А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Свет в мире был необычайно силен. Времени оставалось совсем мало.
У края водопада они остановились: идти было некуда, со всех сторон вставали крутые скалы. Позади все ближе звучали крики преследователей. Арси вытащил из карманов три Части Ключа, которые были у него. Кайлана, Валери и Черная Метка быстро прибавили к ним свои, и вор торопливо начал складывать их воедино.
– Скорее! – проржал Робин: отряд Тасмина заходил с фланга, а люди Фенвика открыли со скал убийственный огонь по злодеям.
Сэм пронзительно вскрикнул: одна стрела впилась ему в спину, другая – в ногу. Боль! Мучительная боль! Она прокатилась по телу, заставив убийцу свернуться в калачик. Его крик был еще страшнее, чем обычное молчание: его голос, обычно спокойный и сдержанный, сейчас срывался в бессильном страдании.
Черная Метка заслонил щитом Валери и Арси, которые собирали Ключ. Но они отчего-то собирали его слишком долго…
– Идиот! – вдруг крикнула Валери. – По цветам спектра! Складывай их по порядку, как в радуге!
– Ох! Каждый-охотник-желает-знать… – невнятно забормотал Арси, – красный-оранжевый-желтый…
В Кайлану лучники, похоже, не стреляли, и она, пользуясь этим, принялась превращать скалы в жидкую грязь. Воины падали на острые камни, и многие встретили на них свою смерть. Робин подобрал лук и колчан и под прикрытием скалы начал отвечать на выстрелы с легендарной меткостью кентавров. В воздухе разносились крики, приказы, свист и шипение стрел… Сэм, у которого от боли темнело в глазах, с трудом различил лорда Тасмина, отдающего приказы своим людям, и Фенвика, ведущего на подмогу второй отряд. Принц уже не размахивал своим мечом, а держал его как положено, перед собой, и двигался со смертоносной решительностью. Два отряда как раз соединились, когда раздался торжествующий крик:
– Фиолетовый!
Потом послышался очень громкий щелчок – и последняя Часть Ключа встала на место.
Ослепительно белая вспышка сверкнула под водопадом. Арси и Валери зажмурились, а когда вновь открыли глаза, Радужный Ключ, абсолютно круглый, висел в воздухе, настолько яркий, что было больно смотреть. В своей белизне он переливался всеми цветами радуги и пульсировал, искажая саму ткань реальности.
Воздух сгустился, земля задрожала. Небо покрылось рябью. Злодеи попадали, теряя ориентацию в меняющейся реальности, которая изгибалась, чтобы открыть место чему-то громадному. Ключ звал Замок – и Замок явился: перед злодеями возник Лабиринт. Он был везде и нигде, тонкая нить в ткани реальности, которая оставалась незаметной, пока нужный крючок не вытянул ее наружу.
Радуга водопада, вместившая в себя все элементы спектра, стала дверью. Когда на нее упал свет Ключа, она уплотнилась и расширилась, превратившись в многоцветное сооружение не толще мыльного пузыря, но столь же реальное, как лед. В светящемся пространстве позади него сгустились белые вихри, то взмывая высоко в воздух, то зарываясь глубоко в землю.
Люматикс, который как раз в этот момент решил продолжить разведку, лучше всего видел, как возникал Лабиринт, – и потом потратил немало времени на то, чтобы подробнее описать, как это происходило. Но когда слушатели просили громадного розово-золотого дракона сказать, на что все-таки был похож Лабиринт, Люматикс долго мялся, а потом смущенно пробормотал, что ему показалось, будто какой-то бог взял громадную кастрюлю белоснежной лапши и вывалил ее на оденскую землю.
К счастью, когда волшебное колебание мира прекратилось, и Лабиринт застыл, сверкая в солнечных лучах, первыми опомнились именно злодеи, призвавшие его. Радужный Ключ внезапно померк и с негромким стуком упал на землю. Арси схватил его, пинком привел Сэма в чувство, и все шестеро поднялись, потрясенно глядя на величественное сооружение. Потом они вбежали под сверкающую радужную арку, и последняя фигура – хромой окровавленный человек в черном – исчез внутри прежде, чем люди Фенвика и Тасмина успели выпустить хоть одну стрелу или произнести какое-нибудь заклинание.
Опомнившись, они подошли к арке и неуверенно остановились у входа. Лабиринт, залитый светом высокого солнца, напоминал огромный замок из песка, и его магия отбрасывала на лица зрителей странные блики.
Оденцы начали пятиться, о чем-то тихо переговариваясь. В культуре Одена радуга считалась дверью в мир мертвых: может, это и было место пиршеств и счастья, но все равно никто из живущих не стремился попасть туда до срока. Их предводитель, лорд Тасмин, тоже смотрел на арку с подозрением, а потом сделал знак своим людям не приближаться к ней.
Фенвик нахмурился, поднял меч и направился к входу. Там он остановился и повернулся к своим людям.
Но воины Зеленого отряда, цвет рыцарства всего Шестиземья… старательно отводили глаза!
– Ну? Вперед! – гневно взревел принц. – Идите за ними! Идите за мной!
Наступило долгое молчание, которое нарушало только тяжелое дыхание людей и собак. Позванивали доспехи.
Люди отворачивались, вертели в руках оружие, исподтишка посматривали на Фенвика, переглядывались. А потом Таузер испуганным голосом ответил за всех:
– Сэр, мы всегда готовы идти за вами. Мы прошли с вами сквозь топь и огонь, сквозь лес и наводнение, по всему Шестиземью… Но мы не войдем за вами в Лабиринт.
Молодой принц возмущенно посмотрел на своего мага, но Таузер продолжал с видом человека, который находится во власти более серьезных страхов, чем гнев своего предводителя:
– Если вы войдете в эту дверь, сэр, то вы войдете в нее один.
Фенвик долго стоял не двигаясь, и глаза его блестели в лучах солнца. Потом он сказал, резко и решительно:
– Ладно. Мы останемся здесь на неделю. Если за это время ничего не случится, мы вернемся домой. Но если им удастся каким-то чудом еще раз остаться в живых и даже разгадать тайну Лабиринта…
Воины недоверчиво зашумели. Фенвик не обратил на это внимания.
– Тогда мы будем готовы. Если магия исчезнет, мы пройдем за ними до центра и будем сражаться там. Таузер, вы с другими волшебниками будете круглосуточно наблюдать за магическим полем этого здания. При малейшем изменении известите меня. Остальные пусть разобьют лагерь и вызовут лекарей из замка Чистолунья, чтобы исцелить раненых и воскресить погибших. В следующий раз мы не потерпим поражения.
Солнце, стоящее в самом зените, заливало Лабиринт золотым светом.

