Орден получил официальное признание Ватикана и раз
решение служить мессы на латыни в обмен на отказ от публичных выступлени
й. «Умбра» обязался в будущем воздерживаться от заявлений прессе, а инфо
рмацию о своей деятельности распространять лишь индивидуально и в устн
ой форме.
Соблюдая условия договора, «Умбра Домини» постепенно ушел с арены. Его в
ожди исчезли из общественной жизни и перестали давать интервью. А в печа
тных изданиях США и Европы стали появляться статьи с предупреждениями о
том, что организация постепенно превращается в секту. «Нью-Йорк таймс» о
бвинила орден в «чрезмерной секретности и насильственной вербовке нов
ых членов», упомянув при этом огромные богатства, которые «Умбра Домини»
скопил за довольно короткий срок. Английская «Гардиан» пошла еще дальше
. Указав на «подозрительно большое количество политиков-промышленнико
в и должностных лиц», вступивших в «Умбра Домини», газета намекнула о «по
явлении неофашистской организации под видом религиозного ордена».
Последнее обвинение весьма элегантно отмел человек, на встречу с которы
м отец Маджо отправился в Неаполь. Это был молодой харизматический лидер
«Умбра Домини» по имени Сильвио делла Торре.
Комментируя статью в «Гардиан», делла Торре выступал перед аудиторией, с
остоящей из новообращенных членов ордена. В задних рядах неофитов, прижа
тый спиной к стене, стоял Донато Маджо. Выступление происходило в крошеч
ной древней церкви Святого Евфимия, переданной ордену в первые годы его
существования и до сей поры остававшейся его резиденцией.
У этого здания была интересная история. Его построили в VII веке на месте др
евнего храма Митры. Несмотря на музейную ценность, в 1972 году оно находилос
ь в столь жалком состоянии (крыша текла, стены разваливались), что его оста
валось либо передать «Умбра Домини», либо снести в целях общественной бе
зопасности.
«Умбра Домини» отреставрировал церковь, однако в примитивном здании не
осталось практически ничего, что имело бы ценность для так называемых «о
хотников за культурой», которые за полдня успевают познакомиться с твор
ениями Микеланджело, Джотто, Леонардо или Фра Филиппе Липпи. Попутно они
стремятся прихватывать и Рафаэля с Бернини. Но святой Евфимий вряд ли мо
г привлечь внимание любителей искусства.
Фасад церкви украшала пара кипарисовых дверей VIII века, весьма простых, но
вполне сносных. Однако в здании практически не было окон, а те немногие, чт
о имелись, почти не давали света: вместо стекол были вставлены пластины с
еленита Ч минерала, пропускающего яркие солнечные лучи, но далеко не пр
озрачного.
Остальные характерные черты церкви выглядели довольно... отталкивающе. С
ердце святого, попавшего в наше время в немилость, покоилось в отвратите
льного вида раке. Гордостью храма было древнее и жутковатое Благовещени
е. Картина так потемнела от старости, что изображение проступало только
в самый солнечный полдень. В эти редкие моменты желающий мог рассмотреть
Деву Марию, задумчиво, с одеревеневшем ликом взирающую на Святого Духа, п
редставленного не в виде традиционного голубя, а изображенного в форме и
звлеченного из головы и витающего в облаках глаза.
В этом мрачном антураже делла Торре сверкал, как свеча. Когда он отвечал н
а обвинения «Гардиан» в неофашистском характере «Умбра» (день вступлен
ия Донато Маджо в организацию), он делал это с завидной легкостью. Священн
ик улыбнулся, воздел руки к небу и, печально покачав головой, произнес:
Ч Что же касается прессы, то она, поражая всех своей непоследовательнос
тью, требует к себе доверия. Вначале пресса утверждала, что мы слишком мно
го говорим. Ч Он намекнул на те дни, когда «Умбра Домини» громогласно тру
бил о своих убеждениях. Ч Теперь звучат жалобы, что мы вообще замолчали.
Преследуя свои цели, она выдает стремление к уединению за таинственност
ь, братские чувства за заговор... и при этом продолжает требовать доверия.
Довольный шепоток прокатился по рядам слушателей.
Ч Пресса постоянно искажает факты. Помните об этом. Тогда вы станете отн
оситься к утверждениям прессы с тем доверием, которого она заслуживает.
Неофиты ухмылялись.
