А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


- Нашёл что-то?
- Кое-что обнаружил, но пока только подозрения.
- Лучше отдай работу кому-нибудь, а сам уезжай, - безапелляционно сказал Анри. - В этом полисе на нас будут охотиться, пока не убьют. Да и в другие тоже пошлют сообщения. Так что придётся делать пластические операции. Клан поможет выправить документы. Обоснуемся где-нибудь, может и здесь же, заново познакомимся со старыми друзьями...
- Не забывай, что именно так тебя и вычислили. Начинать жизнь придётся с нуля. Ну, пару-тройку знакомых оставить - куда ни шло, а в остальном - всё по-новому.
- Ладно. Ты, значит, в клинику не придёшь?
- Нет. Я здесь посижу, потом куда-нибудь ещё двину.
- Осторожнее.
- Я всегда осторожен. Этим и славлюсь. Пока.
- Пока, - сказал Анри и отключил свой коммуникатор.
С другими кланерами я связываться не буду - зачем? Всё равно они ничем не помогут, зато я их могу раскрыть.
Сама собой разрешилась и загадка, над которой я ломал голову последние часы. Информацию об опытах Марины надо доставить в Клан. Там можно будет узнать сведения обо всех Бионах полиса и спланировать операцию по их уничтожению. Иначе действительно придётся начинать новую жизнь. А я так привязался к Фионе и Эдгару! Иногда приятно провести с ними время за интеллигентным разговором на философские темы.
Я расправился с филе тунца и уже готовился доесть салат, когда приятный голос произнёс: «Привет...» Я поднял голову: передо мной стояла стройная девушка, которая явно не знала, что существуют другие цвета, кроме чёрного. Рядом с ней громоздились двое мужчин атлетического телосложения в практичных куртках из политанара.
- Можно присесть? - спросила девушка.
Я кивнул, и вся троица удобно расположилась вокруг моего стола.
Девушка напоминала чёрную королеву моих шахмат, от неё будто веяло холодным ветром ледяного виртуального мира. Кожа, сапожки, чёрный шёлк, шнуровка - полный набор. Талия затянута в корсет из чёрного матового латекса, который стал модным в последнее время. Кажется, будто её можно обхватить большим и указательным пальцами руки.
Она медленно сняла тонкие перчатки, аккуратно сложила их и скрестила пальчики домиком. Никогда не доверял девушкам, которые предпочитают тонкие кожаные перчатки. Такие на всё способны. Её абсолютно чёрные глаза смотрят на меня, не отрываясь и не мигая.
Один из её спутников одет в чёрную шёлковую рубашку, из нагрудного кармана которой изящно выглядывает уголок белоснежного платочка, пахнущего самыми модными мужскими духами этого месяца. Этот человек, видимо, старается достигнуть неподвижности статуи, настороженно скользят только зрачки глаз.
Второй мужчина старше спутников. Его лицо покрыто сеточкой морщин, как у человека, который в молодости собирался стать актёром. Это лицо вызывает доверие и уважение, а неторопливые манеры несут отпечаток спокойной, уверенной силы, ничего никому не старающейся доказывать, а просто сметающей всё на своём пути. Этому человеку, я уверен, пришёлся бы по душе мой виртуальный сад камней.
Несмотря на то, что и до их прихода я не нервничал, теперь и вовсе ощутил моральное удовлетворение и спокойствие. Это были лучшие воины Клана - Корпус Экзекуторов. Они не селились ни в одном из полисов, а просто появлялись в нужном месте в нужное время. Их немного - около пятидесяти. О них говорят, что это самая надёжная команда, которая ни разу не потерпела неудачи. Их тела напичканы самыми последними достижениями нейрохирургии, а мозги хранят целые серии боевых рефлексов.
- Как вы меня нашли? По звонку с коммуникатора?
Девушка кивает. Тот, который постарше, представляет своих спутников:
- Это Кордел, это Кристин, а я - Дуглас. Как мы поняли, у вас тут появились проблемы. Разумеется, мы ехали сюда не потому, что предвидели это. Мы немного по другому вопросу. Давай проедем к тебе домой. С нами тебе нечего опасаться. Заберёшь ноут, а потом посетим клинику. Мы хотим провести несколько тестов.
- Какие тесты?
- Пошли в нашу машину. Там узнаешь.
Он резко встал, подождал, пока я расплачусь, и вскоре мы были в небольшом фургончике. Кристин села за руль, а мы втроём расположились в салоне. Там стояли блестящие металлические ящики с оружием, ноут, какое-то ещё оборудование по мелочам.
