Сестры сняли все с коня и отпустили его. Никто не узнает, что Том здесь. Мы сами будем лечить его. Мы не сможем позвать к нему врача. Раньше нам приходилось лечить раны.
Священник ввел ее в комнату, которая была расположена дальше всех остальных. Хуанита еще издали услышала крики и стоны Тома. Он громко звал ее. Девушка поспешила внутрь и ахнула, увидев раненого.
Том лежал абсолютно голый: лицо, руки и грудь были перепачканы краской и грязью. Похоже, что он пытался смыть с себя краску, но не смог. Ниже пояса он весь был перепачкан грязью и кровью, так что его нагота была почти незаметна. Сестры склонились над огромной раной.
Ноги Хуаниты приросли к полу. Левое бедро Тома раздулось до громадных размеров; засохшая кровь перемешивалась с желтовато-зеленым гноем вокруг развернутой раны. Хуаните едва не стало плохо.
– Придется отрезать ногу, отец, – сказала одна из сестер.
– Нет! Нет! – закричал Том. – Хуанита! Где… Хуанита!
Девушка поспешила к нему. Ей нужно быть сильной. Он нуждается в ней. Она не смогла стать ему женой, но она сможет быть ему другом.
– Том, я здесь. – Она наклонилась к нему. Он схватим ее за руку.
– Не дай им это сделать! – умоляюще произнес он. – Не дай им отнять мою ногу.
Он так сильно сжал ее руку, что ей стало больно, но она промолчала.
Хуанита отбросила со лба его волосы.
– Я им не позволю, – мягко пообещала она.
– Останься со мной, – умолял Том. Он содрогнулся от боли, когда одна из сестер стала промывать ему рану. – Останься… со мной.
Она вдруг наклонилась и поцеловала его в раненую ногу.
– Я буду с тобой. Я не оставлю тебя. Он задышал немного ровнее.
– Мне все равно, умру я или нет, – простонал он. – Я только… хотел увидеть тебя еще раз… побыть… рядом с тобой, Хуанита.
Том закрыл глаза, продолжая крепко сжимать ее руку.
– Не отпускай меня, – пробормотал он.
Девушка встала на колени рядом с ним и обеими руками взяла его руку.
– Я не отпущу тебя, – пообещала она и посмотрела на отца Хуареса. – Я обещала ему, что не дам отнять его ногу. Сделайте все, чтобы сохранить ее, или дайте ему умереть. Он не из тех, кто сможет жить с одной ногой.
Священник понимающе кивнул.
Решено было прижечь рану, хотя даже это не давало никаких гарантий. Комната наполнилась криками раненого и запахом паленого мяса. Наконец, Том потерял сознание.
В комнате внезапно стало тихо. Все, что можно, было сделано. Том, вымытый и накрытый одеялом, в беспамятстве лежал на кровати. Хуанита одна сидела рядом с ним и неистово молилась за его жизнь.
ГЛАВА 19
Хуанита не отходила от Тома всю ночь. Она немного вздремнула, положив голову на край кровати, и в предрассветный час проснулась от тихого голоса отца Хуареса, читавшего над Томом молитву. Она с ужасом увидела темные круги под глазами Тома, его пожелтевшую кожу.
– Отец, – прошептала она со слезами на глазах.
– Он совсем плох, дитя мое. Мы не можем сказать, выживет он или нет. Важно спасти его душу. Хотя Том думал, что поступал правильно, он у многих людей отобрал жизнь. Но я уверен, что Господь простит его и примет его в свои объятия.
Хуанита встала.
– Он не может умереть! Не может! – проговорила она со слезами на глазах. – Что я буду делать? Во всем моя вина.
Священник покачал головой.
– Твоей вины здесь нет, дитя мое. Это его выбор. Я предостерегал его. Ненависть ни к чему хорошему не приводит. Он сам навлек на себя несчастье. – Хуарес с жалостью посмотрел на Хуаниту. Как она страдает! – Молись со мной, Хуанита.
Девушка покачала головой и опустилась на колени возле кровати. Она с трудом сдерживала потоки слез, готовые заструиться по щекам. Священник закончил свою молитву и дотронулся до плеча Хуаниты.
– Я чувствую в нем желание умереть, Хуанита. Девушка посмотрела на него глазами, полными слез.
– Но почему, падре? Почему он хочет умереть? Хуарес печально посмотрел на нее.
– А ты не знаешь?
Она опустила голову и разразилась слезами. Отец Хуарес взял ее за руки и заставил подняться.
– Не вини себя, Хуанита. Но подумай, что в его сердце. Том очень любит тебя и не видит смысла продолжать жить без тебя. Обычно, когда человек ранен, он старается выжить во что бы то ни стало. Но ты собираешься посвятить себя Богу, а не ему, Тому. Возможно, Господь не зря привел его к нам. Тебе, Хуанита, решать – будет он жить или нет. Только ты можешь заставить его захотеть жить.
