И ты ее не вернешь. У тебя своя жизнь, и лучше заняться ею. — .Губы Бесс раздвинулись в беззубой улыбке. — Я слышала, на днях тебе предстоит принять важное решение.
Софи быстро посмотрела на старуху, машинально пытаясь поправить сбившуюся набок шляпу для верховой езды.
— Тебе всегда обо всем известно. По слухам, сам дьявол сделал мне предложение выйти за него замуж.
— Люди, которые называют лорда Рейвенвуда дьяволом, — самые настоящие сплетники. А меня интересует только правда. Итак, он сделал предложение?
— По-моему, правда заключается в том, что он связан с Люцифером. Я почти уверена в этом. Никогда в жизни я не встречала более надменного человека, чем его светлость. Этакая гордость может распирать только самого дьявола.
Бесс нетерпеливо покачала головой:
— Я о другом. Значит, он сделал тебе предложение?
— Да.
— Ну? И когда ты должна дать ответ?
Софи пожала плечами и отказалась от дальнейших попыток поправить шляпку на голове. Шляпки никогда на ней не держались.
— Дедушка должен встретиться с ним сегодня днем. Граф послал записку, что в три часа заедет за ответом.
Бесс резко остановилась на выложенной камнем дорожке. Седые букли выбились из-под желтого муслинового чепца. Ее морщинистое лицо выразило удивление.
— Сегодня? А ты тут возишься с травами? Точно сегодня обычный день? Что за вздор, детка? Ты должна быть в Чесли-Корт, одетая в свое лучшее платье.
— Зачем? Нет совершенно никакой необходимости. Дедушка в состоянии сказать дьяволу, чтобы он убирался в свой ад.
— Сказать дьяволу, чтобы он убирался в свой ад? Софи, ты велела отказать графу?
Софи мрачно улыбнулась. Она остановилась рядом с мерином.
— Ты все правильно поняла, Бесс. — Она рассовала мешочки с травами по карманам.
— Что за вздор?! — не унималась Бесс. — Невозможно поверить, чтобы лорд Дорринг оказался настолько бестолковым. Он же знает, что тебе никогда больше не сделают лучшего предложения, проживи ты еще хоть сто лет.
— А я в этом не уверена, — усмехнулась Софи. — Хотя, конечно, все зависит от того, что считать хорошим предложением.
Бесс пристально посмотрела на нее:
— Дитя, ты боишься графа? Я думала, у тебя хватает ума не верить слухам, которые рассказывают деревенские кумушки.
— А я им и не верю, — сказала Софи, устраиваясь в седле. — Ну разве что наполовину. Тебе так спокойнее, Бесс?
Софи подоткнула подол юбки вокруг ног. Она ездила верхом по-мужски, что считалось для женщины неприличным, но в деревне люди снисходительно относились к ее привычке. В любом случае Софи была уверена, что она сидит на лошади достаточно скромно, показывая миру только коричневые ботиночки.
Бесс ухватилась за поводья:
— Так вот, девочка, не верь никаким сказкам вроде того, что его светлость утопил свою первую жену в пруду. Хорошо?
Софи вздохнула:
— Нет, Бесс, я не верю этому.
А если точнее, она не хотела этому верить.
— Слава Богу. Хотя сам Бог знает, что никто в округе не осудил бы графа, поступи он так с женой, — заявила Бесс.
— Да.
— Тогда почему? Из-за какой такой чепухи ты отказываешь его светлости? Мне не нравятся твои глаза, детка. Я уже видела их такими, и это не сулит ничего хорошего. И что ты собираешься сейчас делать?
— Сейчас? Отправлюсь на старом Дансере в Чесли-Корт, а потом разберу травы, которые ты великодушно мне дала. Дедушку беспокоит подагра, а у меня как раз кончился его любимый отвар.
— Софи, дорогая моя. Ты действительно откажешь графу?
— Нет, — честно призналась Софи. — Так что не смотри на меня с ужасом. Если он проявит упорство, то в конце концов получит меня. Но только на моих условиях.
Глаза Бесс округлились.
— А, теперь понимаю. Ты снова взялась за книжки о правах женщин. Не дури, дитя. Послушайся совета старой Бесс: не играй с Рейвенвудом. Он не из тех, кто ходит на поводу. Можно обвести вокруг пальца лорда Дорринга, но граф — человек другого замеса.
— Конечно, он совсем не похож на дедушку. Но постарайся не беспокоиться обо мне. Я знаю, что делаю. — Софи взяла поводья и каблуком тронула Дансера.
— Нет, детка, я как раз в этом не уверена! — крикнула ей вслед Бесс. — Не дразни дьявола. Не надейся, что ты останешься цела и невредима!
