Те, кто присоединится к нам за эти семь минут, встают на тропу, которая может привести их когда-нибудь к званию Кровавых Лордов. Те, кто не присоединится, может, когда-нибудь и станут легионерами, но лидерами не смогут стать никогда, никогда не будут принадлежать к военной элите.
Решать вам самим.
С этими словами он поднял рюкзак и размашистым шагом пошел вверх по лестнице.
Герцер посмотрел, как старик лихо взбирается наверх, и покачал головой, потом оглядел небольшую группу на поляне и подумал, кто же поднимется на ноги первым. Оказалось, что Динн уже успела встать и теперь присела на колено, чтобы просунуть руки в лямки рюкзака. Вот она уже идет к лестнице, хотя и шатается на ходу.
– Черт побери, – пробормотал Герцер, каким-то таинственным образом закинул рюкзак за плечи и пошел вслед за ней.
За первым поворотом он нагнал ее, она шла, согнувшись пополам и тяжело дыша, но все же шла. Герцер взял ее за локоть и сказал:
– Давай же, давай.
– Оставь меня, – пробормотала она. – Я справлюсь.
– Если ты настолько глупа, что продолжаешь идти, то и я глуп и буду тебе помогать, – ответил он и подсунул руку под ее рюкзак.
Так, покачиваясь из стороны в сторону и спотыкаясь, они шли к вершине и к своему будущему.
Ганни рухнул в кресло напротив Эдмунда, а тот усмехнулся.
– Майлз, ты ужасно выглядишь.
Вечер только начинался, и Эдмунд уже подумывал, как долго просидит за столом на этот раз. Ситуация с запасами продовольствия и предметов первой необходимости стала немного лучше. Во-первых, помогла охота, во-вторых, прибыло несколько караванов из соседних городков. Но и запросы возросли, на Мельницу прибыли беженцы из Ресана, продолжали прибывать и другие. В первую очередь надо было наладить работу на новых фермах, чтобы получать от них продукцию, но фермы нуждались в защите от бандитов, которые наводнили округу, и это тоже была первоочередная задача. Шпионы докладывали, что Рована действительно получает некоторую поддержку от Союза Новой Судьбы, а это означало, что рано или поздно два города столкнутся между собой.
– Спасибо, – проворчал Ганни и со вздохом откинулся на спинку кресла. – Я уже слишком стар для всего этого. Бегать по холмам – занятие для молодых.
– Только не говори мне, что поднялся на Холм! – удивленно воскликнул Эдмунд. – Я отказался от таких увеселений лет пятнадцать тому назад. Без полной медицинской реконструкции организма это невозможно!
– Ну, я ведь должен был показать им, что я сильнее и выносливее их, – парировал Ганни. – Но теперь с ужасом думаю, что мне придется делать то же самое с каждой новой группой.
– И как прошло испытание?
– Неплохо, в первой группе у нас будет шестьдесят – семьдесят человек. Я бежал вместе с молодым Герцером. Хотел сам проверить, прав ли ты на его счет.
– И? – Эдмунд потянулся к ящику. – Кажется, можно немного выпить?
– Я никогда не отказываюсь от угощения, – усмехнулся Ганни. – Да, ты был прав, у него есть характер. Он еще тащил за собой до вершины одну девушку. Думаю, она и сама бы справилась, поэтому и не отругал его. Он не то чтобы нес ее, но ощутимо помогал. Для наших целей он годится.
– Он ведет себя так, словно ему все время на пятки наступает сам дьявол, – сказал Эдмунд и наполнил бокалы. – Что-то там такое произошло между ним и Данаей, о чем она даже мне не рассказывает. Но не своди с него глаз, он из тех, кто может натворить героических глупостей. Нам нужны солдаты – столько, сколько сможем найти; мне бы не хотелось по глупости потерять этого парня.
– Из него выйдет толк.
Ганни опрокинул виски.
– Я понял это уже давно. – Эдмунд тоже сделал глоток из бокала. – А как остальные рекруты?
– Они добрались до вершины Холма, то есть у них есть желание работать. Посмотрим, как пойдет учение. – Он замолчал и нахмурился. – Иногда мне кажется странным, что когда-то мы были такими же глупыми, как эта молодежь.
– Были, – подтвердил Эдмунд. – Дело в том, что глупость нужна, мы ведь уже умные и не будем делать того, на что согласятся они.
– Самое страшное, что они стараются во всем походить на нас. – Ганни жевал дешевую сигару. – Мы для них словно боги. Некоторые из них умом понимают, что мы тоже просто люди. Кое-кто даже догадывается, что давным-давно мы были такими же, как и они. Как лучшие из них. Но не самые лучшие.
