Этого было достаточно. Нильсена со двора как ветром сдуло. В три минуты он добрался до речки. Обежав густой кустарник, молодой человек бросился к ивняку, где была привязана его плоскодонка. Ее там не было. Но крыша надстройки и мачта виднелись на середине речки.
Эли выругался:
– Сукин сын!
– Что? Что… Ах!.. Mon Dieu! – воскликнул Поль, подбегая к другу.
– Груз испорчен.
– Не считая того, который спрятан у Макмиллана в пещерах.
– Я его убью!
Поль прекрасно понял, о ком говорит Эли.
– Ее можно будет починить?
– Пока не знаю.
– А все твоя жалость. Не надо было отпускать этого сумасшедшего.
Появился Калеб, потом Макмиллан. Следом бежали остальные. Все стояли на берегу и смотрели на то, что осталось от плоскодонки.
– Господи Боже! – Калеб качал головой. – Она ведь еще утром тут стояла. Была в полном порядке. Калеб видел.
– Мы с Полем приходили сюда перед обедом. Вымылись и сменили рубахи, – сказал Эли.
– Господи Всемогущий! – воскликнул Бодкин. – Это спятивший немец натворил?
– Ну не делавары же, – проговорил Поль. – Крюгер знает лодку как свои пять пальцев. Ему ничего не стоило сделать пробоины в нужных местах и потопить ее.
– Ладно, не горюйте. – Макмиллан хлопнул Нильсена по плечу. – Мы приведем волов и вытянем ее на берег. Придется поработать лопатами, чтобы срыть часть берега и сделать скат.
– У меня нет денег, чтобы за это заплатить. Я все вложил в товары.
– Я что-то не слышал, чтобы кто-то требовал плату.
Эли снова ругнулся:
– Почему я не пристрелил этого подонка сразу?
– Мы вытащим лодку и установим на подставки, но вот насчет починки… не знаю, – говорил Макмиллан. – Плотник я никакой. Конечно, Лайнус может починить что угодно.
– Я с лодками почти не работал, кроме как здесь, мистар Мак.
– Нам с Ноа приходилось чинить лодки в Натчезе, – сказал Бодкин.
– Наверное, весь табак пропал, – печально произнес Макмиллан. – Я из-за одного только этого изжарил бы Крюгера на медленном огне.
– Теперь он точно уплыл. После того что он тут наделал, он постарается не попадаться мне на глаза. Он знает, что если я его увижу, то убью.
Глава 19
Лайт поднял голову. Над фермой пролетала стая гусей. Перелетные птицы, стая за стаей, летели над Миссури, направляясь на юг. Следопыт каждый день говорил себе, что пора строить жилище на зиму. Но каждый день что-то случалось, и он не мог уйти от Макмиллана. Полдня мужчины вытаскивали плоскодонку. Выяснилось, что в реке лодку Эли оставлять нельзя: из-за нее никакое другое суденышко проплыть не могло.
Вчера весь день орудовали лопатами, чтобы сделать на берегу скат.
Усталые и грязные, работники притащились к дому. Эй принесла им ведро теплой воды – вымыться. Эли обратил внимание, что девушка стала надевать платье вместо парусиновых брюк.
– Надо думать, ты рада до смерти, – сказал швед, когда Эй сдернула мокрое полотенце с гвоздя и повесила вместо него сухое.
– Из-за твоей лодки? С чего бы мне радоваться? Это очень неприятно. Просто ужас, вот что это. – Она сдвинула брови. – Я-то надеялась, что к этому времени ты уже уплывешь отсюда на своей чертовой посудине!
– Мак предложил мне зимовать здесь. Я сказал, что подумаю.
Эли ухмыльнулся и начал умываться. Потом стал ощупью искать полотенце. Почувствовав, как ему сунули в руку ткань, Нильсен приложил ее к лицу. Она оказалась мокрой и шершавой от грязи. Открыв один глаз, швед увидел, как Эй с чистым полотенцем на плече удаляется в дом.