— Кажется, ты убеждала меня, что Рейвенвуд не дьявол, — бросила через плечо Софи, когда Дансер перешел на крупную рысь.
Она помахала Бесс рукой, и конь поскакал в гущу леса. Дансер не нуждался в указаниях наездницы: за последние годы он хорошо изучил эту дорогу и помнил, что ближе всего до Чесли-Корта через земли Рейвенвуда.
Софи опустила поводья на шею Дансера, пытаясь представить себе сцену, которая, несомненно, разыграется по ее возвращении в Чесли-Корт.
Бабушка с дедушкой наверняка очень расстроены: леди Дорринг утром слегла в постель и принимает соль и тоники; лорд Дорринг, которому предстояло встретиться лицом к лицу с Рейвенвудом, скорее всего находит успокоение в бутылке кларета. А лакеи маленького дома молчаливы и угрюмы, поскольку им выгоден удачный брак Софи, иначе у старых слуг не будет никакой надежды на пенсию.
Никто в доме, похоже, не в силах понять упрямства Софи. Слухи, домыслы, мрачные истории… Если это не учитывать, то он хорошая партия: граф — солидный, богатый и знатный человек. В его собственности большая часть земель здесь, в Хэмпшире, два имения поменьше в соседних графствах и роскошный дом в Лондоне.
Кроме того, всем известно, что Рейвенвуд прекрасно управляет всеми своими землями, честен с арендаторами и слугами. А это ценилось здесь в первую очередь. Все, кто зависел от графа и был достаточно благоразумен, чтобы ему не противоречить, чувствовали себя на его землях хорошо.
У Рейвенвуда, конечно, есть свои недостатки, никто этого не отрицает, но он заботится о земле и людях на ней. Может, он и убил свою жену, но, однако, не сделал ничего поистине дурного — не промотал наследство в Лондоне, не проиграл его бездарно в карты.
«И почему бы им, спрашивается, хорошо не относиться к Рейвенвуду, — подумала Софи, — им же не грозит выйти за него замуж и остаться с ним наедине».
Взгляд Софи — как обычно, когда она ездила по этой дорожке, — был прикован к темным холодным водам Рейвенвудского пруда, мелькавшего в просветах между деревьями. На поверхности еще плавали льдинки. Пруд был очень глубокий. На берегу кое-где виднелся нерастаявший снег, и воздух был по-зимнему холодным. Софи поежилась, а Дансер внезапно беспокойно заржал. Софи наклонилась, протянула руку, собираясь успокоить коня, потрепав его по шее, но рука замерла на полпути. Холодный ветер гнул ветви над ее головой. Софи снова поежилась, но на этот раз не от весенней прохлады. Она выпрямилась в седле, завидев мужчину на черном как ночь жеребце. Он скакал ей навстречу через рощицу голых деревьев. Ее сердце забилось, как всегда в присутствии Рейвенвуда.
Хотя и не сразу, но Софи призналась себе: она знает, что это за дрожь. Что поделать, если в глубине души она хранит любовь к этому человеку еще с тех пор, как ей исполнилось восемнадцать. Именно тогда ее впервые представили графу Рейвенвуду. Он, конечно, не помнит этого. Тогда он смотрел только на свою красивую ведьму — Элизабет.
Ее чувство к богатому графу Рейвенвуду было не просто увлечением молодой девушки первым мужчиной, поразившим ее воображение. Это увлечение не прошло само собой даже тогда, когда стало ясно, что у нее нет никаких шансов заинтересовать графа. За несколько лет ее чувство лишь окрепло, став глубоким и постоянным.
Софи влекли спокойная сила, врожденная гордость и целостность характера, которые она чувствовала в графе. Она тайно мечтала о нем, думала как о честном благородном человеке, совершенно забывая о его наследном титуле.
Когда ослепительная Элизабет весьма преуспела в том, чтобы преклонение мужа сменилось болью и яростью, Софи очень хотелось помочь Рейвенвуду, успокоить его. Но он был недосягаем: искал утешения на континенте, сражаясь под знаменами Веллингтона.
По возвращении графа стало понятно, что он спрятал свои чувства где-то глубоко внутри и со всей страстью и энергией, на которые только был способен, обратился к земле.
Вороной жеребец очень подходит ему, подумала Софи. Она слышала, что коня зовут Ангелом, и оценила чувство юмора Рейвенвуда.
Ангел, словно творение мрака, принадлежал человеку, предпочитавшему жить в тени. Граф в седле казался одним целым с великолепным конем. Рейвенвуд был гибким и сильным, его руки, большие и ловкие, без труда могли задушить жену, как поговаривали местные жители, пронеслось в голове Софи.
