Один пропуск разрешал Максу Витальевичу Карданову проходить в любые помещения, блоки и сектора, другой запрещал контроль и досмотр его машины, вещей и следующих с ним лиц, третий обязывал руководителей органов МВД, КГБ, гражданских и военных начальников оказывать ему всяческое содействие.
- Нашли что-нибудь? - на пороге появился привлеченный возбужденными возгласами Гарянин.
- Ничего! - отрезал Фокин, придавив тяжелым взглядом, открывшего было рот Сверкунова. Он уже жалел, что не сам осмотрел стол. В делах о шпионаже, либо об измене в высших эшелонах спецслужб чем меньше осведомленных лиц, тем лучше. А перед ним как раз такое дело, сейчас это стало совершенно ясно.
Дальнейший осмотр квартиры новых результатов не дал. Майор подошел к телефонному аппарату, не снимая трубки, осмотрел его, записал накарябанный на пластмассовой пластинке номер. Потом по рации связался с Управлением.
- Подключите наш узел связи к номеру..., - он продиктовал цифры. Пусть определят с каким абонентом было последнее соединение и когда. И соберите все данные на этого абонента.
В машине он представлял, какой фурор вызовет его сообщение у начальства. И вдруг укол неисполненной мести загасил радостное возбуждение. Он уже забодал Клевца с этим Татариным, поднял все свои возможности и в последние дни люди с такими или похожими фамилиями и кличками испытали немалое беспокойство. Но нужного среди них не оказалось. И это омрачало радость от предстоящего разоблачения опасного шпиона.
* * *
- Ну че, куда поедем? - спросил Крепыш и подтянул оттягиваемые кобурой брюки.
- Давай на Ленинский.
Ринат сел на заднее сиденье просторного, как дом, опеля "Фронтера", оставив место рядом с водителем для Вьюна.
Квартиру на Ленинском Ринат знал хорошо. Когда год назад Куракин как сумасшедший стал искать какого-то Карданова, он сам назвал ему этот адрес. Вызвал к себе в кабинет, посадил за стол, разложил фотографии.
На всех снимках красовалась темноволосая девушка с тонким лицом большие глаза, высокие скулы, чуть удлиненный четко очерченый нос. Девушка выходит из подъезда многоэтажного дома. Девушка садится в какую-то раздолбанную малолитражку. Девушка в гастрономе у молочной витрины (снято с улицы, через стекло). Девушка в форме стюардессы, на плече дорожная сумка, - спешит куда-то на фоне огромного табло с названиями городов. Девушка в...
Ринат взял снимок в руки, рассмотрел внимательнее. Девушка сидит за низким столиком кафе вместе с "объектом" Кардановым. Это единственное фото, где она улыбается.
- Смулева Мария Евгеньевна, стюардесса, двадцать девять лет, русская, незамужем, - произнес Куракин, и его толстый палец с аккуратно подпиленным ногтем лег на фотографию, накрыв улыбающееся лицо. - Это его подружка, Ринат. У нас есть к ней определенный интерес. Если Карданов появится в Москве, он обязательно придет к ней.
- ... Алё, Ринат? - донесся издалека голос Крепыша. - Чего молчишь-то? Этот дом или нет?
Ринат очнулся. Опель остановился в темном прямоугольном дворе, двигатель мягко стучал на холостом ходу, в салоне было накурено и жарко. Крепыш вопросительно уставился на Рината. Ринат опустил стекло и выбросил потухший окурок. Выглянул наружу.
- Этот, - сказал он. - Отъезжай за дальний угол, там есть место для парковки. И свет убери.
- А с чего ты решил, что он здесь? - Крепыш наморщил покатый лоб. Может он у себя на Ломоносовском, может ещё где... Москва большая.
- Раз говорю, значит знаю! - отрезал Ринат.
Крепыш отпустил сцепление, джип покатился по подъездной дороге, развернулся на Т-образной развилке и задом отъехал за угол дома. Фары погасли. Ринат вышел наружу. Дом был похож на огромную перфокарту со случайным узором светящихся окон. Для того, чтобы прочитать здесь нужную информацию, Ринату не требовалась ЭВМ: окна квартиры Смулевой были темны. Даже мерцания телевизора не заметно.
Или Маша ушла куда-то с Кардановым, или (что менее вероятно) они легли спать.
Ринат вернулся к машине.
- Шестой подъезд, четвертый этаж, квартира пятьдесят восьмая. - Он бросил Крепышу на колени короткий металлический ключ. - Это от парадного. Дома скорее всего никого нет, ждете на площадке. Объект среднего роста, волосы темные, короткие. На щеке царапина. С ним симпатичная женщина в "норке". Хоть знаете, как норковая шуба выглядит?
