шейна. Она ткнула в его сторону указательным пальцем и вытянула большой палец, словно нажимая на курок, и тихо, одними губами, сказала: «Бах!».
Через несколько минут в игровом салоне собралось пять человек. За исключением Даймонда, все они были американцами. Шейн прошел несколько кругов, приспосабливаясь к стилю игры партнеров. Он заметил, что большинство игроков уже изрядно навеселе. Даймонд сорвал банк, потом проиграл три раза подряд и удрученно покачал головой.
Шейн с некоторым сожалением осознал, что партнеры ведут честную игру. Он перестал уделять все свое внимание картам, изредка блефуя, а в основном играя так, как играется. Знакомые сочетания цветов и цифр, привычный ритуальный язык карточной игры, неторопливое перемещение денег от менее удачливых игроков к более удачливым – все это возвращало Шейна в прошлое. Он почти восстановил утраченное душевное равновесие.
Он и думать забыл про Анну Бладен до тех пор, пока девушка не появилась в игровом салоне. Вид у нее был слегка испуганный. Обогнув стол, она подошла к Шейну и открыла лежавшие перед ним две карты из его прикупа.
– Разрешите мистеру Шейну выйти из игры,– сказала она.– Я его страстная болельщица, поэтому прошу прощения за грубость. Надеюсь, он скоро вернется.
Карты, которые она открыла, были туз пик и двойка бубен.
– Избави Бог от таких болельщиков,– проворчал Шейн.
Он допил остатки коньяка, сложил банкноты и сунул их в карман брюк. Девушка заторопилась к выходу, оглядываясь через плечо.
На прогулочной палубе она резко обернулась и взяла Шейна за руку.
– Я ужасно виновата перед вами…– начала она.
– Что за чертовщина происходит?
– Я не могла ждать, пока вы закончите игру. Мне показалось, вы собираетесь сидеть там всю ночь. Я…
– В покер играют всю ночь, потому что начиная с определенного момента очень трудно выйти из игры,– прервал ее Шейн.– Стоит расслабиться, отвлечь внимание, как тут же проигрываешь.
– Мне очень жаль. Поверьте, я не хотела! Но я попала в сложное положение, и мне действительно нужна помощь. Сядьте и послушайте меня хоть пару минут. Вероятно, вам предоставляется возможность заработать хорошие деньги.
– Только не сегодня, Анна. Вы очаровательны, особенно в бикини, и если вы собираетесь остановиться в Майами, то я позвоню вам. А сегодня ночью мне хочется просто поиграть в покер.
– Я не могу ждать. Если бы мы позавтракали вместе…
– Не стоит на меня давить, крошка. Нравится вам это или нет, но этот мир живет по мужским законам. Иначе президентом была бы женщина, и так далее.
– Черт возьми, я же не пытаюсь затащить вас к себе в постель!
– Очень жаль. Давайте на время оставим этот разговор, Анна. Вы должны были знать, что на этих судах всегда есть недостаток в мужчинах. Если вам нужен совет, обратитесь к капитану. Не исключено, что на корабле есть даже психиатр.
Он повернулся. Анна удержала его за рукав.
– Пожалуйста…
– Перестаньте, Анна,– тихо, но решительно сказал Шейн.
– Вы просто сукин сын!
– Временами,– поправил ее Шейн, открыв дверь в игровой салон. Анна с силой лягнула его каблуком по голени. Шейн яростно выругался, и лица игроков, сидевших за карточным столом, обратились к нему. Один из них усмехнулся, но никто не стал комментировать маленький инцидент. Шейн опустился на свое место.
– Покер,– объявил Даймонд.– У меня валеты. Вскрывайтесь, ребята.
Даймонд вышел из игры в два часа ночи, оставшись практически при своих. Один из наиболее удачливых игроков вспомнил, что его жена не может заснуть до тех пор, пока он не придет, так что, может быть, он тоже…
Шейн потянулся и широко зевнул. Вечер все-таки оказал на него терапевтическое воздействие. Он поблагодарил партнеров за компанию и пожелал им спокойной ночи.