Он оставил ее наедине с Томом. Слова священника еще долго звенели в ушах девушки. Хуанита попыталась унять слезы и спокойно обо всем подумать. Ведь когда-то она желала этого мужчину, но сейчас была уверена, что больше никогда не пожелает его вновь. Она вдруг поняла, что он тоже очень страдал, но совсем по-другому, не так, как она. Хуанита вспомнила, как приятны были ей его прикосновения, его поцелуй. Тогда это казалось так прекрасно, так правильно. Теперь той Хуаниты уже нет. Она познала интимные отношения с мужчиной с наиболее отвратительной стороны. Все было уродливо и жестоко. Теперь даже Том Сакс не сможет превратить эти отношения в нечто возвышенное и красивое. Она не сможет лечь с ним рядом и позволить ему сделать то, что сделали с ней эти подонки.
И все же она так любила его! Ее любовь не изменилась. Священник сказал, что она сможет помочь Тому выжить, и она знала, что, возможно, это правда. Ей нужно изменить свое решение. Она знала, что ей нужно сказать Тому…
Том пошевелился и застонал от боли. Он впервые издал звук после долгих часов забытья. Его лицо сразу все покрылось испариной, и Хуанита быстро промокнула его пот. То, что он пошевелился, давало крошечную надежду.
– Хуанита, – прошептал он.
– Я здесь, – ответила она. Его дыхание участилось.
– Моя нога…
– Они не отняли ее у тебя, Том. Я же обещала тебе.
– Я ее не чувствую… Не могу пошевелить…
– Рана очень опасна, Том. Нужно время.
Его глаза медленно открылись. Хуанита решила было позвать отца Хуареса, но ей не хотелось оставлять Тома.
– Обещай мне… что будешь приходить на могилу, – прошептал он.
Девушка проглотила комок в горле.
– Не будет никакой могилы. Ты не умрешь, Том.
– Это будет лучше… чем потерять ногу… потерять тебя…
Его глаза закрылись.
– Ты не потеряешь ногу, Том.
Хуанита собрала в кулак все свое мужество. Он выглядел таким жалким и несчастным, и ей больше всего на свете хотелось, чтобы этот человек остался жить. Она сделает так, чтобы ему очень-очень захотелось жить. Она наклонилась к нему.
– Том, посмотри на меня.
Раненый открыл глаза. Вместо Хуаниты ему привиделся ангел.
Возможно, он уже умирает.
– Пожалуйста, Том, живи. – Услышал он голос Хуаниты. – Если ты будешь жить, я обещаю, что выйду за тебя замуж.
Он смотрел на нее, пытаясь понять, где он слышит ее голос, во сне или по дороге к небесам?
– Ты меня слышишь, Том? Я не хочу, чтобы ты умер. Если ты все еще хочешь жениться на мне, я буду твоей женой, если ты только поправишься и будешь жить. Пожалуйста, Том. Пожалуйста, не умирай.
Он видел слезы в ее глазах, чувствовал прикосновение нежных рук. Все казалось таким реальным.
Хуанита видела, как оживает его взор, как глаза начинают излучать любовь. Да, она это сделала.
Она дала обещание и не сможет взять его назад. Но этого ли хотел от нее Господь? Если да, то он поможет ей сдержать обещание и стать женой этому мужчине. Сейчас она даже не представляла себе, как сможет все это вынести, но знала, что Том – самый терпеливый и понимающий человек на свете. Но, возможно, он и не вспомнит потом о ее обещании, ведь он сейчас находится в полузабытьи.
– Скажи… еще раз, – пробормотал Том. Хуанита взяла его руку.
– Я выйду за тебя замуж, Том, если ты будешь жить. Не умирай, пожалуйста. Я не вынесу этого.
Его глаза медленно закрылись.
– Моя Хуанита, – прошептал он и вновь провалился в беспамятство.
* * *
Рука Джесса медленно поползла под ночную рубашку Линды и заскользила по упругому бедру и гладкой коже ее живота. Линда приоткрыла глаза и повернулась к нему.
– Как ты думаешь, что ты делаешь, Джесс Парнэлл?
Он уткнулся носом в ее шею.
– Мне так хочется заняться с тобой любовью, – пробормотал он. – Раннее утро – самое подходящее для этого время.
– Джесс, я еще не проснулась, – слабо запротестовала она.
– Можешь продолжать спать, если хочешь, – поддразнил он.
Линда тихонько засмеялась.
– Мне притвориться, что я вижу прекрасный сон?
