Потрясающе! Оно будто бы знакомится с тобой. Потом находит нечто самое слабое, самое безвольное в твоем «я» и выпускает его на свободу, а само тем временем использует его чувства и порывы, чтобы заблокировать все воспоминания, которые не нужны для поддержания жизни, все, что связано с понятием «я». Кажется, зелье разрушает, а может, даже перестраивает ферменты самого мозга. Оно держится в организме очень долго, и тот отказывается с ним бороться. Со временем его действие все же ослабевает, но это происходит только после того, как новые связи установлены и произошли некоторые изменения. Оно дает воцариться в мозгу «Маисе», новой личности, а потом перестраивает всю систему связей так, что остаются только те, которые определяют «Маису» как единственное «я». К тому времени, когда зелье сформирует Маису и исчезнет, не останется никаких связей с прежним «я». Необходимые воспоминания – язык, здравый смысл, представление о том, например, что не следует совать руку в огонь, – все это дублируется как новая информация «Майсы», а все старые пути доступа к памяти затираются. Зелье слабеет, но не остается никаких связей с прошлым, Замечательно!
Кира кивнула. Она не все поняла, однако уловила главное.
– Другими словами, все, что ей говорят, когда она просыпается, зелье заставляет принимать за истину. Потом оно берет то, что ему требуется от старой личности, и отсекает все остальное. Кажется, что оно само живое!
– Нет, просто чудо современной химии, моя милочка. Опасное чудо. С его помощью можно создать преданную армию бездумных убийц. Надеюсь, оно еще не попало в руки к Старому Рогачу. – Она вздохнула. – Да, это будет нелегко. Самое сложное в том, что только само зелье пока удерживает ее прежнюю личность. Мы можем без труда избавиться от него, но тогда мы получим только Маису. Если мы оставим его, то получим ту же Маису, потому что зелье блокирует остальную память. А самое скверное – мы не можем ждать. Девушке уже нанесен ущерб, и с каждым днем он будет все больше. Надеюсь, что наш могучий акхарский маг, который мнит себя чуть ли не богом, сможет найти выход, ибо мне это не под силу. Единственное, на что мы можем рассчитывать при ее теперешнем состоянии, – это брачное заклинание, которое может полностью уничтожить лишь арбитраж магов; именно это заклинание еще обеспечивает некоторую ее связь с прошлым и с Принцессой Бурь. Но и оно не поможет, если она пробудет в этом состоянии еще пару месяцев. Лучше позвать нашего полубога!
– Боюсь, что мне действительно придется вмешаться, – проговорил приятный мужской голос, несколько глуховатый, со слабыми отзвуками эха. Он доносился откуда-то из темноты, так что невозможно было определить, откуда именно.
– Ты подоспел вовремя, умник, – заметила Йоми.
– Я все время был тут. Твой анализ был так интересен, мне не хотелось тебя прерывать. Кира, дай девушке половину антидота и давай приведем ее в состояние транса. Я не могу иметь дело с зомби, и, по правде сказать, бездействие мозга только заставляет это зелье работать быстрее.
Кира отлила половину из склянки в маленькую кружку, а потом подошла к толстухе, которая, казалось, спала.
– Открой глаза, возьми эту чашку и выпей до дна, – приказала она.
Глаза «Майсы» открылись, она взяла лекарство и послушно выпила его. Пока они ждали, когда оно подействует, Булеан заговорил:
– Похоже, нам придется собрать все, что осталось от ее личности, а потом заменить зелье другим, подобным ему, которое не будет блокировать воспоминания. Если нам это удастся, тогда она, возможно, потеряет какие-то части своего прежнего «я», некоторые навсегда, другие – временно, но мозг сам найдет окольные пути. Хотя бы в основном мы вернем «Сэм». Ты получила формулу?
– Думаю, да, – ответила Йоми. – Лови! – Из ее головы в темноту устремились бело-голубые искры.
Булеан присвистнул:
– Ого! Готов биться об заклад, человеческий мозг не в состоянии самостоятельно создать такую сложную формулу. Должно быть, ее разработали в каких-то отдаленных внешних мирах, где готовы предоставить к услугам наших злоумышленников мощные компьютеры. Потребовались бы месяцы, чтобы разгадать эту головоломку и вычислить, как она работает! Нам придется действовать быстро и решительно, двигаясь методом проб и ошибок. Посмотрим, что у нас получится. Единственное, что нам остается, – это подтолкнуть ее саму к прорыву. Попытаемся убедить Маису, что ей самой нужно все вспомнить. Ну, давайте попробуем. Кира, открой ее для нас.
