А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

— Убийца, кто бы он ни был, зажал жертве рот и нос губкой, стащил вниз по лестнице и убил без труда. Тут нигде крови нет. По-моему, было задумано так, чтобы мы вообще не нашли тело, сэр. По-моему, убийца, кто бы он ни был, хотел, чтобы парень просто исчез, — собирался сунуть труп в топку и скрыться. Его Джон Уоткинс случайно спугнул.
— Возможно. Пойдем теперь вниз.
Мы не стали задерживаться в подвале. Я только заглянул и вышел. Подвал был залит водой, которой тушили огонь, в топке еще сердито мигали раскаленные докрасна угли, с пола поднимался едкий дым. На ящике горела единственная свеча. Рядом лежало нечто, на первый взгляд сгнившее, почерневшее, развалившееся на куски, по нему бегали мерцающие искорки. Можно было разглядеть только йоги в обгоревших башмаках, и хорошо была видна рукоятка кинжала в спине. На открытой печной дверце еще висел лоскут одежды Джозефа в яркую, веселую клетку. Не только зловонный запах горелого мяса, но и сама картина вызвала у меня тошноту, и я выскочил обратно на пропахший бараньим жиром, но сравнительно чистый воздух в прихожей.
Когда я выбежал, одна из дверей быстро захлопнулась, будто в нее кто-то подглядывал — последний, завершающий штрих в этой картине. Бэнкс сказал, что в гостиной сидит миссис Суини. Но во всем — хитрость, лукавство, всюду какой-то голос, чьи-то тихие шаги, что-то липкое, выглядывающее из-за угла, готовое выпрыгнуть и ударить! Разве, например, думал Джозеф, жуя шоколад под тихо шипящей газовой лампой в обычной столовой, что некто, улыбавшийся ему через стол, встанет, подойдет и…
На лестнице зазвучали тяжелые шаги Мастерса. Бэнкс принялся повторять свой рассказ, к которому не добавилось ничего нового. Инспектор кое-что записал, и мы пошли повидать миссис Суини.
Это была крупная женщина с полным лицом, которое как бы наплывало на нас, когда она вставала из-за круглого столика в навощенной парадной гостиной. Черты лица приятные, правильные. Типичная старая леди — обитательница пансиона для престарелых, из тех, кто сидит не выпуская из рук вязальных спиц, но только крупнее, крепче, сообразительнее. Седоватые волосы над ушами уложены в букли, черное пальто «с перьями», пенсне без оправы на золотой цепочке, которое хозяйка дома сдернула жестом, свидетельствовавшим, будто все это время она читала Библию, лежавшую на столике посередине комнаты.
— Ну вот! — проговорила миссис Суини, вздернув темные брови и слегка отводя пенсне в сторону, словно снимала маску, и продолжала обвинительным тоном: — Видимо, вы понимаете, друзья мои, какой кошмар и ужас произошли в этом доме.
— Конечно, понимаем, — устало ответил Мастерс таким тоном, будто хотел сказать: «Заткнитесь!» — и вытащил блокнот. — Представьтесь, пожалуйста.
— Меланта Суини.
— Чем занимаетесь?
— Я вдова, и сама зарабатываю на жизнь. — Образцовый бюст дрогнул, точно она стряхивала с плеч мирские заботы, по при этом до смешного напоминала опереточную хористку.
— Понятно. Покойный Джозеф Деннис приходился вам каким-нибудь родственником?
— Нет. Это я и хочу объяснить. Я очень любила бедного Джозефа, хотя он отвергал все попытки узнать его получше. Полюбила с той самой минуты, как мистер Дартворт, джентльмен, павший жертвой зверского нападения прошлой ночью, привел его и поселил у меня. Мальчик был настоящим — поистине настоящим — талантливым медиумом, — заявила миссис Суини, положив руку на Библию.
— Вы давно здесь живете?
— Больше четырех лет.
— А Джозеф?
— По-моему… кажется, уже три года. Видите ли, я широкомыслящая женщина. — По каким-то причинам она старалась внести в разговор легкую нотку. Потом миссис Суини чуть повернулась — в свете газовой лампы блеснул вспотевший лоб, и я вдруг понял, что женщина перепугана до смерти. Мы слышали ее тяжелое дыхание.
— Вы хорошо знали мистера Дартворта?
— Вовсе нет! Я… всегда интересовалась экстрасенсами и потому с ним познакомилась. Потом вообще перестала бывать на сеансах. Слишком утомительно.
Мастерс пока не бросался в атаку, задавал рутинные вопросы. Настоящее испытание начнется после выяснения всех деталей.
