— Вы об этом пожалеете, — заявила она, — так же, как и ваш муж, если он и впрямь ваш муж — пока еще!При последних словах рот ее уродливо искривился в презрительной усмешке. Затем она повернулась и тихо вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь, что произвело впечатление более зловещее, чем, если бы она грохнула ею.Каролине показалось, будто в комнате стало темнее из-за гнетущей атмосферы, которую эта женщина оставила после себя. Голос ее звучал злобно и угрожающе. Каролине хотелось разворошить осиное гнездо, и она преуспела в этом. На мгновение ей стало страшно — не за себя, а за Вейна. Но даже в тот момент, когда Каролину охватил страх, что-то заставило ее взглянуть в окно.Мгновенно она вскочила на ноги и подбежала к нему. Вдалеке показался всадник. Конь двигался медленно, устало; человек ссутулился в седле и опустил голову, словно тоже невероятно устал.При виде Вейна сердце Каролины забилось сильнее. Она чувствовала, что он устал и подавлен, и все же на мгновение у нее мелькнула мысль, что она предпочитает видеть его скорее таким, чем злым и высокомерным, готовым вновь бичевать ее за проступок, совершенный в прошлом.Каролина наблюдала за ним, пока он не скрылся из виду. Когда он исчез, она тихонько вздохнула, но тут же заставила себя улыбнуться. Она встретится с ним за обедом. В этот момент самым важным было то, что она снова увидит его, будет с ним рядом. С абсолютной уверенностью она знала одно: злого или довольного, надменного или веселого, она все равно любила его — любила до самозабвения. ГЛАВА 12 Обед начинался в семь часов. Каролина спустилась за несколько минут до назначенного времени. На ней было платье из синего газа, усеянного звездами, — Каролина решила, что оно как нельзя лучше подходит для исполнения планов, намеченных ею на вечер.Как она и предвидела, вещи ее прибыли из Мандрейка во второй половине дня, и муфта, отделанная лебяжьим пухом, перекочевала к тем вещам, которые Мария укладывала для Харриет. Карета привезла и длинное, истеричное письмо от миссис Эджмонт. Каролина пробежала глазами две или три мелко исписанные страницы и нетерпеливо отложила его в сторону.Она предполагала, что кузина Дебби придет в ужас от одной только мысли о ее замужестве, но сейчас Каролина считала, что есть множество других дел, требующих внимания, более важных, чем простой факт состоявшейся церемонии.— Письмо миссис Эджмонт я прочитаю потом, — сказала она Марии, — но ее упреки просто подавляют меня.— Неудивительно, что бедная леди вас упрекает, — хмыкнула Мария, но Каролина, чувствуя, что горничная готова начать очередной выговор, не ответила.Спускаясь по лестнице, Каролина заставила себя двигаться медленно, с достоинством, тогда как на самом деле готова была бежать — так ей не терпелось вновь увидеть Вейна. Пусть он по-прежнему сердится, пусть по-прежнему между ними пропасть; даже просто находиться с ним рядом, знать, что он здесь, смотреть на его лицо и чувствовать, как с каждой встречей крепнет ее любовь, — даже это значило очень много.Как только она очутилась в холле, дворецкий, явно поджидавший ее, вышел вперед и поклонился:— Миледи, его милость просит засвидетельствовать свое почтение и сожалеет, что не будет присутствовать на обеде. Его милость долго ездил верхом и устал.Каролина почувствовала, что падает духом; глаза ее погрустнели, и она ответила:— Благодарю вас; прошу засвидетельствовать мое почтение его милости и выразить надежду, что за ночь он как следует отдохнет.Обед произвел на Каролину необычайно тягостное впечатление. Как ни удивительно, но мистер Уорлингем был настроен весьма любезно. Он спросил ее мнение по поводу новомодного освещения, называвшегося газом, которое привезли из Парижа; затем они довольно долго обсуждали, как ведется подготовка к коронации Его Высочества, которая должна состояться в следующем месяце Георг IV правил с 1820 по 1830 год. Его коронация состоялась 19 июля 1821г.