На больших теплоходах найти свою каюту всегда непросто. Шейн спустился тремя палубами ниже, повернул не туда и уперся в тупик. Чертыхнувшись, он пошел назад.
В коридорах было очень тихо. Вибрация двигателей, расположенных глубоко внизу, почти не ощущалась. Шейн миновал еще одну короткую тупиковую ветку, в глубине которой какой-то припозднившийся пассажир тщетно пытался попасть ключом в дверной замок.
Свернув в боковой коридор, Шейн сразу ощутил слабое изменение атмосферы, словно кто-то открыл дверь каюты и выпустил в проход струю свежего морского воздуха. Он услышал за спиной какой-то шорох, но не успел как следует отреагировать на внезапную догадку. Резко рванувшись вперед, он начал разворачиваться, и удар пришелся ему в левое плечо.
Удар был очень силен: Шейну на мгновение показалось, что сломана кость. На него накинули простыню и ударили еще раз. На этот раз удар пришелся по касательной – Шейн успел отступить в сторону.
Накрытый простыней, он еще раз быстро шагнул в сторону, развернулся и выбросил вперед руки. Его пальцы сомкнулись, ухватив кого-то за рубашку на груди. Шейн сильно толкнул своего противника, припечатав его к стене, рванулся за ним и попытался ударить головой. У него сложилось впечатление, что нападавший ловок и очень силен.
Шейн был сильно стеснен в движениях. Простыня оказалась очень большой и покрывала его целиком. Он знал, что в таких случаях самое главное – постоянно двигаться. Он снова отступил назад, используя своего противника в качестве точки опоры, затем двинулся вперед. Его тело раскачивалось, как маятник, затрудняя возможность нанести решающий удар. На этот раз его рука схватилась за предплечье нападавшего и быстро скользнула к горлу.
Миновала еще секунда; Шейн давил изо всех сил. Неожиданно он услышал чье-то хриплое дыхание у себя за спиной, и в ту же секунду его череп словно взорвался.
На некоторое время Шейн потерял сознание, но удержался на ногах, по-прежнему сжимая горло первого противника обеими руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Человек, которого он душил, попытался лягнуть его ногой в живот. Шейн уловил начало движения, опустил правую руку и схватил человека за ногу, опрокидывая его на пол. Одновременно с этим приемом он потянул противника в том направлении, где, по его расчетам, должен был находиться второй. Ему это удалось, но он потерял равновесие и выпустил горло нападавшего. Падая на пол, он решил, что пора звать на помощь, и громко закричал.
Шейн упал на одно колено и тут же перекатился набок. Почувствовав под собой чье-то тело, он ударил кулаком вниз и услышал хруст. Он бешено барахтался под простыней, но, судя по всему, это были несколько простынь, сшитых вместе.
И тут Шейн вспомнил, что у него есть оружие: швейцарский нож с выпрыгивающим лезвием и с набором отмычек в полой рукоятке. Он вытащил нож и нажал на кнопку. Лезвие выскочило наружу.
Он сделал вид, что собирается откинуться влево, но рванулся назад к стене, чтобы обезопасить себя со спины. Почувствовав твердую поверхность, он взмахнул ножом. Лезвие прорезало простыню и на излете вонзилось во что-то мягкое. Шейн разорвал простыню и увидел надвигающуюся на него руку с дубинкой, похожей на полицейскую. Он ударил наугад и промахнулся. Затем кто-то, стоявший сбоку, еще раз сильно ударил его по голове. Шейн уже ничего не мог поделать.
Перед тем, как над ним сомкнулась темнота, он успел услышать звук открывающейся двери.
Сознание вернулось к Шейну разом, и он рванулся вперед. Простыня затрещала, освободив его голову и плечи. Он увидел полного мужчину в пижаме и пожилую женщину в халате и с бигуди в волосах. Вид у обоих был недоумевающий и раздраженный.
– Какого черта вы здесь делаете? – спросил мужчина.– Что за крики ночью?
