..
Он выстрелил первым: вначале влево - темное стекло шлема разлетелось вдребезги, на миг за ним мелькнуло белое лицо, но оно тут же тоже стало темным и опрокинулось вместе с мотоциклом.
- Пш! Пш! Пш! - лобовое стекло машины брызнуло осколками, сквозь маленькие дырочки ворвался ледяной ветер смерти. Перегнувшись вправо, Пиркс выстрелил ещё дважды - второй мотоциклист слетел в кювет, но тут сразу две пули угодили ему в голову и наступила вечная тьма.
* * *
Макс прилетел в Лондон ночью. Переночевал в аэропорту, утром абонировал в Британском банке сейф на предъявителя, спрятал бриллианты, тщательно записал шифр и пароль. Потом из таксофона позвонил Худому. Перед тем, как отправиться на встречу, он зашел в непривычно чистый общественный туалет, разорвал на крохотные клочки французский паспорт, спустил в унитаз и тщательно промыл. Он очень хотел избавить отца от неприятностей.
Часть четвертая. Всем по заслугам.
Глава 1. Крупные заказы.
- Они все смотрят на меня! Понимаешь - смотрят! И сдерживают улыбки! Или просто думают, что я дам любому!
Фокин тяжело вздохнул. Эти сцены стали ежедневными и аппетита за завтраком не прибавляли.
- Тебе просто кажется. Доктор сказал, что это остаточная реакция, это пройдет...
Лучше бы он этого не говорил. Как бензином плеснул в тлеющий костерок...
- Много знает твой доктор! Да и ты вместе с ним!
Наташа уперла руки в бока и широко расставила ноги, приняв агрессивную позу базарной торговки. Раньше она так не делала - одно из многочисленных больничных приобретений.
- Это же не вас били и насиловали в подвале! Не вас хотели убить! Не на вас повесили ярлык бляди, чтобы все смотрели!
- Ну не ходи на работу, посиди какое-то время дома, - увещевающе сказал Фокин. - Хочешь, я устрою тебя в другое место?
Лицо жены исказилось.
- Умный какой! Да там тоже сразу все узнают! И скажут - раз оттуда ушла, значит признала, что виновата!
Это могло продолжаться до бесконечности. Наташу будто подменили: она стала некрасивой, вздорной и злой. Казалось, за все пережитое она хочет отомстить своему мужу. Наверное потому, что он был ближе других.
Фокин отставил недопитую чашку с чаем и встал.
- Я пошел на службу.
- Иди. Скатертью дорожка!
День начинался испорченным настроением. Как и все последние дни. После выписки Наташи, жизнь превратилась в ад. Спускаясь по лестнице, Фокин бросил в рот сигарету. Он то бросал курить, то снова начинал. И эта борьба с собой доставляла мазохистское удовольствие и отвлекала от действительности. Когда делаешь себе уступку, мир вокруг становится немного веселей... Он щелкнул зажигалкой, затянулся...
У подъезда стояла неновая "ауди-100" с затемненными стеклами. Он насторожился. Правое стекло съехало вниз и наружу выглянуло широкое лицо с оспинами на щеках, спадающими на лоб жесткими волосами и прищуренными льдисто-голубыми глазами.
- Садись, дело есть! - не здороваясь, бросил Клевец.
После короткой заминки, Фокин сел рядом с ним.
- На службу? - спросил тот, и не дожидаясь ответа, завел мотор. - Я тебя подвезу.
- За этим и приехал?
- Слушай сюда, - не обращая внимания на подколку, деловито произнес Клевец. - Один мой агент дал информацию. Сделан "заказ" на кого-то из ваших. Дословно он сказал так: "Раньше "конторских" боялись, а теперь заказывают, как всех. Причем так грохнут, что никто и не подкопается".
- Кто этот "из наших"? - грубо спросил Фокин.
- Не знаю. Но птица крупная. Доставил "Консорциуму" большие неприятности. За его голову дали сто тысяч зеленых. Сейчас он где-то за границей, кажется в Англии. Вот-вот вернется. И дольше недели не проживет.
Грубость и незаинтересованность Фокина мгновенно исчезли.
- А кто исполнитель?
- Мой человек не знает. Но сказал - чистодел. Уже многих в расход пустил, а выходило - будто сами дуба врезали. Кстати, твой друг Атаманов помер, слышал?
- Не интересовался, - ответил Фокин. - Мало ли мрет по Москве народу...
И увидев станцию метро сказал:
- Останови, мне на метро быстрее.
Добравшись до кабинета, он позвонил Пасько. Судмедэксперт оказался на месте.
