— Его зовут Мерле Паризо. У него слава непревзойденного бойца во всем Калимпорте. Опасайся его, Артемис Энтрери! Беги! Беги из города и вообще из Калимшана! — Сказав это, она скользнула в щель и исчезла за стеной.Серьезность ее слов и тона заставила убийцу призадуматься. Одно то, что Двавел вышла предупредить его без всякой выгоды для себя, — ведь чем бы он отплатил ей, если бы последовал совету и бежал из города? — но с риском потерять все, могло означать, что ей велели сказать именно это. Или же что боевой маг не делал никакой тайны из своих намерений.Так что не исключено, что этот чародей чересчур самоуверен, решил Энтрери, однако то было слабое утешение. Боевой маг! Волшебник, целиком посвятивший себя искусству вести бой с помощью магии. Пусть он и самоуверен, но он имеет на это право. Энтрери сражался и убивал многих чародеев, однако всю безнадежность нынешнего положения понимал вполне. Для опытного воина, если только он успел подготовить удобное поле боя, обычный маг не был серьезным соперником. Но даже если и нет, задача все равно не являлась такой уж тяжелой, поскольку чародеи по самой своей природе были рассеянны и медлительны. Как правило, маг должен был предвидеть схватку хотя бы за день, чтобы подготовить все необходимые силы и заклинания. Но чаще всего чародеи, целиком поглощенные своими изысканиями и слишком несобранные, не ожидали нападения. Зато, если маг сам вел преследование, а не был преследуемым, его нелегко было застать врасплох. Энтрери понимал, что дела его плохи, и даже стал всерьез раздумывать, не последовать ли совету Двавел.Впервые после возвращения в Калимпорт наемный убийца понял: плохо остаться без друзей и пособников. Он вспомнил, как редко выживают в Мензоберранзане отпрыски погибших Домов.Может, Калимпорт не так уж и отличается от города дроу?Он двинулся к своему новому жилищу — пустой хибаре в самом конце переулка, но потом передумал. Не исключено, что чародей, столь искусный в боевой магии, является также и мастером по части предвидения. Хотя Энтрери понимал, что это не имеет большого значения. Раз уж все так сплелось, то Мерле Паризо наверняка действовал от имени гильдии Басадони, и, если ему понадобится обнаружить Энтрери при помощи чародейства, гильдия охотно предоставит в его распоряжение всех своих прорицателей.Куда же идти? Ему не хотелось оставаться посреди улицы, где маг мог нанести удар издалека или, например, подняться в воздух и обрушить на него свою силу. Поэтому он стал осматривать здания, ища местечко, где можно было бы укрыться на время, при этом все время сознавая, что за ним могут следить при помощи магии.Ни на мгновение не забывая об этом, Энтрери даже не слишком удивился, когда в предположительно пустой задней комнате какого-то темного склада перед ним в клубе оранжевого дыма внезапно возникла закутанная в длинную мантию фигура. Дверь за наемным убийцей сразу наглухо закрылась.Энтрери быстро огляделся, обнаружил, что в комнате нет других выходов, и выругался: угораздило ж его зайти именно сюда. Он снова подумал, что, будь у него друзья и знай он хорошо нынешний Калимпорт, этого бы не случилось. Его ждали повсюду, куда бы он ни пошел. Они всегда были на шаг впереди, следили за каждым его движением и, очевидно, успели приготовить поле битвы. Энтрери подумал, что глупо было даже соваться в этот город, предварительно не разведав и не разузнав всего, что требовалось, чтобы выжить здесь.Однако убийца напомнил себе, что не время предаваться мыслям о том, что было бы, если бы… Он вытащил кинжал и стал в боевую стойку, целиком сосредоточившись на происходящем. В том, что дверь магически заперта, он не сомневался.— Вот он я, Мерле! — со смехом воскликнул чародей, широко раскинув руки.Широкие рукава его мантии вздулись парусами, и из них посыпался дождь разноцветных огней. Он взмахнул руками еще раз, простер их перед собой, и на убийцу обрушилась молния. Но Энтрери уже успел метнуться в сторону, сделал кувырок, и огненная волна не задела его. Он бросил взгляд назад, надеясь, что дверь вышибло, но она устояла.