.Но ничто не могло заставить Каролину не замечать пустой стул на противоположном конце стола или злобные взгляды миссис Миллер. Кидая томные взгляды на мистера Уорлингема, та становилась вкрадчиво-ласковой, но не делала ни малейшей попытки скрыть свою враждебность к Каролине. Леди Августа была язвительнее обычного — если только такое было возможно, и, хотя ее болтовня забавляла, у Каролины сложилось впечатление, что никто не мог спастись от ее ядовитого язычка.Весь обед, тянувшийся нескончаемо долго, Каролина чувствовала себя так, как если бы она оказалась среди сборища врагов. Ей не хватало Вейна — раньше она и представить себе не могла, что можно ощущать такую потребность в ком-либо. Несмотря на подавленность и отчаяние, в нем была какая-то непоколебимая сила, и Каролина поняла теперь, что с момента своего появления в замке она привыкла — хоть раньше и не осознавала этого — рассчитывать на эту силу и чувствовала себя в безопасности просто потому, что он был рядом.Теперь же ей казалось, будто тьма волнами накатывается на нее. Она просто ощущала, как волны эти обрушиваются, захватывают и тянут ее в свои отвратительные пучины зла, и почувствовала огромное облегчение, когда долгий обед, наконец, закончился и дамы оставили мистера Уорлингема наедине с графином портвейна.Каролина извинилась перед леди Августой и поспешила к себе в спальню. Мария ждала ее, держа в руках плащ из какой-то мягкой темной ткани.— Откуда это? — полюбопытствовала Каролина.— Я нашла его в коридоре, в одном из шкафов, — объяснила Мария. — Он висел среди одежды его милости. Я и позаимствовала его на сегодняшний вечер. Раз ваша милость не желает, чтоб вас увидали, лучше всего закрыть ваше платье.— Мария, ты — умница!Горничная накинула плащ ей на плечи. Оказалось, что он застегивается на большую пряжку, украшенную ониксом и бриллиантами.— Кажется, я догадываюсь, — проговорила Каролина, разглядывая плащ. — Джентльмены надевают подобного рода накидки, отправляясь в Европу на карнавал.— Может потому плащ этот и висит среди нарядов его милости, — согласилась Мария. — Что ж, сегодня вечером он никому не понадобится, а вам, миледи, подойдет в самый раз.Каролина взглянула на себя в зеркало.Накинутый, но не застегнутый, темный плащ эффектно контрастировал со сверкающим великолепием ее собственного платья. Она надела капюшон; под ним скрылись бриллиантовые звезды, которые Мария закрепила в волосах Каролины. Капюшон придавал ей таинственный вид; бледное овальное лицо, обрамленное темной тканью, выглядело необычайно привлекательно.Каролина отвернулась от зеркала.— Мария, ты готова?— Да, миледи. Джеймс унес чемодан с полчаса назад.— Тогда нам пора. Как лучше выйти из замка?— Здесь есть боковая дверь. К ней можно пройти по черной лестнице.— Веди, Мария, — велела Каролина. — Тут я всецело полагаюсь на тебя.Мария быстро пошла вперед по коридору; Каролина следовала за ней. К счастью, им никто не встретился, и они добрались до боковой двери незамеченными.Над парком опускались сумерки, но было еще светло. На бархате неба загорались звезды; появился молодой месяц. Казалось, он висел, покачиваясь, прямо над верхушками высоких деревьев.Каролина и Мария быстро шагали по подъездной аллее. Церковные часы начали отбивать полчаса.— Я велела Джеймсу спрятать чемодан в кустах слева, — сказала Мария. — Там растут рододендроны, они прекрасно нас загородят на тот случай, если кто-нибудь выглянет из сторожки.