– Тучи когда-нибудь расходятся над этой мерзкой рекой? Мы свернули на север три дня назад и с тех пор так и не видели солнца.
– Фиона, пожалуйста, просто правь. Я хочу покончить с этим как можно скорее. – Чем ближе мы подбирались к Балтару, тем более бессмысленным мне казался этот визит. Ну что может рассказать нам эта древняя развалина? Человек из мести придумал способ уничтожать самое главное в душе эззарийцев. Даже если он и нашел что-то касающееся младенческой одержимости, он не станет делиться этими сведениями ни с кем из нас. Он не помчится спасать чужих детей.
Мы с Фионой ехали сначала на запад, потом на север от Загада, ни с кем не общаясь, потратив остатки денег, данных виноторговцем, на покупку припасов и часту для переезда через пустыню. Потом мы продали часту на рынке в Пассиле, городке Северной Базрании, и нашли человека, который давал напрокат лодки. Впереди у нас было широкое озеро и бурная река, на которой располагался остров Балтара. Мы могли б дождаться баржи, идущей через озеро. Она сумела бы доставить нас вместе с лодкой к устью реки Сайер, но баржами часто пользовались работорговцы, а в городе уже заметили характерную эззарианскую внешность Фионы. Я сам не посмел сунуться в Пассиль, после того как Фиона услышала разговор солдат об указе принца, касающемся поимки Айвора Лукаша. Мы хотели убраться из города до того, как кто-нибудь решит получить вознаграждение за наши головы.
Сон преследовал меня все время нашего путешествия, становясь хуже день ото дня. И теперь, когда мы были уже у самого Фаллатьеля, я не мог собраться с мыслями.
Хотя стоял еще ранний вечер, сделалось совсем темно. Над нами покачивались клубы плотного тумана, от которого моментально отсырели одежда, сумки и даже весла. Было холодно, но волосы прилипали к лицу, и невозможно было с уверенностью сказать, что за капли стекают по шее – пот или вода. Я прислушивался к звуку бегущей воды, который слабел по мере того, как река заворачивала на запад к острову Фаллатьель.
В западной части острова, как сообщил нам владелец одной из барж, мы найдем небольшую бухту с полоской песка – самое удобное место для высадки. Раз в год на этом пляже оставляли соль, муку, масло, свечи и другие необходимые для жизни вещи, но обитателя острова никто никогда не видел. За товары кто-то расплачивался в Загаде, но кто это был – неизвестно.
– Готовь канат, – сказал я. Бурный поток тащил нас к скалам, из тумана вынырнули два гигантских темных силуэта. – Это те камни, о которых нас предупреждали. Теперь нам надо уйти вправо и позволить течению вынести нас на берег.
Уже несколько минут спустя я вел лодку между камнями, правя на узкую песчаную косу. По берегу расхаживал зимородок, готовый в любой миг кинуться в воду за своим ужином. Стайка ласточек, спугнутая нашим прибытием, исчезла в тумане, сорвавшись с обломка скалы, лежавшего на пляже.
– Привет! – прокричал я. Мой крик растворился в тумане, и я не удивился, не услышав ответа. – Пойдем. Я не собираюсь торчать здесь и ждать, пока он явится и пригласит нас войти. – Я стряхнул с ног налипшие песчинки и натянул башмаки, которые снимал, чтобы затащить лодку на берег. Фиона привязала наше судно веревкой к ближайшей иве.
Узкая тропинка, извиваясь, уходила в заросли елей и сосен. Птицы слетали с веток при нашем приближении. Какие-то мелкие зверюшки шуршали в кустиках черники, покрывающих все пространство под деревьями.
– Привет! – снова закричал я.
Мы шли уже минут пятнадцать, все еще не замечая признаков жилья. Вокруг были только деревья, валуны и птицы. Я начал подумывать, туда ли мы попали. Но тут почувствовал движение у нас за спиной и тронул Фиону за руку, предупреждая.
– Нет ничего удивительного, что он прячется от пришедших к нему эззарийцев, – сказал я громко. – Он же не знает, что мы приехали только узнать кое-что.
– Я слышала, что он единственный ученый, разбирающийся в таких вопросах, – в тон мне ответила Фиона. – Будет очень жаль, если… ой! – Она замерла на вершине холма, который, по моим расчетам, должен был быть самой высокой точкой острова. Но напротив нас оказался холм повыше, а на его фоне – развалины. Пять пар высоких изящных колонн, собравшихся в призрачный хоровод в густом тумане. Деревянная крыша над ними давно прогнила, но сохранились фигурные каменные перемычки над колоннами. Несколько фрагментов когда-то обрушились и теперь виднелись под выросшими над ними мхами и черничником.
