Старинные крепости охраняли горцев не хуже, чем земли, лежащие за хребтом, на юге.
— Отряд на переговоры! — приказал Ариг.
Выкрашенный белой краской щит поднялся на копье. Пробиваться с боями по одному из этих узких ущелий было бы обычным самоубийством. Других же дорог, кроме теснин, здесь, в высоких горах под шапками вечных снегов, не имелось.
Сторожевые ворота открылись. Всадник с таким же знаком мира в руках выехал навстречу армии аршаумов. Он сидел на крупной лошади.
Ариг быстро набрал группу для переговоров: он сам, Гуделин и Скилицез. Первого он взял с собой из уважения к его дипломатическому таланту, второго — за знание хаморского языка, известного всем, кто живет на границе с Пардрайей. Кроме того, с отрядом поехал Толаи и, по просьбе Гуделина, один из солдат Агафия Псоя — парень неплохо говорил по-васпуракански, а «принцы» часто имели дело со своими северо-западными соседями.
— Можно мне пойти с вами? — попросил Горгид.
— Всегда ищешь приключений? — заметил Ариг с полупрезрительной усмешкой.
Виридовикс даже не стал спрашивать разрешения. Просто поехал с остальными, делая вид, будто не замечает нахмуренных бровей Арига.
Эрзерумец махнул им рукой, приказывая остановиться на безопасном расстоянии. Он походил на васпураканина — такой же коренастый, темнокожий, с квадратным лицом и орлиным носом. Его курчавая борода была разделена на два острых клина. Позолоченная кираса, бронзовый шлем, украшенный плюмажем, шаровары из дорогого шелка — все это свидетельствовало о том, что на переговоры вышел один из командиров. Ему было около сорока лет.
Горец резко махнул рукой, как бы заранее отвечая на любую просьбу категорическим отказом.
— Назад! — сказал он на языке степняков. — Возвращайтесь! Если вы пойдете дальше, мы вас разобьем. Это говорю вам я, Вартанг, второй вождь Гуниба! Мы не глупые смерды, чтобы позволить кровожадным варварам пройти через нашу землю. Возвращайтесь в степь и благодарите судьбу за то, что мы не перебили вас всех до единого.
Ариг вспыхнул от гнева. Гуделин быстро сказал:
— Он говорит больше, чем имеет в виду. В его речах заметен отпечаток видессианского ораторского стиля, хотя и довольно слабый.
— Видессианский ораторский стиль? Погоди-ка. У меня есть идея! -Годы, проведенные в Видессе, не пропали для Арига даром, и сейчас аршаум решил воспользоваться этим. Он заговорил по-видессиански, пытаясь выражаться витиевато: — Зачем столь суровы твои речи, друг? Мы не ищем ссор с тобой и твоим народом. Мы преследуем Авшара, будь он проклят.
Вартанг поднял брови:
— Мне знаком язык, на котором ты говоришь. Но я не говорю на нем.
Казалось, только сейчас он дал себе труд рассмотреть стоящих перед ним людей. Горгид, Гуделин, Скилицез и солдат из Присты — его звали Нарба Кайс — могли в своих мехах и коже сойти за хаморов, хотя и несколько своеобразных. Но только не Ариг и Толаи. Что касается Виридовикса, то его длинные густые усы, рыжие волосы, выбивающиеся из-под меховой шапки, и бледная кожа, усыпанная веснушками, оказались для эрзерумца и вовсе в диковину. В какой-то миг суровый военачальник дал волю удивлению.
— Да кто вы такие? — вырвалось у него.
Гуделин тронул за плечо Нарбу Кайса, который выехал вперед на несколько шагов.
— Убедись сперва, что он тебя понимает, — проговорил чиновник.
Услышав из уст Нарбы васпураканскую речь, Вартанг снова удивился, хотя на этот раз сумел скрыть свои чувства и ограничиться величественным кивком.
Горгид видел, как Гуделин на ходу составляет речь по всем правилам пышной видессианской риторики.
— Скажи ему, Кайс, что я и Скилицез — посланники великого Автократора Видессиан! Поведай, откуда явились сюда аршаумы. Скажи, что этот долгий, многотрудный путь они прошли нашими союзниками в великой войне против кровожадного Йезда. Чего мы просим у благородного военачальника? Лишь одного — безопасного прохода через Эрзерум, дабы атаковать там йездов, на их собственной территории. Так. Теперь передай ему наши верительные грамоты, если он их примет.