Кира опустилась на колени рядом с девушкой.
– Маиса, слушай меня. Как только я снова повторю твое имя, ты услышишь еще два голоса. Отвечай и повинуйся им, как мне или Криму.
– Да, мэм, – последовал тихий ответ.
– Маиса, слушай.
– Здравствуй, Маиса, – мягко проговорил Булеан.
– Здравствуйте, сэр, – ответила девушка. Голос уже не казался таким безжизненным.
Булеан предоставил Йоми повторить то же приветствие, а потом спросил:
– Кто ты, Маиса? Расскажи нам о себе.
– Да чего особо-то рассказывать? – начала она. – Я девушка простая. Сажаю, рощу фрукты и все такое и еще помогаю собирать их и складывать. Другие-то люди, которые красиво одеваются, они их только едят. Пока работаешь, семь потов сойдет, но как посмотришь, что из семечка дерево вырастает и фрукты дает – это прямо как волшебство.
– А тебе никогда не хотелось чего-нибудь другого? – спросил Булеан. – Например, работать в резиденции герцога?
– Нет, мне и так хорошо. Для другого-то учиться надо – читать, писать, мало ли чепухи? А зачем? Я крестьянка, если не работать, как Бог велел, что тогда все будут есть?
– Есть у тебя дружки? – спросила девушку Йоми. – Тебе хотелось бы выйти замуж, иметь детей?
– О, друзей много-много. Парни, они все время тащат в постель. Конечно, если кто годится, чтобы иметь детей, это надо. Только я из-за парней с ума не схожу. Ну и что? Можно спать и с ними, и с девчонками, если нравится.
– Нам не хватает доступа к ее старому «я», чтобы повлиять на нее, – заметила Йоми бесстрастным тоном врача, который ставит диагноз. – Должно быть, теперь ее поддерживает только брачное заклинание.
Булеан на минуту задумался, а потом спросил:
– Тебе хотелось бы быть богатой, иметь дорогую красивую одежду, чудесный дворец, собственных слуг, есть изысканные блюда, пить изысканные вина?
Может, использовать часть своего состояния, чтобы помогать другим?
Толстуха задумалась. Под гипнозом она не могла лгать и отвечала просто и правдиво:
– Нет, сэр. Эти штуки хороши для тех, кому они нужны. Мне нравятся хорошенькие штучки, но от них меньше проку, чем от лошадиного дерьма. Они только для лордов и леди, которые ими друг перед другом хвастаются. Тот, кто больше думает, как на него смотрят, а не что он делает, не стоит ни черта, и все эти побрякушки не сделают из свиньи господина, сэр. Лучше работать весь день вместе с друзьями, делать, что надо, и взамен получать, что надо. От богатства одно беспокойство: только и смотри, чтоб не сперли. Это не по мне. А вот если тебе нужны только друзья, еда и работа, то и не будешь рот разевать на то, что не твое. А те друзья, что только на твое богатство глядят, какие же это друзья?
– Боже мой! – воскликнул Булеан. – Да ее превратили в святую!
– Мы уловили некую нить, – заметила Йоми. – Хочешь еще попробовать?
На какое-то время воцарилось молчание, а потом Булеан спросил на чистом американском английском:
– Но ты ведь замужем за одной женщиной, Сэм? И что будет с Чарли?
Девушка не ответила и, казалось, пришла в замешательство.
– По-видимому, английский у нее стерт, – сказала Йоми. – Она понимает правильный акхарский, но считает, что ей подобает говорить только на крестьянском диалекте. Она зашла слишком далеко.
– Мы не можем ее упустить, – твердо ответил Булеан. – Осталось совсем мало времени, а она мне нужна. Они затеяли что-то серьезное, Йоми, и это произойдет в этом году. Что-то ужасное. Я не совсем уловил, что именно, но это нечто такое, что пугает даже их союзников, до которых дошли кое-какие слухи. Они только что покончили с экспериментами, а это означает, что они готовятся к чему-то более значительному. Я должен заполучить ее!
– Тогда тебе придется принять решительные меры, – отозвалась колдунья. – Надо отыскать что-то такое, что пробьет брешь в этой стене.