«Чертова девка! Вечно хочет, чтобы последнее слово было за ней!»
После ужина мужчины вышли во двор, а женщины поели и убрали со стола. Лайт был рад видеть, что Мэгги трудится наравне со всеми. Он решил, что, поскольку родители Мэгги не поручали ей никакой домашней работы, ей очень полезно пожить у Макмилланов, где даже у самого младшего ребенка были свои обязанности.
Утром Калеб привел к речке волов. Поль и Эли вброд добрались до лодки и привязали веревки. Когда все было готово, мужчины вошли в воду, чтобы подталкивать плоскодонку. Макмиллан погонял волов. Суденышко двигалось медленно, скрипело. Каждый фут требовал неимоверных усилий.
Когда плоскодонку наконец подтащили к скату, сделали перерыв. Срезанные сосновые ветки постелили на землю, чтобы у волов не скользили копыта, когда они снова начнут тянуть лодку.
Теперь суденышко стояло на берегу, а Эли ходил вокруг него, и на лице молодого человека было написано отчаяние. Впереди и позади надстройки были отодраны доски, исчезли рулевое весло и инструменты, мешки с табаком были вспороты, бочки с мукой и виски вскрыты. Немец перестарался: мука, табак, соль и жир все равно были бы испорчены водой, виски оказалось бы разбавленным. Небольшой бочонок с гвоздями был опрокинут. Как Крюгеру удалось сдвинуть такую тяжесть, не понимал никто.
Инструменты в глуши ценились на вес золота. Только благодаря им люди выживали. Тесаки, молотки, пилы, топоры, струги всевозможных размеров, буравы, стамески, скобели и рубанки – все оказалось на дне речки.
Цветастая ткань, купленная за высокую цену в магазинах Сент-Луиса, промокла и испачкалась. Макмиллан сказал, что его женщины постирают ее и она будет как новенькая.
– Пусть заберут ее себе, – ответил Эли.
В сумерках Нильсен, промокший и усталый, принес материю к дому и бросил ее на землю около дверей. Вид у него был слишком несчастный, и Эй не стала его дразнить – не интересно.
Чтобы мужчины вымылись, понадобилось несколько ведер теплой воды. Макмиллан нашел сухую одежду для тех, у кого ее не было. После ужина все разошлись спать.
Мэгги с Лайтом последние несколько дней ложились в сарае. Калеб и Лайнус предлагали им свой домик, но супруги отказались. Они расстилали одеяла на ворохе сена. Каждую ночь влюбленные оставались вдвоем, и весь мир для них переставал существовать.
– Тебе тепло, Лайт? – Мэгги укрыла мужа одеялом и прижалась к нему.
– Конечно, тепло, сокровище мое, ты меня согреваешь.
– Я не хочу, чтобы ты заболел.
– Не волнуйся. Я давно собираюсь поговорить с тобой об одной вещи.
– Что-то случилось?
Мэгги подняла голову, но муж нежно уложил ее обратно.
– Нам нужно построить на зиму жилье. Я думал пройти к нашей горе еще миль сто, но решил не рисковать зимой. Считаю, что нам следует подняться на несколько миль выше и построить зимовье. А весной мы отправимся дальше.
– Я иду туда, куда идешь ты, Лайт. Мне здесь нравится, но это не наш дом.
– Милая моя женушка. – Лайт крепче обнял ее и поцеловал в губы.
– Когда мы пойдем?
– Скоро. Завтра я помогу поднять со дна инструменты. Послезавтра пойду в лагерь осейджей, скажу вождю, что буду зимовать здесь.
– Мне надо идти с тобой?
– Было бы лучше, если бы ты осталась, милая.
– Сколько тебя не будет?
– День, не больше.
– Я сделаю, как ты скажешь, Лайт. – Маленькая ручка Мэгги нежно заскользила по его груди. – Ты меня хочешь, Лайт? Мои женские дела уже кончились.
