Трудно было не согласиться с рассуждениями Бодэ. Святой Петр! Это же Пустоши Кудаана! Кому и зачем нужно быть здешним губернатором? А в то же время знатный акхарец, который занимает официальный пост и связан с окрестными бандами, это не идеальный союзник для Клиттихорна. Проклятие, если бы только все они не считали, что она – это Сэм, все было бы на удивление просто.
Они двинулись дальше и уже успели отойти далеко от развилки. Кое-где среди скал появились островки зелени, даже маленькие рощицы. Несколько раз им попадались небольшие, но искусно сделанные воротца, похожие на крохотные шлюзы. Они перегораживали миниатюрные каналы, которые проходили под тропой и, наверное, питали водой зеленевшие вдали поля. Чарли с трудом различала поля и рощи, так что в остальном она поверила Бодэ на слово. Кем бы там ни был этот губернатор, он, во всяком случае, был неплохим хозяином. Скорее всего местные жители сами обеспечивали себя всем необходимым. От этого положение становилось еще опаснее: люди здесь могли только формально подчиняться центральной власти, а кто и как влиял на них со стороны, оставалось только гадать.
Через какое-то время Бодэ остановилась, приглядываясь к тому, что росло на берегу.
– Бодэ умирает с голоду! – воскликнула она. – А там кое-где висят спелые фрукты. Должно быть, это дички, их семена принес сюда ветер с соседних ферм.
– Госпожа, если мы остановимся, чтобы поесть, то еще больше отстанем, – заметила Чарли.
– Ба! Каньон велик, а сейчас слишком темно, поздно думать о том, как отсюда выбраться. Им придется заночевать здесь. Всадникам тоже надо поесть, значит, либо они разобьют лагерь, либо доберутся до своего укрытия. А если мы не подкрепимся, то скоро совсем выдохнемся.
Чарли не нашла, что возразить, хотя ее и свербила мысль, какого черта они станут делать, если нагонят всадников. Там, у каменной арки, она по крайней мере была хорошо вооружена, ее поддерживал отец девочек, да и зрение у нее было в порядке. А что теперь? Идти с камнями против вооруженных людей?
Плоды уже переспели, но нашлись и вполне съедобные. Чарли сорвала два средних размеров алу. Плоды были бледно-лиловые и похожи на бутылку, мякоть розовая, как у яблок, а вкус напоминал очень сладкую грушу. Несмотря на то, что Чарли больше суток ничего не ела, она не смогла съесть больше. Почему-то с тех пор, как из нее сделали куртизанку, она не могла много есть. К своему удивлению, Чарли не чувствовала особой усталости и гораздо больше боялась совсем ослепнуть, чем умереть с голоду.
Наконец Бодэ покончила с последним алу и встала:
– Идем, маленький мотылек! Мы должны догнать их до захода солнца, хотя Бодэ готова убить кого-нибудь за возможность поспать часов десять – двенадцать!
Тени стали длиннее, а солнце было готово опуститься за горизонт, когда они наконец догнали всадников. Бодэ подняла руку и знаком приказала Чарли остановиться.
– Хабадус! – шепнула она. – Целая стая!
Это слово Чарли не знала, вероятно, оно означало каких-то птиц. На таком расстоянии она не могла их разглядеть, но, подняв голову к небу, заметила какое-то темное, беспорядочное кружение.
– Что?..
– Птицы-падальщики, это не к добру.
Стервятники! Эти хабадус – что-то вроде стервятников! Какая гадость!
Чарли следом за Бодэ сошла с тропы. Теперь они пробирались вдоль стены каньона, которая хоть как-то скрывала их от посторонних глаз. Чарли вдруг представила себе, что стервятники кружат над телами их товарищей, и ей уже не хотелось идти вперед.
Со стороны тропы доносился запах смерти, запах растерзанных, опаленных солнцем тел. Бодэ осмотрела побоище и поднялась:
– Идем. Здесь не осталось никого живого, кроме птиц. Они размером с тебя, но разлетятся, как только мы подойдем. Они не охотники до свежего мяса. – Помедлив, она добавила:
– По крайней мере их сородичи в Тубикосе.
Сопровождаемые хлопаньем огромных крыльев и недовольными птичьими криками, они приблизились к месту резни.
Две мертвые лошади, но никаких следов остальных животных. Человеческих тел много. Шесть. Все мужские, совершенно обнаженные, с расколотыми черепами и вспоротыми животами. Рядом – подсыхающие лужицы крови. Трудно было сказать, что здесь было делом рук нападавших, а что довершили птицы.
