– Но даже если звездная пыль и просачивается, она же не токсична, – сказал я. – Самое большее, на что она способна, это превратить какого-нибудь дурака в знаменитость.
Михаэль посмотрел на меня так, будто я школьник, сложивший две двойки и в сумме получивший три. Не пять, а именно три. Я не оправдал его ожиданий. И как добросовестный учитель, он принялся растолковывать:
– Проблема не в том, Дэвид, что звездная пыль обнаружена за пределами свалки. Как ты сказал, это вещество совершенно заурядное. Проблема в том, что звездная пыль не оказалась бы за пределами свалки, будь здешняя ограда надежной. Таким образом, мы установили наличие протечки. Чего мы не установили, так это какие по-настоящему вредные вещества утекают через стену.
– Ox, – только и выдохнул я, чувствуя себя последним идиотом. А ведь Манштейн-то прав! И все же… – Ты провел тесты на все опасные Силы, которые могут быть на свалке, и все впустую. Звездная пыль – очень летучее вещество, даже светомагический персонал не в состоянии угадать, куда она пролезет. Разве она не может просачиваться сама по себе?
– Может, – согласился Михаэль. – Теория вероятностей этого не исключает. Может, существует кристалл, способный вызвать взрыв не хуже, чем мегасаламандра, только я не собираюсь лишаться сна, размышляя, так оно или нет. Но я готов поклясться на любом священном писании, какое тебе больше нравится, что нечто – и очень зловещее Нечто – проделало брешь, через которую и вылетает звездная пыль. Таково мое экспертное заключение.
Вы для того приглашаете экспертов, чтобы узнать их экспертное заключение. Ежели, ознакомившись с ним, вы принимаете решение его игнорировать, лучше иметь на то хорошее основание. У меня такого основания не было, и к тому же я не сомневался, в правоте Михаэля. Но тогда что же мы сделали не так?
– Что меня сейчас больше всего беспокоит, – сказал я, – так это то, что владельцы свалки запросто могут заявить, будто звездная пыль попала сюда не изнутри, а снаружи – ведь ничего более серьезного мы не обнаружили.
– Ну, в этой деревне им будет весьма трудно такое доказать. – Михаэль махнул рукой в сторону ближайших домов. Я не мог с ним не согласиться. Если и есть какой-нибудь район, где влияние звездной пыли вообще незаметно, так это окрестности Девонширской свалки.
– Тогда почему же мы не обнаружили никаких токсичных заклинаний? – спросил я.
– Наиболее очевидная причина – несовершенство наших тестов, – развел руками Михаэль. – Однако, должен признаться, я так и не выяснил, где находится брешь. Прежде все мои эксперименты давали отличные результаты.
Я спросил, который час. Когда мои часы доложили, что уже двадцать минут пятого, я заявил:
– Ну все, на сегодня хватит. Может, завтра удастся сделать больше?
Мне хотелось поскорее вернуться за своим ковром, залететь домой, собрать все, что нужно на ночь, и отправиться к Джуди.
В любой другой ситуации цельная натура Манштейна не позволила бы ему даже подумать, чтобы слинять с работы. И когда он сказал: «Почему бы и нет?» – я, признаюсь, даже вздрогнул.
– Пока мы ничего не добились, разве что развлекли охранника, – добавил он. Может, пытался оправдаться перед собой (или передо мной) за ранний уход? Что до меня, так мне оправдания были ни к чему, я хотел домой.
Михаэль принялся укладывать свои банки и фиалы в черный кейс. Я наблюдал за ним, надеясь, что на него не снизойдет неожиданное озарение. Слава Богу, обошлось. Как только Манштейн собрался, мы сели на ковер и полетели в Уэствуд.
Движение было, как всегда, ужасное. По всем магистралям неслись стада ковров, в воздухе повисло плотное облако пыли и шерстинок, и даже знаменитое солнце Энджел-Сити словно поблекло. Водители терли воспаленные глаза. Уровень загрязнения в долине Сан-Фердинанда намного выше, чем в других районах, потому что освежающий морской бриз туда не проникает.
Когда-нибудь всерьез придется заняться разработкой нешерстяных ковров-самолетов. Подобные исследования ведутся уже давно, но до сих пор никому не удалось найти другой материал, который устраивал бы сильфов. Однако если это затянется еще на несколько лет, в Энджел-Сити не захочет жить ни один здравомыслящий человек.
Я вздохнул с облегчением (в прямом и переносном смысле), когда мы вылетели из долины и добрались до Уэствуда. Михаэль припарковал ковер.
