Я сделаю твое вечное жилище самым прекрасным из когда-либо построенных на нашей земле, любимой богами. О нем сохранят память грядущие поколения и воспоют его красоту в веках.Могущество Долины и торжественность момента связали царскую чету новыми узами, чью сверкающую силу ощутили каменотесы, рабочие каменоломни и надсмотрщик. На вершине стояли влюбленные мужчина и женщина, фараон и его великая супруга, в глазах неба их жизнь и смерть были отмечены печатью вечности.Работа была прервана, шум инструментов прекратился. Каждый ремесленник понял, что причастился к тайне тех двоих, чьим делом было править, чтобы небо покоилось на столбах, а земля перебывала в празднике. Без них Нил не будет течь, рыбы резвиться в волнах, птицы летать в небесной лазури, человечество будет лишено дыхания жизни.Рамзес и Нефертари отстранились друг от друга, но продолжали разговаривать взглядами. Они только что отворили двери истинного супружества.Ремесленники снова принялись мотыжить скалу, царь приблизился к надсмотрщику.— Покажи мне план, который ты принял.Царь внимательно посмотрел на предложенный ему рисунок.— Ты удлинишь первый коридор, сделаешь в первой зале четыре колонны, углубишься в скалу и расширишь зал Маат.Взяв кисть предложенную надсмотрщиком, царь поправил рисунок красными чернилами и уточнил размеры, которые требовал.— На выходе из зала Маат ты повернешь направо, узкий и короткий проход приведет в золотой покой с восемью колоннами, в центре которого будет расположен саркофаг. Множество приходов, предназначенных для погребения, будут соединены с ним. Каково твое мнение?— Никаких технических препятствий, Великий Царь.— Если во время работ возникнут трудности, я должен быть незамедлительно предупрежден.— Мой долг разрешить их.Царская чета и ее эскорт вышли из Долины Царей и снова направились к Нилу. Так как царь не предупредил Серраманну, последний неотрывно наблюдал за холмами. Тяжким был его труд, так как молодой монарх был безразличен к опасности. Слишком полагаясь на удачу, он рисковал ее в конце концов потерять.Дойдя до долины, царская колесница свернула направо, проехала мимо некрополя знати и погребального храма Тутмоса III, знаменитого фараона, который сумел установить мир в Азии и заставил расцвести египетскую цивилизацию на Ближнем Востоке.Рамзес остановился перед необитаемой деревней, на границе полей и пустыни, недалеко от поселка строителей. Серраманна тут же расставил людей, опасаясь, что злоумышленник прячется среди стеблей пшеницы.— Что ты думаешь об этом месте, Нефертари?Легкая и грациозная, царица сняла сандалии, чтобы лучше почувствовать энергию земли. Ее обнаженные ноги коснулись раскаленного песка, она прошла справа налево, вернулась по своим следам и села на плоский камень в тени пальмы.— Здесь присутствует сила, та же сила, что живет в твоем сердце.Рамзес опустился на колени и начал осторожно гладить нежные ступни царицы.— Вчера, — призналась она, — я испытала странное чувство, почти пугающее.— Ты можешь описать его?— Ты находился внутри продолговатого камня, защищенный им, кто-то пытался его разбить, чтобы снять и разрушить эту защиту.— Ему это удалось?— Мой дух боролся с этой темной силой, он отбросил ее. Камень остался невредимым.— Дурной сон?— Нет, я не спала, и это видение прошло через мои мысли, как реальность далекая, однако существующая.— Твое беспокойство рассеялось?— Нет, не совсем. Тревожно, будто враг прячется за дверью, желая навредить тебе.