Этот трехэтажный дом был очень удачно спроектирован: просторные красивые комнаты, большая кухня и винный погреб в подвальном помещении. Была также комната для экономки, которая понравилась Мейзи Робертсон. В чердачном помещении – подальше от матери – могла поселиться Дейзи. Больше всех из-за переезда горевала именно она: Дейзи пришлось расстаться со своим первым кавалером, сыном фермера. Перед расставанием он обещал писать ей письма, но она сомневалась, что сдержит свое слово. Правда, несколько писем он все-таки прислал, но таинственным образом куда-то исчез. Теперь за девушкой волочился сын местного мясника, и Мейзи приветствовала его ухаживания: такой вырезки, лопатки и стейков, которые поступали от мясника, она еще не видела в своей жизни.
В последнее время студия Даниэля работала на полную мощность, и кроме прекрасных сценариев, написанных Лизетт, он еще приобретал сценарии у других талантливых авторов. Таким образом, у них скопился разнообразный и интересный «репертуар». С тех времен, как Люмьеры пробудили большой спрос на «движущиеся картинки», появилось огромное количество конкурирующих между собой антрепренеров, старавшихся заключить как можно больше контрактов на готовые фильмы. Однако Даниэль с самого начала мужественно отстаивал интересы студии и научился диктовать свои условия ловким агентам.
Даниэль одним из первых начал вводить титры в картины, чтобы облегчить зрителям восприятие сюжета: У него появились любимые актеры и актрисы, которых он постоянно приглашал для участия в своих фильмах. Даниэль продолжал выпускать и комедии, но основное внимание он теперь, уделял созданию фильмов на исторические темы: в последнее время они пользовались все большей популярностью у зрителей. Главные роли в них чаще всего исполняла Лизетт. За три года она наряду с другими серьезными ролями сыграла Жанну д'Арк, Элеонору Аквитанскую, Нелл Гуинн и королеву Елизавету. Она всегда полностью отдавалась работе. Ее игра становилась все более зрелой, глубокой и выразительной, и немалую роль в этом сыграла трагедия с неудачной беременностью. Пережитые страдания помогали Лизетт передавать тончайшие оттенки чувств. Если в сцене надо было заплакать, из ее прекрасных фиолетовых глаз в любой момент могли хлынуть самые натуральные слезы. Лизетт иногда казалось, что после того как она лишилась дочери, у нее накопилось море слез.
До того как стало известно, что Лизетт – равноправный партнер Даниэля Шоу, ее неоднократно пытались переманить на другие киностудии. Она отказывалась и от ролей, которые ей предлагали лондонские театры. Однажды Даниэлю пришла в голову такая мысль: если Лизетт будет появляться перед публикой после сеансов, это может послужить хорошей рекламой его картин. После премьеры следующего фильма в одном из ведущих театров Лондона Лизетт впервые вышла на театральную сцену как исполнительница главной роли в фильме.
После окончания сеанса Даниэль в ослепительно-белом фраке вышел на сцену и объявил:
– Леди и джентльмены! Мне доставляет большое удовольствие представить вам звезду сегодняшнего вечера, главную исполнительницу женской роли Лизетт Шоу!
Когда Лизетт в длинном, сверкающем блестками платье вышла на сцену, весь зал поднялся и стоя приветствовал ее долгими и бурными аплодисментами. Специально для этого случая Даниэль заказал огромную корзину красных роз, но цветы сыпались отовсюду. Их было так много, что ей не хватило бы рук, чтобы собрать все. Лизетт стояла на сцене, как посреди цветущего сада. Под аплодисменты публики она вышла за кулисы.
– Сегодня вечером ты назвал меня звездой, – сказала Лизетт, когда они вернулись домой. – Почему тебе на ум пришло именно это слово?
Он смотрел на нее, расплываясь в счастливой улыбке.
– Потому что ты ослепительна! У меня нет других слов, чтобы выразить, насколько ты хороша.
Отныне во всех газетных статьях Лизетт всегда называли звездой студии Шоу. С тех пор термин «звезда» прочно вошел в лексикон прессы.