— Что ж, ловко увернулся! — похвалил Мерле Паризо. — Но, право слово, жалкий наемник, неужели ты хочешь продлить этот спектакль? Может, постоишь спокойно, пока я не покончу с тобой, быстро и по-доброму? — Он вдруг оборвал свои издевки и снова углубился в заклинания, потому что Энтрери бросился на него с кинжалом в руке. Мерле не сделал ни малейшей попытки уклониться от убийцы, метившего ему в лицо, продолжая бормотать слова заклинания.Кинжал словно уткнулся в каменную стену. Энтрери не удивился — любой мало-мальски дальновидный чародей приготовил бы такую защиту, — но его поразила сила сосредоточенности Паризо. Маг ни на мгновение не отвлекся от своего занятия, даже не моргнул, когда перед самым носом у него блеснула сталь оружия. В следующий миг туча волшебных снарядов отбросила Энтрери назад.Убийца бросился в сторону, нырнул и сделал кувырок, предвидя новую атаку. Сейчас Мерле Паризо смеялся над ним с непоколебимой самоуверенностью.— И куда ты побежишь? — издевался он. — На сколько у тебя достанет сил увертываться?Если бы Энтрери принимал издевки чародея близко к сердцу, ему было бы трудно держать себя в руках. Многие воины похуже на его месте легко дали бы слабину, последовали бы совету чародея и уступили неотвратимому.Но только не Энтрери. Все его безразличие как рукой сняло. Раз жизнь повисла на волоске, все сомнения и размышления были забыты. Теперь он жил со всей полнотой, в венах пульсировал азарт. Проблемы надо решать по мере их поступления, подумал он. Сначала надо было найти способ пробиться сквозь «каменную кожу» — магическую преграду, неуязвимую для оружия. Секрет был в том, что она могла выдержать только ограниченное число ударов. Вертясь волчком и увертываясь, Энтрери добрался до стула, выломал ножку, сделал кувырок и швырнул ее в чародея, ровным счетом ничего не добившись, конечно.На него обрушился новый град волшебных снарядов, обдав жгучей болью. Однако он только передернул плечами и бросил в мага одну за другой еще две ножки.Потом полетела четвертая. Следом Энтрери швырнул сиденье. Довольно жалкий снаряд, потому что вряд ли он мог причинить магу вред, даже если бы его не окружала невидимая броня, но зато исчез еще один невидимый защитный слой.Все же Энтрери пришлось поплатиться за издевательское нападение. Новая молния Мерле Паризо настигла его, и он отлетел к стене, перевернувшись в воздухе. Плечо горело, волосы встали дыбом, сердце бешено колотилось.Рыча от отчаяния и боли, убийца снова ринулся к магу, со свистом рассекая воздух кинжалом.— Л сколько еще раз выдержишь ты?! — выкрикнул он, всаживая клинок снова и снова.Ответом были танцующие языки пламени, окружившие Паризо без всякого вреда для него. Энтрери заметил зарождающееся пламя слишком поздно, чтобы удержать руку, и кинжал прошел сквозь огонь, снова не пробив волшебную броню. Зато Энтрери досталось. Огненный щит повторил его удар, но направил его против него же, и на ребрах и так израненного убийцы появилась новая глубокая рана.Энтрери с воплем отпрянул, однако так, чтобы оказаться напротив двери, и быстро пригнулся, как только в него полетела новая молния.Выпрямившись, убийца с удовольствием заметил, что деревянная дверь и впрямь кое-где треснула. Он схватил еще один стул и швырнул его в мага, одновременно бросаясь к двери.Однако тут же замер, услышав стон Мерле Паризо, и круто развернулся, решив, что «каменная кожа» наконец пробита.Но тут же сам взревел от досады.— Ах, как умно, — кисло отметил он, поняв, что этой уловкой чародей всего лишь выиграл время для нового заклинания.Он повернулся к двери, но не успел сделать и шага, как его отбросило назад. Противоположная стена полыхнула огнем, отрезая единственную возможность бегства.— Ты хорошо сражаешься, наемный убийца, — откровенно признал Мерле Паризо. — Надо сказать, этого я и ожидал от Артемиса Энтрери. Но, увы, сейчас ты умрешь. — И он извлек волшебную палочку, направил ее на пол у ног Энтрери и зажег там огненную точку.Энтрери упал ничком, набросив на голову остатки плаща, а точка взорвалась и превратилась в огненный шар, быстро заполнивший собой всю комнату, обжигая легкие, но нисколько не вредя Паризо Чародея надежно защищал собственный пламенный щит.Энтрери вскочил, едва различая, что перед ним. Огонь и дым застилали ему глаза, пожар охватил все здание. А Мерле Паризо стоял в пламени и громко смеялся.