Этим другом был мистер Вэнс Китинг. Похоже, что они с Китингом и ее мужем (улавливаете, сэр?) в понедельник днем вместе пили чай. Китинг взял портсигар и забыл его вернуть. Это дало мне удобный предлог. Я предположил, что если Китинг намеревался встретиться с нею вчера, то, вероятно, намеренно взял этот портсигар, чтобы его вернуть. Затем я сообщил ей новость о смерти Китинга.
– Ну и?.. – оживился Г. М.
– Готов признать, что я совершенно не был готов к тому, что последовало. Одну секунду она просто смотрела на меня – странный взгляд, не знаю даже, как его вам описать. Потом откинулась назад и закричала. Да, закричала. Довольно странная, – произнес Мастерс благоговейно, – эта леди. За всю мою жизнь я никогда не слышал подобного визга. Автомобиль дернулся и едва не врезался в тротуар. Шофер обернулся, вид у него был такой, словно он готов разразиться проклятиями. Потом он остановил машину, вышел и открыл заднюю дверцу. К тому времени женщина забилась в угол, дыхание ее успокоилось, слезы выступили на глазах, и она попыталась прикрыть лицо рукой…
Понимаете, сэр, мне кажется, шофер не стал хватать меня за руку. Он только сказал: «Я знаю, что за игру вы затеяли. Убирайтесь отсюда!» Я объяснил ему, что я – офицер полиции. Он сказал, хрен с ним, и, наверное, стукнул бы меня, если бы не действовал слишком резко и не промахнулся. Говорю вам, эта женщина всюду создает подобную атмосферу. Все начинают действовать таким образом…
– Господь любит неудачников, – выдохнул Г. М., открыв глаза. – И что ты сделал?
– Ничего не оставалось, как ответить ему тем же. Я схватил его, заломил ему руки за спину, так чтобы он не мог двигаться, но он к этому времени уже вопил как резаный. Начала собираться толпа. Сейчас нам нет нужды в это углубляться, но факт в том, – проворчал Мастерс, – что начались беспорядки то ли из-за какой-то дьявольщины, то ли для того, чтобы дать ей время подумать. Только эта женщина лежала в машине, притворяясь, что плачет, и смеялась надо мной, прикрывшись рукой.
Я это знал. И она знала, что я знаю. Но она – одна из тех, кто успокаивает ссоры. Ах! Высунулась из автомобиля и объяснила, что все в порядке. Но сделала это таким образом, что вся толпа (включая копа) подумала, что она просто пытается избежать скандала. Черт побери, то, что она говорила, у меня от этого уши завяли!..
Потом мы двинулись дальше. Но миссис Дервент еще со мной не закончила и продолжала сжимать мое колено. Начала говорить о том, как это ужасно и как все вокруг знали, что мистер Вэнс Китинг был ею увлечен, хотя она совершенно невиновна. Сказала, что теперь ее могут заподозрить. Я подтвердил, что это весьма вероятно. Тогда она заявила, что единственное, что ей остается, – это обратиться к людям, которые могут доказать, что она чиста как младенец. Вы можете мне не поверить, но она повезла меня прямиком к…
– Я знаю, – сонно сообщил Г. М. – В «Голубятню», Парк-роуд, 18.
Мастерс уставился на него:
– Вот так так! Вы ничего мне об этом не сказали, не так ли? В таком случае помогите мне, если вы, как я полагаю, все уже знаете…
– Нет, нет. Продолжай.
– Да, туда, куда вы сказали, – мрачно подтвердил старший инспектор. – В «Голубятню», Парк-роуд, 18, где живут две ее незамужние тетушки. И там было нечто вроде суаре с бриджем. Прежде чем я понял, чего ей нужно, или смог поговорить с нею наедине, она провела меня прямо на середину комнаты, сообщив всем новость. И побей меня пуля, если все старые карги не собрались вокруг нее, как вокруг королевы в трагедии, или что-то в этом роде; не начали говорить наперебой. О, миссис Дервент была в своей обычной роли, это так. Она – самая умная леди из всех, кого я когда-либо встречал. Вместо того чтобы задавать ей вопросы, мне пришлось сражаться с толпой. Тетушки лепетали, как это потрясающе – бр! – видеть в доме настоящего полицейского из Скотленд-Ярда. Спрашивали меня, правда это или нет, что мы все время переодеваемся, и как насчет дорожного убийства в Боурнемауте, и все такое. О, я от них отбился, все хорошо. Но все, что я получил, – это твердое алиби для миссис Дервент и доказательство того, что отпечатки пальцев на портсигаре не принадлежат ей.
