А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Я смотрел, как она подносит к губам бокал, и тихо сходил с ума. Нельзя было сюда приходить…
— «Светлое завтра»? — откликнулась она. — Как сладко звучит… Губами тянет потрогать. Как бы мне хотелось жить тогда…
— Теперь ваша очередь! — сказал я и плеснул коньяку. Жанна не появилась на свет предпринимателем. Арабская ветка ее отца, которого она никогда не видела, но чье имя носила вторым по закону, автоматически делала ее наследницей значительного пакета акций Всемирной сети отдыха. Наследование оставалось нормальным явлением. Та, что подарила ребенку материнскую клетку, отказалась от девочки на тринадцатом году ее жизни, как только Демо-пансион подтвердил ненормальность в сексуальном развитии. Мамаша занимала видный пост в одном из творческих объединений Америки и предпочла карьеру насмешкам окружающих. Как ни странно, позже они с дочерью начали довольно сносно общаться. Жанна понятия не имела, приносят аквапарки прибыль или нет, она никогда не заглядывала в финресурс. Из трехсот двадцати рабочих, обслуживающих рижский парк, лишь четырнадцать были людьми из плоти и крови, и это вполне ее устраивало. Она находила больше удовольствия в общении с первобытным миром морских существ, чем с толпами туристов. Она играла на гитаре, инструменте, в котором струны уступили место иголочкам света; она сочиняла печальные речитативы…
— Ты была замужем?
— Надо говорить «в паре» или «в тройке». Так, как ты, выражаются лишь в древних синемах. — Она улыбнулась, покачав бокал. — Институт брака отражает рабское положение женщины в дикие времена…
— Рабское? — Я припомнил репортажи о наших американских феминистках, способных засудить мужчину за сальный взгляд или поданную в трамвае руку. — Отлично. У тебя есть пара?
Вороненая челка шевельнулась. Жанна неторопливо взмахнула ресницами.
— Я тебе нравлюсь, Макс?
— Я тут недавно и, к большому сожалению, ненадолго… Уверен, более подходящей пары я бы тут не нашел…
Не стоило пить на голодный желудок. Впрочем, мертвецам с пятисотлетним стажем позволительны некоторые вольности.
— Порченых не так мало, Макс. — Она не обиделась, может быть, чуточку покраснела. — Точных сведений нет, но в Азии якобы до пятнадцати процентов. Не так уж сложно найти себе девушку.
— Ты бы хотела родить ребенка? По-настоящему родить?
Она выпустила бокал, он завис, покачиваясь, посреди комнаты. Сняла оплетку с сигареты, табак на кончике от соприкосновения с воздухом начал тлеть.
— Полиция Психо рассматривает инстинкт материнства как опасность группы «В». Атавизм, я читала об этом… Сложно ответить. Иногда мне кажется… За деньги, Макс, можно все. На планете существуют приватные биохарды, не связанные с нэтом, способные разблокировать материнские функции организма. Только к чему? Никто не отважится родить ребенка, как это делают киты или дельфины, без Демо-контроля! И если даже мать выживет, то не пройдет ни один карантинный терминал! Ребенка пришлось бы навсегда оставить за пределами цивилизованных стран…
— Да, я уже наслушался о полчищах мутантов, штурмующих границы Содружества!
— А ты не веришь?! Людей и так становится меньше, нельзя же вернуться к кошмару двадцать второго века, когда рождались сплошные уроды! Ты не знаком с новейшей историей, так не пытайся спорить! Чем занималось Содружество в дикие времена? Тогда носились с каждым ненормальным, строили бесконечные приюты, клиники, считалось почему-то правильным и гуманным бороться за жизнь каждого младенца, заведомо обреченного стать дебилом. И к чему это привело? Привело к тому, что уродов стало больше, чем здоровых, — их уже просто не могли прокормить, а они все плодились! Только тогда опомнились и начали всерьез бороться с причинами, а не с последствиями…
— Жанна! — Я тоже оставил свой бокал в воздухе. Мне казалось, в который раз я ухватил какую-то мысль, разгадку, что разом объяснила бы все эти погони, убийства, несуразности… Но мысль повертелась на самой границе сознания и спряталась, остался самый краешек. — Жанна, а разве людей становится меньше? В мое время едва набиралось шесть миллиардов.