Крепыш неуверенно кивнул.
- Они могут приехать на такси. Выглядывайте в окно, слушайте. Пушки не доставать, он не из пугливых. Драку не затевать - неизвестно, кто кого. Брызните "отключкой" в морду и тащите сюда. Говорите с ним, как с пьяным.
- А с бабой что делать? - спросил Вьюн.
- Ничего! - зло рявкнул Ринат. - Я тебе хоть слово сказал про бабу? То-то же! Даже пальцем не трогать!
Вьюн обиженно надул губы. Столь жесткого запрета и по столь пустяковому поводу выслушивать ему ещё не приходилось.
- Как же так? Она пасть откроет, орать начнет... Хоть легонько по башке, да надо...
Ринат сделал резкое движение и маслянистый ствол "макара" уперся боевику под подбородок, зловеще щелкнул предохранитель.
- Ты с кем споришь?! - страшным голосом прошипел бригадир. - Может ты главнее меня? Может ещё оттрахать её хочешь? Сейчас я тебя трахну - пулей в мозги!
Черные влажные глаза приблизились вплотную, в них горела злоба и явная готовность нажать на спуск. Низкий лоб Вьюна обильно покрылся потом, челюсть отвисла.
- Да нет, что ты, шеф... Сукой буду, у меня и в мыслях не было... Оговорился сдуру и все...
Он побледнел, голос прерывался. Крепыш съежился, отодвинулся подальше и вжался в дверцу, чтобы не задело рикошетом и не забрызгало кровью. Это была не просто угроза, оба боевика знали - ещё миг и мозги Вьюна повиснут на потолке и стенках салона.
- Два мудака за такие вещи свое получат! Вы тоже захотели?
- Нет, Ринат, нет! - поспешно заверил Крепыш. - Мы только тебя слушаем! Что скажешь, то и сделаем!
- То-то! - "итальянец" спрятал пистолет и, успокаиваясь, глубоко вздохнул.
- Повторяю, она вас вообще не должна интересовать. Взяли объект, вывели, посадили в машину. Все! Понятно?
Боевики усердно кивнули.
- Вперед. Я жду здесь.
Вьюн и Крепыш вылетели на улицу.
- Ничего себе! - Вьюн потер красный кружок под подбородком. - Думал хана... У тебя таблеток нет?
- Потом... Не останавливайся, а то опять...
Они шли вдоль длинного дома, думая каждый про себя: как это - взять мужика, а с бабой ничего не делать? Она ж поднимет на уши весь подъезд, тут такое начнется... Ну а если пшикнуть из "сифона"? Ну разве что если пшикнуть, а перед этим ещё в темя дать, тогда, пожалуй, можно ничего и не делать... А тут такой запрет!
Дойдя до шестого подъезда, Крепыш открыл дверь парадного, они с Вьюном зашли внутрь. На крыльцо упала полоса неяркого света, и тут же исчезла. Щелкнул замок.
Ринат не торопился садиться в машину, прошелся взад-вперед. Голова ещё гудела от избыточного тепла в салоне и табачного дыма. Ринат набрал горсть снега, размазал по лицу, приятно вздрогнул, когда струйка талой воды скользнула за шиворот. Хорошо...
И тут он заметил, что снег у противоположного угла дома вспыхнул и заискрился, отражая свет автомобильных фар. Ринат отступил за угол, напрягся. На подъездной дороге появился какой-то тяжелый внедорожник, определить модель Ринату сразу не удалось. Машина медленно ползла, скребя покрышками асфальт; в салоне глухо ухали тяжелые ритмы.
Но вместо того, чтобы остановиться у одного из подъездов, джип зачем-то доехал до самого конца подъездной дороги и, включив задние огни, стал разворачиваться, повторяя маневр, который несколькими минутами ранее выполнил Крепыш.
Сдавая назад, машина приблизилась почти вплотную к опелю, помигала задними фарами и остановилась. Оттуда вышел молодой парень в спортивной куртке нараспашку и, уперев руки в бока, уставился на сверкающий радиатор опеля "Фронтеры".
- Не по-онял! - сказал он громко, растягивая гласные и глотая букву "н", так что получалось: "не по-о'ял". - А чей это танк здесь стоит, не понял? Твой?
Он повернулся к Ринату, подпиравшему стену дома.
- Ну мой, - сказал Ринат, приближаясь к машине. - Какие трудности?