— Надеюсь, мы отыщем чемодан, — отозвалась Каролина. — Я и не предполагала, что вокруг столько кустов.— Конечно отыщем, миледи, — заверила ее Мария и, пока Каролина ждала на обочине подъездной аллеи, начала пробираться за высокие заросли рододендрона.— Он здесь, миледи! — воскликнула она. — А еще здесь есть пустое местечко, где мисс Уонтидж сможет переодеться.— Пора бы ей и подойти, — заметила Каролина, вглядываясь в конец аллеи, где виднелись очертания огромных ворот; на фоне неба выделялся четкий силуэт геральдических львов.— Дай Бог, чтобы бедняжка не испугалась в последнюю минуту, — вздохнула Мария.— Что за ужасная мысль, Мария! — воскликнула Каролина. — Да ведь вся жизнь мисс Уонтидж зависит от этого вечера. Быть может, это ее единственная возможность спастись от ужасного отца. Если она ее упустит…— Миледи, еще есть время, — заверила ее Мария.— Я не успокоюсь, пока не увижу ее, — ответила Каролина и прошла к воротам.Через мгновение она с облегчением вздохнула. Кто-то отчаянно быстро бежал по дороге, словно сам дьявол гнался за ним по пятам.Каролина вышла из тени.— О, Каролина! — выдохнула Харриет. Она дышала тяжело и прерывисто.— Ш-ш-ш, — предостерегла ее Каролина. — Подожди, сначала я открою ворота. Незачем, чтобы привратник нас слышал.— Да, конечно, — согласилась Харриет, — но только прошу тебя, побыстрее, я ужасно боюсь.Каролина подняла тяжелую щеколду, приоткрыла одну створку ворот настолько, чтобы Харриет смогла проскользнуть внутрь, и, взяв ее за руку, потянула за рододендроны.— Все в порядке? — спросила она.— О нет, совсем наоборот! Я уверена, папа что-то подозревает. За обедом он вел себя так странно — беспокойно, совсем не так, как обычно, хотя, быть может, мне показалось.— Если бы он тебя заподозрил, то обязательно сказал бы об этом, — со свойственной ей проницательностью заметила Каролина. — Он не слышал, как ты вышла из дома?— Я сказала ему, что пойду спать. О, Каролина, какая бессовестная ложь! Мне так стыдно.— Это невинная ложь, — утешила ее Каролина. — Но даже если это и не так, разве не стоило пойти на этот шаг, зная, что скоро, очень скоро ты выйдешь замуж?Харриет приложила руки к щекам.— Я краснею, думая об этом. Сердце у меня бьется так сильно, будто вот-вот выскочит из груди. Я боюсь, Каролина, боюсь того, что собираюсь сделать.Харриет и вправду не преувеличивала свой страх: она вся дрожала, а когда Каролина взяла ее за руку, оказалось, что рука у нее холодна как лед.— Если бы мне это пришло в голову, я бы захватила с собой флягу с бренди, — сказала Каролина. — Честное слово, тебе, Харриет, нужно принять что-нибудь для смелости. Но поторопись, медлить нельзя. Мария поможет тебе переодеться.Харриет стояла, охваченная дрожью.— О, Каролина, я совсем не такая храбрая, как ты. Может, мне лучше вернуться домой? Я боюсь разгневать папу, пускаясь на эту авантюру.— Вздор! — оборвала ее Каролина. — Не говори глупости, Харриет. Замечательный молодой человек хочет жениться на тебе, а ты готова отказать ему и вернуться к рабской жизни! Ты уже забыла, что чувствовала, когда он тебя поцеловал? Неужели для тебя ничего не значит, что он любит тебя и что ты для него дороже всего на свете?— О Каролина, что же мне делать? — застонала Харриет, не в силах ни на что решиться.В ответ Каролина взяла ее за плечи и слегка встряхнула.— Возьми себя в руки, Харриет! — сказала она. — Я скажу, что тебе делать, а ты должна слушаться, потому что я очень хочу тебе помочь.— Каролина, ты такая смелая, — вздохнула Харриет. — Если б только я была на тебя похожа!— Ты будешь больше походить на меня, когда снимешь это ужасное платье, — заявила Каролина. — Быстрее, у нас мало времени.