- В три!
- Да, не спалось.
- Тебе вечно не спится с четверга на пятницу. - В ее голосе зазвучала нотка неподдельного участия; Джейк сразу же приободрился.
- Со мной все в порядке. Может, на этой неделе мне еще придется побыть с Люсьеном. И на следующей тоже. Да там и безопаснее.
- А как же твой телохранитель?
- Да, Несбит. Спит в своей машине у меня под окном. В наступившем молчании Джейк слышал гудение телефонных проводов.
- Я так волнуюсь за тебя, - нежно проговорила Карла.
- Все отлично, дорогая. Позвоню завтра. У меня полно работы.
Положив трубку, он ринулся в ванную. Его вырвало.
Стук в дверь не смолкал. Целых пятнадцать минут Джейк ждал, что назойливый посетитель уберется, но стучавший, видимо, наверняка знал, что хозяин офиса здесь, так что стук продолжался.
Он вышел на балкон:
- Кто там?
Из-под балкона на тротуар ступила молодая женщина, оперлась бедром на припаркованный к "саабу" "БМВ". Руки в карманах отлично сидящих выцветших небесно-голубых джинсов. В поднятое к балкону лицо било полуденное солнце, ослепляя ее и эффектно подсвечивая легкие золотисто-рыжие волосы.
- Это вы - Джейк Брайгенс? - спросила она, поднимая руку к глазам.
- Да. Что вам угодно?
- Я хочу поговорить с вами.
- Я занят.
- Это очень важно.
- Вы ведь не клиент, не так ли? - Джейк с удовольствием рассматривал ее изящную фигурку, будучи уверенным в том, что девушка не клиент.
- Нет. Я займу у вас всего пять минут.
Спустившись вниз, Джейк открыл дверь. Девушка вошла независимой походкой, так, будто она являлась владелицей особняка. Рукопожатие ее было крепким.
- Меня зовут Эллен Рорк.
- Рад знакомству. Садитесь. - Джейк указал ей на кресло у двери, а сам устроился на столе Этель. - Один слог или два?
- Простите?
- Рорк или Роарк?
- Р-о-р-к. В Бостоне произносят Рорк, а Роарк - это в Миссисипи.
- Вы не против, если я буду звать вас Эллен?
- Да, пожалуйста. Два слога. А я вас - Джейк?
- Конечно.
- Отлично, да я и не собиралась называть вас "мистер".
- Значит, Бостон, а?
- Да, я там родилась. Оканчивала университет. Мой отец - Шелдон Рорк, как юрист он пользуется скандальной известностью в Бостоне.
- К сожалению, ничего о нем не слышал. А что вас привело в Миссисипи?
- В данный момент я учусь в юридической школе "Оле Мисс".
- "Оле Мисс"! Как это вы там очутились?
- Моя мать родом из Натчеза. Она училась в "Оле Мисс". Потом она переехала в Нью-Йорк, где познакомилась с моим отцом.
- Моя жена тоже училась в "Оле Мисс".
- Надо сказать, у них там очень строгий отбор.
- Кофе не хотите?
- Нет, спасибо.
- Так, теперь, когда мы познакомились, скажите мне, что все-таки привело вас в Клэнтон?
- Карл Ли Хейли.
- Понятно.
- Колледж я оканчиваю в декабре, а лето вынуждена торчать в Оксфорде. Уголовное право у меня ведет Гутри, тоска смертная.
- Джордж Гутри, немного тронутый?
- Да, он просто чокнутый.
- Помню, как на первом курсе он донимал нас конституционным правом.
- В общем, я хотела бы помочь вам с подготовкой к процессу.
Улыбнувшись, Джейк пересел во вращающееся кресло Этель, принялся внимательно рассматривать девушку. На ней была модная блузка черного цвета из хлопка, без малейшей морщинки. Тонкая ткань рельефно обрисовывала нежные линии безукоризненной груди, бюстгальтер на которой смотрелся бы даже неуместно. Густые волнистые волосы изящно ниспадали на плечи.
- А с чего вы взяли, что мне вообще требуется какая-то помощь?
- Я знаю, что вы практикуете один, что у вас нет сотрудника-юриста.
- И откуда это вам стало известно?
- Из "Ньюсуика".
- А, да. Отличная публикация. Там была еще неплохая фотография, так?
- Вид у вас на снимке несколько напыщенный, но в целом сойдет. В жизни вы оказались более привлекательным.
- У вас есть какие-нибудь рекомендации?