– Угу, – согласился Тальбот.
– А когда мы были желторотыми юнцами, как они, то тоже смотрели, разинув рты, на старших, которые гоняли нас направо и налево. Мы все рождаемся с массой недостатков, Эдмунд.
– Да, – ответил тот. – Как я ни старался, но думаю, с этим ничего не поделаешь.
– То есть? – переспросил Ганни. – Ты о чем говоришь, о программе обучения?
– Нет, – вздохнул Эдмунд. – Принят черновой вариант Конституции Соединенных Свободных Штатов. В нее включены разделы относительно аристократии, а де-факто, следовательно, и будущего феодализма. Несмотря на мое сопротивление.
– Это как-то повлияет на нас? – спросил Ганни.
– Только раздел относительно аристократии, – поморщился Тальбот. – Мне все же удалось включить пункт, в котором говорится, что местные органы самоуправления могут объявлять свои земли «зонами, свободными от крепостного права». В хартии мы значимся частью Оверджея, географической области, в которую входят Вашан, Варнан и несколько других городов, в том числе и Рована, правительство которой не разделяет наших взглядов.
– А что насчет военных? – Ганни спрашивал о том, что в первую очередь интересовало его.
– Мне также удалось пробить поправку к Конституции, по которой все совершеннолетние граждане обязаны уметь держать в руках оружие, но феодальные правительства провели поправку относительно «граждан второго порядка», которые будут иметь право голоса, но при этом не обязаны иметь военную подготовку. Оборона городов организуется собственными силами. Профессиональные военные должны приносить клятву Соединенным Свободным Штатам. Я уверен, что меня заставят включить Академию в число профессиональных военных заведений.
– А легионы? – спросил Ганни. – Они будут считаться профессионалами?
– Все зависит от того, кто станет во главе, – усмехнулся Эдмунд. – Самое главное – с самого начала разработать правильный план действий и потом неукоснительно придерживаться этого плана. Со временем у нас будут не только легионы, я надеюсь только, что остов армии составят именно они. С другой стороны, Кент полностью поставил на кавалерию. Если бы нам удалось уговорить его вступить в состав ССШ (а они пока что очень этого не хотят), было бы глупо лишаться таких наездников. Но большинство городов все же отдает предпочтение пехоте. А чью пехоту можно считать лучшей?
– Нашу, конечно, – с уверенностью ответил Резерфорд.
– Именно.
– Хорошо. – Тем самым Ганни закончил эту тему. – Как поживает Даная?
– Злится на меня.
Когда Эдмунд вернулся домой, то обнаружил у себя в комнате новые занавеси.
Войдя в гостиную, он вообще в первую минуту подумал, что попал не туда. Мебель была переставлена, два его любимых гобелена куда-то исчезли, а вместе с ними и большой стол, на котором он обычно хранил вещи и бумаги, в которых еще не разобрался.
Посреди комнаты на четвереньках стояла Даная, она измеряла комнату при помощи куска веревки.
– Что ты делаешь? – осторожно спросил Эдмунд.
– Хочу заказать ковры, – ответила Даная и записала что-то в блокнот.
– Мне нравится кафельный пол.
– Я знаю. – Даная с усилием поднялась с коленей. В последнее время у нее вырос живот, и она иногда с трудом удерживала равновесие. – Но думал ли ты, как неудобно ходить по кафельному полу человеку, у которого опухают колени и голени, а ноги все время болят, будто собираются отвалиться?
– У тебя еще небольшой срок, – заметил Эдмунд.
Она улыбнулась:
– Поэтому я и занимаюсь коврами теперь.
– Это связано с беременностью? – осторожно спросил он.
В последнее время она все время набрасывалась на него, когда он пытался расспросить о ее «деликатном состоянии».
– Не знаю, – весело ответила она. – Но в любом случае в комнате появится ковер.
– Откуда?
– Я познакомилась с замечательной девушкой по имени Шилан, она обучается ткачеству. Овец только что постригли, у нас сейчас есть шерсть, на фабрике как раз хотят опробовать новые станки, вот она и предложила сделать для меня ворсистый ковер из натуральной шерсти. И занавески тоже сделала она.
– А где мои гобелены? – опять очень осторожно поинтересовался Эдмунд.
– У тебя в мастерской, – ответила Даная. – Что будешь на ужин?