Чиновник протянул сопроводительное письмо, которое выдал ему Туризин, — немного потертое после долгого путешествия, но все еще сохранившее великолепные росчерки золотых и красных чернил и оттиск печати с изображением солнца на небесно-голубом воске. Скилицез тоже вынул из-за пазухи свое письмо.
Держа по пергаменту в каждой руке, так что исключалось всякое использование оружия, Нарба подал документы Вартангу. Тот сделал вид, что изучает письма. Если горец не говорил по-видессиански, то уж читать на этом языке он всяко не умел. Однако он не мог не узнать печатей Автократора Видессиан. Немного нашлось бы в мире людей, которые не узнали бы их.
С суровым видом эрзерумец вернул верительные грамоты и заговорил снова — на этот раз на гортанном васпураканском языке. Нарба Кайс переводил:
— Даже здесь, далеко на севере, говорит он, знают о Йезде и о том, что оттуда никогда не придет добра. Они еще ни разу не позволяли армиям кочевников проходить через их крепости, однако он передаст ваши слова владыке Гуниба.
— Передай, что мы благодарим его, — сказал Ариг и поклонился, сидя в седле.
Виридовикс наблюдал за своим другом с удивлением и восхищением. В Видессе аршаум был игроком и гулякой; теперь он овладевал искусством быть правителем.
Вартанг ответил Аригу столь же вежливо и отвернул коня, желая вернуться в крепость.
Не успел Вартанг отъехать далеко, как к нему подскакал Толаи. Вартанг стремительно схватился за оружие, но, бросив беглый взгляд на шамана, остановился.
Коснувшись рукой плеча горца, шаман проговорил на ломаном хаморском, которому научился у Батбайяна:
— Нет — воевать. Нет — больно тебе! Только идти ворота — это все. Клятва!
Его неправильная, но искренняя речь, похоже, произвела на Вартанга куда больший эффект, нежели верительные грамоты Туризина. Горгид увидел, как покраснело толстое лицо самоуверенного чиновника, когда горец отсалютовал Толаи, приложив кулаки ко лбу, а затем крепко сжал руки шамана. Сторожевые ворота распахнулись, впуская Вартанга.
— А теперь что? — спросил Горгид.
— Ждать, — отозвался Ариг.
Горгид и видессиане нетерпеливо переминались с ноги на ногу, но Ариг, невозмутимый, как всякий кочевник, казалось, был готов ждать хоть целый день, если понадобится.
Через некоторое время ворота крепости Гуниб слегка приоткрылись.
— Они доверяют нам. По крайней мере некоторые из них, — сказал Ариг. — Теперь мы можем поговорить о деле.
В окружении солдат в чешуйчатых кольчугах, вооруженных копьями, из крепости вышли Вартанг и второй, более пожилой военачальник, одетый и вооруженный еще богаче. Во всей фигуре этого немолодого человека с суровыми глазами воина на морщинистом лице чувствовалась большая сила.
Оглядев вновь прибывших с придирчивостью, сделавшей бы честь и Гаю Филиппу, он произнес;
— Меня называют Грашвил, повелитель Гуниба. Попробуйте убедить меня в том, что я должен пропустить вас через крепость!
Голос прозвучал сухо; тяжелое лицо с чертами, будто высеченными из камня, казалось непроницаемым. Послы еще раз сообщили ему то, что уже рассказывали Вартангу, однако на этот раз передали куда больше подробностей и деталей.
Несколько раз Грашвил прерывал рассказ вопросами. Его осведомленность о делах Пардрайи была достаточно глубокой, но не всегда точной. Так, он знал о взлете Варатеша на вершины власти и о магической помощи Авшара, однако полагал, что Авшар происходил из народа хаморов.
Когда Ариг описал внешность князя-колдуна и добавил, что тот бежал на юг, Грашвил ударил себя кулаком по колену:
— Позавчера человек, похожий на того, кого ты описывал, проходил через крепость. Он утверждал, что является купцом, что за ним гонятся степные бандиты. Этот человек был без спутников; он явно не принадлежал ни к одному из хаморских племен, поэтому у нас не возникло причин сомневаться в его словах.
Внезапно весь отряд Арига взорвался криками. Авшар все-таки ускользнул от них! Должно быть, у него наготове оказалась какая-то магия, если он сумел гнать жеребца день и ночь без остановки! Выносливость черного коня превосходила всякое воображение. Авшар уходил от аршаумов все дальше и дальше, не ведая устали, чего не скажешь об отряде Арига. А сильная гроза замела следы колдуна.