Отец Маджо был одновременно доминиканцем и членом «Умбра». В рядах «Умбр
а» состояло множество духовных лиц, но, поскольку орден считался светско
й организацией, это не рассматривалось как нарушение церковной иерархи
и. Однако положение отца Маджо оказалось несколько необычным, так как он
являлся не только членом религиозного ордена, но и работал в самом сердц
е Ватикана. Он пребывал одновременно как бы в двух мирах, прекрасно поним
ая тот страх, который они друг у друга вызывают. Ватикан считал «Умбра Дом
ини» группой экстремистов, ждущей своего часа, Ч нечто вроде «католиче
ской хезболлах». «Умбра Домини», в свою очередь, считал Ватикан тем, чем он
на самом деле для него являлся или по меньшей мере казался, Ч препятстви
ем. Огромной, стоящей на пути преградой.
Несмотря на то что отец Маджо и Сильвио делла Торре лично знакомы не были,
организовать встречу не составило труда. Узнав, что один из помощников к
ардинала Орсини хочет обсудить с ним дело чрезвычайной важности, делла Т
орре предложил гостю поужинать вместе. «Не исключено, Ч думал Маджо, Ч
что делла Торре принял меня за постоянного секретаря кардинала, однако...
» Ну и что? Будь Маджо самой захудалой архивной крысой, делла Торре все рав
но захотел бы его выслушать.
Они встретились в маленькой траттории неподалеку от церкви. Ресторанчи
к назывался «У Матти». С улицы он выглядел весьма заурядно, но внутри оказ
ался на удивление элегантным. Метрдотель встретил отца Маджо исключите
льно приветливо и провел на второй этаж в отдельный кабинет, где стоял ед
инственный столик у большого окна в псевдоклассическом стиле. В маленьк
ом камине, потрескивая и искрясь, пылали поленья, а из старинных канделяб
ров лился мягкий свет. На столе красовались белоснежная скатерть, свечи
и веточка душистого растения.
Когда отец Маджо вошел в кабинет, Сильвио делла Торре смотрел в окно. Услы
шав шаги, он повернулся, и Маджо увидел то, что было скрыто в темноте церкв
и Святого Евфимия. Лидер «Умбра Домини» оказался потрясающим красавцем.
Перед отцом Маджо стоял широкоплечий мужчина лет тридцати пяти, в неброс
ком, но очень дорогом костюме. Его густая шевелюра казалась иссиня-черно
й. Но сильнее всего священника потрясли глаза делла Торре Ч светлый акв
амарин. Эти драгоценные камни были заключены в оправы из роскошных густы
х ресниц.
«Бриллиант в венце Творца, Ч подумал Маджо, и ему очень понравилось это в
ыражение. Ч Что же, неудивительно, Ч продолжил он про себя, Ч ведь я не т
олько священник, но и мастер слова, слагающий в свободное от службы время
стихи». Делла Торре встал из-за стола, и Маджо понял, что черты его лица нап
оминают лицо каждой второй статуи Форума. «Классический римский профил
ь», Ч с восторгом подумал доминиканец. Сердце в его груди стучало в два р
аза чаще, чем обычно. Подумать только, он ужинает с самим Сильвио делла Тор
ре!
Ч Добрый вечер, Ч произнес делла Торре, протягивая руку. Ч Вы, должно бы
ть, брат Маджо?
Маджо запинаясь пробормотал, что так оно и есть, после чего они оба уселис
ь за стол.
Делла Торре, болтая о пустяках, налил в бокалы «Греко де Туфо», а затем про
изнес тост:
Ч За наших друзей в Риме!
Еда оказалась легкой и восхитительно приготовленной. Такой же была и бес
еда. За холодной закуской они толковали о футболе, о «Лацио» и «Сампдории
» и о тех преградах, которые этим командам приходится преодолевать. Офиц
иант откупорил бутылку «Монтепульчиано». Через несколько мгновений по
явился еще один официант с мясом ягненка, фаршированным трюфелями и дики
м луком. Когда отец Маджо заметил, что ягненок нежен, как «пуховая подушеч
ка», делла Торре ответил притчей, которая здорово напоминала скабрезный
анекдот, впрочем, может быть, Донато что-то не понял. Пока они ели и пили, бе
седа переключилась на политику, и Маджо был потрясен Ч их взгляды совпа
ли практически по всем вопросам. Христианские демократы Ч в развале, ма
фия возрождается, а масоны сидят повсюду. Что же касается евреев, то... Они п
осплетничали о состоянии здоровья папы и обсудили шансы его возможных п
реемников.
