— Ты, конечно, в сознании, но это еще не говорит о том, что тебе ничто не угрожает, — спокойно начала Холли. — С гипоксией шутки плохи.
— Ч-ч-что такое гипоксия? — Кэйлин больше не бунтовала.
— Потеря тканями организма кислорода. Большое количество воды, попавшее в организм, может повредить легкие и нарушить состав крови. А это смертельно опасно. Поэтому, Кэйлин, вы все нуждаетесь в медицинском наблюдении.
— Если бы Рейф не приехал… — Она снова сняла маску и смотрела на брата, который стоял с Трентом и Тони и наблюдал за работой медиков, занимавшихся Кэмрин и Сэмом. — Мы бы, конечно, утонули.
— Да, Рейф подоспел вовремя. — Холли не пыталась подсластить суровую правду. Бывают моменты, когда необходимо смотреть на реальность открытыми глазами, какой бы ужасной она ни была. — Твой брат, Кэйлин, очень беспокоился о вас. Он постоянно заботится о тебе и твоей сестре.
— Теперь он прогонит нас. — На детском лице застыло выражение страха и отчаяния. Широко раскрыв глаза, она смотрела на носилки с Кэмрин, которые несли к машине «скорой помощи».
— Рейф не собирается отсылать ни тебя, ни Кэмрин. — Холли обняла Кэйлин. Она понимала, что это не ее дело давать такие обещания. Их может давать только Рейф. Но инстинкт говорил ей, что она права.
Холли посмотрела на Рейфа. Теперь он разговаривал с одним из полицейских, прибывших на берег. Ее удивило, что он был полностью одет. Наверно, во время общей суеты он улучил момент натянуть рубашку и джинсы.
На мокрые боксерские трусы? Совершенно неуместная мысль! А вслед за ней возник образ Рейфа в боксерских трусах: мускулистая грудь и мокрая ткань трусов, которая точно обрисовывала его мужской орган. Вдруг ей стало трудно дышать. Она заставила себя сосредоточиться на Кэйлин, которая, все еще мокрая, цеплялась за нее. Холли в очередной раз надела на девочку кислородную маску и принялась снова успокаивать ее.
— Кэмрин и Сэма повезут в больницу на «скорой помощи», — сообщил подошедший к ним Рейф. — Я поеду следом с Трентом, Тони и Грэблом. Отвезете второго парня и Кэйлин? Медики сказали, что в дороге ей лечение не понадобится.
С отсутствующим видом Рейф взял ее руку и чуть коснулся ее губами. Потом, словно опомнившись, быстро отпустил.
— Конечно. — Сердце Холли совершило невероятный прыжок. Если бы в этот момент ей сделали кардиограмму, показатели оказались бы весьма странными.
— Она сможет дойти до вашей машины? — Рейф кивнул на Кэйлин и хотел было положить ей руку на плечо, но потом передумал. — Или мне лучше отнести ее?
Холли была тронута его заботой о девочке. Еще бы добавить хоть немного ласки, однако в будущее можно смотреть с оптимизмом. Основа для нормальных отношений уже есть, надо лишь научить обоих азам искусства общения.
— Кэйлин, как ты думаешь, сможешь дойти? — спросила Холли.
— По-моему, доберусь, — выдохнула Кэйлин. Она высвободилась из объятий Холли, сделала несколько шагов, и у нее началась страшная рвота. Когда спазмы прошли, Рейф поднял сестру на руки и понес к машине.
Холли с четырьмя мальчиками шла следом. Грэбл и Бекер мокрые, испуганные и послушные. Трент и Тони подпрыгивали от возбуждения.
«Скорая помощь» уже уехала, когда Рейф посадил Кэйлин на переднее сиденье к Холли. Бекер, закутанный в мокрое одеяло, уселся сзади.
— Больница в двадцати минутах отсюда. Следуйте за мной, — бросил Рейф.
Слова прозвучали как отрывистая команда, но на этот раз Холли не почувствовала обиды. За эти несколько часов она многое поняла в Рейфе Парадайсе.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Рейф крутил головой, стараясь понять, о чем говорят врачи больницы, сыпавшие непонятными терминами. Когда они остались одни в приемном покое, Холли объяснила, что Кэйлин и Сэму назначено лечение, которое поможет предотвратить возможные последствия, хотя непосредственной опасности их здоровью нет.
Они прошли в дальний конец приемного покоя, где Трент и Тони стояли у автомата с закусками. Холли вручила им несколько монет, и мальчики моментально воспользовались ими.
— Здесь вполне нормально, — заметил Трент, оглядывая помещение. — Большой телевизор, содовая вода, разная еда. Если бы еще нашлись видеоигры, было бы классно.