— Чего ты ждешь? — крикнул Виридовикс Грашвилу. — Прикажи своим людям пойти с нами! Схватим подлого пса! Неужто ты так и будешь сложа руки сидеть в этой дыре посреди пустыни?
Кельт уже хотел спрыгнуть с лошади и вытрясти душу из глупого вождя, который ничего не понимает.
Губы Грашвила дрогнули в улыбке, словно его забавляла несдержанность чужеземца.
— Возможно, я так и поступлю. — Он повернулся к Аригу. — Ты просишь меня взвалить на плечи тяжкий груз ответственности. Какие гарантии ты можешь мне дать? Почему я должен поверить, что твоя армия не станет грабить наши богатые долины, едва ты окажешься за пределами крепости? Может, ты оставишь в Гунибе заложников, чтобы обезопасить нас от твоего предательства?
— Гарантии? — тут же отозвался Ариг. — Я готов дать клятву твоего народа или любую другую, какая тебе подойдет. Поклоняешься ли ты Фосу, как видессиане? Он, похоже, совсем неплохой бог — для крестьян, конечно.
В устах аршаума эта была высшая похвала чужому божеству, хотя глубоко верующего Скилицеза передернуло.
Грашвил отрицательно качнул головой. При этом движении вьющиеся серебристые волосы взметнулись под золотым шлемом.
— Имперские жрецы в голубых плащах болтают много и красиво — чего не отнимешь, того не отнимешь. Но мой народ предпочитает наших старых богов неба, земли, камней и рек. Я и сам — старый упрямый человек. Наши боги забавляют меня. — В его тоне звучала легкая насмешка над собой, но весь горделивый облик вождя свидетельствовал о том, что он знает себе цену, и люди недаром разделяют его мнения.
— В таком случае — отлично! — сказал Ариг. Он заговорил деловито и сурово, от дипломатической любезности и «видессианского ораторского стиля» не осталось и следа. — Оставить тебе заложников, говоришь? Я бы хотел в таком случае ответных гарантий в том, что никто из моих людей не пострадает. Если же хотя бы один из них погибнет из-за предательства, пусть дух эрзерумца последует за ним в загробный мир, и будет ему там рабом.
— Клянусь Тахандом, Повелителем Громов! Так и будет! — Грашвил внезапно принял какое-то трудное решение. — Я оставлю в крепости лишь небольшой гарнизон. Остальные мои воины и я сам — мы отправляемся с вами. Хаморы сейчас в большом смятении, так что дорога в этом году будет безопасной. Кроме того, — добавил Грашвил, бросив на Арига хитрый взгляд, — сторожевые псы помогут вернее сдержать все твои красивые обещания.
— Не сомневаюсь, — ответил Ариг столь прямо, что Горгид удивленно воззрился на него. — Но тебе придется не отставать от нас. Знаешь ли, мы идем довольно скорым шагом.
Грашвил усмехнулся.
— Ты хорошо знаешь степь. Поверь, что в горах я справлюсь получше твоего. Мои люди будут следовать за твoими неотступно, как чертополох, виснущий на хвостах ваших лошадей. — Он тронул лошадь и приблизился к Аригу. — Договорились?
— Договорились. Я хочу принести клятву.
— Будет лучше, если мы принесем ее ночью.
Грашвил повернул голову, чтобы отдать распоряжение Вартангу, но тот уже мчался по направлению к Гунибу, размахивая руками в знак того, что переговоры закончились миром. Грашвил громко рассмеялся, глядя на Вартанга:
— Моя дочь сделала неплохой выбор!
Остаток дня аршаумы и солдаты гарнизона провели у стен крепости, внимательно наблюдая друг за другом. Ни один из кочевников не был приглашен в саму крепость. Ариг был оскорблен этим. Гуделин пытался развеять дурное настроение аршаума:
— Он нарушил вековые обычаи, вообще согласившись иметь с нами дело. Будь справедлив к нему!
Немолодой жрец с длинной густой бородой, спускавшейся ниже пояса, явился, чтобы сообщить Толаи подробности обряда клятвы верности. Переводить все это пришлось Скилицезу. Религиозный видессианин, вынужденный помогать двум язычникам-шаманам, чувствовал себя явно не в своей тарелке.
Выслушав эрзерумца, Толаи задумчиво кивнул:
— Сильный ритуал.
Когда стемнело, жрец — его звали Тазмак — запалил два ряда костров. Пламя пылало справа и слева, создав узкий коридор длиной приблизительно в десять метров.
— Нам придется пройти сквозь огонь? — заинтересовался Виридовикс. Он уже слышал от Горгида о ритуале в стане аршаумов, но самого обряда не видел.