Отчет Мастерса о передвижениях Дженет Дервент в среду после полудня в точности совпадал с отчетом Дервента прошлым вечером.
– На одну секунду я подумал, что смогу ее поймать, – продолжил старший инспектор. – Я имею в виду это дело с наймом автомобиля на целый день. Шофер, который ждал миссис Дервент на Вернон-стрит (вы это заметили?), не узнал ее, когда она вышла из дома, чтобы сесть в машину. Но не получилось. Оказалось, в этих наемных автомобилях работают дневные и вечерние водители. Днем ее возил другой шофер. Итак, сегодня утром я сбегал в «Меркурии мотор сервис» и повидался с человеком, который возил ее днем. В пять часов, когда был застрелен мистер Китинг, миссис Дервент как раз выходила из ресторана на Оксфорд-стрит с двумя тетушками и еще тремя людьми, которые были вместе с ними в театре. Алиби у нее крепкое. – Мастерс сделал глубокий вдох, который прозвучал свирепо. – Теперь вы знаете столько же, сколько и я.
– Да, у тебя была хорошая ночка, – признал Г. М. – По-моему, тебе нужно выпить, предлагаю так и сделать. Может быть, тебя немного утешит то, что мы собираемся тебе рассказать. Но сначала скажи мне о твоем общем впечатлении о миссис Дервент. Какой ты ее нашел? Кроме того, что она умна?
– Злодейская дамочка, – уверенно заявил Мастерс. – Холодная словно лед и кое-что еще сверх этого. Я знаю этот тип женщин. Неста Пэйцн, которою повесили восемь или десять лет тому назад, была такой же, только у нее не было способностей или преимуществ этой леди. Как правило, женщины такого сорта не совершают убийств. Но они стоят рядом и смотрят, как это делает кто-то другой, и никогда потом не раскалываются, как те, что более человечны. Я признаю, что ее алиби внушительно, но оно мне не нравится. Выглядит так, будто оно было очень хорошо заранее подготовлено. Если миссис Дервент намеревалась получить кое-что после смерти Китинга, я начал бы искать мужчину, за спиной которого она стояла…
– Она должна получить от этого немалую выгоду, – сообщил Г. М. – Я не знаю, как много оставил Китинг, но это должна быть, как минимум, пара сотен тысяч долларов. И она получит неплохую добычу. – Коротко и с удивляющей лаконичностью он пересказал Мастерсу разговор с Дервентом. – А теперь посмотрим, какие выводы ты из этого сделаешь. Но ради всего святого, Мастерс, не переходи к скоропалительным выводам еще до того, как сам повидаешься с Джемом Дервентом? Эге?
– Вы должны были бы знать, сэр, что я никогда не делаю скоропалительных выводов, – провозгласил Мастерс. Г. М. посмотрел на него, но старший инспектор был упрям. – Хотя это и дает мне несколько идей, которые я оставлю при себе, как и вы. Но Дервент! Дервент! Что ж, я кое-что слышал об этом джентльмене только сегодня утром.
Мастерс теперь мерил комнату странными шагами, вывернув носки внутрь. Затем, покачав головой, взглянул на Г. М.:
– Нет, ничего такого, что было бы не к чести мистера Дервента. Даже напротив, теперь он в моих глазах выглядит еще более честным человеком. Сегодня утром я слышал кое-что от помощника комиссара, когда официально принял на себя расследование этого дела. Дело в том, что мистер Дервент пытался приоткрыть завесу над делом Дартли. Вот так. Похоже, у него есть своя теория. В прошлом месяце он побывал в Ярде три или четыре раза, стараясь получить папку с делом Дартли. Еще мне поведали, в прошлом весьма респектабельная фирма «Бенджамин Соар и сын» пару раз подозревалась в торговле фальшивыми антикварными вещами.
Судя по тому, как Мастерс посмотрел при этом на Г. М., Поллард заподозрил, что это была приманка. Но Г. М. никак не отреагировал, разве что сказал:
– И они также, вне всяких сомнений, сообщили тебе, что направили ко мне Филиппа Китинга. Интересный предмет для исследования этот Филипп, я бы сказал. Боб, прочти Мастер-су самое интересное из того, что он нам тут рассказывал. – Пока Поллард читал, Г. М. весело посматривал на старшего инспектора, а затем заключил: – Вот, не думаю, чтобы ты и теперь будешь отпускать колкости насчет секретного общества. А, Мастерс?
– Это как получится, сэр.