В темноте было нелегко раздеть Харриет и одеть ее снова, но Каролина и Мария справились, хотя сама Харриет была более, чем бесполезна: она едва сдерживала слезы и по-прежнему так дрожала, что не могла застегнуть пуговицу или завязать ленту.Наконец ее облачили в светло-голубое платье; Каролина надела ей шляпу, отделанную лебяжьим пухом, и завязала под подбородком ленту.— Теперь муфту, — велела Каролина. В тот момент, когда Мария подавала Харриет муфту, она отступила назад и с одобрением оглядела подругу. В лунном свете Харриет выглядела элегантной и утонченной, несмотря на слезы, непрерывно катившиеся по щекам.— Ты выглядишь очаровательно! — воскликнула Каролина. — Любой джентльмен согласился бы бежать с тобой, увидев тебя в этом платье. Только, пожалуйста, перестань плакать. Ты отправляешься на свадьбу, а не на похороны.Харриет неуверенно рассмеялась.— Каролина, ты такая смешная; но я по-прежнему очень боюсь.— Кого? Мистера Страттона? — насмешливо спросила Каролина. — Тогда скажи ему об этом; это заставит его ощутить себя сильным и почувствовать ответственность за слабую девушку, рыдающую на его мужественной груди.— Он скорее отвернется от меня, — жалобно сказала Харриет. — Папа говорит: ничто не сердит джентльмена больше, чем женские слезы.— Твой папа простофиля и ничего больше, — ответила Каролина. — Надеюсь, когда-нибудь я буду иметь удовольствие сказать это ему в лицо. А теперь, Харриет, стой смирно, Мария вытрет тебе лицо и чуть-чуть подрумянит щеки.— Нет, нет, Каролина, это нескромно!— Румяна на щеки, — твердо повторила Каролина, — и розовую помаду на губы, так что помолчи, Харриет.Едва Мария справилась с заданием, что оказалось вовсе не легко, как с дороги послышался стук лошадиных копыт и шум экипажа.— Это он! — воскликнула Харриет. — Я не могу… я не пойду!— Ты пока никуда и не идешь, — спокойно сказала Каролина. — Ты должна заставить его подождать хотя бы несколько минут.Харриет тут же встревожилась.— Но если… Каролина… что, если он не будет ждать меня?— Да, конечно, будет очень жаль, — сухо ответила Каролина, — но мне показалось, будто ты еще не решила, ехать с ним или нет?— Да, это верно, — кивнула Харриет, — но… Каролина, он ждет!Было слышно, как позвякивает упряжь, как нетерпеливо переступают лошади. Затем раздался приглушенный кашель.— Я должна, должна пойти к нему, — возбужденно прошептала Харриет. — Он решит, что я передумала.— А ты не передумала?— Конечно, нет; но что скажет папа, я и представить не могу.— Если последуешь моему совету, то совсем скоро тебе не придется выслушивать папу, — сказала Каролина.— А если он будет преследовать нас? — спросила Харриет в совершенном ужасе.— Если он и бросится вдогонку, то дело мистера Страттона показать, на что он способен. Я считаю, что ты, Харриет, можешь на него положиться. Вы пересечете границу и обвенчаетесь прежде, чем твой отец догонит вас.— Господи, хоть бы так все и случилось! — воскликнула Харриет. — Мне нужно идти. Милая, дорогая Каролина, спасибо тебе. Я твоя должница навеки.— А твой чемодан? — напомнила Каролина.— Я не возьму его, — в панике отказалась Харриет.— Ничего подобного, — заявила Каролина. — Мария, следуй за мисс Уонтидж и отдай ее чемодан мистеру Страттону.Она опустила руку на плечо Харриет.— Послушай, Харриет, если он спросит, кто такая Мария, скажи, что она одна из служанок в вашем доме, которой можно доверять.— Да-да, хорошо, — ответила Харриет, трепеща от волнения, — мне уже и вправду пора идти.Она пробралась сквозь кустарник, пробежала по аллее и проскользнула через приоткрытые ворота. Мария взяла саквояж за обе ручки и неотступно следовала за ней, а Каролина, накинув на голову капюшон, встала в тени и наблюдала за происходящим.