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
После сытного ужина рекруты отправились ночевать в бараки, которые освободили специально для них. Задолго до рассвета их разбудил один из сержантов, вместо будильника он использовал металлический щит.
– Подъем, подъем, легионы ждет новый день, – возвестил сержант. – Десять минут на умывание и выходите на улицу перед бараком.
Герцер встал в очередь, народу было много, а уборная рассчитана всего на двоих. Потом он быстро умылся дождевой водой из бочки и присоединился к собравшимся перед бараками.
– Мы пока еще не будем пробовать маршировать строем, – сказал сержант, сосчитав сначала всех по головам. – Вы многого еще не умеете и оттопчете друг другу ноги. Так что следуйте за мной, как привыкли ходить, только старайтесь не слишком отставать.
Рекруты прошли вслед за ним к расположенным у подножий западных холмов зданиям. Это были более основательные постройки, чем те, что возвели за последнее время для размещения беженцев. Герцер догадался, что эти здания были сооружены раньше, для нужд Ярмарки. Они все остановились у первого из строений, а потом по одному зашли внутрь.
Комната, в которую они попали, была разделена пополам составленными вместе неотесанными столами. С одной стороны за столами сидели несколько гражданских, с другой стороны лежали кипы грубой одежды. Человек двадцать женщин быстро перешивали эту одежду в военную форму.
– Ого, ты крупный парень, – заметил мужчина, казавшийся главным. – Кейти, ему нужен суперразмер. Ты знаешь свои мерки, парень? – спросил он у Герцера, снимая с шеи сантиметр.
– Нет, – ответил тот.
– Мне нужно измерить длину внутреннего шва штанины. – Мужчина присел на корточки и усмехнулся, когда Герцер покраснел. – Да, да, именно поэтому я и говорил вашему сержанту артиллерии, что раздеваться нужно после снятия этой мерки. Кейти, требуются брюки с меркой сорок четыре.
– Есть только сорок шесть, – ответила женщина по другую сторону столов и протянула одежду серого цвета, полотняную сумку и еще какие-то свертки материи.
– Возьмите и переоденьтесь там, за занавеской, – сказал мужчина и повернулся к следующему: – Сложите гражданскую одежду в сумку. Ботинки оставьте.
– А остальное? – спросил Герцер.
– Пока оставьте и проходите в следующую комнату.
Герцер переоделся в мешковатую форму, на ходу он заметил, что ему дали еще две смены, тоже сшитые наскоро. Он потуже затянул ремень и, взяв гражданские вещи, мешочек с деньгами и сменную форму, прошел в соседнюю комнату.
– Сложите старые вещи и остальные принадлежности, кроме денег и ценностей, в холщовую сумку, – сказал ему какой-то мужчина. – Вы что, плохо слышите?
Герцер быстро сделал, что ему велели, и протянул сумку мужчине.
– Что теперь?
В одном углу комнаты были свалены такие же сумки, за столом сидел любезный мужчина, перед ним стояли зажженная свеча и много деревянных ящичков очень грубой работы. И все.
Мужчина взял в руки кожаные шнурки и свечу.
– Завяжите вещи шнурками, опечатайте их воском и поставьте на воск отпечаток пальца. Когда вы закончите военную подготовку, вещи вам вернут. Форму сложите в ящик и возьмите его с собой.
Герцер сделал все, как сказано. Мужчина принял у него из рук сумку, а взамен протянул ящик.
– Идите в следующую комнату.
Там его ждал другой мужчина. Он наклонился, внимательно осмотрел обувь Герцера и заметил:
– Замечательные ботинки. Тебе было бы лучше оставить их, но приказ есть приказ. Разувайся, я сниму мерку.
Герцер присел на стул и, оглядевшись вокруг, разулся. В комнате кроме него сидели несколько рекрутов, с них тоже снимали мерки, но никаких ботинок видно не было.
– А где же ботинки? – спросил он.
– Их еще только будут делать, – усмехнулся мужчина. – На складах нет достаточного количества для всех вас. У тебя большие ноги, на такие ботинки уйдет целая корова.
– Простите.
– Не стоит извиняться.
Так Герцер продолжал переходить из комнаты в комнату, а иногда и из здания в здание. Кое-где ему выдавали одежду, но чаще только снимали мерки. Шлем, плащ, одеяла, нижнее белье и портянки. Нашелся шлем его размера, но он оказался без внутренней прокладки и потому болтался на голове, так что Герцер просто снял его и уложил в ящик. К этому моменту ящик стал достаточно тяжелым. Когда юноша снова вышел на улицу, там уже столпились те рекруты, с которыми он провел ночь в бараке. Большинство сидели прямо на ящиках. Вместе с ними сидел и сержант.