Следопыт вздохнул и повернулся к ней.
– Хочу ли я тебя, ch?rie? Я буду хотеть тебя до самой старости, до тех пор, пока лицо мое не избороздят морщины, а волосы не поседеют.
– Мы уже будем на нашей горе, Лайт, когда это произойдет. – Мэгги погладила любимого по голове.
– Ты не жалеешь, что пошла со мной, ma petite? Жизнь здесь нелегкая.
Его пальцы ласково касались ее щеки.
– Ничуточки не жалею. И никогда не захочу вернуться.
Лайт уложил жену на спину и заглянул ей в лицо. Оно было прекрасным. Ее теплое сладкое дыхание касалось его губ. Тихий стон вырвался из ее груди. Это было приглашение, и он принял его. Медленно, осторожно он прижался к губам возлюбленной. Сначала его поцелуй был нежным и легким, но потом стал все настойчивее.
Страстность этой хрупкой женщины несказанно возбуждала его.
– Ах… Mon amour…
* * *
Наступило теплое, безветренное и солнечное утро. Би, Си, Ди и И помогали матери обмолачивать кукурузные початки. Эй и Мэгги стирали материю, которую поселенцу отдал Нильсен.
На излучине речки чуть выше фермы Макмиллан устроил длинный настил. Юные «прачки» становились на него, чтобы набрать воды для чугунного котла. Так было легче, чем вытягивать тяжелые ведра из глубокого колодца на дворе.
Пока вода в трехногом котле грелась на огне, Мэгги учила Эй орудовать кнутом.
Целясь в сучок, Эй выбросила кнут вперед. Ремень закрутился вокруг ветки.
– Черт возьми!
– Когда ты так делаешь, у тебя могут его вырвать, – терпеливо объясняла Мэгги, раскручивая кнут. – Лайт говорит, что надо немного дергать кистью, пока не научишься чувствовать кончик кнута. Ты сама видишь: если он закрутится вокруг чего-то, то его уже нельзя отвести назад.
– У меня никогда не получится, – пожаловалась Эй.
– Еще как получится! Ремень на этом кнуте шире, чем на моем, и тяжелее. Попробуй еще раз, Эй.
Эй закинула кнут за спину и опять нацелилась на сучок.
– Я постараюсь представить себе, что это рыжий швед.
Мэгги хихикнула и спросила:
– Почему тебе не нравится Эли? Он подарил вам всю эту ткань.
– Он болтун и трепло, на него даже пули жалко!
– Зачем ты так говоришь?
– И вообще, мне его подарки не нужны. Я вымою эти тряпки, высушу, смотаю. А потом суну ему в рожу и посоветую подарить их первой замужней женщине, какая ему приглянется. Мне эта рвань ни к чему.
– Почему ты не хочешь ее взять? Из нее можно сшить платья твоим сестрам и матери. И потом, Эй, тут нет замужних женщин, кроме меня и миссис Мак.
Эй покачала головой. Иногда Мэгги такая глупая! Она даже не видит, что Эли в нее влюбился. Но Лайт это знает, и если дурак швед не перестанет на нее пялиться, ему не поздоровится.
– Я у такого задиры ничего не возьму, вот и все.
Мэгги снова захихикала. Смех молодой женщины был таким заразительным, что Эй не выдержала и тоже рассмеялась. Девушка уже перестала сердиться на подругу.
– Ну, давай. Представь, что этот сучок – Эли, и попробуй попасть.
Ремень кнута снова полетел вперед – и снова обмотался вокруг ветки.
– Вот досада! – Эй швырнула кнут на землю. – Опять я не попала по шведу!
Мэгги хохотала.
– Этот кнут просто слишком тяжелый, Эй. Я сейчас принесу мой. – Мэгги побежала через лес к дому.