— Запроси библиотеку. — Она прошлась босиком по толстому ворсу, сказочные ягодицы перекатывались под струями серого пончо. — Об этом много говорят.
— Я пытался, но…
— Моя мать занимает пост координатора в Совете Демо Арканзаса. В позапрошлом году Конгресс рассматривал секретный доклад, где предлагалось ослабить некоторые ограничения на воспроизводство детей с определенными… незначительными сбоями.
— То есть они готовы выращивать тех самых мутантов?
— Пока нет, Конгресс отложил слушания. Пришлось бы пересматривать участие во всемирных конвенциях…
— Спой мне, пожалуйста. Спой мне что-нибудь свое.
— Это личное, я не сочиняю на публику.
— Спой личное. Мне поможет в дороге.
В лице ее отразилось мимолетное колебание, Жанна смешно, по-детски, потрогала верхнюю губу, затем пожала плечами, достала из ниши инструмент.
— Я спою тебе стих, который родился прямо сейчас. — Она погрузила кончики пальцев в сияние лазера, стены гостиной отозвались мягкой вибрацией аккорда. Звук шел отовсюду.
Как прелестно, должно быть, Сливаться в аккорде, Тему светлого завтра Дробить и умножить… Вам не кажется — Здесь не хватает чего-то? Или лет сто назад Сочинили похоже…
Она стояла, скрестив руки, у стены, неотрывно наблюдая за каруселью морских коньков. Я подошел сзади, вдохнул запах ее парфюма, безумно хотелось положить руки ей на плечи, развернуть к себе, отразиться в серых туманах. Жанна повернулась, подняла лицо, провела двумя пальцами, с зажатой сигаретой, мне по груди. Искусно вырезанная статуэтка на фоне грубой скульптуры молотобойца.
— Ты мне тоже очень нравишься, Макс Молин. И… если ты найдешь то, что ищешь, и не станешь к тому времени зверем, загляни ко мне. Возможно, у тебя хватит смелости помучить женщину не только мировыми проблемами… Йэп!
Она запахнулась в пончо цвета своих глаз и самую малость подалась вперед. Снейку пришлось наклониться. Ее губы несли вкус японского цветочного табака, французского коньяка столетней выдержки и чего-то еще, неуловимо главного, жадного и скромного в одно время… Гибкие сполохи аквариума скрадывали возраст, еле заметные морщинки прятались в тени ее вороненого каре.
— Двигайся по карте, избегая красных буйков, не опускайся ниже пятидесяти метров, не то окажешься в зоне грузовых перевозок…
Я снова наклонился и прервал ее самым ловким способом, которым можно прервать женщину.
— …В лодке найдешь еду, питайся экономно.
В проходе обернулся. Она стояла между двух, висящих в пустоте, бокальчиков, и янтарные искры коньяка перемигивались с морскими звездами. Она смотрела, наклонив голову, маленькая Мирей, хозяйка десятка гектаров электронного подводного безумия, зрелая женщина с фигурой двадцатилетней, изящная капелька, отразившая свой немыслимый век.
— Я помолюсь за твою удачу, Макс Молин, — сказала она, и розовая таблетка под моим весом пошла вниз. — И, кстати говоря, на всякий случай… у меня нет пары.

Taken: , 1 8. Железная тетрадь

Еды в лодке было запасено на месяц. Кроме того, меня ожидали три сообщения, отосланные через компьютер Жанны, и, конечно, в записи. Только сейчас я ощутил, как хреново жить в мире, где отсутствуют любые средства информации. Без ее стационара я оказался бы слеп и глух.
Первым на экране возник Бронислав, он сообщил, что нападение в Риге — результат съемки со спутника, и я молодец, что сумел улизнуть через метро. Он потерял Енг и был настроен чрезвычайно злобно. Какой-то из местных каналов сумел стащить в полиции кусок записи, где видно, как я лежу, распластавшись, на карнизе и дожидаюсь полуночи. На счастье, они не определили меня на тот момент как Снейка, а приняли за одного из незаконных эмигрантов, Бронислав уже знал, что я добрался до аквапарка, и пообещал придумать какой-нибудь способ связи.
Второе сообщение поступило от малыша Марио. Он деловито назвал три адреса в Брюсселе, Генте и Антверпене, где мне могли оказать поддержку. Кроме того, в Антверпене нашлись люди, друзья друзей, которые, в свою очередь, могли свести с людьми, которые могли сдать в аренду свой хард. При этом существовали способы переинсталляции системы опознания. Стоит это немало, подтвердила он, но для такого мальчонки, как я, найдется способ заработать.