— У меня много врагов, Нефертари, но нужно ли удивляться этому? Чтобы победить меня, они, не колеблясь, будут использовать самое гнусное оружие. Или я перестану действовать, опасаясь их ударов, или я буду двигаться вперед, не заботясь о них. Я решил двигаться вперед.— Тогда я должна защищать тебя.— Серраманна заботится об этом.— Он отразит видимые атаки, но как оградить тебя от невидимых? Это будет моей заботой, Рамзес, своей любовью я окружу твою душу стеной, которую не преодолеют демоны. Но нужно еще…— О чем ты думаешь?— О том, кто еще не существует, но кто должен сохранить твое имя и твою жизнь.— Он родится здесь, на этой земле, на которой ты сейчас стоишь. Я тоже подумал об этом великом союзнике в сердце камня, душе, построенной из материи вечности. Здесь будет воздвигнут мой Храм миллионов лет, Рамессеум. Я хочу, чтобы мы создали его вместе, как нашего ребенка. 30 Серраманна разгладил усы, надел пурпурную тунику с широким воротом, надушился и внимательно посмотрел на свою прическу в зеркало.Учитывая обязательства перед Рамзесом, он должен быть одет как достойный и почтенный человек, чье мнение имеет вес. Сард долго колебался, но убежденность в правильности собственных выводов подталкивала на решительные действия, он не мог больше жить с таким грузом на сердце.Он застал царя заканчивающим свой утренний туалет. Свежий и бодрый, монарх был в благосклонном расположении духа.— Роскошно, — признал Рамзес. — Ты не откажешься от командования моей личной стражей, чтобы заняться последней модой в Мемфисе?— Я подумал…— Ты подумал, что утонченный вид подойдет лучше для щекотливых просьб.— Кто предупредил вас…— Никто, успокойся, твоя тайна сохранена.— Великий Царь, я прав!— Прекрасное начало! Насчет чего?— Этот скорпион, который должен был вас укусить и испортить ваше путешествие… Кто-то подложил его в ваши покои.— Безусловно, Серраманна. Что еще?— Разозленный своей оплошностью, я провел расследование.— И твое заключение тебя беспокоит.— Действительно, Великий Царь. Действительно…— Тебе страшно, Серраманна?Оскорбление заставило сарда побледнеть. Если бы Рамзес не был фараоном Египта, Серраманна заставил бы его закрыть рот.— Я должен заботиться о вашей безопасности, Великий Царь, а это не всегда легко.— Ты упрекаешь меня за то, что я непредсказуем?— Если бы вы были чуть менее…— Тебе бы стало скучно.— Я старый пират, но я люблю хорошо делать свою работу.— Кто мешает тебе выполнять ее?— Просто пассивно охранять вас — никто, но могу ли я зайти дальше?— Выскажись яснее.— Я подозреваю одного из ваших приближенных. Чтобы подложить этого скорпиона, нужно было знать, где находится ваша каюта.— Столько людей знали это!— Возможно, но мое чутье подсказывает, что у меня есть шанс узнать виновного.— Каким способом?— Моим.— Справедливость — основа египетского общества, Серраманна. Фараон — первый слуга Закона, и он отнюдь не выше его.— Другими словами, я не получу официального приказа.— Неужели это помешает твоему предприятию?— Понял, Великий Царь!— Я не уверен, Серраманна. Следуй своим путем, но уважай других, я не допущу никакого бесчинства. Есть ли официальный приказ или нет, я ответствен за твои поступки.— Я не буду ни с кем обращаться грубо.— Дай слово.— Имеет ли ценность слово пирата?— Храбрый человек не нарушит своего слова.— Когда я говорю «грубо обращаться», я…— Твое слово, Серраманна.— Хорошо, у вас оно есть, Великий Царь.
