А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Кстати, похоже, он весьма увлечен твоим мистером да Куна. Добьется ли он вза­имности?
- Он голубой? - уточнила Николь, а про себя вздохнула: «Можно было догадаться сразу».
- Андрей-то да, я спрашиваю про Поля.
- Навряд ли. Я не интересовалась. А что, воз­можны проблемы?
- Сомневаюсь, - покачала головой Хана. - Андрей уже бывал здесь прежде. Это его третья дальняя экспедиция. Полагаю, он знает, чего ждать и как держаться. С точки зрения медицины он чист, как и любой из нас. Наверно, даже чище, если учитывать его опасные наклонности.
Николь долгим, пристальным взглядом по­смотрела на русского, просто и естественно ставшего центром разговора. Когда же он ода­рил ее ослепительной улыбкой, она не могла не ответить тем же. Хотя невольно вспомнила о ка­рантинных правилах, возбраняющих гомосексу­алистам посещать Землю или, хуже того, летать в космос, если им вздумается вернуться на род­ную планету. Во времена юности отца Николь СПИД взял с человечества обильную дань; от­голоски этой трагедии слышатся и поныне, и никому не хочется, чтобы подобные вирусы распространились за пределы атмосферы. Ирония же заключается в том, что благодаря тща­тельному медицинскому контролю и профилак­тике нравы здесь куда свободнее, чем на Земле. Николь это только радовало.
- А это кто? - Она указала на мужчину слева от Ханы.
- Ну, ты воистину с Земли свалилась! Это, душа моя, наш наемный убийца. Блюститель зако­на. Его золотой значок означает, что он старший комиссар, лучший из лучших. Зовут Бен Кьяри.
- По виду не скажешь.
Действительно, распознать в нем офицера ох­раны правопорядка было бы трудновато - густые усы, собранные на затылке в «хвостик» длинные каштановые волосы, расхлябанность, словно в его скелете недостает костей, черная форма меш­ком болтается на сухом, поджаром теле и укра­шена только золотым значком и карточкой с име­нем. Казалось, разговоры окружающих наскучи­ли ему, и он вот-вот задремлет. Серебряные виски и глубокие, как у Кэнфилд, морщины во­круг глаз и рта заставляют задуматься о том, сколько же ему на самом деле лет. Не слишком привлекательное лицо несет отпечаток сурового, неукротимого нрава; Николь вспомнились ста­ринные портреты кисти Ремингтона, а также на­стоящие ковбои, встреченные во время учебы в Академии.
Глаза их на мгновение встретились, и она улыбнулась, но он никак не отреагировал.
- Обалденный мужик, - шепнула она Хане.
- Ты ведь знаешь, что о них поговаривают, правда?
- Ну-ну, ты что, серьезно?
- Не знаю. Он первый из тех, с кем я встре­тилась воочию, не говоря уж о том, чтобы вместе работать. Но, по-моему, сейчас я верю в них больше, чем час назад.
Глядя на него, Николь неожиданно вспомни­ла, как впервые оказалась на базе ВВС в Эдвардсе, когда после завершения учебы совершала краткое турне по Испытательному авиацентру. Хотя базе уже исполнилось сто лет, она до сих пор остается Меккой для всех новоиспеченных сорвиголов-пилотов, бредящих небом и заслужи­вающих звания асов. В испытатели попадают луч­шие из лучших, и некоторым уготована участь ге­роев легенд. В памяти вдруг всплыл Гарри Мэкон - ему было уже под пятьдесят, а он по-прежнему мог дать сто очков вперед парням вдвое-втрое моложе. Для Николь то были счас­тливейшие дни; никогда в жизни она не труди­лась так интенсивно и не получала столько удо­вольствия, как тогда. Однажды ночью, на имп­ровизированной пирушке, они пили пиво и ма­рочное виски, ели бифштексы и распевали песни над скалистым плато, а потом встречали рассвет. Мэкон предложил ей остаться и войти в его команду, но Николь манили звезды. Тогда Мэкон замкнулся, и некоторое время все чувствовали неловкость и скованность; теперь Николь гадала, не был ли он одним из тех, кто вышел из кос­мической программы «без ущерба для карьеры и послужного списка», пока его не уволили под каким-либо благовидным предлогом. Затем, че­тыре дня спустя, во время полета Мэкона на вы­сотном сверхсверхзвуковом штурмовике компью­тер дал сбой, и вмиг самолета не стало. Найден­ные обломки были не крупнее ладони, так что пришлось хоронить пустой гроб.
- Николь, что с тобой?
Николь тяжело вздохнула, осушила стакан воды и лишь после этого ответила:
- Воспоминания нахлынули, вот и все. Я что-нибудь прозевала?