Надо было выбираться любой ценой. Убийца понял, что не сможет справиться с магом и не устоит против его невероятной магической силы. Он повернулся к двери, решив броситься сквозь стену огня, но тут прямо перед его лицом в воздухе возник пламенеющий меч, рубивший направо и налево. Ему пришлось броситься в сторону и выставить против невидимого противника кинжал. Порождение воли Мерле Паризо, овеществленное благодаря мощному заклятию, теснило его, заставляя отступать. Меч не подпускал убийцу к двери.Но Энтрери теперь был в своей стихии. Он легко уклонялся и отражал удары. Меч не направляла ничья рука, так что наносить удары можно было лишь по самому клинку, а для Энтрери это не составляло труда. Но вдруг появился еще один пламенный меч. Никогда еще наемный убийца не видел ничего подобного и даже не слышал о столь сильном чародее, способном управлять двумя магическими порождениями одновременно.Он увертывался и кувыркался, уклонялся как мог, но клинки неутомимо преследовали его. Он попытался прорваться мимо них к двери, но опередить их было невозможно. Он взглянул на Паризо. Тот был едва различим в густом дыму, но по-прежнему стоял под защитой огня, задумчиво постукивая по подбородку волшебной палочкой.Энтрери уже с трудом выносил жар. Горели стены, пол и потолок. Дерево жалобно затрещало, и рухнули балки перекрытия.— Я не уйду, — послышался голос Мерле Паризо. — Хочу посмотреть, как ты распрощаешься с жизнью, Артемис Энтрери.Сияющие мечи теснили его, действуя в полнейшей согласованности, и Энтрери сознавал, что чародей уже почти добился того, что хотел. Наемный убийца, лишь на волос избежав удара, поднырнул под клинки и метнулся к двери. Прикрывая лицо руками, он ринулся прямо в огненную стену, решив проломить дверь.Он налетел на какую-то очень твердую преграду, видимо, волшебную стену. Ему пришлось отступить обратно в горящую комнату, где его поджидали мечи. Мерле Паризо спокойно стоял, поигрывая волшебной палочкой.Но тут чуть поодаль от мага из воздуха возникла рука в зеленой перчатке, без всяких признаков тела, в пальцах у нее было нечто напоминающее большое яйцо.Глаза Мерле Паризо расширились от ужаса.— К-кто? Что?… — бормотал он, заикаясь. Рука бросила яйцо на пол, оно разлетелось, и появилось большое круглое облако пыли, оно поднялось в воздух и стало переливаться разными цветами. До ушей Энтрери донеслась музыка, он расслышал ее даже сквозь рев пожара. Несколько нот, постепенно повышавшихся, вдруг сменились низкими и перешли в протяжное гудение.Сияющие мечи исчезли. Исчезло и пламя, преграждавшее путь к двери, хотя обычный огонь по-прежнему ярко полыхал вокруг. Померк также и пламенный щит, защищавший Мерле от огня.Чародей громко закричал и стал беспорядочно размахивать руками, пытаясь применить какое-то новое заклинание, — видимо, для того, чтобы исчезнуть, потому что теперь он ощущал жар так же, как Энтрери.Наемный убийца сообразил, что волшебство потеряло силу и невидимая магическая преграда тоже должна была испариться, так что теперь он волен беспрепятственно покинуть комнату. Но он глаз не мог оторвать от Мерле, который отступал назад в полнейшей растерянности. Изумив их обоих, маленькие язычки пламени вокруг чародея начали видоизменяться и превращаться в крошечных человекоподобных существ, затеявших вокруг мага странный хоровод.Чародей, пятясь, споткнулся о какую-то доску и упал навзничь. Огненные человечки, как стая голодных волков, бросились на него, воспламеняя одежду и прижигая кожу. Паризо открыл рот, чтобы закричать, но одно из существ нырнуло ему прямо в глотку. И голос сразу же прервался в сожженной гортани.Рука в зеленой перчатке поманила Энтрери.Стена позади убийцы рухнула, заграждая прямой путь, и повсюду разлетелись угли и искры.Перемещаясь очень осторожно, но быстро, убийца по широкой окружности приблизился к руке и понял, что это вовсе не бесплотная рука, а вполне телесная, но принадлежит она кому-то, кто скрывается в межуровневом пространстве.Энтрери почувствовал, как подгибаются колени. Он уже почти решился, несмотря ни на что, броситься к двери, но тут послышался шум, и стал падать потолок. Исключительно из чувства самосохранения Энтрери метнулся к межуровневым вратам. Если бы он успел подумать, то, может быть, предпочел бы смерть.
