А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Кроме одного.
— У меня была встреча, и я освободился раньше, чем предполагал, поэтому сел в машину и отправился к тебе. Я приехал полчаса назад, но мне сказали, что у тебя куча посетителей, и я решил дождаться, пока они уйдут.
— Родственники, — пояснила Тесса. — Дядюшки, тетушки, кузены. Они все приехали на похороны отца. Кто тебе сказал, что я в больнице?
— Дейв Хокинс. Твоя мать позвонила ему и сказала, что ты не выйдешь на работу.
— Ах да, совсем забыла…
— Бедная ты моя. Сколько тебе досталось — сначала отец, теперь вот это…
Почему-то его искреннее сочувствие бесило ее. Не его сочувствие ей нужно.
— Твоя мать сказала, что ты внезапно потеряла сознание, тебя на «скорой» отвезли сюда и прооперировали. Дейв сказал, это был аппендицит.
— Он сказал неправильно, — сказала Тесса твердо. — У меня был выкидыш.
— Ох! — Лицо у Йена застыло, как маска. Он оскорблен, поняла внезапно Тесса.
Боль и обида заставили его забыть о сдержанности.
— Ты говорила мне, что не хочешь заводить детей, так что, может быть, это и к лучшему. Я хотел сказать, что у тебя скоро комиссия и речь идет о повышении, так что ребенок был бы тебе только помехой.
Тесса посмотрела ему в глаза.
— Этого ребенка я хотела, — отчетливо выговорила она. Пусть сам думает, что к чему. Перенеся столько безжалостных ударов судьбы, она сама стала безжалостной. Пусть ему тоже будет больно.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом Йен отвел глаза.
И сменил тему.
— У меня для тебя хорошие новости. На прошлой неделе я разговаривал с Майком Ньюеллом, он говорит, что в отделе расследования убийств намечается вакансия. Если ты станешь старшим инспектором, в чем я лично не сомневаюсь, тебя переведут из твоего отдела, так что можно попробовать. Ты будешь работать с людьми…
Тесса слушала его и не слышала. Он хочет ей только добра, но сейчас не он ей нужен. Она ценила его как друга, но более близкие отношения, о которых он мечтал — нет, уже рассчитывал на них, — они просто невозможны. Да и вообще ей сейчас ни до чего нет дела, даже до того, станет она старшим инспектором или нет. Она поняла наконец, что работа — не самое главное в жизни. Сейчас у нее было много времени для размышлений, и она поняла про себя одну важную вещь: если бы ее брак дал ей то, чего она ожидала от него, она не стала бы отдавать себя всю работе. Она делала это только потому, что ничего другого у нее не было. И Николас Оулд открыл перед ней бескрайние возможности другого мира.
— …здесь, — говорил Йен, когда она отвлеклась наконец от своих мыслей.
— Извини?
? Я тебя утомляю, — сказал он обиженно.
Она раньше даже не задумывалась о том, какой он тонкокожий. И, чтобы загладить свою невежливость, сказала:
— Я просто быстро устаю сейчас.
Он смягчился.
— Да, конечно, я совсем забыл… Ты перенесла серьезную операцию, а я трещу здесь как сорока. Я пойду, а ты отдыхай, набирайся сил. Я заехал просто посмотреть, как ты. В следующий раз я сначала позвоню. Сколько тебя здесь продержат?
— Не знаю. Мне никто ничего не говорил.
— Со среды я читаю в Брамшиле трехдневный курс для старших офицеров, так что до выходных приехать все равно не смогу.
— Не утруждай себя, — быстро сказала Тесса. — Это так далеко. Позвони. У меня телефон на столике.
— Хорошо. Какой здесь номер?
Он записал его в блокнот.
— Береги себя, — сказал он, целуя ее в щеку. — И возвращайся здоровой и отдохнувшей. Нам с тобой столько всего предстоит сделать…
«Это ты так думаешь», — сказала про себя Тесса, глядя ему вслед.
Доротея, чувствуя, что дочь впадает в депрессию, постоянно сгоняла к ней посетителей — болтать, играть в «скрэбл». В конце недели позвонил Йен — спросить, как дела и можно ли ему снова приехать. Доротея пригласила его на выходные. Тессу в пятницу выписывали.
— Ой, мам, зачем? Я сейчас совсем не хочу видеть Йена, — сказала Тесса устало.
— Но я думала, вы с ним друзья.
— В этом-то все и дело. Он не хочет быть просто другом, а мне это не нужно.
— Тогда скажи ему об этом прямо. Нехорошо держать человека в неведении.