Спустя три месяца после этой премьеры Лизетт впервые выступила в качестве театральной актрисы – исполнительницы главной роли в спектакле «Гедда Габлер» в одном из лондонских театров. Этот дебют стал серьезным испытанием ее актерского мастерства, но Лизетт блестяще справилась. Одна лондонская газета написала, что актриса способна разбивать сердца не только на экране. Другие также напечатали восторженные отклики. Несмотря на свои успехи в театре, Лизетт была счастлива, что, сыграв все спектакли согласно контракту, она опять вернулась в кино.
– Теперь моя жизнь – это кино, – сказала она, обняв Даниэля за шею. – Как и твоя!
В последние дни Даниэля очень тревожило ее состояние. Лизетт выглядела усталой, сильно похудела. Работа в театре отняла все ее силы.
– Тебе нужен отдых, а потом поговорим о следующих ролях. Почему бы тебе не поехать к Джоанне в Монте-Карло, пока она еще там? Ты можешь на время забыть наш омерзительный английский климат и немного погреться на солнце. Она же несколько раз приглашала тебя!
Лизетт на минуту блаженно закрыла глаза.
– Отдохнуть на солнышке! Прекрасная идея! А не поехать ли нам вместе? Она и тебя всегда приглашает!
Он с сожалением покачал головой.
– Не сейчас. Может быть, я выкрою несколько дней, чтобы заехать за тобой, когда ты соберешься возвращаться домой.
Лизетт понимала, что Даниэлю тоже нужен отдых, но сомневалась, что у него найдется свободное время, ведь он только что приступил к съемкам нового фильма, а к тому времени работа будет в самом разгаре.
– По пути нужно заехать в монастырь, – сказала она. – Знаю, вряд ли я там услышу что-то новое, но аббатиса очень стара. Если придет новая настоятельница, я должна знать, что ее информировали о нас и нашем письме, иначе оно так и останется в столе.
Даниэль не хотел, чтобы Лизетт посещала монастырь. Он знал, как она болезненно воспринимает все связанное с дочерью, но решил не переубеждать ее. После выкидыша в ней с новой силой вспыхнула слепая надежда, что письмо каким-то образом попадет в руки их дочери, и ему не хотелось лишать ее оптимизма.
Шел сильный дождь, когда поезд прибыл в Париж. На вокзале Лизетт, взяв такси, сказала водителю, чтобы он отвез ее в монастырь. Тот повернул голову и с удивлением переспросил:
– Разве вы не знаете, мадам, что от монастыря ничего не осталось после того пожара?
Лизетт почувствовала, что у нее перехватило дыхание.
– Что вы сказали? – спросила она дрожащим голосом, побелев как мел.
– Полгода назад там случился страшный пожар. Сначала загорелась кухня, а потом огонь распространился по всему зданию. Старые бревна вспыхнули как спички.
– А что стало с женщинами?
– Некоторые отделались легкими ожогами, никто серьезно не пострадал. Всех распределили по разным монастырям. На одну монахиню упало бревно, когда она пыталась сласти аббатису в ее кабинете, но она, кажется, уже была мертва.
Таксист важничал, рассказывая о трагедии, но, увидев реакцию пассажирки на свой рассказ, смягчился.
– Вижу, вы очень расстроены, мадам, но, скажу я вам, все могло быть гораздо страшнее. Вы еще хотите поехать туда или вас отвезти в другое место?
Лизетт приложила руку ко лбу, пытаясь собраться с мыслями.
– Отвезите меня в гостиницу.
В этой гостинице Лизетт и Даниэль останавливались в прошлый раз, когда вместе заходили в монастырь. Лизетт была вынуждена задержаться здесь до утра, поскольку ближайший поезд отправлялся только завтра утром.
Она заранее отправила багаж на адрес Джоанны, оставив только ручную кладь. Лизетт не думала, что ее поездка в монастырь окажется напрасной.
До отъезда на вокзал она попросила таксиста отвезти ее к развалинам сгоревшего монастыря. Место было уже частично расчищено. Лизетт не могла без слез смотреть на это зрелище, с болью думая о двух погибших женщинах и с ужасом осознавая, что сейчас рухнула ее последняя надежда найти Марию-Луизу.
Стоял теплый солнечный день, когда Лизетт, наконец, добралась до Монте-Карло. В одном из писем Джоанна писала ей, что в этом сезоне в Монте-Карло отдыхает множество королевских особ и других знаменитостей, наслаждающихся прелестями всемирно известного курорта, особенно игрой в его знаменитых казино. Взяв такси, она доехала до виллы желтовато-персикового цвета с темно-зелеными ставнями. Дом был окружен тенистым садом, раскинувшимся на склоне холма. Джоанна в живописном халате с распростертыми объятиями тотчас выскочила из дома навстречу подруге.