Прошлая неделя была самой интересной за всю жизнь Эй. Она прежде не встречалась с молодыми девушками, кроме своих сестер. Появление Мэгги стало чем-то совершенно новым. Эй никогда не думала, что замужние женщины могут вести себя так, как Мэгги. Девушке трудно было поверить, что Мэгги – жена. Если ты замужем, то должна носить платья, готовить, работать в огороде, рожать детей. Ма Эй, например, не расхаживала по глуши, не стегала кнутом, не метала ножи, не разговаривала с животными. А эта красавица шла со своим мужем в такие дикие места, где не бывала еще ни одна белая женщина. Муж в ней души не чает. И Мэгги тоже очень его любит. Когда Лайт рядом, она постоянно на него смотрит.
Отливая из склянки щелочного мыла, Эй думала о любви. Ей хотелось бы узнать, каково это – быть в таких близких отношениях с мужчиной, делить его мысли, надежды, мечты и, не задумываясь, делать так, чтобы он был счастлив.
Все произошло внезапно.
Грубая рука вдруг зажала ей рот. Ее повалили на спину и куда-то поволокли. Эй была так изумлена, что сначала даже не пыталась сопротивляться. Но потом девушка поняла, что это не шутки. Кто-то тащит ее в кусты. Эй начала вырываться. Она упиралась пятками, царапала руку, которая зажимала ей рот. В конце концов девушка как-то извернулась и укусила напавшего. Хрюкнув от боли, тот выпустил ее.
В то же мгновение Эй вскочила на ноги, стремительно повернулась к незнакомцу и уже готова была закричать… Однако успела издать только слабый писк: огромный кулак ударил ее в лицо и сбил с ног.
В глазах у Эй заплясали искры – и девушка провалилась в темноту.
Продолжая хихикать над тем, как Эй ругает Эли, Мэгги прибежала на ферму, нырнула в сарай, где Лайт оставил их вьюки, и взяла свой кнут. Молодая женщина надела его на плечо, заткнув кнутовище за пояс.
Мэгги хотела, чтобы Эли нравился Эй так же, как он нравился ей. Швед почти все время ходил печальный и хмурый. Мэгги была уверена, что он не в духе не только из-за лодки. Молодого человека тревожило еще что-то. Эли зарычал на Мэгги, когда та спросила, почему он наблюдает за Лайтом, и велел не лезть не в свое дело, когда она укорила его за то, что он дразнит Эй. Может, ему нравилась Эй Ведь он смеется только тогда, когда подшучивает над ней.
Когда Мэгги вышла из сарая, к ней подошла И со своим любимым петушком.
– Привет, миз Лайтбоди. Что делаешь?
– Помогаю Эй стирать.
– Хочешь подержать петушка?
– Конечно. Как его зовут? – Мэгги опустилась на колени и взяла в руки птицу. Петушок покрутил головой и закрыл глаза.
– Петушок.
И погладила красный гребень птицы.
– Хорошее имя. У меня когда-то была собака по имени Пес.
– Пес? Я не могла назвать его Пес – он ведь петушок.
Мэгги вернула малышке ее любимца и встала.
– Мне надо помогать Эй.
– А мне можно с тобой?
– Если ма тебе разрешит.
– Не разрешит. Мне надо держать мешок для муки. А мне не хочется.
– Но тебе надо слушать ма. Когда мы кончим стирать, я вернусь и мы сыграем в жмурки. Весело будет, правда?
– Ну, наверное, – неохотно согласилась И. Мэгги побежала к речке, распевая свою любимую песенку:
«Янки дудль» всегда в чести
У нас, американцев:
Ее можно петь, играть и свистеть,
И она хороша, чтобы драться!
– …Эй, И хотела пойти, но…
Случилось что-то страшное. Эй не было… И склянка с мылом опрокинута. Мэгги застыла. Вскоре до нее донесся сдавленный возглас. Быстро и бесшумно, словно мышка-полевка, она пробралась сквозь кусты.
На земле лежала Эй. А Крюгер стоял перед ней на коленях и что-то бормотал. Слезы текли у немца из глаз. Он не слышал, как подошла Мэгги.
