- Я бы хотел этого, - признался я, - но у меня никогда не получалось.
Лиз не осуждала меня, а просто слушала, сжав мою руку.
- Послушай меня, дурачок. - В ее устах это звучало ласково. - Я расскажу все, что тебе нужно знать о сексе.
- Кажется, у нас очень мало времени, - возразил я.
- Не беспокойся. Это займет одну минуту.
Она приподнялась на локте и прижала руку к моим губам. Ее пальцы были само совершенство. Я поцеловал их.
- Единственное, чем ты действительно владеешь в этом мире, - твое тело, - начала она. - Им ты можешь поделиться.
- Мне это никогда не приходило в голову, - сказал я.
- Тише, малыш, я не договорила. Ты ведь не ляжешь в постель с человеком, тело которого тебе не нравится?
Я кивнул.
- С другой стороны, и с тобой никто не ляжет в постель, если твое тело ему безразлично. Секс осязаем. Если тебе нравится тело, мой дорогой, он есть, не нравится-и секса нет.
- Да, мне нравится твое тело, - прошептал я и осторожно коснулся ее руки.
- А мне - твое, - улыбнулась она в ответ.
- Не может быть.
- Какой же ты балбес. Милый, но все же балбес. Не следует думать о себе плохо. Разве ты не понимаешь, что это обижает того, кто собирается с тобой переспать? Значит, ты презираешь его вкус и относишься к нему потребительски. Понимаешь? Ты не получишь полного удовольствия от секса с кем бы то ни было до тех пор, пока не почувствуешь собственную красоту.
- Мою красоту?… - просипел я и откашлялся. - Я… всегда считал, что каждый человек должен быть… честным.
Лиз фыркнула.
- Честность - крайняя степень высокомерия и самомнения. Она помогает замкнуться в себе, а это разъединяет людей. Если ты прекрасен - а ты прекрасен, - поделись своей красотой. Разве люди вокруг тебя не прекрасны?
- Конечно. Но только я не прекрасен, как ты выразилась.
Она села и посмотрела на меня в упор.
- Кто сказал такую гадость? - Что?
- Я спрашиваю, кто сказал такую гадость? Поверь мне, ты просто потрясающий.
- Нет.
- Да.
- Мне неловко это слушать, - признался я. - Может, нам лучше заняться тем, для чего мы сюда пришли?..
- Нет, не лучше. До тех пор, пока ты не согласишься со мной. Я считаю тебя прекрасным.
Я отвел глаза. Лиз взяла меня за подбородок и повернула к себе:
- Значит, тебе можно считать меня красивой, а мне нельзя считать тебя потрясающим?
- Ноя не такой…
- Я. Тебе. Говорю. Ты, Потрясающий. - Ее тон делал дальнейший спор невозможным.
- Я слышу, - только и мог произнести я.
- Да ну? Правда слышишь? Соглашайся с этим, глупенький. Я не сплю с замухрышками. Я выбрала тебя. Ты никогда не задумывался: почему?
- Вероятно, у тебя плохо со зрением, - пошутил я. Она ударила меня по лицу. Довольно сильно.
Когда я проморгался, то обнаружил, что Лиз лежит на мне и смотрит сверху вниз.
- А теперь послушай очень внимательно, - сказала она. - Никогда больше не поступай так!
- Как так?
- Не оскорбляй мой вкус. Я умею выбирать любовников. Ты настолько увлекся самоуничижением, что даже не заметил, как я унижаюсь перед тобой. Ну, согласен или нет?
Ее глаза были так близко, что казались бездной, в которую хотелось прыгнуть.
Я решил было сказать еше кое-что, но растерялся. Хотел попросить ее о помощи, но не думал, что она сможет помочь. Ее пальцы вцепились в мои плечи, ноги обвились вокруг моих ног. Я испытывал невероятное желание - и боялся.
Должно быть, Лиз поняла это по моим глазам.
- Что-нибудь не так, да?
- Я тебя недостоин, - сказал я.
- Конечно нет, - согласилась она. - Я отдаюсь не за деньги. - Она вдруг замолчала и внимательно посмотрела на меня. - Да ты не умеешь наслаждаться сексом, верно?
Я промолчал. Лиз права. Мне доводилось видеть, как смеются и играют другие пары, и я всегда удивлялся, как им это удается. Я же… словно прокаженный какой-то.
- Ладно, сдаюсь, - вздохнула Лиз. - Делай, как привык.
Неожиданно она перекатилась через меня и соскочила с кровати.
- Куда ты?
- Я сейчас.
Она вернулась с флагом - пятьдесят две звезды, тринадцать полос. Я вспомнил, что рядом находится небольшой конференц-зал.
Лиз забралась обратно в постель и начала устраиваться с преувеличенной тщательностью.