Я видел много построек древних мастеров, все они были прекрасны и пропорциональны, в них чувствовался тонкий вкус и высокий интеллект строителей. Все, что моя мать рассказывала мне об артистизме, о пропорциях и соразмерности, симметрии и изяществе, зримо воплощалось в их каменных творениях. Но ни разу я не видел постройки, которая была бы настолько совершенной. Это сооружение выглядело так же, как эззарианские храмы. Но теперь, увидев ее, я ни за что не спутал бы маленькую грубую копию с величественным оригиналом. Кто-то из наших предков видел это место и нашел в нем образец для своих творений, идеал, а потом постройки, подобные ей, стали возводить по всей Эззарии. Как странно найти ее именно теперь, когда я начал верить, что мы обречены на вымирание.
Внизу, в заросшей густым лесом долине, между холмами виднелся прямоугольный водоем, бассейн с каменными бортиками. С темной неподвижной поверхности воды поднимались клубы тумана. Мы с Фионой одновременно зашагали вниз по едва заметной тропинке, ведущей к воде, и уставились на ее поверхность. Не знаю, чего именно мы ожидали, но точно не того, что увидели в отражении. У нас за спиной оказалось радостное лицо: круглые щеки, небольшой пухлый рот, живые черные глаза и облачко легких белых, как пух, волос на голом черепе.
– Вы видите там что-нибудь? За эти годы я столько раз заглядывал туда, но ни разу так и не увидел ничего интересного. Вода. Звезды. Ветер. Я сам. Я уверен, что там есть на что взглянуть, иначе почему бы вы пошли прямо сюда и начали смотреть? – Он переводил взгляд с Фионы на меня и обратно. – Я вас знаю?
Я вздрогнул и отвернулся от прозрачного отражения к человеку из плоти и крови.
– Мы пришли сюда к… – Я взглянул на бодрого ясноглазого старика, ростом чуть выше Фионы. Я не мог поверить, что это и есть искомое чудовище.
– Не называйте имени, если оно беспокоит вас. Или называйте, если хотите. Мне все равно. Тут никого нет, поэтому я давно его не слышу. Иногда мне кажется, что я его уже забыл, что было бы прекрасно. Имена действительно тяжкий груз.
Человек, способный так беззаботно болтать, неся на себе груз кошмаров, смерти и безумия – он худшее из чудовищ. Я машинально провел рукой перед глазами. Полностью сосредоточившись, я использовал мелидду, но не заметил ни малейшего признака влияния демона Я видел перед собой маленького человечка с белым пухом на розовой голове. Он хмурил широкие седые брови и морщился, словно чувствуя дискомфорт от моего пристального взгляда.
– Не слишком дружелюбный гость. Совсем недружелюбный. А вы, – он кивнул на Фиону, – не так ужасны, как ваш спутник. Вам не нравится все происходящее, но в вас есть хотя бы любопытство. А он не снимает руку с рукоятки кинжала. Вы мои первые гости за столько лет, и, похоже, ваш визит меня доконает. – Он вздохнул. – Не могу сказать, что стану сильно возражать.
Он сцепил руки за спиной и начал вышагивать вокруг водоема, вглядываясь в воду, словно желая лишний раз убедиться, что там нет ничего интересного. Потом оглянулся на нас:
– Вы, конечно, можете пойти со мной. Я покажу вам все, а потом вы убьете меня или не убьете, как вам будет угодно.
Он сделал еще несколько шагов. Ни я, ни Фиона не двинулись.
– Понимаете, все эти годы я ждал. И никто не приходил. Я не мог уйти, потому что никто не поверил бы мне, не увидев. Я был уверен, что в один прекрасный день они пошлют кого-нибудь. Я знаю, кто вы такой. Смотритель. Никакого сомнения. Я чувствую запах вашей мелидды, он очень сильный. Его даже можно попробовать на вкус. Лично у меня никогда не было такой силы, которую другие могли бы ощущать. Весьма посредственная сила. Какую славу вы, должно быть, знали… и узнаете, если не будете убивать меня сразу. Идемте. Там огонь и глинтвейн, я всегда заказываю у них вино. Два бочонка на год. Они прислали бы и больше, но я никогда не прошу больше. Пусть шлют то, что всегда. Так проще, знаете ли.
Он покачал головой и шагнул между парными колоннами.