Вблизи он успел рассмотреть нахальный рыжий чуб своего собеседника, светлые, чуть навыкате, глаза, и марку его машины - "Рэйндж Ровер" за семьдесят тысяч долларов. Ну, тут все понятно: "Фронтера" Крепыша стоила вдвое меньше, и в специфических кругах не котировалась. К тому же это явный "секонд хэнд" с одной из немецких авторынков. Немудрено, что рыжий свое презрение к дешевой модели распространял и на её владельца.
- У меня трудности? - рыжий зло хохотнул. - Не, ты мне нравишься, мужик!.. У меня никаких трудностей! Я приехал домой и хочу поставить машину на место. А здесь стоит этот твой хренов танк! - Он зачем-то хлопнул рукой по капоту опеля. - Ну что смотришь? Сваливай, мужик, и поскорее, у меня дома ужин стынет!
Свалить, конечно, не проблема - но Ринат не хотел, чтобы Карданов прежде времени заметил их машину. Это может поставить под угрозу всю операцию.
- Здесь полно места, - сдержанно сказал он. - Вон, можешь поставить хоть у подъезда...
- Сам туда и ставь! - рявкнул рыжий, теряя терпение. - Сваливай на хер!
Ринат лично убил не меньше трех таких крутышей, но сейчас приходилось смириться. Он сплюнул, развернулся, подошел к опозоренной "Фронтере" и рывком распахнул дверцу.
- Козел... - в сердцах пробормотал бригадир. Вот же посчастливилось нарваться на придурка! Делать нечего, из двух зол придется выбрать меньшее и откатить машину в сторону - в драку ведь не полезешь.
Но у рыжего неожиданно прорезался музыкальный слух.
- Не по-нял! - произнес он медленно, словно ещё не веря услышанному. Кто тут козел? Я не понял!.. Эй, Вовик!
Ринат не успел ничего сказать или подумать, как рыжий схватил его за отворот куртки, развернул к себе и ударил спиной о борт джипа. Одновременно из внедорожника вылезло ещё одно существо с короткими и мощными, растопыренными в стороны конечностями.
- Вовик, слышь - да он кто тако-ой?!
Ринат скосил глаза в сторону, сориентировался. Выбора не оставалось. Привычным ударом колена он поразил рыжего в самое уязвимое место, а когда тот обмяк, с размаху рубанул лбом в переносицу. Рыжий залился кровью, неловко попятился и плюхнулся в сугроб.
- Эй, а ну погодь, ты! - раздался голос второго существа.
Ринат встал в стойку и быстро развернулся лицом к новому противнику.
В это время Вьюн и Крепыш ожидали "объект" на площадке четвертого этажа. Курить в таких случаях не полагалось - запах табачного дыма демаскирует засаду и настораживает жертву. Они сидели на корточках, прислонившись спинами к стене и по укоренившейся привычке молчали каждый о своем. Вьюн первый услышал крики на улице, встал и выглянул в окно.
- Смотри, Крепкий, - удивленно присвистнул он. - Какие-то мужики Рината завалить хотят. На машине приехали.
Крепыш вскочил и приник лицом к стеклу.
- А может, это "друг" прибыл?
Ни слова больше не говоря, они сбежали вниз и выскочили из подъезда. Вьюн на ходу извлек из кармана аэрозольный баллончик. Это был запрещенный в России горчичный газ. В отличие от "черемухи" или "сирени" он не заставлял пускать слюни и сопли, а полностью "вырубал" жертву на несколько минут.
Один из противников Рината уже сидел в сугробе, размазывая снегом кровь по расквашенной физиономии. Это ничего не значило: сейчас плачет и умывается, а через пять секунд вытащит пушку. Поэтому Вьюн угостил его доброй порцией газа, так что рыжий распластался на испачканном кровью снегу.
Ринат махался со вторым, похожим на водолаза, в раздутом избыточным давлением скафандре. Видно скафандр гасил удары, потому что ни Ринат, ни подоспевший Крепыш ничего не могли с ним сделать. Вьюн подбежал сбоку и пустил струю газа, но не попал, Ринат и Крепыш, громко матерясь, отскочили. Вьюн повторил попытку, но "водолаз" увернулся и ударил его по руке, так что она онемела от кисти до плеча. Баллончик улетел в темноту. Второй удар со свистом рассек воздух рядом с лицом - если бы зацепил, Вьюн наверняка оказался бы в больнице. Или в морге.
Хорошо, что Ринат и Крепыш вновь бросились вперед. Теперь они втроем с остервенением гвоздили "водолаза" руками и ногами. Постепенно удары стали пробивать туго накачанный скафандр.
* * *
- Вариантов несколько, - рассказывал Макс. - Развозить по квартирам проституток или жить в тьмутаракани и караулить стройку.