– На мертвых лошадях ни уздечек, ни седел, ни тюков, с людей содрали всю одежду. Это те, от кого мы спасались, малышка. А вот та бедная кобылка, на которой ехала Бодэ! На них неожиданно напали перерезали и обобрали до нитки. Бодэ удивлена, что с них не содрали кожу!
Чарли почувствовала, что ее вот-вот стошнит.
– Сэм?.. – выдавила она из себя, стараясь отойти подальше.
– Нет, успокойся, красавица! Если Сэм умрет, Бодэ это почувствует. Мы с ней связаны заклятием и зельем. Раз погибли только мужчины, Сэм и девочек захватили нападавшие. – Бодэ вдруг стала очень спокойной и деловитой. – Стычка произошла по крайней мере часа два назад. Видно, это были мастера своего дела.
– Госпожа полагает, это сделал… губернатор? – Чарли наконец решилась попробовать несколько новых слов, как бы она их ни коверкала.
– Нет, вряд ли, красавица. Этих людей убили стрелами и копьями. Войска использовали бы ружья, так что это не губернатор. Бодэ готова биться об заклад, что и убитые не были людьми губернатора. На них черная, а не синяя с золотом форма, но все-таки это форма, а бандиты и разбойники форму не носят. Это какая-то другая армия. Те, кто на них напал, знали, что имеют право нападать на всех, кто вторгнется во владения губернатора, но не на его солдат.
– Да, госпожа, но куда они отправились?
– В этом-то и вопрос, – признала Бодэ. – Надеюсь, не назад, это было бы для нас катастрофой. Не на восток, потому что тогда они оказались бы во владениях губернатора и им пришлось бы делиться добычей. На запад, через реку? Для лошадей здесь слишком глубоко. Значит, вперед!
Чарли печально кивнула. Она страстно желала поскорее уйти с этого страшного места. Однако Бодэ увиденное как будто даже вдохновило.
– Бодэ жаль, что у нее нет угля или карандаша, – бормотала художница. – Такое насилие, такие страдания, такие испытания! Чего только ей не пришлось пережить! Если так пойдет и дальше, Бодэ станет гениальнейшей художницей и прославится в веках!
«Да уж, – с отвращением подумала Чарли. – Если только великая Бодэ доживет до того времени, когда сможет все это нарисовать. Ну хоть можно не беспокоиться, что она из тех художников, что сходят с ума: она была сумасшедшей еще до того, как мы с ней встретились».
В каньоне становилось все темнее, тени все удлинялись, а они все еще никого не встретили, если не считать насекомых да птиц, которые кружили далеко в сумеречном небе. Было жарко и тихо, так тихо, что только их шаги и шум реки нарушали покой земли и воздуха.
Вдруг из-за скалы справа от них появились люди, раздались громкие крики. Прежде чем женщины успели разглядеть нападавших, кто-то схватил их и грубо бросил на землю. Бодэ сопротивлялась отчаянно, пока двое держали ее за руки, она умудрилась извернуться и ударить третьего в пах, вырвалась и сама яростно бросилась в атаку. Справиться с Чарли было проще. Ее прижали к земле, заломили руки за спину и связали тонкой, но прочной веревкой. Потом кто-то схватил ее за волосы, приподнял голову и накинул на шею нечто вроде аркана.
В конце концов художницу постигла та же судьба, силы были слишком не равны.
Чарли попыталась рассмотреть тех, кто на них напал, но одного-единственного взгляда было достаточно, чтобы она пожалела, что вообще захотела это выяснить.
Это был самый отвратительный сброд, какой только им доводилось видеть. Их было восемь, все вооруженные до зубов. Один – высокий и сгорбленный, с изуродованным лицом и порванной нижней губой, – казалось, он постоянно чавкает. Чарли сразу окрестила его про себя Квазимодо. Другой – высокий, мускулистый, с огромной рыжей бородой и отвратительными, близко посаженными глазами над свиным рылом. Двигался он как-то странно, а руки… они у него были толстые, синевато-серые и блестящие, а заканчивались жуткими крабьими клешнями.
Остальные выглядели ничуть не лучше. В каждом проглядывало что-то нечеловеческое. Один был похож на циклопа, а на руках у него торчало всего по три жирных пальца, похожих на манипулятор игрального автомата. У другого на спине росли щупальца, у третьего лицо было больше похоже на жабью морду. Горбун-Квазимодо в сравнении с остальными выглядел хоть куда.