- Располагайся, - улыбнулся Дуглас и подал пример, присев на один из ящиков. - Мы посланы сюда, потому что произошли убийства наших кланеров Хранителями. Провели расследование и пришли к выводу, что среди Нейромантов полиса есть предатель.
- Это невозможно. Ни один кланер не продастся другому клану.
- По своей воле - не продастся. А как насчёт действия определённых препаратов? Бионы на это мастера. Захватывают человека, сажают на реактивы, обеспечивающие быструю потерю чувства реальности, проводят специальные процедуры, и человеком этим потом можно управлять. Тот день, когда проводилась операция, просто стирается из памяти кланера: он уверен, что его не захватывали, что он абсолютно свободен. Но на самом деле в его памяти - провал, битый сектор. Мы просто выкачиваем память о последних месяцах и просматриваем её с помощью специальных программ в поисках такого сектора. Обычная процедура, нечего бояться. Даже если обнаруживается у кого-нибудь подобное, достаточно поменять физический носитель, чтобы избавиться от действия препаратов. Наказания, естественно, нет - ведь не вина кланера, что из него выпытали сведения. Скажи, ты уверен, что твоя память чиста?
- Абсолютно уверен.
- Но как ты можешь быть уверен в этом? Откуда вообще ты знаешь, что все твои воспоминания - настоящие, а не фальшивка? Только проверка способна выявить лакуну!
Мы доехали до моего дома, поднялись ко мне, я захватил бутылочку руалы, пару Abuser'os, ноут, несколько необходимых дисков. Никто из Бионов не появился, хотя воины Клана были готовы и ждали нападения. Потом, пока мы ехали к клинике, меня не покидала навязчивая мысль: если они просмотрят все события последних месяцев, всплывёт информация о Марине. Они обязательно решат действовать грубой силой и просто пошлют пару воинов, которые девушку с Френсисом захватят. Марина скорее всего не успеет и яд принять...
Итак, нельзя допустить проверки памяти. История с Эвансом будет рассматриваться в Трибунале, пройдёт немало времени, и Марина с Френсисом к тому времени уже погибнут. А если я не докажу свою невиновность и судьи не оправдают меня, то наступит и мой черёд раствориться в вечности... Можно, конечно, заблокировать свою память, но ведь это расценят, как попытку сопротивления.
- Я проходил, как вы, наверно, знаете, специальный курс тренировок в Клане и теперь могу запоминать громадные массивы информации, но из-за этого доступ к памяти сильно усложнён. Не думаю, что смогу ослабить контроль, - попытался я выкрутиться.
- Что ж, - ответил Дуглас. - Придётся использовать метод пожёстче. С вводом в транс... Нейроманты переносят транс очень плохо, это довольно болезненно... Ты потренируйся, я бы не хотел прибегать к крайним мерам.
Так. Отмазка не прокатила, как выражается Анри...
За два района до больницы мы прочно и надолго встали в пробку. Кристин нервно постукивала по рулю рукой, затянутой в перчатку. Дуглас не отрывал глаз от меня. Кордел закрыл глаза и откинул голову назад.
То, что было потом, заняло гораздо меньше времени, чем я потрачу на описание.
Удар, сопровождающийся вспышкой, два взрыва, слившиеся в один. Кристин пригибается, а за треснувшим бронестеклом видны взлетающие в воздух автомобили. Фургончик мощно сотрясается и отправляется в непродолжительное путешествие по воздуху. Он бьётся о стену дома и замирает.
Итак, симфония боя началась... Клубы чёрного дыма забивают нос и глаза. Дуглас и Кордел кое-как сориентировались в пространстве, полезли за своим оружием, я потянул рукояти Абьюзеров. По стенкам, обращённым к небу, грохочет дробь. Где-то рядом гремит ещё один взрыв. Ударом ноги отшвырнув дверь, Дуглас делает кошачий прыжок в сторону, откатывается за угол дома, вскидывает к плечу приклад новенького Thunderbolt E7, энергоячейки к которому идут на вес золота. Две нестерпимо белые молнии поражают двоих из стоящих на крыше противоположного дома людей. Кувырок в сторону - угол дома разлетается мелкой крошкой, а Дуглас снова делает два выстрела.