– Добро пожаловать, моя дорогая Лизетт! Как я рада снова тебя увидеть! Все, как в старые времена!
Они обнялись, и Джоанна, взяв подругу за плечи, с тревогой посмотрела на нее.
– Ты больна? – спросила она.
Лизетт покачала головой, отведя глаза в сторону.
– Не совсем так. Просто у меня было много работы, и я жутко устала.
– Мне кажется, дело не только в усталости. Ты случайно не поссорилась с Даниэлем? Я угадала?
– Нет, что ты! Нет-нет! – Лизетт энергично тряхнула головой. – Вчера я пережила шок, но об этом расскажу позже.
Джоанна не на шутку встревожилась, но не стала расспрашивать подругу. Она очень хорошо знала Лизетт и поняла – случилось что-то серьезное.
– В английских газетах я читала много отзывов о твоей «Гедде Габлер», но я уже была в Монте-Карло и не могла посмотреть этот спектакль. Когда мы учились в школе, я даже не могла себе представить, что ты станешь выдающейся актрисой. Впрочем, помню, как ты играла леди Макбет в нашем школьном кружке и как я рыдала, глядя на сцену.
Лизетт с удивлением взглянула на подругу.
– Неужели моя игра действительно производила на тебя такое впечатление? Никогда не знала. А вот я всегда была уверена, что ты станешь прекрасной художницей. Ты мне покажешь свои новые работы?
– Их довольно много. А сейчас ты посмотришь свою комнату, потом мы сядем за столик в тени, выпьем по стаканчику вина и от души поболтаем.
Время летело незаметно. Лизетт, наконец, поведала Джоанне о Марии-Луизе, о том, как девочку отняли у нее и отдали в приемную семью в Америку. Обливаясь слезами, она рассказала Джоанне о сгоревшем монастыре и о крушении своей последней надежды.
– Моя жизнь дважды рушилась из-за пожара, – сказала Лизетт. – Первый пожар вызвал у меня выкидыш, а второй отнял последнюю надежду найти дочь.
– Моя любимая, бедняжка! – воскликнула Джоанна, и глаза ее наполнились слезами. – Как тебе, наверное, тяжело! Как бы я хотела помочь тебе!
– Твоя дружба – самая большая поддержка для меня, – с благодарностью сказала Лизетт.
В ответ на письмо, в котором Лизетт рассказала Даниэлю о трагедии монастыря, вскоре пришло его послание, полное сочувствия и любви. Лизетт регулярно писала мужу, однако после его первого подробного ответа следующие письма были короткими, написанными в спешке. Она знала, он занят, а пословица «С глаз долой – из сердца вон» – не о них. Даниэль готовился к новому фильму, с головой погрузившись в работу.
Лизетт блаженствовала, наслаждаясь отдыхом и бездельем. Джоанна держала энергичную и строгую экономку, которая отлично справлялась со всеми делами по дому. Сидя в тени деревьев, Лизетт читала книгу из библиотеки Джоанны, листала газеты или делала наброски сценариев будущих фильмов. Дома она собиралась обсудить их с Даниэлем. Джоанна, как правило, пропадала в своей мастерской.
Иногда Лизетт прогуливалась по набережной, глядя на роскошные яхты в гавани. Большое удовольствие было наблюдать и за последней модой. Дамы только что освободились от корсетов, и женский силуэт стал мягче, но шляпы по-прежнему оставались пышными, с широкими полями и множеством деталей в виде цветов и лент, а иногда и вуалей, которые в сочетании с зонтиками пастельных цветов создавали дополнительную защиту от южного солнца. Днем Лизетт надевала легкую вуаль, позволявшую ей сохранять инкогнито. Она уже видела здесь несколько знаменитых персон и даже заметила величественную фигуру короля Эдуарда, любившего останавливаться в Ницце, причем всегда в обществе красивых женщин.
Время от времени подруги получали приглашения от дяди Джоанны – пожилого джентльмена, постоянно живущего в Монте-Карло, поужинать в ресторане и посетить казино. По некоторым репликам, долетавшим до ее ушей, Лизетт догадывалась, что ее узнают на улице. Среди шикарной публики, сверкающей бриллиантами, были и зрители, видевшие ее на экране.