- А почему ты решил устраиваться именно в охранники? - спросила Маша.
Они сидели в небольшом опрятном баре и Макса радовало, что цены здесь вполне приемлемые. Конечно, было бы лучше, если бы Маша готовила ужины дома, но пока она такого желания не выражала.
- Это то, что я более-менее умею, - пояснил Макс, запивая острую пиццу по-милански молдавским "каберне".
- Да, в оружии ты разбираешься и дерешься здорово, - задумчиво проговорила Маша. Она ела жареную домашнюю колбаску, аккуратно отрезая маленькие кусочки.
- Неужели дипкурьеров всему этому учат?
- Конечно, - кивнул Макс.
- Сейчас просто так, "с улицы", устроиться трудно. Разумеется, на хорошую работу. Но я узнаю у своих знакомых...
- У тебя есть знакомые в охранных структурах? - удивился Карданов.
Маша уклончиво пожала плечами.
- У меня есть подруги, у них мужья, приятели, друзья мужей...
- Ну, через такую длинную цепочку устроиться трудно. Тем более, на приличную зарплату.
Макс замолчал, медленно потягивая терпкую рубиновую жидкость.
- Впрочем, у меня появилась одна мысль... - неожиданно оживился он. Как тебе нравится сумма в миллион долларов?
Девушка улыбнулась.
- А ты знаешь, где его взять?
- Представь себе.
- И где же?
- В чемодане. Очень прочном металлическом чемодане.
- А где же этот чудный чемодан?
- Пока не знаю, - честно сказал Макс. - Но попробую поискать.
Маша звонко рассмеялась. У неё были ровные, жемчужного оттенка зубы.
- Кладоискательство - удел мальчишек. Почему ты так на меня смотришь?
- Я хочу тебя.
- Прямо сейчас? - она засмеялась ещё звонче.
- Да.
- Принято. Тогда допиваем кофе и уходим из этой забегаловки.
- А по - моему, тут вполне прилично. И ужин на двоих с вином стоит немногим больше, чем стакан апельсинового сока в "Аркадии".
- Не будь занудой...
Макс остановил частника на потрепанных "жигулях", они сели на заднее сиденье, он сразу же притянул Машу к себе и она охотно подалась навстречу. Губы девушки пахли не помадой, а вином и жареной колбасой, но Макса это не оттолкнуло. Они целовались, как убежавшие в пустой класс школьники на выпускном вечере: страстно, исступленно и самозабвенно. Только опыта у них было побольше...
Мимо проносились освещенные прожекторами рекламные плакаты, ярко подсвеченные изнутри витрины, то обгоняя, то отставая, двигались рядом другие машины. Тонированные стекла роскошных иномарок скрывали, что происходит за ними, в некоторых имеются и перегородки, отделяющие от шофера - там, в кондиционированном комфорте, на мягких широких диванах можно вообще заниматься чем угодно... Но и здесь - в убоговатом прокуренном салоне за прозрачными стеклами, прямо за спиной водителя Макс и Маша делали все, что хотели.
Повозившись в складках одежды, рука Макса проникла Маше под юбку, скользнула по обтянутым скользким нейлоном бедрам и уперлась в теплый и уютный тупичок... Бедра сами собой раздвинулись и он взял в ладонь небольшую упругую выпуклость, погладил, стараясь нащупать место, где она раздваивается. Маша напряглась, её упругий язык глубоко проник в рот Макса и как живой, задергался из стороны в сторону. Макс возбудился до предела, резко просунул руку вверх, по животу, оттянул резинку колготок, трусиков и вернулся туда же, где уже был, только теперь пальцы ощущали не прохладную гладкость лайкры, а горячую влажную мохнатость женского естества.
Маша застонала словно в бреду, тонкие пальцы расстегнули "молнию" на брюках, через секунду упругий язык принялся ласкать самую чувствительную часть его тела.
В салоне было темно, но возня и звуки будоражили и тревожили водителя: если мужик плюет на окружающих и делает, что хочет, значит он из новых хозяев жизни, утверждающих свои самочинно присвоенные права с помощью кулака, ножа или пистолета. Поэтому шофер весь закаменел и отчаянно гнал по покрытой снегом дороге. Маша, очевидно, забыла про него, либо считала, что все внешние проблемы - не её забота, во всяком случае вела себя так, будто они находились наедине и упоенно предавалась столь неожиданно начатому делу. Ее настроение передалось Максу, он абстрагировался от неподходящей обстановки, он напряженной спины постороннего человека перед собой, от густого запаха дешевых чужих сигарет, и расслабленно поплыл по волнам наслаждения. Ему настолько удалось абстрагироваться он реальности, что он почувствовал возможность настоящего завершения любовной игры. По настойчивости машиных действий он понимал, что это не прелюдия:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
- Нашли что-нибудь? - на пороге появился привлеченный возбужденными возгласами Гарянин.