Рейвенвуд не нуждался в подкладных плечах, чтобы подчеркнуть их ширину. А бриджи для верховой езды обрисовывали его мускулистые бедра.
Он знает толк в одежде, рассуждала Софи, но во всем Лондоне не отыскать столь искусного портного, который нарядом сумел бы смягчить неумолимую суровость вечно угрюмого лица Рейвенвуда.
Его волосы были такие же черные, как шелковистая шерсть жеребца. Глаза светились зеленым демоническим светом. Говорили, что все Рейвенвуды рождались с глазами под цвет фамильных изумрудов.
Но глаза графа смущали Софи не только своим цветом. Ее тревожил его оценивающий взгляд. «Интересно, чего я стою в глазах его светлости?»— спрашивала себя Софи.
Она натянула поводья, поправила перо на шляпе, спадавшее на глаза, и попыталась изобразить доброжелательную улыбку:
— Добрый день, милорд. Какая неожиданная встреча в лесу.
Вороной жеребец резко остановился в нескольких футах от Дансера. Рейвенвуд секунду молчал, изучая вежливую улыбку Софи. Но не поддержал предложенного светского тона.
— А что именно вы считаете удивительным в такой встрече? В конце концов, это моя земля. Я знал, что вы отправились навестить старуху Бесс, и догадался, какой путь вы изберете, чтобы добраться до Чесли-Корта.
— Вашей проницательностью можно только восхищаться, милорд. Достойный пример владения дедуктивным методом. Я обожаю логическое мышление.
— Вы прекрасно знали, что сегодня нам предстояло решить очень важное дело. И если вы умны — так, по крайней мере, утверждает ваш дед, — то должны были догадаться, что я хотел уладить все сегодня же. Следовательно, в нашей встрече нет ничего удивительного. Более того, я готов держать пари, что встреча предусмотрена вами заранее.
Софи крепко вцепилась в вожжи, мягкий голос словно обжигал ее изнутри. Дансер настороженно вскинул уши, и она тотчас расслабила пальцы. Бесс права, Рейвенвуд не тот человек, которого можно дергать за веревочку. С ним необходимо соблюдать осторожность.
— Видите ли, мои дела ведет дедушка, — сказала Софи. — Разве он не передал мой ответ на ваше предложение?
— Передал. — Рейвенвуд позволил своему норовистому жеребцу еще на несколько шагов приблизиться к Дан — .серу. — Но я решил не принимать ответ, не обсудив вопрос с вами лично.
— Совершенно справедливо, милорд, иначе не очень хорошо получается. Может быть, в Лондоне так принято решать подобного рода дела?
— Я хочу поговорить с вами. Вы же не жеманная пустышка, мисс Дорринг, и, пожалуйста, не надо меня дразнить. Вы вполне способны сами за себя отвечать. Так что объясните, в чем ваши затруднения, а я попытаюсь, если возможно, их решить.
— Затруднения, милорд?
Глаза его стали темно-зелеными.
— Я бы советовал вам не играть со мной, мисс Дорринг. Я не потворствую женщинам, которые пытаются дурачить меня.
— Я прекрасно понимаю вас, милорд. И поверьте, я не хотела бы связать себя с мужчиной, который потворствует женщине, особенно если она пытается его дурачить.
Рейвенвуд сощурился:
— Объяснитесь, пожалуйста.
Она слегка пожала плечами. Ее шляпка чуть съехала на лоб, и привычным жестом Софи попыталась отодвинуть мешавшее перо.
— Конечно, милорд. Вы заставляете меня говорить откровенно. Я вам не верю и не представляю нас с вами супружеской парой. Я трижды пыталась завести разговор, когда вы посещали Чесли-Корт в последние две недели. Но похоже, у вас не было никакого интереса обсуждать дело со мной. Вы относитесь к женитьбе, словно к покупке новой лошади. И признаться, я намеренно воспользовалась столь решительной тактикой сегодня, чтобы наконец привлечь к себе внимание:
Рейвенвуд взирал на Софи с холодным раздражением.
— Я все-таки прав: вы ничуть не удивлены, встретив меня здесь. Прекрасно. Сейчас вы полностью завладели моим вниманием, мисс Дорринг. И что же, на ваш взгляд, я должен понять?
— Я знаю, что вы ждете от меня, — заявила Софи. — Это совершенно ясно. Но вы не имеете ни малейшего понятия, чего хочу от вас я. А до тех пор, пока вы этого не поймете и не согласитесь с моими пожеланиями, наш брак будет невозможен.