Глава 12. Обретение пристанища Он помнил город, но очень смутно. Лишь однажды, давным-давно, он побывал здесь проездом, в те дни, когда еще был полон юных надежд и мечтаний о будущем, когда только искал Мифрил Халл. Теперь он шел по Лускану, вбирая в себя образы и звуки рынков под открытым небом и всеобщей суеты северного города, пробуждающегося после зимней спячки, и почти ничего не узнавал.Множество глаз останавливались на нем, поскольку такого могучего, широкоплечего великана почти семифутового роста, с привязанным за спиной поблескивавшим молотом, не каждый день можно было увидеть. Варвары временами посещали Лускан, но Вульфгар даже по сравнению со своими крепкими соплеменниками казался огромным.Он не обращал внимания на чужие взгляды и перешептывания за спиной и продолжал блуждать по улицам. Он заметил Небесную Башню Аркана, знаменитый дворец гильдии чародеев Лускана. Здание легко было узнать, поскольку оно имело форму громадного дерева с распростертыми ветвями. Но даже этот знакомый вид ничем не помог варвару. Он был здесь так давно, что, кажется, уже целая жизнь прошла с тех пор.Он ходил час, два. Теперь Вульфгар не только разглядывал все, что его окружало, но и вспоминал. В его голове проносились картины последних дней, особенно мгновения безрадостной расплаты. Перед его мысленным взором стоял Вальрик Зоркий Глаз, падающий на кучу шкур и шестов, и Клык Защитника, проламывающий шаману грудь.Вульфгар провел рукой по спутанным волосам и побрел дальше. Он был совершенно измучен, потому что после встречи с Небесными Конями спал лишь несколько часов, да и то урывками.Закончив битву с орками, он бесцельно шагал по дороге на запад, пока не заприметил вдалеке очертания города. Стража у восточных ворот Лускана не хотела впускать его, и он, пожав плечами, повернулся, чтобы уйти прочь. Тогда они окликнули его и сказали, что он может войти, если обязуется закрепить оружие за спиной и не снимать его.Вульфгар не собирался вступать в драку, равно как не собирался выполнять указание стражников, если драться все же придется. Он только кивнул и прошел в ворота, а потом стал бродить по улицам и рынкам.Когда солнце уже начало клониться к закату, а тени удлинились, он нашел еще одно знакомое место. Ему встретился указатель, на котором было написано: «Улица Полумесяца», здесь Вульфгар бывал прежде. Чуть дальше по улице он увидел вывеску «Кортик», то была таверна, которую он знал по прежнему пребыванию, там его втянули в отвратительный скандал. Присмотревшись теперь к таверне, да и к улице вообще, он удивился, как можно было ожидать чего-то иного.Это был квартал низов общества, здесь ошивались головорезы, бродяги и беглые слуги. Варвар опустил руку в почти пустой кошель, побренчал несколькими последними монетами и понял, что именно здесь его место.Он направился в «Кортик», немного опасаясь, что его узнают и придется ввязаться в новую потасовку, прежде чем его выставят за дверь.Но, само собой, его никто не узнал. И он тоже не приметил ни одного хоть мало-мальски знакомого лица. Обозревая помещение, варвар задержал взгляд на стене около длинной стойки бара — именно ее обшивку молодой Вульфгар протаранил головой одного грубияна, чтобы научить того вежливости.Тогда он был заносчивым юнцом, готовым драться в любую минуту. Сейчас он тоже с наслаждением пустил бы в ход кулаки или оружие, но уже по другой причине. Теперь он дрался, чтобы дать выход ярости, вне зависимости от того, вызвал ее стоящий перед ним человек или нет. Теперь он дрался потому, что это было не хуже всего остального. И наконец, была крохотная надежда, что он проиграет и какой-нибудь неведомый противник положит предел его постоянным мучениям.Но Вульфгар не думал об этом, как не думал ни о чем другом, идя к стойке и расталкивая столпившихся там людей. Он скинул плащ и сел, даже не подумав спросить у сидевших рядом, свободно ли место.Потом он долго сидел молча, пока множество происшествий и звуков — разговоры вполголоса, скабрезные шуточки в адрес служанок, которые бойко и язвительно огрызались, — не слились в общий неназойливый гомон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35