- Лучшая моя рекомендация - наш семейный гений. Общий курс я окончила с отличием, в своей группе иду второй. В прошлом году все три летних месяца я сотрудничала с Лигой зашиты заключенных Юга, это в Бирмингеме, по мелочам принимала участие в семи процессах об убийствах. Своими глазами следила за тем, как умирал на электрическом стуле Элмер Уэйн Досс во Флориде, как корчился в агонии от смертельной инъекции Уилли Рэй Эш в Техасе. В колледже, когда выдается свободная минутка, я пописываю кое-какие отчеты в Национальную ассоциацию юристов, к тому же помогаю одной юридической фирме в Спартанберге, Северная Каролина, с апелляциями на смертные приговоры. Фактически я росла в офисе отца, и навык в работе с документами я получила раньше, чем водительские права. Я смотрела, как отец защищает убийц, насильников, растратчиков, вымогателей, террористов, растлителей малолетних, садистов, детоубийц и детей, убивших собственных родителей. Пока я была в университете, работала на него по сорок часов в неделю, теперь же у меня уходит уже пятьдесят. В его фирме восемнадцать юристов, и все очень способные, если не талантливые. Для адвоката это отличная практика, а я работаю уже много лет. Сейчас мне двадцать пять, и в будущем я собираюсь стать преуспевающим специалистом по уголовному праву, таким, как мой отец, меня ждет блестящая карьера борца за отмену смертной казни.
- И это все?
- Отец до отвращения богат, и хотя они с матерью являются ирландскими католиками, я у них единственная дочь. Денег у меня побольше, чем у вас, так что работать на вас я стану бесплатно. Мне не нужен оклад. В последующие три недели вы не потратите на меня ни цента. Я займусь всей документацией, печатанием на машинке, буду отвечать на телефонные звонки. Могу даже таскать ваш кейс и готовить кофе.
- А я уж испугался, что вы захотите стать моим партнером.
- Нет. Я женщина, и сейчас я на Юге. Я знаю свое место.
- Почему вас так заинтересовало это дело?
- Хочу присутствовать в зале суда. Я люблю уголовные процессы: там острее ощущаешь жизнь, там атмосфера сгущается так, что ее можно резать ножом. Зал битком набит, кругом вооруженная охрана, половина присутствующих ненавидит обвиняемого и его защитника, а вторая половина молит Бога, чтобы вашего клиента оправдали. Вот это мне по нраву. А уж ваш предстоящий процесс - это вершина. Я не южанка, и местный уклад жизни по большей части сбивает меня с толку, но я успела полюбить его какой-то странной любовью. Сама не могу понять, в чем тут дело, просто попала под действие каких-то чар. Расовые предрассудки у вас абсолютно чудовищны. Присутствовать на суде чернокожего отца, который убил двух белых за то, что они изнасиловали его дочь, - да мой отец заявил мне, что взялся бы за такое дело без всякого гонорара.
- Скажите ему, чтобы он оставался у себя в Бостоне.
- Это же мечта любого адвоката! Мне просто хочется там быть. Я не стану вам помехой, обещаю. Только позвольте мне заниматься всякой черновой работой и следить за ходом процесса.
- Наш судья, Нуз, ненавидит женщин-адвокатов.
- Как и всякий судья-мужчина на Юге. А потом, я же не адвокат, я только студентка, изучающая право.
- Это вы ему сами объясните.
- Значит, вы согласны взять меня на работу?
Джейк отвел от нее взгляд и сделал глубокий вдох. Новая волна тошноты, правда, не такая сильная, как первая, поднималась к горлу, молоточки в мозгу возобновили свою дьявольскую работу. Он чувствовал, что скоро опять придется бежать в ванную.
- Да, вы ее получили. Мне и в самом деле понадобится некоторая помощь в работе с бумагами. Подобные дела всегда очень запутаны, что вам, я уверен, и так хорошо известно.
Улыбка ее была милой и располагающей.
- Когда я начну?
- Сейчас.
Познакомив Эллен с расположением комнат в офисе, Джейк отвел ей место в "блиндаже" на втором этаже. Он вручил ей папку с делом Хейли, и Эллен в течение примерно часа занималась выписками из него. Сам же Джейк решил отдохнуть.
Он поднялся с дивана, стоявшего в его кабинете, в половине третьего и направился в расположенную внизу комнату для заседаний. Эллен сняла со стеллажей примерно половину книг и разложила их по всему столу; большинство томов ощетинилось закладками через каждые пятьдесят страниц. С чрезвычайно занятым видом Эллен писала что-то в свой блокнот.
- А у вас неплохая библиотека, - заметила она, не поднимая головы.
- Кое-какие из этих фолиантов не раскрывались лет двадцать.
- Я поняла это по пыли.