Подали второе блюдо Ч форель без единой косточки. Когда официант ушел, д
елла Торре заметил, что для «Умбро Домини» большое счастье иметь друга, р
аботающего в Конгрегации вероучения. Маджо был польщен и между кусками в
осхитительно таящей во рту рыбы поделился с делла Торре своими познания
ми о внутренней кухне Ватикана и о людях, имеющих доступ на третий этаж Ап
остольского дворца, где расположены личные покои папы.
Ч Нам очень полезно знать, Ч сказал делла Торре, Ч что думают кардинал
Орсини и его святейшество.
Форель уступила место салату, за которым последовал бифштекс по-флорент
ийски с черными полосками слегка обуглившегося мяса. На этом ужин законч
ился. Официант убрал тарелки и смахнул со скатерти крошки. Поставив на ст
ол бутылку «Санто» и блюдо бисквитов, он пошевелил поленья в камине и уда
лился, плотно прикрыв за собой дверь.
Делла Торре наполнил бокалы и, доверительно склонившись к священнику, ни
зким бархатным голосом произнес:
Ч Итак, Донато...
Откашлявшись, отец Маджо выдавил:
Ч Да, Сильвио.
Ч Кончаем со всем этим дерьмом. Зачем ты приехал? Отец Маджо скрыл изумле
ние за большой белой льняной салфеткой, которой принялся вытирать губы.
Придя в себя, он сделал глубокий вдох и, еще раз прокашлявшись, начал:
Ч Один священник из провинции приехал в Ватикан несколько недель назад
и рассказал кое-что интересное.
Делла Торре ободряюще кивнул.
Ч Ну так вот, Ч продолжал Маджо, пожимая плечами, Ч временами я слышу, ч
то говорят кардиналу. Это случается, когда дело не считается важным. Тогд
а кардинал решил, что ничего толкового не услышит, и я остался в кабинете.
А теперь... Ч Отец Маджо невесело хихикнул. Ч Одним словом, я уверен, что т
еперь кардинал Орсини кусает локти.
Ч Следовательно, дело оказалось весьма деликатным?
Ч Да, Ч кивнул Маджо.
Делла Торре подумал и спросил:
Ч И это произошло несколько недель назад?
Ч Да, с тех пор в Ватикане только об этом и толкуют, если не считать бескон
ечных споров о будущем папе.
Ч Почему?
Ч Потому что они не знают, как следует поступить.
Ч Вот как! И до чего же они додумались?
Ч Они ничего не решили. Или, вернее, решили ничего не предпринимать. Что, в
прочем, одно и то же.
Делла Торре немного помолчал и подлил вина в бокал Маджо.
Ч Что же... Донато, может быть, ты расскажешь, о чем шла речь?
Отец Маджо погладил бровь, а затем, уперев локти в стол и соединив перед со
бой руки, наклонился вперед. Неторопливо поигрывая кончиками пальцев, он
прошептал:
Ч Все началось с исповеди...
Когда рассказ завершился, делла Торре ерзал на краешке стула с так и не за
жженной сигарой в руке. Если не считать шипения и потрескивания углей в к
амине, в комнате царила гробовая тишина.
Ч Спасибо, Донато, Ч наконец выговорил делла Торре, Ч спасибо за то, что
ты все это мне рассказал.
Отец Маджо допил остатки вина и встал из-за стола.
Ч Мне пора возвращаться.
Делла Торре покачал головой.
Ч Хорошо, что у тебя хватило смелости донести все это до меня. В Ватикане
не могут решить, что делать, потому что и решать-то нечего. Имеется единст
венный выход.
Ч Знаю, Ч ответил отец Маджо, Ч но у них не хватает духу.
Делла Торре поднялся проводить гостя, но, вместо того чтобы ограничиться
рукопожатием, взял ладонь Маджо в руки и, склонившись, поцеловал запясть
е клирика. Отцу Маджо показалось, что лидер «Умбро Домини» лизнул его кож
у, но это было всего лишь мгновение, и священник решил, что ошибся.
Ч Спасибо, Ч сказал делла Торре. Ч Большое спасибо.
Часть вторая
Ноябрь
Глава 5
Вплоть до вечера второго ноября Кесвик-лейн оставалась одной из тех ули
ц, где никогда ничего не происходит. Плавно изгибаясь, она тянулась через
новые кварталы городка Берк, расположенного около Вашингтона, но уже на
территории штата Виргиния. По обеим ее сторонам стояли дома, которые обо
шлись хозяевам примерно в четыреста тысяч долларов, автомобили «БМВ» и с
амые лучшие газовые грили, которые можно купить за деньги.
