Она когда-то читала, что Екатерина Медичи, жена Генриха II, участвовала в церемонии Черной Мессы для того, чтобы разрушить любовь своего мужа к Диане Пуатье.Она прочитала описание этой церемонии на французском языке и подумала тогда о том, что если бы книга выходила в Англии, то все это было бы описано не так образно и не столь откровенно.«Черная Месса»! Теперь, без всякой подсказки, она знала, какую роль ей предстояло сыграть. Венера была обнаженная женщина, которую клали на алтарь и над которой совершали богохульную мессу.Эта мысль, будто вспышка, озарила ее сознание, и она почувствовала, что ее оставляют силы и ей становится, дурно при мысли о том, что ее может ожидать.Дрожа всем телом, она прижала руки к своему лицу, будто хотела стереть весь тот ужас, который предстал перед ее мысленным взором.— Тебе лучше выпить, дорогая, — сказала Молли, принеся стакан, наполовину наполненный неразбавленным джином, и протягивая его трепещущей Кларинде. — Они возьмут тебя, когда окончится служба, и первым будет Хозяин. Но к тому времени они в большинстве своем будут пьяны или одурманены наркотиками, и тебе необходимо немного выпить — истинно тебе говорю.— То, что мне сейчас нужно, так это совсем не наркотики, — ответила Кларинда тихим голосом.Теперь она знала, что если к моменту окончания службы она не будет спасена, то ей останется только одно — умереть.На столах были ножи, подумала она. Она завладеет одним из них и убьет себя еще до того, как ее обесчестят.Вполне ясно она представила себе то место на теле, в которое надо будет вонзить нож, чтобы смерть наступила мгновенно. Она вспомнила, как ее приемный отец рассказывал о том, каким образом победивший гладиатор убивал побежденного, когда римский император опускал книзу большой палец руки.Это же место на теле выбирали и японцы, когда, совершая харакири, они падали на свой меч. Любым путем она добудет нож и убьет себя, прежде чем Николас или кто-либо другой дотронется до нее.Похоже, с принятием этого решения Кларинда обрела новые силы. Она отняла руки от лица.— Скажи мне, — сказала она Молли, — что будет… сначала?— Ты снимешь одежду, дорогая, — ответила Молли, — и я надену на тебя белое одеяние Венеры. Когда они будут обедать, ты будешь сидеть у подножия алтаря. Никто из мужчин не притронется к тебе, ты предназначена для самого Сатаны.На секунду Кларинда затрепетала.— Неужели… неужели эта церемония действительно вызовет… магические силы… подземного мира? — спросила она.Молли выдавила из себя смешок.— Даже если это и так, то я ни разу не видела и не слышала ни одной из них! — ответила она. — Но те, кто выпил достаточно много спиртного или одурманил себя наркотиками, клялись, что видели картины потустороннего мира.Кларинда вздохнула с облегчением, к тому же она знала, что ей не следовало даже в мыслях допускать подобные вещи. Если ей суждено было спастись, то лишь одно могло спасти ее — сила добра. Николас и ему подобные развращенные личности, которые вызывали темные силы для удовлетворения своей похоти, не имели права насмешничать над Богом.«Я должна молиться, — подумала она, — молиться, как никогда, до тех пор, пока Господь своей милостью не пришлет лорда Мельбурна, чтобы меня спасти».Но она видела вход в Пещеры и поэтому не могла представить себе, как ее спаситель сможет проникнуть через него. Ужас по-прежнему цепко охватывал ее, однако Кларинда чувствовала, что, несмотря на это, она уже справилась с собой и не была на грани обморока, как несколько минут назад.Послушно, без всякого протеста, она пошла в угол зала вместе с Молли и начала снимать свою одежду.В этот момент в пещеру вошли другие женщины.Почти все они были одеты в сверкающие блестками вечерние платья, от всех них исходил запах дешевых духов, и все они без умолку переговаривались громкими вульгарными голосами. Все были молоды и достаточно привлекательны, но лица их были сильно накрашены. Они постоянно хихикали и смеялись от предвкушения того, что ожидало их впереди.На многих из них были монашеские сутаны, а под ними не было почти ничего. Их обнаженные ноги открывались при ходьбе, а яркие туфли странно сочетались с суровой темной одеждой — точно так же, как их красные губы и пронзительные алчущие взгляды.