- Речь шла о Волчьих Сворах.
- А-а!
Поль с самого начала надеялся попасть в бое­вую эскадру, и это задание наверняка его не очень-то вдохновило. Должно быть, генерал это заметила и потому говорила ему:
- Старший лейтенант, шанс прославиться рано или поздно выпадает каждому. Правда, не­которые потом всю жизнь кусают локти. Но пока что вы не испытаны. Девственны.
- Оборзеть, Джуд, если будешь так на них на­легать, то эти сопляки сделают пи-пи в штанишки!
Взгляды присутствующих обратились к муж­чине, внезапно выросшему рядом с Кэнфилд - высокому рыжеватому блондину с аккуратной бородкой, пребывающему, судя по виду, в от­личной форме.
- Прюветик, Кэт, голубка, и тебе, Дэви, - изрек он, выходя на свет. Несмотря на элегантный вечерний костюм, выправка выдавала в нем нештатского человека и даже не земляшку. Сквозь пьяную развязность угадывалась та же врожденная неукротимая энергия, что и у Кэн­филд. Этот человек привык командовать и не раз смотрел смерти в лицо. Краешком глаза Николь заметила, что Кьяри как-то подобрался. Что-то назревает, и начало не сулит ничего хорошего.
- Сколько лет, генерал, сколько зим! - При­шелец попытался склониться в полупоклоне, взмахнув рукой над столом и выплеснув содер­жимое бокала - отчасти в лицо Кэнфилд, но больше на китель. Николь привстала, возмущен­ная столь явным оскорблением, но генерал при­ковала ее к месту взглядом василиска и молча промокнула лицо салфеткой, пока штатский с ужасом разглядывал содеянное.
- Ой, Джуд, мне очень-очень жаль, - фигляр­ствовал он, нанося тем самым еще одно намерен­ное оскорбление. - Я жутко неповоротлив. Tres gauche! Боюсь, я пьян. Впрочем, неудивительно - это мое нормальное состояние, когда я вижусь с собратьями. Это помогает мне забыть, кто я есть... - Он выдержал паузу. - ...И кем я был.
Николь заметила, что почти неприкрытый гнев в его голосе заставил Кэт Гарсиа помор­щиться.
- Пойду позабочусь о мундире, - поднима­ясь, сказала Кэнфилд Элиасу. - Я скоро. С ва­шего позволения, леди и джентльмены.
Она зашагала среди столиков. Повисло нелов­кое молчание, прерванное плюхнувшимся на ее место незнакомцем.
- Боже мой! - Он залпом осушил бокал. - Я ляпнул что-нибудь не то?
- Морган, вы здесь лишний, - спокойно проговорил Элиас.
- Дэви, ты хочешь заставить меня отвалить?
- Если он не... - вклинилась Николь, ото­двигаясь от стола и машинально прикидывая силу удара.
- Ого! Малышка с пламенем во взоре! Надо поиметь ее в виду.
- Вы что, мистер, намеков не понимаете?
- Майор, лейтенант! Дэниел Морган, ВВС США... В отставке.
«Тем хуже», - подумала Николь и тотчас про­изнесла:
- Вы своего добились - испортили нам вечер. Не отбыть ли вам, пока счет в вашу пользу?
Подавшись вперед, Морган принялся демон­стративно изучать ее персональную карточку. «Если он ко мне хоть пальцем притронется, - решила Николь, - переломаю его грабли на фиг!» Но такого шанса Морган не дал, хотя от него разило, как из винной бочки; Николь даже замутило.
- Ши! - с восторгом узнавания воскликнул он, к великому недоумению Николь. И вдруг она каким-то сверхъестественным чутьем угадала, что с этого мгновения между ними борьба не на жизнь, а на смерть. Мимолетного взгляда на Моргана было достаточно, чтобы понять: ему тоже это известно и не терпится ринуться в бой. «Черт возьми, что здесь происходит?! - проне­слось у нее в голове. - Это же безумие какое-то!»
- Как же я тебя раньше-то не узнал, милаш­ка? Искренне польщен честью свести с тобой знакомство; твоя слава опережает тебя.
- В самом деле?
- Поинтересуйся у Кэнфилд. Это ведь ее дра­гоценный секретик. - Повернувшись к Элиасу, он наполнил свой бокал, пролив немного вина на стол. - Хотел созорничать нынче утром, а? Ах, шалунишка Дэви! Думал, Джуд придется по душе, что ты подстроил отставку ее протеже, когда она уже сказала, что девочка остается? Ай-яй-яй, как нехорошо! Стыдись!