- Есть хотите?
- Умираю от голода.
- Тут, за углом, есть небольшое кафе, их фирменное блюдо - жирная свинина и жареные овощи. Мой желудок требует сейчас именно такой пищи.
- Звучит очень аппетитно.
В обход площади они отправились к Клоду, у которого, ввиду того что стояла вторая половина субботы, народу было немного. Среди посетителей они оказались единственными белыми. Сам Клод отсутствовал, и без него в помещении стояла оглушительная тишина. Джейк заказал чизбургер, жареный лук колечками и три порошка от головной боли.
- Голова болит? - спросила у него Эллен.
- Раскалывается.
- Стресс?
- Похмелье.
- Похмелье? А я-то думала, что вы трезвенник.
- Это еще с чего вы взяли?
- "Ньюсуик". В статье говорилось, что вы идеальный семьянин, трудоголик, истый пресвитерианец, не берущий капли в рот и позволяющий себе лишь хорошую сигару. Не помните? Неужели вы могли забыть о таком?
- И вы верите всему, что прочтете в газете или журнале?
- Нет.
- Это хорошо, поскольку прошлым вечером я напился так, что сегодня меня рвало целое утро.
Похоже, признание Джейка ее развеселило.
- И что же вы пили?
- Н-не помню. Не помню, что пил ночью. После окончания колледжа со мной это случилось в первый и, надеюсь, в последний раз. Я успел позабыть, насколько утренние ощущения мучительны.
- Почему все юристы так много пьют?
- Приучаются к этому еще в стенах колледжа. Ваш отец пьет?
- И вы спрашиваете? Да он же католик. Но старается не выходить из рамок.
- А вы?
- Еще бы, постоянно, - с гордостью заявила Эллен.
- Ну, тогда вы наверняка станете великим юристом.
Джейк тщательно размешал свои порошки в стакане ледяной воды и, поморщившись, выпил, утерев губы рукой. Девушка не сводила с него веселого взгляда.
- Что, интересно, скажет ваша жена?
- О чем?
- О похмелье. Такой добропорядочный муж!
- Она ничего не знает. Уехала от меня сегодня утром.
- Извините.
- Отправилась к своим родителям до окончания суда. Уже два месяца нам звонят и угрожают убить, а вчера ночью под окно нашей спальни подложили фунта три динамита. Полиция сработала вовремя и задержала двоих типов, похоже, они из Клана. Динамита хватило бы, чтобы сровнять с землей дом. По-моему, это неплохой повод, чтобы напиться.
- Мне вас искренне жаль.
- Работа, которую вы так хотели получить, может оказаться весьма опасной. Лучше вам узнать об этом сейчас.
- Мне тоже случалось получать угрозы. Прошлым летом в Алабаме мы защищали двух чернокожих подростков, изнасиловавших и задушивших восьмидесятилетнюю женщину. Никто из адвокатов штата не захотел заниматься этим делом, поэтому они обратились в Лигу защиты. Мы галопом примчались в город, и, встречая нас на улицах, местные жители готовы были линчевать к нас тоже. Никогда в жизни я не испытывала еще такой к себе ненависти. Пришлось жить в мотеле в соседнем городке. Все было нормально до того вечера, когда ко мне подошли двое мужчин в баре и попытались насильно увезти куда-то.
- Что же произошло?
- В сумочке у меня был короткоствольный револьвер тридцать восьмого калибра, и мне удалось убедить их, что я умею пользоваться оружием.
- Револьвер тридцать восьмого калибра?
- Отец подарил мне его, когда мне исполнилось пятнадцать. У меня и лицензия имеется.
- Он отчаянный человек, ваш отец.
- В него стреляли несколько раз. Он очень любит спорные дела, о таких часто пишут в газетах. Публика в зале требует, чтобы обвиняемого повесили как можно быстрее и без всякого суда или адвоката. Такие дела - его конек. У него собственный телохранитель.
- Ну еще бы. У меня тоже есть. По имени Несбит. Из своей пушки не попадет даже в стену амбара. Его только вчера ко мне прикрепили.
Принесли еду. Эллен осторожно убрала с фирменного бутерброда Клода колечки лука и кетчуп и предложила Джейку поделиться с ним жареными овощами. Разрезав чизбургер на две половины, она, как птичка, начала отщипывать крошечные кусочки и класть их себе в рот. Пропитавший ломти хлеба горячий жир капал на тарелку. После каждого кусочка Эллен приходилось вытирать рот.