– Тебя ничто не заинтриговало?
– Даже чересчур многое, но все под вопросом, – ответил Мастерс. – Тайное общество под названием «Десять чайных чашек» существует либо нет. Мисс Дервент либо является его членом, либо нет. У Гарднера либо была ссора с Китингом, либо ее не было. Либо Гарднер унес пушку из дома Дервента во вторник вечером, либо не уносил…
Г. М. был сбит с толку.
– Либо завтра будет дождь, либо нет. Нет, сынок, ты можешь сделать проблему из чего угодно, если будешь перебирать факты и затем утверждать прямо противоположное. Дело, без сомнения, не так сложно, как может показаться. Но я имел в виду другую интересую часть: характер Филиппа Китинга. Ты согласен со мной, Боб?
– Китинга? – удивленно переспросил Поллард.
– Да, попробуй описать мне твое впечатление о нем.
Сержант подумал:
– Я сказал бы, что это приятный человек, во всяком случае внешне. Осмотрительный. Ему нравится, когда о нем думают как о друге семьи. Гордится своими бесцеремонными манерами, но может быть немного нерешителен. Он мог бы извести кого-то, но сомневаюсь, чтобы он убил. Верен людям, которые ему нравятся. Филипп Китинг, очевидно, увлечен Франсис Гейл, и так же ясно, что он ненавидит миссис Дервент…
– Да. Тогда почему же он ее убил?
Наступила тишина. Мастерс и Поллард смотрели на Г. М., пока он наслаждался отвратительным весельем.
– Ну, почему он убил миссис Дервент? Нет, мои мальчики, я не имею в виду реальную жизнь – я имею в виду игру в убийство, в которую они играли в доме Дервентов во вторник вечером. Помните, девчонка Гейл рассказала нам, что они сыграли за вечер в одну короткую игру, прежде чем миссис Дервент пожаловалась на головную боль и ушла наверх? Ух-ух! Филипп Китинг был убийцей, а его жертвой – миссис Дервент. Он поймал ее на кушетке в кабинете Джема и задушил. И вот я хочу спросить, Мастерс, ты когда-нибудь играл в эту светскую игру под названием «убийство»?
Старший инспектор признал, что у него есть множество вещей получше, чтобы дурачиться подобным образом. Он откровенно думал, что Г. М. ушел в очередное отступление.
– Кстати, о мисс Гейл, – напомнил старший инспектор, – не лучше ли было бы, чтобы она была здесь? Она ждет внизу и по некоторым причинам не хочет говорить ни с кем, кроме вас…
– Понимаете, у меня разум ребенка, – объяснил Г. М., не обратив на это никакого внимания и вглядываясь в пространство. – Я люблю играть в эту игру. И есть одна вещь, которую я всегда замечал. Если ты в этой игре – убийца, то ты никогда не убьешь кого бы то ни было, кроме того, кто тебе нравится или с кем ты чрезвычайно близок. Почему это так – не знаю, просто констатирую факт. Похоже, тут нет той самой домашней заготовки, счастливых чувств, когда ты убиваешь кого-то, кто тебе не нравится или кого ты не знаешь. Люди этого стесняются. Я никогда не видел в игре, чтобы кто-то убил человека, который ему не нравится в обычной жизни. Люди будут находить отговорки полвечера, прежде чем сделают это. Можете сказать, что я опять витаю в облаках, если вам так хочется. И вы, наверное, так и скажете. Но если Филипп Китинг по-настоящему не любит миссис Дервент, тогда, прах меня побери, почему же он ее убил?
Мастерс ухмыльнулся:
– Боюсь, все это слишком тонко для меня. Может быть, это было одно из его подавленных желаний, о которых вы читаете в газетах. Ну же, сэр! Если вы не можете предложить ничего более практического…
– Нет. Только еще один каприз, сынок. Почему наш друг Филипп так уверен, что его кузена Вэнса убили с использованием какого-то механического приспособления?
Это фраза буквально ошарашила Мастерса.
– Механическое приспособление? – потребовал он ответа. – Что такое насчет механического приспособления? Что за механическое приспособление?
– Хо-хо! Ты – старый домовой с тридцатью девятью хвостами, разве не так, Мастерс? Я не знаю. Меня только поразило как очень, очень подозрительное, что посреди своей речи Филипп вдруг заявил о механическом приспособлении. Это никак не укладывается в гладкую последовательность его характера. Это на него не похоже. Но, конечно, я, может быть, снова витаю в облаках?