– Знаю, знаю, я только надеялся, что мне удастся вытащить ее, не причиняя ей новой боли, она и так уже настрадалась. – Он вздохнул. – Ладно. Кира, надень ей на шею мой амулет, который носишь с собой. Это создаст прямую связь. Может быть, я смогу встряхнуть ее.
Кира, захваченная всем происходящим, исполнила его приказ. Маленький зеленый камешек в простой оправе на медной цепочке особого впечатления не производил, но повсюду в Акахларе можно было найти тех, у кого были подобные амулеты. Они означали, что-либо в прошлом их владелец оказал Булеану какую-нибудь значительную услугу, либо их владелец достаточно верен или достаточно продажен, чтобы при случае к нему можно было обратиться.
– Ага, теперь я тебя вижу, малышка Майса-Сузама-Сэм, – прошептал Булеан. – Теперь я действительно могу общаться с тобой напрямую…
Девушка почувствовала, как в голове у нее глухо застучало, но зелье не давало ей сопротивляться.
«Ты уже замужем, Маиса!» – сказал голос.
– Нет!
«Да! Посмотри на свою руку. Видишь метку? Колдовскую метку? Видишь нить, которая выходит из нее и теряется в ночи? Ты должна верить мне. Ты замужем, и твоя супруга беспокоится о тебе, она хочет отыскать тебя. Ты сама знаешь, что это правда! А теперь – кто твоя супруга? Как она выглядит? Как ее зовут?»
Вспышки… Неясные, путающиеся образы странной, высокой женщины с раскрашенным телом… Зелье пыталось побороть эти видения, но вера, поддерживаемая волей Булеана, взяла вверх, стена не устояла. Теперь часть Майсы требовала информации. Дело пошло.
– Бодэ, – изумленно прошептала она. – Я вышла замуж за женщину, Бодэ…
«Кто замужем за Бодэ? Представь себе свадьбу. Где это было? Кто там был? Кто такая Бодэ? Почему она тебя любит? Ты должна мне ответить. Ты должна отыскать ответы у себя в голове!»
Вопросы и приказы следовали один за другим, жесткие, настойчивые, неотвратимые.
– Сузама Бодэ… это Сэм… – Перед ней промелькнула картина: она врывается в странное, полузнакомое жилище Бодэ. Очень похоже на лабораторию, но не лаборатория. Она кидается на высокую татуированную женщину и заставляет ее что-то… что-то…
– Художница… алхимия… Бодэ… любовное зелье… – Это было похоже на кирпичную стену, по которой сначала прошла маленькая трещина, открылась только часть того, что было за ней, но чем больше становилось видно, тем быстрее рушилась стена, тем больше открывалось взгляду.
– Чертовски могущественный пройдоха, – одобрительно заметила Йоми.
«Как? Почему?» – Давление, приказ, ни малейшей поблажки.
– Спасти… спасти… Шарлин… – Лицо прекрасной девушки с затейливыми узорами вокруг глаз в виде небесно-голубого мотылька… – Друг… лучший друг… Звали… Шари. Да, еще… еще Чар-ли-и. Чарли.
«Вспоминай! Ты должна вспомнить! Чарли, Бодэ, Сэм… Свяжи их, пробей стену! Вспоминай… Вспоминай… Вспоминай!!!»
Все быстро вставало на свои места, ее новой личности было приказано хотеть, даже требовать информации. Информации было много, слишком много. Она не могла разобраться в деталях, понять все сразу. Все это просеивалось через личность Майсы, личность, которая управляла мозгом. Невольно, по мере того как информация открывалась, шла оценка этой информации. Сэм паразитировала, Сэм была недовольна собой, у Сэм ни в чем не было уверенности… Но она-то и была Сэм, и все же ей не нравилась Сэм…
– Быстро, – рявкнул Булеан. – Остаток антидота! Все и немедленно!
Кира налила антидот в чашку, стараясь не пролить ни капли, и приказала:
– Маиса, возьми это и выпей до дна!
Девушка автоматически взяла чашку, и Кира затаила дыхание: на мгновение ей показалось, что девушка опрокинет ее, но та рассеянно повиновалась.
Вдруг ее глаза широко раскрылись, она смотрела не на окружающих, а куда-то вдаль, она видела что-то, доступное только ей одной.