Одна из лошадей вдруг заржала, словно приветствуя Харриет. Затем Каролина увидела, как навстречу ей вышел мистер Страттон. Когда Харриет приблизилась, он обнял и крепко прижал ее к себе. Она приникла к нему, уронив голову ему на плечо.— Слава Богу, ты здесь! — услышала Каролина. — Я чертовски боялся, что тебе что-нибудь помешает прийти!— О, сэр, это было не просто, — голос Харриет дрогнул. — Давайте отправимся побыстрее; отец может хватиться меня.— Не будем терять времени, — твердо объявил мистер Страттон.Он повел Харриет к карете, но, видимо, неожиданно увидел Марию, ибо остановился и резко спросил:— Кто здесь?Прежде чем Харриет успела ответить, Мария вышла вперед.— Сэр, вот вещи мадам. Поверьте, я ничего никому не скажу. Только прошу вас, сэр, уезжайте быстрее; сдается мне, что в любую минуту хозяин может пуститься в погоню.— Черта с два! — голос мистера Страттона зазвенел. — Идем, Харриет!Издалека Каролине показалось, что он почти на руках донес Харриет до кареты. Чемодан поставили рядом с кучером, раздался звук кнута, одна из лошадей попятилась в возбуждении, и карета тронулась.Мария поспешно вернулась через ворота; Каролина выступила из тени ей навстречу.— Молодец, Мария! Ты сказала как раз то, что нужно. Мистеру Страттону не придется скучать, если он весь путь до Гретна Грин будет наблюдать за дорогой.— А если он не слишком встревожен, страхи мисс Уонтидж будут непрерывно подстегивать его. Господи, миледи, до чего же мне жаль ее, ведь у нее смелости не больше, чем у мышки!— Но она такая женственная, — лукаво улыбнулась Каролина. — И тебе и мне должна нравиться девушка, которая всегда трепещет и владеет умением вести пустые разговоры, свойственные нашему полу.— Все это, конечно, хорошо, миледи, но есть то, что зовется золотой серединой, — хмуро сказала Мария. — Вы подумали о том, как рассердится ваш отец, его милость, когда узнает, что случилось, пока его не было дома?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
.Но ничто не могло заставить Каролину не замечать пустой стул на противоположном конце стола или злобные взгляды миссис Миллер. Кидая томные взгляды на мистера Уорлингема, та становилась вкрадчиво-ласковой, но не делала ни малейшей попытки скрыть свою враждебность к Каролине. Леди Августа была язвительнее обычного — если только такое было возможно, и, хотя ее болтовня забавляла, у Каролины сложилось впечатление, что никто не мог спастись от ее ядовитого язычка.Весь обед, тянувшийся нескончаемо долго, Каролина чувствовала себя так, как если бы она оказалась среди сборища врагов. Ей не хватало Вейна — раньше она и представить себе не могла, что можно ощущать такую потребность в ком-либо. Несмотря на подавленность и отчаяние, в нем была какая-то непоколебимая сила, и Каролина поняла теперь, что с момента своего появления в замке она привыкла — хоть раньше и не осознавала этого — рассчитывать на эту силу и чувствовала себя в безопасности просто потому, что он был рядом.Теперь же ей казалось, будто тьма волнами накатывается на нее. Она просто ощущала, как волны эти обрушиваются, захватывают и тянут ее в свои отвратительные пучины зла, и почувствовала огромное облегчение, когда долгий обед, наконец, закончился и дамы оставили мистера Уорлингема наедине с графином портвейна.Каролина извинилась перед леди Августой и поспешила к себе в спальню. Мария ждала ее, держа в руках плащ из какой-то мягкой темной ткани.— Откуда это? — полюбопытствовала Каролина.— Я нашла его в коридоре, в одном из шкафов, — объяснила Мария. — Он висел среди одежды его милости. Я и позаимствовала его на сегодняшний вечер. Раз ваша милость не желает, чтоб вас увидали, лучше всего закрыть ваше платье.— Мария, ты — умница!