Лизетт чувствовала себя вполне комфортно, если вечерами никто не докучал ей вниманием. Когда Джоанна заканчивала работу в мастерской, откладывала краски и кисти, на нее нередко сваливалась куча гостей, которые располагались на лужайке с едой и напитками или удобно устраивались в плетеных креслах на траве. Среди них были интеллектуалы, художники, артисты и люди самых таинственных профессий, облаченные в немыслимые одеяния, но встречались и по-настоящему интересные личности, которые вели бесконечные дискуссии на самые разные темы. Среди них не было только никого из бывших возлюбленных Джоанны.
Вечеринки проходили и в других местах: то в мастерской какого-нибудь художника, то в роскошном ресторане, то на шикарной вилле с видом на море. Здесь, на отдыхе, Джоанна предпочитала не заводить постоянного любовника.
– У тебя когда-нибудь был человек, с кем бы ты хотела иметь длительные отношения? – спросила ее однажды Лизетт, когда Джоанна в саду рисовала ее портрет.
– Да, – спокойно ответила она, задержав на минуту карандаш в руках, – но он был женат, а развод означал для него конец политической карьеры. Вот так-то. – Пожав плечами, она завершила набросок. – Мы должны принимать жизнь такой, какая она есть.
Время, проведенное в Монте-Карло, помогло Лизетт оправиться от удара после пожара в монастыре, и, хотя боль в сердце еще осталась, молодая женщина уже не выглядела такой убитой, как в день приезда. Она немного поправилась, набрав потерянные за последние месяцы килограммы, и чувствовала себя отдохнувшей и поздоровевшей. Лизетт готовилась к отъезду. Как она и ожидала, Даниэль написал, что не сможет за ней заехать. Он был очень занят и не мог вырваться ни на один день. Узнав, что Лизетт собирается сделать остановку в Париже, чтобы купить себе обновки, он попросил ее поискать интересные места для съемок будущего исторического фильма, который собирался снимать во Франции. Ее вовсе не удивила просьба Даниэля: он давно хотел, чтобы она снялась в роли Марии-Антуанетты.
– Мне будет очень не хватать тебя, – сказала Джоанна незадолго до отъезда Лизетт. – С тобой было так хорошо! Жаль, что скоро придется уезжать отсюда. Я должна вернуться в Лондон, чтобы не опоздать к новой выставке моих работ. – Она широко улыбнулась и хлопнула в ладоши. – Сегодня вечером мы идем в казино – вдвоем! Попробуем сорвать банк и обогатиться, чтобы вернуться домой с мешком денег.
В этот вечер Лизетт надела свое любимое платье из кремового шелка с глубоким декольте и бриллиантовое колье с серьгами, подаренными Даниэлем. Накинув на плечи легкий прозрачный палантин, она спустилась вниз, где ее ждала Джоанна в ярко-фиолетовом платье с блестками. Вместе они сели в заранее заказанную карету.
Через несколько минут Лизетт и Джоанна уже поднимались по широкой мраморной лестнице, ведущей в игровые залы казино, обитые красным шелком и сверкающие позолотой. Они встретили здесь знакомых, которые здоровались с ними, переглядываясь и переговариваясь. За своим любимым игровым столом подруги увидели только два свободных места, да и то на противоположных концах. Сделав ставку, Лизетт немного проиграла, а потом несколько раз выиграла. В этот момент за столом появился новый гость, занявший только что освободившееся место. Она не обратила на него внимания, полностью сосредоточившись на игре. Когда закрутилось колесо рулетки, она вдруг услышала его голос.
– Много же времени прошло после нашей первой встречи, Лизетт!
Она почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Этот низкий и четкий голос Лизетт узнала бы из тысячи. Раскрыв от удивления глаза, она резко повернулась, и их взгляды встретились. Это был Филипп Боннар. Лизетт на миг замерла, ощутив нахлынувшую на нее волну давно забытого чувства, которое когда-то питала к этому человеку. От неожиданности она испытала шок, но быстро овладела собой. Сохраняя внешнее спокойствие, она смотрела на него с холодной улыбкой, хотя в глубину души закрался страх, словно эта встреча с прошлым таила в себе большую угрозу.
– Да, много лет прошло с тех пор, Филипп. Прекрасно выглядишь! – спокойно сказала Лизетт.