– Пропади все пропадом! – чертыхнулся старший инспектор. – Послушай, Боб, у тебя есть результат посмертного вскрытия? – Мастерс взял у Полларда бумагу, изучил ее и передал Г. М. Похоже, что-то в ней должно было заинтересовать Г. М., так как Мастерс внимательно следил за его реакцией. Наконец, спросил: – У вас есть какие-нибудь мысли? Насколько я понимаю, это выглядит так, словно все было подстроено. Китинга застрелили из механического приспособления 45-го калибра! Или вы имеете в виду какую-нибудь пушку-ловушку, которая могла быть собрана из чего попало и стреляла сама по себе? Но разве в него не выстрелили дважды? Разве ему не попали в разные части тела? И куда, ради всего святого, это приспособление делось? – Старший инспектор продолжал с подозрением смотреть на Г. М. – Странно, сэр. Очень странно, что вы упомянули какое-то механическое приспособление. Не стану отрицать, что и мне приходило это в голову. Понимаете, я не слишком увлекаюсь выдумками, однако один раз видел в пьесе трюк – удобный, словно рисование. Это был механизм с пушкой, размещенной в телефонной трубке. Звонил звонок; жертва поднимала телефонную трубку, подносила ее к своей голове и – бах! Выстрел в ухо, и никаких следов убийства. Вот так. Поэтому я признаю, что размышлял немного об этом газовом рожке…
– Газовый рожок? – взревел Г. М., садясь на стул. – Что за газовый рожок?
На лице Мастерса появилась слабая улыбка, хотя он и пытался сохранить выражение полной невинности.
– Разве вы его не заметили? Гм! Я думал, вы его видели…
– Мастерс, – рассердился Г. М., – ты держишь от меня все в секрете, как всегда это делаешь. Значит, ты снова вернулся к своим старым трюкам. Эй? Я не собираюсь этого терпеть. Но тебя, похоже, ничто не приводит в больший восторг, чем возможность унизить меня в глазах…
– Что ж, это то, что вы всегда делаете со мной, – философски заметил Мастерс. – Но сейчас, сэр, никто не попал в такую глубокую яму. Я просто привлек ваше внимание к комнате в мансарде, если хотите. Если помните, там низкий потолок; максимум восемь или девять футов…
– Полагаю, я должен выслушать это. Итак?
– И вы видели, – продолжил Мастерс, – что в потолок были вбиты прутья по всей длине газовой трубы, которые на самом деле ничего не фиксировали. Вот так. То есть эта труба не в центре комнаты. Похоже, она шла к двери. Факт состоит в том, что она подходит очень близко к тому конкретному месту, где лежало тело. – И снова старший инспектор колко посмотрел на Г. М. – Я хотел оставить все эти маленькие штучки при себе, пока не получу какой-либо убедительной версии. Но вот пожалуйста. Подозрительный факт, сэр, состоит в том, что диаметр обычной газовой трубы примерно равен дулу револьвера 45-го калибра. Э?
Г. М. посмотрел на него с нескрываемым любопытством:
– Я скажу, сынок. Ты горишь страстным желанием сообщить мне, что ты не упустил ни одной мелочи на потолке и все хорошенько осмотрел? Пушка в газовой трубе производства Мастерса. У тебя душа романтика. А также, если там и была ловушка такого рода, кто будет так любезен прикладывать спину к трубе после того, как она уже выстрелила?
– О, Коттерил сегодня обратил на это внимание, – ухмыльнулся Мастерс, но сразу стал серьезным. – Обратите внимание, я не говорил, что это правда. В особенности это грустно, потому что в рапорте говорится, что в деле была настоящая пушка 45-го калибра. Но я дам вам другой кончик, которого вы, возможно, не заметили. Как раз под этой газовой трубой на ковре было выжжено порохом пятно. Э?
Тут раздался резкий и довольно яростный стук в дверь. Дверь открылась, и вошла Франсис Гейл.
Глава 11
НИЧЬЯ ШЛЯПА
С вопросом о механическом приспособлении было покончено так быстро, словно кто-то закрыл крышку, и Мастерс снова стал самим собой – вежливым, предупредительным. Франсис Гейл стояла, переводя взгляд с одного на другого, ее подбородок был вздернут. Хотя она, казалось, была готова принести извинения, на ее лице все равно был вызов, который тревожил. Сегодня она выглядела старше и бледнее и любопытным образом более хулиганистой. Может быть, из-за маленькой синей шляпки.
