Он, и только он, давал ей силу и энергию.
Алекса наклонилась и легчайшим поцелуем коснулась его губ, накрыв их обоих потоками черных волос.
– Возьми меня еще раз, мой ненаглядный разбойник, – попросила-приказала она, изумив и его, и саму себя бесстыдством этих слов.
– Сейчас? – недоверчиво скрипнул он. Кин едва нашел силы издать это единственное коротенькое слово.
– Ты что-то имеешь против этого? – Ее бровь вопросительно изогнулась, бесовская усмешка раздвинула уголки припухших губ.
Кин обожал эту улыбку. В ней было достаточно огня, чтобы рассеять тьму. Алекса покрыла легкими, порхающими поцелуями широкую грудь, спустилась губами вниз по животу и вырвала у Кина довольный, уже немного возбужденный смешок.
– Да неужели у тебя нет ни капли стыда, ты, чертовка? – дразнил он ее. – Мы только что занимались любовью, я отдал тебе все силы, а ты требуешь еще?
Алекса покраснела, но быстро оправилась. Да, она понимала, что это просто ужасно с ее стороны, но не могла устоять перед искушением довести до полного изнеможения мужчину, который не пропускал до сих пор ни одной юбки.
– Хочешь сказать, что не в состоянии удовлетворить всего одну страстную женщину? – поинтересовалась она. В ее хрипловатом голосе слышались нотки вызова.
– Конечно, нет! – Кин заухал, как возмущенный филин. – Я еще никогда не получал претензий по поводу своего мастерства. Это заставляет меня поверить, что ни один смертный мужчина не в состоянии насытить ведьму.
– Ты, кажется… – Он задохнулся, когда она легкими своевольными пальцами пробежала по низу живота, потеребила предмет его мужской гордости.
– А может, просто слухи о твоих многочисленных победах сильно преувеличены? Может, ты сам распространял эти сплетни? – подшучивала Алекса, покрывая поцелуями его глаза, щеки, губы, шею, трогая его тут и там…
Эти возбуждающие прикосновения заново разожгли удовлетворенное было желание, и Кин вдруг ощутил, что хочет, безумно хочет взять ее еще раз. А проворные женские пальцы продолжали танцевать по твердой стене его груди, разжигая бешеную плотскую жажду. И вот он уже желал ее больше, чем раньше, хотя пять минут назад был готов поклясться, что жар страсти уже остыл. Но Кин вдруг осознал: то пламя, что она зажгла в нем, никогда полностью не угасало. Любое неосторожное, волнующее прикосновение – и огромные языки огня желания взлетали вверх, к самым небесам.
Почему же он не уставал от нее? Да потому что сам научил ее доставлять ему наслаждение. Но Алекса расцвела в столь искусную обольстительницу, что больше уже не нуждалась в учителе. Она могла заставить его желать ее, томиться этим желанием, жаждать сладости ее поцелуев.
Кин снова раздвинул ей ноги и ринулся в нее, словно толпа завоевателей на индейские территории. Он двигался сильно, размашисто, ритмично. Алекса радостно встретила эти сильные толчки, пораженная, что сумела уговорить его взять ее и во второй раз. Она никак не могла насытиться им. И только боялась, что придет день, когда Кина отнимут у нее, и от прекрасной Алексы останется лишь пустая оболочка.
Те слова, что она жаждала сказать, уже висели на кончике языка, но Алекса проглотила их и произнесла только его имя. Интонация выразила всю невыносимую нежность, все те чувства, что она испытывала к нему. И только это имя было на ее губах, когда Кин снова поднял ее на вершину экстаза.
Он прижимал к себе ее тело с такой силой, что боялся раздавить. Но не мог отпустить, не мог даже ослабить объятие. Яростные волны любовной битвы швыряли его так, что оставалось только держаться за Алексу, как за спасательный круг. Но вот он застонал от невыносимого наслаждения. Кин был уверен: случись сейчас Миссисипи выйти из берегов и затопить их – у него не хватит сил сделать ни одного гребка даже во имя спасения жизни.
– Не проси больше, – прохрипел он. – Я слышал, будто избыток любовных игр может убить мужчину намного раньше отпущенного ему срока.