— Значит, нам следует шаг за шагом двигаться в этом направлении, — сказал Рейвенвуд. — Вы утверждаете, что вам известны мои ожидания. Чего же, по-вашему, я жду?
— Наследника. И никаких волнений. Вам нужно, чтобы я вас ничем не беспокоила.
Рейвенвуд кивнул, нехотя соглашаясь. Его губы слегка скривились.
— Ну что ж, довольно кратко.
— И точно?
— Вполне, — усмехнулся он. — Нет никакого секрета в том, что мне нужен наследник. Три поколения Рейвенвудов владели имением, и я не хочу, чтобы традиция прервалась на мне.
— Иными словами, вы смотрите на меня, точно на кобылу для разведения молодняка?
Кожаное седло скрипнуло под графом, он угрожающе посмотрел на Софи.
— К сожалению, ваш дед не ошибся, — наконец проговорил он. — Чтение книг лишило вас деликатности, мисс Дорринг.
— О, я бываю куда более грубой, чем сейчас, милорд. Например, я могу заявить, что у вас в Лондоне есть любовница.
— Черт побери! Кто вам сообщил? Не лорд же Дорринг, могу поклясться!
— Да здесь все говорят о ней.
— А вы верите рассказам крестьян о жизни лондонского света? Однако, насколько мне известно, жители деревни не отлучаются от своих домов далее чем за несколько миль, — фыркнул Рейвенвуд.
— А разве по столице о вас ходят другие сплетни?
— Я начинаю думать, что вы намеренно желаете оскорбить меня, мисс Дорринг.
— Нет, милорд, просто я очень осторожна.
— Это упрямство, а не осторожность. Да пошевелите, наконец, своими мозгами! Если бы в моем поведении было хоть что-то предосудительное, неужели ваши воспитатели одобрили бы мое предложение?
— Поскольку ваше предложение руки и сердца подкрепляется солидной суммой, то безусловно.
Рейвенвуд слегка улыбнулся:
— Впрочем, может, вы и правы.
— А вы хотели бы утверждать, что все россказни несправедливы? — спросила, немного поколебавшись, Софи.
Рейвенвуд испытующе посмотрел на нее:
— А что еще вы слышали?
Софи не ожидала, что разговор примет такой необычный оборот.
— Вы имеете в виду, что я слышала, кроме того, что вы содержите любовницу?
— Если другие слухи столь же нелепы, как этот, вам должно быть стыдно за себя, мисс Дорринг.
— Увы, боюсь, я не наделена столь изысканным чувством, как стыд, милорд. Досадный недостаток — несомненно, но вам следует иметь его в виду. Слухи, конечно, могут быть очень нелепы, но, признаюсь, я не могу к ним не прислушиваться.
Граф стиснул зубы:
— Действительно, прискорбный недостаток. А что еще вы слышали?
— Ну, кроме пикантных подробностей о любовнице, говорят, что вы как-то дрались на дуэли.
— Неужели вы рассчитывали, что я могу подтвердить такую чушь?
— Еще я слышала, что вы отправили жену в деревню, потому что Она не смогла вам лодарить наследника! — выпалила Софи.
— Я ни с кем не собираюсь обсуждать первую жену. — Лицо Рейвенвуда сразу стало непроницаемым. — Если мы намерены жить вместе, мисс Дорринг, я посоветовал бы вам никогда больше не упоминать о ней.
Софи вспыхнула:
— Извините, милорд. Я пытаюсь обсуждать не ее, а вашу привычку отправлять жен в деревню.
— Что за черт! О чем вы?
Софи призвала на помощь все свое мужество, чтобы продолжать разговор в столь ужасном тоне:
— Полагаю, мне следует объяснить вам, что я не намерена оставаться здесь, в Рейвенвуде, или в каком-то другом вашем имении, когда вы будете проводить время в Лондоне, милорд.
Он нахмурился:
— У меня сложилось впечатление, что вам здесь нравится.
— Да, мне нравится сельская жизнь, я ею довольна. Но я не хочу, чтобы меня заперли в Рейвенвудском аббатстве. Большую часть своей жизни я провела в деревне, милорд, и у меня появилось желание снова увидеть Лондон.
— Снова? А мне дали понять, что вам не понравилось в городе, мисс Дорринг.
Она смущенно отвела глаза:
— Не сомневаюсь, вам известно о моем поражении. Меня вывозили на сезон в город, но я никого не заинтересовала и не получила ни одного предложения.
— И я начинаю догадываться, почему так случилось, мисс Дорринг, — жестоко отвечал Рейвенвуд. — Если вы были такой же занудой со своими поклонниками, как сегодня со мной, вы их просто испугали.