– Что дальше, сэр? – спросил его Герцер.
– Будем ждать остальных, разумеется.
Герцер сел и осмотрел своих товарищей. Времени познакомиться накануне вечером у них почти не было, и сейчас он подумал, будут ли они и дальше проходить подготовку все вместе.
– Привет, – обратился он к тому, что сидел с ним рядом. – Меня зовут Герцер Геррик. Вы все тоже пехотинцы?
– Нет, – улыбнулся парень. – Мне повезло, я прошел испытания на лучника.
– Ого. – Герцер внимательно оглядел парня. Нельзя сказать, что с виду он выглядел очень сильным. – Ты выпустил пятьдесят стрел? Поздравляю.
– Черт побери, какие пятьдесят? – улыбнулся парень. – Этого никто не смог сделать, так что они сбавили требования до тридцати. Вот тридцать я и выпустил.
– Ага.
– Ну, правда, поговаривали, что кое-кто сумел выстрелить и пятьдесят, но я сам не видел, так что не уверен. И тридцать-то у меня еле-еле получилось. Нам сказали, что луков в принципе не так уж много, поэтому в лучники возьмут только тех, кто прошел этот тест.
– Ага.
– А ты разве не прошел тест? То есть я хотел сказать, у тебя сильные руки.
– Он прошел, – ответила за Герцера Динн, усаживаясь рядом на свой ящик. – Он выпустил пятьдесят стрел, а потом попросился в пехоту.
– Шутишь! – Парень искоса взглянул на Герцера. – Зачем ты это сделал?
– Я не хочу быть лучником и только лучником, – пожал плечами Герцер.
– Просто он сумасшедший, – прибавила Динн.
– А мы за все свои прегрешения имели несчастье последовать за ним, – раздался из-за спины Герцера голос Круза.
– Круз! – Герцер вскочил на ноги и пожал приятелю руку. – Откуда ты тут?
– Оттуда же, откуда появилась Динн. После ближайшего знакомства со всеми профессиями, которые нам предлагали, я решил, что в армии будет лучше! Скажу тебе честно: если я больше никогда в жизни не увижу ни одной невыдубленной шкуры или двуручной пилы, то не сильно расстроюсь. Даже если вместо этого мне придется остаток дней провести вместе с вами!
– Вы все с ума посходили! Ребята, да вы просто пушечное мясо, элитными войсками считаются только лучники.
– Правда? – парировал Герцер. – В пехоте главное движение. Я очень удивлюсь, если ты сможешь подняться на Холм!
– Лучников ждут все те же самые испытания, – тут же прибавила Динн. – Думаю, Холм у них впереди.
– С вашими ногами… – Сержант осмотрел группу, вот из здания вышел последний рекрут. – Ладно, нет смысла вас ругать.
И он принялся за перекличку, выкрикивая по четыре имени за один раз. На поляне появились и другие унтер-офицеры.
У Герцера оказалась самая маленькая группа; больше всего людей оказалось среди лучников и еще две женские группы, лучники и пехота.
– Я строевой инструктор капрал Уилсон, – представился им один из унтер-офицеров. – Пойдемте за мной и все увидите.
Он провел Герцера и его товарищей вдоль подножия холмов. Они все еще несли в руках свои ящики. Вот все вышли на поляну, где стояли три фигуры в боевых доспехах.
– ЧЕРТ ПОБЕРИ, ПОЧЕМУ ВЫ БРЕДЕТЕ, СЛОВНО ГРУППА СТАРУШЕК?! – прорычала одна из фигур. – ДВИГАЙТЕСЬ! ШЕВЕЛИТЕСЬ! ШЕВЕЛИТЕСЬ! ТЫ, ДЫЛДА, ИДИ-КА СЮДА!
Герцер взглянул, куда указывал человек в доспехах, и бегом побежал туда, хотя бежать с ящиком было не так легко.
– Поставь ящик на землю за собой! – приказал мужчина.
Он был почти такого же высокого роста, что и Герцер, и так же широк в плечах. Из-за доспехов он казался крупнее. Он быстро расставил всех рекрутов полукругом.
– Меня зовут сержант-триарий Триарий – разряд воинов в римском легионе.
Джеффкоут. – Сержант прошел вдоль линии рекрутов и внимательно осмотрел каждого. – Должен сообщить, что на протяжении нескольких следующих месяцев я буду заниматься с вами строевой подготовкой. И могу вас уверить, что сгоню с вас семь потов! Время мое слишком драгоценно, я мог бы посвятить его более интересным делам, чем тренировать таких желторотых бездельников, как вы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Решать вам самим.