Алекса фыркнула, потом виновато ухмыльнулась:
– Наверное, мне должно быть стыдно, что настаивала…
– Да уж, конечно, – ответил Кин, поддразнивая ее. Потом набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Да, Алекса выпила все его силы. Он не мог даже двинуться. Она просила его удовлетворить ее желание, и у нее была жутковатая способность добиваться своего. И вот после двух недель невыносимой пытки, наполненной стараниями найти удовлетворение где-то еще, Кин снова оказался с Алексой. И что он доказал, таскаясь по борделям? Он горько засмеялся над собой. Все, чего он добился, – это выбросил на ветер две недели, пытаясь похоронить воспоминания, которые не умрут никогда. Ему в жизни не удастся прогнать эту чертовку из своих мыслей. Он погиб, когда впервые заглянул в эти загадочные серебристые глаза.
Кин бросил на Алексу быстрый взгляд, потом стал смотреть в черное небо.
– Какая ирония, что молодая невинная женщина, лишь недавно познавшая радости любви, так пристрастилась к ним.
Эта насмешка достигла цели – Алекса вздрогнула будто ужаленная.
– О, для мужчины с репутацией героя-любовника, переспавшего со всем женским населением долины Миссисипи, ты едва волочил ноги. Никогда в жизни не могла даже подумать, что это мне придется соблазнять тебя. – Ее глаза засверкали дьявольским огнем, когда она швырнула в него этим колючим, ядовитым замечанием.
– Я не жалуюсь на само приятное занятие, – фыркнул он в свою защиту. – Не понимаю только, почему ты выбрала именно такое время. – Он был уверен, что Алекса собиралась уязвить его мужскую гордость, вернее, то, что от нее осталось. Никогда еще ни одна женщина не насмехалась над его мужественностью и выносливостью, не сомневалась в них. Будь проклята эта ведьма! Она вечно стремилась ужалить его и наслаждалась этим.
Алекса озорно, весело улыбнулась и отбросила назад свои черные локоны. Потянувшись за одеждой, с удовлетворением отметила, что получила немалое удовольствие, заставив Кина защищаться.
– Не стоит повышать голос, Кин, – ответила она сладостно-медовым тоном, связывая порванные края блузки под грудью, позволив ему пялиться на нее, как мальчишке-школьнику, впервые увидевшему женщину. – Я могу смириться с тем, что тебе приходится считаться… с возрастом… – легко добавила она. – Девин уже проинформировал меня, что пожилые мужчины стремятся к менее утомительному времяпрепровождению.
– С возрастом?! – прокукарекал Кин, как негодующий петушок. Потом так сильно сжал губы, что Алекса испугалась, не раздавит ли он их. Она упрятала свое веселье под приступом кашля, а Кин перекатился на колени и уперся руками в бока. Больше всего он похож сейчас на пыхтящую жабу, подумала Алекса и не смогла не захихикать. – Так ты думаешь, что я слишком стар, да, Алекса? – спросил он, схватив ее за руку, когда она попыталась подняться. Проклятая ведьма просто расцветала и набиралась небывалой силы, оскорбляя его!
– Нет. – Тон ее был легким, небрежным, в глазах плясали дьявольские искорки. – Полагаю, ты прекрасная пара для дамы средних лет.
Кин зарычал и снова попытался схватить ее, но Алекса увернулась и захихикала. Она не понимала, почему так немилосердно насмехается над ним, но ничего не могла с собой поделать. Она ощущала себя безрассудной и в высшей степени живой, потому что любила. И странно счастливой… Позднее придет боль расставания, но сейчас ей доставляло огромное удовольствие трогать его, игриво поддразнивать или смотреть в синие глаза и чувствовать, как сердце наполняется счастьем.
Кин натянул брюки и машинально застегнул их, не сводя глаз с бедер Алексы, которая уже направилась к кильботу.
– Позволь сказать, дорогая Алекса, что у тебя не то чтобы переизбыток пороков, просто ты умудряешься наилучшим образом использовать те немногие, что имеешь, – швырнул он ей вслед. – И еще одно… – Кин прищурился, чтобы разглядеть ее удаляющийся силуэт. – Ты слушаешь меня?
– Да, – приплыл к нему ее голос. – Продолжайте, сэр, – предложила она, едва сдерживая смех.
– Я еще не слыхал, чтобы женщина жаловалась на отсутствие у меня мастерства или выносливости в постели, – заявил он. – Мужчина, как хорошее вино, с возрастом становится только лучше. Ты вполне можешь разочароваться с каким-нибудь сопляком. Вряд ли ему удалось бы удовлетворить твои аппетиты.
– Тогда, полагаю, мне надо приступить к экспериментам, чтобы узнать, правду ли ты говоришь, – ответила Алекса, с интересом пытаясь заметить, не проявит ли Кин хоть малейшего намека на ревность.