– Надеюсь, что приятный сон, а не кошмар. Она опять засмеялась, но Джесс прильнул к ее губам и через мгновение вошел в нее. Их страсть разгорелась моментально, и они ритмично задвигались под теплым одеялом.
Джесс любил свою смуглую, высокую красавицу-жену и постоянно желал ее. Ему нравилось доставлять ей удовольствие. Вот и сейчас, почувствовав, что у нее наступил оргазм, он постарался продлить ее наслаждение, а затем сам, содрогаясь, получил сладостное освобождение. Он застонал и крепко сжал ее бедра, затем расслабился и некоторое время все еще оставался в ней.
– Я люблю тебя, Линда. – Он растянулся рядом и нежно обнял ее.
Линда провела по его руке кончиками пальцев.
– Я тоже люблю тебя.
Она повернулась к нему и стала его разглядывать. При утреннем свете ее муж выглядел очень красивым, несмотря на растрепанные волосы песочного цвета и сонное выражение лица. Она поцеловала его грудь.
– Что на тебя нашло, Джесс Парнэлл?
Он улыбнулся и нежно погладил ее грудь.
– Не знаю. Я вдруг подумал, как бы я жил, если бы со мной не было тебя.
Линда легла на спину и уставилась в потолок, подтянув одеяло до самого подбородка.
– Но я с тобой.
Джесс глубоко вздохнул.
– Да, это так, но ты иногда бываешь такой упрямой, Линда Сакс Парнэлл.
Она нахмурилась.
– Что ты этим хочешь сказать? Он судорожно сглотнул.
– Просто… я думал насчет Калифорнии… и все. Если зимой все будет хорошо, весной мы туда отправимся.
– И?..
Он поцеловал ее в щеку.
– И с тех пор, как мы поженились, мы все время живем бок о бок с Калебом и Сарой. Я знаю, что ты чувствуешь. Ты росла и не знала, где твои родители и кто они, мечтала о встрече с ними. Ты нашла их, а вместе с ними обрела защиту и любовь.
Но теперь у тебя есть я и наша собственная семья – Джон, маленькая Джессика. А ты уже взрослая женщина.
Ее сердце болезненно сжалось, но она решила не спешить с выводами.
– Ты не хочешь ехать в Калифорнию? – осторожно спросила она.
Джесс погладил ее руку.
– Я никогда так с тобой не поступлю, Линда, не заставлю тебя жить так далеко от родных. В конце концов, тебе уже пришлось расстаться с Кейлом. Мы поедем в Калифорнию, но, может быть… может быть, мы с тобой осядем в каком-нибудь городе чуть подальше от твоих родителей… но достаточно близко, чтобы время от времени навещать их. Это нужно для того, чтобы свить свое собственное гнездо.
Глаза Линды наполнились слезами. Она чувствовала себя как, должно быть, чувствует глупая маленькая девчонка. Давно ли он об этом думает? Неужели он живет рядом с ее родителями только ради нее?
– Конечно, тебе решать, Линда. Просто мне уже тридцать восемь лет, а у меня так и нет ничего своего. Я знал, что ты хочешь быть поближе к родителям, поэтому и обосновался здесь вместе с Калебом и вступил, с ним в долю. Я люблю твоего отца и готов жизнь за него отдать, как и он за меня. Но я мужчина, Линда, и мне нужно знать, чего я стою сам по себе. Мне хочется иметь свою собственность, то, что я смогу передать детям. Если мы поедем в Калифорнию, Калеб найдет Тома и будет с ним, я его прекрасно понимаю. Но я хочу жить отдельно, только своей семьей. Иначе я всегда буду чувствовать себя Саксом, а не Джессом Парнэллом. – Он замолчал, ожидая взрыва негодования. Ведь для Линды было очень важно находиться рядом с родителями. Сможет ли она понять его?
Не дождавшись ответа, Джесс вздохнул и откинулся на подушку.
– Линда, это постоянно точит меня. Я люблю твоих родителей словно своих собственных, и я поеду в Калифорнию, но я хочу иметь свой дом и свое дело.
С ее щеки скатилась слеза.
– Скажи мне правду, – Линда еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться. – Если я буду настаивать, чтобы мы жили вместе с ними, ты бросишь меня, чтобы найти то, что ты ищешь? Может… в тебе просто говорит бродяга?
– Нет, не бродяга, во мне говорит Джесс Парнэлл, мужчина. И если я когда-нибудь покину тебя, то лишь для того, чтобы найти самого себя. Я люблю тебя, Линда, ты нужна мне. Я не хочу расставаться с тобой, никогда и не сомневаюсь в том, что смогу глубоко спрятать свои чувства, если мне придется продолжать жить с твоими родителями.
Линда вздохнула.