– Если это еще одна ваша уловка, – холодно произнесла она, – мне она не нравится. Я не могу больше ждать. Вы обещали играть честно, мистер Мастерс. Мой отец говорил мне, что вы, – она обвиняющее посмотрела на Г. М., – станете играть честно. Он… он собирался притащить меня сюда с целой толпой адвокатов, но я не могла бы этого вынести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Ну и?.. – оживился Г. М.
– Готов признать, что я совершенно не был готов к тому, что последовало. Одну секунду она просто смотрела на меня – странный взгляд, не знаю даже, как его вам описать. Потом откинулась назад и закричала. Да, закричала. Довольно странная, – произнес Мастерс благоговейно, – эта леди. За всю мою жизнь я никогда не слышал подобного визга. Автомобиль дернулся и едва не врезался в тротуар. Шофер обернулся, вид у него был такой, словно он готов разразиться проклятиями. Потом он остановил машину, вышел и открыл заднюю дверцу. К тому времени женщина забилась в угол, дыхание ее успокоилось, слезы выступили на глазах, и она попыталась прикрыть лицо рукой…
Понимаете, сэр, мне кажется, шофер не стал хватать меня за руку. Он только сказал: «Я знаю, что за игру вы затеяли. Убирайтесь отсюда!» Я объяснил ему, что я – офицер полиции. Он сказал, хрен с ним, и, наверное, стукнул бы меня, если бы не действовал слишком резко и не промахнулся. Говорю вам, эта женщина всюду создает подобную атмосферу. Все начинают действовать таким образом…
– Господь любит неудачников, – выдохнул Г. М., открыв глаза. – И что ты сделал?
– Ничего не оставалось, как ответить ему тем же. Я схватил его, заломил ему руки за спину, так чтобы он не мог двигаться, но он к этому времени уже вопил как резаный. Начала собираться толпа. Сейчас нам нет нужды в это углубляться, но факт в том, – проворчал Мастерс, – что начались беспорядки то ли из-за какой-то дьявольщины, то ли для того, чтобы дать ей время подумать. Только эта женщина лежала в машине, притворяясь, что плачет, и смеялась надо мной, прикрывшись рукой.
Я это знал. И она знала, что я знаю. Но она – одна из тех, кто успокаивает ссоры. Ах! Высунулась из автомобиля и объяснила, что все в порядке. Но сделала это таким образом, что вся толпа (включая копа) подумала, что она просто пытается избежать скандала. Черт побери, то, что она говорила, у меня от этого уши завяли!..
Потом мы двинулись дальше. Но миссис Дервент еще со мной не закончила и продолжала сжимать мое колено. Начала говорить о том, как это ужасно и как все вокруг знали, что мистер Вэнс Китинг был ею увлечен, хотя она совершенно невиновна. Сказала, что теперь ее могут заподозрить. Я подтвердил, что это весьма вероятно. Тогда она заявила, что единственное, что ей остается, – это обратиться к людям, которые могут доказать, что она чиста как младенец. Вы можете мне не поверить, но она повезла меня прямиком к…
– Я знаю, – сонно сообщил Г. М. – В «Голубятню», Парк-роуд, 18.
Мастерс уставился на него:
– Вот так так! Вы ничего мне об этом не сказали, не так ли? В таком случае помогите мне, если вы, как я полагаю, все уже знаете…
– Нет, нет. Продолжай.
– Да, туда, куда вы сказали, – мрачно подтвердил старший инспектор. – В «Голубятню», Парк-роуд, 18, где живут две ее незамужние тетушки. И там было нечто вроде суаре с бриджем. Прежде чем я понял, чего ей нужно, или смог поговорить с нею наедине, она провела меня прямо на середину комнаты, сообщив всем новость. И побей меня пуля, если все старые карги не собрались вокруг нее, как вокруг королевы в трагедии, или что-то в этом роде; не начали говорить наперебой. О, миссис Дервент была в своей обычной роли, это так. Она – самая умная леди из всех, кого я когда-либо встречал. Вместо того чтобы задавать ей вопросы, мне пришлось сражаться с толпой. Тетушки лепетали, как это потрясающе – бр! – видеть в доме настоящего полицейского из Скотленд-Ярда. Спрашивали меня, правда это или нет, что мы все время переодеваемся, и как насчет дорожного убийства в Боурнемауте, и все такое. О, я от них отбился, все хорошо. Но все, что я получил, – это твердое алиби для миссис Дервент и доказательство того, что отпечатки пальцев на портсигаре не принадлежат ей.
Отчет Мастерса о передвижениях Дженет Дервент в среду после полудня в точности совпадал с отчетом Дервента прошлым вечером.