Третье сообщение пришло от… Серж. Эта гора мышц показала себя не с худшей стороны. Сперва она поздравила Снейка с «потрясающе веселым спектаклем», это относительно сражения на Мистерии. С ее слов, каналы надрывались от хохота, передавая в общем доступе видео с камер службы безопасности колизея. «Пиплы в истерике, бой! Эти съемки надо на Сатурн, для обучения зверей . После чего она приняла серьезный вид, а сидевшая на ее плече Жасмин послала мне очередной воздушный поцелуй.
В пансионе Гаутамы дело не ограничилось убийствами, кто-то запустил пачку вирусов в память микроскопа и уничтожил результаты анализов последних дней. Теперь программу моей реконструкции придется начинать заново.
Я похолодел.
Тут не до тебя, успокоила Серж, пробой коснулся пневматика и одной из силовых подстанций, к счастью, ситуацию спасли кибер-дублеры. Прямо на рабочем месте откинулся зам. мэра, а в студии — дикторша, перед миллионами зрителей. Серж сказала, что передаст через знакомых эту запись Воробью. Поскольку он категорически отрицает, что познакомился со мной, то она не уверена, найдет ли меня послание, но на всякий случай, если что и так далее… Одним словом, все в курсе, что я без финресурса, но намечается клевый канал подзаработать левое золото в Нигерии, на тамошней Охоте. Десятый заряд, на поражение, в числе загонщиков будут киберы, зато звери вправе играть инкогнито, и она способна найти кое-кого, кто поможет перебраться через границу…Тоже неплохо… Я снял дареный пиджачок с кружевными рукавами, улегся в кресло и скомандовал «на старт». Сдуру я не пристегнулся, почему-то решил, что лодка будет двигаться вокруг Европы достаточно неторопливо. Сперва меня швырнуло прямиком на мешок консервов, хорошо еще, жесть давно вышла из моды… Затем, стоило выпутаться из хоровода прозрачных гибких пузырей, субмарина дала лево руля, одновременно провалившись носом в глубину. Нигде ни иллюминатора, ни подобия бортового дисплея, или элементарного штурвала, лишь в харде мигал флажок автопилота и разворачивалась трехмерная сетка координат.
Через семь секунд мы зависли напротив шлюза, еще через три секунды диспетчер парка подтвердил курс и пожелал мисс Скаландис приятной прогулки. По корпусу пронеслась легкая вибрация, хард отчитался, что все три турбины на двадцати процентах мощности, я вцепился в подлокотники, и подлодка рванула с места быстрее любой боевой торпеды двадцатого века.
Пару минут я старательно пялил глаза, ожидая очередных страшных маневров, но субмарина шла ровно, и сон наконец победил…
Флай-кибер напугал гораздо сильнее. Начнем с того, что эта безголовая летучая мышь расщепляла в качестве топлива брикеты с полужидкой биотой, и у меня их в запасе оказалось всего два, каждый на четыреста километров полета. Лететь предстояло меньше двухсот, но такой «опытный» пилот легко мог сбиться с курса и остаться в чистом поле без горючего и без денег на его покупку. Во-вторых, я искренне пожелал создателям голливудских фильмов об умных роботах, которые связаны с человеком через трубочку в мозгу, самим прокатиться или попробовать хотя бы взлететь.
Минут десять я метался по взлетной площадке, словно пьяная ворона с подбитым крылом; слава богу, никто в такую рань мне компанию не составил. Подняться в воздух без харда — это все равно что скакать на свихнувшейся лошади задом наперед, причем с завязанными глазами. Тем более я торопился взлететь, пока не встало солнце. Особенно мучили безымянные пальцы, отвечавшие в сенсорных перчатках за «рули высоты».
Какое-то время мы парили весьма низко, потом до меня дошло, что кибер не упадет и не сложит крылья, даже если я усну. Не чувствуя управления, он попросту начинал кружить на месте… К восходу я достаточно освоился в кабинке, осмелился подняться до облаков и позволил себе даже напеть мотивчик из «Небесного тихохода». Раздражало только, что приходилось висеть в колпаке животом вниз. С картой я сверялся ежеминутно.