- Ничего! - отрезал Фокин, придавив тяжелым взглядом, открывшего было рот Сверкунова. Он уже жалел, что не сам осмотрел стол. В делах о шпионаже, либо об измене в высших эшелонах спецслужб чем меньше осведомленных лиц, тем лучше. А перед ним как раз такое дело, сейчас это стало совершенно ясно.
Дальнейший осмотр квартиры новых результатов не дал. Майор подошел к телефонному аппарату, не снимая трубки, осмотрел его, записал накарябанный на пластмассовой пластинке номер. Потом по рации связался с Управлением.
- Подключите наш узел связи к номеру..., - он продиктовал цифры. Пусть определят с каким абонентом было последнее соединение и когда. И соберите все данные на этого абонента.
В машине он представлял, какой фурор вызовет его сообщение у начальства. И вдруг укол неисполненной мести загасил радостное возбуждение. Он уже забодал Клевца с этим Татариным, поднял все свои возможности и в последние дни люди с такими или похожими фамилиями и кличками испытали немалое беспокойство. Но нужного среди них не оказалось. И это омрачало радость от предстоящего разоблачения опасного шпиона.
* * *
- Ну че, куда поедем? - спросил Крепыш и подтянул оттягиваемые кобурой брюки.
- Давай на Ленинский.
Ринат сел на заднее сиденье просторного, как дом, опеля "Фронтера", оставив место рядом с водителем для Вьюна.
Квартиру на Ленинском Ринат знал хорошо. Когда год назад Куракин как сумасшедший стал искать какого-то Карданова, он сам назвал ему этот адрес. Вызвал к себе в кабинет, посадил за стол, разложил фотографии.
На всех снимках красовалась темноволосая девушка с тонким лицом большие глаза, высокие скулы, чуть удлиненный четко очерченый нос. Девушка выходит из подъезда многоэтажного дома. Девушка садится в какую-то раздолбанную малолитражку. Девушка в гастрономе у молочной витрины (снято с улицы, через стекло). Девушка в форме стюардессы, на плече дорожная сумка, - спешит куда-то на фоне огромного табло с названиями городов. Девушка в...
Ринат взял снимок в руки, рассмотрел внимательнее. Девушка сидит за низким столиком кафе вместе с "объектом" Кардановым. Это единственное фото, где она улыбается.
- Смулева Мария Евгеньевна, стюардесса, двадцать девять лет, русская, незамужем, - произнес Куракин, и его толстый палец с аккуратно подпиленным ногтем лег на фотографию, накрыв улыбающееся лицо. - Это его подружка, Ринат. У нас есть к ней определенный интерес. Если Карданов появится в Москве, он обязательно придет к ней.
- ... Алё, Ринат? - донесся издалека голос Крепыша. - Чего молчишь-то? Этот дом или нет?
Ринат очнулся. Опель остановился в темном прямоугольном дворе, двигатель мягко стучал на холостом ходу, в салоне было накурено и жарко. Крепыш вопросительно уставился на Рината. Ринат опустил стекло и выбросил потухший окурок. Выглянул наружу.
- Этот, - сказал он. - Отъезжай за дальний угол, там есть место для парковки. И свет убери.
- А с чего ты решил, что он здесь? - Крепыш наморщил покатый лоб. Может он у себя на Ломоносовском, может ещё где... Москва большая.
- Раз говорю, значит знаю! - отрезал Ринат.
Крепыш отпустил сцепление, джип покатился по подъездной дороге, развернулся на Т-образной развилке и задом отъехал за угол дома. Фары погасли. Ринат вышел наружу. Дом был похож на огромную перфокарту со случайным узором светящихся окон. Для того, чтобы прочитать здесь нужную информацию, Ринату не требовалась ЭВМ: окна квартиры Смулевой были темны. Даже мерцания телевизора не заметно.
Или Маша ушла куда-то с Кардановым, или (что менее вероятно) они легли спать.
Ринат вернулся к машине.
- Шестой подъезд, четвертый этаж, квартира пятьдесят восьмая. - Он бросил Крепышу на колени короткий металлический ключ. - Это от парадного. Дома скорее всего никого нет, ждете на площадке. Объект среднего роста, волосы темные, короткие. На щеке царапина. С ним симпатичная женщина в "норке". Хоть знаете, как норковая шуба выглядит?
Крепыш неуверенно кивнул.