С этими словами он поднял рюкзак и размашистым шагом пошел вверх по лестнице.
Герцер посмотрел, как старик лихо взбирается наверх, и покачал головой, потом оглядел небольшую группу на поляне и подумал, кто же поднимется на ноги первым. Оказалось, что Динн уже успела встать и теперь присела на колено, чтобы просунуть руки в лямки рюкзака. Вот она уже идет к лестнице, хотя и шатается на ходу.
– Черт побери, – пробормотал Герцер, каким-то таинственным образом закинул рюкзак за плечи и пошел вслед за ней.
За первым поворотом он нагнал ее, она шла, согнувшись пополам и тяжело дыша, но все же шла. Герцер взял ее за локоть и сказал:
– Давай же, давай.
– Оставь меня, – пробормотала она. – Я справлюсь.
– Если ты настолько глупа, что продолжаешь идти, то и я глуп и буду тебе помогать, – ответил он и подсунул руку под ее рюкзак.
Так, покачиваясь из стороны в сторону и спотыкаясь, они шли к вершине и к своему будущему.
Ганни рухнул в кресло напротив Эдмунда, а тот усмехнулся.
– Майлз, ты ужасно выглядишь.
Вечер только начинался, и Эдмунд уже подумывал, как долго просидит за столом на этот раз. Ситуация с запасами продовольствия и предметов первой необходимости стала немного лучше. Во-первых, помогла охота, во-вторых, прибыло несколько караванов из соседних городков. Но и запросы возросли, на Мельницу прибыли беженцы из Ресана, продолжали прибывать и другие. В первую очередь надо было наладить работу на новых фермах, чтобы получать от них продукцию, но фермы нуждались в защите от бандитов, которые наводнили округу, и это тоже была первоочередная задача. Шпионы докладывали, что Рована действительно получает некоторую поддержку от Союза Новой Судьбы, а это означало, что рано или поздно два города столкнутся между собой.
– Спасибо, – проворчал Ганни и со вздохом откинулся на спинку кресла. – Я уже слишком стар для всего этого. Бегать по холмам – занятие для молодых.
– Только не говори мне, что поднялся на Холм! – удивленно воскликнул Эдмунд. – Я отказался от таких увеселений лет пятнадцать тому назад. Без полной медицинской реконструкции организма это невозможно!
– Ну, я ведь должен был показать им, что я сильнее и выносливее их, – парировал Ганни. – Но теперь с ужасом думаю, что мне придется делать то же самое с каждой новой группой.
– И как прошло испытание?
– Неплохо, в первой группе у нас будет шестьдесят – семьдесят человек. Я бежал вместе с молодым Герцером. Хотел сам проверить, прав ли ты на его счет.
– И? – Эдмунд потянулся к ящику. – Кажется, можно немного выпить?
– Я никогда не отказываюсь от угощения, – усмехнулся Ганни. – Да, ты был прав, у него есть характер. Он еще тащил за собой до вершины одну девушку. Думаю, она и сама бы справилась, поэтому и не отругал его. Он не то чтобы нес ее, но ощутимо помогал. Для наших целей он годится.
– Он ведет себя так, словно ему все время на пятки наступает сам дьявол, – сказал Эдмунд и наполнил бокалы. – Что-то там такое произошло между ним и Данаей, о чем она даже мне не рассказывает. Но не своди с него глаз, он из тех, кто может натворить героических глупостей. Нам нужны солдаты – столько, сколько сможем найти; мне бы не хотелось по глупости потерять этого парня.
– Из него выйдет толк.
Ганни опрокинул виски.
– Я понял это уже давно. – Эдмунд тоже сделал глоток из бокала. – А как остальные рекруты?
– Они добрались до вершины Холма, то есть у них есть желание работать. Посмотрим, как пойдет учение. – Он замолчал и нахмурился. – Иногда мне кажется странным, что когда-то мы были такими же глупыми, как эта молодежь.
– Были, – подтвердил Эдмунд. – Дело в том, что глупость нужна, мы ведь уже умные и не будем делать того, на что согласятся они.
– Самое страшное, что они стараются во всем походить на нас. – Ганни жевал дешевую сигару. – Мы для них словно боги. Некоторые из них умом понимают, что мы тоже просто люди. Кое-кто даже догадывается, что давным-давно мы были такими же, как и они. Как лучшие из них. Но не самые лучшие.