– Джесс, я никогда не думала о тебе как о Джессе Саксе. И если я невольно заставила тебя почувствовать это, то прости. Просто мне казалось, что ты вполне счастлив. Ты никогда не…
– Я никогда не говорил об этом, потому что и так с большим трудом завоевал тебя. Тогда было не время забирать тебя от родителей, потом все эти события в Техасе… проблемы здесь… Затем отъезд Кейла. – Он вздохнул, играя прядью ее волос. – То одно, то другое. У меня не было случая сказать тебе об этом. Но если я не сделаю этого, когда мы приедем в Калифорнию, то я никогда не смогу это сделать.
Линда закрыла глаза, чтобы сдержать слезы.
– Я никогда не думала…
Они одновременно повернулись друг к другу, он обнял ее, а она, плача, уткнулась ему в грудь.
– Прости меня, Джесс. Все эти годы в приюте я смотрела на голубое ожерелье и думала о своих родителях. Я не верила, что они не любят меня. Когда я нашла их и узнала, через какой ад им пришлось пройти, то подумала, как бы они сильно любили меня, если бы мы жили вместе…
– Я знаю. Но, дорогая, это теперь в прошлом. Ты – взрослая женщина, у тебя дети и муж. Ты не можешь вернуться назад и стать маленькой девочкой, которую твоя мать никогда не нянчила. Я хочу, чтобы мы были Парнэллами, а не Саксами. Это не значит, что мы не будем напоминать детям, какая кровь течет в их жилах. Им есть чем гордиться. Но я так же хочу, чтобы они гордились тем, что они – Парнэллы.
– Конечно, – прошептала она и вытерла глаза концом одеяла. – Джесс, когда-то давно ты уже говорил об этом, но я была такой эгоисткой. Я настояла на том, чтобы ты помог с ранчо в Техасе. Помнишь, я тогда из-за этого потеряла ребенка? Я была слишком привязана к отцу, а нужно было больше думать о тебе и о твоих желаниях.
Он гладил ее волосы, втайне радуясь тому, что жена понимает его лучше, чем он предполагал. Ему было ясно, что ею движет любовь к нему, в противном случае Линда предпочла бы никогда не расставаться с родителями. Все эти годы ему приходилось чем-то жертвовать для нее. А теперь она сама готова сделать то же самое.
– То были тяжелые времена, Линда. Мы все были в напряжении. Но теперь самое страшное позади.
Жена опять поцеловала его.
– Делай то, что требует твоя душа, Джесс. Я везде пойду за тобой.
Он пристально посмотрел ей в глаза, в глаза Калеба Сакса.
– Ты уверена?
Она улыбнулась сквозь слезы.
– Уверена. Я была не очень хорошей женой, да?
– Ты всегда была такой, какая мне нужна. И если мы приедем туда и узнаем плохие вести о Томе, то не станем сразу же покидать твоих родителей.
Думаю, нам надо заранее выяснить, как Калеб относится к тому, что мы собираемся жить отдельно. Линда прижалась к мужу.
– Том так много значит для него. Меня беспокоит, что отец видел еще один сон. Мама говорила, что он проснулся в поту, уверяя, будто Том опять его звал. Предчувствия редко подводили отца. Возможно, до зимы мы получим еще одно письмо.
– Надеюсь. Отец так о нем беспокоится, а тут еще Джеймс собирается ехать на восток.
– Думаю, он поступает правильно. Ему будет легче разобраться в самом себе.
Линда посмотрела на него.
– И ты к этому стремишься?
Джесс коснулся кончиком пальца ее губ.
– Иногда.
– Я люблю тебя, Джесс. Ничего от меня не скрывай. Для меня важно знать, что ты счастлив. Но, возможно, нам пока лучше ничего не говорить родителям. Подождем еще год. Все равно нам раньше весны не уехать.
– Конечно. Главное, что ты все понимаешь. Я могу еще подождать.
Он поцеловал ее, затем еще и еще. Страсть новой волной накатилась на них обоих, и они скрепили свое соглашение новым актом любви.
* * *
Стояло позднее лето 1848 года. Последние три месяца были ужасными для Тома Сакса, который первые несколько недель вообще не чувствовал свою ногу. Постепенно к ней стала возвращаться чувствительность, и можно было определенно сказать, что Том идет на поправку. Со временем рана на бедре превратилась в уродливый шрам. Левая нога стала немного короче правой и плохо сгибалась.
Все эти дни Хуанита почти всегда находилась рядом с ним. Видя страдания Тома, она постепенно забывала о своих, но старые страхи не отпускали ее, и она надеялась, что, возможно, он не вспомнит о ее обещании выйти за него замуж. Том больше не упоминал об этом и вел себя как близкий и преданный друг, а не как влюбленный в нее мужчина. Иногда Хуанита думала, что он просто боится сказать или сделать что-то лишнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Священник ввел ее в комнату, которая была расположена дальше всех остальных. Хуанита еще издали услышала крики и стоны Тома. Он громко звал ее. Девушка поспешила внутрь и ахнула, увидев раненого.