– Не знаю, какой она проснется, знаю только, что это будет женщина с больной головой, – сказал Булеан. – Но это все, что я могу сделать на расстоянии. Если бы ей нравились мужчины, если бы она не согласилась официально зарегистрировать свои отношения с Бодэ, нам действительно пришлось бы бороться с этим зельем напрямую, с помощью антидота, а после него ничего бы не осталось, нам не за что было бы уцепиться. Я твой должник, Йоми, ты сделала анализ зелья, ты угадала ее состояние, ты держала на расстоянии Гончих преисподней. И я уже обязан тебе теми двумя. Если бы Бодэ погибла, брачное заклинание утратило бы силу, и всему бы пришел конец.
– Черт возьми, еще бы ты мне не был должен, – отозвалась старуха. – И когда-нибудь, в свое время, я приду за своим долгом. А пока хватит и того, что ты помешаешь этому сумасшедшему.
– Я не рискую дольше задерживаться, – сказал чародей. – Несмотря на превосходную защиту Йоми, они знают, что я брожу по эфиру, и пытаются отыскать мой след.
– Если ты так чертовски могуществен, почему бы тебе просто не пожаловать сюда? – поинтересовалась колдунья.
– Потому что это привлекло бы в этот каньон такую силу, что даже я не смог бы ей сопротивляться, и это прикончило бы всех нас, – отозвался чародей. – Ты думаешь, почему я застрял здесь? В моей собственной средине у меня есть источник, из которого я могу черпать энергию, соратники, которыми я могу распоряжаться. За ее пределами я всего лишь один из многочисленных акхарских магов, не лучше и не хуже других. Наша сторона терпит поражение, Йоми. Она слаба и разрозненна, а Клиттихорн становится все сильнее и увереннее. Эта девушка – не пешка. Она – наш последний, отчаянный шанс.
– Тогда отправляйся, – ответила Йоми, – а я прослежу, чтобы «ни трогались в путь.
И даже Кира, не обладавшая магическим даром, почувствовала, что Булеан ушел.
Прекрасная женщина внимательно посмотрела на чародейку:
– Что он имел в виду, Йоми? Что затевается там, на холодном севере? Что это такое, если этого боятся даже такие люди, как ты и Булеан? И при чем тут эта девушка? Принцесса Бурь обладает мощным и уникальным даром, но вряд ли он может нести угрозу миру. Или я что-то не понимаю?
Йоми хихикнула:
– Очень уж они все скользкие. Клиттихорн решил объединиться с Принцессой Бурь. Тебе известно, что в последнее время кое-где в Акахларе Ветры Перемен стали чаще и сильнее?
– Да, но что из этого? Нам всегда приходилось жить в страхе перед ними.
– Мир в целом все же сильнее, чем Ветер Перемен, который действует только на малую часть мира. Даже Ветер Перемен подчиняется тем силам, которые создали этот мир, с его солнцем и ветрами, гравитацией, центробежными и магнитными силами. Не важно, как может Ветер изменить какой-нибудь район, этот район все равно относительно мал, а основные силы незыблемы и вскоре устранят разрушения. Все, что влияет на погоду, климат, влияет и на Ветер Перемен. И попадает он в Акахлар не иначе как через точки, в которых создается некая слабина. Говорят, Клиттихорн нашел способ создавать эту слабину, поэтому он может призвать Ветер, но не может влиять на него. А Принцесса Бурь может влиять на силу ветра, его интенсивность и длительность. Они недолюбливают друг друга, но одному без другой не обойтись, а вместе они грозят превратиться в бич Божий.
Кира кивнула:
– Но они все еще не могут влиять на то, какие изменения произведет Ветер, они не могут воспользоваться им иначе, как для устрашения. Армии и чародеи акхарских королевств должны уничтожить Клиттихорна и убить Принцессу, где бы они ни были. Стоит этой парочке только попытаться использовать это оружие для шантажа, и их конец будет предрешен.
– Возможно. Но не думаю, что они настолько глупы. Принцесса интересуется только политикой, моя дорогая, а вот для Клиттихорна политика – только способ достичь своей черной цели, о которой мы пока даже не догадываемся, но скоро, к своему ужасу, узнаем, если только ему удастся исполнить свой замысел.
Что-то взорвалось у нее в голове. Она не понимала, боялась, но была не в состоянии сопротивляться или отбросить от себя видение.