Все здания в Коббз-Кроссинг (именно так назывались новые кварталы) были с
ооружены в так называемом неоколониальном стиле и распроданы всего шес
ть лет назад. Однако строители постарались сохранить как можно больше де
ревьев, а компания не пожалела денег на ландшафтную архитектуру, и в резу
льтате этот район казался старым и хорошо обжитым.
Истинный возраст кварталов выдавало лишь ровное, без единой трещины тем
ное асфальтовое покрытие мостовой, которая, мягко поворачивая на запад,
заканчивалась тупиком. Во многих отношениях это могло бы стать идеальны
м местом для детских игр: малыши могли бегать, не опасаясь уличного движе
ния. Однако за единственным исключением все дети Кесвик-лейн давно уже н
е играли на улицах, потому что дома здесь стоили дорого и принадлежали гл
авным образом адвокатам, лоббистам и бизнесменам Ч людям среднего возр
аста, чьи дети успели вырасти. Отпрысков здешних домовладельцев можно бы
ло встретить везде, но только не на улицах. Они брали уроки верховой езды и
карате, играли в европейский футбол и истребляли демонов на экранах сво
их компьютеров. Поэтому тротуары Кесвик-лейн, впрочем, как и вся улица, ка
зались необитаемыми. Пешеходы здесь Ч вне зависимости от возраста Ч бы
ли редкостью. Если, конечно, не считать тех, кто выгуливал собак. Почти в ка
ждом доме на этой улице держали собачку. По будням хозяева целый день отс
утствовали, и это означало, что бедные животные наслаждались единственн
ой настоящей прогулкой вокруг ухоженных кварталов Коббз-Кроссинг толь
ко вечерами.
Второго ноября повсюду еще виднелись следы Хеллоуина: пожухлые тыквы и к
артонные скелеты, подвешенные у входных дверей, а на некоторых окнах Ч и
скусственная паутина. Воспользовавшись небольшой передышкой перед пол
уночью, женщина, только что вернувшаяся из Кеннеди-центра, где сегодня да
вали «Тоску», вывела на прогулку любимого Лабрадора по кличке Кофе.
Кофе и его хозяйка задержались на Кесвик-лейн напротив дома номер 207 Ч пе
сик решил понюхать, чем пахнет столб для почтового ящика.
Неожиданно Лабрадор поднял морду и издал низкое рычание. Шерсть на спине
встала дыбом, но едва он залаял, произошло нечто страшное. Вслед за яркой
вспышкой света послышался звон разбитого стекла, и из окна дома на проти
воположной стороне улицы вывалился человек, объятый пламенем. Он призем
лился на клумбу азалий, с трудом поднялся на ноги и вновь рухнул на землю.
Собака завыла и стала рваться с поводка, а ее хозяйка, застыв на месте, мол
ча взирала на происходящее. Казалось, трагизм ситуации до нее не доходит.
Все внимание женщины сконцентрировалось не на горящем человеке, а на окн
е, из которого тот вывалился.
Окно украшала деревянная решетка, напоминавшая старинный оконный пере
плет. Секция решетки обломилась, и деревянный штырь вонзился в спину чел
овека, охваченного пламенем. Казалось, женщина находится в ступоре; она н
еотрывно смотрела на горящий обломок, все глубже вонзающийся в плоть, по
мере того как несчастный катался по земле, пытаясь сбить пламя. Летящие и
скры напомнили ей фейерверк, который она видела несколько лет назад в Ме
ксике. Неуместность подобных реминисценций парализовала ее, заставив з
абыть о рвущемся с поводка и воющем Лабрадоре.
Горящий человек откатился к небольшим березкам и забился в судорогах. То
лько тогда женщина вышла из транса. Отпустив собаку, она сорвала жакет и б
росилась к несчастному. Его волосы горели, бровей уже не было. Он вопил от
боли. Упав на колени, женщина прижала жакет к его лицу и голове.
За ее спиной раздался глухой удар. Пес завизжал, когда клубок пламени и жа
ра выкатился на лужайку. Шторы на окне загорелись, а мгновение спустя ого
нь охватил весь дом.
Жакет начал тлеть, его пришлось бросить. Вскочив на ноги, женщина подбежа
ла к соседнему дому и забарабанила в дверь. На шум появился мужчина в бокс
ерских трусах и с бутылкой «Ред дог» в руке. Вид у него был удивленный и не
сколько испуганный.
Ч Девятьсот одиннадцать! Ч закричала женщина. Ч Немедленно звоните д
евять-один-один!