– Не трать попусту время, – отпарировал он и самоуверенно улыбнулся, а Алекса побрела по берегу.
Да, эта проказница была освежающей помесью взрослой женщины и маленькой, озорной девчушки. В ней была страсть, не уступающая его собственной, и все же она резвилась, насмехалась и поддразнивала его, когда находило подходящее настроение. Алекса добавила остроты в его жизнь, и он не мог противиться ей. Но Клинт… Клинт будет вне себя, когда узнает, что Алекса будет сопровождать их в поездке в Новый Орлеан. Да, забавное может оказаться путешествие, подумал Кин, догнав Алексу и молча двигаясь рядом с ней. Немало перьев полетит с обоих драчунов, пока они не заключат перемирие… если это вообще когда-нибудь произойдет. Единственное, что у них есть общего, – это острая неприязнь к другому.
Глава 15
Алекса собралась с духом и заставила себя улыбнуться, когда Клинт поднялся с бочонка и уставился на нее с таким отвращением, будто она была чем-то скользким и противным. Кин заставил ее подняться на кильбот, пока сам занимался лошадью, и Алекса призадумалась. Не хочет ли он столкнуть ее нос к носу с Клинтом в надежде, что старик вышвырнет ее за борт, пока он сам отсутствует?
– Что, к дьяволу, вы тут делаете?
Темные глазки Клинта мгновенно осмотрели ее наряд. И хоть зрелище немало взволновало его, на сей раз он не собирался это показывать. Алекса пленила его в первую встречу, и ему совершенно ни к чему было снова становиться жертвой ее чародейства. Заметив запутавшиеся в ее волосах травинки и яркий румянец на щеках, Клинт подозрительно нахмурился. Не вызывало ни малейшего сомнения, что именно борода Кина была причиной прекрасного цвета ее лица, и Клинт готов был поспорить на свою здоровую руку, что эта парочка тешилась на берегу Миссисипи отнюдь не светской беседой.
– Где Кин? – сурово спросил Клинт. – Если вы тут, сластолюбивый дурак должен быть где-то рядом. Клянусь, у него совсем не осталось здравого смысла с тех пор, как вы появились у нас.
Кин тяжело ступил на дощатую палубу кильбота и направился к Клинту.
– Что, взял себе за моду бурчать за моей спиной, а, друг? – саркастически спросил он старика.
– Не-а, обычно стараюсь припасать свои бурчания для тебя лично. – Клинт выставил подбородок и вызывающе уставился на своего молодого напарника. – А что сказал, то сказал. А теперь скажи-ка, чего эта красотуля тут, к дьяволу, делает? Заглянула с проверкой, хочет убедиться, что корыто твое не протекает? – Он нетерпеливо ожидал, что Кин найдет какое-то неубедительное оправдание, но ответ младшего партнера был прямым и предельно откровенным. Это страшно раздосадовало старшего.
– Она отправляется с нами в Новый Орлеан.
Тон Кина не располагал к дальнейшим спорам, но Клинт никогда не умел держать язык на привязи. Часто он высказывался, не заботясь, нравятся ли собеседнику его слова. Особенно когда был уверен в своей правоте.
– Собираешься держать бабу на одной посудине с той командой подонков, которых нанял? – Клинт даже фыркнул от отвращения. – Клянусь, у тебя в башке каша, не мозги. Мужики распустят слюни вокруг нее, а ты будешь высматривать день и ночь, кто же следующий попытается залезть к ней под юбку.
– Ты тоже будешь среди них? – поддразнил его Кин, одарив своего угрюмого товарища широкой улыбкой.
Клинт окинул Алексу презрительным взглядом, потом повернулся к Кину.
– Я усвоил урок еще при первой встрече. – Он фыркнул с невыносимым отвращением. Потом нахмурился, заметив, что Кин, торопясь одеться, неправильно застегнул рубашку. Он протянул к нему палец. – Но, кажись, некоторые дураки не учатся никогда. Они снова и снова наступают на одни и те же грабли.
Кин мельком взглянул вниз и покраснел даже под сильным загаром. Потом заново застегнул рубаху. Прокашлялся, хотел что-то сказать, но вместо этого схватил Алексу за руку и повел к ее новому жилью.