– Угу, – согласился Тальбот.
– А когда мы были желторотыми юнцами, как они, то тоже смотрели, разинув рты, на старших, которые гоняли нас направо и налево. Мы все рождаемся с массой недостатков, Эдмунд.
– Да, – ответил тот. – Как я ни старался, но думаю, с этим ничего не поделаешь.
– То есть? – переспросил Ганни. – Ты о чем говоришь, о программе обучения?
– Нет, – вздохнул Эдмунд. – Принят черновой вариант Конституции Соединенных Свободных Штатов. В нее включены разделы относительно аристократии, а де-факто, следовательно, и будущего феодализма. Несмотря на мое сопротивление.
– Это как-то повлияет на нас? – спросил Ганни.
– Только раздел относительно аристократии, – поморщился Тальбот. – Мне все же удалось включить пункт, в котором говорится, что местные органы самоуправления могут объявлять свои земли «зонами, свободными от крепостного права». В хартии мы значимся частью Оверджея, географической области, в которую входят Вашан, Варнан и несколько других городов, в том числе и Рована, правительство которой не разделяет наших взглядов.
– А что насчет военных? – Ганни спрашивал о том, что в первую очередь интересовало его.
– Мне также удалось пробить поправку к Конституции, по которой все совершеннолетние граждане обязаны уметь держать в руках оружие, но феодальные правительства провели поправку относительно «граждан второго порядка», которые будут иметь право голоса, но при этом не обязаны иметь военную подготовку. Оборона городов организуется собственными силами. Профессиональные военные должны приносить клятву Соединенным Свободным Штатам. Я уверен, что меня заставят включить Академию в число профессиональных военных заведений.
– А легионы? – спросил Ганни. – Они будут считаться профессионалами?
– Все зависит от того, кто станет во главе, – усмехнулся Эдмунд. – Самое главное – с самого начала разработать правильный план действий и потом неукоснительно придерживаться этого плана. Со временем у нас будут не только легионы, я надеюсь только, что остов армии составят именно они. С другой стороны, Кент полностью поставил на кавалерию. Если бы нам удалось уговорить его вступить в состав ССШ (а они пока что очень этого не хотят), было бы глупо лишаться таких наездников. Но большинство городов все же отдает предпочтение пехоте. А чью пехоту можно считать лучшей?
– Нашу, конечно, – с уверенностью ответил Резерфорд.
– Именно.
– Хорошо. – Тем самым Ганни закончил эту тему. – Как поживает Даная?
– Злится на меня.
Когда Эдмунд вернулся домой, то обнаружил у себя в комнате новые занавеси.
Войдя в гостиную, он вообще в первую минуту подумал, что попал не туда. Мебель была переставлена, два его любимых гобелена куда-то исчезли, а вместе с ними и большой стол, на котором он обычно хранил вещи и бумаги, в которых еще не разобрался.
Посреди комнаты на четвереньках стояла Даная, она измеряла комнату при помощи куска веревки.
– Что ты делаешь? – осторожно спросил Эдмунд.
– Хочу заказать ковры, – ответила Даная и записала что-то в блокнот.
– Мне нравится кафельный пол.
– Я знаю. – Даная с усилием поднялась с коленей. В последнее время у нее вырос живот, и она иногда с трудом удерживала равновесие. – Но думал ли ты, как неудобно ходить по кафельному полу человеку, у которого опухают колени и голени, а ноги все время болят, будто собираются отвалиться?
– У тебя еще небольшой срок, – заметил Эдмунд.
Она улыбнулась:
– Поэтому я и занимаюсь коврами теперь.
– Это связано с беременностью? – осторожно спросил он.
В последнее время она все время набрасывалась на него, когда он пытался расспросить о ее «деликатном состоянии».
– Не знаю, – весело ответила она. – Но в любом случае в комнате появится ковер.
– Откуда?
– Я познакомилась с замечательной девушкой по имени Шилан, она обучается ткачеству. Овец только что постригли, у нас сейчас есть шерсть, на фабрике как раз хотят опробовать новые станки, вот она и предложила сделать для меня ворсистый ковер из натуральной шерсти. И занавески тоже сделала она.
– А где мои гобелены? – опять очень осторожно поинтересовался Эдмунд.
– У тебя в мастерской, – ответила Даная. – Что будешь на ужин?
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
После сытного ужина рекруты отправились ночевать в бараки, которые освободили специально для них. Задолго до рассвета их разбудил один из сержантов, вместо будильника он использовал металлический щит.