- Я предлагаю следующее, - заявила она с серьезной миной. - Я закрою лицо флагом, - она надела его на голову как платок, - а ты сделаешь это ради любви к своей стране.
- Что?
Она не отвечала. Я стянул флаг с ее лица. Лиз улыбалась мне.
- Я не знаю, что еще придумать, - сказала она и снова натянула флаг.
- Ты спятила!
- Ну и что? - Ее голос доносился из-под звезд и полос. - Разве ты не патриот? - Она сжала свои груди. - Представь себе, что это оплоты свободы!
- Лиз!
Она потрясла грудями.
- Это не смешно, - сказал я. Флаг мелко задрожал.
- Тогда почему я хохочу? - поинтересовалась она сдавленным от смеха голосом.
Я сдернул флаг. Лиз снова натянула его.
Тогда я толкнул ее в бок. Она взвизгнула и закрыла живот руками. Я потянул флаг, она вцепилась в него. Я толкнул ее еще раз и еще.
- Эй! Ты хотела патриотизма? Сейчас получишь Перл-Харбор! - Я сопровождал каждый толчок звуком взрыва. Лиз взвизгивала, но хохотать не переставала. Она прижала коленки к груди. Я завопил: - Банзай! - и шлепнул ее по заду.
- Ты, кажется, начинаешь понимать… - начала она.
- Ага!
Я сбросил флаг. Лиз легла на бок, свернувшись калачиком, но слишком ослабела от смеха, чтобы сопротивляться. Я перекатил ее на спину.
- Оплоты свободы, говоришь? Скорее, двухпартийная система. Сначала я вступлю в эту партию…
- Джим! - удивленно воскликнула Лиз.
- А теперь перейду в другую. А это еще что такое? Раскол в телесной политике? - Я устроился между ее грудями и зафыркал. Лиз хохотала как сумасшедшая. Она подтянула ноги, чтобы сбросить меня, но я уперся грудью в ее колени и хохотал тоже. - А что это там внизу? Роковая щель?
Ее глаза встретились с моими. В этот момент я все понял. И улыбнулся, чувствуя, что излучаю радость. Мой смех отражался в ее глазах.
Я не мог отдышаться, Лиз тоже. Мы хихикали, и посреди веселья ее колени раздвинулись, и я проник в нее. Она крепко обхватила меня руками и ногами. Мы подарили себя друг другу и были счастливы.
Лиз оказалась права - я был прекрасен.

В. Какая разница между хторранином и вулканом?
О. Вулкан повоспитаннее.

ФЛАЖОК
Секс лучше шахмат, потому что в сексе нет проигравшего.
Соломон Краткий
Спутник армейской разведки передал утренние фотоснимки: три главные цели и семь запасных. Я предложил ориентироваться на ближайшую к месту нашей катастрофы. Полковник Тирелли и доктор Флетчер согласились со мной.
За полчаса до вылета мы еще раз подтвердили наш выбор и наконец тронулись в путь. Три вертушки зарокотали, как огромные злобные насекомые, и свернули на север, пересекая залив. Глядя в иллюминатор, я узнал проносившийся под нами ландшафт.
В вертолете доктор Флетчер обсуждала с Джерри Лар-соном порядок размещения датчиков и пробоотборников. Команда спала. Это была неплохая идея - ведь мы поднялись еще до рассвета. Я устроился поудобнее…
Разбудил меня зуммер: вертолет снижался.
- Прилетели, - сообщила Лиз.
Я потянулся и выглянул в окно. Мы садились на широкий луг, поросший высокой голубовато - зеленой травой. От ветра по ней пробегали волны. Я посмотрел назад. Ведомые машины, сохраняя строй, снижались следом за нами.
Три корабля приземлились на мягкую траву в середине луга. Местность просматривалась со всех сторон по меньшей мере на километр. Значит, незамеченным никто не подкрадется.
- Все в порядке, - командным тоном сообщила Ли-зард. - Всем оставаться на местах, пока разведывательная команда не убедится, что территория безопасна.
Я приник к иллюминатору. Разведчики, вооруженные огнеметами, распылителями ядохимикатов и гранатометами, веером разворачивались по лугу. Я им завидовал: уж они-то знали, что делали.
Как только разведка объявила на территории желтую степень безопасности, в дело вступила команда ученых. В ее задачи входило размещение на грунте приборов и датчиков. В траве сновало несколько маленьких роботов, включая «паука» и двух скороходов.
По приказу я должен был оставаться на борту, пока снаружи не объявят зеленую степень. Пройдя в нос машины, я сел в кресло второго пилота. Впереди скороходы начали расчищать широкий круг. Место встречи. Приветствие для кроликособак. Приглашение.
Захотелось пива. Я открыл кока-колу.