Когда она, с одеялами в руках, вернулась к дому номер 207, на улице уже стояли
соседи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
решение служить мессы на латыни в обмен на отказ от публичных выступлени
й. «Умбра» обязался в будущем воздерживаться от заявлений прессе, а инфо
рмацию о своей деятельности распространять лишь индивидуально и в устн
ой форме.
Соблюдая условия договора, «Умбра Домини» постепенно ушел с арены. Его в
ожди исчезли из общественной жизни и перестали давать интервью. А в печа
тных изданиях США и Европы стали появляться статьи с предупреждениями о
том, что организация постепенно превращается в секту. «Нью-Йорк таймс» о
бвинила орден в «чрезмерной секретности и насильственной вербовке нов
ых членов», упомянув при этом огромные богатства, которые «Умбра Домини»
скопил за довольно короткий срок. Английская «Гардиан» пошла еще дальше
. Указав на «подозрительно большое количество политиков-промышленнико
в и должностных лиц», вступивших в «Умбра Домини», газета намекнула о «по
явлении неофашистской организации под видом религиозного ордена».
Последнее обвинение весьма элегантно отмел человек, на встречу с которы
м отец Маджо отправился в Неаполь. Это был молодой харизматический лидер
«Умбра Домини» по имени Сильвио делла Торре.
Комментируя статью в «Гардиан», делла Торре выступал перед аудиторией, с
остоящей из новообращенных членов ордена. В задних рядах неофитов, прижа
тый спиной к стене, стоял Донато Маджо. Выступление происходило в крошеч
ной древней церкви Святого Евфимия, переданной ордену в первые годы его
существования и до сей поры остававшейся его резиденцией.
У этого здания была интересная история. Его построили в VII веке на месте др
евнего храма Митры. Несмотря на музейную ценность, в 1972 году оно находилос
ь в столь жалком состоянии (крыша текла, стены разваливались), что его оста
валось либо передать «Умбра Домини», либо снести в целях общественной бе
зопасности.
«Умбра Домини» отреставрировал церковь, однако в примитивном здании не
осталось практически ничего, что имело бы ценность для так называемых «о
хотников за культурой», которые за полдня успевают познакомиться с твор
ениями Микеланджело, Джотто, Леонардо или Фра Филиппе Липпи. Попутно они
стремятся прихватывать и Рафаэля с Бернини. Но святой Евфимий вряд ли мо
г привлечь внимание любителей искусства.
Фасад церкви украшала пара кипарисовых дверей VIII века, весьма простых, но
вполне сносных. Однако в здании практически не было окон, а те немногие, чт
о имелись, почти не давали света: вместо стекол были вставлены пластины с
еленита Ч минерала, пропускающего яркие солнечные лучи, но далеко не пр
озрачного.
Остальные характерные черты церкви выглядели довольно... отталкивающе. С
ердце святого, попавшего в наше время в немилость, покоилось в отвратите
льного вида раке. Гордостью храма было древнее и жутковатое Благовещени
е. Картина так потемнела от старости, что изображение проступало только
в самый солнечный полдень. В эти редкие моменты желающий мог рассмотреть
Деву Марию, задумчиво, с одеревеневшем ликом взирающую на Святого Духа, п
редставленного не в виде традиционного голубя, а изображенного в форме и
звлеченного из головы и витающего в облаках глаза.
В этом мрачном антураже делла Торре сверкал, как свеча. Когда он отвечал н
а обвинения «Гардиан» в неофашистском характере «Умбра» (день вступлен
ия Донато Маджо в организацию), он делал это с завидной легкостью. Священн
ик улыбнулся, воздел руки к небу и, печально покачав головой, произнес:
Ч Что же касается прессы, то она, поражая всех своей непоследовательнос
тью, требует к себе доверия. Вначале пресса утверждала, что мы слишком мно
го говорим. Ч Он намекнул на те дни, когда «Умбра Домини» громогласно тру
бил о своих убеждениях. Ч Теперь звучат жалобы, что мы вообще замолчали.
Преследуя свои цели, она выдает стремление к уединению за таинственност
ь, братские чувства за заговор... и при этом продолжает требовать доверия.
Довольный шепоток прокатился по рядам слушателей.
Ч Пресса постоянно искажает факты. Помните об этом. Тогда вы станете отн
оситься к утверждениям прессы с тем доверием, которого она заслуживает.
Неофиты ухмылялись.