– Ну же, идемте! А то можно подумать, что вы просто шестая пара этих столбов. – Он шлепнул ладонями по колоннам, хихикнул и вошел в храм.
Странное оцепенение покинуло нас, мы оба двинулись за ним. Мы не разговаривали. Что можно сказать, когда все наши ожидания не оправдались? И наши, и его. Он думал, что мы пришли убить его… Я всегда боялся, что именно так и поступлю, когда увижу наконец негодяя… а на самом деле мы пришли сюда услышать его историю… хотя, кажется, этого он и хотел.
Ступени храма были разрушены, из разломов выползали цепкие усики каких-то растений, но пол в круге колонн был гладким и ничем не поврежденным. В специальном углублении в полу горел огонь, жаркий, недымный, над ним висел медный котелок. В воздухе пахло сладким вином и пряностями. Я остановился у огня, чтобы подсушить промокшую одежду, но, когда старик предложил мне стакан вина, я отказался:
– Я пришел сюда не для того, чтобы пить с вами.
– Нет, нет, конечно нет. – Он смотрел на клеймо на моем лице, которым клеймили рабов императорского семейства. – Вы, должно быть, исключительная личность. Вы прошли через обряды и восстановили свою мелидду. Могу ли я просить вас рассказать, как это произошло? – Он тяжело вздохнул и предложил вина Фионе. Она посмотрела на меня, потом взяла стакан и поднесла к лицу, вдыхая горячий пар. Она была такой тоненькой, что мгновенно замерзала. Я не умел обнаруживать яд в напитках. Надеюсь, она умеет.
Балтар подкинул в огонь полено и щелкнул пальцами. Дерево моментально вспыхнуло жарким пламенем, разогнавшим сумрак внутри храма. Мое внимание тут же привлекло цветное пятно у очага. Мозаика. Такая же, как и в наших храмах. Я никогда не видел мозаик в других развалинах. Возможно, они были разрушены, а возможно, их выкладывали только в таких постройках, как эта. Как они использовали это место? Уж точно не для прогулок в чужих душах.
– Вы можете подойти и рассмотреть поближе, – произнес Балтар. – У меня ушло очень много времени на ее воссоздание.
– Мы пришли не за тем, чтобы рассматривать развалины, – ответил я. – И не за тем, чтобы вас убивать. Нам нужны знания о рей-киррахах.
Старик продолжал возиться у очага.
– Что, вы хотите узнать о демонах? Похоже, вам наконец-то перестало хватать Свитков! – Он снова хихикнул, наполняя свой стакан из котелка.
Меня задели его слова, как будто я сам не возмущался недавно скудостью знаний эззарианских ученых.
– Две вещи, – ответил я, начиная с того, что мне казалось проще. – Однажды вы разбирали случай, когда Смотритель Пендрол сообщил о встрече с демоном, не похожим на других.
Балтар не повернулся, но его руки замерли.
– Да.
– Еще один Смотритель… я… столкнулся с подобным. Я должен понять, что это.
Он поднял к небу свое луноподобное лицо:
– И этот случай так впечатлил вас, что вы пришли к самому дьяволу Балтару? Что вы чувствуете теперь? Вы чувствуете себя испорченным?
– Я не верю в испорченность. – Я изумился самому себе. Я никогда еще, даже мысленно, не высказывался так категорично.
Балтар шлепнул себя по колену и засмеялся:
– Подобного я не ожидал! Вы с самого начала огорошили меня. Неужели эззарианские наставники забыли о дисциплине? Неужели теперь Смотрителям позволяют иметь собственное мнение?
– Я верю в зло, я видел его слишком много, чтобы не верить, но не в то, что испорченность проистекает от воды или заползает в трещины в полу.
– Вы верите, что я есть зло.
– Да. Я видел… я жил… по вашему закону.
– Почему же тогда вы не обнажаете свой меч? Если я зло, вы окажете миру услугу, избавив его от меня. – Он раскинул в стороны руки. – Или я должен остаться для противовеса, из-за которого мы не убиваем рей-киррахов? – Он произнес эти слова не случайно, он особенно выделил их.
Образы из моего сна замелькали перед глазами, мороз обжигал шею.
– Мне нужно выйти отсюда, – пробормотал я и, шатаясь, побрел к ступеням храма. Я остановился, вдыхая тяжелый сырой воздух. Я внезапно понял, что не могу поддерживать осмысленную беседу. Вообще было непонятно, что я здесь делаю. Я не мог вспомнить вопросов, которые собирался задать.