- Слышь, Саша, если при вскрытии вы причину смерти не установили, что пишете в диагнозе?
- Так и пишем: вскрытие показало, что покойный умер в результате вскрытия, - серьезно ответил Пасько.
- Не гони туфту! - без изысков рыкнул Фокин.
Пасько усмехнулся.
- Ну, немного не так... Пишем: острая сердечно-сосудистая недостаточность.
- Почему?
- Да потому, что так и есть. Кровеносный сосуд спазмом перехватило, кровоток нарушился - и готово! А когда мы режем - вся мускулатура уже расслаблена, просветы сосудов нормальные... Что ещё написать?
- Ага, - озадаченно произнес Фокин. - И много таких случаев?
- Немало. А ещё больше тех, по которым мы вообще не даем заключений. Когда тело пролежало месяц в воде, или полгода в земле... Что тут установишь?
Положив трубку, Фокин включил компьютер и вошел в сервер криминальной милиции. Ввел критерии поиска: скоропостижные смерти от сердечно-сосудистой недостаточности.
Через несколько минут пришел ответ: сто восемьдесят случаев по Москве, перечень прилагается. Ввел дополнительный критерий: от двадцати до семидесяти лет, отсутствие хронических заболеваний сердца.
Теперь осталось тридцать две смерти. Фокин вывел информацию на принтер и вскоре держал в руках четыре странички, отражающие внезапную кончину практически здоровых людей. Он внимательно вчитывался в четкие строки, ища какие-то закономерности и пытаясь понять, что может объединять известного олигарха Локтионова, скончавшегося во время еженедельного заплыва в роскошном оздоровительном комплексе "Семь звезд" и безработного бомжа Зимина, окачурившегося в недостроенном здании возле Казанского вокзала?
Кое-какие смерти вопросов у него не вызывали: Атаманов, Татаринцев... А вот от чего помер в диско-баре "Миранда" двадцатилетний Яхим? Или двадцатидвухлетняя Алексеева в общежитии МГУ? Или двадцативосьмилетний мелкий предприниматель Мартынов в своем ларьке? Или сорокасемилетний Оломастов в арендованной для любовных утех квартире? Или некто Мячин владелец нескольких точек общепита, в том числе и злополучной "Миранды"?
Может быть есть ещё один человек, у которого не вызывают вопросов те, другие смерти? Или даже не один... Может у Алексеевой был влиятельный покровитель, а она, заигравшись, стала его шантажировать... Может, Зимина дружок-бомж ударил шилом, а эксперт не заметил тонкий прокол на коже у никчемного человека...
Но ни Алексеева, ни Зимин не могут стать в один ряд с Локтионовым и Атамановым. Последних объединяет общий алгоритм смерти... Атаманова отправил на тот свет он сам, использовав случайно попавшее в руки "кольцо отсроченной смерти". А Локтионова убил тот, второй, - чистодел. И если он, Фокин, мстил за собственную жену и восстанавливал справедливость, то тот, второй - обычный киллер, сукин сын, который также обладает способностью убивать без следов, но - за баснословные деньги. Низкая продажная тварь. С таким же перстнем, или другой похожей штучкой...
Следователь тасовал скоропостижные смерти так и этак: по возрасту, местонахождению, срокам... Первым по хронологии оказался Глеб Мартынов, последним - Виктор Мячин. И странное совпадение... Это он почувствовал интуитивно, ещё до того, как понял - с чем совпадение и в чем странность.
Мартынов умер на следующий день после взрыва на Ломоносовском микроавтобуса "Консорциума"! На следующий день после того, как сам он подобрал отравленный перстень Куракина!
По внутреннему телефону он набрал номер Сомова.
- Помнишь алкаша, которому дали в морду после взрыва на Ломоносовском?
- Свидетеля Кукуева? - деликатно подправил начальника Сомов.
- Ну да. Разыщи его и притащи ко мне!
К концу дня изрядно напуганный свидетель Кукуев сидел напротив Фокина. У него был обычный вид непроходящего похмелья, имелся и синяк под глазом, и запах дешевого алкоголя свидетельствовал, что за последние месяцы образ жизни свидетеля не претерпел существенных изменений.
- Ты Глеба Мартынова знал?
- Не... - поспешил откреститься тот. - Какого Мартынова?
- Который в киоске работал, по дороге к метро.
- А, Глеба! Конечно знал! Я же у него всегда сигареты стрелял... А потом он вдруг помер! Нормальный был мужик, здоровый вроде... Я ему как раз ручку хотел загнать. Классная ручка, он уже почти согласился... А потом пришел этот гондон штопанный... То есть, ну - парень... это, пришел к нему, и ручку забрал. А мне в морду заехал... Я ушел, а через час Глеба уже мертвым нашли...