— Что вам известно о Джозефе Деннисе? — продолжал он. — Скажем, о его родителях?
— Абсолютно ничего, — заявила она с непонятной интонацией. — О его родителях надо было спрашивать у мистера Дартворта.
— Дальше, дальше!
— Больше я ничего сказать не могу. По-моему, он был подкидышем, голодал и страдал с самого детства.
— Вы никогда не подозревали, что ему грозит опасность?
— Нет! Естественно, прошлой ночью он вернулся расстроенный, но к утру обо всем позабыл. Наверно, ему не сказали, что мистер Дартворт мертв, днем он собирался в кино… И наверно, пошел. Я сама утром, в одиннадцать, ушла из дому…
Миссис Суини запнулась, схватила Библию и почти невнятно затараторила:
— Послушайте… Пожалуйста, послушайте. Вы хотите узнать, что мне известно об этом жутком деле. Я могу отчитаться за каждую минуту после ухода из дому. Пошла к Джону Уоткинсу, разнорабочему, у нас в заднем саду треснула бетонная плита над засыпанным колодцем, вода протекает, надо починить. Потом отправилась прямо к своим друзьям в Клапаме и пробыла там весь день…
Она переводила взгляд с Мастерса на меня, на сержанта Бэнкса. Однако чувствовалось, боялась она вовсе не того, что ее заподозрят, а чего-то другого. И еще что-то фальшивое было в ее поведении. Слишком размашистые жесты, многословие. В чем дело?
— В котором часу вы вернулись?
— Из Клапама приехала в автобусе… кажется, сразу после шести. И видите, что обнаружила. Ваш… сотрудник подтвердит, что я вернулась сразу после шести. — Женщина попятилась, села в кресло из конского волоса, стоящее за столом, вытащила крошечный носовой платочек, стала промокать лицо, будто пудрилась. — Инспектор… вы ведь инспектор, да? — спохватилась она. — Да. Еще одно… Ради всего святого, не заставляйте меня здесь ночевать, хорошо? Прошу вас, умоляю… — Но тут даже ей самой показалось, что это перебор. — Можете моих друзей расспросить, — продолжала она более ровным, но умоляющим тоном. — Они порядочные, уважаемые люди. Разрешите у них провести ночь…
— Ну-ну… Почему вы об этом так просите?
Миссис Суини взглянула инспектору прямо в глаза:
— Я… боюсь.
Мастерс захлопнул блокнот и обратился к Бэнксу:
— Постарайся найти сэра Генри, джентльмена, который с нами приехал. Я хочу, чтобы он побеседовал со свидетельницей. Стой! Вы осмотрели весь дом — верхний этаж и прочее?
Вопрос произвел впечатление на миссис Суини. Я видел, как она слегка дернулась и попыталась скрыть это, старательно утираясь платком.
— Наверху много пароду перебывало, сэр. Я не знаю. Леди скажет, не пропало ли чего.
Я вышел вместе с сержантом в прихожую. У нас возникало какое-то инстинктивное подозрение, что этот дом и сама миссис Суини играют в деле более важную роль, чем мы думали. Кроме простой лжи, было еще что-то в поведении хозяйки дома. Она притворялась и переигрывала — то ли от страха, то ли из чувства вины, то ли от нервозности. Хотелось посмотреть, как с ней разберется Г.М.
За воротами его не оказалось, толпа поредела. Чересчур веселый дежурный полицейский уведомил пас, что Г.М. выпивает с народом в «Короле Уильяме IV», причем всех перепил. Бэнкс отправился обратно докладывать Мастерсу, который, как я слышал, ругался в дверях и, по-моему, потрясал кулаками.
Из освещенной двери убогой пивной, битком набитой людьми, плыли туманные волны табачного дыма. На стульях вдоль стен сидели рядком обычные краснолицые джентльмены с медными булавками в галстуках, словно мишени в тире, фыркая и хмыкая на все происходящее. Г.М., держа в руке пивную кружку вместимостью в пинту, в окружении восхищенной толпы, метал дротики в выщербленную мишень, в промежутках вещая:
— Джентльмены, мы, свободные британские подданные, не обязаны и не будем терпеть безобразия, которые творит нынешнее правительство, ухмыляясь рабочим в лицо…
Я сунул голову в дверь, свистнул. Он прервался, акульим глотком осушил пинту горького пива, обменялся со всеми рукопожатием и заковылял прочь под радостный хор голосов.
На туманной улице выражение его лица изменилось. Он поднял ворот пальто, и если бы я не так хорошо его знал, то подумал бы, что он испуган.
— Старые фокусы еще успешно действуют, — заметил я. — Узнали что-нибудь?