– Подъем, подъем, легионы ждет новый день, – возвестил сержант. – Десять минут на умывание и выходите на улицу перед бараком.
Герцер встал в очередь, народу было много, а уборная рассчитана всего на двоих. Потом он быстро умылся дождевой водой из бочки и присоединился к собравшимся перед бараками.
– Мы пока еще не будем пробовать маршировать строем, – сказал сержант, сосчитав сначала всех по головам. – Вы многого еще не умеете и оттопчете друг другу ноги. Так что следуйте за мной, как привыкли ходить, только старайтесь не слишком отставать.
Рекруты прошли вслед за ним к расположенным у подножий западных холмов зданиям. Это были более основательные постройки, чем те, что возвели за последнее время для размещения беженцев. Герцер догадался, что эти здания были сооружены раньше, для нужд Ярмарки. Они все остановились у первого из строений, а потом по одному зашли внутрь.
Комната, в которую они попали, была разделена пополам составленными вместе неотесанными столами. С одной стороны за столами сидели несколько гражданских, с другой стороны лежали кипы грубой одежды. Человек двадцать женщин быстро перешивали эту одежду в военную форму.
– Ого, ты крупный парень, – заметил мужчина, казавшийся главным. – Кейти, ему нужен суперразмер. Ты знаешь свои мерки, парень? – спросил он у Герцера, снимая с шеи сантиметр.
– Нет, – ответил тот.
– Мне нужно измерить длину внутреннего шва штанины. – Мужчина присел на корточки и усмехнулся, когда Герцер покраснел. – Да, да, именно поэтому я и говорил вашему сержанту артиллерии, что раздеваться нужно после снятия этой мерки. Кейти, требуются брюки с меркой сорок четыре.
– Есть только сорок шесть, – ответила женщина по другую сторону столов и протянула одежду серого цвета, полотняную сумку и еще какие-то свертки материи.
– Возьмите и переоденьтесь там, за занавеской, – сказал мужчина и повернулся к следующему: – Сложите гражданскую одежду в сумку. Ботинки оставьте.
– А остальное? – спросил Герцер.
– Пока оставьте и проходите в следующую комнату.
Герцер переоделся в мешковатую форму, на ходу он заметил, что ему дали еще две смены, тоже сшитые наскоро. Он потуже затянул ремень и, взяв гражданские вещи, мешочек с деньгами и сменную форму, прошел в соседнюю комнату.
– Сложите старые вещи и остальные принадлежности, кроме денег и ценностей, в холщовую сумку, – сказал ему какой-то мужчина. – Вы что, плохо слышите?
Герцер быстро сделал, что ему велели, и протянул сумку мужчине.
– Что теперь?
В одном углу комнаты были свалены такие же сумки, за столом сидел любезный мужчина, перед ним стояли зажженная свеча и много деревянных ящичков очень грубой работы. И все.
Мужчина взял в руки кожаные шнурки и свечу.
– Завяжите вещи шнурками, опечатайте их воском и поставьте на воск отпечаток пальца. Когда вы закончите военную подготовку, вещи вам вернут. Форму сложите в ящик и возьмите его с собой.
Герцер сделал все, как сказано. Мужчина принял у него из рук сумку, а взамен протянул ящик.
– Идите в следующую комнату.
Там его ждал другой мужчина. Он наклонился, внимательно осмотрел обувь Герцера и заметил:
– Замечательные ботинки. Тебе было бы лучше оставить их, но приказ есть приказ. Разувайся, я сниму мерку.
Герцер присел на стул и, оглядевшись вокруг, разулся. В комнате кроме него сидели несколько рекрутов, с них тоже снимали мерки, но никаких ботинок видно не было.
– А где же ботинки? – спросил он.
– Их еще только будут делать, – усмехнулся мужчина. – На складах нет достаточного количества для всех вас. У тебя большие ноги, на такие ботинки уйдет целая корова.
– Простите.
– Не стоит извиняться.
Так Герцер продолжал переходить из комнаты в комнату, а иногда и из здания в здание. Кое-где ему выдавали одежду, но чаще только снимали мерки. Шлем, плащ, одеяла, нижнее белье и портянки. Нашелся шлем его размера, но он оказался без внутренней прокладки и потому болтался на голове, так что Герцер просто снял его и уложил в ящик. К этому моменту ящик стал достаточно тяжелым. Когда юноша снова вышел на улицу, там уже столпились те рекруты, с которыми он провел ночь в бараке. Большинство сидели прямо на ящиках. Вместе с ними сидел и сержант.
– Что дальше, сэр? – спросил его Герцер.