Тессе сказали, что недели две ей надо отдыхать и не переутомляться, поэтому Доротея устроила в оранжерее комнату отдыха, поставила туда кровать, стол, стулья и маленький телевизор.
— Тесса будет в одном углу, а твой драгоценный виноград — в другом, — сказала она недовольному перестановками садовнику. — В оранжерее тепло и светло, и отсюда отлично виден весь сад. Не дуйся, Джон. Ничего с твоими обожаемыми растениями не случится.
— А виноград больным очень полезен, — поддразнила его Тесса.
Она лежала — читала и слушала классику по транзистору, когда приехал Йен с ворохом новостей. Он договорился, что, как только Тесса выздоровеет, комиссия сразу же рассмотрит ее дело.
— И еще я узнал, что место в отделе расследования убийств все еще свободно. Они отобрали одну девушку, но ее тут же забрал Скотланд-Ярд, так что теперь им придется снова кого-то искать. Как ты думаешь, ты скоро встанешь на ноги?
— Врач сказал, что мне надо две недели отдохнуть, потом он меня осмотрит, и, если все будет нормально, я смогу начать работать.
— Две недели… Понятно… Пожалуй, я смогу о тебе поговорить, объясню, в чем дело, может, они согласятся посмотреть твой послужной список. Если они решат, что ты им подходишь, они подождут. Я думаю, лучшей кандидатуры им не найти.
Тесса попыталась улыбнуться. «Не могу я его обижать, — подумала она. — Он так старается».
— Спасибо тебе, — сказала она и добавила: — Ты отличный товарищ, Йен. Я тебе так благодарна. Хорошие друзья — это такая редкость.
Она заметила, как изменился его взгляд. Он заметил, как она подчеркнула слово «друзья», но оставил это без комментариев и перевел разговор на другую тему.
Риггз мыл машину и увидел, что к дому приближается огромный «Бентли». Глаза у Риггза заблестели. Его страстью были хорошие машины, не эти конвейерные близнецы, а настоящие, собранные вручную классические автомобили. А этот цвета кофе с молоком «Бентли» был из таких. «Роллс-Ройсу», которым Риггз сейчас занимался, было сорок лет, и он еще столько же прослужит. Главное — уход. «Бентли» был модели «Турбо-Р». «Стоит целое состояние, но есть за что заплатить», — подумал Риггз. И он не прочь был побеседовать со смуглым мужчиной, вышедшим из автомобиля. Обычно к незваным посетителям он относился настороженно, но этот, кем бы он ни был, явно человек со вкусом.
— Добрый день, сэр, — приветствовал его Риггз. — У вас великолепный автомобиль.
— Благодарю, — ответил Николас Оулд. — Могу ответить вам тем же, — и он кивнул на «Роллс-Ройс».
— Да, красавица машина, но по сравнению с вашим «Бентли» уже старушка. Епископ ее купил, когда стал архидиаконом. Могу я вам помочь, сэр?
— Думаю, да. По-видимому, миссис Сэнсом все еще здесь?
— Здесь, сэр. Вы ее друг?
— Да. Меня зовут Николас Оулд. — Он протянул Риггзу свою карточку и добавил: — Мы встречались с миссис Сэнсом и ее матерью в июне, на свадьбе их родственницы.
Посмотрев на карточку, Риггз спросил:
— На свадьбе Марагонов, сэр?
— Да. Хорхе Марагон — мой троюродный брат.
С такими рекомендациями незнакомец стал желанным гостем. Риггз бросил тряпку в ведро, вытер руки о фартук и сказал:
— Прошу вас, сэр, проходите. Я доложу миссис Паджет о вашем приезде.
— Благодарю вас.
Риггз проводил его в дом, где пахло воском и розами, и, оставив посетителя в гостиной, пошел искать Доротею.
— Мисс Тесса неважно себя чувствует, сэр. Поэтому надо спросить у ее матери, может ли она принимать посетителей.
— Надеюсь, ничего серьезного?
Риггз бросил на него быстрый взгляд.
— Она оправляется после болезни, сэр, — ответил он и удалился. Николас, оставшись один, оглядел комнату. Много цветов, обивка и шторы английского ситца, фотографии в серебряных рамках. Доротея Паджет, епископ, Тесса лет тринадцати и удивительно красивый юноша, наверное, ее печально известный брат Руперт.
Он услышал шаги, и в комнату вошла Доротея, приветственно протягивая ему руку. Николас сразу узнал ее. Та самая Валькирия, в которую был когда-то влюблен Берти. Разглядев ее поближе, он понял, в кого у нее такие дети. Черное платье только подчеркивало ее красоту.