– Отойди от нее! – завизжала Мэгги. Крюгер вскочил и повернулся к ней:
– А-а-а, фетьма! Это ты финофата! Это ты наколтофала!
Мэгги видела безумие в его глазах. Она вложила в рот два пальца и засвистела.
– Verdammt! Опять колтуешь?! Теперь тепе не уйтешь!
Крюгер шагнул к ней – и Мэгги сдернула с плеча кнут. Молодая женщина все время смотрела Отто в глаза. Немец наблюдал за ней с иронической усмешкой. Теперь эта гадюка в образе красавицы не уйдет от него. Она, и только она, виновата во всех его несчастьях. Она заворожила его друзей, и те стали врагами. Она сделала так, чтобы Крюгера бросили одного в лесу. Она взорвала корабль Веги, а та женщина… погибла. Она убила его жену, и теперь он остался один. Но если ему суждено умереть, он возьмет ее с собой в могилу.
– Клупая шенщина, – пробормотал немец. – Тумаешь останофить меня этим турацким кнутом?
Первый удар послужил ответом. Кончик кнута раскроил щеку. Отто схватился за лицо:
– Ох! Уй! Шорт потери!
Дрожа от ярости, Мэгги снова откинула кнут назад и со всей силой опустила тонкий ремень на руку, которую Крюгер вскинул, защищая лицо. Раздвоенный конец ремня содрал с руки кожу, и оттуда хлынула кровь. Толстяк издал еще один беспомощный крик боли и гнева, пытаясь поймать безжалостную полоску кожи, – и узнал, что с тем же успехом мог ловить гремучую змею.
Мэгги стегала его не переставая. Она наносила удары снова и снова, попадая ему по уху, по плечу, по шее.
Мэгги знала, что Крюгер сошел с ума. Но что ей теперь делать? Ведь немец не уходил. Позвать на помощь? Как жаль, что Лайт далеко. Однако ее должны услышать на ферме.
– Йо-ла-ла-ли! Йо-ла-ла-ли! Йо-ла-ла-ли! – Заливистый клич разнесся по лесу.
– Если тфой тьяволь полукрофка притет, я его упью!
Крюгер вытащил из-за пояса нож. Немец хотел метнуть его в Мэгги. Еще один удар хлыста – и безумец выронил оружие. Взревев, Отто наклонился за ним. Кнут Мэгги разорвал ему рубашку от плеча до пояса, оставив на обнаженном теле кровавый след.
Мэгги начала уставать. Один раз ремень кнута чуть не закрутился на руке немца, но она успела его отдернуть. Еще одна такая ошибка – и она останется без оружия.
Отто Крюгер совсем обезумел. Стекавшая по его лицу кровь смешивалась с пеной на губах. Он ревел от ярости, но не уходил. Получив удар кнута прямо по лицу, он вытянул руки и кинулся на Мэгги:
– Задушу!
– Падай, Мэгги! – раздался за ее спиной голос Лайта.
Крюгер был уже в нескольких футах от молодой женщины. Та бросилась на землю. Нож Лайта вонзился в грудь немца. Крюгер отшатнулся и упал.
– Она фетьма…
Это были последние слова немца: кровь хлынула у него изо рта.
Лайт подошел к Крюгеру, толкнул его ногой. Потом опустился на колени рядом с Мэгги и обнял ее.
– Mon tr?sor! Mon amour!
– Ты его убил, да? Я звала на помощь.
– Я его убил. Я всегда приду на твой зов, золотце мое.
– Эй! Он ударил Эй. – Мэгги вскочила. Из леса выбежал задыхающийся Эли. Нильсен перепрыгнул через Крюгера, из груди которого торчал нож Лайта, и бросился к Эй. Девушка без сознания лежала на земле.
– Боже правый! – Молодой человек наклонился над Эй. – Что этот сумасшедший подонок с ней сделал?
Она казалась… такой беззащитной и беспомощной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25