Горничная накинула плащ ей на плечи. Оказалось, что он застегивается на большую пряжку, украшенную ониксом и бриллиантами.— Кажется, я догадываюсь, — проговорила Каролина, разглядывая плащ. — Джентльмены надевают подобного рода накидки, отправляясь в Европу на карнавал.— Может потому плащ этот и висит среди нарядов его милости, — согласилась Мария. — Что ж, сегодня вечером он никому не понадобится, а вам, миледи, подойдет в самый раз.Каролина взглянула на себя в зеркало.Накинутый, но не застегнутый, темный плащ эффектно контрастировал со сверкающим великолепием ее собственного платья. Она надела капюшон; под ним скрылись бриллиантовые звезды, которые Мария закрепила в волосах Каролины. Капюшон придавал ей таинственный вид; бледное овальное лицо, обрамленное темной тканью, выглядело необычайно привлекательно.Каролина отвернулась от зеркала.— Мария, ты готова?— Да, миледи. Джеймс унес чемодан с полчаса назад.— Тогда нам пора. Как лучше выйти из замка?— Здесь есть боковая дверь. К ней можно пройти по черной лестнице.— Веди, Мария, — велела Каролина. — Тут я всецело полагаюсь на тебя.Мария быстро пошла вперед по коридору; Каролина следовала за ней. К счастью, им никто не встретился, и они добрались до боковой двери незамеченными.Над парком опускались сумерки, но было еще светло. На бархате неба загорались звезды; появился молодой месяц. Казалось, он висел, покачиваясь, прямо над верхушками высоких деревьев.Каролина и Мария быстро шагали по подъездной аллее. Церковные часы начали отбивать полчаса.— Я велела Джеймсу спрятать чемодан в кустах слева, — сказала Мария. — Там растут рододендроны, они прекрасно нас загородят на тот случай, если кто-нибудь выглянет из сторожки.— Надеюсь, мы отыщем чемодан, — отозвалась Каролина. — Я и не предполагала, что вокруг столько кустов.— Конечно отыщем, миледи, — заверила ее Мария и, пока Каролина ждала на обочине подъездной аллеи, начала пробираться за высокие заросли рододендрона.— Он здесь, миледи! — воскликнула она. — А еще здесь есть пустое местечко, где мисс Уонтидж сможет переодеться.— Пора бы ей и подойти, — заметила Каролина, вглядываясь в конец аллеи, где виднелись очертания огромных ворот; на фоне неба выделялся четкий силуэт геральдических львов.— Дай Бог, чтобы бедняжка не испугалась в последнюю минуту, — вздохнула Мария.— Что за ужасная мысль, Мария! — воскликнула Каролина. — Да ведь вся жизнь мисс Уонтидж зависит от этого вечера. Быть может, это ее единственная возможность спастись от ужасного отца. Если она ее упустит…— Миледи, еще есть время, — заверила ее Мария.— Я не успокоюсь, пока не увижу ее, — ответила Каролина и прошла к воротам.Через мгновение она с облегчением вздохнула. Кто-то отчаянно быстро бежал по дороге, словно сам дьявол гнался за ним по пятам.Каролина вышла из тени.— О, Каролина! — выдохнула Харриет. Она дышала тяжело и прерывисто.— Ш-ш-ш, — предостерегла ее Каролина. — Подожди, сначала я открою ворота. Незачем, чтобы привратник нас слышал.— Да, конечно, — согласилась Харриет, — но только прошу тебя, побыстрее, я ужасно боюсь.Каролина подняла тяжелую щеколду, приоткрыла одну створку ворот настолько, чтобы Харриет смогла проскользнуть внутрь, и, взяв ее за руку, потянула за рододендроны.— Все в порядке? — спросила она.— О нет, совсем наоборот! Я уверена, папа что-то подозревает. За обедом он вел себя так странно — беспокойно, совсем не так, как обычно, хотя, быть может, мне показалось.— Если бы он тебя заподозрил, то обязательно сказал бы об этом, — со свойственной ей проницательностью заметила Каролина. — Он не слышал, как ты вышла из дома?— Я сказала ему, что пойду спать. О, Каролина, какая бессовестная ложь! Мне так стыдно.