— Добрый день, мистер Оулд. Я видела вашу мать на свадьбе Марагонов, правда, мы не были представлены. Но, насколько мне известно, с Тессой вы знакомы.
— Да. Первый раз мы встретились, когда она брала у меня показания.
— О да. Ужасное происшествие. Надеюсь, вы уже оправились? Тесса говорила мне об этом — естественно, столько, сколько может сказать полицейский о деле, которым занимается.
«Значит, она рассказывала обо мне, — подумал он. — Но что именно?»
— Я с прискорбием узнал о кончине епископа. Это большое горе. Тем более что совсем недавно Тесса пережила еще одно. Я долго был за границей и о том, что ее мужа убили, узнал совсем недавно. Я смог приехать только сейчас — увы, не слишком скоро. Как она? Кажется, она плохо себя чувствует?
— Она выздоравливает, — ответила Доротея, помолчав немного.
— Надеюсь, ничего серьезного?
Доротея задумчиво посмотрела на него.
— У нее был выкидыш, — ответила она.
У него мгновенно изменилось лицо. Оно словно окаменело. И он сказал с ледяной вежливостью:
— Весьма сожалею. В таком случае не буду ее беспокоить. Будьте добры, передайте ей, что я заезжал. Желаю ей скорейшего выздоровления.
Он повернулся, собираясь уйти, но Доротея решила этого не допускать. Что-то здесь не так. Почему он так прореагировал на известие о выкидыше? Он повел себя, как мужчина, для которого само слово «выкидыш» отвратительно, и тут же решил откланяться. Потому что это ему не нравится? Потому что это против его правил? Не вписывается в порядок его жизни? Тесса говорила о том, какой он обаятельный, и Доротея сама это почувствовала, как только он ей улыбнулся. Но никогда она не видела, чтобы человек так мгновенно менялся. Она хотела во всем разобраться, а если он сейчас уйдет, ни она, ни Тесса никогда не узнают правды. Если этот человек — единственное спасение для ее дочери, она, как заботливая мать, обязательно должна использовать эту возможность.
— Вы приехали так издалека, поэтому будет лучше, если вы все скажете ей сами, — решила настоять на своем она. — Мы гостям всегда рады. Она в оранжерее — к ней приехал коллега из Лондона, но он сидит у нее уже целый час. Позвольте, я провожу вас к ней.
Он даже не успел ничего ответить, как она взяла его под руку. И, как она и предполагала, он, будучи человеком воспитанным, вынужден был последовать за ней.
Йен все еще что-то рассказывал, но Тесса его уже не слушала. И вдруг поняла, что Йен умолк. В молчании его было что-то странное, и, повернув голову, она увидела, что он встал и смотрит на дверь, ведущую из оранжереи в дом. Там стояла ее мать, а рядом с ней — Николас Оулд.
— К тебе еще один посетитель, дорогая, — сказала Доротея ласково.
19
Тесса только взглянула ему в глаза, в глаза, которые запомнила с первой их встречи, и у нее упало сердце. Глаза эти были тусклыми и безжизненными, не было в них ни живости, ни блеска. И лицо у него было холодным и далеким, как у человека, которого к чему-то принуждают. «Я здесь ни при чем, — казалось, хотел сказать он, — но твоя мать настояла…»
Тесса, которая совершенно не ожидала его появления, почувствовала себя обиженной и униженной. Кто угодно подумает, что он никакого отношения не имеет к ее нынешнему состоянию, что во всем виновата только она! И вдруг она вспомнила, когда видела то же непроницаемое выражение на его лице. Это было в Агуас Фрескас, когда его мать известила о своем внезапном приезде. Тогда она еще подумала, что не хотела бы увидеть его по-настоящему в гневе. Теперь ей казалось, что он едва сдерживается. Он стоял, засунув руки в карманы синего кашемирового пальто, и судя по тому, как они выпирали под тонкой тканью, он сжал их в кулаки. Он был зол. Она глотнула ртом воздух. «Да он же просто вне себя! Освободить ринг! — подумала Тесса, распаляясь. — Я десять дней тренировалась. Что ж, один бой — и все решится!»