Шейн медленно помотал головой. Он все еще сжимал в руке нож, скрытый под складками простыни. Убрав лезвие, он положил нож в задний карман брюк. В коридоре открылись еще две двери, изнутри выглядывали озабоченные лица.
Шейн сел и освободился от остатков простыни. Оглянувшись вокруг, нет ли крови, он увидел на стене два красных пятнышка.
– Что вы сказали? – спросил он, ощупав лицо.– Я кричал?
– Вопили, как резаный,– холодно сказал толстяк.– Всех перебудили, посмотрите.
Шейн приложил руку к мучительно ноющему затылку и содрогнулся от боли в плече.
– Должно быть, я ударился головой об стену,– сказал он.– Извините, ради всего святого. Наверное, я уснул на ходу. Последняя выпивка явно была лишней. Простыня… ничего не пойму. Не помню, как я оказался в коридоре; мне казалось, я с кем-то боролся. Вы никого не видели? Понимаете, это выглядело так похоже на правду…
Он переводил взгляд от одного лица к другому. Большинство смотрело на него с неприязнью и подозрением, некоторые сочувственно.
– Вам надо всерьез заняться своей психикой! – взорвался толстяк.– Таким, как вы, не место на теплоходе. Вам нужна сиделка! Я скажу больше…
– Джаспер, пошли спать,– вмешалась его жена.– Он сейчас тоже пойдет спать. Успокойся.
– Мне очень жаль,– медленно сказал Шейн.– Я готов закрыться в каюте и потерять ключ.
– И бросить пить,– добавил толстяк.– Я все же думаю, что надо бы сообщить…
Жена втолкнула его в каюту и закрыла дверь. Другие двери тоже начали закрываться. Кроме Шейна, в коридоре осталась лишь одна женщина, та самая, которая сочувственно глядела на него.
– У вас будет ужасный синяк,– сказала она.– Если зайдете на минуту ко мне, я сделаю вам холодный компресс.
– Спасибо, но моя жена, наверное, уже ищет меня.
– Ох, извините,– женщина отступила в сторону.– Что ж, приятных сновидений.
Дверь захлопнулась. Оставшись один, Шейн внимательно рассмотрел покрывало. Как он и ожидал, это оказались две простыни, сшитые на машинке вдоль длинного края.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Но она не должна была умереть. Все принимавшие участие в инциденте согласились с тем, что произошла ошибка.
– Мы должны были поручить расследование тебе,– сказал Камерон.– Извини, я не хотел говорить этого при комиссаре полиции.
– Это моя вина,– проворчал Шейн.
– Нет, Майк. Это была нечестная игра. Наш комиссар привык думать о протоколе, а не о людях. К тому же у тебя не было выбора, верно? Я сам слышал, как он говорил тебе, чтобы ты держался подальше от полиции. В конце концов, это его остров, он здесь хозяин.
Шейн открыл дверцу.
– Я всегда думал, что у меня есть выбор,– сказал он.– В следующий раз я не буду спрашивать ничьих советов.
Двое репортеров, узнавших, что Шейн в последний момент изменил свои планы и решил ехать в Майами на теплоходе, поджидали его на пристани. Как только Шейн вышел из машины, один из них моментально щелкнул затвором фотоаппарата.
– Мистер Шейн,– мягко обратился к нему второй репортер.– Скажите, правда ли, что женщина, убитая сегодня утром, была вашей клиенткой?
– Она была моей клиенткой и моим другом,– сказал Шейн.– Можете поговорить об этом с копами.
– Мы уже пытались. Они отказались делать какие-либо заявления по поводу вашей связи с расследованием. Что вы можете сказать о работе полиции? Вы довольны тем, как они вели дело?
– Они просрали это дело,– коротко сказал Шейн.
– Можем ли мы процитировать ваши слова, мистер Шейн?
– Напечатайте их самым крупным шрифтом.
Шейн стал подниматься по трапу. Через несколько минут после того, как он взошел на борт теплохода, матросы убрали трап, и несколько буксиров начали транспортировать судно от причала на рейд.