12

Казалось, они прошли сквозь плотные стены из изогнутого камня, которые тут же исчезли… А потом был какой-то поворот и долгое падение, разлучившее их. Они пытались не расставаться, но переходы оказались живыми и извивались, как змеи, сбрасывая их в пустоту, и тогда…
– Ох, нет! – простонал вор.
Во все стороны уходили мраморные коридоры: покатые, изогнутые и закрученные. Прохладный воздух был неподвижен. Повсюду мерцал неверный лиловый свет. Они понятия не имели, каким образом здесь очутились, – но это уже не имело значения. Их раны зажили – а может, и вовсе не было никаких ран. Единственное, что они могли вспомнить, – это мимолетное впечатление о каком-то туманном прошлом, в котором они знали друг друга, да слабое ощущение некоей цели. Они тут – и им надо найти выход отсюда.
– Хорошо. Есть желающие пойти на разведку? – спросила Валери.
– А как насчет твоей магии? – неуверенно поинтересовался Робин.
Натуанка покачала головой:
– В этом месте магия бесполезна.
– Думаю, тут даже карта ничем не поможет, – заметил Сэм, озираясь по сторонам. – Я хочу сказать – где здесь, к примеру, север? И откуда пришли мы?
Все снова начали осматриваться. Ходы шли во всех направлениях, но ни один из них не был похож на тот, по которому они сюда зашли.
– Наверное, мы могли бы… – начал Робин и попытался царапнуть мрамор копытом, но ничего не получилось, и они замолчал. Порывшись в кармане, Арси достал кусочек чернильного дерева и сделал на полу отметку. Спустя мгновение знак начал бледнеть и быстро исчез.
– Ах ты пакость! – тихо присвистнул Арси.
– Все очень просто, – спокойно проговорила Кайлана. – Никакой карты не требуется, потому что выйти отсюда можно, лишь разгадав тайну Лабиринта Снов.
И было это явью или сном? Разум может подвести, и даже когда глаза закрыты, что-то всегда происходит. И что было в прошлом, и что есть сейчас, и грезы, и пробуждение, и все вокруг кружится…