Том лежал абсолютно голый: лицо, руки и грудь были перепачканы краской и грязью. Похоже, что он пытался смыть с себя краску, но не смог. Ниже пояса он весь был перепачкан грязью и кровью, так что его нагота была почти незаметна. Сестры склонились над огромной раной.
Ноги Хуаниты приросли к полу. Левое бедро Тома раздулось до громадных размеров; засохшая кровь перемешивалась с желтовато-зеленым гноем вокруг развернутой раны. Хуаните едва не стало плохо.
– Придется отрезать ногу, отец, – сказала одна из сестер.
– Нет! Нет! – закричал Том. – Хуанита! Где… Хуанита!
Девушка поспешила к нему. Ей нужно быть сильной. Он нуждается в ней. Она не смогла стать ему женой, но она сможет быть ему другом.
– Том, я здесь. – Она наклонилась к нему. Он схватим ее за руку.
– Не дай им это сделать! – умоляюще произнес он. – Не дай им отнять мою ногу.
Он так сильно сжал ее руку, что ей стало больно, но она промолчала.
Хуанита отбросила со лба его волосы.
– Я им не позволю, – мягко пообещала она.
– Останься со мной, – умолял Том. Он содрогнулся от боли, когда одна из сестер стала промывать ему рану. – Останься… со мной.
Она вдруг наклонилась и поцеловала его в раненую ногу.
– Я буду с тобой. Я не оставлю тебя. Он задышал немного ровнее.
– Мне все равно, умру я или нет, – простонал он. – Я только… хотел увидеть тебя еще раз… побыть… рядом с тобой, Хуанита.
Том закрыл глаза, продолжая крепко сжимать ее руку.
– Не отпускай меня, – пробормотал он.
Девушка встала на колени рядом с ним и обеими руками взяла его руку.
– Я не отпущу тебя, – пообещала она и посмотрела на отца Хуареса. – Я обещала ему, что не дам отнять его ногу. Сделайте все, чтобы сохранить ее, или дайте ему умереть. Он не из тех, кто сможет жить с одной ногой.
Священник понимающе кивнул.
Решено было прижечь рану, хотя даже это не давало никаких гарантий. Комната наполнилась криками раненого и запахом паленого мяса. Наконец, Том потерял сознание.
В комнате внезапно стало тихо. Все, что можно, было сделано. Том, вымытый и накрытый одеялом, в беспамятстве лежал на кровати. Хуанита одна сидела рядом с ним и неистово молилась за его жизнь.
ГЛАВА 19
Хуанита не отходила от Тома всю ночь. Она немного вздремнула, положив голову на край кровати, и в предрассветный час проснулась от тихого голоса отца Хуареса, читавшего над Томом молитву. Она с ужасом увидела темные круги под глазами Тома, его пожелтевшую кожу.
– Отец, – прошептала она со слезами на глазах.
– Он совсем плох, дитя мое. Мы не можем сказать, выживет он или нет. Важно спасти его душу. Хотя Том думал, что поступал правильно, он у многих людей отобрал жизнь. Но я уверен, что Господь простит его и примет его в свои объятия.
Хуанита встала.
– Он не может умереть! Не может! – проговорила она со слезами на глазах. – Что я буду делать? Во всем моя вина.
Священник покачал головой.
– Твоей вины здесь нет, дитя мое. Это его выбор. Я предостерегал его. Ненависть ни к чему хорошему не приводит. Он сам навлек на себя несчастье. – Хуарес с жалостью посмотрел на Хуаниту. Как она страдает! – Молись со мной, Хуанита.
Девушка покачала головой и опустилась на колени возле кровати. Она с трудом сдерживала потоки слез, готовые заструиться по щекам. Священник закончил свою молитву и дотронулся до плеча Хуаниты.
– Я чувствую в нем желание умереть, Хуанита. Девушка посмотрела на него глазами, полными слез.
– Но почему, падре? Почему он хочет умереть? Хуарес печально посмотрел на нее.
– А ты не знаешь?
Она опустила голову и разразилась слезами. Отец Хуарес взял ее за руки и заставил подняться.
– Не вини себя, Хуанита. Но подумай, что в его сердце. Том очень любит тебя и не видит смысла продолжать жить без тебя. Обычно, когда человек ранен, он старается выжить во что бы то ни стало. Но ты собираешься посвятить себя Богу, а не ему, Тому. Возможно, Господь не зря привел его к нам. Тебе, Хуанита, решать – будет он жить или нет. Только ты можешь заставить его захотеть жить.