В небе фланировало несметное количество малых летательных аппаратов, но никто не сталкивался, ориентировались по наземным знакам и воздушным мигающим маякам. Впрочем, у нормальных людей, полетами управлял компьютер. Один раз я совсем близко пересекся с большой шестиместной машиной. Люди в кабине завтракали, курили и наружу не выглядывали.
Я же смотрел во все глаза. Европа стала практически единым мегаполисом. Жилые желтые районы сменялись цепью прозрачных пирамид с многоярусными садами, далее, словно серая спина кашалота, всплывал промышленный комплекс с паутинкой частных домишек-прилипал. Кварталы деловых сорокаэтажных призм были до самого верха пронизаны спиралями пневматиков. Затем транспортные тоннели волнами сбегали под землю, чтобы опять вынырнуть на окраине диких амазонских зарослей… И вновь гирлянды желтых тыквочек, шеренги дирижаблей, вспышки стартующих над морем ракет. Паутина рыбных ферм, пятиярусные развязки автобанов, уходящие в глубину теплицы биомассы с поворотными одуванчиками солнечных батарей, защитные колпаки над средневековыми шпилями, стометровые аркады аэровокзалов с искусственными водопадами…
Чего греха таить, несколько раз меня здорово занесло в сторону, четырежды я чуть не столкнулся. Слава разработчикам, у флая были на этот счет заложены свои инструкции, он молниеносно складывал маховые крылья и уходил в сторону, успевая, очевидно, переброситься парой фраз с хардом встречной машины. Я с усилием отрывал взгляд от панорамы и выравнивал курс. Пока на нас никто не нападал, и в этом состояла их ошибка. Как обороняться на высоте ста метров, я и представить боялся.
Небоскреб «Альт-Националя» был выстроен в форме скошенного цилиндра. При подлете имели место два неприятных происшествия. Сначала я не учел скорость и попросту промахнул мимо посадочных гнезд. Кое-как справившись, перевел машину на «осиные» крылья, зато не заметил буйка и угодил в самую сердцевину уличного рекламного проектора.
Сотни людей за столиками кафе задрали головы, наблюдая, как какой-то пьяный идиот мечется внутри рекламы нового сногсшибательно вкусного мыла. Когда колпак кабины поднялся, коленки мои позорно тряслись, а пиджак можно было выжимать. После подобных трюков парашютно-вертолетный опыт Молина представал ясельной забавой.
На спиральном эскалаторе я проверил, легко ли ходит в рукаве резак, пригладил волосы, застегнулся потуже, чтобы черное лицо не смотрелось столь идиотски над белой шеей. Впрочем, очаровывать никого не пришлось. Ни единого человеческого организма среди сотрудников банка я не приметил. Назвался подлетевшему призраку, заранее загадывая, в какую сторону удирать, если предложат сдаваться. У меня не имелось твердой уверенности, что успею преодолеть сорок четыре этажа до верха, где отдыхал в гнезде крылатый союзник, или хотя бы прорвусь на три этажа, до уровня земной поверхности…
Но кибер не стал мурыжить, меня приглашали спуститься еще на один уровень, уже другим, специальным лифтом, с охраной. Укол в палец на пробу ДНК, сетчатка, номер личного доступа… Я напрягся, колени спружинили. Вот сейчас… Но ничего не произошло, очевидно, финансовых воротил не интересовали взаимоотношения клиентов с законом.
Этажом ниже клерк, больше смахивающий на самоходную гаубицу, проводил Снейка в кабину и встал за спиной. В очередной раз процедура опознания. Я позвоночником ощущал, как чудо инженерной мысли держит меня на мушке. Этот мобильный арсенал мне не одолеть, зря я не послушал Броню…
И вдруг навстречу вышел вполне живой человечек, в таком же, как на Снейке, строгом кружевном костюме, сияющий, как медный чайник.
— Месье Антонио, тра-ля-ля!
— Простите, э… не понимаю по-французски.
— Уи, пардон… — Если он и удивился новому цвету кожи, то виду не подал, неуловимо переключил что-то под накрахмаленным жабо, опустил на щеку тонкий усик и перешел на академическо-неловкий русский. — Месье Антонио, мы рады вас снова видеть! Напомню, моя фамилия Валуа, я управляющий. Надеюсь, вы благополучно справились с вашими маленькими сложностями?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36