– Держи глаза открытыми, присматривай за речными пиратами, пока я…
– …пока ты отклеишь свои от этого клубка неприятностей, – закончил за него Клинт с язвительной насмешкой. – Господи Боже всемогущий, ничего себе поездочка будет. – Кин и Алекса исчезли внутри, а Клинт тяжело опустился на свою бочку и уныло потряс косматой рыжей головой. – Да, заваривается каша… это так же точно, как то, что я пока еще дышу, – вслух подумал он. – Кин совсем спятил от этой бабы, и нету никакого колдовства, сильнее ейного, чтоб он очнулся.
Алекса оглянулась кругом, оглядела бочки с гвоздями, краску, инструменты, стопки пушнины, которые Кин наторговал у осейджей и поселенцев. Она задержалась на секунду, провела рукой по шикарным шкуркам.
– Похоже, По Хью Ска снабдил тебя ценными мехами. Могу себе представить, они одни принесут тебе целое состояние…
– Да, Белые Волосы всегда был щедр и великодушен, – согласился Кин.
Алекса с любопытством оглянулась на него, чуть сдвинула брови.
– Это что, английский вариант его имени?
Кин утвердительно кивнул.
– Когда он был еще молодым воином, в битве с европейскими солдатами ему довелось ранить офицера. Когда он попытался снять с него скальп, тот вывернулся и удрал, оставив в руке По Хью Ска свой белый напудренный парик. Он заработал свое имя – Белые Волосы – потому что всегда отправлялся в битву с белыми, привязав парик к своей косе.
Алекса задумалась, с отсутствующим видом поглаживая бархатистые шкурки, наваленные в углу.
– Интересно, каким бы все же было решение вождя, если бы я осталась в Месте Многих Лебедей и дождалась своего приговора?
Он уклончиво, но выразительно пожал плечами. – Я искренне благодарен, что тебе не пришлось этого узнать. Хотя Белые Волосы и мой дядя, но он никогда не согласится пойти против воли Уа Тон-Ка. Его выбрали вождем великих осейджей три года назад, когда племя разделилось. Группа под предводительством Гра Моха основала свое поселение Змеи С Широко Раскрытой Пастью. Хотя правительство и пыталось убедить Гра Моха объединиться, но Белые Волосы доволен разделением, он стал могущественным вождем, правит большей частью племени. Прогневить его – значит лишиться всех возможностей торговать с осейджами. К тому же он посредничает между американцами и другими племенами дальше к западу. Вот почему я пытался уговорить твоего отца дождаться договора. Даже легкое недоразумение может привести к серьезным осложнениям, которые могут задеть все западные племена. Индейцы с трудом приняли французов, но все еще косятся на американцев.
Алекса переварила его пояснения, жалея, что ничего этого не знала и не хотела знать всего месяц назад, когда она сама и ее семья бездумно вторглись на территорию осейджей. Карверы сидели прямо на пороховой бочке, упрямо и наивно отказываясь верить, что она может взорваться под ними.
Кин нежно взял ее указательным пальцем за подбородок, заставил взглянуть ему в глаза и слегка улыбнулся.
– Я не хотел бередить твои раны и будить печальные воспоминания, милая. Прости, но мне так редко случается открыто говорить о своих отношениях с осейджами, не вызывая подозрений и… – Кин казался немного виноватым. – Наверное, это жизнь с Клинтом так повлияла на меня. Я тоже стал страдать болтливостью.
– Я не возражаю, – заверила Алекса, схватила его руку и сжала в своих маленьких ладошках. – Твои отношения с осейджами просто завораживают меня. Их верования и уклад жизни настолько отличаются от наших… Ты так увлекательно рассказываешь о них, я слушаю с удовольствием.
Кин снова повел ее за собой, и Алекса увидела маленькую каюту на корме лодки. В помещении была койка и больше почти ничего, но Алекса уже научилась жить даже скромнее, так что не видела причин для жалоб.
– А где же ты будешь спать? – с любопытством поинтересовалась она.
– С тобой.
Алекса широко открыла глаза и уставилась на его хитрую, улыбающуюся физиономию. Хотя она и призналась самой себе, что влюблена в Кина, но совершенно не собиралась обнаруживать это перед Клинтом и командой.
– Надеюсь, ты не собираешься превратить меня в свою персональную шлюху только потому, что я… – Алекса не могла закончить начатую фразу. Слишком унизительным было воспоминание о том, что совсем недавно вымаливала его ласки, как самая обычная потаскушка.
– Но я полагал…
Алекса презрительно фыркнула.