- Что за ручка?
- Я её в сугробе подобрал, возле взорванного автобуса. Кто-то из крутых потерял - там народу-то много толклось... Классная такая: дорогая темное дерево, золотой ободок... За стольник ушла бы - не фиг делать!
- Расскажи про этого парня!
Фокин выложил на стол большие ладони, в которые можно было упрятать по пивному бокалу. И из которых вмиг могли сложиться огромные кулаки. Кукуев выпрямился и построжал лицом.
- Какого парня?
- Про гондона. Как его звали? Зачем он пришел к Глебу? Кто его знает?
На не отягощенном интеллектом лице свидетеля отразилось заметное напряжение. Но потом он путано и косноязычно, бесконечно отвлекаясь, изложил то, что относилось к личности мелкого рэкетира по кличке Савик.
Когда допрос был закончен и протокол подписан, Фокин обошел стол и сел рядом с опасливо отодвинувшимся свидетелем.
- Молоток, все хорошо запомнил. Подработать хочешь? И защиту у меня получить в случ-чего?
- Ну... Кто ж не хочет?
- Тогда походи по ларькам, покрутись в "Миранде", разузнай, кто он такой, этот Савик: как фамилия, где живет... Спросят: зачем - говори, что хочешь у него ручку выкупить.
На лице Кукуева отразились радость и опасения. Фокин вынул из кармана два червонца.
- Узнаешь, ещё тридцатник получишь. Ничего не сделаешь - ноги выдерну!
Это решило дело: кнут и пряник помогали и в куда более сложных ситуациях.
Кукуев позвонил уже через день, они встретились в пельменной с водкой на разлив.
- Я его еле узнал, начальник! - взахлеб говорил Кукуев, глотая пельмени.
- Он раньше серый какой-то был, маленький, как чинарик... А теперь... Пальто классное, тачка импортная, тёлка красивая жопой туда-сюда... Даже с морды как-то поменялся: важный такой стал, хозяином ходит, смотрит свысока, меня и не узнал! Да! Прыщ на побородке свёл!
- Номер машины запомнил?
Кукуев довольно усмехнулся.
- Чай, не денатурат пьем...
Он достал замызганный спичечный коробок, на котором были нацарапаны цифры и буквы - а взамен получил обещанные тридцать рублей.
Через час Фокин читал справку на Савицкого Василия Сергеевича, 1976 г. рождения, проживающего в 3-м Дорожном проулке, дом 9, квартира 11. К справке прилагалась копия фотографии с паспортной формы № 1. Какой-то задроченный недоносок с помойки - узкий лоб, нос пуговкой, будто высверленные буравчиком глаза, маленькая скошенная челюсть...
Образование - десять классов, не судим, не женат, по месту прописки живет с матерью, работал шофером в налоговой инспекции, в настоящее время без определенных занятий, компрометирующими данными районный уголовный розыск не располагает...
Проверка подтвердила эти данные, но и добавила новые: недавно Савицкий переехал в двухкомнатную квартиру на Кировоградской 16, обзавелся подержанной "вольво 460" и появляется везде в сопровождении ранее судимых Хворостова и Трегубенко.
- Интересно, - процедил Фокин. - Надо присмотреться к этой компании...
Он распорядился о дальнейшей разработке Савицкого, но через три дня от наблюдателей поступило сообщение, что Савик ни к матери, ни в новую квартиру не приходит, в "Миранде" не появляется, и установить его местонахождение не представляется возможным.
* * *
На этот раз Поликарпов Макса не принял. Яскевич и Золотарев жали ему руки и хлопали по плечу, поздравляли с блестяще проведенной операцией, но лица у обоих были какие-то кислые. Это могло показаться странным: после получения Россией кредита, на Службу просыпался дождь из звезд, орденов и медалей, начальники вертели на кителях новые дырки.
Но вскоре причина такого настроения стала понятной.
- Где майор Савченко? - в упор спросил Яскевич. - Почему Веретнев прилетел из Франции? Где ты пропадал столько дней?
Золотарев после каждого вопроса кивал головой.
- Я же звонил в посольство, просил помощи! - Макс пошел в контратаку. - Нас преследовали неизвестные люди, поддержки мы не получили и бросились врассыпную! Я отсиделся в лесу, потом вернулся. Вот и все!
Легенда как легенда. Не очень хорошая, не самая плохая. Смотря как будут проверять.
- Порядок есть порядок! - хмуро сказал Золотарев. - Внутренняя контрразведка проведет расследование: неясностей тут быть не должно! Пока поживете здесь, на территории...
