Но Дэвиса Карлайла Клея было не так просто заставить повиноваться. Выпрямив согнутые после приземления ноги «Феникса», он повернулся налево, и длинный тяжелый ствол автоматической пушки «Император Ультра-5», установленной на левом плече робота, уставился в «Виндикатора». С громким стуком снаряды Клея посыпались и стали взрываться, попадая в грудь и ноги «Виндикатора», разрывая уже и так поврежденную в сражениях броню робота, снося огромные куски металла, которые, дымясь, падали на землю.
Дэвис Карлайл Клей был четвертым номером в первом батальоне Легиона – и… лучшим другом Алекса. Молодой, импульсивный, прирожденный воин, если, конечно, не брать в расчет его беспечность, Дэвис был сыном одного из первых водителей боевых роботов, вошедших в Серый Легион Смерти. Его имя впитало в себя ту атмосферу дружбы и взаимопонимания, которая царила во все времена в Легионе. Его назвали в честь майора Дэвиса Макколла, еще одного ветерана Легиона, а также в честь Грейсона Карлайла, основателя Легиона, отца Алекса.
И вот теперь Дэвис стоял почти нос к носу против «Виндикатора» и «Волкодава», посылая лазерные разряды один за другим в противника. Алекс прекрасно понимал, что «Феникс» Клея уже расстрелял в сражении все свои РДД. И тот залп, что он выпустил, приземляясь около друга, был последним. Ему нечем было перезарядить автоматическую пушку, иначе он давно сделал бы это. А значит, у него, как и у Алекса, осталась только лазерная установка, вмонтированная в правую руку «Феникса». Его боевая машина серьезно пострадала в бою при Халидоне, и Алекс отчетливо видел почерневший металл и глубокие пробоины на боках, торсе и ногах робота Клея. Под смертельным, сконцентрированным огнем двух роботов Четвертого Гвардейского полка Скаи «Феникс» Клея стоял в сверкающем сиянии красного и золотистого света, когда плотная пелена дыма и поднявшейся в воздух пыли стада менее насыщенной и более прозрачной. В этом неясном призрачном свете казалось, что «Феникс» истекает кровью… когда из специальных отверстий подавалась зеленая жидкость, предназначенная для охлаждения поверхности робота. Еще немного – и из-за перегрева в кабине Клею придется отключить все системы.
Но оба вражеских робота допустили тактическую ошибку. Они видели, что робот Алекса упал, и повернулись к нему спиной, чтобы встретить нового врага, посчитав, что с «Лучником» покончено.
Подняв своего робота на ноги, Алекс двинул его вперед и, приближаясь к «Виндикатору», поднял над головой обе руки робота. Через секунду он изо всей силы опустил стальные кулаки на голову ничего не подозревающего «Виндикатора». А потом развел руки и ударил вражеского робота по плечам.
Раздался грохот удара металла о металл. Алекс едва удержал свою машину от падения во второй раз. Но ему удалось удержать ее на ногах, в то время как «Виндикатор» рухнул вниз лицом на землю. Его голова была разнесена на куски, по оголенным проводам змеились огоньки, похожие на живых светлячков. Водитель, скорее всего, умер еще до того, как робот упал на землю. «Феникс» выпустил последнюю очередь из автоматической пушки по «Волкодаву», и пушка замолчала: кончились снаряды. Все еще стоя в огне. Клей продолжал выпускать лазерные разряды в своего оставшегося в одиночестве противника.
Однако силы стоящих друг против друга роботов были неравны. Хотя по массе «Феникс» был на двадцать тонн тяжелее «Волкодава», но последний имел лазерные установки средней мощности на груди, а также лазер большой мощности «Циклоп XII», вмонтированный в руку. Только один этот лазер был намного мощнее, чем все оружие Клея.
Расправившись с «Виндикатором», Алекс повернулся к «Волкодаву», и перекрестье прицела установилось на спине вражеского робота, где броня была намного тоньше. Когда он выстрелил, то тут же получил ответный выстрел из лазерной установки «Волкодава». Удар пришелся по правой руке «Лучника».
