А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Рэдволл – 13

«Джейкс Б. Последняя битва»: Азбука-классика; СПб.; 2005
ISBN 5-352-01481-9
Оригинал: Brian Jacques, “Lord Brocktree”, 2000
Перевод: Ю. Балаян
Аннотация
Крепость барсуков в осаде. Ее окружает армия Синих, возглавляемая, диким котом Унгатт-Транн. Он не сомневается в легкой победе над горсткой воинов. А в это время обитатели Леса Цветущих Мхов собирают ополчение. Смогут ли осажденные продержаться до прихода помощи?
Брайан ДЖЕЙКС
ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА

Слушай мою историю
О стародавней поре,
О барсуках могучих
И о Великой горе.
О воинах тех отважных,
Что жили, следуя снам,
Творя Великую Волю,
Неисповедимую нам.
И о зайчихе бесстрашной,
Что была отваги полна,
Что с барсуком дружила
И была, как и ты, юна.
Об их боевых товарищах,
Таких же, как вы, молодых,
Об их несгибаемой воле
И о деяниях их.
Слушай мою историю,
Пока за окном темно,
О том, как все это было,
Далеко и давным-давно.
Лорд Русано, правитель Саламандастрона, отложил перо и поплотнее закупорил чернильницу деревянной затычкой. Оставив свой кабинет, барсук сошел по лестнице, крепко сжав ручку деревянного ведерка, заполненного свитками. Жена Русано, леди Розалона, встретив его внизу, осуждающе покачала головой:
— Так вот куда делось мое ведро. А я-то ищу его, ищу. Ай, стыд-то какой, ведра таскать! Лорд Русано, однако, не выглядел пристыженным. Наоборот, он приподнял ведро и гордо встряхнул его.
— Глянь-ка, Розалона, я закончил ее, историю странствий лорда Броктри и завоевания нашей горы!
Леди Розалона улыбнулась мужу. Такого доброго и мудрого барсука еще не знал Саламандастрон, но когда заходила речь о его любимых занятиях, он воодушевлялся, как желторотый юнец. Она взяла его за испачканную чернилами лапу и повела в обеденный зал.
— Все уже ждут тебя. Ты не забыл, что обещал прочитать свою историю, когда ее закончишь?
Русано улыбнулся:
— Что, Снежнополоска и Черныш с зайчатами не подождут денек-другой, а я еще разок просмотрю рукопись?
— Не подождут. Всем зайцам горы не терпится услышать, что ты написал.
Лорд Русано резко повернул к лестнице, но жена удерживала его лапу. Барсук казался взволнованным.
— Ты говоришь, все зайцы? Все зайцы? Но… но… Я ведь думал только об учебнике для детишек, хотел, чтобы они знали историю своей горы.
Розалона сжала его лапу.
— Это было бы несправедливо, — убеждала она мужа. — А как же родители, отцы и деды? Разве им не хочется знать свою историю? Я сама с удовольствием послушаю. Кроме того, ты — прирожденный рассказчик, у тебя такой чудесный голос! Пожалуйста, Русано, почитай нам, прошу тебя!
Барсук сдался и пошел за женою в обеденный зал.
— Ну ладно. Только учти, это займет несколько дней. Вот уже два сезона я роюсь в пыльных пергаментах, расспрашиваю разных зверей об их предках, изучаю рельефы в кузнице. Сидя на берегу, я прислушивался к болтовне морских выдр, стоя под деревьями, подслушивал белок-балаболок. Четыре дня сидел я, скрючившись, в норе старых жирных кротов, то и дело засыпавших на самых интересных местах. Они слышали свою историю из уст прабабушки, которая узнала от троюродной тетки, так они мне сказали…
Обеденный зал действительно оказался забит битком. К лорду Русано тут же подскочили его дети, Снежнополоска и Черныш, и потащили вверх по трем широким ступеням, к креслу перед столом, на котором ждал ужин.
— Папа, папа, почитай нам свою историю, пожалуйста.
— А про меня и Снежнополоску есть в твоей истории?
Русано хмыкнул, усаживая малышей на мягкие под локотники.
— Только если бы вы были старыми-престарыми, если бы вам было много-много сезонов, смогли бы вы туда попасть. А теперь сидите спокойно и не ерзайте, милые мои.
В зале воцарилась тишина, прерванная было скрипом дверей, когда впопыхах вбежали дежурные повара. Все зашикали на них, и снова стало тихо. Русано разрезал ножом небольшой хлебец, отрезал толстый кусок сыра и сделал себе неуклюжий бутерброд. Все напряженно следили, как он спокойно отхватывал зубами изрядные куски, запивая их октябрьским элем из высокой кружки. Наконец тишину нарушил громкий писк крошки-ежа:
— Мама, когда лолд-балсук сказет сказку?
Лорд Русано тут же прекратил жевать и удивленно уставился на ежонка:
— Какую сказку?
— Историю!!! — потряс стены зала многоголосый возглас.
Русано поднял голову в притворном изумлении:
— Так вы хотите, чтобы я прочитал вам мой труд?
Он тут же зажал уши лапами, потому что в ответ раздалось гремящее, как волна прибоя:
— Дддааааааааа!!!
Небольшая тросточка, которую лорд Русано носил с собой, лежала рядом на столе. Леди Розалона взяла ее в лапу и предостерегающе помахала перед носом мужа:
— Лорд Русано, перестаньте, пожалуйста, нас дразнить и начинайте читать. Или немедленно отправляйтесь спать!
Все, особенно самые маленькие, засмеялись при мысли, что лорд барсук может в наказание отправиться в постель, как нашкодивший несмышленыш.
Русано вытащил из ведра первый свиток, раскатал его на столе и придавил дальний от себя конец кружкой. Его добрые карие глаза смотрели в зал, на губах заиграла улыбка, он обратился к присутствующим:
— Друзья, я буду читать вам понемногу каждый вечер. История Саламандастрона теряется в дымке времен. Но гора, какой мы ее знаем сегодня, с ее заячьей школой, Дозорным Отрядом и законами, позволяющими всем жить в мире, обязана своим существованием главным образом лорду Броктри. Ему мы обязаны жизнью, нашими полями и огородами, садами и террасами, удобными жилыми комнатами. До него жили здесь и другие барсуки, но лишь при нем гора стала уютным домом и крепостью одновременно. Я старался записать историю, ничего не пропустить и не перепутать.
И вот она перед нами. Надеюсь, она принесет вам пользу, а еще больше надеюсь доставить вам удовольствие этим повествованием о великих воинах.
КНИГА ПЕРВАЯ.
ДНИ УНГАТТ-ТРАННА ИЛИ ДОРОТИ ПОКИДАЕТ ДОМ