— Нет, у них другой обычай, — отозвался Гуделин.
Тазмак, облаченный в полосатый халат, подвел к кострам собаку. Толаи в маске демона и бахромчатой одежде присоединился к жрецу. Оба шамана начали произносить заклинания или молитвы — каждый на своем языке. Обращаясь к своим соотечественникам, Толаи сказал так:
— Это животное будет служить символом нашего договора.
Ничто не заставило бы обычную собаку пройти между узких языков пламени, рвущихся к небу, но сейчас, повинуясь магии Тазмака, она покорно шла среди костров.
— Как собака переборола страх перед огнем, так пусть дружба между нами переборет все препоны, — произнес Толаи.
Тазмак вторил Толаи на своем языке — для эрзерумцев.
В конце пылающего коридора стоял рослый мускулистый горец, обнаженный по пояс. Он опирался на большой топор, похожий на халогайский. Когда собака появилась перед ним, горец взмахнул топором и перерубил животное пополам. Сверкнула и погасла сталь. Эрзерумцы разразились громкими криками, радуясь доброму знаку.
— Пусть та же участь постигнет любого, кто предаст наш договор! -выкрикнул Толаи, вызвав у аршаумов одобрительные возгласы.
Перекрывая гул голосов, Грашвил прокричал на хаморском языке:
— Выступаем завтра!
Не все аршаумы знали на этом языке хотя бы слово, но смысл сказанного был им понятен.
— Жутковатый символизм, — заметил Гуделин, указывая на принесенного в жертву пса.
— И это все, что ты можешь сказать? — осведомился Горгид. — Впрочем, лучше и не пытаться выяснить, какая участь ожидает предателей. Слишком уж хорошо помнится, что случилось с Боргазом.
— О-ох, — в ужасе простонал чиновник и нежно погладил себя по брюшку, как бы желая удостовериться в том, что лезвие магического топора еще не разрубило его.
* * *
еще одна на пути большой армии. Виридовикс с подозрением вглядывался в открывшийся ему пейзаж.
— Любопытно! Что же ожидает нас здесь?
— Что-то совершенно не похожее на все, что мы видели прежде, -уверенно ответил Горгид.
При первом же появлении разведчиков-аршаумов пастухи стали перегонять стада в горы, а крестьяне бросились к укрепленным замкам, принадлежащим местной знати. Вооруженные всадники собрались в отряды, готовые, если потребуется, дать отпор.
Виридовикс фыркнул, глядя на грека:
— А, ты у нас теперь Великий Друид! Только твои предсказания совсем не похожи на предсказания! Что тебе стоило сказать — «здесь мы увидим то же, что и везде»?
— Я думал, здесь ты чувствуешь себя как дома, — отозвался грек. -Эта земля еще противоречивее твоего вертлявого нрава!
Ариг заметил:
— Я ничего не понимаю. Кочуя, мы покрываем расстояния, в тысячу раз большие, чем те, которые занимает эта дурацкая куча камней. Но все наши кланы составляют один народ — аршаумов.
Ариг выглядел усталым. К армии присоединилось несколько отрядов горцев. Кагану досталась неблагодарная работа — следить, чтобы эти вспыльчивые, разноречивые, непонятные люди не вцепились друг другу в глотку. Горцы разговаривали на пяти различных языках, исповедовали четыре религии, причем каждая решительно отвергала остальные три и подчеркивала собственное превосходство.
— Как ты прав, дорогой Ариг! — поддержал его Виридовикс. — В моей родной Галлии есть такое племя — аллоброги, они обитают на юго-западном направлении от моих лексовиев. Довольно паршивое стадо кельтов. Но все же кельтов! А здесь один горец не понимает другого, если они сидят на разных холмах на расстоянии чуть больше плевка.
— Мы, видессиане, считаем, — вмешался Ланкин Скилицез, — что это Скотос смешал языки Эрзерума, когда местные жители отказались от истинной веры и не узрели величия Фоса.
— Какой смысл топить себя в предрассудках и туманить голову заблуждениями? — разъярился Горгид. — Для всего, и этого в том числе, имеются вполне разумные объяснения! Можно назвать вполне естественные причины… — Увидев, что Скилицез готов взорваться, грек добавил: — Ну хорошо, ты говоришь, в Эрзеруме потрудился Скотос. И как вмешательство Скотоса объясняет, например, то обстоятельство, что жители Меша — такие же ортодоксы, как и ты? Они понимают древний язык литургии Фоса, но ни слова не говорят на современном видессианском. И даже Грашвил не разбирает их диалекта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Отряд на переговоры! — приказал Ариг.