Внезапно вокруг потемнело - вертушку накрыли маскировочным куполом. Сейчас его надуют и обольют пенобетоном. Весь процесс должен занять меньше часа. Гипотетически вертушки могли стать раздражающим фактором для кроликособак и червей, поэтому их прятали. Если понадобится срочно удирать, маскировку можно взорвать в считанные секунды.
Кто-то включил свет. Я оглянулся. Ко мне шла пол-ковник Тирелли. Она опустилась в кресло рядом со мной.
Мы были в вертушке одни. Я отвернулся и стал смотреть в боковое окно. Уверен, что она заметила мое притворство, но ничем не выдала себя: щелкала тумблерами на приборной доске и выглядела очень деловито. Я ждал, когда она скажет что-нибудь.
Но Лиз или не хотела разговаривать, или не знала, как начать. Молчание затянулось.
Может быть, она ждет чего-то от меня? Я повернулся к ней…
И на отвороте ее рубашки увидел крошечный американский флажок. Я едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Пришлось даже прикусить губу.
Лиз с любопытством посмотрела на меня:
- Что с вами, лейтенант?
- Все в порядке, - отрапортовал я. - Я чувствую себя великолепно!

В. Зачем хторранину мех?
О. Он им жует.

ПОЛЯНА
И реальность может быть полезной.
Соломон Краткий
Два робота расчистили и вытоптали на лугу большой, геометрически правильный круг - арену.
Я снял шорты, сел посредине - и дал волю воображению. Закрыв глаза, представил себе, будто нахожусь в окружении кроликособак. И червей.
Сижу в чем мать родила перед любопытствующим червем.
Меня пробрала дрожь. И не потому, что дул холодный ветер.
Я попытался воссоздать запах червя, его вид, ощущение от прикосновения к его колючему меху. Я старался представить, какие эмоции испытаю, стоя голым перед хторранином, но, кроме ужаса, не чувствовал ничего.
В первый день кроликособаки не появились.
Не было их и на второй день.
Мы старались держаться поближе к замаскированным вертушкам и нервничали.
Флетчер продолжала тренировать меня. Мы разучивали упражнения по общению, самоуглублению, контролю над опасной ситуацией - на первый взгляд бесполезные вещи, и все же… В результате я почувствовал себя центром здешнего мирка. Все замыкалось на мне. Я стал четче понимать свое предназначение.
Тренинг не прекращался ни на мгновение.
Ежесекундно Флетчер могла задать любой вопрос, например:
- Что ты сейчас делаешь?
- Ем.
- Почему ты ешь?
- Потому что я голоден.
- Зачем ты ешь?
- Чтобы поддержать силы для выполнения задачи. Все это напоминало бы уроки катехизиса… если бы я не знал, что на самом деле кроется за этим, и потому говорил правду.
- В чем состоит твоя задача?
- Установить контакт с кроликособаками, чтобы создать пространство, пригодное для обмена информацией.
- Молодец. Чего еще тебе хочется?
- Я бы очень хотел… пообщаться с Лиз, но сейчас не должен этого делать.
- Отлично, Джеймс. Что-нибудь еще? - Нет.
Я чувствовал, что перехожу на другой уровень самосознания. Он отличался глубиной.
Я ощущал собственную силу, словно был творцом всего сущего - леса, лугов, холмов, безмятежных далеких лиц.
Особенно лиц. Они так далеко от меня. Мое племя. А я его вождь? Не… совсем. Я… шаман.
Странное состояние.
Я решил прогуляться по лесу.
Флетчер отрицательно помотала головой.
Настаивая, я заявил, что это поможет мне окончательно очиститься.
Она согласилась при условии, если сзади пойдет охрана.
Это меня не устраивало.
Она сдалась и разрешила.
Я знал, что солдаты будут незаметно следовать за мной, но это меня не волновало - лишь бы я их не замечал.
Лес был величественный. Плотный балдахин из ветвей с широкими темными листьями скупо пропускал свет, подрумянивавший бронзовые стволы деревьев. Иглы света можно было потрогать, в них плясали золотые пылинки.
Ветер расчесывал вершины деревьев, между которыми проглядывало яркоголубое небо. Испещренная солнечными зайчиками листва шумела торжественно, как орган. Подошвы тонули в ковре свежей зеленой хвои, покрывавшей мягкую коричневую землю.
Я глубоко вдохнул. Воздух пахнул блаженством: соснами, жимолостью и целым букетом зеленого. На розовое не было и намека.
Я мог бы остаться здесь навечно.
Откуда-то доносился шум ручья. Я направился к нему и…
… передо мной открылась поляна.
Буйство цвета, роскошь и блеск, от которых стало больно глазам.
Такого еще никто никогда не видел на планете Земля!
Колеблясь, я ступил на нее.