— Ага! — восторженно воскликнул Тони. — Но я не хочу смотреть новости. Давай переменим канал. Они подбежали к экрану, вмонтированному в стену, уселись в стоящие напротив него кресла и, взяв пульт, стали менять программы.
— В этой больнице проходит практику Ева, — негромко произнес Рейф.
— Вот как?
— Да, — кивнул он. — Первые два года она училась в Вермильоне, а потом вернулась и проходит здесь практику.
— Вы хотите сообщить Еве, что две ее младшие сестры находятся в больнице и, вероятно, будут оставлены на ночь для наблюдения?
— Наверное, надо бы. Но я сейчас не в форме. Очередной эпизод семейных распрей — это уже слишком. — Он недовольно пожал плечами. — А кроме того, вы уже слышали мнение Кэмрин и Кэйлин о Еве. Вынужден с сожалением признать, что оно обоюдно.
— Еве не нравятся девочки? — удивленно протянула Холли.
— Это еще слабо сказано, — мрачно улыбнулся Рейф. — Терпеть их не может.
— Но почему?
— Холли, ведь вы уже знакомы с Кэмрин и Кэйлин.
— Да, но у меня нет к ним враждебных чувств. Наоборот, мне они нравятся. Более того, они и вам тоже нравятся. — Глаза Холли широко раскрылись. — Неужели поэтому Ева не любит сестер? Она просто ревнует…
— Знаете, если бы я платил вам за консультации, я еще мог бы понять ваш интерес и ваши вопросы, — резко перебил ее Рейф. — Я бы даже в должной мере оценил подобные усилия. Но поскольку это не тот случай… — Он замолчал и уставился куда-то вдаль. — Тони, перестань прыгать по креслам! Трент, зачем ты портишь цвет в телевизоре. Никому не нравится смотреть на зеленых людей.
— Значит, Ева ревнует или завидует тому, что девочки живут с вами, — пробормотала Холли. — Она бы предпочла быть единственной сестрой. И она ненавидит Кэмрин и Кэйлин за то, что они заняли ее место.
— Оставьте ваши размышления для статей в психиатрических журналах. Когда я слышу подобное, мне хочется чем-нибудь кинуть в говорящего.
— Бедный Рейф. — Ее ни капельки не смутила его отповедь. — Вы поступаете благородно. Берете к себе осиротевших младших сестер. И сталкиваетесь с ревностью и ненавистью к ним другой сестры. Думаю, это стало для вас ударом.
Рейф взглянул в ее карие глаза и чуть не утонул в них. А она проницательна, надо отдать ей должное!
— Ситуация для Евы действительно оказалось тяжелой, — признал он. — Ей трудно было справиться с ней.
Холли ничего не говорила ни «за», ни «против» Евы, а только смотрела на него своими невероятными глазами. И внезапно Рейф заговорил о том, что всегда считал недопустимым в разговорах с чужими людьми:
— Наша мать умерла от менингита, когда Еве было шесть лет. А через год отец женился на капризной и мстительной бабенке по имени Марсина.
— Матери Кэмрин и Кэйлин?
— Да. Все случилось так быстро. Мы едва понимали, что происходит. Мама умерла. Папа женился на Марсине. Потом родились две малышки. Марсина куда-то исчезла с ними. Долгое время мы их не видели и ничего о них не слышали. Нет, конечно, мы не хотели, чтобы Марсина вернулась. Флинт, Ева и я откровенно радовались, что она ушла из нашей жизни. Но девочек было жалко…
— Понятно.
— Они были такими очаровательными, — мрачно проговорил Рейф. Его шокировала собственная откровенность. Он приоткрыл завесу над запретной главой в истории семьи Парадайсов, рассказал о бурных событиях, связанных с Марсиной, которые он никогда ни с кем не обсуждал. Даже с Флинтом и Евой. В особенности с Флинтом и Евой. Они все трое согласились, что ворошить прошлое — напрасная трата времени.
— А вы не будете возражать, если я задам вопрос?
— Нет.
— Как получилось, что вы больше ничего не слышали о Марсине и девочках?
— Не потому, что папа не пытался найти их. — Рейф немедленно занял оборонительную позицию. — Он искал их и даже нанимал частного сыщика. Марсина переезжала из города в город и всегда на шаг опережала сыщика. Вероятно, он не был лучшим в своем деле. Но в то время папа не мог позволить более тратить деньги. Когда шесть лет назад папа погиб в автомобильной катастрофе, мы ждали, что Марсина объявится. Потребует денег для девочек или хотя бы копию свидетельства о смерти, чтобы получить какие-нибудь деньги по социальному обеспечению. Но она как в воду канула.