Выкрашенный белой краской щит поднялся на копье. Пробиваться с боями по одному из этих узких ущелий было бы обычным самоубийством. Других же дорог, кроме теснин, здесь, в высоких горах под шапками вечных снегов, не имелось.
Сторожевые ворота открылись. Всадник с таким же знаком мира в руках выехал навстречу армии аршаумов. Он сидел на крупной лошади.
Ариг быстро набрал группу для переговоров: он сам, Гуделин и Скилицез. Первого он взял с собой из уважения к его дипломатическому таланту, второго — за знание хаморского языка, известного всем, кто живет на границе с Пардрайей. Кроме того, с отрядом поехал Толаи и, по просьбе Гуделина, один из солдат Агафия Псоя — парень неплохо говорил по-васпуракански, а «принцы» часто имели дело со своими северо-западными соседями.
— Можно мне пойти с вами? — попросил Горгид.
— Всегда ищешь приключений? — заметил Ариг с полупрезрительной усмешкой.
Виридовикс даже не стал спрашивать разрешения. Просто поехал с остальными, делая вид, будто не замечает нахмуренных бровей Арига.
Эрзерумец махнул им рукой, приказывая остановиться на безопасном расстоянии. Он походил на васпураканина — такой же коренастый, темнокожий, с квадратным лицом и орлиным носом. Его курчавая борода была разделена на два острых клина. Позолоченная кираса, бронзовый шлем, украшенный плюмажем, шаровары из дорогого шелка — все это свидетельствовало о том, что на переговоры вышел один из командиров. Ему было около сорока лет.
Горец резко махнул рукой, как бы заранее отвечая на любую просьбу категорическим отказом.
— Назад! — сказал он на языке степняков. — Возвращайтесь! Если вы пойдете дальше, мы вас разобьем. Это говорю вам я, Вартанг, второй вождь Гуниба! Мы не глупые смерды, чтобы позволить кровожадным варварам пройти через нашу землю. Возвращайтесь в степь и благодарите судьбу за то, что мы не перебили вас всех до единого.
Ариг вспыхнул от гнева. Гуделин быстро сказал:
— Он говорит больше, чем имеет в виду. В его речах заметен отпечаток видессианского ораторского стиля, хотя и довольно слабый.
— Видессианский ораторский стиль? Погоди-ка. У меня есть идея! -Годы, проведенные в Видессе, не пропали для Арига даром, и сейчас аршаум решил воспользоваться этим. Он заговорил по-видессиански, пытаясь выражаться витиевато: — Зачем столь суровы твои речи, друг? Мы не ищем ссор с тобой и твоим народом. Мы преследуем Авшара, будь он проклят.
Вартанг поднял брови:
— Мне знаком язык, на котором ты говоришь. Но я не говорю на нем.
Казалось, только сейчас он дал себе труд рассмотреть стоящих перед ним людей. Горгид, Гуделин, Скилицез и солдат из Присты — его звали Нарба Кайс — могли в своих мехах и коже сойти за хаморов, хотя и несколько своеобразных. Но только не Ариг и Толаи. Что касается Виридовикса, то его длинные густые усы, рыжие волосы, выбивающиеся из-под меховой шапки, и бледная кожа, усыпанная веснушками, оказались для эрзерумца и вовсе в диковину. В какой-то миг суровый военачальник дал волю удивлению.
— Да кто вы такие? — вырвалось у него.
Гуделин тронул за плечо Нарбу Кайса, который выехал вперед на несколько шагов.
— Убедись сперва, что он тебя понимает, — проговорил чиновник.
Услышав из уст Нарбы васпураканскую речь, Вартанг снова удивился, хотя на этот раз сумел скрыть свои чувства и ограничиться величественным кивком.
Горгид видел, как Гуделин на ходу составляет речь по всем правилам пышной видессианской риторики.
— Скажи ему, Кайс, что я и Скилицез — посланники великого Автократора Видессиан! Поведай, откуда явились сюда аршаумы. Скажи, что этот долгий, многотрудный путь они прошли нашими союзниками в великой войне против кровожадного Йезда. Чего мы просим у благородного военачальника? Лишь одного — безопасного прохода через Эрзерум, дабы атаковать там йездов, на их собственной территории. Так. Теперь передай ему наши верительные грамоты, если он их примет.