Сначала это было прекрасно, будто она смотрела в бесчисленные грани бесценного бриллианта, все вокруг переливалось невероятными цветами, кругом парили странные треугольные блики, и вскоре это вращение захватило, поглотило ее, затянуло в ловушку сверкающего хаоса.
Вдруг рядом с ней показалась крохотная черная точка, тоже подвешенная в сверкающей бездне. Точка вытянулась в черную линию, повернулась, – и вот уже это был человек. Нет, не человек, а тень, контур человека, черного, безличного и тонкого, как лист бумаги.
Она закричала, ее крик отразился эхом от тысяч треугольных граней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Кира кивнула. Она не все поняла, однако уловила главное.
– Другими словами, все, что ей говорят, когда она просыпается, зелье заставляет принимать за истину. Потом оно берет то, что ему требуется от старой личности, и отсекает все остальное. Кажется, что оно само живое!
– Нет, просто чудо современной химии, моя милочка. Опасное чудо. С его помощью можно создать преданную армию бездумных убийц. Надеюсь, оно еще не попало в руки к Старому Рогачу. – Она вздохнула. – Да, это будет нелегко. Самое сложное в том, что только само зелье пока удерживает ее прежнюю личность. Мы можем без труда избавиться от него, но тогда мы получим только Маису. Если мы оставим его, то получим ту же Маису, потому что зелье блокирует остальную память. А самое скверное – мы не можем ждать. Девушке уже нанесен ущерб, и с каждым днем он будет все больше. Надеюсь, что наш могучий акхарский маг, который мнит себя чуть ли не богом, сможет найти выход, ибо мне это не под силу. Единственное, на что мы можем рассчитывать при ее теперешнем состоянии, – это брачное заклинание, которое может полностью уничтожить лишь арбитраж магов; именно это заклинание еще обеспечивает некоторую ее связь с прошлым и с Принцессой Бурь. Но и оно не поможет, если она пробудет в этом состоянии еще пару месяцев. Лучше позвать нашего полубога!
– Боюсь, что мне действительно придется вмешаться, – проговорил приятный мужской голос, несколько глуховатый, со слабыми отзвуками эха. Он доносился откуда-то из темноты, так что невозможно было определить, откуда именно.
– Ты подоспел вовремя, умник, – заметила Йоми.
– Я все время был тут. Твой анализ был так интересен, мне не хотелось тебя прерывать. Кира, дай девушке половину антидота и давай приведем ее в состояние транса. Я не могу иметь дело с зомби, и, по правде сказать, бездействие мозга только заставляет это зелье работать быстрее.
Кира отлила половину из склянки в маленькую кружку, а потом подошла к толстухе, которая, казалось, спала.
– Открой глаза, возьми эту чашку и выпей до дна, – приказала она.
Глаза «Майсы» открылись, она взяла лекарство и послушно выпила его. Пока они ждали, когда оно подействует, Булеан заговорил:
– Похоже, нам придется собрать все, что осталось от ее личности, а потом заменить зелье другим, подобным ему, которое не будет блокировать воспоминания. Если нам это удастся, тогда она, возможно, потеряет какие-то части своего прежнего «я», некоторые навсегда, другие – временно, но мозг сам найдет окольные пути. Хотя бы в основном мы вернем «Сэм». Ты получила формулу?
– Думаю, да, – ответила Йоми. – Лови! – Из ее головы в темноту устремились бело-голубые искры.
Булеан присвистнул:
– Ого! Готов биться об заклад, человеческий мозг не в состоянии самостоятельно создать такую сложную формулу. Должно быть, ее разработали в каких-то отдаленных внешних мирах, где готовы предоставить к услугам наших злоумышленников мощные компьютеры. Потребовались бы месяцы, чтобы разгадать эту головоломку и вычислить, как она работает! Нам придется действовать быстро и решительно, двигаясь методом проб и ошибок. Посмотрим, что у нас получится. Единственное, что нам остается, – это подтолкнуть ее саму к прорыву. Попытаемся убедить Маису, что ей самой нужно все вспомнить. Ну, давайте попробуем. Кира, открой ее для нас.
Кира опустилась на колени рядом с девушкой.
– Маиса, слушай меня. Как только я снова повторю твое имя, ты услышишь еще два голоса. Отвечай и повинуйся им, как мне или Криму.
– Да, мэм, – последовал тихий ответ.
– Маиса, слушай.
– Здравствуй, Маиса, – мягко проговорил Булеан.