Кордел, высунувшись из фургона, посылает три ракеты из шестиствольного полицейского гранатомёта, накрывая огневую точку в переулке - звучат скупые барабанные удары. Разлетаются машины, низвергаясь на землю кусками корпусов и стёкол, воспаряют в воздух смешные человечки, которые по приземлении превращаются в сломанных старых кукол - не правда ли, сразу вспоминаются творения Берлиоза? В его музыке я всегда слышал нечто, создающее в мозгу картину слепящего взрыва с громоподобным звуком и тысячей мелких частиц, разлетающихся во все стороны.
Полицейский патруль тоже открывает стрельбу по невидимым мне врагам. Кто-то в чёрном плаще поднимает автомат - мой Abuser опережает его короткой очередью. Пули рванулись вперёд, оставляя за собой хвосты раскалённого дрожащего воздуха. Память запечатлевает краткий миг: витрина за спиной человека в плаще разлетается вдребезги, кажется, каждая частичка стекла живёт собственной жизнью, а перед витриной сгибается почти перерезанная очередью пополам фигура.
Кто стреляет? Кто против кого? Не знаю. Только помню, как на землю грузно упал гранатомёт Кордела с шестью пустыми дымящимися стволами, а он поднял двуствольный шотган. Его не надо переламывать пополам для перезарядки? Великолепно! Зачем нужно такое оружие - ведь слоны давно вымерли.
Двойная порция дроби щедро отменяет гравитацию для случайно выбежавшего из переулка прохожего - нервы отдали приказ стрелять до того, как глаз рассмотрел, кто бежит. Человек грациозно взлетает в прыжке назад, словно в балете, потом опускается на асфальт, а дробинки продолжают терзать его тело. Хорошая кучность у этого шотгана.
Феерическими, волшебными фонтанами брызжут искры искорёженной светорекламы, тускло растекается по трубкам синий неон, бросая холодный отблеск на лица мертвецов. Большая часть рекламных светощитов уничтожена, но оставшиеся создают неповторимый фон, достойный украсить картину какого-нибудь великого художника. Впрочем, срок жизни этого художника с его планшеткой и ноутбуком на этой улице равнялся бы сроку жизни бумажного журавлика в огне камина.
Подобно грому барабанов из Allegro Пятой симфонии Бетховена звучат автоматные и пулемётные очереди. По редкой живучести противников делаю единственно верный вывод - Бионы. Полиции тут нечего делать - им не вписаться в бешеные скорости. Один из патрульных бессильно распростёрся на земле, сжимая в холодеющих пальцах автомат с опустевшим магазином. В его лбу пузырится чёрной кровью дырка от пули. Второй пытается отползти в укрытие, волоча простреленные ноги.
Казавшаяся хрупкой Кристин разворачивает пулемёт-вертушку - в дело вступает контрабас, столь нелюбимый большинством композиторов. Стволы начинают вращаться, выплёвывая дешёвую смерть для самых торопливых. Единственный недостаток таких пулемётов - перегреваются, канальи! Правда, обычно это происходит ленте, эдак, на третьей, и все мишени к тому времени уже давно превращаются в опилки, труху и корм для рыбок.
Сзади стайка пуль жалит панцирь, швыряя меня лицом в асфальт. Панцирь выдержал - иначе бы я остался с перебитым позвоночником. Стрелявший успевает только отбросить пустую обойму - Кордел повергает его наземь дуплетом из своего шотгана. Бион ещё шевелится и пытается встать, но второй дуплет пригвождает его к земле.
Перезвон серебряных колокольчиков на заднем плане, тревожный ambience - где-то за домами приближаются машины полиции. Чего у них не отнять - так это реакции.
Кто-то стреляет по Корделу. Его тоже спасает панцирь, но лицо каменеет - пуля оторвала палец. Хорошо что не большой - тогда бы пришлось прикручивать шотган к руке проволокой. Дуглас делает несколько коротких выстрелов по показавшемуся прямо за моей спиной Биону. В память навсегда впечатываются два самых неприятных в мире звука - пули, продирающейся сквозь мясо, разрывая мышечные волоконца по ходу движения, и её коллеги, прогрызающейся сквозь кости и плоть к сердцу, чьё биение внезапно останавливается с еле слышным всплеском в районе левого желудочка.
Я встаю с земли и молниеносно ухожу в переулок. Музыканты могут встать со своих мест и принимать поздравления, но я, право же, к этому равнодушен. Бодрым бегом петляю среди домов, пережидая в укромных закоулках звуки шагов, услужливо передаваемых мне имплантантом. Через несколько кварталов останавливаюсь, пытаясь хоть что-нибудь расслышать сквозь стук сердца.