Он проворчал что-то утвердительное, сделал несколько шагов, шумно высморкался в платок и сказал:
— Да, насчет Дартворта и еще кое-что. М-м-м. Если тебе нужна информация, сынок, иди к старожилам, посиди в пивной. В этом доме время от времени бывала какая-то женщина… Эх, почему же я не догадался? Заподозрил было, когда мы вошли в дом Дартворта, но, охотно признаюсь, чуть не совершил самую крупную в жизни ошибку… Да… Впрочем, дело поправимое, вот что утешает. Если мне повезет, завтра к вечеру, может быть, позже, но будем надеяться, что завтра к вечеру, я тебе представлю самого хладнокровного и сообразительного преступника, который…
— Женщину?
— Я этого не говорил. А теперь помолчи. Кому-то об этом доме известно гораздо больше, чем нам. Отчасти из-за этого и был убит Дартворт. Джозефа убили, чтобы убрать его с дороги. А сейчас…
Он остановился на тротуаре напротив коттеджа «Магнолия». Дом выглядел мрачно, зловеще, под уличным фонарем расхаживал констебль, железные ворота покосились, поблескивала мокрая дорожка, выложенная кирпичом. Г.М. ткнул пальцем.
— Дом когда-то принадлежал Дартворту, — небрежно сообщил он.
— А потом?
— Прежде чем его приобрела миссис Суини, стоял пустой — не знаю, сколько лет. Объявления о продаже не было, а потому не было и покупателей. Но старые сплетники помнят, как сюда постоянно являлся мужчина, отвечающий описанию Дартворта. По искривленным костям, как утверждает Лошадиная Морда, тело можно идентифицировать, когда бы его ни выкопали… Сынок, я нисколько не удивлюсь, если именно здесь зарыт труп Элси Фенвик.
Из-за угла Хетер-стрит вывернули фары полицейского автомобиля с громко вывшей сиреной. Мы с Г.М. инстинктивно вместе бросились через дорогу и успели подбежать к тормознувшей у бровки тротуара машине, откуда вышли трое в штатском. Мастерс поспешно открыл перед ними ворота. Один из вновь прибывших торопливо проговорил:
— Инспектор Мастерс, сэр!
— Да?
— Нам сказали, что вы, видимо, здесь, но в доме нет телефона, мы с вами не могли связаться. Вам следует вернуться в Ярд…
— Неужели… очередное…
— Не знаю, сэр, возможно. Звонили из Парижа. В отделе переводчиков все уже разошлись. Субъект тараторил по-французски так быстро, что оператор понял лишь половину. Обещал в девять перезвонить, а уж почти половина девятого. У него что-то важное, сэр, насчет убийства…
— Идите составляйте протокол, как положено, фотографируйте, снимайте отпечатки, осматривайте, — коротко бросил Мастерс, нахлобучил шляпу и кинулся к автомобилю.
Глава 18
Все это было вечером накануне того для, когда леди Беннинг высказала ошеломляющее обвинение. В течение промежуточных пятнадцати часов я чисто случайно наткнулся на то, что почти разрешило загадку…
Не будь это простым изложением фактов, я описал бы сумасшедшую гонку по городу, чтобы успеть к звонку из Парижа, следствие, тянувшееся до самого утра — без перерывов па сон и еду… Но даже дело об убийстве не сводится только к изобличению убийцы. В перерывах вдруг понимаешь, что жизнь идет своим чередом, в перерывах терзаешься мучительными догадками — без толку дышишь в туманное зеркало, пытаясь его протереть. К примеру, в тот вечер я должен был обедать со своей сестрой, симпатичной медузой горгоной, а надо сказать, никому в нашей семье даже в голову не приходило отказываться от приглашений Агаты. Честно говоря, меня больше всего беспокоила перспектива опоздать на час — как и вышло впоследствии, — это если не заезжать домой, чтобы переодеться. Званый обед полностью вылетел у меня из головы, но все-таки я был обязан явиться.
Мастерс доставил нас в центр города, мы с ним договорились явиться наутро, в одиннадцать, в кабинет Г.М. Последнего он повез домой на Брук-стрит, а я выскочил на Пикадилли, успел на кенсингтонский автобус и примчался к дверям Агаты, где меня сначала долго рассматривали в глазок, а потом чистили, прежде чем впустить к гостям. К моему удивлению, гостем была одна Анджела Пейн, закадычная подружка сестры, на которой мне предположительно предстояло жениться. Она сидела у камина в зеркальной гостиной Агаты, возбужденно вертясь, жуя нефритовый мундштук с сигаретой, который всем постоянно мозолит глаза па частных приемах. В отличие от меня Анджела строго следовала современной моде — коротко стригла волосы и до предела обнажала спину.