— Это невинная ложь, — утешила ее Каролина. — Но даже если это и не так, разве не стоило пойти на этот шаг, зная, что скоро, очень скоро ты выйдешь замуж?Харриет приложила руки к щекам.— Я краснею, думая об этом. Сердце у меня бьется так сильно, будто вот-вот выскочит из груди. Я боюсь, Каролина, боюсь того, что собираюсь сделать.Харриет и вправду не преувеличивала свой страх: она вся дрожала, а когда Каролина взяла ее за руку, оказалось, что рука у нее холодна как лед.— Если бы мне это пришло в голову, я бы захватила с собой флягу с бренди, — сказала Каролина. — Честное слово, тебе, Харриет, нужно принять что-нибудь для смелости. Но поторопись, медлить нельзя. Мария поможет тебе переодеться.Харриет стояла, охваченная дрожью.— О, Каролина, я совсем не такая храбрая, как ты. Может, мне лучше вернуться домой? Я боюсь разгневать папу, пускаясь на эту авантюру.— Вздор! — оборвала ее Каролина. — Не говори глупости, Харриет. Замечательный молодой человек хочет жениться на тебе, а ты готова отказать ему и вернуться к рабской жизни! Ты уже забыла, что чувствовала, когда он тебя поцеловал? Неужели для тебя ничего не значит, что он любит тебя и что ты для него дороже всего на свете?— О Каролина, что же мне делать? — застонала Харриет, не в силах ни на что решиться.В ответ Каролина взяла ее за плечи и слегка встряхнула.— Возьми себя в руки, Харриет! — сказала она. — Я скажу, что тебе делать, а ты должна слушаться, потому что я очень хочу тебе помочь.— Каролина, ты такая смелая, — вздохнула Харриет. — Если б только я была на тебя похожа!— Ты будешь больше походить на меня, когда снимешь это ужасное платье, — заявила Каролина. — Быстрее, у нас мало времени.В темноте было нелегко раздеть Харриет и одеть ее снова, но Каролина и Мария справились, хотя сама Харриет была более, чем бесполезна: она едва сдерживала слезы и по-прежнему так дрожала, что не могла застегнуть пуговицу или завязать ленту.Наконец ее облачили в светло-голубое платье; Каролина надела ей шляпу, отделанную лебяжьим пухом, и завязала под подбородком ленту.— Теперь муфту, — велела Каролина. В тот момент, когда Мария подавала Харриет муфту, она отступила назад и с одобрением оглядела подругу. В лунном свете Харриет выглядела элегантной и утонченной, несмотря на слезы, непрерывно катившиеся по щекам.— Ты выглядишь очаровательно! — воскликнула Каролина. — Любой джентльмен согласился бы бежать с тобой, увидев тебя в этом платье. Только, пожалуйста, перестань плакать. Ты отправляешься на свадьбу, а не на похороны.Харриет неуверенно рассмеялась.— Каролина, ты такая смешная; но я по-прежнему очень боюсь.— Кого? Мистера Страттона? — насмешливо спросила Каролина. — Тогда скажи ему об этом; это заставит его ощутить себя сильным и почувствовать ответственность за слабую девушку, рыдающую на его мужественной груди.— Он скорее отвернется от меня, — жалобно сказала Харриет. — Папа говорит: ничто не сердит джентльмена больше, чем женские слезы.— Твой папа простофиля и ничего больше, — ответила Каролина. — Надеюсь, когда-нибудь я буду иметь удовольствие сказать это ему в лицо. А теперь, Харриет, стой смирно, Мария вытрет тебе лицо и чуть-чуть подрумянит щеки.— Нет, нет, Каролина, это нескромно!— Румяна на щеки, — твердо повторила Каролина, — и розовую помаду на губы, так что помолчи, Харриет.Едва Мария справилась с заданием, что оказалось вовсе не легко, как с дороги послышался стук лошадиных копыт и шум экипажа.— Это он! — воскликнула Харриет. — Я не могу… я не пойду!— Ты пока никуда и не идешь, — спокойно сказала Каролина. — Ты должна заставить его подождать хотя бы несколько минут.Харриет тут же встревожилась.— Но если… Каролина… что, если он не будет ждать меня?