– Я не собираюсь давать Клинту повод каждый раз смотреть на меня исподлобья, а команде – называть всякими погаными именами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Алекса наклонилась и легчайшим поцелуем коснулась его губ, накрыв их обоих потоками черных волос.
– Возьми меня еще раз, мой ненаглядный разбойник, – попросила-приказала она, изумив и его, и саму себя бесстыдством этих слов.
– Сейчас? – недоверчиво скрипнул он. Кин едва нашел силы издать это единственное коротенькое слово.
– Ты что-то имеешь против этого? – Ее бровь вопросительно изогнулась, бесовская усмешка раздвинула уголки припухших губ.
Кин обожал эту улыбку. В ней было достаточно огня, чтобы рассеять тьму. Алекса покрыла легкими, порхающими поцелуями широкую грудь, спустилась губами вниз по животу и вырвала у Кина довольный, уже немного возбужденный смешок.
– Да неужели у тебя нет ни капли стыда, ты, чертовка? – дразнил он ее. – Мы только что занимались любовью, я отдал тебе все силы, а ты требуешь еще?
Алекса покраснела, но быстро оправилась. Да, она понимала, что это просто ужасно с ее стороны, но не могла устоять перед искушением довести до полного изнеможения мужчину, который не пропускал до сих пор ни одной юбки.
– Хочешь сказать, что не в состоянии удовлетворить всего одну страстную женщину? – поинтересовалась она. В ее хрипловатом голосе слышались нотки вызова.
– Конечно, нет! – Кин заухал, как возмущенный филин. – Я еще никогда не получал претензий по поводу своего мастерства. Это заставляет меня поверить, что ни один смертный мужчина не в состоянии насытить ведьму.
– Ты, кажется… – Он задохнулся, когда она легкими своевольными пальцами пробежала по низу живота, потеребила предмет его мужской гордости.
– А может, просто слухи о твоих многочисленных победах сильно преувеличены? Может, ты сам распространял эти сплетни? – подшучивала Алекса, покрывая поцелуями его глаза, щеки, губы, шею, трогая его тут и там…
Эти возбуждающие прикосновения заново разожгли удовлетворенное было желание, и Кин вдруг ощутил, что хочет, безумно хочет взять ее еще раз. А проворные женские пальцы продолжали танцевать по твердой стене его груди, разжигая бешеную плотскую жажду. И вот он уже желал ее больше, чем раньше, хотя пять минут назад был готов поклясться, что жар страсти уже остыл. Но Кин вдруг осознал: то пламя, что она зажгла в нем, никогда полностью не угасало. Любое неосторожное, волнующее прикосновение – и огромные языки огня желания взлетали вверх, к самым небесам.
Почему же он не уставал от нее? Да потому что сам научил ее доставлять ему наслаждение. Но Алекса расцвела в столь искусную обольстительницу, что больше уже не нуждалась в учителе. Она могла заставить его желать ее, томиться этим желанием, жаждать сладости ее поцелуев.
Кин снова раздвинул ей ноги и ринулся в нее, словно толпа завоевателей на индейские территории. Он двигался сильно, размашисто, ритмично. Алекса радостно встретила эти сильные толчки, пораженная, что сумела уговорить его взять ее и во второй раз. Она никак не могла насытиться им. И только боялась, что придет день, когда Кина отнимут у нее, и от прекрасной Алексы останется лишь пустая оболочка.
Те слова, что она жаждала сказать, уже висели на кончике языка, но Алекса проглотила их и произнесла только его имя. Интонация выразила всю невыносимую нежность, все те чувства, что она испытывала к нему. И только это имя было на ее губах, когда Кин снова поднял ее на вершину экстаза.
Он прижимал к себе ее тело с такой силой, что боялся раздавить. Но не мог отпустить, не мог даже ослабить объятие. Яростные волны любовной битвы швыряли его так, что оставалось только держаться за Алексу, как за спасательный круг. Но вот он застонал от невыносимого наслаждения. Кин был уверен: случись сейчас Миссисипи выйти из берегов и затопить их – у него не хватит сил сделать ни одного гребка даже во имя спасения жизни.
– Не проси больше, – прохрипел он. – Я слышал, будто избыток любовных игр может убить мужчину намного раньше отпущенного ему срока.