- Они могут приехать на такси. Выглядывайте в окно, слушайте. Пушки не доставать, он не из пугливых. Драку не затевать - неизвестно, кто кого. Брызните "отключкой" в морду и тащите сюда. Говорите с ним, как с пьяным.
- А с бабой что делать? - спросил Вьюн.
- Ничего! - зло рявкнул Ринат. - Я тебе хоть слово сказал про бабу? То-то же! Даже пальцем не трогать!
Вьюн обиженно надул губы. Столь жесткого запрета и по столь пустяковому поводу выслушивать ему ещё не приходилось.
- Как же так? Она пасть откроет, орать начнет... Хоть легонько по башке, да надо...
Ринат сделал резкое движение и маслянистый ствол "макара" уперся боевику под подбородок, зловеще щелкнул предохранитель.
- Ты с кем споришь?! - страшным голосом прошипел бригадир. - Может ты главнее меня? Может ещё оттрахать её хочешь? Сейчас я тебя трахну - пулей в мозги!
Черные влажные глаза приблизились вплотную, в них горела злоба и явная готовность нажать на спуск. Низкий лоб Вьюна обильно покрылся потом, челюсть отвисла.
- Да нет, что ты, шеф... Сукой буду, у меня и в мыслях не было... Оговорился сдуру и все...
Он побледнел, голос прерывался. Крепыш съежился, отодвинулся подальше и вжался в дверцу, чтобы не задело рикошетом и не забрызгало кровью. Это была не просто угроза, оба боевика знали - ещё миг и мозги Вьюна повиснут на потолке и стенках салона.
- Два мудака за такие вещи свое получат! Вы тоже захотели?
- Нет, Ринат, нет! - поспешно заверил Крепыш. - Мы только тебя слушаем! Что скажешь, то и сделаем!
- То-то! - "итальянец" спрятал пистолет и, успокаиваясь, глубоко вздохнул.
- Повторяю, она вас вообще не должна интересовать. Взяли объект, вывели, посадили в машину. Все! Понятно?
Боевики усердно кивнули.
- Вперед. Я жду здесь.
Вьюн и Крепыш вылетели на улицу.
- Ничего себе! - Вьюн потер красный кружок под подбородком. - Думал хана... У тебя таблеток нет?
- Потом... Не останавливайся, а то опять...
Они шли вдоль длинного дома, думая каждый про себя: как это - взять мужика, а с бабой ничего не делать? Она ж поднимет на уши весь подъезд, тут такое начнется... Ну а если пшикнуть из "сифона"? Ну разве что если пшикнуть, а перед этим ещё в темя дать, тогда, пожалуй, можно ничего и не делать... А тут такой запрет!
Дойдя до шестого подъезда, Крепыш открыл дверь парадного, они с Вьюном зашли внутрь. На крыльцо упала полоса неяркого света, и тут же исчезла. Щелкнул замок.
Ринат не торопился садиться в машину, прошелся взад-вперед. Голова ещё гудела от избыточного тепла в салоне и табачного дыма. Ринат набрал горсть снега, размазал по лицу, приятно вздрогнул, когда струйка талой воды скользнула за шиворот. Хорошо...
И тут он заметил, что снег у противоположного угла дома вспыхнул и заискрился, отражая свет автомобильных фар. Ринат отступил за угол, напрягся. На подъездной дороге появился какой-то тяжелый внедорожник, определить модель Ринату сразу не удалось. Машина медленно ползла, скребя покрышками асфальт; в салоне глухо ухали тяжелые ритмы.
Но вместо того, чтобы остановиться у одного из подъездов, джип зачем-то доехал до самого конца подъездной дороги и, включив задние огни, стал разворачиваться, повторяя маневр, который несколькими минутами ранее выполнил Крепыш.
Сдавая назад, машина приблизилась почти вплотную к опелю, помигала задними фарами и остановилась. Оттуда вышел молодой парень в спортивной куртке нараспашку и, уперев руки в бока, уставился на сверкающий радиатор опеля "Фронтеры".
- Не по-онял! - сказал он громко, растягивая гласные и глотая букву "н", так что получалось: "не по-о'ял". - А чей это танк здесь стоит, не понял? Твой?
Он повернулся к Ринату, подпиравшему стену дома.
- Ну мой, - сказал Ринат, приближаясь к машине. - Какие трудности?
Вблизи он успел рассмотреть нахальный рыжий чуб своего собеседника, светлые, чуть навыкате, глаза, и марку его машины - "Рэйндж Ровер" за семьдесят тысяч долларов. Ну, тут все понятно: "Фронтера" Крепыша стоила вдвое меньше, и в специфических кругах не котировалась. К тому же это явный "секонд хэнд" с одной из немецких авторынков. Немудрено, что рыжий свое презрение к дешевой модели распространял и на её владельца.