Карданов пожал плечами.
- Пусть проверяют!
Следующие дни он с утра до вечера давал подробнейшие показания. Расследование вел высокий сухопарый майор по имени Герман Васильевич. Держался он несколько мрачновато, но достаточно доброжелательно, насколько это вообще возможно у людей его специализации, привыкших выявлять предателей в собственных рядах.
- Где вы заметили слежку? В чем она проявлялась? Сколько их было? Приметы...
Макс отвечал, не вдаваясь в подробности и ссылаясь на плохую память.
- Вы, кажется, подвергались блокаде сознания?
- Да.
- Это могло сказаться на вашей памяти?
Макс подумал, что здесь может быть расставлена ловушка.
- Не знаю, - сказал он. - Я не психолог.
- Как вы расстались с Савченко и Веретневым? Почему столько дней не выходили на связь? Где именно провели все это время? Приметы преследователей?
- Я же уже описывал приметы!
- Еще раз, пожалуйста...
Макс знал, что все многостраничные протоколы сверят с показаниями Веретнева, потом его испытают на детекторе лжи... Но это ерунда - мелкие и крупные нестыковки, всего только косвенные улики. В худшем случае разорвут контракт. Лишь бы не направили агентов в Ниццу или Антиб...
На третий день ему разрешили идти домой. Он сразу отправился к Веретневу. В квартире обладателя многомиллионного состояния, ничего не изменилось, там по-прежнему витал запах табачного дыма, рыбы и выпивки.
- Мне тоже три дня яйца морочили, на полиграф сажали, - сказал Алексей Иванович, разливая "Кремлевскую" по стаканам. - Ну и что? У меня уже памяти нет все по минутам помнить! Мы прикрытие обеспечили? Обеспечили. Какого хрена вам надо? Так и отстали.
Он поднял стакан.
- Давай за Володьку!
Пить не хотелось, но Макс выпил до дна.
- Они меня прямо с аэропорта взяли, - продолжил Веретнев и усмехнулся. - Бриллианты в кармане, ну все, думаю, обыщут - и кранты! А они в карманы лезть и не думали, норовят в голову забраться по старой привычке: не предал ли? Не перебежал ли к врагу? А кого я предам? И как перебегу? Хотел бы так лет двадцать назад и перебежал!
- Хорошо быть богатым?
Веретнев с хрустом жевал редиску.
- А черт его знает...
Он выдвинул скрипучий ящик, порылся в ножах, вилках, открывалках, пивных пробках и вытащил угловато раздувшийся, перевязанный узлом презерватив.
- Вот они, эти кирпичи... Но продать даже самый маленький будет проблемой, я узнавал. У нас в ходу совсем другие размеры, раз в десять меньше наших...
- Это не самая трудная из проблем, - сказал Макс.
- Тоже верно... Я уже каталоги кое-какие присмотрел, журналы, даже обзвонил пару ремонтных фирм. Помнишь нашу гостиницу? Стены там такие, рейками крест-накрест выложены...
- Помню.
- Вот я себе такие стены на кухне сделаю, а пол выложу плиткой "под булыжник", и будет, словно мы сидим и выпиваем где-нибудь во французском кафешнике, на свежем воздухе.
- Так чего проще, Алексей Иванович - сел на самолет, и ты уже там... Или найми толкового архитектора, купи участок на Минском шоссе, построй себе настоящий фахтверковый коттедж, поставь столики на террасе - а потом пригласишь нас с Машей!
Веретнев помотал головой.
- Нет. Коттедж, Минское шоссе... Канн. Вся эта фигня не по мне. Вот смотри: кто при деньгах, все обязательно намыливаются сорваться с родного места и куда-то уехать. И уезжают, ну. И получается, что красивая жизнь она где-то там, где и до этого была не сильно уродливая. А здесь остается только срач один... Нет, Макс, я никуда не поеду. Я здесь красоту буду делать!
Макс с сомнением осмотрелся по сторонам. Он был уверен, что квартире Веретнева не суждено преобразиться.
* * *
Утром Макс позвонил Фокину.
- Ты вернулся? - со странной интонацие спросил тот. - А тебя уже поджидают!
- Кто? - удивился Макс.
- Приезжай, расскажу. Прямо сейчас приезжай, я закажу пропуск.
Гигант сидел за столом, занимая большую часть тесного пространства. Во рту он привычно гонял незажженную "бондину".
- Здорово, - сказал майор. - Садись. Если хочешь кофе - вон чайник ещё горячий, рядом банка и сахар.
- Не хочу. Что случилось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45