В то время как Молли помогала Кларинде раздеваться, аббатиса болтала не умолкая:— Здесь не так хорошо, как в клубе сэра Фрэнсиса Дэшвуда, — говорила она. — У него там банкетный зал и внутренний храм в самой глубокой части горы.Там протекает ручей, наполненный «нечестивой» водой, как назвали ее братья. В этом ручье новички принимают крещение. Все там устроено на более высоком уровне, но здесь мы имеем возможность собраться все вместе. Они не жалеют денег, когда дело касается еды и напитков.Кларинда в ответ промолчала, и Молли продолжала болтать:— Из Лондона привозят все, включая слуг. Мистер Верной говорит, что им завязывают глаза, чтобы они не знали, куда идут. Но, держу пари, кто-нибудь из них бросил украдкой взгляд-другой, ведь рано или поздно это может им пригодиться.Когда Кларинда была полностью раздета, Молли накинула поверх ее головы длинную белую греческую тунику из тонкого шелка. Это одеяние, с замешательством подумала Кларинда, плохо скрывало ее наготу.На талию Кларинды Молли повязала золотой пояс, а затем распустила ее волосы, которые пламенеющим шелковым облаком упали на ее плечи и спину, и поверх ее головы повязала золотую ленту.— Какие замечательные у тебя волосы, дорогая! — воскликнула она. — У меня в молодости тоже были длинные волосы, хотя не такого красивого цвета, как у тебя. Но это было так давно.— Зачем ты… занимаешься этим? — спросила Кларинда, ощутив в ее голосе простую человеческую грусть.Губы Молли искривились в улыбке.— Деньги! Какие еще другие причины могут быть для женщины моего возраста? Чем старше ты становишься, тем ниже опускаешься. Долгая жизнь предстоит лишь женщине, которая смогла привлечь самого респектабельного мужчину в Сент-Джеймсе. — Она недобро усмехнулась, затем продолжала:— Не надо думать о плохом — ведь у меня еще есть в запасе несколько лет жизни.— Я дам тебе деньги, — сказала Кларинда, делая последнюю попытку спасти себя. — Ты будешь жить в достатке остаток своих дней, и тебе больше никогда не придется работать в местах, подобных… этому. У тебя будет свой дом. Ты будешь жить комфортно, ты сможешь красиво состариться.Видя, что Молли колеблется, Кларинда настойчиво прошептала:— Неужели здесь не найдется джентльмена, который сможет помочь мне? Или которому нужны деньги?— Именно об этом я сейчас сама и подумала, — ответила Молли. — Но, видишь ли, дорогая, я не знаю, кто они такие. На всех маски, потому что они не хотят, чтобы их узнали. Я знаю, конечно, мистера Вернона, потому что он нанял меня. Я знаю сэра Джеральда, он завсегдатай того публичного дома, в котором я работаю. Но другие! Может быть, я и встречала их, но, когда они одеты в такую одежду и носят такие маски, все кажутся одинаковыми. Большинство из них слишком богаты, чтобы нуждаться в деньгах, остальные же предвкушают острые ощущения, которые им предстоит испытать сегодня вечером, и не променяют их ни на что на свете.— Я… понимаю, — сказала Кларинда, и ее голос стал безжизненным, словно у нее отобрали последнюю надежду.Ей показалось, будто Молли слишком резко разрушила ее планы.— Ты очень хорошенькая, — сказала она. — Скажу тебе одно: в клубе не было еще Венеры, которая была бы так хороша.— И что происходит с ними — после этого? — запинаясь, спросила Кларинда.— Если ты будешь задавать вопросы, тебе от этого не станет легче, — резко ответила Молли.— Какие вопросы она задает? — раздался голос со стороны двери, и Молли с Клариндой увидели, что занавески раздвинулись, и в них появился Николас.Кларинде показалось, что он выглядел невероятно страшным в кроваво-красном одеянии монаха с накинутым на голову капюшоном. Сквозь прорези маски злобно сверкали его глаза.— Пойдем, — сказал он, — зал полон, пир начался. Братья смогут увидеть красоту Венеры, чья непорочность призовет сегодня к нам нашего Хозяина.Он протянул к ней руку, и лишь нечеловеческим усилием Кларинда заставила себя вложить в нее свои холодные пальцы.Она хотела было еще раз попросить его о пощаде, но в свете факелов, освещавших гардеробную, в которой они находились, она увидела расширенные зрачки его глаз. Мрачные, как черный агат, они были устремлены на нее, и она без слов поняла, что Николас находится под действием каких-то наркотиков.