- У меня трудности? - рыжий зло хохотнул. - Не, ты мне нравишься, мужик!.. У меня никаких трудностей! Я приехал домой и хочу поставить машину на место. А здесь стоит этот твой хренов танк! - Он зачем-то хлопнул рукой по капоту опеля. - Ну что смотришь? Сваливай, мужик, и поскорее, у меня дома ужин стынет!
Свалить, конечно, не проблема - но Ринат не хотел, чтобы Карданов прежде времени заметил их машину. Это может поставить под угрозу всю операцию.
- Здесь полно места, - сдержанно сказал он. - Вон, можешь поставить хоть у подъезда...
- Сам туда и ставь! - рявкнул рыжий, теряя терпение. - Сваливай на хер!
Ринат лично убил не меньше трех таких крутышей, но сейчас приходилось смириться. Он сплюнул, развернулся, подошел к опозоренной "Фронтере" и рывком распахнул дверцу.
- Козел... - в сердцах пробормотал бригадир. Вот же посчастливилось нарваться на придурка! Делать нечего, из двух зол придется выбрать меньшее и откатить машину в сторону - в драку ведь не полезешь.
Но у рыжего неожиданно прорезался музыкальный слух.
- Не по-нял! - произнес он медленно, словно ещё не веря услышанному. Кто тут козел? Я не понял!.. Эй, Вовик!
Ринат не успел ничего сказать или подумать, как рыжий схватил его за отворот куртки, развернул к себе и ударил спиной о борт джипа. Одновременно из внедорожника вылезло ещё одно существо с короткими и мощными, растопыренными в стороны конечностями.
- Вовик, слышь - да он кто тако-ой?!
Ринат скосил глаза в сторону, сориентировался. Выбора не оставалось. Привычным ударом колена он поразил рыжего в самое уязвимое место, а когда тот обмяк, с размаху рубанул лбом в переносицу. Рыжий залился кровью, неловко попятился и плюхнулся в сугроб.
- Эй, а ну погодь, ты! - раздался голос второго существа.
Ринат встал в стойку и быстро развернулся лицом к новому противнику.
В это время Вьюн и Крепыш ожидали "объект" на площадке четвертого этажа. Курить в таких случаях не полагалось - запах табачного дыма демаскирует засаду и настораживает жертву. Они сидели на корточках, прислонившись спинами к стене и по укоренившейся привычке молчали каждый о своем. Вьюн первый услышал крики на улице, встал и выглянул в окно.
- Смотри, Крепкий, - удивленно присвистнул он. - Какие-то мужики Рината завалить хотят. На машине приехали.
Крепыш вскочил и приник лицом к стеклу.
- А может, это "друг" прибыл?
Ни слова больше не говоря, они сбежали вниз и выскочили из подъезда. Вьюн на ходу извлек из кармана аэрозольный баллончик. Это был запрещенный в России горчичный газ. В отличие от "черемухи" или "сирени" он не заставлял пускать слюни и сопли, а полностью "вырубал" жертву на несколько минут.
Один из противников Рината уже сидел в сугробе, размазывая снегом кровь по расквашенной физиономии. Это ничего не значило: сейчас плачет и умывается, а через пять секунд вытащит пушку. Поэтому Вьюн угостил его доброй порцией газа, так что рыжий распластался на испачканном кровью снегу.
Ринат махался со вторым, похожим на водолаза, в раздутом избыточным давлением скафандре. Видно скафандр гасил удары, потому что ни Ринат, ни подоспевший Крепыш ничего не могли с ним сделать. Вьюн подбежал сбоку и пустил струю газа, но не попал, Ринат и Крепыш, громко матерясь, отскочили. Вьюн повторил попытку, но "водолаз" увернулся и ударил его по руке, так что она онемела от кисти до плеча. Баллончик улетел в темноту. Второй удар со свистом рассек воздух рядом с лицом - если бы зацепил, Вьюн наверняка оказался бы в больнице. Или в морге.
Хорошо, что Ринат и Крепыш вновь бросились вперед. Теперь они втроем с остервенением гвоздили "водолаза" руками и ногами. Постепенно удары стали пробивать туго накачанный скафандр.
* * *
- Вариантов несколько, - рассказывал Макс. - Развозить по квартирам проституток или жить в тьмутаракани и караулить стройку.
- А почему ты решил устраиваться именно в охранники? - спросила Маша.