– Быть хорошим человеком тебе понравится еще больше, – уверял Оурф. – Это всем нравится.
Темница была полна мерцающим пламенем, и Арси пытался сбросить железные оковы, но пальцы рук онемели, замерзли, отказывались повиноваться…
– Да, и когда все будет позади, вы даже забудете, что я это сделал… Ваше прошлое, полное тьмы и страха, покажется просто ночным кошмаром…
Миззамир улыбнулся, демонстрируя кинжал, похожий на луч яркого света. Начала осыпаться стена, где был закреплен правый наручник Сэма. А потом убийца вдруг стал неясным и растаял в тенях, и Арси остался в камере один, и Миззамир нависал над ним, улыбаясь и высоко подняв сверкающий кинжал.
– Я просто возьму его, – терпеливо объяснял Первый маг, – и вырежу вам душу. Это ничуть не больно. Нож начал опускаться…

– Тут ловушка, приятель? – спросил Сэм, осматриваясь. Бариганец кивнул и вытащил свои инструменты из мешочка, на котором была вышита замысловатая буква «А».
– Ага, ловушка. И крупная, кстати. Не двигайся, не то вон та плита на потолке отъедет в сторону, и тебе наверняка на башку посыплется какая-нибудь дрянь.
Сэм тяжело привалился к стене.
– Мы ходим кругами, – пробормотал он тихо и невыразительно. – Мы попали в западню, последние из наших, в последние дни мира. Мы все погибнем, будем ли мы двигаться, или навсегда останемся в этой комнате. Мы будем тут томиться, пока стены не превратятся в ослепительный свет и не засияют невыносимо ярко и сама земля не расколется. А наши души даже не отыщут ада, в который можно было бы сбежать для вечных мук.
Он обхватил голову руками, и свет, падавший ему на веки, вдруг изменился.

Кайлана шла по полям крови, не понимая, что происходит: все было одного цвета, так что трудно было различить детали. Она видела людей со странными приспособлениями из холодного металла, которые стреляли крошечными свинцовыми стрелами, поражавшими противника на огромном расстоянии. Воздух был полон дыма, было трудно дышать. Что-то приближалось – что-то опасное, – и как ни быстро она бежала, оно все время ее догоняло…

Робин пел нежную мелодию, песню, которую выучил назубок. Ему казалось, что он и кто-то плохо различимый бродят по белым коридорам – и песня имеет к этому какое-то отношение…


И Тьму изгнали навсегда из мира,
А Свет составил белый Лабиринт,
В котором спрятаны ключи Героев,
Чтоб их завоевать, коль будет нужно
Открыть замок, чтобы спасти весь мир,
И надо только в мысли заглянуть
И там найти сложнейшее из Испытаний.
Да, Тьму прогнали навсегда из мира,
А что осталось – мрамор сохранил.


– Вот вам этот самый… как его… белый стих, – пробормотал Сэм. – Ни рифмы, ни размера: типичные менестрельские бредни.
– Ну, не знаю, – отозвалась Валери. – Песня довольно сносная, хоть и понакручено много лишнего.
– Это всего лишь перевод, – извинился Робин слегка обиженно.
Спустя секунду Сэм снова поднял голову и взял с низенького столика дротик для дартс. Он был изготовлен из бивня виумпса, а оперение оказалось сердоликовым. В баре было множество неясных фигур, которые наблюдали за ним и пересмеивались далекими голосами… Сэм всматривался в них, пытаясь найти лица – знакомые, полузабытые. В душе у него медленно поднимался страх, ибо он понял, что каждый из посетителей когда-то пал от его руки. Полуоформившееся, вонючее, ухмыляющееся лицо, увиденное сквозь кровь и неверное пламя, превратило его кровь в кусок льда. Воспоминания тридцатилетней давности… И хохочущие торговцы, и смеющиеся степняки, и нахально ухмыляющиеся охотники – и, наконец, его собственное лицо, улыбающееся ему его собственными губами, к которым уже поднесен бокал кроваво-красного вина за его здоровье. Сэм ощутил в руке жгучую боль и опустил глаза: дротик превратился в крошечную ящерицу, разноцветную и жгучую, словно пламя… Тварь запустила свои ядовитые зубы ему в руку. Он почувствовал, как яд разливается по крови, ощутил, как трепещет его сердце – и замирает…