Николь не спускала глаз с Моргана, но боко­вым зрением заметила, что лицо Элиаса превра­тилось в ничего не выражающую маску: обвине­ние дошло до цели и было высказано достаточно громко, чтобы слышали за соседними столиками.
«Вот тебе и общество, основанное на всеоб­щем взаимном доверии, - с горечью подумала Николь. - Но почему?! С какой стати он пус­тился на подобное? Политические игры с гене­ралом, имеющие какое-то отношение ко мне! Не­мыслимо. Сам он ни за что не скажет. Интересно, узнаю я это хоть когда-нибудь?»
Вопросы так и роились в голове Николь. Про­читав написанные на ее лице замешательство и недоумение, Морган хотел углубиться в предмет, но заметил, что комиссар Кьяри молча обогнул стол и замер у него за спиной.
- Это не просьба, майор. - Кьяри дал по­нять, что эта реплика так же недвусмысленна, как и его действия. - Уходите. Покиньте этот сто­лик, это заведение и, как можно быстрее, Луну.
- Выметайтесь из города, а, комиссар?
- Совершенно верно.
- Вы ущемляете мои гражданские права!
- А вы - наши. Возмущение спокойствия. Нарушение общественного порядка. Пьяный дебош. - Кьяри сделал выразительную паузу. - Сопротивление при аресте.
- С вами, законниками, у меня давняя лю­бовь, - подначил Морган, но Кьяри не поддался на провокацию, и майор решил, что зашел че­ресчур далеко. - Ну что ж, не буду вам мешать...
Он, покачиваясь, встал, забрал бокал Кэнфидд и заплетающейся походкой побрел к двери. Уже у самого порога он шарахнулся в сторону, будто споткнувшись, и с ходу врезался в заместителя командира базы, входившего в Дубовый зал вмес­те с женой. Лицо адмирала Шеридана исказилось от ярости, но он сдержался, отступил на шаг и взял под козырек. Морган небрежно козырнул и двинулся дальше, издевательски хохоча.
Николь физически ощутила ярость сидевшего рядом Поля. Глаза молодого человека метали молнии. Испугавшись, что сейчас он ляпнет что-нибудь такое, что перечеркнет его карьеру, Ни­коль инстинктивно наклонилась к нему, желая как-то отвести удар.
- Нет, ты видел?! Адмирал поприветствовал этого сукиного сына! - шепнула она и, заглянув ему в глаза, беззвучно приказала: «Прекрати! Со­храняй спокойствие!»
- Так положено, мисс Ши, - натянуто про­говорила Кэт. - Все военнослужащие, независимо от звания и должности, должны отдавать честь кавалерам медали Славы.
- Простите, майор, но генерал Кэнфидд на­граждена такой же медалью. Почему же она ни­чего не сделала, когда этот ублюдок оскорбил ее?!
- Этот «ублюдок», лейтенант, - настоящий герой!
- Как-то не верится!
- Не вам судить! - с досадой отрубила Гарсиа; ее техасский акцент стал гораздо заметнее. - В свое время, и не так уж давно, Дэниел Морган был наилучшим!
Тут подал голос Элиас; судя по всему, от него не укрылся молниеносный обмен взглядами между молодыми астронавтами.
- Его крейсер конвоировал «Кобри», грузо­вой транспорт Ассоциации, на пути с Титана, когда на них набросилась Волчья Свора. Класси­ческая засада. Когда все кончилось, транспорт представлял собой выпотрошенный остов, крей­сер выглядел ненамного лучше. Морган посадил всех уцелевших на спасательный бот и направил его к Солнцу. Так уж получилось, что ближайшей пригодной для высадки планетой оказалась Земля. Полет занял семь месяцев, но он все-таки довез людей до дома.
- За каковую заслугу, - гневно перебила Кэт Гарсиа, - бескрайне мудрые НАСА и ВВС на­градили его медалью - и комиссовали подчис­тую! Героя не постеснялись вышвырнуть за порог!
- Все не так просто, майор, - возразила ге­нерал, возвращаясь на место. - Медкомиссия обследовала Моргана и пришла к выводу, что перенесенные испытания привели к необрати­мым явлениям в его психике, сделав его непри­годным для службы в регулярных войсках в ка­честве астронавта. Ему предлагали администра­тивные и преподавательские должности, но он предпочел пенсию. Насколько я понимаю, впос­ледствии он неплохо устроился частным космопилотом.
- Разве это не говорит о том, что комиссия была не права?
- К гражданским и военным лицам подход совершенно разный, поскольку и спрос с них другой, Кэт. Впрочем, сейчас не время и не место для подобных дискуссий.
- Простите, мэм. Но мне кажется, такими людьми бросаться не стоит. Своими знаниями я обязана Дэну.