— И вы тоже испугались?
— Еще бы, у меня просто дрожат коленки.
Софи едва сдержала улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Софи быстро посмотрела на старуху, машинально пытаясь поправить сбившуюся набок шляпу для верховой езды.
— Тебе всегда обо всем известно. По слухам, сам дьявол сделал мне предложение выйти за него замуж.
— Люди, которые называют лорда Рейвенвуда дьяволом, — самые настоящие сплетники. А меня интересует только правда. Итак, он сделал предложение?
— По-моему, правда заключается в том, что он связан с Люцифером. Я почти уверена в этом. Никогда в жизни я не встречала более надменного человека, чем его светлость. Этакая гордость может распирать только самого дьявола.
Бесс нетерпеливо покачала головой:
— Я о другом. Значит, он сделал тебе предложение?
— Да.
— Ну? И когда ты должна дать ответ?
Софи пожала плечами и отказалась от дальнейших попыток поправить шляпку на голове. Шляпки никогда на ней не держались.
— Дедушка должен встретиться с ним сегодня днем. Граф послал записку, что в три часа заедет за ответом.
Бесс резко остановилась на выложенной камнем дорожке. Седые букли выбились из-под желтого муслинового чепца. Ее морщинистое лицо выразило удивление.
— Сегодня? А ты тут возишься с травами? Точно сегодня обычный день? Что за вздор, детка? Ты должна быть в Чесли-Корт, одетая в свое лучшее платье.
— Зачем? Нет совершенно никакой необходимости. Дедушка в состоянии сказать дьяволу, чтобы он убирался в свой ад.
— Сказать дьяволу, чтобы он убирался в свой ад? Софи, ты велела отказать графу?
Софи мрачно улыбнулась. Она остановилась рядом с мерином.
— Ты все правильно поняла, Бесс. — Она рассовала мешочки с травами по карманам.
— Что за вздор?! — не унималась Бесс. — Невозможно поверить, чтобы лорд Дорринг оказался настолько бестолковым. Он же знает, что тебе никогда больше не сделают лучшего предложения, проживи ты еще хоть сто лет.
— А я в этом не уверена, — усмехнулась Софи. — Хотя, конечно, все зависит от того, что считать хорошим предложением.
Бесс пристально посмотрела на нее:
— Дитя, ты боишься графа? Я думала, у тебя хватает ума не верить слухам, которые рассказывают деревенские кумушки.
— А я им и не верю, — сказала Софи, устраиваясь в седле. — Ну разве что наполовину. Тебе так спокойнее, Бесс?
Софи подоткнула подол юбки вокруг ног. Она ездила верхом по-мужски, что считалось для женщины неприличным, но в деревне люди снисходительно относились к ее привычке. В любом случае Софи была уверена, что она сидит на лошади достаточно скромно, показывая миру только коричневые ботиночки.
Бесс ухватилась за поводья:
— Так вот, девочка, не верь никаким сказкам вроде того, что его светлость утопил свою первую жену в пруду. Хорошо?
Софи вздохнула:
— Нет, Бесс, я не верю этому.
А если точнее, она не хотела этому верить.
— Слава Богу. Хотя сам Бог знает, что никто в округе не осудил бы графа, поступи он так с женой, — заявила Бесс.
— Да.
— Тогда почему? Из-за какой такой чепухи ты отказываешь его светлости? Мне не нравятся твои глаза, детка. Я уже видела их такими, и это не сулит ничего хорошего. И что ты собираешься сейчас делать?
— Сейчас? Отправлюсь на старом Дансере в Чесли-Корт, а потом разберу травы, которые ты великодушно мне дала. Дедушку беспокоит подагра, а у меня как раз кончился его любимый отвар.
— Софи, дорогая моя. Ты действительно откажешь графу?
— Нет, — честно призналась Софи. — Так что не смотри на меня с ужасом. Если он проявит упорство, то в конце концов получит меня. Но только на моих условиях.
Глаза Бесс округлились.
— А, теперь понимаю. Ты снова взялась за книжки о правах женщин. Не дури, дитя. Послушайся совета старой Бесс: не играй с Рейвенвудом. Он не из тех, кто ходит на поводу. Можно обвести вокруг пальца лорда Дорринга, но граф — человек другого замеса.
— Конечно, он совсем не похож на дедушку. Но постарайся не беспокоиться обо мне. Я знаю, что делаю. — Софи взяла поводья и каблуком тронула Дансера.
— Нет, детка, я как раз в этом не уверена! — крикнула ей вслед Бесс. — Не дразни дьявола. Не надейся, что ты останешься цела и невредима!