– Здравствуйте, сэр, – ответила девушка. Голос уже не казался таким безжизненным.
Булеан предоставил Йоми повторить то же приветствие, а потом спросил:
– Кто ты, Маиса? Расскажи нам о себе.
– Да чего особо-то рассказывать? – начала она. – Я девушка простая. Сажаю, рощу фрукты и все такое и еще помогаю собирать их и складывать. Другие-то люди, которые красиво одеваются, они их только едят. Пока работаешь, семь потов сойдет, но как посмотришь, что из семечка дерево вырастает и фрукты дает – это прямо как волшебство.
– А тебе никогда не хотелось чего-нибудь другого? – спросил Булеан. – Например, работать в резиденции герцога?
– Нет, мне и так хорошо. Для другого-то учиться надо – читать, писать, мало ли чепухи? А зачем? Я крестьянка, если не работать, как Бог велел, что тогда все будут есть?
– Есть у тебя дружки? – спросила девушку Йоми. – Тебе хотелось бы выйти замуж, иметь детей?
– О, друзей много-много. Парни, они все время тащат в постель. Конечно, если кто годится, чтобы иметь детей, это надо. Только я из-за парней с ума не схожу. Ну и что? Можно спать и с ними, и с девчонками, если нравится.
– Нам не хватает доступа к ее старому «я», чтобы повлиять на нее, – заметила Йоми бесстрастным тоном врача, который ставит диагноз. – Должно быть, теперь ее поддерживает только брачное заклинание.
Булеан на минуту задумался, а потом спросил:
– Тебе хотелось бы быть богатой, иметь дорогую красивую одежду, чудесный дворец, собственных слуг, есть изысканные блюда, пить изысканные вина?
Может, использовать часть своего состояния, чтобы помогать другим?
Толстуха задумалась. Под гипнозом она не могла лгать и отвечала просто и правдиво:
– Нет, сэр. Эти штуки хороши для тех, кому они нужны. Мне нравятся хорошенькие штучки, но от них меньше проку, чем от лошадиного дерьма. Они только для лордов и леди, которые ими друг перед другом хвастаются. Тот, кто больше думает, как на него смотрят, а не что он делает, не стоит ни черта, и все эти побрякушки не сделают из свиньи господина, сэр. Лучше работать весь день вместе с друзьями, делать, что надо, и взамен получать, что надо. От богатства одно беспокойство: только и смотри, чтоб не сперли. Это не по мне. А вот если тебе нужны только друзья, еда и работа, то и не будешь рот разевать на то, что не твое. А те друзья, что только на твое богатство глядят, какие же это друзья?
– Боже мой! – воскликнул Булеан. – Да ее превратили в святую!
– Мы уловили некую нить, – заметила Йоми. – Хочешь еще попробовать?
На какое-то время воцарилось молчание, а потом Булеан спросил на чистом американском английском:
– Но ты ведь замужем за одной женщиной, Сэм? И что будет с Чарли?
Девушка не ответила и, казалось, пришла в замешательство.
– По-видимому, английский у нее стерт, – сказала Йоми. – Она понимает правильный акхарский, но считает, что ей подобает говорить только на крестьянском диалекте. Она зашла слишком далеко.
– Мы не можем ее упустить, – твердо ответил Булеан. – Осталось совсем мало времени, а она мне нужна. Они затеяли что-то серьезное, Йоми, и это произойдет в этом году. Что-то ужасное. Я не совсем уловил, что именно, но это нечто такое, что пугает даже их союзников, до которых дошли кое-какие слухи. Они только что покончили с экспериментами, а это означает, что они готовятся к чему-то более значительному. Я должен заполучить ее!
– Тогда тебе придется принять решительные меры, – отозвалась колдунья. – Надо отыскать что-то такое, что пробьет брешь в этой стене.
– Знаю, знаю, я только надеялся, что мне удастся вытащить ее, не причиняя ей новой боли, она и так уже настрадалась. – Он вздохнул. – Ладно. Кира, надень ей на шею мой амулет, который носишь с собой. Это создаст прямую связь. Может быть, я смогу встряхнуть ее.
Кира, захваченная всем происходящим, исполнила его приказ. Маленький зеленый камешек в простой оправе на медной цепочке особого впечатления не производил, но повсюду в Акахларе можно было найти тех, у кого были подобные амулеты. Они означали, что-либо в прошлом их владелец оказал Булеану какую-нибудь значительную услугу, либо их владелец достаточно верен или достаточно продажен, чтобы при случае к нему можно было обратиться.