Отец Маджо был одновременно доминиканцем и членом «Умбра». В рядах «Умбр
а» состояло множество духовных лиц, но, поскольку орден считался светско
й организацией, это не рассматривалось как нарушение церковной иерархи
и. Однако положение отца Маджо оказалось несколько необычным, так как он
являлся не только членом религиозного ордена, но и работал в самом сердц
е Ватикана. Он пребывал одновременно как бы в двух мирах, прекрасно поним
ая тот страх, который они друг у друга вызывают. Ватикан считал «Умбра Дом
ини» группой экстремистов, ждущей своего часа, Ч нечто вроде «католиче
ской хезболлах». «Умбра Домини», в свою очередь, считал Ватикан тем, чем он
на самом деле для него являлся или по меньшей мере казался, Ч препятстви
ем. Огромной, стоящей на пути преградой.
Несмотря на то что отец Маджо и Сильвио делла Торре лично знакомы не были,
организовать встречу не составило труда. Узнав, что один из помощников к
ардинала Орсини хочет обсудить с ним дело чрезвычайной важности, делла Т
орре предложил гостю поужинать вместе. «Не исключено, Ч думал Маджо, Ч
что делла Торре принял меня за постоянного секретаря кардинала, однако...
» Ну и что? Будь Маджо самой захудалой архивной крысой, делла Торре все рав
но захотел бы его выслушать.
Они встретились в маленькой траттории неподалеку от церкви. Ресторанчи
к назывался «У Матти». С улицы он выглядел весьма заурядно, но внутри оказ
ался на удивление элегантным. Метрдотель встретил отца Маджо исключите
льно приветливо и провел на второй этаж в отдельный кабинет, где стоял ед
инственный столик у большого окна в псевдоклассическом стиле. В маленьк
ом камине, потрескивая и искрясь, пылали поленья, а из старинных канделяб
ров лился мягкий свет. На столе красовались белоснежная скатерть, свечи
и веточка душистого растения.
Когда отец Маджо вошел в кабинет, Сильвио делла Торре смотрел в окно. Услы
шав шаги, он повернулся, и Маджо увидел то, что было скрыто в темноте церкв
и Святого Евфимия. Лидер «Умбра Домини» оказался потрясающим красавцем.
Перед отцом Маджо стоял широкоплечий мужчина лет тридцати пяти, в неброс
ком, но очень дорогом костюме. Его густая шевелюра казалась иссиня-черно
й. Но сильнее всего священника потрясли глаза делла Торре Ч светлый акв
амарин. Эти драгоценные камни были заключены в оправы из роскошных густы
х ресниц.
«Бриллиант в венце Творца, Ч подумал Маджо, и ему очень понравилось это в
ыражение. Ч Что же, неудивительно, Ч продолжил он про себя, Ч ведь я не т
олько священник, но и мастер слова, слагающий в свободное от службы время
стихи». Делла Торре встал из-за стола, и Маджо понял, что черты его лица нап
оминают лицо каждой второй статуи Форума. «Классический римский профил
ь», Ч с восторгом подумал доминиканец. Сердце в его груди стучало в два р
аза чаще, чем обычно. Подумать только, он ужинает с самим Сильвио делла Тор
ре!
Ч Добрый вечер, Ч произнес делла Торре, протягивая руку. Ч Вы, должно бы
ть, брат Маджо?
Маджо запинаясь пробормотал, что так оно и есть, после чего они оба уселис
ь за стол.
Делла Торре, болтая о пустяках, налил в бокалы «Греко де Туфо», а затем про
изнес тост:
Ч За наших друзей в Риме!
Еда оказалась легкой и восхитительно приготовленной. Такой же была и бес
еда. За холодной закуской они толковали о футболе, о «Лацио» и «Сампдории
» и о тех преградах, которые этим командам приходится преодолевать. Офиц
иант откупорил бутылку «Монтепульчиано». Через несколько мгновений по
явился еще один официант с мясом ягненка, фаршированным трюфелями и дики
м луком. Когда отец Маджо заметил, что ягненок нежен, как «пуховая подушеч
ка», делла Торре ответил притчей, которая здорово напоминала скабрезный
анекдот, впрочем, может быть, Донато что-то не понял. Пока они ели и пили, бе
седа переключилась на политику, и Маджо был потрясен Ч их взгляды совпа
ли практически по всем вопросам. Христианские демократы Ч в развале, ма
фия возрождается, а масоны сидят повсюду. Что же касается евреев, то... Они п
осплетничали о состоянии здоровья папы и обсудили шансы его возможных п
реемников.