Алекса фыркнула, потом виновато ухмыльнулась:
– Наверное, мне должно быть стыдно, что настаивала…
– Да уж, конечно, – ответил Кин, поддразнивая ее. Потом набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Да, Алекса выпила все его силы. Он не мог даже двинуться. Она просила его удовлетворить ее желание, и у нее была жутковатая способность добиваться своего. И вот после двух недель невыносимой пытки, наполненной стараниями найти удовлетворение где-то еще, Кин снова оказался с Алексой. И что он доказал, таскаясь по борделям? Он горько засмеялся над собой. Все, чего он добился, – это выбросил на ветер две недели, пытаясь похоронить воспоминания, которые не умрут никогда. Ему в жизни не удастся прогнать эту чертовку из своих мыслей. Он погиб, когда впервые заглянул в эти загадочные серебристые глаза.
Кин бросил на Алексу быстрый взгляд, потом стал смотреть в черное небо.
– Какая ирония, что молодая невинная женщина, лишь недавно познавшая радости любви, так пристрастилась к ним.
Эта насмешка достигла цели – Алекса вздрогнула будто ужаленная.
– О, для мужчины с репутацией героя-любовника, переспавшего со всем женским населением долины Миссисипи, ты едва волочил ноги. Никогда в жизни не могла даже подумать, что это мне придется соблазнять тебя. – Ее глаза засверкали дьявольским огнем, когда она швырнула в него этим колючим, ядовитым замечанием.
– Я не жалуюсь на само приятное занятие, – фыркнул он в свою защиту. – Не понимаю только, почему ты выбрала именно такое время. – Он был уверен, что Алекса собиралась уязвить его мужскую гордость, вернее, то, что от нее осталось. Никогда еще ни одна женщина не насмехалась над его мужественностью и выносливостью, не сомневалась в них. Будь проклята эта ведьма! Она вечно стремилась ужалить его и наслаждалась этим.
Алекса озорно, весело улыбнулась и отбросила назад свои черные локоны. Потянувшись за одеждой, с удовлетворением отметила, что получила немалое удовольствие, заставив Кина защищаться.
– Не стоит повышать голос, Кин, – ответила она сладостно-медовым тоном, связывая порванные края блузки под грудью, позволив ему пялиться на нее, как мальчишке-школьнику, впервые увидевшему женщину. – Я могу смириться с тем, что тебе приходится считаться… с возрастом… – легко добавила она. – Девин уже проинформировал меня, что пожилые мужчины стремятся к менее утомительному времяпрепровождению.
– С возрастом?! – прокукарекал Кин, как негодующий петушок. Потом так сильно сжал губы, что Алекса испугалась, не раздавит ли он их. Она упрятала свое веселье под приступом кашля, а Кин перекатился на колени и уперся руками в бока. Больше всего он похож сейчас на пыхтящую жабу, подумала Алекса и не смогла не захихикать. – Так ты думаешь, что я слишком стар, да, Алекса? – спросил он, схватив ее за руку, когда она попыталась подняться. Проклятая ведьма просто расцветала и набиралась небывалой силы, оскорбляя его!
– Нет. – Тон ее был легким, небрежным, в глазах плясали дьявольские искорки. – Полагаю, ты прекрасная пара для дамы средних лет.
Кин зарычал и снова попытался схватить ее, но Алекса увернулась и захихикала. Она не понимала, почему так немилосердно насмехается над ним, но ничего не могла с собой поделать. Она ощущала себя безрассудной и в высшей степени живой, потому что любила. И странно счастливой… Позднее придет боль расставания, но сейчас ей доставляло огромное удовольствие трогать его, игриво поддразнивать или смотреть в синие глаза и чувствовать, как сердце наполняется счастьем.
Кин натянул брюки и машинально застегнул их, не сводя глаз с бедер Алексы, которая уже направилась к кильботу.
– Позволь сказать, дорогая Алекса, что у тебя не то чтобы переизбыток пороков, просто ты умудряешься наилучшим образом использовать те немногие, что имеешь, – швырнул он ей вслед. – И еще одно… – Кин прищурился, чтобы разглядеть ее удаляющийся силуэт. – Ты слушаешь меня?
– Да, – приплыл к нему ее голос. – Продолжайте, сэр, – предложила она, едва сдерживая смех.
– Я еще не слыхал, чтобы женщина жаловалась на отсутствие у меня мастерства или выносливости в постели, – заявил он. – Мужчина, как хорошее вино, с возрастом становится только лучше. Ты вполне можешь разочароваться с каким-нибудь сопляком. Вряд ли ему удалось бы удовлетворить твои аппетиты.
– Тогда, полагаю, мне надо приступить к экспериментам, чтобы узнать, правду ли ты говоришь, – ответила Алекса, с интересом пытаясь заметить, не проявит ли Кин хоть малейшего намека на ревность.