Шейн спросил, как пройти к торговому пассажу на верхней палубе. По пути он ощутил на себе несколько неприязненных взглядов. Пассажиры, судя по всему, были твердо убеждены в том, что плата за проезд первым классом на знаменитом океанском лайнере избавляет их от необходимости лицезреть небритых субъектов, которые тому же спят одетыми.
В небольшом магазинчике Шейн приобрел кучу мелочей, включая такие необходимые вещи, как бритвенные принадлежности и плавки. В своей каюте он переоделся, через стюарда отдал старый костюм в чистку, попросив не обращать внимания на расплывшиеся пятна крови. Затем он выпил рюмку бермудского коньяку, прощального подарка Камерона, и лег спать.
Рыжеволосый детектив решил ехать на «Куин Элизабет» под влиянием внезапного импульса, но имелась и другая причина: ему нужно было подготовиться к встрече с газетчиками из Майами. Уже несколько лет Шейн не путешествовал на теплоходах такого класса.
Проснувшись, он первым делом направился в сауну и провел там пятнадцать упоительных минут. Последовавший за сауной обильный завтрак с лихвой вознаградил его за двое суток вынужденного воздержания от еды. Затем Шейн нырнул в бассейн и плавал там добрых полчаса, наслаждаясь возможностью разрядить накопившееся в мышцах напряжение. Краешком глаза он заметил очень хорошенькую девушку, но про себя решил, что еще не готов к подобным развлечениям.
К шести вечера бутылка коньяка незаметно опустела, и Шейн отправился на поиски бара. Не успел он взять бокал и отойти от стойки, как к нему подсела та самая хорошенькая девушка, которую он видел в бассейне. Она держалась уверенно, словно у них была заранее назначена встреча.
– Как мне сказали, вы и есть тот самый Майкл Шейн? – спросила она.
– Не могу этого отрицать.
– Частный детектив из Майами, не знающий поражений? Я думала, вы совсем рыжий, оранжевый, а вы скорее медно-красный. По всем остальным статьям вы в точности соответствуете описанию. Меня зовут Анна Бладен, и я в восторге от того, что видела вас в бассейне. Но откуда у вac столько шрамов?
– Накопились со временем,– Шейн сделал глоток, коньяку и запил из высокого бокала холодной водой. Девушка придвинулась ближе. Длинные темные волосы свободно падали ей на плечи. Ее руки и лицо были покрыты ровным коричневым загаром, который, однако, не мог скрыть рассыпь мелких веснушек на щеках и на крыльях носа. На ней было простое белое платье и туфли с очень высокими каблуками, такими, что она почти доставала Шейну до подбородка. Она без смущения выдержала взгляд детектива и улыбнулась.
– Я пью «дайкири»,– сказала она.
Шейн подозвал бармена и положил купюру на стойку.
– «Дайкири» для леди, Гарри. Возьми свой лучший ром.
В глубине салона прозвучал гонг. Шейн допил коньяк и пошел обедать.
Он сидел в одиночестве за маленьким столиком, пил кофе и курил гаванскую сигару, когда в зал вошла темноволосая девушка. Оглядевшись, она решительно подошла к детективу.
– Мистер Шейн, я отлично поняла ваш безмолвный намек, но мне нужно поговорить с вами,– сказала она.
Шейн покачал головой.
– Нет.
– Но это может заинтересовать вас. Разрешите мне рассказать вам вкратце, пока вы не докурите сигару.
Шейн выкурил сигару лишь наполовину, но поспешно загасил окурок в пепельнице и встал.
– Извините,– сказал он.
– Можно мне заказать вам коньяку? Я знаю, это звучит нескромно, но…
Шейн молча направился к выходу. Девушка осталась стоять у столика.
В кинозале шел легкомысленный фильм; Шейн устроился на заднем ряду. Актеры были полностью одеты, но, судя по взглядам, которыми они одаряли друг друга, постельная сцена могла последовать в любой момент. У исполнительницы главной роли было красивое личико, но не более того. Шейн вздохнул и вернулся в бар.