– На здоровье не жалуюсь!
Сейчас его красивое лицо украшали тонкие усики.
– А ты, Лизетт, стала еще прекраснее, чем прежде. Я очень рад тебя видеть! Я живу в Ницце, а сюда приехал с друзьями, чтобы попытать счастья за игорным столом. Несколько раз видел тебя на экране.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
В последнее время студия Даниэля работала на полную мощность, и кроме прекрасных сценариев, написанных Лизетт, он еще приобретал сценарии у других талантливых авторов. Таким образом, у них скопился разнообразный и интересный «репертуар». С тех времен, как Люмьеры пробудили большой спрос на «движущиеся картинки», появилось огромное количество конкурирующих между собой антрепренеров, старавшихся заключить как можно больше контрактов на готовые фильмы. Однако Даниэль с самого начала мужественно отстаивал интересы студии и научился диктовать свои условия ловким агентам.
Даниэль одним из первых начал вводить титры в картины, чтобы облегчить зрителям восприятие сюжета: У него появились любимые актеры и актрисы, которых он постоянно приглашал для участия в своих фильмах. Даниэль продолжал выпускать и комедии, но основное внимание он теперь, уделял созданию фильмов на исторические темы: в последнее время они пользовались все большей популярностью у зрителей. Главные роли в них чаще всего исполняла Лизетт. За три года она наряду с другими серьезными ролями сыграла Жанну д'Арк, Элеонору Аквитанскую, Нелл Гуинн и королеву Елизавету. Она всегда полностью отдавалась работе. Ее игра становилась все более зрелой, глубокой и выразительной, и немалую роль в этом сыграла трагедия с неудачной беременностью. Пережитые страдания помогали Лизетт передавать тончайшие оттенки чувств. Если в сцене надо было заплакать, из ее прекрасных фиолетовых глаз в любой момент могли хлынуть самые натуральные слезы. Лизетт иногда казалось, что после того как она лишилась дочери, у нее накопилось море слез.
До того как стало известно, что Лизетт – равноправный партнер Даниэля Шоу, ее неоднократно пытались переманить на другие киностудии. Она отказывалась и от ролей, которые ей предлагали лондонские театры. Однажды Даниэлю пришла в голову такая мысль: если Лизетт будет появляться перед публикой после сеансов, это может послужить хорошей рекламой его картин. После премьеры следующего фильма в одном из ведущих театров Лондона Лизетт впервые вышла на театральную сцену как исполнительница главной роли в фильме.
После окончания сеанса Даниэль в ослепительно-белом фраке вышел на сцену и объявил:
– Леди и джентльмены! Мне доставляет большое удовольствие представить вам звезду сегодняшнего вечера, главную исполнительницу женской роли Лизетт Шоу!
Когда Лизетт в длинном, сверкающем блестками платье вышла на сцену, весь зал поднялся и стоя приветствовал ее долгими и бурными аплодисментами. Специально для этого случая Даниэль заказал огромную корзину красных роз, но цветы сыпались отовсюду. Их было так много, что ей не хватило бы рук, чтобы собрать все. Лизетт стояла на сцене, как посреди цветущего сада. Под аплодисменты публики она вышла за кулисы.
– Сегодня вечером ты назвал меня звездой, – сказала Лизетт, когда они вернулись домой. – Почему тебе на ум пришло именно это слово?
Он смотрел на нее, расплываясь в счастливой улыбке.
– Потому что ты ослепительна! У меня нет других слов, чтобы выразить, насколько ты хороша.
Отныне во всех газетных статьях Лизетт всегда называли звездой студии Шоу. С тех пор термин «звезда» прочно вошел в лексикон прессы.
Спустя три месяца после этой премьеры Лизетт впервые выступила в качестве театральной актрисы – исполнительницы главной роли в спектакле «Гедда Габлер» в одном из лондонских театров. Этот дебют стал серьезным испытанием ее актерского мастерства, но Лизетт блестяще справилась. Одна лондонская газета написала, что актриса способна разбивать сердца не только на экране. Другие также напечатали восторженные отклики. Несмотря на свои успехи в театре, Лизетт была счастлива, что, сыграв все спектакли согласно контракту, она опять вернулась в кино.
– Теперь моя жизнь – это кино, – сказала она, обняв Даниэля за шею. – Как и твоя!