– Не трать попусту время, – отпарировал он и самоуверенно улыбнулся, а Алекса побрела по берегу.
Да, эта проказница была освежающей помесью взрослой женщины и маленькой, озорной девчушки. В ней была страсть, не уступающая его собственной, и все же она резвилась, насмехалась и поддразнивала его, когда находило подходящее настроение. Алекса добавила остроты в его жизнь, и он не мог противиться ей. Но Клинт… Клинт будет вне себя, когда узнает, что Алекса будет сопровождать их в поездке в Новый Орлеан. Да, забавное может оказаться путешествие, подумал Кин, догнав Алексу и молча двигаясь рядом с ней. Немало перьев полетит с обоих драчунов, пока они не заключат перемирие… если это вообще когда-нибудь произойдет. Единственное, что у них есть общего, – это острая неприязнь к другому.
Глава 15
Алекса собралась с духом и заставила себя улыбнуться, когда Клинт поднялся с бочонка и уставился на нее с таким отвращением, будто она была чем-то скользким и противным. Кин заставил ее подняться на кильбот, пока сам занимался лошадью, и Алекса призадумалась. Не хочет ли он столкнуть ее нос к носу с Клинтом в надежде, что старик вышвырнет ее за борт, пока он сам отсутствует?
– Что, к дьяволу, вы тут делаете?
Темные глазки Клинта мгновенно осмотрели ее наряд. И хоть зрелище немало взволновало его, на сей раз он не собирался это показывать. Алекса пленила его в первую встречу, и ему совершенно ни к чему было снова становиться жертвой ее чародейства. Заметив запутавшиеся в ее волосах травинки и яркий румянец на щеках, Клинт подозрительно нахмурился. Не вызывало ни малейшего сомнения, что именно борода Кина была причиной прекрасного цвета ее лица, и Клинт готов был поспорить на свою здоровую руку, что эта парочка тешилась на берегу Миссисипи отнюдь не светской беседой.
– Где Кин? – сурово спросил Клинт. – Если вы тут, сластолюбивый дурак должен быть где-то рядом. Клянусь, у него совсем не осталось здравого смысла с тех пор, как вы появились у нас.
Кин тяжело ступил на дощатую палубу кильбота и направился к Клинту.
– Что, взял себе за моду бурчать за моей спиной, а, друг? – саркастически спросил он старика.
– Не-а, обычно стараюсь припасать свои бурчания для тебя лично. – Клинт выставил подбородок и вызывающе уставился на своего молодого напарника. – А что сказал, то сказал. А теперь скажи-ка, чего эта красотуля тут, к дьяволу, делает? Заглянула с проверкой, хочет убедиться, что корыто твое не протекает? – Он нетерпеливо ожидал, что Кин найдет какое-то неубедительное оправдание, но ответ младшего партнера был прямым и предельно откровенным. Это страшно раздосадовало старшего.
– Она отправляется с нами в Новый Орлеан.
Тон Кина не располагал к дальнейшим спорам, но Клинт никогда не умел держать язык на привязи. Часто он высказывался, не заботясь, нравятся ли собеседнику его слова. Особенно когда был уверен в своей правоте.
– Собираешься держать бабу на одной посудине с той командой подонков, которых нанял? – Клинт даже фыркнул от отвращения. – Клянусь, у тебя в башке каша, не мозги. Мужики распустят слюни вокруг нее, а ты будешь высматривать день и ночь, кто же следующий попытается залезть к ней под юбку.
– Ты тоже будешь среди них? – поддразнил его Кин, одарив своего угрюмого товарища широкой улыбкой.
Клинт окинул Алексу презрительным взглядом, потом повернулся к Кину.
– Я усвоил урок еще при первой встрече. – Он фыркнул с невыносимым отвращением. Потом нахмурился, заметив, что Кин, торопясь одеться, неправильно застегнул рубашку. Он протянул к нему палец. – Но, кажись, некоторые дураки не учатся никогда. Они снова и снова наступают на одни и те же грабли.
Кин мельком взглянул вниз и покраснел даже под сильным загаром. Потом заново застегнул рубаху. Прокашлялся, хотел что-то сказать, но вместо этого схватил Алексу за руку и повел к ее новому жилью.