Он оставил ее наедине с Томом. Слова священника еще долго звенели в ушах девушки. Хуанита попыталась унять слезы и спокойно обо всем подумать. Ведь когда-то она желала этого мужчину, но сейчас была уверена, что больше никогда не пожелает его вновь. Она вдруг поняла, что он тоже очень страдал, но совсем по-другому, не так, как она. Хуанита вспомнила, как приятны были ей его прикосновения, его поцелуй. Тогда это казалось так прекрасно, так правильно. Теперь той Хуаниты уже нет. Она познала интимные отношения с мужчиной с наиболее отвратительной стороны. Все было уродливо и жестоко. Теперь даже Том Сакс не сможет превратить эти отношения в нечто возвышенное и красивое. Она не сможет лечь с ним рядом и позволить ему сделать то, что сделали с ней эти подонки.
И все же она так любила его! Ее любовь не изменилась. Священник сказал, что она сможет помочь Тому выжить, и она знала, что, возможно, это правда. Ей нужно изменить свое решение. Она знала, что ей нужно сказать Тому…
Том пошевелился и застонал от боли. Он впервые издал звук после долгих часов забытья. Его лицо сразу все покрылось испариной, и Хуанита быстро промокнула его пот. То, что он пошевелился, давало крошечную надежду.
– Хуанита, – прошептал он.
– Я здесь, – ответила она. Его дыхание участилось.
– Моя нога…
– Они не отняли ее у тебя, Том. Я же обещала тебе.
– Я ее не чувствую… Не могу пошевелить…
– Рана очень опасна, Том. Нужно время.
Его глаза медленно открылись. Хуанита решила было позвать отца Хуареса, но ей не хотелось оставлять Тома.
– Обещай мне… что будешь приходить на могилу, – прошептал он.
Девушка проглотила комок в горле.
– Не будет никакой могилы. Ты не умрешь, Том.
– Это будет лучше… чем потерять ногу… потерять тебя…
Его глаза закрылись.
– Ты не потеряешь ногу, Том.
Хуанита собрала в кулак все свое мужество. Он выглядел таким жалким и несчастным, и ей больше всего на свете хотелось, чтобы этот человек остался жить. Она сделает так, чтобы ему очень-очень захотелось жить. Она наклонилась к нему.
– Том, посмотри на меня.
Раненый открыл глаза. Вместо Хуаниты ему привиделся ангел.
Возможно, он уже умирает.
– Пожалуйста, Том, живи. – Услышал он голос Хуаниты. – Если ты будешь жить, я обещаю, что выйду за тебя замуж.
Он смотрел на нее, пытаясь понять, где он слышит ее голос, во сне или по дороге к небесам?
– Ты меня слышишь, Том? Я не хочу, чтобы ты умер. Если ты все еще хочешь жениться на мне, я буду твоей женой, если ты только поправишься и будешь жить. Пожалуйста, Том. Пожалуйста, не умирай.
Он видел слезы в ее глазах, чувствовал прикосновение нежных рук. Все казалось таким реальным.
Хуанита видела, как оживает его взор, как глаза начинают излучать любовь. Да, она это сделала.
Она дала обещание и не сможет взять его назад. Но этого ли хотел от нее Господь? Если да, то он поможет ей сдержать обещание и стать женой этому мужчине. Сейчас она даже не представляла себе, как сможет все это вынести, но знала, что Том – самый терпеливый и понимающий человек на свете. Но, возможно, он и не вспомнит потом о ее обещании, ведь он сейчас находится в полузабытьи.
– Скажи… еще раз, – пробормотал Том. Хуанита взяла его руку.
– Я выйду за тебя замуж, Том, если ты будешь жить. Не умирай, пожалуйста. Я не вынесу этого.
Его глаза медленно закрылись.
– Моя Хуанита, – прошептал он и вновь провалился в беспамятство.
* * *
Рука Джесса медленно поползла под ночную рубашку Линды и заскользила по упругому бедру и гладкой коже ее живота. Линда приоткрыла глаза и повернулась к нему.
– Как ты думаешь, что ты делаешь, Джесс Парнэлл?
Он уткнулся носом в ее шею.
– Мне так хочется заняться с тобой любовью, – пробормотал он. – Раннее утро – самое подходящее для этого время.
– Джесс, я еще не проснулась, – слабо запротестовала она.
– Можешь продолжать спать, если хочешь, – поддразнил он.
Линда тихонько засмеялась.
– Мне притвориться, что я вижу прекрасный сон?
– Надеюсь, что приятный сон, а не кошмар. Она опять засмеялась, но Джесс прильнул к ее губам и через мгновение вошел в нее. Их страсть разгорелась моментально, и они ритмично задвигались под теплым одеялом.