— Значит, независимо от обстоятельств она не хотела, чтобы вы нашли девочек, — подвела итог Холли.
— Создается такое впечатление. Мы отказались от услуг сыщика и не стали нанимать другого. И потом вдруг Марсина позвонила. После четырнадцати лет абсолютного молчания. Сообщила, что умирает, болеет тяжелой формой вирусного гепатита, который разрушил ее печень. Она надеялась на трансплантацию, но все же решила устроить девочек на случай неудачи.
— После стольких лет неизвестности ее звонок, должно быть, показался вам… — Холли подыскивала слово, которое не прозвучало бы как осуждение, — странным. — Лучшего она не нашла.
— «Странным»? Явное преуменьшение. — Рейф тяжело вздохнул. — Марсина проявила худшие стороны своего характера. Она дала понять, что считает меня последним прибежищем, что больше нет никого, кто мог бы взять детей. Ее единственная родственница, престарелая тетя, находилась в доме для престарелых. Старушке никто не позволил бы взять на себя опекунство. Марсина несколько раз подчеркнула, как ей неприятно обращаться с просьбой к Парадайсам. По ее словам выходило, что обратиться ко мне лишь ненамного лучше, чем оставить девочек в руках государственных бюрократов, занимающихся детьми-сиротами.
— Ей сделали трансплантацию? — Холли не сдержала профессионального любопытства.
— Нет, она умерла, не дождавшись донорской печени. Я поехал в Лас-Вегас, забрал девочек, и они стали жить со мной, как я и обещал. С тех пор прошло немногим больше года. — Он еще раз тяжело вздохнул. — Я взял Кэмрин и Кэйлин, потому что обещал отцу, а не Марсине. Я знаю, как он хотел найти этих детей. Так несправедливо, что, когда они наконец вернулись в Сиу-Фоле, он уже не мог увидеть их.
— Несправедливо, — тихо повторила Холли.
— Но воссоединение не прошло бы гладко, даже если бы папа был жив. Все эти годы мать настраивала их против него и полностью отравила сознание девочек. Они говорят, что папа не хотел их знать, что он жестоко обращался с их матерью, и много еще всякой лжи. Флинт и Ева доходят до бешенства, когда эта парочка выливает грязь на папу.
— Кэмрин и Кэйлин наверняка пользуются любым удобным способом, чтобы ввернуть в разговоре с ними какую-нибудь гадость про отца, потому что знают, на какой ответ нарвутся. Правильно?
— Исключительно правильно, доктор. Умеете читать чужие мысли?
— Я не читаю мысли. Просто хорошо знаю, как ведут себя подростки в период созревания, — спокойно возразила Холли. — Девочки считают, что проявляют лояльность по отношению к покойной матери, ругая…
— Их отец тоже умер, — резко прервал ее Рейф. — А где же лояльность к нему? Он единственный, кто по-настоящему пострадал. Марсина украла его детей!
Холли поняла, что пора отступить. Сейчас не время и не место серьезно обсуждать мотивы и поведение детей. Хотя это необходимо для всех сторон, вовлеченных в конфликт. Но не сейчас. Она прокашлялась.
— Может быть, лучше мне позвонить Еве и сообщить ей, что девочки находятся в больнице? Я могу поговорить с ней на профессиональном уровне. Как врач с врачом.
— Вы думаете, что Ева как студентка младшего курса не рискнет сказать вам все, что думает о своих сестричках? — Рейф не мог понять, обидело его подобное предложение или насмешило.
— Это было бы с ее стороны неразумно, — согласилась Холли.
Холли знала по собственному опыту, что, прежде чем стать настоящим врачом, человек должен научиться контролировать свое поведение и не допускать импульсивных эмоциональных высказываний и поступков. Холли мастерски справлялась с такой задачей. Даже трудно припомнить, когда в последний раз ей не хватило терпения в общении с пациентом или с коллегой. Может быть, такое случалось только в первые недели ее обучения в медицинской школе. Она так успешно скрывала эмоции в профессиональной жизни, что стала такой же сдержанной и в личной жизни.
— Я знаю, Холли, что у вас самые добрые намерения, но все-таки не надо защищать меня от собственной сестры. Я сообщу Еве о происшествии, когда почувствую, что наступил нужный момент.
Молодая женщина взглянула на Рейфа. Боже, как потрясающе он выглядит! Каждый раз, когда она смотрит на него, он кажется ей еще сексуальнее, еще красивее!
Холли нервно сглотнула. Рейф без труда пробивал броню ее холодности. Ее бросило в жар, когда она вспомнила, как быстро растаяла и потеряла голову в его объятиях. Где ее прежняя сдержанность?