— Да, конечно, будет очень жаль, — сухо ответила Каролина, — но мне показалось, будто ты еще не решила, ехать с ним или нет?— Да, это верно, — кивнула Харриет, — но… Каролина, он ждет!Было слышно, как позвякивает упряжь, как нетерпеливо переступают лошади. Затем раздался приглушенный кашель.— Я должна, должна пойти к нему, — возбужденно прошептала Харриет. — Он решит, что я передумала.— А ты не передумала?— Конечно, нет; но что скажет папа, я и представить не могу.— Если последуешь моему совету, то совсем скоро тебе не придется выслушивать папу, — сказала Каролина.— А если он будет преследовать нас? — спросила Харриет в совершенном ужасе.— Если он и бросится вдогонку, то дело мистера Страттона показать, на что он способен. Я считаю, что ты, Харриет, можешь на него положиться. Вы пересечете границу и обвенчаетесь прежде, чем твой отец догонит вас.— Господи, хоть бы так все и случилось! — воскликнула Харриет. — Мне нужно идти. Милая, дорогая Каролина, спасибо тебе. Я твоя должница навеки.— А твой чемодан? — напомнила Каролина.— Я не возьму его, — в панике отказалась Харриет.— Ничего подобного, — заявила Каролина. — Мария, следуй за мисс Уонтидж и отдай ее чемодан мистеру Страттону.Она опустила руку на плечо Харриет.— Послушай, Харриет, если он спросит, кто такая Мария, скажи, что она одна из служанок в вашем доме, которой можно доверять.— Да-да, хорошо, — ответила Харриет, трепеща от волнения, — мне уже и вправду пора идти.Она пробралась сквозь кустарник, пробежала по аллее и проскользнула через приоткрытые ворота. Мария взяла саквояж за обе ручки и неотступно следовала за ней, а Каролина, накинув на голову капюшон, встала в тени и наблюдала за происходящим.Одна из лошадей вдруг заржала, словно приветствуя Харриет. Затем Каролина увидела, как навстречу ей вышел мистер Страттон. Когда Харриет приблизилась, он обнял и крепко прижал ее к себе. Она приникла к нему, уронив голову ему на плечо.— Слава Богу, ты здесь! — услышала Каролина. — Я чертовски боялся, что тебе что-нибудь помешает прийти!— О, сэр, это было не просто, — голос Харриет дрогнул. — Давайте отправимся побыстрее; отец может хватиться меня.— Не будем терять времени, — твердо объявил мистер Страттон.Он повел Харриет к карете, но, видимо, неожиданно увидел Марию, ибо остановился и резко спросил:— Кто здесь?Прежде чем Харриет успела ответить, Мария вышла вперед.— Сэр, вот вещи мадам. Поверьте, я ничего никому не скажу. Только прошу вас, сэр, уезжайте быстрее; сдается мне, что в любую минуту хозяин может пуститься в погоню.— Черта с два! — голос мистера Страттона зазвенел. — Идем, Харриет!Издалека Каролине показалось, что он почти на руках донес Харриет до кареты. Чемодан поставили рядом с кучером, раздался звук кнута, одна из лошадей попятилась в возбуждении, и карета тронулась.Мария поспешно вернулась через ворота; Каролина выступила из тени ей навстречу.— Молодец, Мария! Ты сказала как раз то, что нужно. Мистеру Страттону не придется скучать, если он весь путь до Гретна Грин будет наблюдать за дорогой.— А если он не слишком встревожен, страхи мисс Уонтидж будут непрерывно подстегивать его. Господи, миледи, до чего же мне жаль ее, ведь у нее смелости не больше, чем у мышки!— Но она такая женственная, — лукаво улыбнулась Каролина. — И тебе и мне должна нравиться девушка, которая всегда трепещет и владеет умением вести пустые разговоры, свойственные нашему полу.— Все это, конечно, хорошо, миледи, но есть то, что зовется золотой серединой, — хмуро сказала Мария. — Вы подумали о том, как рассердится ваш отец, его милость, когда узнает, что случилось, пока его не было дома?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34