Валери брела по сплошной белизне, обжигавшей веки, приходилось плотнее зажмуривать их от боли. Жгучий, палящий свет… Смотреть невозможно. Жаркий ветер загонял ей под ногти горячий песок, забивал горло. Горстка перьев под пальцами… Она знала, не глядя – не решаясь взглянуть. Кровь Чернеца впитывается в песок, и пустота на месте портала Тьмы, висевшего когда-то на шее. Песок срывал с нее одежду, солнце обжигало кожу хуже драконова пламени, и она слезала клочьями. Это было не очень больно, но вслед за кожей с нее начала спадать плоть… Песок и солнце сдирали с нее плоть, выжигали кровь – и она, превратившись в скелет, вслепую ползла по песку. Странно было ощущать ветер в ребрах. Она скользнула в прохладную тень расщелины, в камень, в пещеры, в подземелье. В прохладные и темные глубины, куда натуане помещали своих мертвецов на несколько дней, прежде чем съесть. Но у нее не было кожи, не было плоти – и никто даже не узнает ее. Из ее пустых глазниц вместо слез тек песок.

Робин не мог шевельнуться, завязнув в грязи, превратившейся в камень. Он попался! А злодеи приближаются! Но погодите-ка… Разве они злодеи? Он покачал головой. Его окружали облака. На запястье у него был серебряный браслет: он сидел очень туго, но Робин знал, что прикасаться к нему нельзя. Снизу дул какой-то странный ветер. Он посмотрел туда – и в этот момент облака расступились, и он увидел острые скалы оденских гор, стремительно несущиеся навстречу… он вскрикнул и потерял сознание.
Очнувшись, он оказался на холме во время заката. Вдали виднелась цепь гор на фоне заходящего солнца; они почему-то показались ему знакомыми. На вершине холма росло дерево, огромное, древнее, корявое – гигантский дуб, чей силуэт тоже темнел на фоне заката. Он подошел к нему и замер, положив голову на ствол: сквозь древесину слышна была музыка! Странная, древняя музыка, полная такого горя и печали, что он не мог ни шевелиться, ни думать. Он стоял, как статуя, слушая дерево, – и почти различал слова.

– Приключение? – недоверчиво воскликнул Сэм. – С чего ты взял, что это не просто дурацкое шляние по свету, когда каждый спит и видит, как бы тебя прикончить?
По Топи стелился вонючий туман. Хлестал дождь. Им приходилось кричать, чтобы буря не заглушала их слова. Капли были из света: настоящий дождь из светлячков.
– А все было бы иначе, останься мы в Двасе, где стражники такие глупые и ленивые, – возмущенно возразил Арси. – Были бы у нас и лошади, и еда – так нет, вздумалось тебе гоняться за мечтами!
Искристый дождь хлестал по его лицу, и слова звучали, словно удары хлыста.
Арси вздохнул.
– Я не думал, что будет легко, – проговорил он, обращаясь главным образом к себе самому. – Но только все так одиноко… В легендах о рыцарях только и слышишь, как их то берут в плен гоблины, то освобождают эльфы, то они встречают древних магов, то находят приют у фей, то плывут на корабле в обществе странных спутников, то к ним заявляется кто-нибудь из прошлого… Но, наверное, все это – для героев. А нас так мало против всего мира, который нас ненавидит, и даже те, кто думает так, как мы, пытаются нас прикончить. – Он провел неловкими от артрита пальцами по волосам, и несколько прядей оторвались и прилипли к рукам. Он посмотрел на них – седые, редкие… – и вздохнул. – И тем не менее я ни за что не хотел бы стать кем-то другим. И уверен, что остальные тоже так думают.

Комната вновь стала белой, и освещал ее все тот же лиловый свет. Казалось, они сидят здесь уже давно, хотя никто из них не смог бы сказать, как они сюда попали. Арси, сам не понимая зачем, тыкал пальцем в небольшую трещинку в белой стене.
– Что там, приятель? – спросил Сэм. – Золото, чтобы выплатить мне аванс, который ты когда-то у меня спер?
– Нет! – От волнения бариганец охрип. – Кое-что значительно лучше!
Он повернулся, держа в руках по бутылке с золотисто-розовой жидкостью, и расплылся в торжествующей улыбке.
– Эльфоклеверный медок!
– А, не сочиняй! – хмыкнул Сэм. – Его не существует. Арси явно обиделся:
– А вот еще как существует-то, Сэм! И у меня есть не одна, а две бутылки, так что я могу тебе доказать. У кого-нибудь найдется, из чего пить?
– Найдется! – объявил Робин и, порывшись в седельной сумке, извлек шесть хрустальных с серебром стопочек. Он понятия не имел, откуда они взялись, но знал, что они там есть. Арси шарил в карманах, пытаясь найти штопор.
– Время уже позднее, а я умираю от жажды и проголодался…
– Расскажи что-нибудь новенькое! – прервал его Сэм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56