— Кажется, ты убеждала меня, что Рейвенвуд не дьявол, — бросила через плечо Софи, когда Дансер перешел на крупную рысь.
Она помахала Бесс рукой, и конь поскакал в гущу леса. Дансер не нуждался в указаниях наездницы: за последние годы он хорошо изучил эту дорогу и помнил, что ближе всего до Чесли-Корта через земли Рейвенвуда.
Софи опустила поводья на шею Дансера, пытаясь представить себе сцену, которая, несомненно, разыграется по ее возвращении в Чесли-Корт.
Бабушка с дедушкой наверняка очень расстроены: леди Дорринг утром слегла в постель и принимает соль и тоники; лорд Дорринг, которому предстояло встретиться лицом к лицу с Рейвенвудом, скорее всего находит успокоение в бутылке кларета. А лакеи маленького дома молчаливы и угрюмы, поскольку им выгоден удачный брак Софи, иначе у старых слуг не будет никакой надежды на пенсию.
Никто в доме, похоже, не в силах понять упрямства Софи. Слухи, домыслы, мрачные истории… Если это не учитывать, то он хорошая партия: граф — солидный, богатый и знатный человек. В его собственности большая часть земель здесь, в Хэмпшире, два имения поменьше в соседних графствах и роскошный дом в Лондоне.
Кроме того, всем известно, что Рейвенвуд прекрасно управляет всеми своими землями, честен с арендаторами и слугами. А это ценилось здесь в первую очередь. Все, кто зависел от графа и был достаточно благоразумен, чтобы ему не противоречить, чувствовали себя на его землях хорошо.
У Рейвенвуда, конечно, есть свои недостатки, никто этого не отрицает, но он заботится о земле и людях на ней. Может, он и убил свою жену, но, однако, не сделал ничего поистине дурного — не промотал наследство в Лондоне, не проиграл его бездарно в карты.
«И почему бы им, спрашивается, хорошо не относиться к Рейвенвуду, — подумала Софи, — им же не грозит выйти за него замуж и остаться с ним наедине».
Взгляд Софи — как обычно, когда она ездила по этой дорожке, — был прикован к темным холодным водам Рейвенвудского пруда, мелькавшего в просветах между деревьями. На поверхности еще плавали льдинки. Пруд был очень глубокий. На берегу кое-где виднелся нерастаявший снег, и воздух был по-зимнему холодным. Софи поежилась, а Дансер внезапно беспокойно заржал. Софи наклонилась, протянула руку, собираясь успокоить коня, потрепав его по шее, но рука замерла на полпути. Холодный ветер гнул ветви над ее головой. Софи снова поежилась, но на этот раз не от весенней прохлады. Она выпрямилась в седле, завидев мужчину на черном как ночь жеребце. Он скакал ей навстречу через рощицу голых деревьев. Ее сердце забилось, как всегда в присутствии Рейвенвуда.
Хотя и не сразу, но Софи призналась себе: она знает, что это за дрожь. Что поделать, если в глубине души она хранит любовь к этому человеку еще с тех пор, как ей исполнилось восемнадцать. Именно тогда ее впервые представили графу Рейвенвуду. Он, конечно, не помнит этого. Тогда он смотрел только на свою красивую ведьму — Элизабет.
Ее чувство к богатому графу Рейвенвуду было не просто увлечением молодой девушки первым мужчиной, поразившим ее воображение. Это увлечение не прошло само собой даже тогда, когда стало ясно, что у нее нет никаких шансов заинтересовать графа. За несколько лет ее чувство лишь окрепло, став глубоким и постоянным.
Софи влекли спокойная сила, врожденная гордость и целостность характера, которые она чувствовала в графе. Она тайно мечтала о нем, думала как о честном благородном человеке, совершенно забывая о его наследном титуле.
Когда ослепительная Элизабет весьма преуспела в том, чтобы преклонение мужа сменилось болью и яростью, Софи очень хотелось помочь Рейвенвуду, успокоить его. Но он был недосягаем: искал утешения на континенте, сражаясь под знаменами Веллингтона.
По возвращении графа стало понятно, что он спрятал свои чувства где-то глубоко внутри и со всей страстью и энергией, на которые только был способен, обратился к земле.
Вороной жеребец очень подходит ему, подумала Софи. Она слышала, что коня зовут Ангелом, и оценила чувство юмора Рейвенвуда.
Ангел, словно творение мрака, принадлежал человеку, предпочитавшему жить в тени. Граф в седле казался одним целым с великолепным конем. Рейвенвуд был гибким и сильным, его руки, большие и ловкие, без труда могли задушить жену, как поговаривали местные жители, пронеслось в голове Софи.