Джесс любил свою смуглую, высокую красавицу-жену и постоянно желал ее. Ему нравилось доставлять ей удовольствие. Вот и сейчас, почувствовав, что у нее наступил оргазм, он постарался продлить ее наслаждение, а затем сам, содрогаясь, получил сладостное освобождение. Он застонал и крепко сжал ее бедра, затем расслабился и некоторое время все еще оставался в ней.
– Я люблю тебя, Линда. – Он растянулся рядом и нежно обнял ее.
Линда провела по его руке кончиками пальцев.
– Я тоже люблю тебя.
Она повернулась к нему и стала его разглядывать. При утреннем свете ее муж выглядел очень красивым, несмотря на растрепанные волосы песочного цвета и сонное выражение лица. Она поцеловала его грудь.
– Что на тебя нашло, Джесс Парнэлл?
Он улыбнулся и нежно погладил ее грудь.
– Не знаю. Я вдруг подумал, как бы я жил, если бы со мной не было тебя.
Линда легла на спину и уставилась в потолок, подтянув одеяло до самого подбородка.
– Но я с тобой.
Джесс глубоко вздохнул.
– Да, это так, но ты иногда бываешь такой упрямой, Линда Сакс Парнэлл.
Она нахмурилась.
– Что ты этим хочешь сказать? Он судорожно сглотнул.
– Просто… я думал насчет Калифорнии… и все. Если зимой все будет хорошо, весной мы туда отправимся.
– И?..
Он поцеловал ее в щеку.
– И с тех пор, как мы поженились, мы все время живем бок о бок с Калебом и Сарой. Я знаю, что ты чувствуешь. Ты росла и не знала, где твои родители и кто они, мечтала о встрече с ними. Ты нашла их, а вместе с ними обрела защиту и любовь.
Но теперь у тебя есть я и наша собственная семья – Джон, маленькая Джессика. А ты уже взрослая женщина.
Ее сердце болезненно сжалось, но она решила не спешить с выводами.
– Ты не хочешь ехать в Калифорнию? – осторожно спросила она.
Джесс погладил ее руку.
– Я никогда так с тобой не поступлю, Линда, не заставлю тебя жить так далеко от родных. В конце концов, тебе уже пришлось расстаться с Кейлом. Мы поедем в Калифорнию, но, может быть… может быть, мы с тобой осядем в каком-нибудь городе чуть подальше от твоих родителей… но достаточно близко, чтобы время от времени навещать их. Это нужно для того, чтобы свить свое собственное гнездо.
Глаза Линды наполнились слезами. Она чувствовала себя как, должно быть, чувствует глупая маленькая девчонка. Давно ли он об этом думает? Неужели он живет рядом с ее родителями только ради нее?
– Конечно, тебе решать, Линда. Просто мне уже тридцать восемь лет, а у меня так и нет ничего своего. Я знал, что ты хочешь быть поближе к родителям, поэтому и обосновался здесь вместе с Калебом и вступил, с ним в долю. Я люблю твоего отца и готов жизнь за него отдать, как и он за меня. Но я мужчина, Линда, и мне нужно знать, чего я стою сам по себе. Мне хочется иметь свою собственность, то, что я смогу передать детям. Если мы поедем в Калифорнию, Калеб найдет Тома и будет с ним, я его прекрасно понимаю. Но я хочу жить отдельно, только своей семьей. Иначе я всегда буду чувствовать себя Саксом, а не Джессом Парнэллом. – Он замолчал, ожидая взрыва негодования. Ведь для Линды было очень важно находиться рядом с родителями. Сможет ли она понять его?
Не дождавшись ответа, Джесс вздохнул и откинулся на подушку.
– Линда, это постоянно точит меня. Я люблю твоих родителей словно своих собственных, и я поеду в Калифорнию, но я хочу иметь свой дом и свое дело.
С ее щеки скатилась слеза.
– Скажи мне правду, – Линда еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться. – Если я буду настаивать, чтобы мы жили вместе с ними, ты бросишь меня, чтобы найти то, что ты ищешь? Может… в тебе просто говорит бродяга?
– Нет, не бродяга, во мне говорит Джесс Парнэлл, мужчина. И если я когда-нибудь покину тебя, то лишь для того, чтобы найти самого себя. Я люблю тебя, Линда, ты нужна мне. Я не хочу расставаться с тобой, никогда и не сомневаюсь в том, что смогу глубоко спрятать свои чувства, если мне придется продолжать жить с твоими родителями.
Линда вздохнула.