Монитор, отвечающий за уровень температуры в кабине, показал превышение допустимой нормы, и компьютер опять настоятельно рекомендовал ему катапультироваться. Игнорируя голос компьютера и надписи на мониторе, Алекс продолжал стрелять, стараясь попасть прямо в отверстие лазерной установки на спине «Волкодава». Когда ему это наконец удалось и установка расплавилась с громким шипением, он не прекратил стрелять в спину робота.
– Алекс! – раздался крик Клея по тактической линии связи. – Алекс! Я горю!
– Выбирайся скорее! —скомандовал Алекс. «Волкодав» пытался развернуться к Алексу, чтобы выстрелить в него из лазерного орудия, расположенного на груди. Но Алекс все время держал своего «Лучника» за его спиной, не давая противнику возможности повернуться к нему лицом. Взрыв сорвал бронированные панели с бока «Волкодава», и они посыпались, подпрыгивая, по каменистому неровному руслу высохшей реки.
– Алекс! Помоги!
Но Алекс не слышал призыва друга, его захватила кровавая битва не на жизнь, а на смерть. «Волкодав» заполнил его зрение, его мозг, его слух. Алекс, стиснув зубы, шел на врага и стрелял, стрелял, стрелял… Медленно, как бы нехотя, «Волкодав» дрогнул и опустился на колени. Дым вырывался из трещин и воронок в броне, а по оголенным проводам и электронным схемам заплясали и заметались язычки пламени. В этот момент голова робота, состоящая из секций, раскололась, и водитель «Волкодава» катапультировался на командном кресле из бесполезного теперь робота. Покинутый своим водителем, робот еще мгновение постоял на коленях, а потом рухнул на землю и застыл кучей никчемного металла.
Только теперь Алекс вспомнил о Дэвисе…
«Феникс» пылал. Из огромной пробоины на груди вылетали клубы черного, жирного дыма. Пробоина была как раз под пространством, которое занимала кабина водителя. Языки пламени лизали верхнюю часть торса «Феникса».
– Дэвис!
Он со всех ног бросился к роботу друга, и в этот момент огонь столбом вырвался из внутреннего пространства «Феникса», а правая рука оторвалась и упала полурасплавленным обрубком к ногам робота. Огонь быстро распространялся. Алекс не мог донять, что горит. Вероятно, взорвалась энергетическая установка и стала причиной возгорания робота. Даже металл будет гореть при такой температуре…
– Дэвис! – заорал Алекс. – Катапультируйся! Выбирайся оттуда, черт побери!
Но в ответ он услышал дикие крики человека в агонии, которые раздались в наушниках его нейрошлема.
Через несколько секунд Алекс был рядом с «Фениксом», который стоял теперь неподвижно, весь охваченный пламенем. Уровень температуры в его собственной машине давно превысил все мыслимые границы, и сейчас находиться около этого пылающего как факел робота было настоящим безумием. Но он, казалось, не замечал жары в кабине. Алекс пытался найти способ сбить огонь с «Феникса» и спасти друга.
– Дэвис!
Крики внутри «Феникса» смолкли. Наступила мертвая тишина, в которой был слышен гул пламени, жужжание приборов в кабине Алекса и шипение падающих вниз расплавленных капель металла.
– Дэвис! Ты слышишь меня? Ответь мне, Дэвис!
Но в ответ не раздалось ни звука. Крики Дэвиса Клея из «Феникса» замолкли навсегда.
Но Алекс слышал их. Они продолжали звучать в его мозгу…

I

Резиденция, Данкельд
Гленгарри, пограничная область Скаи
Федеративное Содружество
02 часа 75 минут. 10 марта 3057 года

Александр Карлайл внезапно проснулся от собственного крика. Он сидел, выпрямившись, на постели… в своей комнате, находящейся в Резиденции, старинном здании, построенном на вершине холма, которое командование Легиона превратило в оборонительную крепость и разместило там своих воинов. Простыни были влажные, а его обнаженное тело покрыто холодными каплями пота. Весь дрожа, он откинулся на подушку и широко раскрытыми глазами уставился в темноту. Алекс знал, что уснуть ему сегодня больше не удастся. Знал он также и то, что ему не избавиться от ночных кошмаров.
– Компьютер! – сказал он в темноту. – Включиться!