Рейвенвуд не нуждался в подкладных плечах, чтобы подчеркнуть их ширину. А бриджи для верховой езды обрисовывали его мускулистые бедра.
Он знает толк в одежде, рассуждала Софи, но во всем Лондоне не отыскать столь искусного портного, который нарядом сумел бы смягчить неумолимую суровость вечно угрюмого лица Рейвенвуда.
Его волосы были такие же черные, как шелковистая шерсть жеребца. Глаза светились зеленым демоническим светом. Говорили, что все Рейвенвуды рождались с глазами под цвет фамильных изумрудов.
Но глаза графа смущали Софи не только своим цветом. Ее тревожил его оценивающий взгляд. «Интересно, чего я стою в глазах его светлости?»— спрашивала себя Софи.
Она натянула поводья, поправила перо на шляпе, спадавшее на глаза, и попыталась изобразить доброжелательную улыбку:
— Добрый день, милорд. Какая неожиданная встреча в лесу.
Вороной жеребец резко остановился в нескольких футах от Дансера. Рейвенвуд секунду молчал, изучая вежливую улыбку Софи. Но не поддержал предложенного светского тона.
— А что именно вы считаете удивительным в такой встрече? В конце концов, это моя земля. Я знал, что вы отправились навестить старуху Бесс, и догадался, какой путь вы изберете, чтобы добраться до Чесли-Корта.
— Вашей проницательностью можно только восхищаться, милорд. Достойный пример владения дедуктивным методом. Я обожаю логическое мышление.
— Вы прекрасно знали, что сегодня нам предстояло решить очень важное дело. И если вы умны — так, по крайней мере, утверждает ваш дед, — то должны были догадаться, что я хотел уладить все сегодня же. Следовательно, в нашей встрече нет ничего удивительного. Более того, я готов держать пари, что встреча предусмотрена вами заранее.
Софи крепко вцепилась в вожжи, мягкий голос словно обжигал ее изнутри. Дансер настороженно вскинул уши, и она тотчас расслабила пальцы. Бесс права, Рейвенвуд не тот человек, которого можно дергать за веревочку. С ним необходимо соблюдать осторожность.
— Видите ли, мои дела ведет дедушка, — сказала Софи. — Разве он не передал мой ответ на ваше предложение?
— Передал. — Рейвенвуд позволил своему норовистому жеребцу еще на несколько шагов приблизиться к Дан — .серу. — Но я решил не принимать ответ, не обсудив вопрос с вами лично.
— Совершенно справедливо, милорд, иначе не очень хорошо получается. Может быть, в Лондоне так принято решать подобного рода дела?
— Я хочу поговорить с вами. Вы же не жеманная пустышка, мисс Дорринг, и, пожалуйста, не надо меня дразнить. Вы вполне способны сами за себя отвечать. Так что объясните, в чем ваши затруднения, а я попытаюсь, если возможно, их решить.
— Затруднения, милорд?
Глаза его стали темно-зелеными.
— Я бы советовал вам не играть со мной, мисс Дорринг. Я не потворствую женщинам, которые пытаются дурачить меня.
— Я прекрасно понимаю вас, милорд. И поверьте, я не хотела бы связать себя с мужчиной, который потворствует женщине, особенно если она пытается его дурачить.
Рейвенвуд сощурился:
— Объяснитесь, пожалуйста.
Она слегка пожала плечами. Ее шляпка чуть съехала на лоб, и привычным жестом Софи попыталась отодвинуть мешавшее перо.
— Конечно, милорд. Вы заставляете меня говорить откровенно. Я вам не верю и не представляю нас с вами супружеской парой. Я трижды пыталась завести разговор, когда вы посещали Чесли-Корт в последние две недели. Но похоже, у вас не было никакого интереса обсуждать дело со мной. Вы относитесь к женитьбе, словно к покупке новой лошади. И признаться, я намеренно воспользовалась столь решительной тактикой сегодня, чтобы наконец привлечь к себе внимание:
Рейвенвуд взирал на Софи с холодным раздражением.
— Я все-таки прав: вы ничуть не удивлены, встретив меня здесь. Прекрасно. Сейчас вы полностью завладели моим вниманием, мисс Дорринг. И что же, на ваш взгляд, я должен понять?
— Я знаю, что вы ждете от меня, — заявила Софи. — Это совершенно ясно. Но вы не имеете ни малейшего понятия, чего хочу от вас я. А до тех пор, пока вы этого не поймете и не согласитесь с моими пожеланиями, наш брак будет невозможен.
— Значит, нам следует шаг за шагом двигаться в этом направлении, — сказал Рейвенвуд. — Вы утверждаете, что вам известны мои ожидания. Чего же, по-вашему, я жду?