– Держи глаза открытыми, присматривай за речными пиратами, пока я…
– …пока ты отклеишь свои от этого клубка неприятностей, – закончил за него Клинт с язвительной насмешкой. – Господи Боже всемогущий, ничего себе поездочка будет. – Кин и Алекса исчезли внутри, а Клинт тяжело опустился на свою бочку и уныло потряс косматой рыжей головой. – Да, заваривается каша… это так же точно, как то, что я пока еще дышу, – вслух подумал он. – Кин совсем спятил от этой бабы, и нету никакого колдовства, сильнее ейного, чтоб он очнулся.
Алекса оглянулась кругом, оглядела бочки с гвоздями, краску, инструменты, стопки пушнины, которые Кин наторговал у осейджей и поселенцев. Она задержалась на секунду, провела рукой по шикарным шкуркам.
– Похоже, По Хью Ска снабдил тебя ценными мехами. Могу себе представить, они одни принесут тебе целое состояние…
– Да, Белые Волосы всегда был щедр и великодушен, – согласился Кин.
Алекса с любопытством оглянулась на него, чуть сдвинула брови.
– Это что, английский вариант его имени?
Кин утвердительно кивнул.
– Когда он был еще молодым воином, в битве с европейскими солдатами ему довелось ранить офицера. Когда он попытался снять с него скальп, тот вывернулся и удрал, оставив в руке По Хью Ска свой белый напудренный парик. Он заработал свое имя – Белые Волосы – потому что всегда отправлялся в битву с белыми, привязав парик к своей косе.
Алекса задумалась, с отсутствующим видом поглаживая бархатистые шкурки, наваленные в углу.
– Интересно, каким бы все же было решение вождя, если бы я осталась в Месте Многих Лебедей и дождалась своего приговора?
Он уклончиво, но выразительно пожал плечами. – Я искренне благодарен, что тебе не пришлось этого узнать. Хотя Белые Волосы и мой дядя, но он никогда не согласится пойти против воли Уа Тон-Ка. Его выбрали вождем великих осейджей три года назад, когда племя разделилось. Группа под предводительством Гра Моха основала свое поселение Змеи С Широко Раскрытой Пастью. Хотя правительство и пыталось убедить Гра Моха объединиться, но Белые Волосы доволен разделением, он стал могущественным вождем, правит большей частью племени. Прогневить его – значит лишиться всех возможностей торговать с осейджами. К тому же он посредничает между американцами и другими племенами дальше к западу. Вот почему я пытался уговорить твоего отца дождаться договора. Даже легкое недоразумение может привести к серьезным осложнениям, которые могут задеть все западные племена. Индейцы с трудом приняли французов, но все еще косятся на американцев.
Алекса переварила его пояснения, жалея, что ничего этого не знала и не хотела знать всего месяц назад, когда она сама и ее семья бездумно вторглись на территорию осейджей. Карверы сидели прямо на пороховой бочке, упрямо и наивно отказываясь верить, что она может взорваться под ними.
Кин нежно взял ее указательным пальцем за подбородок, заставил взглянуть ему в глаза и слегка улыбнулся.
– Я не хотел бередить твои раны и будить печальные воспоминания, милая. Прости, но мне так редко случается открыто говорить о своих отношениях с осейджами, не вызывая подозрений и… – Кин казался немного виноватым. – Наверное, это жизнь с Клинтом так повлияла на меня. Я тоже стал страдать болтливостью.
– Я не возражаю, – заверила Алекса, схватила его руку и сжала в своих маленьких ладошках. – Твои отношения с осейджами просто завораживают меня. Их верования и уклад жизни настолько отличаются от наших… Ты так увлекательно рассказываешь о них, я слушаю с удовольствием.
Кин снова повел ее за собой, и Алекса увидела маленькую каюту на корме лодки. В помещении была койка и больше почти ничего, но Алекса уже научилась жить даже скромнее, так что не видела причин для жалоб.
– А где же ты будешь спать? – с любопытством поинтересовалась она.
– С тобой.
Алекса широко открыла глаза и уставилась на его хитрую, улыбающуюся физиономию. Хотя она и призналась самой себе, что влюблена в Кина, но совершенно не собиралась обнаруживать это перед Клинтом и командой.
– Надеюсь, ты не собираешься превратить меня в свою персональную шлюху только потому, что я… – Алекса не могла закончить начатую фразу. Слишком унизительным было воспоминание о том, что совсем недавно вымаливала его ласки, как самая обычная потаскушка.
– Но я полагал…
Алекса презрительно фыркнула.
– Я не собираюсь давать Клинту повод каждый раз смотреть на меня исподлобья, а команде – называть всякими погаными именами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47