– Джесс, я никогда не думала о тебе как о Джессе Саксе. И если я невольно заставила тебя почувствовать это, то прости. Просто мне казалось, что ты вполне счастлив. Ты никогда не…
– Я никогда не говорил об этом, потому что и так с большим трудом завоевал тебя. Тогда было не время забирать тебя от родителей, потом все эти события в Техасе… проблемы здесь… Затем отъезд Кейла. – Он вздохнул, играя прядью ее волос. – То одно, то другое. У меня не было случая сказать тебе об этом. Но если я не сделаю этого, когда мы приедем в Калифорнию, то я никогда не смогу это сделать.
Линда закрыла глаза, чтобы сдержать слезы.
– Я никогда не думала…
Они одновременно повернулись друг к другу, он обнял ее, а она, плача, уткнулась ему в грудь.
– Прости меня, Джесс. Все эти годы в приюте я смотрела на голубое ожерелье и думала о своих родителях. Я не верила, что они не любят меня. Когда я нашла их и узнала, через какой ад им пришлось пройти, то подумала, как бы они сильно любили меня, если бы мы жили вместе…
– Я знаю. Но, дорогая, это теперь в прошлом. Ты – взрослая женщина, у тебя дети и муж. Ты не можешь вернуться назад и стать маленькой девочкой, которую твоя мать никогда не нянчила. Я хочу, чтобы мы были Парнэллами, а не Саксами. Это не значит, что мы не будем напоминать детям, какая кровь течет в их жилах. Им есть чем гордиться. Но я так же хочу, чтобы они гордились тем, что они – Парнэллы.
– Конечно, – прошептала она и вытерла глаза концом одеяла. – Джесс, когда-то давно ты уже говорил об этом, но я была такой эгоисткой. Я настояла на том, чтобы ты помог с ранчо в Техасе. Помнишь, я тогда из-за этого потеряла ребенка? Я была слишком привязана к отцу, а нужно было больше думать о тебе и о твоих желаниях.
Он гладил ее волосы, втайне радуясь тому, что жена понимает его лучше, чем он предполагал. Ему было ясно, что ею движет любовь к нему, в противном случае Линда предпочла бы никогда не расставаться с родителями. Все эти годы ему приходилось чем-то жертвовать для нее. А теперь она сама готова сделать то же самое.
– То были тяжелые времена, Линда. Мы все были в напряжении. Но теперь самое страшное позади.
Жена опять поцеловала его.
– Делай то, что требует твоя душа, Джесс. Я везде пойду за тобой.
Он пристально посмотрел ей в глаза, в глаза Калеба Сакса.
– Ты уверена?
Она улыбнулась сквозь слезы.
– Уверена. Я была не очень хорошей женой, да?
– Ты всегда была такой, какая мне нужна. И если мы приедем туда и узнаем плохие вести о Томе, то не станем сразу же покидать твоих родителей.
Думаю, нам надо заранее выяснить, как Калеб относится к тому, что мы собираемся жить отдельно. Линда прижалась к мужу.
– Том так много значит для него. Меня беспокоит, что отец видел еще один сон. Мама говорила, что он проснулся в поту, уверяя, будто Том опять его звал. Предчувствия редко подводили отца. Возможно, до зимы мы получим еще одно письмо.
– Надеюсь. Отец так о нем беспокоится, а тут еще Джеймс собирается ехать на восток.
– Думаю, он поступает правильно. Ему будет легче разобраться в самом себе.
Линда посмотрела на него.
– И ты к этому стремишься?
Джесс коснулся кончиком пальца ее губ.
– Иногда.
– Я люблю тебя, Джесс. Ничего от меня не скрывай. Для меня важно знать, что ты счастлив. Но, возможно, нам пока лучше ничего не говорить родителям. Подождем еще год. Все равно нам раньше весны не уехать.
– Конечно. Главное, что ты все понимаешь. Я могу еще подождать.
Он поцеловал ее, затем еще и еще. Страсть новой волной накатилась на них обоих, и они скрепили свое соглашение новым актом любви.
* * *
Стояло позднее лето 1848 года. Последние три месяца были ужасными для Тома Сакса, который первые несколько недель вообще не чувствовал свою ногу. Постепенно к ней стала возвращаться чувствительность, и можно было определенно сказать, что Том идет на поправку. Со временем рана на бедре превратилась в уродливый шрам. Левая нога стала немного короче правой и плохо сгибалась.
Все эти дни Хуанита почти всегда находилась рядом с ним. Видя страдания Тома, она постепенно забывала о своих, но старые страхи не отпускали ее, и она надеялась, что, возможно, он не вспомнит о ее обещании выйти за него замуж. Том больше не упоминал об этом и вел себя как близкий и преданный друг, а не как влюбленный в нее мужчина. Иногда Хуанита думала, что он просто боится сказать или сделать что-то лишнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39