Нет никакой надежды, подумала она, что он снизойдет к ее мольбе, поэтому в сердце своем вернулась к своим молитвам.«Помоги мне… Господи… Помоги», — молилась она и понимала, что только эта молитва помогает ей сдерживать себя. Иначе она закричала бы или попыталась безуспешно бежать.«Мне надо сохранить ясную голову и беречь силы, чтобы убить себя», — подумала она.Потом из гардеробной комнаты ее вывели в тот же проход, по которому они с Николасом спустились.Они спускались все глубже в чрево земли, и внезапно перед ними открылась огромная пещера, предназначенная для проведения церемоний. Она была округлой, почти правильной формы. Ее стены, как и коридор, были задрапированы красным бархатом, а в железных канделябрах горели толстые свечи. По кругу вдоль стен, а также в небольших альковах, прикрытых занавесками, стояли диваны.В центре зала были расставлены столы, покрытые кружевными скатертями, они были сервированы столовым серебром и хрустальными бокалами. Лакеи в напудренных париках и золотых ливреях подносили блюда, разливали вино и обслуживали гостей, рассевшихся за столами. Рядом с каждым мужчиной сидела женщина.Многие из монахинь, как заметила Кларинда, уже скинули свои монашеские одеяния и сбросили покрывающие головы платки. Они распустили волосы, и у некоторых женщин лишь они одни прикрывали телесную наготу.В зале стоял гул голосов, перемежаемый взрывами грубого смеха, но при появлении Кларинды с Николасом возникла неожиданная тишина.Однако, когда они прошли в центр большой пещеры к алтарю, сооруженному под высокой аркой с выгравированными на ней магическими знаками, толпа слабо зашевелилась. Алтарь, как заметила Кларинда, находился справа от спускающегося вниз прохода.Ей не было никакой нужды разглядывать огромное перевернутое распятие, большие черные свечи или белую мраморную плиту алтаря, достаточно длинную и широкую, чтобы на ней поместилось обнаженное женское тело. Она и так знала о том, что ее ждет!Посреди шести широких ступеней, ведущих к алтарю, она увидела золотое кресло наподобие трона, на котором, она знала, ей предстояло сидеть в течение мессы.Медленно и почти в полной тишине Николас вел ее к этому месту.Она старалась не замечать взглядов мужчин, пристально смотрящих сквозь свои маски на ее наготу, едва прикрытую белым одеянием. Она старалась молиться, старалась не думать о перевернутом распятии над своей головой, старалась помнить о том, что зло, царящее здесь, имеет не сверхъестественное, а обычное человеческое происхождение — оно живет в сердцах и мыслях собравшихся в этом зале людей.Когда, наконец, она уселась в приготовленное для нее кресло, Николас отвесил ей издевательский поклон.— Позволь, Кларинда, еще раз выразить свое восхищение по поводу твоего самообладания, — сказал он, — Ты достойна всяческой похвалы за то, что проявляешь такое послушание. Я вижу, что принял действительно мудрое решение жениться на тебе после того, как нас посетит Хозяин.— Я ничего не говорила тебе, Николас, — ответила Кларинда и с облегчением почувствовала, что голос ее звучит твердо и бесстрашно. — Знай, что все твои деяния — это зло, порок и богохульство.Она с вызовом взглянула на него, но когда услышала его смех, то поняла, что ее слова не произвели на него никакого впечатления.— Скоро ты изменишь свое мнение, — сказал он, и будешь меня благодарить.Подтекст этих слов был невыразимо ужасен.Затем Николас оставил ее, и она увидела, что он подсел за столик к наиболее развязно ведущим себя женщинам; двое их кавалеров были уже сильно пьяны.Кларинда огляделась. По обе стороны от нее стояли две жаровни, на которых тлела магическая трава.Она вдохнула запах дыма и поняла, что это сильный наркотик. Она почувствовала, как он затуманивает ей голову и мысли теряют свою остроту.Она была уверена в том, что травяная смесь состоит из белладонны, болиголова, вербены и мандрагоры, и приказала себе не терять ясности ума, иначе могла утратить решимость осуществить задуманное.Прямо перед ней стоял столик с экзотическими блюдами. Время от времени к нему подходили гости, но Кларинду интересовал лишь серебристый блеск, возникающий тогда, когда они резали еду. Она увидела ножи. Один из них, с тонким, остро отточенным лезвием, пронзит ее тело без особых усилий.