Перед входом он произвел быструю рекогносцировку: назойливой девицы в баре не было. Пропустив пару бокалов, он завязал с барменом неторопливую беседу. Напряжение постепенно спадало.
Минут через пятнадцать к Шейну подошел один из случайных знакомых по бару и спросил, не хочет ли он составить партию в покер. У мужчины была подтянутая фигура, волевое лицо и великолепные зубы – без сомнения, его собственные. На левой руке он носил кольцо с бриллиантом. Имя его соответствовало камню: его звали Джерри Даймонд*. По его словам, он был театральным агентом и часто отправлялся в поездки между Европой и Соединенными Штатами.
* Diamond – бриллиант (англ).
Его отличал панический страх перед самолетами, поэтому он путешествовал только на океанских лайнерах.
– Вы не опасаетесь садиться за карточный стол с незнакомыми людьми? – спросил он.
Шейн рассмеялся.
– Я опасаюсь садиться за карточный стол лишь с друзьями. Где мы будем играть?
– Вы первый, к кому я обратился. Подождите, я сейчас найду еще одного приятеля. Мы недавно играли с ним в бридж, и я крупно продулся: после выпивки трудно держать в голове целых пятьдесят две карты.
Даймонд вышел из бара, пообещав собрать игроков через десять минут. Шейн медленно направился следом. Проходя через общий салон, он заметил девушку, которая так хотела поговорить с ним. Анна… как бишь ее? Да, Анна Бладен. Она сидела на кушетке с тощим человеком в очках. Человек, по-видимому, был сильно пьян.
Анна также увидела Шейна. Она ткнула в его сторону указательным пальцем и вытянула большой палец, словно нажимая на курок, и тихо, одними губами, сказала: «Бах!».
Через несколько минут в игровом салоне собралось пять человек. За исключением Даймонда, все они были американцами. Шейн прошел несколько кругов, приспосабливаясь к стилю игры партнеров. Он заметил, что большинство игроков уже изрядно навеселе. Даймонд сорвал банк, потом проиграл три раза подряд и удрученно покачал головой.
Шейн с некоторым сожалением осознал, что партнеры ведут честную игру. Он перестал уделять все свое внимание картам, изредка блефуя, а в основном играя так, как играется. Знакомые сочетания цветов и цифр, привычный ритуальный язык карточной игры, неторопливое перемещение денег от менее удачливых игроков к более удачливым – все это возвращало Шейна в прошлое. Он почти восстановил утраченное душевное равновесие.
Он и думать забыл про Анну Бладен до тех пор, пока девушка не появилась в игровом салоне. Вид у нее был слегка испуганный. Обогнув стол, она подошла к Шейну и открыла лежавшие перед ним две карты из его прикупа.
– Разрешите мистеру Шейну выйти из игры,– сказала она.– Я его страстная болельщица, поэтому прошу прощения за грубость. Надеюсь, он скоро вернется.
Карты, которые она открыла, были туз пик и двойка бубен.
– Избави Бог от таких болельщиков,– проворчал Шейн.
Он допил остатки коньяка, сложил банкноты и сунул их в карман брюк. Девушка заторопилась к выходу, оглядываясь через плечо.
На прогулочной палубе она резко обернулась и взяла Шейна за руку.
– Я ужасно виновата перед вами…– начала она.
– Что за чертовщина происходит?
– Я не могла ждать, пока вы закончите игру. Мне показалось, вы собираетесь сидеть там всю ночь. Я…
– В покер играют всю ночь, потому что начиная с определенного момента очень трудно выйти из игры,– прервал ее Шейн.– Стоит расслабиться, отвлечь внимание, как тут же проигрываешь.
– Мне очень жаль. Поверьте, я не хотела! Но я попала в сложное положение, и мне действительно нужна помощь. Сядьте и послушайте меня хоть пару минут. Вероятно, вам предоставляется возможность заработать хорошие деньги.