— Рейф! Дженсен Монтел сказал мне, что ты здесь! — Усталая молодая женщина с четкими, как у Рейфа, чертами бронзового лица и гладкими черными волосами буквально влетела в приемный покой. Накрахмаленный белый больничный халат мешком болтался на ней, будто она в спешке схватила чужой.
— Нужный момент наступил гораздо раньше, чем мы оба думали, — прошептала Холли. — Потому что, если я не ошибаюсь, это Ева, и она уже знает о девочках.
Действительно, сестра Рейфа была уже в курсе случившегося.
— Как им только не стыдно так поступать с тобой! — запричитала она, бросаясь на шею брата. — Ничтожные гнилушки, ты ведь мог из-за них погибнуть! Ты в порядке? Тебе уже сделали необходимые процедуры? Ты должен…
— Я вполне здоров, Ева. И мне не нужно никакого лечения. — Рейф ласково поглаживал ей спину. — А вот Кэмрин и Кэйлин…
— Знаю-знаю, о них позаботятся! — возмущенно бросила Ева. — Я из-за тебя беспокоилась. Влезать в ледяную воду, рисковать жизнью ради того, чтобы вытащить из воды двух маленьких негодниц. Ох, Рейф, если бы с тобой что-нибудь случилось…
— Ева, солнышко, со мной ничего не случилось. Мне не угрожала опасность. Я не нуждаюсь в лечении. Если мне не веришь, спроси… — Он посмотрел поверх плеча Евы, и его глаза встретились с взглядом Холли.
Та поспешила подойти поближе и взяла ситуацию в свои руки.
— Я доктор Холли Кейзел. Работаю у Уидмарков, — сообщила она спокойным, размеренным тоном врача.
На Еву ее слова подействовали мгновенно. Она тотчас перестала висеть на шее у брата, выпрямилась и протянула Холли дрожащую руку.
— Рада познакомиться с вами, доктор Кейзел. Меня зовут Ева Парадайс. Я прохожу медицинскую практику под руководством доктора Гордона.
Холли чуть кивнула, будто знала, кто такой доктор Гордон и какое место занимает в иерархии больницы. Она заверила Еву, что ее брат за время пребывания в воде не получил повреждений. И у него нет никаких симптомов, говорящих о наличии ларингоспазма, характерного для чуть было не утонувших людей.
— Я… я еще не проходила практики в отделении неотложной помощи. — Ева сконфуженно закашлялась.
— Ларингоспазм изучают в классе анатомии, — нахмурилась Холли. Она ожидала большего от человека, который собирался стать врачом.
— Для громкого крика ее знаний предостаточно, — вмешался в их разговор Рейф.
— Не говори так! Пожалуйста! — раздраженно бросила Ева. — Доктор Кейзел права. Мне следовало это знать. Я обязательно этим займусь.
В этот момент в приемную вошла медсестра и приказала Тренту и Тони оставить телевизор в покое. Мальчики подбежали к Рейфу.
— Ох, нет! Они тоже здесь? — Ева с досадой перевела взгляд с детей на Рейфа.
— А теперь уже можно поехать плавать? — спросил Тони. — Ты обещал, Рейф!
— Плавать?! Сегодня Рейф мог утонуть, спасая этих идиоток, а вы хотите, чтобы он снова влезал в воду? — Ева разошлась не на шутку. — Где? Опять в реке? Конечно, почему бы и не поплавать? Кэмрин и Кэйлин уже попробовали, почему бы и вам не пойти по их следам!
— Послушай, сестричка, я скажу Кэмрин и Кэйлин, что ты называешь их идиотками, — ввернул Трент. — И кстати, мы видели, как Рейф плыл. Он вовсе не «мог утонуть». Так классно руками загребал!
— Доктор Парадайс, полагаю, вы изучите истории болезни трех пациентов, которые оставлены в больнице на ночь для наблюдения. У них возможны симптомы гипоксии. — Холли воспользовалась ледяным тоном, каким она разговаривала с не подготовившимися как следует студентами психиатрической службы в Мичигане. — Вы, конечно, знаете, что двое из них ваши младшие сестры. А заодно почитайте про анатомию и физиологию гортани и о последствиях спазма.
Подобный тон обычно так запугивал студентов, что они бегом отправлялись выполнять приказание старшего врача. Точно такой же эффект произвел он и на Еву. Она быстро обняла Рейфа, пробормотала «до свидания» Холли и выскочила из приемного покоя.
— Bay! Как быстро вы от нее отделались! — Трент был потрясен.
— Можем мы наконец отправиться поплавать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14