- Его дарования несомненны, но не они одни решают дело. С поры слушаний по его делу я не узнала ничего такого, что убедило бы меня в ошибочности принятого решения.
- Я ведь тоже была на том боте. И обязана ему жизнью.
- Дэн надломился, вы - нет. Подобное ока­залось бы не по силам кому-то другому, но его душевные раны слишком глубоки. Я знаю, как вы были близки и чего это вам стоило, но теперь все в прошлом.
Кэнфилд обвела взглядом сидящих, задержав его сперва на Поле, затем на Николь.
- Извините за этот спектакль. - Она давала понять, что эта тема исчерпана. - Дэниел Мор­ган был уважаемым и популярным военным, причем весьма заслуженно, и обстоятельства его де­мобилизации не устраивают очень многих офи­церов. Рапорт медкомиссии подписывала я, так что он не может не питать ко мне особых чувств. На сем позвольте откланяться. Пожалуйста, оставайтесь и спокойно заканчивайте обед. Со­гласно графику «Странник» покинет лунную ор­биту через шесть недель. Настоятельно советую вам хорошенько отдохнуть - в первую очередь это касается мисс Ши и мистера да Куна; другая такая возможность будет у вас нескоро. Вводный инструктаж начинается послезавтра в семь ноль-ноль, в кабинете доктора Элиаса. И упаси вас Господь опаздывать!

3
Прошло целых четыре недели, прежде чем они поднялись на борт «Странника», дрейфующего в тысяче километров от лунной поверхности. Че­тыре недели, двадцать восемь до предела насы­щенных дней, начинавшихся ровно в семь и тя­нувшихся до полуночи, с коротенькими переры­вами на еду и мытье. В аудиториях они потели над томами инструкций, схем и чертежей, до мельчайших деталей изучая устройство корабля, который станет их домом - собственно говоря, их тесным мирком - чуть ли не на год. Из клас­сов они перешли в ремонтные мастерские, чтобы изучить корабль не на словах, а на деле, терзая стоящий в да Винчи макет в натуральную вели­чину, разбирая каждый отсек, демонтируя глав­ный двигатель - и все это в скафандрах с анти­радиационной защитной броней, точь-в-точь как в космосе, - осматривая корабельную проводку миля за милей, пока не прониклись убеждением, что знают корабль вплоть до последнего винтика, не хуже тех, кто его строил. В то же время коман­да Элиаса гоняла их на симуляторах, быстро вводя в обычную летную программу все мысли­мые и немыслимые проблемы. Николь и Поль сталкивались с отказом всех систем, сбоями обо­рудования, природными катаклизмами и боевы­ми действиями. В ход шло все - от семейки мышей в вентиляционной шахте до «черной дыры»; от спасательной операции в Дальнем кос­мосе до посадки на поверхность планеты, хотя на подобное «Странник» совершенно не способен. И чаще всего инсценированная реальность кон­чалась их смертью.
Наконец, после месяца тренировок, за две недели до отлета - Николь и то и другое каза­лось вечностью, - они поднялись на борт на­стоящего «Странника». Конструкция громадно­го корабля строго функциональна и не претен­дует на эстетику, но для Николь он был этало­ном красоты; осознав это, она даже залилась ру­мянцем стыда. «Мне нет дела до его уродства, - думала она, когда челнок пересекал полярную область Луны, направляясь к гигантскому ко­раблю, - будто какому-нибудь морскому волку из книжки. Надо же, он мой!» И тем не менее недоумевала, как за оставшееся время - всего-навсего четырнадцать дней - можно подгото­вить к старту все-все.
От отсека управления до кормовых дюз похо­жий на исполинский мухомор «Странник» насчи­тывает 217 метров. Передняя треть отведена для жилых и рабочих помещений экипажа, сред­няя - трюм для припасов, а задняя отдана под топливные баки и ионно-импульсные двигатели. Рубка управления находится точно на оси цент­ральной шахты и представляет собой купол с ил­люминаторами мостика прямо на носу корабля. «По крайней мере экипаж увидит, куда мы летим, даже если откажет абсолютно вся аппаратура», - отметила Николь с мимолетной ухмылкой. По периметру основания головного модуля располо­жены люки для катеров типа «Скиталец» - двух рабочих, двух исследовательских и двух боевых, предназначенных для маневров в таких местах, куда не добраться громадному и не столь юркому крейсеру.
Под рубкой находится «Дом» - две вертя­щиеся Карусели примерно тридцати метров в диаметре и пятнадцати в высоту, - где астро­навты смогут жить и работать в поле искусст­венного тяготения, созданного вращением ци­линдров вокруг центральной оси - потому их и прозвали Каруселями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31