Чиновник протянул сопроводительное письмо, которое выдал ему Туризин, — немного потертое после долгого путешествия, но все еще сохранившее великолепные росчерки золотых и красных чернил и оттиск печати с изображением солнца на небесно-голубом воске. Скилицез тоже вынул из-за пазухи свое письмо.
Держа по пергаменту в каждой руке, так что исключалось всякое использование оружия, Нарба подал документы Вартангу. Тот сделал вид, что изучает письма. Если горец не говорил по-видессиански, то уж читать на этом языке он всяко не умел. Однако он не мог не узнать печатей Автократора Видессиан. Немного нашлось бы в мире людей, которые не узнали бы их.
С суровым видом эрзерумец вернул верительные грамоты и заговорил снова — на этот раз на гортанном васпураканском языке. Нарба Кайс переводил:
— Даже здесь, далеко на севере, говорит он, знают о Йезде и о том, что оттуда никогда не придет добра. Они еще ни разу не позволяли армиям кочевников проходить через их крепости, однако он передаст ваши слова владыке Гуниба.
— Передай, что мы благодарим его, — сказал Ариг и поклонился, сидя в седле.
Виридовикс наблюдал за своим другом с удивлением и восхищением. В Видессе аршаум был игроком и гулякой; теперь он овладевал искусством быть правителем.
Вартанг ответил Аригу столь же вежливо и отвернул коня, желая вернуться в крепость.
Не успел Вартанг отъехать далеко, как к нему подскакал Толаи. Вартанг стремительно схватился за оружие, но, бросив беглый взгляд на шамана, остановился.
Коснувшись рукой плеча горца, шаман проговорил на ломаном хаморском, которому научился у Батбайяна:
— Нет — воевать. Нет — больно тебе! Только идти ворота — это все. Клятва!
Его неправильная, но искренняя речь, похоже, произвела на Вартанга куда больший эффект, нежели верительные грамоты Туризина. Горгид увидел, как покраснело толстое лицо самоуверенного чиновника, когда горец отсалютовал Толаи, приложив кулаки ко лбу, а затем крепко сжал руки шамана. Сторожевые ворота распахнулись, впуская Вартанга.
— А теперь что? — спросил Горгид.
— Ждать, — отозвался Ариг.
Горгид и видессиане нетерпеливо переминались с ноги на ногу, но Ариг, невозмутимый, как всякий кочевник, казалось, был готов ждать хоть целый день, если понадобится.
Через некоторое время ворота крепости Гуниб слегка приоткрылись.
— Они доверяют нам. По крайней мере некоторые из них, — сказал Ариг. — Теперь мы можем поговорить о деле.
В окружении солдат в чешуйчатых кольчугах, вооруженных копьями, из крепости вышли Вартанг и второй, более пожилой военачальник, одетый и вооруженный еще богаче. Во всей фигуре этого немолодого человека с суровыми глазами воина на морщинистом лице чувствовалась большая сила.
Оглядев вновь прибывших с придирчивостью, сделавшей бы честь и Гаю Филиппу, он произнес;
— Меня называют Грашвил, повелитель Гуниба. Попробуйте убедить меня в том, что я должен пропустить вас через крепость!
Голос прозвучал сухо; тяжелое лицо с чертами, будто высеченными из камня, казалось непроницаемым. Послы еще раз сообщили ему то, что уже рассказывали Вартангу, однако на этот раз передали куда больше подробностей и деталей.
Несколько раз Грашвил прерывал рассказ вопросами. Его осведомленность о делах Пардрайи была достаточно глубокой, но не всегда точной. Так, он знал о взлете Варатеша на вершины власти и о магической помощи Авшара, однако полагал, что Авшар происходил из народа хаморов.
Когда Ариг описал внешность князя-колдуна и добавил, что тот бежал на юг, Грашвил ударил себя кулаком по колену:
— Позавчера человек, похожий на того, кого ты описывал, проходил через крепость. Он утверждал, что является купцом, что за ним гонятся степные бандиты. Этот человек был без спутников; он явно не принадлежал ни к одному из хаморских племен, поэтому у нас не возникло причин сомневаться в его словах.
Внезапно весь отряд Арига взорвался криками. Авшар все-таки ускользнул от них! Должно быть, у него наготове оказалась какая-то магия, если он сумел гнать жеребца день и ночь без остановки! Выносливость черного коня превосходила всякое воображение. Авшар уходил от аршаумов все дальше и дальше, не ведая устали, чего не скажешь об отряде Арига. А сильная гроза замела следы колдуна.
— Чего ты ждешь? — крикнул Виридовикс Грашвилу. — Прикажи своим людям пойти с нами! Схватим подлого пса! Неужто ты так и будешь сложа руки сидеть в этой дыре посреди пустыни?