– На одну секунду я подумал, что смогу ее поймать, – продолжил старший инспектор. – Я имею в виду это дело с наймом автомобиля на целый день. Шофер, который ждал миссис Дервент на Вернон-стрит (вы это заметили?), не узнал ее, когда она вышла из дома, чтобы сесть в машину. Но не получилось. Оказалось, в этих наемных автомобилях работают дневные и вечерние водители. Днем ее возил другой шофер. Итак, сегодня утром я сбегал в «Меркурии мотор сервис» и повидался с человеком, который возил ее днем. В пять часов, когда был застрелен мистер Китинг, миссис Дервент как раз выходила из ресторана на Оксфорд-стрит с двумя тетушками и еще тремя людьми, которые были вместе с ними в театре. Алиби у нее крепкое. – Мастерс сделал глубокий вдох, который прозвучал свирепо. – Теперь вы знаете столько же, сколько и я.
– Да, у тебя была хорошая ночка, – признал Г. М. – По-моему, тебе нужно выпить, предлагаю так и сделать. Может быть, тебя немного утешит то, что мы собираемся тебе рассказать. Но сначала скажи мне о твоем общем впечатлении о миссис Дервент. Какой ты ее нашел? Кроме того, что она умна?
– Злодейская дамочка, – уверенно заявил Мастерс. – Холодная словно лед и кое-что еще сверх этого. Я знаю этот тип женщин. Неста Пэйцн, которою повесили восемь или десять лет тому назад, была такой же, только у нее не было способностей или преимуществ этой леди. Как правило, женщины такого сорта не совершают убийств. Но они стоят рядом и смотрят, как это делает кто-то другой, и никогда потом не раскалываются, как те, что более человечны. Я признаю, что ее алиби внушительно, но оно мне не нравится. Выглядит так, будто оно было очень хорошо заранее подготовлено. Если миссис Дервент намеревалась получить кое-что после смерти Китинга, я начал бы искать мужчину, за спиной которого она стояла…
– Она должна получить от этого немалую выгоду, – сообщил Г. М. – Я не знаю, как много оставил Китинг, но это должна быть, как минимум, пара сотен тысяч долларов. И она получит неплохую добычу. – Коротко и с удивляющей лаконичностью он пересказал Мастерсу разговор с Дервентом. – А теперь посмотрим, какие выводы ты из этого сделаешь. Но ради всего святого, Мастерс, не переходи к скоропалительным выводам еще до того, как сам повидаешься с Джемом Дервентом? Эге?
– Вы должны были бы знать, сэр, что я никогда не делаю скоропалительных выводов, – провозгласил Мастерс. Г. М. посмотрел на него, но старший инспектор был упрям. – Хотя это и дает мне несколько идей, которые я оставлю при себе, как и вы. Но Дервент! Дервент! Что ж, я кое-что слышал об этом джентльмене только сегодня утром.
Мастерс теперь мерил комнату странными шагами, вывернув носки внутрь. Затем, покачав головой, взглянул на Г. М.:
– Нет, ничего такого, что было бы не к чести мистера Дервента. Даже напротив, теперь он в моих глазах выглядит еще более честным человеком. Сегодня утром я слышал кое-что от помощника комиссара, когда официально принял на себя расследование этого дела. Дело в том, что мистер Дервент пытался приоткрыть завесу над делом Дартли. Вот так. Похоже, у него есть своя теория. В прошлом месяце он побывал в Ярде три или четыре раза, стараясь получить папку с делом Дартли. Еще мне поведали, в прошлом весьма респектабельная фирма «Бенджамин Соар и сын» пару раз подозревалась в торговле фальшивыми антикварными вещами.
Судя по тому, как Мастерс посмотрел при этом на Г. М., Поллард заподозрил, что это была приманка. Но Г. М. никак не отреагировал, разве что сказал:
– И они также, вне всяких сомнений, сообщили тебе, что направили ко мне Филиппа Китинга. Интересный предмет для исследования этот Филипп, я бы сказал. Боб, прочти Мастер-су самое интересное из того, что он нам тут рассказывал. – Пока Поллард читал, Г. М. весело посматривал на старшего инспектора, а затем заключил: – Вот, не думаю, чтобы ты и теперь будешь отпускать колкости насчет секретного общества. А, Мастерс?
– Это как получится, сэр.
– Тебя ничто не заинтриговало?
– Даже чересчур многое, но все под вопросом, – ответил Мастерс. – Тайное общество под названием «Десять чайных чашек» существует либо нет. Мисс Дервент либо является его членом, либо нет. У Гарднера либо была ссора с Китингом, либо ее не было. Либо Гарднер унес пушку из дома Дервента во вторник вечером, либо не уносил…
Г. М. был сбит с толку.