Чистота дворца была одной из главных забот Роме, управляющего Рамзеса, ответственного за комфорт фараона. Так что подметальщики, мойщики полов и другие труженики тряпки не бездействовали под присмотром дотошного писца, державшегося за свое место и желавшего понравиться Роме. Он проверял работу этих групп, немедленно вызывая того, кто не выполнял своих обязанностей, угрожая понизить его жалование при первом же нарушении.С наступлением ночи писец вышел из дворца, сверкавшего, как зеркало. Уставший, изнывающий от жажды, он направился быстрым шагом к таверне, где подавали вкуснейшее пиво. Когда он шел по улице, запруженной ослами, гружеными сумками с пшеницей, мощная рука схватила его за воротник и заставила, пятясь, зайти в темную лавку, дверь которой захлопнулась. Служащий испугался так, что даже не вскрикнул.Две сильные руки сжали его шею.— Говори, подлец!— Отпустите меня… Мне нечем дышать… Серраманна ослабил хватку.— Ты ведь приспешник своего хозяина, а?— Хозяина… какого хозяина?— Роме, управляющего.— Но… его работа безукоризненна!— Роме ненавидит Рамзеса, не так ли?— Я не знаю… Нет, нет, я не думаю! А я, я верный слуга царя!— Роме большой любитель скорпионов, я уверен в этом.— Скорпионов, он? Он боится их!— Ты лжешь.— Нет, клянусь, что нет.— Ты видел, как он возится с ними.— Вы ошибаетесь…Сард начал сомневаться. Обычно подобное обращение давало превосходные результаты. Писец, казалось, говорил правду.— Вы ищете… любителя скорпионов?— Ты знаешь кого-нибудь?— Друг царя по имени Сетау… Он проводит свою жизнь среди змей и скорпионов. Говорят, он разговаривает с ними на их языке, и они подчиняются ему.— Где он?— Уехал в Мемфис, где у него лаборатория. Он женился на нубийской колдунье, Лотус, такой же подозрительной, как и он.Серраманна отпустил писца, который потер шею, счастливый оттого, что может дышать.— Я могу… я могу идти?Сард отпустил его жестом.— Минуту… Я причинил тебе боль?— Нет, нет!— Иди и никому не говори об этом разговоре. Иначе, мои руки превратятся в змей и задушат тебя.В то время когда писец удирал восвояси, Серраманна спокойно покинул лавку и задумчиво пошел в противоположном направлении.Его чутье твердило, что управляющий Роме, сделавший карьеру слишком быстро, лучше всего подходит на роль злоумышленника. Серраманна не доверял подобным людям, ловко скрывающим амбиции за веселостью. Но он, несомненно, допустил ошибку, полезную ошибку, так как писец, возможно, подкинул ему хорошую подсказку — подсказку, ведущую к Сетау, одному из друзей царя.Сард скривился в гримасе.Рамзес ценил дружбу. Для него она была священна. Нападать на Сетау было рискованно, к тому же этот человек владел опасным оружием. Однако, получив эти сведения, Серраманна не мог бездействовать. Вернувшись в Мемфис, он с особенным вниманием отнесется к необычной паре, слишком хорошо уживающейся вместе с рептилиями.
— У меня нет никаких жалоб на тебя, — отметил Рамзес.— Я сдержал свое обещание, Великий Царь, — подтвердил Серраманна.— Ты абсолютно уверен?— Совершенно.— Каковы результаты твоих расследований?— Пока никаких.— Полный провал?— Ложный след.— Но ты не отступаешь?— Моя забота — защищать вас… Уважая закон.— Ты не скрываешь ничего важного, Серраманна?— Вы думаете, я на это способен, Великий Царь?— Разве пират не способен на что угодно?— Я бывший пират. Нынешнее существование слишком нравится мне, чтобы я бесполезно рисковал.Взгляд Рамзеса стал пронзительным.— Твое главное подозрение не оправдалось, но ты будешь упорствовать.Серраманна ответил утвердительным кивком головы.— Мне жаль прерывать твои поиски.Сард не скрывал своего разочарования.— Я был сдержан, уверяю вас…— Ты здесь ни при чем. Завтра мы уезжаем в Мемфис. 31 Роме не знал, куда деваться, настолько путешествие двора из Фив в Мемфис прибавило ему забот. У каждой госпожи должна была быть баночка с румянами, а у каждого господина удобное кресло, еда на борту должна была быть столь же отменной, как и на суше, а у льва и пса Рамзеса должна была быть разнообразная и питательная пища. И этот повар, который заболел, и мойщик, который опоздал, и прачка, неправильно распределившая белье!Рамзес отдавал приказы, которые должны быть выполнены. Роме, мечтавший вести спокойную и сытую жизнь без особых хлопот, восхищался этим молодым, быстрым и требовательным царем. Конечно, он постоянно дергал свое окружение, казался нетерпимым, пылал огнем, грозившим спалить того, кто приблизится к нему. Но он приводил в восторг, подобно сильному соколу, который парит в небе, защищая его. Роме нужно было доказать свою пригодность, пусть даже пожертвовав своим покоем.Управляющий с корзиной свежих фиг в руках появился на мостике царской барки. Серраманна преградил ему путь.— Обязательный обыск.— Я управляющий Великого Царя!— Обязательный обыск, — повторил сард.— Ты хочешь спровоцировать несчастный случай?— У тебя совесть нечиста?Роме, казалось, колебался.— Что ты хочешь сказать?— Или ты не знаешь об этом, и все для тебя кончится хорошо, или ты знаешь, и тогда от меня не скроешься.— Ты сходишь с ума, сард! Раз ты такой недоверчивый, сам неси царю эту корзину. У меня еще тысяча дел.Серраманна поднял белую ткань, прикрывавшую корзину. Фиги были великолепны, но не скрывали ли они смертельную ловушку? Он брал их одну за одной и выкладывал на палубу. Под каждой он ожидал увидеть агрессивно нацеленный хвост скорпиона.Когда корзина опустела, ему осталось лишь снова заполнить ее, не раздавив при этом спелые плоды.