Кельт уже хотел спрыгнуть с лошади и вытрясти душу из глупого вождя, который ничего не понимает.
Губы Грашвила дрогнули в улыбке, словно его забавляла несдержанность чужеземца.
— Возможно, я так и поступлю. — Он повернулся к Аригу. — Ты просишь меня взвалить на плечи тяжкий груз ответственности. Какие гарантии ты можешь мне дать? Почему я должен поверить, что твоя армия не станет грабить наши богатые долины, едва ты окажешься за пределами крепости? Может, ты оставишь в Гунибе заложников, чтобы обезопасить нас от твоего предательства?
— Гарантии? — тут же отозвался Ариг. — Я готов дать клятву твоего народа или любую другую, какая тебе подойдет. Поклоняешься ли ты Фосу, как видессиане? Он, похоже, совсем неплохой бог — для крестьян, конечно.
В устах аршаума эта была высшая похвала чужому божеству, хотя глубоко верующего Скилицеза передернуло.
Грашвил отрицательно качнул головой. При этом движении вьющиеся серебристые волосы взметнулись под золотым шлемом.
— Имперские жрецы в голубых плащах болтают много и красиво — чего не отнимешь, того не отнимешь. Но мой народ предпочитает наших старых богов неба, земли, камней и рек. Я и сам — старый упрямый человек. Наши боги забавляют меня. — В его тоне звучала легкая насмешка над собой, но весь горделивый облик вождя свидетельствовал о том, что он знает себе цену, и люди недаром разделяют его мнения.
— В таком случае — отлично! — сказал Ариг. Он заговорил деловито и сурово, от дипломатической любезности и «видессианского ораторского стиля» не осталось и следа. — Оставить тебе заложников, говоришь? Я бы хотел в таком случае ответных гарантий в том, что никто из моих людей не пострадает. Если же хотя бы один из них погибнет из-за предательства, пусть дух эрзерумца последует за ним в загробный мир, и будет ему там рабом.
— Клянусь Тахандом, Повелителем Громов! Так и будет! — Грашвил внезапно принял какое-то трудное решение. — Я оставлю в крепости лишь небольшой гарнизон. Остальные мои воины и я сам — мы отправляемся с вами. Хаморы сейчас в большом смятении, так что дорога в этом году будет безопасной. Кроме того, — добавил Грашвил, бросив на Арига хитрый взгляд, — сторожевые псы помогут вернее сдержать все твои красивые обещания.
— Не сомневаюсь, — ответил Ариг столь прямо, что Горгид удивленно воззрился на него. — Но тебе придется не отставать от нас. Знаешь ли, мы идем довольно скорым шагом.
Грашвил усмехнулся.
— Ты хорошо знаешь степь. Поверь, что в горах я справлюсь получше твоего. Мои люди будут следовать за твoими неотступно, как чертополох, виснущий на хвостах ваших лошадей. — Он тронул лошадь и приблизился к Аригу. — Договорились?
— Договорились. Я хочу принести клятву.
— Будет лучше, если мы принесем ее ночью.
Грашвил повернул голову, чтобы отдать распоряжение Вартангу, но тот уже мчался по направлению к Гунибу, размахивая руками в знак того, что переговоры закончились миром. Грашвил громко рассмеялся, глядя на Вартанга:
— Моя дочь сделала неплохой выбор!
Остаток дня аршаумы и солдаты гарнизона провели у стен крепости, внимательно наблюдая друг за другом. Ни один из кочевников не был приглашен в саму крепость. Ариг был оскорблен этим. Гуделин пытался развеять дурное настроение аршаума:
— Он нарушил вековые обычаи, вообще согласившись иметь с нами дело. Будь справедлив к нему!
Немолодой жрец с длинной густой бородой, спускавшейся ниже пояса, явился, чтобы сообщить Толаи подробности обряда клятвы верности. Переводить все это пришлось Скилицезу. Религиозный видессианин, вынужденный помогать двум язычникам-шаманам, чувствовал себя явно не в своей тарелке.
Выслушав эрзерумца, Толаи задумчиво кивнул:
— Сильный ритуал.
Когда стемнело, жрец — его звали Тазмак — запалил два ряда костров. Пламя пылало справа и слева, создав узкий коридор длиной приблизительно в десять метров.
— Нам придется пройти сквозь огонь? — заинтересовался Виридовикс. Он уже слышал от Горгида о ритуале в стане аршаумов, но самого обряда не видел.