В последние дни Даниэля очень тревожило ее состояние. Лизетт выглядела усталой, сильно похудела. Работа в театре отняла все ее силы.
– Тебе нужен отдых, а потом поговорим о следующих ролях. Почему бы тебе не поехать к Джоанне в Монте-Карло, пока она еще там? Ты можешь на время забыть наш омерзительный английский климат и немного погреться на солнце. Она же несколько раз приглашала тебя!
Лизетт на минуту блаженно закрыла глаза.
– Отдохнуть на солнышке! Прекрасная идея! А не поехать ли нам вместе? Она и тебя всегда приглашает!
Он с сожалением покачал головой.
– Не сейчас. Может быть, я выкрою несколько дней, чтобы заехать за тобой, когда ты соберешься возвращаться домой.
Лизетт понимала, что Даниэлю тоже нужен отдых, но сомневалась, что у него найдется свободное время, ведь он только что приступил к съемкам нового фильма, а к тому времени работа будет в самом разгаре.
– По пути нужно заехать в монастырь, – сказала она. – Знаю, вряд ли я там услышу что-то новое, но аббатиса очень стара. Если придет новая настоятельница, я должна знать, что ее информировали о нас и нашем письме, иначе оно так и останется в столе.
Даниэль не хотел, чтобы Лизетт посещала монастырь. Он знал, как она болезненно воспринимает все связанное с дочерью, но решил не переубеждать ее. После выкидыша в ней с новой силой вспыхнула слепая надежда, что письмо каким-то образом попадет в руки их дочери, и ему не хотелось лишать ее оптимизма.
Шел сильный дождь, когда поезд прибыл в Париж. На вокзале Лизетт, взяв такси, сказала водителю, чтобы он отвез ее в монастырь. Тот повернул голову и с удивлением переспросил:
– Разве вы не знаете, мадам, что от монастыря ничего не осталось после того пожара?
Лизетт почувствовала, что у нее перехватило дыхание.
– Что вы сказали? – спросила она дрожащим голосом, побелев как мел.
– Полгода назад там случился страшный пожар. Сначала загорелась кухня, а потом огонь распространился по всему зданию. Старые бревна вспыхнули как спички.
– А что стало с женщинами?
– Некоторые отделались легкими ожогами, никто серьезно не пострадал. Всех распределили по разным монастырям. На одну монахиню упало бревно, когда она пыталась сласти аббатису в ее кабинете, но она, кажется, уже была мертва.
Таксист важничал, рассказывая о трагедии, но, увидев реакцию пассажирки на свой рассказ, смягчился.
– Вижу, вы очень расстроены, мадам, но, скажу я вам, все могло быть гораздо страшнее. Вы еще хотите поехать туда или вас отвезти в другое место?
Лизетт приложила руку ко лбу, пытаясь собраться с мыслями.
– Отвезите меня в гостиницу.
В этой гостинице Лизетт и Даниэль останавливались в прошлый раз, когда вместе заходили в монастырь. Лизетт была вынуждена задержаться здесь до утра, поскольку ближайший поезд отправлялся только завтра утром.
Она заранее отправила багаж на адрес Джоанны, оставив только ручную кладь. Лизетт не думала, что ее поездка в монастырь окажется напрасной.
До отъезда на вокзал она попросила таксиста отвезти ее к развалинам сгоревшего монастыря. Место было уже частично расчищено. Лизетт не могла без слез смотреть на это зрелище, с болью думая о двух погибших женщинах и с ужасом осознавая, что сейчас рухнула ее последняя надежда найти Марию-Луизу.
Стоял теплый солнечный день, когда Лизетт, наконец, добралась до Монте-Карло. В одном из писем Джоанна писала ей, что в этом сезоне в Монте-Карло отдыхает множество королевских особ и других знаменитостей, наслаждающихся прелестями всемирно известного курорта, особенно игрой в его знаменитых казино. Взяв такси, она доехала до виллы желтовато-персикового цвета с темно-зелеными ставнями. Дом был окружен тенистым садом, раскинувшимся на склоне холма. Джоанна в живописном халате с распростертыми объятиями тотчас выскочила из дома навстречу подруге.
– Добро пожаловать, моя дорогая Лизетт! Как я рада снова тебя увидеть! Все, как в старые времена!
Они обнялись, и Джоанна, взяв подругу за плечи, с тревогой посмотрела на нее.