– Либо завтра будет дождь, либо нет. Нет, сынок, ты можешь сделать проблему из чего угодно, если будешь перебирать факты и затем утверждать прямо противоположное. Дело, без сомнения, не так сложно, как может показаться. Но я имел в виду другую интересую часть: характер Филиппа Китинга. Ты согласен со мной, Боб?
– Китинга? – удивленно переспросил Поллард.
– Да, попробуй описать мне твое впечатление о нем.
Сержант подумал:
– Я сказал бы, что это приятный человек, во всяком случае внешне. Осмотрительный. Ему нравится, когда о нем думают как о друге семьи. Гордится своими бесцеремонными манерами, но может быть немного нерешителен. Он мог бы извести кого-то, но сомневаюсь, чтобы он убил. Верен людям, которые ему нравятся. Филипп Китинг, очевидно, увлечен Франсис Гейл, и так же ясно, что он ненавидит миссис Дервент…
– Да. Тогда почему же он ее убил?
Наступила тишина. Мастерс и Поллард смотрели на Г. М., пока он наслаждался отвратительным весельем.
– Ну, почему он убил миссис Дервент? Нет, мои мальчики, я не имею в виду реальную жизнь – я имею в виду игру в убийство, в которую они играли в доме Дервентов во вторник вечером. Помните, девчонка Гейл рассказала нам, что они сыграли за вечер в одну короткую игру, прежде чем миссис Дервент пожаловалась на головную боль и ушла наверх? Ух-ух! Филипп Китинг был убийцей, а его жертвой – миссис Дервент. Он поймал ее на кушетке в кабинете Джема и задушил. И вот я хочу спросить, Мастерс, ты когда-нибудь играл в эту светскую игру под названием «убийство»?
Старший инспектор признал, что у него есть множество вещей получше, чтобы дурачиться подобным образом. Он откровенно думал, что Г. М. ушел в очередное отступление.
– Кстати, о мисс Гейл, – напомнил старший инспектор, – не лучше ли было бы, чтобы она была здесь? Она ждет внизу и по некоторым причинам не хочет говорить ни с кем, кроме вас…
– Понимаете, у меня разум ребенка, – объяснил Г. М., не обратив на это никакого внимания и вглядываясь в пространство. – Я люблю играть в эту игру. И есть одна вещь, которую я всегда замечал. Если ты в этой игре – убийца, то ты никогда не убьешь кого бы то ни было, кроме того, кто тебе нравится или с кем ты чрезвычайно близок. Почему это так – не знаю, просто констатирую факт. Похоже, тут нет той самой домашней заготовки, счастливых чувств, когда ты убиваешь кого-то, кто тебе не нравится или кого ты не знаешь. Люди этого стесняются. Я никогда не видел в игре, чтобы кто-то убил человека, который ему не нравится в обычной жизни. Люди будут находить отговорки полвечера, прежде чем сделают это. Можете сказать, что я опять витаю в облаках, если вам так хочется. И вы, наверное, так и скажете. Но если Филипп Китинг по-настоящему не любит миссис Дервент, тогда, прах меня побери, почему же он ее убил?
Мастерс ухмыльнулся:
– Боюсь, все это слишком тонко для меня. Может быть, это было одно из его подавленных желаний, о которых вы читаете в газетах. Ну же, сэр! Если вы не можете предложить ничего более практического…
– Нет. Только еще один каприз, сынок. Почему наш друг Филипп так уверен, что его кузена Вэнса убили с использованием какого-то механического приспособления?
Это фраза буквально ошарашила Мастерса.
– Механическое приспособление? – потребовал он ответа. – Что такое насчет механического приспособления? Что за механическое приспособление?
– Хо-хо! Ты – старый домовой с тридцатью девятью хвостами, разве не так, Мастерс? Я не знаю. Меня только поразило как очень, очень подозрительное, что посреди своей речи Филипп вдруг заявил о механическом приспособлении. Это никак не укладывается в гладкую последовательность его характера. Это на него не похоже. Но, конечно, я, может быть, снова витаю в облаках?