– Только не сегодня, Анна. Вы очаровательны, особенно в бикини, и если вы собираетесь остановиться в Майами, то я позвоню вам. А сегодня ночью мне хочется просто поиграть в покер.
– Я не могу ждать. Если бы мы позавтракали вместе…
– Не стоит на меня давить, крошка. Нравится вам это или нет, но этот мир живет по мужским законам. Иначе президентом была бы женщина, и так далее.
– Черт возьми, я же не пытаюсь затащить вас к себе в постель!
– Очень жаль. Давайте на время оставим этот разговор, Анна. Вы должны были знать, что на этих судах всегда есть недостаток в мужчинах. Если вам нужен совет, обратитесь к капитану. Не исключено, что на корабле есть даже психиатр.
Он повернулся. Анна удержала его за рукав.
– Пожалуйста…
– Перестаньте, Анна,– тихо, но решительно сказал Шейн.
– Вы просто сукин сын!
– Временами,– поправил ее Шейн, открыв дверь в игровой салон. Анна с силой лягнула его каблуком по голени. Шейн яростно выругался, и лица игроков, сидевших за карточным столом, обратились к нему. Один из них усмехнулся, но никто не стал комментировать маленький инцидент. Шейн опустился на свое место.
– Покер,– объявил Даймонд.– У меня валеты. Вскрывайтесь, ребята.
Даймонд вышел из игры в два часа ночи, оставшись практически при своих. Один из наиболее удачливых игроков вспомнил, что его жена не может заснуть до тех пор, пока он не придет, так что, может быть, он тоже…
Шейн потянулся и широко зевнул. Вечер все-таки оказал на него терапевтическое воздействие. Он поблагодарил партнеров за компанию и пожелал им спокойной ночи.
На больших теплоходах найти свою каюту всегда непросто. Шейн спустился тремя палубами ниже, повернул не туда и уперся в тупик. Чертыхнувшись, он пошел назад.
В коридорах было очень тихо. Вибрация двигателей, расположенных глубоко внизу, почти не ощущалась. Шейн миновал еще одну короткую тупиковую ветку, в глубине которой какой-то припозднившийся пассажир тщетно пытался попасть ключом в дверной замок.
Свернув в боковой коридор, Шейн сразу ощутил слабое изменение атмосферы, словно кто-то открыл дверь каюты и выпустил в проход струю свежего морского воздуха. Он услышал за спиной какой-то шорох, но не успел как следует отреагировать на внезапную догадку. Резко рванувшись вперед, он начал разворачиваться, и удар пришелся ему в левое плечо.
Удар был очень силен: Шейну на мгновение показалось, что сломана кость. На него накинули простыню и ударили еще раз. На этот раз удар пришелся по касательной – Шейн успел отступить в сторону.
Накрытый простыней, он еще раз быстро шагнул в сторону, развернулся и выбросил вперед руки. Его пальцы сомкнулись, ухватив кого-то за рубашку на груди. Шейн сильно толкнул своего противника, припечатав его к стене, рванулся за ним и попытался ударить головой. У него сложилось впечатление, что нападавший ловок и очень силен.
Шейн был сильно стеснен в движениях. Простыня оказалась очень большой и покрывала его целиком. Он знал, что в таких случаях самое главное – постоянно двигаться. Он снова отступил назад, используя своего противника в качестве точки опоры, затем двинулся вперед. Его тело раскачивалось, как маятник, затрудняя возможность нанести решающий удар. На этот раз его рука схватилась за предплечье нападавшего и быстро скользнула к горлу.
Миновала еще секунда; Шейн давил изо всех сил. Неожиданно он услышал чье-то хриплое дыхание у себя за спиной, и в ту же секунду его череп словно взорвался.