Войдя, я сразу понял, что два лучших в мире эксперта ждут от меня новостей об убийстве. Возможно, поэтому никого больше к обеду не пригласили. Агата даже не упрекнула меня за опоздание. И как только мы уселись за пустым бульоном, столь же питательным, как смесь, наливаемая на сцене фокусником из разных бутылок, началась атака. Я по-прежнему пытался разгадать загадку миссис Суини и неплохо держал оборону.
Агата обиженно обратилась к Анджеле:
— Конечно, он ничего не может рассказать, хотя из уважения ко мне следовало бы, по крайней мере, объяснить свое опоздание…
За рыбой Анджела взорвала бомбу среди свечей: она спросила меня, когда будет дознание, и, услышав, что завтра, осведомилась:
— А жена бедного мистера Дартворта будет присутствовать?
— Разве мистер Дартворт был женат? — удивилась моя сестра.
— Да ведь я же знакома с его женой! — торжествующе воскликнула ее подруга.
Тут я заинтересовался настолько, что отказался от сотерна.
— Ну, — рассказывала Анджела, — довольно симпатичная, если такой тип вам нравится, — высокая, худая брюнетка. Говорят, дорогая Агата, она вышла из самых низов, была какой-то циркачкой, выступала в каком-то ковбойском шоу, что-то вроде того… Определенно была актрисой. Ох, признаюсь…
— Ты с ней лично знакома?
— Да нет, не совсем… — Анджела вновь повернулась к Агате. — Наверно, сейчас растолстела — ведь с тех пор прошло много лет. Помнишь, дорогая, зиму двадцать третьего или двадцать четвертого года в Ницце? По-моему, в том году у леди Беллоуз был жуткий запой… и то ли она, то ли кто-то другой свалился с бельэтажа, а грубияны, стоявшие на галерке, жутко хохотали? Но как бы там ни было, тогда выступала английская драматическая труппа, все газеты писали, что очень удачно… Они оживили Шекспира, — добавила Анджела, точно речь шла об откачанном утопленнике, — и прелестные вещицы времен Реставрации, написанные Уич… Уичерли…
— Прекрати икать, Анджела, — сурово приказала Агата.
— Говорят, она была великолепна в «Двенадцатой ночи» или в какой-то пьесе под названием «Прямодушный». Я ни той ни другой не видела, видела только ту, где она изображала старомодно одетую неряху среднего возраста, вроде школьной учительницы, ну, ты знаешь, Агата… Ты не слушаешь, Кен?
Я внимательно слушал.
Миссис Суини! Описание полностью соответствует миссис Суини…
Исполнив в тот вечер свой родственный долг, я пешком возвращался домой, причем на улицах никто на меня не оглядывался, выворачивая шею, и по дороге все искал разгадку. Если миссис Суини является Глендой Уотсон Дартворт, что кажется вполне вероятным, то протянувшийся далеко в прошлое след может многое объяснить. Гленда Уотсон выступала во многих и разнообразных обличьях, всегда извлекая из этого выгоду. Случайно или целенаправленно заарканила Дартворта после его безуспешной попытки отравить богатую жену, продолжала прислуживать Элси Фенвик-Дартворт после возвращения счастливых супругов в Англию и, возможно… нет, наверняка была причастна к исчезновению первой жены. Дартворт купил дом в Брикстоне, и то, что там похоронено, например в засыпанном колодце, превратилось в очень основательный повод для шантажа. Скромная помощница потребовала, чтобы Дартворт заплатил ей за молчание или женился на ней. Бывшая горничная жила па Ривьере на его деньги, бывала в театрах, развлекалась, выжидала. Образец терпения, она не пыталась выйти за пего замуж, скрепить узы, пока это официально не позволил закон.
Потом она вновь явилась с новыми планами, намереваясь поделить добычу. И по-прежнему держала его в руках? Конечно. Даже если никогда не найдутся кости Элси Фенвик, по которым ее безошибочно можно было бы опознать (кстати, после идентификации нескольких костей Дэниела Кларка, заколотого в пещере, Юджин Эйрам был повешен через одиннадцать лет после убийства), Дартворт все-таки не забыл о ее угрозе опровергнуть прежние свидетельские показания.
И что же?
Помню, в тот момент я шел мимо ограды Гайд-парка, грызя свою трубку, под любопытными взглядами прохожих. И что же? Очень похоже, что Гленда Уотсон руководила магической деятельностью Дартворта, эксплуатировала его таланты ради наживы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27