– Ты больна? – спросила она.
Лизетт покачала головой, отведя глаза в сторону.
– Не совсем так. Просто у меня было много работы, и я жутко устала.
– Мне кажется, дело не только в усталости. Ты случайно не поссорилась с Даниэлем? Я угадала?
– Нет, что ты! Нет-нет! – Лизетт энергично тряхнула головой. – Вчера я пережила шок, но об этом расскажу позже.
Джоанна не на шутку встревожилась, но не стала расспрашивать подругу. Она очень хорошо знала Лизетт и поняла – случилось что-то серьезное.
– В английских газетах я читала много отзывов о твоей «Гедде Габлер», но я уже была в Монте-Карло и не могла посмотреть этот спектакль. Когда мы учились в школе, я даже не могла себе представить, что ты станешь выдающейся актрисой. Впрочем, помню, как ты играла леди Макбет в нашем школьном кружке и как я рыдала, глядя на сцену.
Лизетт с удивлением взглянула на подругу.
– Неужели моя игра действительно производила на тебя такое впечатление? Никогда не знала. А вот я всегда была уверена, что ты станешь прекрасной художницей. Ты мне покажешь свои новые работы?
– Их довольно много. А сейчас ты посмотришь свою комнату, потом мы сядем за столик в тени, выпьем по стаканчику вина и от души поболтаем.
Время летело незаметно. Лизетт, наконец, поведала Джоанне о Марии-Луизе, о том, как девочку отняли у нее и отдали в приемную семью в Америку. Обливаясь слезами, она рассказала Джоанне о сгоревшем монастыре и о крушении своей последней надежды.
– Моя жизнь дважды рушилась из-за пожара, – сказала Лизетт. – Первый пожар вызвал у меня выкидыш, а второй отнял последнюю надежду найти дочь.
– Моя любимая, бедняжка! – воскликнула Джоанна, и глаза ее наполнились слезами. – Как тебе, наверное, тяжело! Как бы я хотела помочь тебе!
– Твоя дружба – самая большая поддержка для меня, – с благодарностью сказала Лизетт.
В ответ на письмо, в котором Лизетт рассказала Даниэлю о трагедии монастыря, вскоре пришло его послание, полное сочувствия и любви. Лизетт регулярно писала мужу, однако после его первого подробного ответа следующие письма были короткими, написанными в спешке. Она знала, он занят, а пословица «С глаз долой – из сердца вон» – не о них. Даниэль готовился к новому фильму, с головой погрузившись в работу.
Лизетт блаженствовала, наслаждаясь отдыхом и бездельем. Джоанна держала энергичную и строгую экономку, которая отлично справлялась со всеми делами по дому. Сидя в тени деревьев, Лизетт читала книгу из библиотеки Джоанны, листала газеты или делала наброски сценариев будущих фильмов. Дома она собиралась обсудить их с Даниэлем. Джоанна, как правило, пропадала в своей мастерской.
Иногда Лизетт прогуливалась по набережной, глядя на роскошные яхты в гавани. Большое удовольствие было наблюдать и за последней модой. Дамы только что освободились от корсетов, и женский силуэт стал мягче, но шляпы по-прежнему оставались пышными, с широкими полями и множеством деталей в виде цветов и лент, а иногда и вуалей, которые в сочетании с зонтиками пастельных цветов создавали дополнительную защиту от южного солнца. Днем Лизетт надевала легкую вуаль, позволявшую ей сохранять инкогнито. Она уже видела здесь несколько знаменитых персон и даже заметила величественную фигуру короля Эдуарда, любившего останавливаться в Ницце, причем всегда в обществе красивых женщин.
Время от времени подруги получали приглашения от дяди Джоанны – пожилого джентльмена, постоянно живущего в Монте-Карло, поужинать в ресторане и посетить казино. По некоторым репликам, долетавшим до ее ушей, Лизетт догадывалась, что ее узнают на улице. Среди шикарной публики, сверкающей бриллиантами, были и зрители, видевшие ее на экране.
Лизетт чувствовала себя вполне комфортно, если вечерами никто не докучал ей вниманием. Когда Джоанна заканчивала работу в мастерской, откладывала краски и кисти, на нее нередко сваливалась куча гостей, которые располагались на лужайке с едой и напитками или удобно устраивались в плетеных креслах на траве. Среди них были интеллектуалы, художники, артисты и люди самых таинственных профессий, облаченные в немыслимые одеяния, но встречались и по-настоящему интересные личности, которые вели бесконечные дискуссии на самые разные темы. Среди них не было только никого из бывших возлюбленных Джоанны.