Она должна им как-нибудь завладеть. Но она знала, что ей необходимо дождаться того момента, когда реакция пользующихся ножами мужчин и женщин будет настолько притуплена действием напитков и экзотического аромата, что они не смогут ей воспрепятствовать.«Господи, помоги мне… Пожалуйста, Господи… помоги», — молилась она.Когда шум пьяных голосов усилился, а женские взвизги стали звучать еще громче, Кларинда перестала смотреть на развернувшиеся перед ней разгульные сцены и подняла глаза к неокрашенному известняковому потолку.«Я не хочу смотреть… Я не хочу смотреть… — говорила она про себя. — Это слишком низко. Это зрелище устраивают мужчины и женщины, которые отбросили все человеческие нормы поведения… и опустились ниже…животных».Она сложила руки и произнесла молитву — молитву, которую повторяла всю свою жизнь перед тем, как лечь в постель, молитву, которой научила ее мать, когда она была крошечным ребенком. И когда прекрасные знакомые слова принесли ей некоторое утешение, она начала молиться за то, чтобы ее спасли.Она знала, что только лорд Мельбурн сможет ее освободить, потому что никто больше не знал о том, где она находится. Никто, кроме него, не был способен придумать какой-нибудь план по ее спасению, как бы сильно ни было желание ее спасти.«Господи, пошли его… Пошли его вовремя, — молила она, — и если ты не позволишь мне умереть быстро, позволь мне умереть достойно, без всяких криков, без всякого рыдания… от испытываемой боли. Помоги мне, Господи… Пожалуйста, помоги».Ей показалось, что молитвы унесли ее далеко ввысь и подняли над разгулом, творящимся вокруг, и только через некоторое время она вновь обратила свое внимание на то, что происходило вокруг.В какой-то момент она поняла, что сейчас должна начаться месса. Она уже видела священника — мужчину, которому сдали в аренду ферму у Медвежьей Берлоги. Она обратила на него внимание потому, что он был одет не в монашескую сутану, а в красную мантию. Даже в маске нетрудно было узнать его по лысой голове и многочисленным складкам пухлого подбородка.Но священник все еще выпивал в дальнем конце пещеры, и она увидела, что многие мужчины, закончив свой обед, бродили по залу, ссорясь из-за женщин или совершая непристойные действия.Некоторые уже дрались между собой, один «брат» уже лежал, растянувшись на полу, и его откинувшаяся в сторону сутана обнажала залитую вином рубашку и сверкающую в огне свечей бриллиантовую булавку, скрепляющую шарф.Затем среди всеобщего буйного разгула Кларинда заметила высокую фигуру, пьяно шатающуюся среди столов и направляющуюся, похоже, прямо к ней. Она увидела, что человек держал в руках несколько бутылок, одну из них он нетвердым движением приложил к губам, но другие тоже не отпускал, будто от жадности хотел выпить больше всех.Подойдя к ней совсем близко, он споткнулся, и она нервно вжалась в кресло, боясь, что он упадет прямо на нее. Как только она сделала это движение, она услышала знакомый голос, который очень тихо произнес:— Готовься бежать.На секунду она не могла поверить в то, что эти слова не послышались ей. Затем поняла с внезапным замиранием сердца, что ее молитвы были услышаны.Лорд Мельбурн был здесь! Он смог проникнуть в Пещеры, надел маску, красную мантию и был теперь похож на одного из «братьев».Говоря с Клариндой, он, пошатываясь, пытался выпрямиться. Внезапно молниеносным движением он бросил все три бутылки в большую жаровню, находящуюся слева от алтаря.Под воздействием вылившегося чистого спирта вспыхнуло ослепительное пламя, а затем бутылки начали лопаться, со звуком пистолетных выстрелов разбрасывая вокруг себя осколки стекла. Находящиеся поблизости в страхе стали прикрывать свои головы.При первых же звуках взрывов лорд Мельбурн повернулся, схватил Кларинду за руку, помог ей сойти по ступенькам, и они побежали в сторону выхода.Перед этим в другую жаровню он бросил остававшиеся у него в руках самые большие бутылки.Снова вспыхнули языки пламени, они ослепили всех, включая Кларинду, поэтому она ничего не видела, но лишь чувствовала, что ее с невероятной скоростью тащат по изгибающемуся вверх коридору, ведущему к единственному выходу из Пещер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22