Подали второе блюдо Ч форель без единой косточки. Когда официант ушел, д
елла Торре заметил, что для «Умбро Домини» большое счастье иметь друга, р
аботающего в Конгрегации вероучения. Маджо был польщен и между кусками в
осхитительно таящей во рту рыбы поделился с делла Торре своими познания
ми о внутренней кухне Ватикана и о людях, имеющих доступ на третий этаж Ап
остольского дворца, где расположены личные покои папы.
Ч Нам очень полезно знать, Ч сказал делла Торре, Ч что думают кардинал
Орсини и его святейшество.
Форель уступила место салату, за которым последовал бифштекс по-флорент
ийски с черными полосками слегка обуглившегося мяса. На этом ужин законч
ился. Официант убрал тарелки и смахнул со скатерти крошки. Поставив на ст
ол бутылку «Санто» и блюдо бисквитов, он пошевелил поленья в камине и уда
лился, плотно прикрыв за собой дверь.
Делла Торре наполнил бокалы и, доверительно склонившись к священнику, ни
зким бархатным голосом произнес:
Ч Итак, Донато...
Откашлявшись, отец Маджо выдавил:
Ч Да, Сильвио.
Ч Кончаем со всем этим дерьмом. Зачем ты приехал? Отец Маджо скрыл изумле
ние за большой белой льняной салфеткой, которой принялся вытирать губы.
Придя в себя, он сделал глубокий вдох и, еще раз прокашлявшись, начал:
Ч Один священник из провинции приехал в Ватикан несколько недель назад
и рассказал кое-что интересное.
Делла Торре ободряюще кивнул.
Ч Ну так вот, Ч продолжал Маджо, пожимая плечами, Ч временами я слышу, ч
то говорят кардиналу. Это случается, когда дело не считается важным. Тогд
а кардинал решил, что ничего толкового не услышит, и я остался в кабинете.
А теперь... Ч Отец Маджо невесело хихикнул. Ч Одним словом, я уверен, что т
еперь кардинал Орсини кусает локти.
Ч Следовательно, дело оказалось весьма деликатным?
Ч Да, Ч кивнул Маджо.
Делла Торре подумал и спросил:
Ч И это произошло несколько недель назад?
Ч Да, с тех пор в Ватикане только об этом и толкуют, если не считать бескон
ечных споров о будущем папе.
Ч Почему?
Ч Потому что они не знают, как следует поступить.
Ч Вот как! И до чего же они додумались?
Ч Они ничего не решили. Или, вернее, решили ничего не предпринимать. Что, в
прочем, одно и то же.
Делла Торре немного помолчал и подлил вина в бокал Маджо.
Ч Что же... Донато, может быть, ты расскажешь, о чем шла речь?
Отец Маджо погладил бровь, а затем, уперев локти в стол и соединив перед со
бой руки, наклонился вперед. Неторопливо поигрывая кончиками пальцев, он
прошептал:
Ч Все началось с исповеди...
Когда рассказ завершился, делла Торре ерзал на краешке стула с так и не за
жженной сигарой в руке. Если не считать шипения и потрескивания углей в к
амине, в комнате царила гробовая тишина.
Ч Спасибо, Донато, Ч наконец выговорил делла Торре, Ч спасибо за то, что
ты все это мне рассказал.
Отец Маджо допил остатки вина и встал из-за стола.
Ч Мне пора возвращаться.
Делла Торре покачал головой.
Ч Хорошо, что у тебя хватило смелости донести все это до меня. В Ватикане
не могут решить, что делать, потому что и решать-то нечего. Имеется единст
венный выход.
Ч Знаю, Ч ответил отец Маджо, Ч но у них не хватает духу.
Делла Торре поднялся проводить гостя, но, вместо того чтобы ограничиться
рукопожатием, взял ладонь Маджо в руки и, склонившись, поцеловал запясть
е клирика. Отцу Маджо показалось, что лидер «Умбро Домини» лизнул его кож
у, но это было всего лишь мгновение, и священник решил, что ошибся.
Ч Спасибо, Ч сказал делла Торре. Ч Большое спасибо.
Часть вторая
Ноябрь
Глава 5
Вплоть до вечера второго ноября Кесвик-лейн оставалась одной из тех ули
ц, где никогда ничего не происходит. Плавно изгибаясь, она тянулась через
новые кварталы городка Берк, расположенного около Вашингтона, но уже на
территории штата Виргиния. По обеим ее сторонам стояли дома, которые обо
шлись хозяевам примерно в четыреста тысяч долларов, автомобили «БМВ» и с
амые лучшие газовые грили, которые можно купить за деньги.