– Хочешь подняться в кабинет и посмотреть, что тебя ждет? – спросил он.
– Еще чего! – возмутился я. – Как там сказано в Новом Завете? Достаточно каждому дню своей заботы? Завтра будут завтрашние заботы. А думать о них сегодня я не хочу.
– Ну как хочешь, – пожал плечами Манштейн.
Время приближалось к шести, и места на ковростоянке было предостаточно – большинство людей, работающих в Конфедеральном Здании, отправились по домам. Тем не менее Михаэль слез с ковра: раз уж он сюда добрался, можно еще поработать. Наверное, его расстроил полный провал всех экспериментов. Что до меня, так я чувствовал себя совсем неплохо. Разве что проголодался, как волк. Вскочив на свой ковер, я миновал Второй бульвар и повернул на Имперский, на случай если меня поджидали еще какие-нибудь стихийные духи земли.
Если и так, то на сей раз мы разминулись, и я добрался до дома целым и невредимым. Я пробыл там ровно столько, сколько потребовалось, чтобы сбегать в туалет и забросить в кейс чистое белье на завтра. Потом я вскочил на ковер и полетел к Джуди.
Движение по шоссе святого Иакова в лонг-бичском направлении, особенно по вечерам, совершенно непредсказуемо. В самые часы пик ковры буквально громоздятся друг на друга. Если вылететь около восьми, то на месте окажешься не раньше, чем если бы ты вылетел в девять. Но мне повезло, я прилетел к Джуди вовремя.
Показав входной талисман знакомому демону-привратнику, я взлетел наверх, перескакивая через две ступеньки, и постучал в дверь. Джуди не спешила открывать, и я решил, что она занята – может, сидит в туалете, – и вошел без приглашения.
Я шагнул в прихожую и застыл на месте. На мгновение мне показалось, что я ошибся квартирой. Потом вспомнил, что ни к какой другой двери мой ключ бы не подошел.
Но Джуди, как и подобает хорошему редактору, чрезвычайно аккуратна. А в этой квартире царил полный разгром. Книги валялись на полу вперемешку с безделушками. Иные были разбиты и поломаны. «Землетрясение! – подумал я и, сразу осознав всю нелепость этой мысли, решил: – Ограбление!»
С воплями «Джуди! Джуди!» я бросился в спальню. Никакого ответа. На кровати аккуратно лежали приготовленная Джуди зеленая шелковая блузка и брюки – самый подходящий наряд для торжественного открытия нового ресторана.
Как вы понимаете, я хорошо знаком с постелью Джуди. Так вот, красного пятна на белом покрывале раньше не было. Пятно было совсем небольшим, но даже такого количества крови оказалось достаточно, чтобы моя собственная кровь застыла в жилах.
– Джуди? – Голос у меня охрип от страха. Опять никакого ответа. Впрочем, я и не надеялся его услышать.
Дверь в ванную оказалась распахнута. Воздух был теплым и влажным, словно Джуди только что принимала душ. Я отдернул занавеску – Джуди там не было.
Слово «ограбление» улетучилось у меня из головы. Уж лучше бы оно там осталось: вещи – всего лишь вещи. Всегда можно купить новые. Но теперь у меня была одна мысль, еще более ужасная: «Похищение».
Мне не хотелось в это верить. Но после того, что произошло на Втором бульваре… Я бросился к телефону и схватил трубку.
Ничего. Телефон был мертв. Из маленьких ячеек, в которых жили приемный и передающий бесенята, капал ихор. Сеточки были вдавлены внутрь. Кто бы ни похитил Джуди, он не пожалел времени, чтобы уничтожить телефон.
Я выскочил на лестничную площадку и забарабанил в соседнюю дверь.
– Мне нужен телефон, чтобы позвонить в полицию! – вопил я. Дома кто-то был – из-под двери просвечивали огни святого Эльма и доносились шорохи. Но никто не открыл мне.
Мысленно послав этих трусов в место, куда более жаркое, чем Энджел-Сити, я сбежал по лестнице и постучался к управляющему. Он откликнулся – к счастью, открывание дверей тоже входило в его обязанности. Он достаточно часто встречался со мной, а потому сразу узнал.
– Да что стряслось-то, сынок? – спросил он, хорошенько меня рассмотрев. Не выношу, когда со мной разговаривают снисходительно. Кроме того, управляющий так стар, что вполне мог участвовать во Второй Магической (к тому же он сильно хромает, так что, может, и вправду участвовал), поэтому считает себя вправе относиться ко мне этак по-отечески.