Прекрасная Исет была великолепна.Она склонилась перед Рамзесом, как молодая девушка, видящая царя в первый раз и готовая вот-вот упасть в обморок.Он поднял ее движением сильным и нежным одновременно.— Уж не ослабела ли ты?— Возможно, Великий Царь.Ее лицо казалось серьезным, почти обеспокоенным, но глаза улыбались.— Что-то заботит тебя?— Позволишь ли ты довериться тебе?Они сели на низких сидениях, близко поставленных друг к другу.— У меня есть несколько мгновений для личной аудиенции.— Долг царя настолько занимает твое время?— Я больше не принадлежу себе, Исет, у меня больше дел, чем часов в сутках, это действительно так.— Двор возвращается в Мемфис.— Верно.— Ты не дал мне никаких указаний… Должна ли я уехать с тобой или оставаться в Фивах?— Догадываешься ли ты о причине моего молчания?— Оно давит на меня, признаю.— Я предоставляю тебе выбор, Исет.— Почему?— Я люблю Нефертари.— И меня ты тоже любишь, не правда ли?— Ты должна ненавидеть меня.— Ты правишь царством, но понимаешь ли ты сердце женщины? Нефертари удивительное существо, а я нет. Но ни она, ни ты, ни боги не могут помешать мне любить тебя, каким бы ни было место, которое ты отведешь мне. Почему вторая жена не имеет права на счастье, если она умеет собирать все крупинки счастья, доставшиеся ей? Видеть тебя, говорить с тобой, разделить несколько мгновений существования — ценнейшая радость для меня, и я не изменила бы ничего.— Что ты решила?— Я уезжаю в Мемфис вместе со двором.
Около сорока барок покинули Фивы под крики многочисленной толпы, принимавшей Рамзеса и Нефертари. Посвящение верховного жреца Амона прошло без осложнений, управляющий столицей Юга сохранил свое место, как и визир. Двор устроил пышный пир, народ радовался хорошему приливу, обеспечивающему процветание страны.Роме улучил несколько минут в свое распоряжение. На борту царской барки никаких огрехов, за исключением сарда, продолжавшего шпионить за ним. Разве не потребовал он обыскать каюты всех членов экипажа? Однажды он совершит ошибку, которую нельзя будет простить никому. Отсутствие уважения по отношению к именитым гостям уже стоило ему появления важных врагов, и лишь поддержка царя сохраняла его положение. Но надолго ли?Управляющий, сомневаясь, второй раз проверил покрывала, прочность кресел, уверился в превосходном качестве блюд, которые подадут к обеду, и побежал на палубу, где в тени, в бочонке, находилась предназначенная для льва и пса свежая вода.Через одно из окон просторной каюты Нефертари Рамзес, забавляясь, наблюдал за ним.— Наконец-то управляющий занят больше делом, чем своими привилегиями! Приятный сюрприз, ты не находишь?Легкая тень усталость омрачила сияющее лицо Нефертари. Рамзес сел на кровать и прижал ее к себе.— Кажется, Серраманна не разделяет твое мнение. Между ним и Роме появилась странная враждебность.Царь был удивлен.— Какова ее причина?— Серраманна подозрителен, всегда насторожен.— Нет никакого смысла подозревать Роме!— Надеюсь, что так.— Ты тоже сомневаешься в его верности?— Мы еще плохо знаем его.— Я предложил ему должность, о которой он мечтал!— Он забудет об этом.— Сегодня ты настроена весьма пессимистично.— Я хочу, чтобы Роме опроверг мои опасения.— Ты знаешь что-то о его поступках?— Ничего, кроме подозрений Серраманны.— Твое мнение ценно, очень ценно.Она склонила голову ему на плечо.— Никто не остается равнодушным по отношению к тебе, Рамзес, тебе или будут помогать, или тебя будут ненавидеть. Твое могущество столь велико, что это служит укором.Царь растянулся на спине, Нефертари свернулась, как кошка, рядом.