— Наследника. И никаких волнений. Вам нужно, чтобы я вас ничем не беспокоила.
Рейвенвуд кивнул, нехотя соглашаясь. Его губы слегка скривились.
— Ну что ж, довольно кратко.
— И точно?
— Вполне, — усмехнулся он. — Нет никакого секрета в том, что мне нужен наследник. Три поколения Рейвенвудов владели имением, и я не хочу, чтобы традиция прервалась на мне.
— Иными словами, вы смотрите на меня, точно на кобылу для разведения молодняка?
Кожаное седло скрипнуло под графом, он угрожающе посмотрел на Софи.
— К сожалению, ваш дед не ошибся, — наконец проговорил он. — Чтение книг лишило вас деликатности, мисс Дорринг.
— О, я бываю куда более грубой, чем сейчас, милорд. Например, я могу заявить, что у вас в Лондоне есть любовница.
— Черт побери! Кто вам сообщил? Не лорд же Дорринг, могу поклясться!
— Да здесь все говорят о ней.
— А вы верите рассказам крестьян о жизни лондонского света? Однако, насколько мне известно, жители деревни не отлучаются от своих домов далее чем за несколько миль, — фыркнул Рейвенвуд.
— А разве по столице о вас ходят другие сплетни?
— Я начинаю думать, что вы намеренно желаете оскорбить меня, мисс Дорринг.
— Нет, милорд, просто я очень осторожна.
— Это упрямство, а не осторожность. Да пошевелите, наконец, своими мозгами! Если бы в моем поведении было хоть что-то предосудительное, неужели ваши воспитатели одобрили бы мое предложение?
— Поскольку ваше предложение руки и сердца подкрепляется солидной суммой, то безусловно.
Рейвенвуд слегка улыбнулся:
— Впрочем, может, вы и правы.
— А вы хотели бы утверждать, что все россказни несправедливы? — спросила, немного поколебавшись, Софи.
Рейвенвуд испытующе посмотрел на нее:
— А что еще вы слышали?
Софи не ожидала, что разговор примет такой необычный оборот.
— Вы имеете в виду, что я слышала, кроме того, что вы содержите любовницу?
— Если другие слухи столь же нелепы, как этот, вам должно быть стыдно за себя, мисс Дорринг.
— Увы, боюсь, я не наделена столь изысканным чувством, как стыд, милорд. Досадный недостаток — несомненно, но вам следует иметь его в виду. Слухи, конечно, могут быть очень нелепы, но, признаюсь, я не могу к ним не прислушиваться.
Граф стиснул зубы:
— Действительно, прискорбный недостаток. А что еще вы слышали?
— Ну, кроме пикантных подробностей о любовнице, говорят, что вы как-то дрались на дуэли.
— Неужели вы рассчитывали, что я могу подтвердить такую чушь?
— Еще я слышала, что вы отправили жену в деревню, потому что Она не смогла вам лодарить наследника! — выпалила Софи.
— Я ни с кем не собираюсь обсуждать первую жену. — Лицо Рейвенвуда сразу стало непроницаемым. — Если мы намерены жить вместе, мисс Дорринг, я посоветовал бы вам никогда больше не упоминать о ней.
Софи вспыхнула:
— Извините, милорд. Я пытаюсь обсуждать не ее, а вашу привычку отправлять жен в деревню.
— Что за черт! О чем вы?
Софи призвала на помощь все свое мужество, чтобы продолжать разговор в столь ужасном тоне:
— Полагаю, мне следует объяснить вам, что я не намерена оставаться здесь, в Рейвенвуде, или в каком-то другом вашем имении, когда вы будете проводить время в Лондоне, милорд.
Он нахмурился:
— У меня сложилось впечатление, что вам здесь нравится.
— Да, мне нравится сельская жизнь, я ею довольна. Но я не хочу, чтобы меня заперли в Рейвенвудском аббатстве. Большую часть своей жизни я провела в деревне, милорд, и у меня появилось желание снова увидеть Лондон.
— Снова? А мне дали понять, что вам не понравилось в городе, мисс Дорринг.
Она смущенно отвела глаза:
— Не сомневаюсь, вам известно о моем поражении. Меня вывозили на сезон в город, но я никого не заинтересовала и не получила ни одного предложения.
— И я начинаю догадываться, почему так случилось, мисс Дорринг, — жестоко отвечал Рейвенвуд. — Если вы были такой же занудой со своими поклонниками, как сегодня со мной, вы их просто испугали.
— И вы тоже испугались?
— Еще бы, у меня просто дрожат коленки.
Софи едва сдержала улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34