– Пропади все пропадом! – чертыхнулся старший инспектор. – Послушай, Боб, у тебя есть результат посмертного вскрытия? – Мастерс взял у Полларда бумагу, изучил ее и передал Г. М. Похоже, что-то в ней должно было заинтересовать Г. М., так как Мастерс внимательно следил за его реакцией. Наконец, спросил: – У вас есть какие-нибудь мысли? Насколько я понимаю, это выглядит так, словно все было подстроено. Китинга застрелили из механического приспособления 45-го калибра! Или вы имеете в виду какую-нибудь пушку-ловушку, которая могла быть собрана из чего попало и стреляла сама по себе? Но разве в него не выстрелили дважды? Разве ему не попали в разные части тела? И куда, ради всего святого, это приспособление делось? – Старший инспектор продолжал с подозрением смотреть на Г. М. – Странно, сэр. Очень странно, что вы упомянули какое-то механическое приспособление. Не стану отрицать, что и мне приходило это в голову. Понимаете, я не слишком увлекаюсь выдумками, однако один раз видел в пьесе трюк – удобный, словно рисование. Это был механизм с пушкой, размещенной в телефонной трубке. Звонил звонок; жертва поднимала телефонную трубку, подносила ее к своей голове и – бах! Выстрел в ухо, и никаких следов убийства. Вот так. Поэтому я признаю, что размышлял немного об этом газовом рожке…
– Газовый рожок? – взревел Г. М., садясь на стул. – Что за газовый рожок?
На лице Мастерса появилась слабая улыбка, хотя он и пытался сохранить выражение полной невинности.
– Разве вы его не заметили? Гм! Я думал, вы его видели…
– Мастерс, – рассердился Г. М., – ты держишь от меня все в секрете, как всегда это делаешь. Значит, ты снова вернулся к своим старым трюкам. Эй? Я не собираюсь этого терпеть. Но тебя, похоже, ничто не приводит в больший восторг, чем возможность унизить меня в глазах…
– Что ж, это то, что вы всегда делаете со мной, – философски заметил Мастерс. – Но сейчас, сэр, никто не попал в такую глубокую яму. Я просто привлек ваше внимание к комнате в мансарде, если хотите. Если помните, там низкий потолок; максимум восемь или девять футов…
– Полагаю, я должен выслушать это. Итак?
– И вы видели, – продолжил Мастерс, – что в потолок были вбиты прутья по всей длине газовой трубы, которые на самом деле ничего не фиксировали. Вот так. То есть эта труба не в центре комнаты. Похоже, она шла к двери. Факт состоит в том, что она подходит очень близко к тому конкретному месту, где лежало тело. – И снова старший инспектор колко посмотрел на Г. М. – Я хотел оставить все эти маленькие штучки при себе, пока не получу какой-либо убедительной версии. Но вот пожалуйста. Подозрительный факт, сэр, состоит в том, что диаметр обычной газовой трубы примерно равен дулу револьвера 45-го калибра. Э?
Г. М. посмотрел на него с нескрываемым любопытством:
– Я скажу, сынок. Ты горишь страстным желанием сообщить мне, что ты не упустил ни одной мелочи на потолке и все хорошенько осмотрел? Пушка в газовой трубе производства Мастерса. У тебя душа романтика. А также, если там и была ловушка такого рода, кто будет так любезен прикладывать спину к трубе после того, как она уже выстрелила?
– О, Коттерил сегодня обратил на это внимание, – ухмыльнулся Мастерс, но сразу стал серьезным. – Обратите внимание, я не говорил, что это правда. В особенности это грустно, потому что в рапорте говорится, что в деле была настоящая пушка 45-го калибра. Но я дам вам другой кончик, которого вы, возможно, не заметили. Как раз под этой газовой трубой на ковре было выжжено порохом пятно. Э?
Тут раздался резкий и довольно яростный стук в дверь. Дверь открылась, и вошла Франсис Гейл.
Глава 11
НИЧЬЯ ШЛЯПА
С вопросом о механическом приспособлении было покончено так быстро, словно кто-то закрыл крышку, и Мастерс снова стал самим собой – вежливым, предупредительным. Франсис Гейл стояла, переводя взгляд с одного на другого, ее подбородок был вздернут. Хотя она, казалось, была готова принести извинения, на ее лице все равно был вызов, который тревожил. Сегодня она выглядела старше и бледнее и любопытным образом более хулиганистой. Может быть, из-за маленькой синей шляпки.
– Если это еще одна ваша уловка, – холодно произнесла она, – мне она не нравится. Я не могу больше ждать. Вы обещали играть честно, мистер Мастерс. Мой отец говорил мне, что вы, – она обвиняющее посмотрела на Г. М., – станете играть честно. Он… он собирался притащить меня сюда с целой толпой адвокатов, но я не могла бы этого вынести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26