– Ага, теперь я тебя вижу, малышка Майса-Сузама-Сэм, – прошептал Булеан. – Теперь я действительно могу общаться с тобой напрямую…
Девушка почувствовала, как в голове у нее глухо застучало, но зелье не давало ей сопротивляться.
«Ты уже замужем, Маиса!» – сказал голос.
– Нет!
«Да! Посмотри на свою руку. Видишь метку? Колдовскую метку? Видишь нить, которая выходит из нее и теряется в ночи? Ты должна верить мне. Ты замужем, и твоя супруга беспокоится о тебе, она хочет отыскать тебя. Ты сама знаешь, что это правда! А теперь – кто твоя супруга? Как она выглядит? Как ее зовут?»
Вспышки… Неясные, путающиеся образы странной, высокой женщины с раскрашенным телом… Зелье пыталось побороть эти видения, но вера, поддерживаемая волей Булеана, взяла вверх, стена не устояла. Теперь часть Майсы требовала информации. Дело пошло.
– Бодэ, – изумленно прошептала она. – Я вышла замуж за женщину, Бодэ…
«Кто замужем за Бодэ? Представь себе свадьбу. Где это было? Кто там был? Кто такая Бодэ? Почему она тебя любит? Ты должна мне ответить. Ты должна отыскать ответы у себя в голове!»
Вопросы и приказы следовали один за другим, жесткие, настойчивые, неотвратимые.
– Сузама Бодэ… это Сэм… – Перед ней промелькнула картина: она врывается в странное, полузнакомое жилище Бодэ. Очень похоже на лабораторию, но не лаборатория. Она кидается на высокую татуированную женщину и заставляет ее что-то… что-то…
– Художница… алхимия… Бодэ… любовное зелье… – Это было похоже на кирпичную стену, по которой сначала прошла маленькая трещина, открылась только часть того, что было за ней, но чем больше становилось видно, тем быстрее рушилась стена, тем больше открывалось взгляду.
– Чертовски могущественный пройдоха, – одобрительно заметила Йоми.
«Как? Почему?» – Давление, приказ, ни малейшей поблажки.
– Спасти… спасти… Шарлин… – Лицо прекрасной девушки с затейливыми узорами вокруг глаз в виде небесно-голубого мотылька… – Друг… лучший друг… Звали… Шари. Да, еще… еще Чар-ли-и. Чарли.
«Вспоминай! Ты должна вспомнить! Чарли, Бодэ, Сэм… Свяжи их, пробей стену! Вспоминай… Вспоминай… Вспоминай!!!»
Все быстро вставало на свои места, ее новой личности было приказано хотеть, даже требовать информации. Информации было много, слишком много. Она не могла разобраться в деталях, понять все сразу. Все это просеивалось через личность Майсы, личность, которая управляла мозгом. Невольно, по мере того как информация открывалась, шла оценка этой информации. Сэм паразитировала, Сэм была недовольна собой, у Сэм ни в чем не было уверенности… Но она-то и была Сэм, и все же ей не нравилась Сэм…
– Быстро, – рявкнул Булеан. – Остаток антидота! Все и немедленно!
Кира налила антидот в чашку, стараясь не пролить ни капли, и приказала:
– Маиса, возьми это и выпей до дна!
Девушка автоматически взяла чашку, и Кира затаила дыхание: на мгновение ей показалось, что девушка опрокинет ее, но та рассеянно повиновалась.
Вдруг ее глаза широко раскрылись, она смотрела не на окружающих, а куда-то вдаль, она видела что-то, доступное только ей одной.
– Не знаю, какой она проснется, знаю только, что это будет женщина с больной головой, – сказал Булеан. – Но это все, что я могу сделать на расстоянии. Если бы ей нравились мужчины, если бы она не согласилась официально зарегистрировать свои отношения с Бодэ, нам действительно пришлось бы бороться с этим зельем напрямую, с помощью антидота, а после него ничего бы не осталось, нам не за что было бы уцепиться. Я твой должник, Йоми, ты сделала анализ зелья, ты угадала ее состояние, ты держала на расстоянии Гончих преисподней. И я уже обязан тебе теми двумя. Если бы Бодэ погибла, брачное заклинание утратило бы силу, и всему бы пришел конец.