Сзади приближаются шаги. Погоня. Срываюсь с места, продолжаю петлять, потом прячусь в тени. Меня не видно со стороны - в этом я уверен. Но шаги, которые позиционирует моя плата, приближаются, идут за мной безошибочно и быстро. Видимо, этот Бион так развил своё чутьё, что преследует меня по запаху. Что ж, для таких есть в запасе один трюк.
Снова петляю между домами, потом выхожу на открытую пустую улицу, освещённую редкими фонарями, иду спиной вперёд, наведя пистолет на угол, зигзагами поворачиваю, будто обхожу дома.
Как я и ожидал, преследователь не знал этого приёма и потому не успел приготовиться. Он выскочил из-за угла, думая увидеть мою близкую спину, а я оказался напротив.
Выстрел. Ещё и ещё - пока не щёлкнул пустой затвор.
Вот так. Спокойно. Вынимаю пустую обойму, заменяю новой. Погони за мной больше нет. Есть время перевести дух. Знать бы только, через что его надо переводить, как говорил в таких ситуациях мой отец. Достаю коммуникатор и выключаю его. Теперь меня невозможно найти по сигналам связи. Чтобы уйти от экзекуторов, придётся приложить куда больше усилий, чем отрываясь от Бионов...
Вокруг кружатся снежинки. В каждой - секунда чьей-то жизни. Подставляю ладонь - и несколько снежинок-секунд оседают на ней, находят своё место с неторопливостью старого джентльмена, пьющего свой утренний кофе.
Я углубляюсь в переулки - без особой цели, просто чтобы удалиться от места перестрелки. Душевное равновесие уже восстановлено. Когда мозг спокоен, он гораздо оперативнее работает, поэтому в Клане нас терзали на психологических тренингах беспощадно, чтобы никакой стресс не мог лишить способности уверенно чувствовать себя при любом раскладе.
Впереди, теряясь башенками в угрюмом ночном небе, застыл собор. Не очень большой, мастерски выполненный - точно такой, как я видел на картинке старой книжки по истории в Клане: взметнувшиеся шпили, узкие высокие окна с цветной мозаикой, отделка под каменные глыбы... Я так заинтересовался этим чудом, что даже зашёл за высокие металлические ворота, искусно заплетённые фигурками и растениями. Аккуратная дорожка мимо ухоженных клумб с цветами (ещё одно чудо!) привела к высокой двери, и я беспрепятственно проник внутрь.
Эхо шагов тут же вспорхнуло к потолку испуганной птицей, запуталось в череде галерей и колонн. Здесь всего тебя пронизывает ощущение величия, вселенского спокойствия, и почти реальностью кажется мировой разум, для которого все люди - лишь букашки. Я медленно шёл, пристально рассматривая мозаику, мраморные барельефы, строгие лепные украшения. Храм казался лёгким, воздушным, словно вырезанный из бумаги игрушечный домик. Он словно ждал, когда соберутся все заблудшие, чтобы спасти их, поднявши на небеса. Я дошёл до огромного алтаря, провёл пальцами по клавишам стоявшего слева органа - легонько, чтобы не извлечь звука. Кто же вытирает здесь пыль с алтаря, со статуй, с высоких цветных витражей?
- Можешь нажимать сильнее. Здесь хорошая звукоизоляция, снаружи слышно не будет ничего... - Слова эти были сказаны голосом настолько спокойным, что даже не полетели эхом под своды, а мирно достигли моих ушей.
Я повернулся, машинально посылая руку за пистолетом, но отпустил рукоять, увидев стоящего в проёме небольшой двери человека. На лице его морщины уже слились в замысловатую картину, возраст которой колебался где-то в районе семидесяти лет. Глаза походили на кусочки зелёного стекла, какое используют в мозаике - спокойные и живые. Одет человек был в чёрный скромный пиджак - не новый, но опрятный, из-под него белела рубашка, чёрные брюки и ботинки завершали наряд.
- Здравствуй, - сказал он, подходя к органу. - Позволь, я сыграю.
Он сел на скамейку и погладил клавиши.
- Ты хочешь что-нибудь заказать? Только не токкату Re minor Баха. Терпеть её не могу.
- А что-нибудь из импровизаций Паганини?
Старик кивнул и заиграл фрагмент. Звуки моментально наполнили собой всё пространство зала, потом отправились кружиться под свод. Играл старик превосходно. Даже в самых трудных местах его пальцы порхали над клавишами легко и непринуждённо, и когда он касался ножных клавиш, мне казалось, что для него это столь же просто, как для меня помешивать ложечкой чай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47