Они сидели в небольшом опрятном баре и Макса радовало, что цены здесь вполне приемлемые. Конечно, было бы лучше, если бы Маша готовила ужины дома, но пока она такого желания не выражала.
- Это то, что я более-менее умею, - пояснил Макс, запивая острую пиццу по-милански молдавским "каберне".
- Да, в оружии ты разбираешься и дерешься здорово, - задумчиво проговорила Маша. Она ела жареную домашнюю колбаску, аккуратно отрезая маленькие кусочки.
- Неужели дипкурьеров всему этому учат?
- Конечно, - кивнул Макс.
- Сейчас просто так, "с улицы", устроиться трудно. Разумеется, на хорошую работу. Но я узнаю у своих знакомых...
- У тебя есть знакомые в охранных структурах? - удивился Карданов.
Маша уклончиво пожала плечами.
- У меня есть подруги, у них мужья, приятели, друзья мужей...
- Ну, через такую длинную цепочку устроиться трудно. Тем более, на приличную зарплату.
Макс замолчал, медленно потягивая терпкую рубиновую жидкость.
- Впрочем, у меня появилась одна мысль... - неожиданно оживился он. Как тебе нравится сумма в миллион долларов?
Девушка улыбнулась.
- А ты знаешь, где его взять?
- Представь себе.
- И где же?
- В чемодане. Очень прочном металлическом чемодане.
- А где же этот чудный чемодан?
- Пока не знаю, - честно сказал Макс. - Но попробую поискать.
Маша звонко рассмеялась. У неё были ровные, жемчужного оттенка зубы.
- Кладоискательство - удел мальчишек. Почему ты так на меня смотришь?
- Я хочу тебя.
- Прямо сейчас? - она засмеялась ещё звонче.
- Да.
- Принято. Тогда допиваем кофе и уходим из этой забегаловки.
- А по - моему, тут вполне прилично. И ужин на двоих с вином стоит немногим больше, чем стакан апельсинового сока в "Аркадии".
- Не будь занудой...
Макс остановил частника на потрепанных "жигулях", они сели на заднее сиденье, он сразу же притянул Машу к себе и она охотно подалась навстречу. Губы девушки пахли не помадой, а вином и жареной колбасой, но Макса это не оттолкнуло. Они целовались, как убежавшие в пустой класс школьники на выпускном вечере: страстно, исступленно и самозабвенно. Только опыта у них было побольше...
Мимо проносились освещенные прожекторами рекламные плакаты, ярко подсвеченные изнутри витрины, то обгоняя, то отставая, двигались рядом другие машины. Тонированные стекла роскошных иномарок скрывали, что происходит за ними, в некоторых имеются и перегородки, отделяющие от шофера - там, в кондиционированном комфорте, на мягких широких диванах можно вообще заниматься чем угодно... Но и здесь - в убоговатом прокуренном салоне за прозрачными стеклами, прямо за спиной водителя Макс и Маша делали все, что хотели.
Повозившись в складках одежды, рука Макса проникла Маше под юбку, скользнула по обтянутым скользким нейлоном бедрам и уперлась в теплый и уютный тупичок... Бедра сами собой раздвинулись и он взял в ладонь небольшую упругую выпуклость, погладил, стараясь нащупать место, где она раздваивается. Маша напряглась, её упругий язык глубоко проник в рот Макса и как живой, задергался из стороны в сторону. Макс возбудился до предела, резко просунул руку вверх, по животу, оттянул резинку колготок, трусиков и вернулся туда же, где уже был, только теперь пальцы ощущали не прохладную гладкость лайкры, а горячую влажную мохнатость женского естества.
Маша застонала словно в бреду, тонкие пальцы расстегнули "молнию" на брюках, через секунду упругий язык принялся ласкать самую чувствительную часть его тела.
В салоне было темно, но возня и звуки будоражили и тревожили водителя: если мужик плюет на окружающих и делает, что хочет, значит он из новых хозяев жизни, утверждающих свои самочинно присвоенные права с помощью кулака, ножа или пистолета. Поэтому шофер весь закаменел и отчаянно гнал по покрытой снегом дороге. Маша, очевидно, забыла про него, либо считала, что все внешние проблемы - не её забота, во всяком случае вела себя так, будто они находились наедине и упоенно предавалась столь неожиданно начатому делу. Ее настроение передалось Максу, он абстрагировался от неподходящей обстановки, он напряженной спины постороннего человека перед собой, от густого запаха дешевых чужих сигарет, и расслабленно поплыл по волнам наслаждения. Ему настолько удалось абстрагироваться он реальности, что он почувствовал возможность настоящего завершения любовной игры. По настойчивости машиных действий он понимал, что это не прелюдия:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45