— Разве могущество моего отца не было больше моего?— Вы и похожи и не похожи. Сети подчинял себе, не говоря ни слова, его сила была скрытой, ты — поток и огонь, ты открываешь пути, не заботясь о затраченных усилиях.— У меня есть замысел, невероятный замысел, Нефертари.— Всего лишь один?— Этот действительно невероятен. Я ношу его в себе с тех пор, как принял власть, мне он кажется требованием, от которого я не смогу избавиться. Если я достигну цели, лицо Египта переменится.Нефертари нежно провела ладонью по лбу царя.— Этот замысел уже обрел очертания или все еще остается мечтой?— Я способен превратить мечту в реальность, но я жду знака.— Отчего эта неуверенность?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Чистота дворца была одной из главных забот Роме, управляющего Рамзеса, ответственного за комфорт фараона. Так что подметальщики, мойщики полов и другие труженики тряпки не бездействовали под присмотром дотошного писца, державшегося за свое место и желавшего понравиться Роме. Он проверял работу этих групп, немедленно вызывая того, кто не выполнял своих обязанностей, угрожая понизить его жалование при первом же нарушении.С наступлением ночи писец вышел из дворца, сверкавшего, как зеркало. Уставший, изнывающий от жажды, он направился быстрым шагом к таверне, где подавали вкуснейшее пиво. Когда он шел по улице, запруженной ослами, гружеными сумками с пшеницей, мощная рука схватила его за воротник и заставила, пятясь, зайти в темную лавку, дверь которой захлопнулась. Служащий испугался так, что даже не вскрикнул.Две сильные руки сжали его шею.— Говори, подлец!— Отпустите меня… Мне нечем дышать… Серраманна ослабил хватку.— Ты ведь приспешник своего хозяина, а?— Хозяина… какого хозяина?— Роме, управляющего.— Но… его работа безукоризненна!— Роме ненавидит Рамзеса, не так ли?— Я не знаю… Нет, нет, я не думаю! А я, я верный слуга царя!— Роме большой любитель скорпионов, я уверен в этом.— Скорпионов, он? Он боится их!— Ты лжешь.— Нет, клянусь, что нет.— Ты видел, как он возится с ними.— Вы ошибаетесь…Сард начал сомневаться. Обычно подобное обращение давало превосходные результаты. Писец, казалось, говорил правду.— Вы ищете… любителя скорпионов?— Ты знаешь кого-нибудь?— Друг царя по имени Сетау… Он проводит свою жизнь среди змей и скорпионов. Говорят, он разговаривает с ними на их языке, и они подчиняются ему.— Где он?— Уехал в Мемфис, где у него лаборатория. Он женился на нубийской колдунье, Лотус, такой же подозрительной, как и он.Серраманна отпустил писца, который потер шею, счастливый оттого, что может дышать.— Я могу… я могу идти?Сард отпустил его жестом.— Минуту… Я причинил тебе боль?— Нет, нет!— Иди и никому не говори об этом разговоре. Иначе, мои руки превратятся в змей и задушат тебя.В то время когда писец удирал восвояси, Серраманна спокойно покинул лавку и задумчиво пошел в противоположном направлении.Его чутье твердило, что управляющий Роме, сделавший карьеру слишком быстро, лучше всего подходит на роль злоумышленника. Серраманна не доверял подобным людям, ловко скрывающим амбиции за веселостью. Но он, несомненно, допустил ошибку, полезную ошибку, так как писец, возможно, подкинул ему хорошую подсказку — подсказку, ведущую к Сетау, одному из друзей царя.Сард скривился в гримасе.Рамзес ценил дружбу. Для него она была священна. Нападать на Сетау было рискованно, к тому же этот человек владел опасным оружием. Однако, получив эти сведения, Серраманна не мог бездействовать. Вернувшись в Мемфис, он с особенным вниманием отнесется к необычной паре, слишком хорошо уживающейся вместе с рептилиями.