– Пожалуйста, разрешите воспользоваться вашим телефоном! – закричал я. – Мне кажется, что Джуди похитили.
По законам магии слово, произнесенное вслух, стало реальностью.
– Джуди? Джуди Адлер из двести семьдесят второй? – Разинув рот, управляющий уставился сперва на меня, а потом на дверь, которую я оставил открытой, наверное, желая убедиться, что это та самая квартира, о которой я говорю. Он отошел в сторону, пропуская меня.
Вся мебель в его квартире, наверное, покупалась на блошином рынке и служила воплощением дурного вкуса. Жена старика, лежавшая на диване, посмотрела на меня широко раскрытыми от удивления глазами. Но мне было не до нее. Управляющий показал, где находится телефон, и пускай его старуха пялится, сколько влезет.
Даже пройдя через двух телефонных бесенят, голос полицейского декуриона лонг-бичского отделения звучал поразительно тоскливо. Однако слово «похищение» на любого констебля действует магическим образом.
– Не возвращайтесь в квартиру, – приказал он. – Выйдите из дома и ждите наших людей. Они скоро прибудут, мистер… э-э… Фишер.
Я вышел на улицу. И правда, очень скоро появились два полицейских ковра с красно-синими мигалками. Следом за ними прилетели еще два простых ковра, на которых сидели сотрудники в штатском.
Все они побежали в квартиру Джуди и занялись обычными полицейскими процедурами: обыском, поисками заклинаний… Один, в штатском, заметив изуродованный телефон, хмыкнул:
– Похоже, здесь поработали профессионалы. Не думаю, что нам удастся много узнать.
Они не утруждали себя тем, чтобы снять с меня показания. Пришлось действовать самому.
– Это происшествие вовсе не случайно, – заявил я, – уверяю вас.
– Да ну? И почему же? – скептически (мягко говоря) поинтересовался тот, в штатском.
Ну ничего, у меня нашлись волшебные слова, способные взбодрить его так же, как того тоскующего декуриона: «Покушение на убийство, поджог монастыря святого Фомы, Центральная Разведка». Вот я их все и произнес.
– Вам необходимо связаться с легатом Широ Кавагучи из долины Сан-Фердинанда, – закончил я свою речь. – Он сообщит подробности.
– Хорошо, сэр, непременно, – сказал тот, в штатском – дюжий негр по фамилии Джонсон. – Господи Иисусе, да в какую ж это дрянь мы вляпались?
– В оч-чень скверную, – ответил я. – Только вы-то еще не вляпались, вы так, чуть-чуть. Это я в нее угодил по самую макушку. И моя невеста тоже.
К Джонсону подошел парень с хрустальными шариками судмагэксперта в петличках.
– Я провел тест на подобие между пятном крови на покрывале и на бритве, которую обнаружил в шкафчике в ванной, – сообщил он. – Все совпадает, так что это скорее всего кровь мисс Адлер.
Я застонал. Казалось, меня лягнули под дых. Джуди – истекающая кровью? Джуди – мертвая?
Должно быть, я сказал это вслух (хоть и не помню этого), потому что судмагэксперт положил руку мне на плечо.
– Не думаю, что она мертвая, сэр, – успокоил он. – Мы обнаружили в квартире следы очень летучего сонного заклинания. Очевидно, мисс Адлер отбивалась от похитителей, и тогда они оглушили ее и отключили при помощи этого заклинания, чтобы спокойно вынести из квартиры.
Мне этот человек сразу понравился, и я ему поверил. Он не пытался казаться всеведущим, не нес псевдоученой чепухи насчет анализов и следственных экспериментов. Все, чем он располагал, была его рабочая гипотеза, и он поделился ею со мной. И мне это показалось похожим на правду.
Полицейские стучали во все соседние двери. И им открывали. Даже те трусы, которые полчаса назад делали вид, будто никого нет дома. И все же заставить открыть двери – это одно, а выяснить что-то полезное – совсем другое. Констебли вернулись в квартиру Джуди с пустыми руками: никто ничего не видел, никто ничего не слышал.
– Бред какой-то! – не выдержал я. – Бесчувственную женщину средь бела дня волокут по лестнице многоквартирного дома, и никто этого не замечает!
– Магия, наверное, – предположил Джонсон. – Если они применили заклинание, чтобы усыпить мисс Адлер, не исключено, что они вновь прибегли к магии, чтобы скрыться незамеченными.
– Сейчас проверю. – С этими словами судмагэксперт выбежал на лестницу.