— Нет, у них другой обычай, — отозвался Гуделин.
Тазмак, облаченный в полосатый халат, подвел к кострам собаку. Толаи в маске демона и бахромчатой одежде присоединился к жрецу. Оба шамана начали произносить заклинания или молитвы — каждый на своем языке. Обращаясь к своим соотечественникам, Толаи сказал так:
— Это животное будет служить символом нашего договора.
Ничто не заставило бы обычную собаку пройти между узких языков пламени, рвущихся к небу, но сейчас, повинуясь магии Тазмака, она покорно шла среди костров.
— Как собака переборола страх перед огнем, так пусть дружба между нами переборет все препоны, — произнес Толаи.
Тазмак вторил Толаи на своем языке — для эрзерумцев.
В конце пылающего коридора стоял рослый мускулистый горец, обнаженный по пояс. Он опирался на большой топор, похожий на халогайский. Когда собака появилась перед ним, горец взмахнул топором и перерубил животное пополам. Сверкнула и погасла сталь. Эрзерумцы разразились громкими криками, радуясь доброму знаку.
— Пусть та же участь постигнет любого, кто предаст наш договор! -выкрикнул Толаи, вызвав у аршаумов одобрительные возгласы.
Перекрывая гул голосов, Грашвил прокричал на хаморском языке:
— Выступаем завтра!
Не все аршаумы знали на этом языке хотя бы слово, но смысл сказанного был им понятен.
— Жутковатый символизм, — заметил Гуделин, указывая на принесенного в жертву пса.
— И это все, что ты можешь сказать? — осведомился Горгид. — Впрочем, лучше и не пытаться выяснить, какая участь ожидает предателей. Слишком уж хорошо помнится, что случилось с Боргазом.
— О-ох, — в ужасе простонал чиновник и нежно погладил себя по брюшку, как бы желая удостовериться в том, что лезвие магического топора еще не разрубило его.
* * *
еще одна на пути большой армии. Виридовикс с подозрением вглядывался в открывшийся ему пейзаж.
— Любопытно! Что же ожидает нас здесь?
— Что-то совершенно не похожее на все, что мы видели прежде, -уверенно ответил Горгид.
При первом же появлении разведчиков-аршаумов пастухи стали перегонять стада в горы, а крестьяне бросились к укрепленным замкам, принадлежащим местной знати. Вооруженные всадники собрались в отряды, готовые, если потребуется, дать отпор.
Виридовикс фыркнул, глядя на грека:
— А, ты у нас теперь Великий Друид! Только твои предсказания совсем не похожи на предсказания! Что тебе стоило сказать — «здесь мы увидим то же, что и везде»?
— Я думал, здесь ты чувствуешь себя как дома, — отозвался грек. -Эта земля еще противоречивее твоего вертлявого нрава!
Ариг заметил:
— Я ничего не понимаю. Кочуя, мы покрываем расстояния, в тысячу раз большие, чем те, которые занимает эта дурацкая куча камней. Но все наши кланы составляют один народ — аршаумов.
Ариг выглядел усталым. К армии присоединилось несколько отрядов горцев. Кагану досталась неблагодарная работа — следить, чтобы эти вспыльчивые, разноречивые, непонятные люди не вцепились друг другу в глотку. Горцы разговаривали на пяти различных языках, исповедовали четыре религии, причем каждая решительно отвергала остальные три и подчеркивала собственное превосходство.
— Как ты прав, дорогой Ариг! — поддержал его Виридовикс. — В моей родной Галлии есть такое племя — аллоброги, они обитают на юго-западном направлении от моих лексовиев. Довольно паршивое стадо кельтов. Но все же кельтов! А здесь один горец не понимает другого, если они сидят на разных холмах на расстоянии чуть больше плевка.
— Мы, видессиане, считаем, — вмешался Ланкин Скилицез, — что это Скотос смешал языки Эрзерума, когда местные жители отказались от истинной веры и не узрели величия Фоса.
— Какой смысл топить себя в предрассудках и туманить голову заблуждениями? — разъярился Горгид. — Для всего, и этого в том числе, имеются вполне разумные объяснения! Можно назвать вполне естественные причины… — Увидев, что Скилицез готов взорваться, грек добавил: — Ну хорошо, ты говоришь, в Эрзеруме потрудился Скотос. И как вмешательство Скотоса объясняет, например, то обстоятельство, что жители Меша — такие же ортодоксы, как и ты? Они понимают древний язык литургии Фоса, но ни слова не говорят на современном видессианском. И даже Грашвил не разбирает их диалекта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56