— У меня нет никаких жалоб на тебя, — отметил Рамзес.— Я сдержал свое обещание, Великий Царь, — подтвердил Серраманна.— Ты абсолютно уверен?— Совершенно.— Каковы результаты твоих расследований?— Пока никаких.— Полный провал?— Ложный след.— Но ты не отступаешь?— Моя забота — защищать вас… Уважая закон.— Ты не скрываешь ничего важного, Серраманна?— Вы думаете, я на это способен, Великий Царь?— Разве пират не способен на что угодно?— Я бывший пират. Нынешнее существование слишком нравится мне, чтобы я бесполезно рисковал.Взгляд Рамзеса стал пронзительным.— Твое главное подозрение не оправдалось, но ты будешь упорствовать.Серраманна ответил утвердительным кивком головы.— Мне жаль прерывать твои поиски.Сард не скрывал своего разочарования.— Я был сдержан, уверяю вас…— Ты здесь ни при чем. Завтра мы уезжаем в Мемфис. 31 Роме не знал, куда деваться, настолько путешествие двора из Фив в Мемфис прибавило ему забот. У каждой госпожи должна была быть баночка с румянами, а у каждого господина удобное кресло, еда на борту должна была быть столь же отменной, как и на суше, а у льва и пса Рамзеса должна была быть разнообразная и питательная пища. И этот повар, который заболел, и мойщик, который опоздал, и прачка, неправильно распределившая белье!Рамзес отдавал приказы, которые должны быть выполнены. Роме, мечтавший вести спокойную и сытую жизнь без особых хлопот, восхищался этим молодым, быстрым и требовательным царем. Конечно, он постоянно дергал свое окружение, казался нетерпимым, пылал огнем, грозившим спалить того, кто приблизится к нему. Но он приводил в восторг, подобно сильному соколу, который парит в небе, защищая его. Роме нужно было доказать свою пригодность, пусть даже пожертвовав своим покоем.Управляющий с корзиной свежих фиг в руках появился на мостике царской барки. Серраманна преградил ему путь.— Обязательный обыск.— Я управляющий Великого Царя!— Обязательный обыск, — повторил сард.— Ты хочешь спровоцировать несчастный случай?— У тебя совесть нечиста?Роме, казалось, колебался.— Что ты хочешь сказать?— Или ты не знаешь об этом, и все для тебя кончится хорошо, или ты знаешь, и тогда от меня не скроешься.— Ты сходишь с ума, сард! Раз ты такой недоверчивый, сам неси царю эту корзину. У меня еще тысяча дел.Серраманна поднял белую ткань, прикрывавшую корзину. Фиги были великолепны, но не скрывали ли они смертельную ловушку? Он брал их одну за одной и выкладывал на палубу. Под каждой он ожидал увидеть агрессивно нацеленный хвост скорпиона.Когда корзина опустела, ему осталось лишь снова заполнить ее, не раздавив при этом спелые плоды.