Фиона взяла все на себя и начала объяснять суть происшествия:
– Демон, которого обнаружил этот Смотритель, не вызывал у своего хозяина неприязни. Хозяин – художник, который внезапно покинул семью, друзей и отказался от выгодной работы по росписи замка. Он начал рисовать цветы. Когда спросили Ловца, он подтвердил, что о безумии заявляла жена жертвы и другие знакомые, которые не видели проку в его новом увлечении. Жена родила ему девять детей. Она из богатой семьи и использовала влияние своего отца, чтобы найти художнику работу по росписи замка. Жертва выказывала все признаки одержимости демоном, кроме тяги творить зло, если не считать злом желание уйти от жены. Жена, разумеется, считала именно так.
– Как прошла битва? – спросил Балтар таким же будничным тоном, каким Фиона вела свой рассказ.
Она рассказала ему все, слово в слово, как я рассказывал на Совете, хотя ее не было в комнате. А другие сведения… где она их раздобыла? Я вглядывался в худое личико, понимая, что я совсем не знаю эту девушку.
– Невей… – удивленно сообщил мне Балтар. – Вы натолкнулись на невея. Кто вы?
– Он ничего не говорил…
– Он говорил о «грубых» гастеях, да, да, и о рудеях, они называются создающими форму, хотя я понятия не имею почему. И еще он говорил «остальные», включая в них себя. Это невеи, узкий круг, самые могущественные из демонов.
– Откуда вы знаете все это? – спросила Фиона. – Я нигде не читала о таком.
Но Балтар полностью сосредоточился на мне:
– Вам теперь снится сон, да? Да, я вижу по вашему лицу. Вы видите сон, но вам кажется, что это не сон. Пендрол тоже видел сны. Он умер, так и не узнав, что они означают. – Балтар стучал пальцами по подбородку. – А что за вторая вещь, интересующая вас?
– Дети, – вмешалась Фиона, прежде чем я успел ответить. – Дети, рожденные, как и ваши, захваченными демоном. Дети-демоны.
Старик закивал и продолжал кивать, пока все его тело не начало раскачиваться. Я не удивился, если бы он вдруг начал кусать пальцы и стонать, как Сэта. Но он заговорил разумно:
– Я подозревал. Это вполне объяснимо. «У него их было двое, – решили вы. – Если он что-то разузнал, то это знание заставило его совершить такие ужасные преступления, что его имя стало синонимом греха». Разве не так?
Его слова звучали так горестно, что я едва не посочувствовал ему.
– Два года я искал ответа, после того как родилась и была убита моя дочь. Я прочитал все, что только сумел найти. Я читал записи Смотрителей. Записи Ловцов. Вы знаете, что было еще как минимум три подобных случая? Это за последние несколько сотен лет. А до того… кто знает, сколько их было, не внесенных в записи? Ведь они были свидетельствами испорченности. Мы только недавно решили, что необходимо записывать как можно больше.
Он говорил все быстрее и быстрее, потом затряс головой, словно стараясь замедлить свою речь.
– Я пришел к Пендролу, умоляя его рассказать мне еще раз о том случае. Я думал, что мой ребенок мог быть захвачен именно таким демоном. Я уверен, вы думали то же самое о детях. – Он внимательно посмотрел мне в лицо, потом продолжил: – Но Пендрол и так рассказал уже все, что смог. Я решил найти женщину, жертву странного демона. Но ее нигде не было. Прошло слишком много времени. Я попал в то место, где Ловец и Утешитель держали женщину, чтобы передать ее на попечение Пендролу и его Айфу. – Он поглядел по сторонам и воздел руки к колоннам. – Как раз такие развалины. Построены такими древними людьми, что о них не осталось никаких упоминаний. То сооружение было квадратным, через него успели прорасти травы и деревья. Стены и пол потрескались от времени, черепицы крыши упали и разбились. Даже самые бедные люди не смогли бы найти там ничего полезного для своего хозяйства. То есть там не было ничего, кроме мелидды. Огромная сила, заключенная в развалины. Почему мы не исследовали их внимательнее?
– Они не наше дело, – ответила Фиона. – Наше дело – война.
– Ах да. Война с демонами. Защита мира от ужасов демонов. Наша святая обязанность. Единственная цель нашего существования. Вы никогда не задавались вопросом – почему? – Глаза Балтара сверкали черными бриллиантами в свете костра.
– Расскажите нам, что вы узнали, – попросил я, с трудом удерживаясь, чтобы не поддаться его волнению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42