Лицо ее было освещено приветливой мягкой улыбкой, скрывавшей - и Джейк знал это - решительный и твердый характер, чья обладательница была в состоянии столь откровенно говорить о своих связях с Национальной ассоциацией юристов, посылать к чертям лифчики и демонстрировать свое неженское умение постоять за себя. Ни малейших признаков косметики. Да она была Эллен и не нужна. Красавицей ее не назовешь, кокетливой - тем более, все говорило о том, что мысли Эллен были очень далеко от таких мелочей. Кожа ее была белой и очень нежной, как у всех рыжих, на чуть вздернутом носике - семь или восемь веснушек. Когда девушка улыбалась, показывая великолепные зубы, на ее щеках появлялись симпатичные, милые ямочки. Улыбка ее вызывала у собеседника доверие, но в то же время в ней прятался какой-то таинственный вызов. Зеленые, с металлическим отливом, глаза излучали с трудом укрощаемую энергию; когда Эллен говорила, то взгляд ее становился неподвижным, она даже переставала мигать.
Интеллигентное лицо и привлекательное до невозможности.
Расправляясь со своим чизбургером, Джейк чувствовал, как его желудок наполняется добротной, тяжелой пищей, и первый раз за сегодняшний день в голове промелькнула мысль о том, что, возможно, он и выживет.
- А если серьезно, почему вы выбрали "Оле Мисс"? - спросил он.
- Это солидная юридическая школа.
- Это и моя школа. Но как правило, к нам редко приезжают молодые дарования с северо-востока. Наоборот, мы сами шлем туда наших детей. Как же - прославленная лига "Лавровой ветви".
- Мой отец презирает каждого юриста, который получил свой диплом в школах этой лиги. У него не было ничего за душой, и, чтобы закончить образование, ему приходилось по ночам заниматься самой черной работой. Всю свою жизнь он вынужден был сносить насмешки набитых деньгами, вроде бы образованных, а на самом деле абсолютно некомпетентных коллег. Зато теперь он смеется над ними. Он сказал мне, что я могу поступать в любой юридический колледж страны, но если выберу какую-нибудь школу лиги, он откажется платить за обучение. А потом, мать. Я росла в окружении волшебных сказок о жизни на вашем дальнем Юге, вот мне и захотелось самой все увидеть. К тому же южные штаты упорно настаивают на широком применении смертной казни - так что, я думаю, работы мне здесь хватит.
- Почему вы так настроены против смертной казни?
- А вы - нет?
- Нет, наоборот, я - за.
- Просто неслыханно! И это говорит адвокат, работающий по уголовным делам!
- Я бы с радостью восстановил старую традицию, когда преступника принародно вешали на площади перед зданием суда.
- Скажите, что вы пошутили. Я очень на это надеюсь. Скажите же.
- Я не шучу.
Она перестала есть. Улыбка сошла с ее лица, глаза засверкали гневом, высматривая в лице Джейка малейшие проявления слабости.
- Так вы говорите серьезно?
- Абсолютно. Проблема вся в том, что мы недостаточно решительно ее применяем.
- Вы и мистеру Хейли это говорили?
- Мистер Хейли не заслуживает смертной казни. Другое дело те двое, что надругались над его дочерью.
- Понятно. Только как вы определяете, кто заслуживает смерти, а кто нет?
- Это совсем нетрудно. Вы смотрите на преступника и на содеянное им. Если торговец наркотиками стреляет в офицера полиции и убивает его, он идет в газовую камеру. Если это подонок, который насилует трехлетнюю девочку, а потом топит ее, опуская ее голову в лужу с грязной водой, а в довершение всего сбрасывает ее тело с моста, - тогда вы смело забираете его жизнь, и слава Богу. Если сбежавший из тюрьмы заключенный врывается ночью на ферму и, перед тем как сжечь ее вместе с пожилой супружеской парой, издевается и глумится над стариками, вы усаживаете его на стул, пристегиваете ремнями его руки и ноги, опутываете проводами, молитесь за его душу и включаете рубильник. А если перед вами двое накачавшихся наркотиками ублюдков, которые по очереди насиловали десятилетнего ребенка, били его ногами, обутыми в ковбойские сапоги, так, что в нескольких местах сломали малышке челюсть, - вы со спокойной душой, радуясь и ликуя, вознося хвалу небу, захлопываете за ними дверь газовой камеры и, глядя в стеклянное окошко, наблюдаете за их последними судорогами. Это очень просто.
- Это варварство.
- Варварство - это их преступления. Смерть - слишком милостивое для них наказание. Слишком мягкое.
- А если мистера Хейли признают виновным и осудят на смерть?
- Если это произойдет, то последующие десять лет я проведу в яростной борьбе за то, чтобы, используя все законные способы, спасти ему жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66