Йен, почувствовав, что атмосфера напряженная, нерешительно смотрел то на одного противника, то на другого. Первым желанием было защитить Тессу от этого явно чем-то разозленного посетителя, который так стоял в дверях, словно собирался немедленно уйти. Но тревога сменилась любопытством. Миссис Паджет его не представила, значит, Тесса его знает, но смотрит на него недружелюбно. Это Йена немного успокоило. Он выжидательно смотрел то на одного, то на другого, как смотрит человек, ожидающий, что его представят. Он хотел понять, кто это и что происходит. Но наконец до него дошло, что они его просто не замечают, что они поглощены друг другом. С горечью он подумал о том, что на него Тесса так никогда не смотрела. И тут его пронзила ужасная мысль. Тесса думала не о Харри, когда говорила, что этого ребенка она хотела, она думала об этом человеке. И ребенок был от него. Пораженный, он взглянул на нее с упреком, но она по-прежнему не сводила глаз с человека в дверях, словно вся ее жизнь зависела от него. И Йену стало ясно кое-что еще. Никогда не было и не будет ни малейшего шанса, что она будет когда-нибудь зависеть от Йена Маккея.
Дальше он действовал механически. Когда шок пройдет, ему будет больно, он будет чувствовать себя преданным и оскорбленным, но это будет потом. А пока что он взял пальто и вышел, даже не попрощавшись. На его уход никто не обратил внимания, но, когда они остались вдвоем, Николас наконец заговорил:
— Я приехал узнать, как вы себя чувствуете, — сказал он тоном человека, зачитывающего официальное сообщение. — Я совсем недавно узнал о смерти вашего мужа и сразу же поехал в Ричмонд, где мне сказали, что только что скончался ваш отец. Так что я решил, что у вас сейчас слишком много забот и вам нужно время, чтобы со всем разобраться. Потом мне снова пришлось срочно выехать за границу. Прошлым вечером я прилетел и несколько раз звонил в Ричмонд. Там никто не отвечал, и я предположил, что вы по-прежнему здесь. На выходные я поехал в Сомерсет — это всего лишь в часе езды отсюда, поэтому я решил воспользоваться возможностью и повидать вас. — Пауза. — Я не знал, что вы больны. — Еще одна пауза. — Ваша мать сказала, что у вас был выкидыш.
Голос у него был ледяной.
Тесса ничего не сказала. Она ни словечка не вымолвит, пока он не объяснит, почему он так холоден. Молчание тянулось, и она ждала, что он станет действовать по обыкновению решительно, встряхнет всю ситуацию, но он, казалось, ждал чего-то от нее. Ну и жди! Ей вдруг захотелось, чтобы ему было так же больно и обидно, как ей, а еще почему-то хотелось, чтобы он подошел к ней, обнял, сказал, что все будет хорошо. Но он не двигался, просто стоял где стоял, и вид его был ей укором. Словно она в чем-то виновата!
Тишина все тянулась, и Тессе казалось, что сейчас она взорвется.
Наконец когда он сказал холодно и вежливо:
— Мне очень жаль, что так случилось с вашим ребенком, — она взорвалась:
— С твоим ребенком! С нашим!
— С моим? — переспросил он саркастически, и его вопрос был как пощечина.
— Да, с твоим! — Тесса не могла кричать во весь голос — болел шов. — С тем самым, которого мы зачали в Агуас Фрескас. Помнишь, ты возил меня туда в августе на уик-энд? Могу назвать точную дату, если ты забыл. Седьмое августа, суббота. Надеюсь, ты помнишь, что большую часть ночи ты провел, занимаясь со мной любовью.
— Я также помню, что ты сказала мне, что у тебя спираль.
— Так оно и было. Поэтому у меня и случился выкидыш. Вернее, внематочная беременность. Так часто бывает, когда спираль не помогает.
Неудержимая сила наткнулась на неподвижный объект.
— А почему ты так уверена, что не забеременела до того, как я… как мы провели вместе ночь?
— Потому что я умею считать! Гинеколог сказал, что у меня было десять недель беременности. Это было десять дней назад. В эту субботу будет ровно двенадцать недель со дня зачатия. Если тебе нужны еще доказательства, могу сказать, что весь месяц до этого мой муж жил не дома и весь свой пыл растрачивал на стороне.
В голосе Тессы было столько горечи, что Николас метнулся к ней. Он отвел ее руки от лица и крепко сжал их, а потом смотрел на нее, на ее наполненные слезами глаза, смотрел, как человек, который отчаянно хочет поверить, но никак не может.
— Ты совершенно уверена в том, что это был мой ребенок?
Тесса услышала, как дрожит его голос, но ее возбуждение было слишком велико, и она закричала:
— Да, черт подери! Уверена на сто процентов, потому что он мог быть только твоим! Сколько раз мне надо это повторять?
Он шумно вздохнул, и вдруг глаза его засияли по-прежнему.
— Сколько тебе захочется, — ответил он и, наклонившись, приник к ее губам. — Сколько тебе захочется, — повторил он радостно.
Теперь она совершенно запуталась, у нее кружилась голова, как у лошадки на карусели, и она выдохнула с трудом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25