Все здания в Коббз-Кроссинг (именно так назывались новые кварталы) были с
ооружены в так называемом неоколониальном стиле и распроданы всего шес
ть лет назад. Однако строители постарались сохранить как можно больше де
ревьев, а компания не пожалела денег на ландшафтную архитектуру, и в резу
льтате этот район казался старым и хорошо обжитым.
Истинный возраст кварталов выдавало лишь ровное, без единой трещины тем
ное асфальтовое покрытие мостовой, которая, мягко поворачивая на запад,
заканчивалась тупиком. Во многих отношениях это могло бы стать идеальны
м местом для детских игр: малыши могли бегать, не опасаясь уличного движе
ния. Однако за единственным исключением все дети Кесвик-лейн давно уже н
е играли на улицах, потому что дома здесь стоили дорого и принадлежали гл
авным образом адвокатам, лоббистам и бизнесменам Ч людям среднего возр
аста, чьи дети успели вырасти. Отпрысков здешних домовладельцев можно бы
ло встретить везде, но только не на улицах. Они брали уроки верховой езды и
карате, играли в европейский футбол и истребляли демонов на экранах сво
их компьютеров. Поэтому тротуары Кесвик-лейн, впрочем, как и вся улица, ка
зались необитаемыми. Пешеходы здесь Ч вне зависимости от возраста Ч бы
ли редкостью. Если, конечно, не считать тех, кто выгуливал собак. Почти в ка
ждом доме на этой улице держали собачку. По будням хозяева целый день отс
утствовали, и это означало, что бедные животные наслаждались единственн
ой настоящей прогулкой вокруг ухоженных кварталов Коббз-Кроссинг толь
ко вечерами.
Второго ноября повсюду еще виднелись следы Хеллоуина: пожухлые тыквы и к
артонные скелеты, подвешенные у входных дверей, а на некоторых окнах Ч и
скусственная паутина. Воспользовавшись небольшой передышкой перед пол
уночью, женщина, только что вернувшаяся из Кеннеди-центра, где сегодня да
вали «Тоску», вывела на прогулку любимого Лабрадора по кличке Кофе.
Кофе и его хозяйка задержались на Кесвик-лейн напротив дома номер 207 Ч пе
сик решил понюхать, чем пахнет столб для почтового ящика.
Неожиданно Лабрадор поднял морду и издал низкое рычание. Шерсть на спине
встала дыбом, но едва он залаял, произошло нечто страшное. Вслед за яркой
вспышкой света послышался звон разбитого стекла, и из окна дома на проти
воположной стороне улицы вывалился человек, объятый пламенем. Он призем
лился на клумбу азалий, с трудом поднялся на ноги и вновь рухнул на землю.
Собака завыла и стала рваться с поводка, а ее хозяйка, застыв на месте, мол
ча взирала на происходящее. Казалось, трагизм ситуации до нее не доходит.
Все внимание женщины сконцентрировалось не на горящем человеке, а на окн
е, из которого тот вывалился.
Окно украшала деревянная решетка, напоминавшая старинный оконный пере
плет. Секция решетки обломилась, и деревянный штырь вонзился в спину чел
овека, охваченного пламенем. Казалось, женщина находится в ступоре; она н
еотрывно смотрела на горящий обломок, все глубже вонзающийся в плоть, по
мере того как несчастный катался по земле, пытаясь сбить пламя. Летящие и
скры напомнили ей фейерверк, который она видела несколько лет назад в Ме
ксике. Неуместность подобных реминисценций парализовала ее, заставив з
абыть о рвущемся с поводка и воющем Лабрадоре.
Горящий человек откатился к небольшим березкам и забился в судорогах. То
лько тогда женщина вышла из транса. Отпустив собаку, она сорвала жакет и б
росилась к несчастному. Его волосы горели, бровей уже не было. Он вопил от
боли. Упав на колени, женщина прижала жакет к его лицу и голове.
За ее спиной раздался глухой удар. Пес завизжал, когда клубок пламени и жа
ра выкатился на лужайку. Шторы на окне загорелись, а мгновение спустя ого
нь охватил весь дом.
Жакет начал тлеть, его пришлось бросить. Вскочив на ноги, женщина подбежа
ла к соседнему дому и забарабанила в дверь. На шум появился мужчина в бокс
ерских трусах и с бутылкой «Ред дог» в руке. Вид у него был удивленный и не
сколько испуганный.
Ч Девятьсот одиннадцать! Ч закричала женщина. Ч Немедленно звоните д
евять-один-один!
Когда она, с одеялами в руках, вернулась к дому номер 207, на улице уже стояли
соседи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9