Вожаком явно был краснобородый с клешнями. Когда обеих женщин связали и уложили рядышком, он медленно подошел и осмотрел их.
– Ну, вот теперь у нас действительно симпатичная добыча, они так разукрашены, будто их специально упаковали и приготовили нам в подарок. Кто вы, черт возьми? Именем Девяти Черных Преисподних, что вы здесь делаете, да еще и нагишом?
Бодэ с трудом подняла голову:
– Ты и правда думаешь, что узоры хороши? Пожалуй, у тебя есть вкус, раз оценил работу Бодэ! Чарли застонала. Краснобородый повернулся к ней:
– Кто такая эта Бодэ?
– Бодэ – та, что говорит с тобой! – гордо ответила художница, будто не была распростерта на земле, как подопытная лягушка.
Краснобородый даже немного опешил:
– Кто ты такая, Бодэ, и что ты здесь делаешь?
– Мы путешествовали вместе с караваном, нас застигло наводнение, потом захватили бандиты, они изнасиловали нас, но нам удалось бежать. А теперь мы потеряли друг друга, спасаясь от какого-то отряда. Те, кто был в нем, забрали наши припасы, но сейчас все они лежат там мертвые. Мы ищем наших спутников, которых захватили те люди в черной форме.
– Ваши спутники – мужчины?
– Ну конечно, нет. Молодая женщина и две девочки.
– В том отряде не было женщин, – отозвался Краснобородый. – Возможно, твои друзья попали в лапы этого поганца, сумасшедшего герцога. У нас ваши лошади, ваши пожитки, а теперь и вы сами. Так что заткнитесь и вставайте. Предстоит немного прогуляться. Не делайте резких движений, если не хотите задохнуться. Мы не собираемся убивать вас или причинять вред таким чудесным телам, но наш Хутон – дока по части арканов. Стоит только слегка их затянуть, и пропали ваши голосовые связки. Вы, может, и не совсем задохнетесь, просто приостановится приток крови к мозгу Я видал тех, кто испытал его аркан на себе. Может, вы после этого свихнетесь и кормить вас придется с ложечки, но ваше тело будет в целости и сохранности. Так что заткнитесь, делайте, что вам сказано, и без фокусов!
«Черт, опять влипли, – с тоской подумала Чарли. – Где-то там Сэм? Тысяча чертей! Ну почему мы не отправились к губернатору? Пропади ты пропадом, Бодэ!»
Лошади ждали в полумиле вниз по реке, их спрятали в стороне от тропы. Тут были и их собственные лошади вместе с наргой и теми пожитками, что были навьючены на них. Животных стерегли еще четыре оборванных чудовища. Похоже, краснобородый приказал перерезать шестерых людей в форме, которые, не останавливаясь, прошли мимо Королевской печати, потому что был уверен, что за ними следом движутся основные силы. Потом он, видимо, предпочел выяснить, с кем же он имеет дело, а не улепетывать со взводом солдат на хвосте. Теперь он был вполне вознагражден и не скрывал своего удовлетворения.
Ни Чарли, ни Бодэ не позволили ехать верхом, краснобородый не доверял им, даже связанным по рукам и по ногам. Женщинам пришлось почти бежать за всадниками, да еще арканы все время грозили затянуться. Бандиты отпускали всевозможные непристойности и сальные шуточки, но даже не пытались коснуться их. Судя по всему, красно-бородого все боялись.
Они подъехали к тому месту, где река немного поворачивала, и двое из банды выехали вперед, к самой воде, словно искали какой-то условный знак. Потом они въехали в реку и перебрались на другую сторону, даже не замочив сапог.
– Теперь, леди, ваша очередь, и смотрите не поскользнитесь, – тихо, но угрожающе приказал Хутон. – В этом месте неглубоко, на дне только песок, ил да мелкие камни. Но это только в определенные часы, в другое время переправа – смерть. Вперед.
Скользкое илистое дно, на поверхности воды – отвратительная грязь. Долговязой Бодэ шагать было легче, а для Чарли с ее пятью футами роста – настоящее испытание. Аркан давил шею, и она вздохнула с облегчением, когда наконец добралась до противоположного берега.