– Будем ждать остальных, разумеется.
Герцер сел и осмотрел своих товарищей. Времени познакомиться накануне вечером у них почти не было, и сейчас он подумал, будут ли они и дальше проходить подготовку все вместе.
– Привет, – обратился он к тому, что сидел с ним рядом. – Меня зовут Герцер Геррик. Вы все тоже пехотинцы?
– Нет, – улыбнулся парень. – Мне повезло, я прошел испытания на лучника.
– Ого. – Герцер внимательно оглядел парня. Нельзя сказать, что с виду он выглядел очень сильным. – Ты выпустил пятьдесят стрел? Поздравляю.
– Черт побери, какие пятьдесят? – улыбнулся парень. – Этого никто не смог сделать, так что они сбавили требования до тридцати. Вот тридцать я и выпустил.
– Ага.
– Ну, правда, поговаривали, что кое-кто сумел выстрелить и пятьдесят, но я сам не видел, так что не уверен. И тридцать-то у меня еле-еле получилось. Нам сказали, что луков в принципе не так уж много, поэтому в лучники возьмут только тех, кто прошел этот тест.
– Ага.
– А ты разве не прошел тест? То есть я хотел сказать, у тебя сильные руки.
– Он прошел, – ответила за Герцера Динн, усаживаясь рядом на свой ящик. – Он выпустил пятьдесят стрел, а потом попросился в пехоту.
– Шутишь! – Парень искоса взглянул на Герцера. – Зачем ты это сделал?
– Я не хочу быть лучником и только лучником, – пожал плечами Герцер.
– Просто он сумасшедший, – прибавила Динн.
– А мы за все свои прегрешения имели несчастье последовать за ним, – раздался из-за спины Герцера голос Круза.
– Круз! – Герцер вскочил на ноги и пожал приятелю руку. – Откуда ты тут?
– Оттуда же, откуда появилась Динн. После ближайшего знакомства со всеми профессиями, которые нам предлагали, я решил, что в армии будет лучше! Скажу тебе честно: если я больше никогда в жизни не увижу ни одной невыдубленной шкуры или двуручной пилы, то не сильно расстроюсь. Даже если вместо этого мне придется остаток дней провести вместе с вами!
– Вы все с ума посходили! Ребята, да вы просто пушечное мясо, элитными войсками считаются только лучники.
– Правда? – парировал Герцер. – В пехоте главное движение. Я очень удивлюсь, если ты сможешь подняться на Холм!
– Лучников ждут все те же самые испытания, – тут же прибавила Динн. – Думаю, Холм у них впереди.
– С вашими ногами… – Сержант осмотрел группу, вот из здания вышел последний рекрут. – Ладно, нет смысла вас ругать.
И он принялся за перекличку, выкрикивая по четыре имени за один раз. На поляне появились и другие унтер-офицеры.
У Герцера оказалась самая маленькая группа; больше всего людей оказалось среди лучников и еще две женские группы, лучники и пехота.
– Я строевой инструктор капрал Уилсон, – представился им один из унтер-офицеров. – Пойдемте за мной и все увидите.
Он провел Герцера и его товарищей вдоль подножия холмов. Они все еще несли в руках свои ящики. Вот все вышли на поляну, где стояли три фигуры в боевых доспехах.
– ЧЕРТ ПОБЕРИ, ПОЧЕМУ ВЫ БРЕДЕТЕ, СЛОВНО ГРУППА СТАРУШЕК?! – прорычала одна из фигур. – ДВИГАЙТЕСЬ! ШЕВЕЛИТЕСЬ! ШЕВЕЛИТЕСЬ! ТЫ, ДЫЛДА, ИДИ-КА СЮДА!
Герцер взглянул, куда указывал человек в доспехах, и бегом побежал туда, хотя бежать с ящиком было не так легко.
– Поставь ящик на землю за собой! – приказал мужчина.
Он был почти такого же высокого роста, что и Герцер, и так же широк в плечах. Из-за доспехов он казался крупнее. Он быстро расставил всех рекрутов полукругом.
– Меня зовут сержант-триарий Триарий – разряд воинов в римском легионе.
Джеффкоут. – Сержант прошел вдоль линии рекрутов и внимательно осмотрел каждого. – Должен сообщить, что на протяжении нескольких следующих месяцев я буду заниматься с вами строевой подготовкой. И могу вас уверить, что сгоню с вас семь потов! Время мое слишком драгоценно, я мог бы посвятить его более интересным делам, чем тренировать таких желторотых бездельников, как вы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64