Повинуясь приказу, настенные панели включились и осветили комнату. Выполненные в стиле раннего колониального периода Гленгарри, лишенные украшений феррокритовые стены были покрыты тонкими экранными панелями, которые могли давать изображение в реальном масштабе времени о том, что происходит за крепостным валом замка, а также любую информацию из главного архива данных. Сейчас они показывали простое световое шоу из переплетающихся цветовых форм, рисунки в голубых и зеленых тонах, придуманные Томо, мастером из Нового Эдинбурга, еще в XXV веке и предназначенные для того, чтобы можно было успокоиться и расслабиться. Но сейчас Алексу показалось, что он медленно погружается под воду и еще немного – и он утонет в этих сине-зеленых волнах света.
– Компьютер, – сказал он, – нормальное освещение.
Рисунки Томо медленно уступили место мягкому, теплому свету, который соответствовал обычному дневному освещению оранжевого гленгаррианского солнца. Спустив ноги с постели, Алекс поднялся, босиком пересек комнату и подошел к главному терминалу.
– Компьютер, речевая связь с медтехом Джамисон, —сказал он, опускаясь в кресло, – негативное видеоизображение.
На экране, над терминалом, засветилось окно, некоторое время оно оставалось пустым, за исключением слова «Соединение», которое то зажигалось, то гасло. Мигание продолжалось гораздо дольше, чем ожидал Алекс, пока наконец на экране не появилась новая легенда. «Связь установлена. Негативное видеоизображение».
– Что случилось? – спросил женский голос, раздавшийся по громкоговорителю. Он был резкий, и в нем явно звучало раздражение.
– Элен? – сказал Алекс. – Это Александр. Я разбудил тебя?
Она немного помолчала, а потом ответила:
– Сейчас два часа семьдесят минут по местному времени, и ты еще спрашиваешь, разбудил ли ты меня?
– Извини, Я… я думал, что сегодня дежуришь ты.
– Нет. Сегодня дежурит Ватсон, – с уже меньшим раздражением ответила она, подавив зевок, – Что случилось? Опять ночные кошмары?
– Я не могу спать, Элен, – медленно заговорил Алекс, опустил голову и взглянул на руки. Они все еще дрожали противной мелкой дрожью, и он не в силах был ее унять. – Меня опять мучили кошмары. – Последние слова он произнес печальным неуверенным голосом.
– Я сейчас приду.
– Нет, послушай, соедини меня лучше с Ватсоном. Мне действительно очень жаль, что я тебя потревожил.
– Теперь это не важно. Я уже все равно проснулась. Я только оденусь и через десять минут буду у тебя.
На экране появились слова: «Конец связи».
Поднявшись с кресла, Алекс взглянул на себя. Прошел год после битвы при Халидоне, четыре месяца после жестокой и изнурительной партизанской войны, которая началась вслед за этой битвой, а его тело все еще оставалось настолько худым, что можно было пересчитать все ребра.
Алекс решил, что ему тоже следует одеться. Военный врач Элен Джамисон не будет изображать из себя пуританку при виде обнаженного мужского тела, но Алексу не хотелось, чтобы она подумала, что он вытащил ее из постели посреди ночи зачем-нибудь еще, а не для того, чтобы получить от нее успокаивающее средство. По его приказу компьютер открыл стенной шкаф, и через несколько минут на нем уже был темный комбинезон с короткими рукавами и эмблемой Серого Легиона Смерти на груди.
Этот ночной кошмар…
Снова и снова…
Гленгаррианская кампания началась более года назад, когда сепаратисты Скаи подняли мятеж против Федеративного Содружества. Полковник Грейсон Карлайл Смертоносный, прославленный отец Алекса, временно передал командование Серым Легионом Смерти сыну, с наказом обеспечить мир на Гленгарри.
Командование? Да, верно! Рядом с такими проверенными и закаленными в боях ветеранами, как Дэвис Макколл, Хасан Али Халид и Чарльз Биер, его действия как полкового командира скорее походили на моделирование боевой подготовки с целой командой опытных инструкторов, которые в любой момент могли исправить его ошибки.
Но на этот раз боевые действия, страдания и смерть были настоящими; При Халидоне Легион потерпел жестокое и горькое поражение. Атака Алекса против авангарда повстанческих войск у Рико-Пасс позволила спасти Легион, но слишком большую цену пришлось за это заплатить. А после этого – семь долгих месяцев партизанской войны – набегов, с последующим отступлением, против повстанческих войск, которые захватили все населенные пункты Гленгарри. Фактически это были мелкие набеги на стратегические дороги врага, ведущие к столице Гленгарри.