Пурпурный плющ с бледно-фиолетовым и и белыми полосами, свернувшись, подался в стороны. Темные волочащиеся кусты выбросили в воздух снопы серебряных искр. Тоненькие красные побеги поднялись с земли султанами черных и розовых перьев.
И повсюду - цветочные мандалы, от которых невозможно оторвать глаз. Цветы стлались ковром, по которому пробегали бесконечные волны. Они то высоко поднимались, то ниспадали с засохших деревьев, свисали с веток причудливыми водопадами. Королевское зрелище!
Я замер, в изумлении раскрыв рот. Человеческий глаз не мог различить сотни оттенков серебряных и алых, оранжевых и темно-синих, почти черных, анилино-во-красных, желтых и голубых каскадов.
А какие ароматы!
Меня омывали волны запахов свежеиспеченного хлеба, земляничного варенья, свежих сливок, яблочного напитка, персиков - и много еще, чему я не знал названия. Темно-пурпурный запах, чуть приправленный алыми ароматами; сладкие аккорды золотисто-маково го благоухания. Опьяняющие ароматы чародейства, преддверие хрустальных врат рая и радостного низвержения в преисподнюю.
Я забыл о том лесе, который оставил за спиной.
Проклятье! Почему это гиблое место так прекрасно?
Утром третьего дня датчики приборов отметили червя на восточной опушке леса.
Тихий голос сообщил:
- Кажется, я что-то вижу.
Мы сгрудились у мониторов. На большом экране червь казался маленьким. Он, приподнявшись, балансировал на гребне склона и выглядел озадаченным. Его глаза поворачивались так и эдак, пока он изучал маскировочные купола посреди луга. Червь прополз немного вперед… и остановился, явно колеблясь. Его глаза опять задвигались. Назад. Вперед.
Мы включили максимальное увеличение. Глаза червя спрятались в складках кожи, потом снова выкатились.
Обернувшись, он посмотрел назад, затем снова задвигал глазами.
Мне показалось, что я понимаю его чувства. Это был пятилетний ребенок, увидевший нечто очень интересное, но не знающий, стоит ли обследовать это самостоятельно или лучше позвать маму.
Наконец червь решил. Послушный ребенок, он отправился на восток - домой.
В этот день больше ничего не произошло.
В течение ночи датчики отмечали движение на гребне холма, но это мог быть олень или койоты.

В. Как хторранин делает себе аборт?
О. Пожирает отложенные яйца.

ВОЗВРАЩЕНИЕ КРОЛИКОСОБАК
Бойтесь уродцев, дары приносящих.
Соломон Краткий
Меня разбудила Лиз:
- Джим.
- А? Что? - Вокруг стояла непроглядная темнота. - Который час?
- Ш-ш. Тише. Уже светает. Тебе надо пройти в кабину.
Я потер лицо и свалился с койки.
- Я же сказала, тише! - прошипела Лиз. Я прошел за ней в нос вертушки.
- Ну, что там у тебя?
- Смотри.
Я взглянул на экран монитора, потом выглянул в окно. Даже сквозь маскировочную сетку были видны три кроликособаки, сидящие на дальнем краю круга.
- Они пришли, - прошептал я и посмотрел на Лиз: - Мне не чудится?
Она отрицательно покачала головой. Я начал расстегивать рубашку.
- Надо поскорее начинать.
Она прикоснулась к моему плечу.
- Время еще есть. Мы будем действовать строго по инструкции.
- Но они могут уйти.
- Сомневаюсь, - возразила Лиз.
Меня насторожила неуверенность в ее голосе. Я повернулся к ней.
- Сколько они здесь сидят? - Час.
- И ты не разбудила меня?
- Как командир операции я решила, что тебе надо выспаться. Если они пришли сюда общаться, Джим, то никуда не денутся. Если же нет, спешка и вовсе непростительна. Пока горит желтый свет, мы будем работать по плану. Нужно еще установить связь с Оклендом - напрямую и через спутник, - поднять группы наблюдения и прикрытия, настроить высокоразрешающие мониторы. Так что можешь спокойно позавтракать и еще раз потренироваться с Флетчер. Зеленый свет я дам не раньше, чем через девяносто минут. Возможно, и позже. До тех пор, дружок, ты по-прежнему подчиняешься моим приказам.
Усвоил?
- Так точно, мэм.
- Прежде всего надень-ка сбрую с медицинскими датчиками. Надо перед выходом успокоить сердечко и восстановить дыхание.
- Неужели так заметно?
- Выполняйте приказ. - Она ткнула большим пальцем через плечо. - У меня полно других дел.
Я поплелся выполнять приказ. Разбудил Флетчер, показал ей наших гостей, и снова мы погрузились в привычную рутину подготовки и очищения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45