Прекрасная Исет была великолепна.Она склонилась перед Рамзесом, как молодая девушка, видящая царя в первый раз и готовая вот-вот упасть в обморок.Он поднял ее движением сильным и нежным одновременно.— Уж не ослабела ли ты?— Возможно, Великий Царь.Ее лицо казалось серьезным, почти обеспокоенным, но глаза улыбались.— Что-то заботит тебя?— Позволишь ли ты довериться тебе?Они сели на низких сидениях, близко поставленных друг к другу.— У меня есть несколько мгновений для личной аудиенции.— Долг царя настолько занимает твое время?— Я больше не принадлежу себе, Исет, у меня больше дел, чем часов в сутках, это действительно так.— Двор возвращается в Мемфис.— Верно.— Ты не дал мне никаких указаний… Должна ли я уехать с тобой или оставаться в Фивах?— Догадываешься ли ты о причине моего молчания?— Оно давит на меня, признаю.— Я предоставляю тебе выбор, Исет.— Почему?— Я люблю Нефертари.— И меня ты тоже любишь, не правда ли?— Ты должна ненавидеть меня.— Ты правишь царством, но понимаешь ли ты сердце женщины? Нефертари удивительное существо, а я нет. Но ни она, ни ты, ни боги не могут помешать мне любить тебя, каким бы ни было место, которое ты отведешь мне. Почему вторая жена не имеет права на счастье, если она умеет собирать все крупинки счастья, доставшиеся ей? Видеть тебя, говорить с тобой, разделить несколько мгновений существования — ценнейшая радость для меня, и я не изменила бы ничего.— Что ты решила?— Я уезжаю в Мемфис вместе со двором.
Около сорока барок покинули Фивы под крики многочисленной толпы, принимавшей Рамзеса и Нефертари. Посвящение верховного жреца Амона прошло без осложнений, управляющий столицей Юга сохранил свое место, как и визир. Двор устроил пышный пир, народ радовался хорошему приливу, обеспечивающему процветание страны.Роме улучил несколько минут в свое распоряжение. На борту царской барки никаких огрехов, за исключением сарда, продолжавшего шпионить за ним. Разве не потребовал он обыскать каюты всех членов экипажа? Однажды он совершит ошибку, которую нельзя будет простить никому. Отсутствие уважения по отношению к именитым гостям уже стоило ему появления важных врагов, и лишь поддержка царя сохраняла его положение. Но надолго ли?Управляющий, сомневаясь, второй раз проверил покрывала, прочность кресел, уверился в превосходном качестве блюд, которые подадут к обеду, и побежал на палубу, где в тени, в бочонке, находилась предназначенная для льва и пса свежая вода.Через одно из окон просторной каюты Нефертари Рамзес, забавляясь, наблюдал за ним.— Наконец-то управляющий занят больше делом, чем своими привилегиями! Приятный сюрприз, ты не находишь?Легкая тень усталость омрачила сияющее лицо Нефертари. Рамзес сел на кровать и прижал ее к себе.— Кажется, Серраманна не разделяет твое мнение. Между ним и Роме появилась странная враждебность.Царь был удивлен.— Какова ее причина?— Серраманна подозрителен, всегда насторожен.— Нет никакого смысла подозревать Роме!— Надеюсь, что так.— Ты тоже сомневаешься в его верности?— Мы еще плохо знаем его.— Я предложил ему должность, о которой он мечтал!— Он забудет об этом.— Сегодня ты настроена весьма пессимистично.— Я хочу, чтобы Роме опроверг мои опасения.— Ты знаешь что-то о его поступках?— Ничего, кроме подозрений Серраманны.— Твое мнение ценно, очень ценно.Она склонила голову ему на плечо.— Никто не остается равнодушным по отношению к тебе, Рамзес, тебе или будут помогать, или тебя будут ненавидеть. Твое могущество столь велико, что это служит укором.Царь растянулся на спине, Нефертари свернулась, как кошка, рядом.— Разве могущество моего отца не было больше моего?— Вы и похожи и не похожи. Сети подчинял себе, не говоря ни слова, его сила была скрытой, ты — поток и огонь, ты открываешь пути, не заботясь о затраченных усилиях.— У меня есть замысел, невероятный замысел, Нефертари.— Всего лишь один?— Этот действительно невероятен. Я ношу его в себе с тех пор, как принял власть, мне он кажется требованием, от которого я не смогу избавиться. Если я достигну цели, лицо Египта переменится.Нефертари нежно провела ладонью по лбу царя.— Этот замысел уже обрел очертания или все еще остается мечтой?— Я способен превратить мечту в реальность, но я жду знака.— Отчего эта неуверенность?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29