На некоторое время Шейн потерял сознание, но удержался на ногах, по-прежнему сжимая горло первого противника обеими руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Человек, которого он душил, попытался лягнуть его ногой в живот. Шейн уловил начало движения, опустил правую руку и схватил человека за ногу, опрокидывая его на пол. Одновременно с этим приемом он потянул противника в том направлении, где, по его расчетам, должен был находиться второй. Ему это удалось, но он потерял равновесие и выпустил горло нападавшего. Падая на пол, он решил, что пора звать на помощь, и громко закричал.
Шейн упал на одно колено и тут же перекатился набок. Почувствовав под собой чье-то тело, он ударил кулаком вниз и услышал хруст. Он бешено барахтался под простыней, но, судя по всему, это были несколько простынь, сшитых вместе.
И тут Шейн вспомнил, что у него есть оружие: швейцарский нож с выпрыгивающим лезвием и с набором отмычек в полой рукоятке. Он вытащил нож и нажал на кнопку. Лезвие выскочило наружу.
Он сделал вид, что собирается откинуться влево, но рванулся назад к стене, чтобы обезопасить себя со спины. Почувствовав твердую поверхность, он взмахнул ножом. Лезвие прорезало простыню и на излете вонзилось во что-то мягкое. Шейн разорвал простыню и увидел надвигающуюся на него руку с дубинкой, похожей на полицейскую. Он ударил наугад и промахнулся. Затем кто-то, стоявший сбоку, еще раз сильно ударил его по голове. Шейн уже ничего не мог поделать.
Перед тем, как над ним сомкнулась темнота, он успел услышать звук открывающейся двери.
Сознание вернулось к Шейну разом, и он рванулся вперед. Простыня затрещала, освободив его голову и плечи. Он увидел полного мужчину в пижаме и пожилую женщину в халате и с бигуди в волосах. Вид у обоих был недоумевающий и раздраженный.
– Какого черта вы здесь делаете? – спросил мужчина.– Что за крики ночью?
Шейн медленно помотал головой. Он все еще сжимал в руке нож, скрытый под складками простыни. Убрав лезвие, он положил нож в задний карман брюк. В коридоре открылись еще две двери, изнутри выглядывали озабоченные лица.
Шейн сел и освободился от остатков простыни. Оглянувшись вокруг, нет ли крови, он увидел на стене два красных пятнышка.
– Что вы сказали? – спросил он, ощупав лицо.– Я кричал?
– Вопили, как резаный,– холодно сказал толстяк.– Всех перебудили, посмотрите.
Шейн приложил руку к мучительно ноющему затылку и содрогнулся от боли в плече.
– Должно быть, я ударился головой об стену,– сказал он.– Извините, ради всего святого. Наверное, я уснул на ходу. Последняя выпивка явно была лишней. Простыня… ничего не пойму. Не помню, как я оказался в коридоре; мне казалось, я с кем-то боролся. Вы никого не видели? Понимаете, это выглядело так похоже на правду…
Он переводил взгляд от одного лица к другому. Большинство смотрело на него с неприязнью и подозрением, некоторые сочувственно.
– Вам надо всерьез заняться своей психикой! – взорвался толстяк.– Таким, как вы, не место на теплоходе. Вам нужна сиделка! Я скажу больше…
– Джаспер, пошли спать,– вмешалась его жена.– Он сейчас тоже пойдет спать. Успокойся.
– Мне очень жаль,– медленно сказал Шейн.– Я готов закрыться в каюте и потерять ключ.
– И бросить пить,– добавил толстяк.– Я все же думаю, что надо бы сообщить…
Жена втолкнула его в каюту и закрыла дверь. Другие двери тоже начали закрываться. Кроме Шейна, в коридоре осталась лишь одна женщина, та самая, которая сочувственно глядела на него.
– У вас будет ужасный синяк,– сказала она.– Если зайдете на минуту ко мне, я сделаю вам холодный компресс.
– Спасибо, но моя жена, наверное, уже ищет меня.
– Ох, извините,– женщина отступила в сторону.– Что ж, приятных сновидений.
Дверь захлопнулась. Оставшись один, Шейн внимательно рассмотрел покрывало. Как он и ожидал, это оказались две простыни, сшитые на машинке вдоль длинного края.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16