– Что же мне теперь делать? – спросил я скорее самого себя, чем кого-нибудь другого.
Часть меня горела желанием превратиться в наемника из светомагического шоу и пустить кровь всем нехорошим парням. Другая часть, увы, напоминала о том, что я не только не знаю, как добраться до нехороших парней, но и о том, что, даже если я их найду – кем бы они ни были, – они просто-напросто уберут меня, и я ничего этим не добьюсь.
Ответ Джонсона показал, что у него, как у образцового констебля, практический склад ума.
– Что вам сейчас необходимо сделать, мистер Фишер, так это отправиться с нами в участок, где вы сможете составить заявление под присягой.
Я не знал, где находится лонг-бичское отделение, так что пришлось лететь следом за полицейским ковром. Участок разместился в новом симпатичном здании на самом берегу океана. Легат Кавагучи просто сдох бы от зависти при виде просторного, светлого, элегантного кабинета Джонсона. Если уж на то пошло, я бы и сам от такого не отказался.
Как в любом полицейском участке, здесь имелось хорошее собрание Священных Писаний, на которых свидетели и подозреваемые могли поклясться говорить правду, одну только правду, и ничего, кроме правды. Там было все, от «Аналект» до «Авесты». Для меня разыскали Тору; я положил руку на ее атласный переплет и повторил текст присяги, который продиктовал мне Джонсон.
Потом он вызвал библиотечного духа, чтобы тот зафиксировал мои показания. Я повторил все, что уже сказал в квартире Джуди, и добавил необходимые подробности. Немного погодя я остановился и спросил:
– А который вообще час?
Джонсон подергал за хвостик свои часы.
– Девять сорок одна, – доложил хорологический демон.
– Вы не могли бы раздобыть для меня какой-нибудь бутерброд? – попросил я. – Мы с Джуди хотели вместе поужинать, и я с утра ничего не ел. Мы собирались в один новый нумидийский ресторанчик…
– А-а, «Боккус и Бахус?» – закивал Джонсон. – Да, видел я его рекламу. Я бы и сам не прочь туда сходить.
Подождите минутку, мистер Фишер, пойду поищу для вас что-нибудь.
Вместо кускуса и нежного барашка я получил жирный гамбургер, еще более жирную картошку и кофе, который пришлось выпить только потому, что, если б я его вылил, это нанесло бы непоправимый ущерб окружающей среде. Потом я закончил свой рассказ и опять спросил (на сей раз у Человека в Штатском):
– Что же мне теперь делать?
– Постарайтесь вести нормальный образ жизни, – ответил он.
Я уже и раньше слышал этот совет, меня от него тошнило. Как можно «постараться вести нормальный образ жизни», если тебя норовят убить, а человека, который значит для тебя больше всех на свете, похитили? Должно быть, Джонсон и сам понял всю нелепость своих слов. Он поднял руку и пояснил:
– Знаю, это звучит странно. Но теперь нам придется ждать, пока с вами не свяжутся. Ваша невеста или сами похитители, не важно. Каковы бы ни были их требования, соглашайтесь на все и немедленно сообщайте нам.
– Но что, если они… – Я не смог договорить, но он все понял.
– Мистер Фишер, я могу сказать вам в утешение только одно: если бы они хотели убить мисс Адлер, они бы уже это сделали. Значит, у них есть причины сохранять ей жизнь.
– Спасибо. – Я поблагодарил его от всей души. В словах Джонсона был здравый смысл. Теперь все, что мне оставалось – это молиться, чтобы похитители оказались людьми здравомыслящими. Но будь они на самом деле здравомыслящими, разве решились бы они на похищение?
Джонсон выбрался из-за стола и положил свою огромную ручищу мне на плечо:
– Отправляйтесь-ка домой, мистер Фишер. Постарайтесь отдохнуть. Если хотите, вас проводит наш черно-белый ковер. А то вдруг опять попадете в ловушку?
Немного поколебавшись, я покачал головой. Джонсон вздохнул с облегчением – видимо, пожалел о своем предложении, как только сделал его. Я подозреваю, что Лонг-Бич испытывает такую же нехватку полицейских, как и все остальные районы. Ужасная все-таки жизнь в этом городе. И я попал в самую гущу этого ужаса.
Джонсон проводил меня до ковра.
– Мы будем поддерживать с вами связь, сэр. И с этим вашим легатом Кавагучи, и с ЦР, и с ФБР тоже, потому что это – похищение… Что тут смешного, сэр?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42