– Черт возьми, еще бы ты мне не был должен, – отозвалась старуха. – И когда-нибудь, в свое время, я приду за своим долгом. А пока хватит и того, что ты помешаешь этому сумасшедшему.
– Я не рискую дольше задерживаться, – сказал чародей. – Несмотря на превосходную защиту Йоми, они знают, что я брожу по эфиру, и пытаются отыскать мой след.
– Если ты так чертовски могуществен, почему бы тебе просто не пожаловать сюда? – поинтересовалась колдунья.
– Потому что это привлекло бы в этот каньон такую силу, что даже я не смог бы ей сопротивляться, и это прикончило бы всех нас, – отозвался чародей. – Ты думаешь, почему я застрял здесь? В моей собственной средине у меня есть источник, из которого я могу черпать энергию, соратники, которыми я могу распоряжаться. За ее пределами я всего лишь один из многочисленных акхарских магов, не лучше и не хуже других. Наша сторона терпит поражение, Йоми. Она слаба и разрозненна, а Клиттихорн становится все сильнее и увереннее. Эта девушка – не пешка. Она – наш последний, отчаянный шанс.
– Тогда отправляйся, – ответила Йоми, – а я прослежу, чтобы «ни трогались в путь.
И даже Кира, не обладавшая магическим даром, почувствовала, что Булеан ушел.
Прекрасная женщина внимательно посмотрела на чародейку:
– Что он имел в виду, Йоми? Что затевается там, на холодном севере? Что это такое, если этого боятся даже такие люди, как ты и Булеан? И при чем тут эта девушка? Принцесса Бурь обладает мощным и уникальным даром, но вряд ли он может нести угрозу миру. Или я что-то не понимаю?
Йоми хихикнула:
– Очень уж они все скользкие. Клиттихорн решил объединиться с Принцессой Бурь. Тебе известно, что в последнее время кое-где в Акахларе Ветры Перемен стали чаще и сильнее?
– Да, но что из этого? Нам всегда приходилось жить в страхе перед ними.
– Мир в целом все же сильнее, чем Ветер Перемен, который действует только на малую часть мира. Даже Ветер Перемен подчиняется тем силам, которые создали этот мир, с его солнцем и ветрами, гравитацией, центробежными и магнитными силами. Не важно, как может Ветер изменить какой-нибудь район, этот район все равно относительно мал, а основные силы незыблемы и вскоре устранят разрушения. Все, что влияет на погоду, климат, влияет и на Ветер Перемен. И попадает он в Акахлар не иначе как через точки, в которых создается некая слабина. Говорят, Клиттихорн нашел способ создавать эту слабину, поэтому он может призвать Ветер, но не может влиять на него. А Принцесса Бурь может влиять на силу ветра, его интенсивность и длительность. Они недолюбливают друг друга, но одному без другой не обойтись, а вместе они грозят превратиться в бич Божий.
Кира кивнула:
– Но они все еще не могут влиять на то, какие изменения произведет Ветер, они не могут воспользоваться им иначе, как для устрашения. Армии и чародеи акхарских королевств должны уничтожить Клиттихорна и убить Принцессу, где бы они ни были. Стоит этой парочке только попытаться использовать это оружие для шантажа, и их конец будет предрешен.
– Возможно. Но не думаю, что они настолько глупы. Принцесса интересуется только политикой, моя дорогая, а вот для Клиттихорна политика – только способ достичь своей черной цели, о которой мы пока даже не догадываемся, но скоро, к своему ужасу, узнаем, если только ему удастся исполнить свой замысел.
Что-то взорвалось у нее в голове. Она не понимала, боялась, но была не в состоянии сопротивляться или отбросить от себя видение.
Сначала это было прекрасно, будто она смотрела в бесчисленные грани бесценного бриллианта, все вокруг переливалось невероятными цветами, кругом парили странные треугольные блики, и вскоре это вращение захватило, поглотило ее, затянуло в ловушку сверкающего хаоса.
Вдруг рядом с ней показалась крохотная черная точка, тоже подвешенная в сверкающей бездне. Точка вытянулась в черную линию, повернулась, – и вот уже это был человек. Нет, не человек, а тень, контур человека, черного, безличного и тонкого, как лист бумаги.
Она закричала, ее крик отразился эхом от тысяч треугольных граней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31