Верховые переправились без труда, шайка повернула налево и двинулась в обратном направлении. Пройдя около тысячи ярдов, они оказались перед голой скалой, которая преграждала путь вдоль берега. Один из всадников выехал вперед и произвел какие-то странные, не различимые в наступающих сумерках действия. Скала, как показалось Чарли, сдвинулась с места, земля вздрогнула, и перед ними открылся проход, проложенный в самой скале. Он был такой узкий, что по нему с трудом мог проехать один всадник, и, казалось, уходил куда-то в черную бесконечность.
Через какое-то время они выбрались наружу, где уже не слышно было шума воды. Значит, они оказались далеко от реки. Бандиты остановились, поджидая последнего всадника, который проделал те же манипуляции, что и перед входом, раздался грохот, и проход закрылся. В звуке упавшего камня слышалась такая обреченность, что Чарли стало не по себе. «Отличный способ отделаться от погони», – подумала она. И все-таки не зря краснобородый выждал там, на тропе: лучше, чтобы враги даже не подозревали о существовании тайного прохода. Такая защита была куда более надежна, чем возможность заманить противника в мышеловку.
Какое-то время они ехали по обычной для Кудаана скалистой местности. Было ясно, что отряд спешит: сумерки уже начинали сгущаться. То тут, то там вожак произносил какие-то странные слова, на них откликались, все говорило о том, что это место хорошо охраняется. У Чарли упало сердце. Даже если ей каким-то образом удастся сбежать от этих негодяев, то как, черт возьми, выбраться из долины, кишащей часовыми? Эти люди опасны – отверженные, окопавшиеся на Пустошах, они вели суровую, примитивную жизнь, не зная никаких законов. Некуда идти, нечего терять, нечего бояться.
Вдруг перед ними возникло что-то черное, и отряд наконец остановился. Хутон, тот, у которого было жабье лицо, соскочил с лошади и подошел к пленницам.
– Идите прямо передо мной, – приказал он. – И следите, чтобы веревки не натягивались.
Это был какой-то туннель… нет, пещера. Оттуда веяло прохладой. Они медленно, в полной темноте куда-то спускались. Хутон либо различал что-то в этом мраке, либо хорошо знал дорогу.
– Поверните налево. Хорошо. Десять шагов вперед, теперь снова налево. Прекрасно. Теперь вперед, пока не скажу остановиться. Стоп. Направо.
Они все шли и шли, а лошади роняли им под ноги теплые комья навоза.
Очень скоро ни Чарли, ни Бодэ уже не представляли, где находятся и как сюда попали. Это была не просто пещера, а целый пещерный лабиринт, во всех направлениях тянулись каменные коридоры, кое-где попадались колодцы, которые низвергались в черную пустоту. Только тот, кто точно знал, где находится, кто различал те таинственные знаки, которые указывали путь, мог отыскать дорогу в кромешной тьме в лабиринте тоннелей.
Вдруг на них нахлынула волна шума и света. Это был свет тысяч факелов, сопровождаемый гулкой какофонией людских голосов и криков животных. Перед пленницами открылась огромная пещера. Чарли показалось, что этот подземный зал может сравниться с Большим залом Карлсбадских пещер, а может, он был больше – целый город.
Так вот, значит, где столица отверженных, владения разбойников, которых приютили Кудаанские Пустоши. Никакая власть не нашла бы это место. Да и кому и зачем было искать это чудовищное бандитское гнездо?
Отряд направился к центру города и смешался с толпой людей, животных, превращенцев и прочих отбросов Акахлара. Бодэ была совершенно заворожена всем, что мелькало у нее перед глазами. Пещера, казалось, простиралась так далеко вглубь, что ей не видно было конца. Здесь располагались дома, площади, базары, кипела жизнь, которая не знала солнечного света. Этот город жил только сегодняшним днем, не думая о «вчера», не заботясь о «завтра».
Однако пленницам не дали рассмотреть его получше. На центральной площади Хутон вдруг приказал им остановиться и подвел к приземистому строению, которое, казалось, целиком было сделано из стекла в несколько дюймов толщиной. Два охранника, чем-то похожие на свиней, кивнули, проворчали что-то и пропустили их к тяжелой двери с маленьким оконцем. Хутон осторожно снял с них арканы, развязал веревки и раньше, чем пленницы успели растереть затекшие руки, втолкнул их внутрь, так что они обе рухнули на устланный соломой пол. Дверь с грохотом захлопнулась, шума подземного города больше не было слышно.
– С-с-свинья! – прошипела Бодэ и с трудом села. – Ну как ты?
Чарли застонала, потом кое-как села. Боже! Казалось, веревка все еще сдавливает шею!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31