Потери Легиона были невосполнимыми. Приток новых рекрутов сокращался по мере того, как правительство мятежников забирало в свои руки все новые и новые населенные пункты Гленгарри. Новых роботов взять больше было негде, а запасные части для старых, чтобы они хотя бы могли двигаться, приходилось, как нищим, собирать на поле боя… иначе Легион совсем остался бы без роботов. Это была самая горькая и самая жестокая из всех войн, которую мятежники могли выиграть, если бы им удалось захватить Легион врасплох и заставить принять бой в открытую…
Это было, с начала и до конца, проверкой молодого Карлайла на умение действовать в экстремальных ситуациях, его способности принять на себя ответственность и осуществлять командование.
«Ты несешь ответственность перед своими людьми, мужчинами и женщинами, которые смотрят на тебя как на лидера» – так сказал обычно молчаливый Чарльз Биер, как раз перед боем на Килленкренки-Пасс, заключительной битвой долгой Гленгаррианской кампании. Биер – легенда среди наемников, водитель боевого робота третьего поколения – вел свой род от Тау Сети II. Он, как Макколл и Халид, был первым из тех, кто присоединился к отцу Алекса почти тридцать лет назад, когда Серый Легион Смерти только организовывался. Ко времени восстания сепаратистов Скаи Биер жил уединенно на Гленгарри, пока не услышал о том, в каком ужасном положении находится Легион. Его внезапное появление у Килленкренки и то моральное воодушевление, которое вызвал его приезд, позволили наконец Легиону изменить положение в свою пользу.
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ.
Да, это он, Алекс, несет ответственность за то, что Дэвис Клей умер страшной смертью, загнанный в капкан на поле битвы в своем горящем «Фениксе». Это он несет ответственность за то, что Хасан Али Халид был тяжело ранен в битве у Локабар-Форест шесть месяцев назад. Черт побери! Это он виноват с начала и до конца, что Серый Легион Смерти понес тяжелые потери на Гленгарри, где больше половины личного состава и техники было выведено из строя к тому моменту, когда наконец появился его отец, чтобы снять осаду и спасти его.
Шестьдесят процентов выбывших из строя… Это ужасная и кровавая статистика! Не было ничего, что позволило бы ему оправдаться перед самим собой за то, как он провел эту кампанию. Но что было еще хуже, по мнению Алекса, что его каким-то образом изобразили героем, человеком, которому удалось сплотить Легион и противостоять силам Четвертого полка сепаратистов Скаи до подхода свежих сил. Если честно, то к моменту появления старой гвардии Легиона и знаменитых Горцев Нортвинда положение мятежников ничем не отличалось от положения Серого Легиона Смерти. И только вылазки Алекса на стратегические дороги противника были на удивление успешными.
Но какой ценой! Боже, какой ценой! Алекс прекрасно знал то, что не знали люди, называющие его «героем Гленгарри», знал, что Биер, и Халид, и другие ветераны Легиона подсказывали ему, как поступать в том или ином случае, исправляли его ошибки, что он не был готов принять на себя командование и вряд ли будет когда-нибудь способен на это.
Раздался звон колокольчика.
– Входи, – отозвался Алекс.
Одна секция стены отодвинулась, и Элен Джамисон вошла в комнату. Это была высокая, привлекательная брюнетка, опытный медтех, которая примкнула к отступающим войскам Алекса во время мятежа. Сначала она просто навещала солдат Легиона в их убежищах в горных лесах Гленкоу, приносила с собой антибиотики и перевязочные материалы, а тяжелораненых лечила с помощью портативного набора медицинских инструментов. Но после того, как мятежники убили ее мужа и восьмилетнего сына, сожгли их дом, она вступила в Легион. В одной руке она держала тонкий обруч из черной пластмассы, из тех, что надевают на голову. От него отходили провода, соединяющиеся на ручном контроллере.
– Итак, опять беспокойная ночь? – спросила она.
– Да, опять. – Алекс покосился в сторону прибора в ее руке. – А это что такое?
– Электронное успокаивающее устройство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42