Вечеринки проходили и в других местах: то в мастерской какого-нибудь художника, то в роскошном ресторане, то на шикарной вилле с видом на море. Здесь, на отдыхе, Джоанна предпочитала не заводить постоянного любовника.
– У тебя когда-нибудь был человек, с кем бы ты хотела иметь длительные отношения? – спросила ее однажды Лизетт, когда Джоанна в саду рисовала ее портрет.
– Да, – спокойно ответила она, задержав на минуту карандаш в руках, – но он был женат, а развод означал для него конец политической карьеры. Вот так-то. – Пожав плечами, она завершила набросок. – Мы должны принимать жизнь такой, какая она есть.
Время, проведенное в Монте-Карло, помогло Лизетт оправиться от удара после пожара в монастыре, и, хотя боль в сердце еще осталась, молодая женщина уже не выглядела такой убитой, как в день приезда. Она немного поправилась, набрав потерянные за последние месяцы килограммы, и чувствовала себя отдохнувшей и поздоровевшей. Лизетт готовилась к отъезду. Как она и ожидала, Даниэль написал, что не сможет за ней заехать. Он был очень занят и не мог вырваться ни на один день. Узнав, что Лизетт собирается сделать остановку в Париже, чтобы купить себе обновки, он попросил ее поискать интересные места для съемок будущего исторического фильма, который собирался снимать во Франции. Ее вовсе не удивила просьба Даниэля: он давно хотел, чтобы она снялась в роли Марии-Антуанетты.
– Мне будет очень не хватать тебя, – сказала Джоанна незадолго до отъезда Лизетт. – С тобой было так хорошо! Жаль, что скоро придется уезжать отсюда. Я должна вернуться в Лондон, чтобы не опоздать к новой выставке моих работ. – Она широко улыбнулась и хлопнула в ладоши. – Сегодня вечером мы идем в казино – вдвоем! Попробуем сорвать банк и обогатиться, чтобы вернуться домой с мешком денег.
В этот вечер Лизетт надела свое любимое платье из кремового шелка с глубоким декольте и бриллиантовое колье с серьгами, подаренными Даниэлем. Накинув на плечи легкий прозрачный палантин, она спустилась вниз, где ее ждала Джоанна в ярко-фиолетовом платье с блестками. Вместе они сели в заранее заказанную карету.
Через несколько минут Лизетт и Джоанна уже поднимались по широкой мраморной лестнице, ведущей в игровые залы казино, обитые красным шелком и сверкающие позолотой. Они встретили здесь знакомых, которые здоровались с ними, переглядываясь и переговариваясь. За своим любимым игровым столом подруги увидели только два свободных места, да и то на противоположных концах. Сделав ставку, Лизетт немного проиграла, а потом несколько раз выиграла. В этот момент за столом появился новый гость, занявший только что освободившееся место. Она не обратила на него внимания, полностью сосредоточившись на игре. Когда закрутилось колесо рулетки, она вдруг услышала его голос.
– Много же времени прошло после нашей первой встречи, Лизетт!
Она почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Этот низкий и четкий голос Лизетт узнала бы из тысячи. Раскрыв от удивления глаза, она резко повернулась, и их взгляды встретились. Это был Филипп Боннар. Лизетт на миг замерла, ощутив нахлынувшую на нее волну давно забытого чувства, которое когда-то питала к этому человеку. От неожиданности она испытала шок, но быстро овладела собой. Сохраняя внешнее спокойствие, она смотрела на него с холодной улыбкой, хотя в глубину души закрался страх, словно эта встреча с прошлым таила в себе большую угрозу.
– Да, много лет прошло с тех пор, Филипп. Прекрасно выглядишь! – спокойно сказала Лизетт.
– На здоровье не жалуюсь!
Сейчас его красивое лицо украшали тонкие усики.
– А ты, Лизетт, стала еще прекраснее, чем прежде. Я очень рад тебя видеть! Я живу в Ницце, а сюда приехал с друзьями, чтобы попытать счастья за игорным столом. Несколько раз видел тебя на экране.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33