1
Одиночество, дух безнадежности нависли над западным берегом дурными предзнаменованиями, бросая отблески на сушу, море и гору Саламандастрон. И никто не ведал, откуда взялось это гнетущее, подавляющее душу настроение.
Бледная луна бросала неровный свет на поверхность моря, пятнала верхушки волн холодным серебром. На берег неумолимой чередой обрушивались волны прибоя, утомленные путешествием от дальних краешков земли. Над линией прибоя порывы ветра несли сухой песок, бросая его на утесы, заставляя каждую песчинку петь свою тонкую песенку, вливающуюся в хор волн темного океана.
В помещении, из которого открывался этот безрадостный вид, лорд Каменная Лапа сидел в большом кресле, чувствуя себя ровесником горы, обитателями которой он управлял. Возраст давал себя знать. Ритуал ежевечернего отхода ко сну и неизбежного подъема по утрам мучительно отзывался в старых костях. Плотнее запахнувшись в плащ от ночных сквозняков, некогда могучий лорд барсук с недобрым чувством косился на море.
Не утруждая себя стуком в дверь, в кабинет втащился почтенного возраста заяц, тяжело опираясь на сервировочный столик, который он толкал перед собой. Попытки Каменной Лапы не замечать пришедшего ни к чему не привели. Заяц хлопотал, как заботливая наседка, у которой остался только один цыпленок, постоянно причитая:
— Ай-яй-яй, опять сидите без огня, милорд! Вот замерзнете до смерти однажды ночью, помяните мое слово.
Каменная Лапа взглянул на пищу, которую слуга выставлял на маленький столик, стоявший у кресла, и покачал головой:
— Оставь меня в покое, Резвый. Потом, попозже.
— Нет, ваша милость, не-ет, пять чертей попозже, только сейчас! Вот еще, таскать туда-сюда, пока все остынет! Супчик с травкой, ну-кось, хлебушек свеженький, по-олезный, во!
Старый барсук обреченно вздохнул:
— Дай своему языку отдохнуть. Ладно, суп давай. Хлеба не надо, моими деснами корку не одолеть.
Резвый не стал спорить. Он уселся на подлокотник, принимаясь за суп и хлеб, пытаясь увлечь своим примером хозяина. Каменная Лапа лишь безрадостно хмыкнул:
— Посмотреть со стороны… Я, Каменная Лапа, когда-то поднимавший громадные валуны, теперь с трудом держу ложку, а ты, Резвый, едва ковыляешь с этой тележкой…
Заяц слегка подтолкнул своего старого друга локтем и задребезжал слабым смешком:
— Хе-хе-хе, может, и так! Да я помню еще, что когда-то мог перепрыгнуть через три такие тележки, поставленные одна на другую, во. Мог бежать от зари до зари без отдыху. На всей горе не было зайца, который бы смог дышать в пыли, которую я поднимал, пока она за мною не осядет, ну! Были сезоны, да! И ваша милость, тоже… Я помню, валуны больше самого себя ворочал, копье мог сломать, меч согнуть голыми лапами, во…
Каменная Лапа уставился на восславленные зайцем конечности.
— Не спорю, не спорю, старый друг, но сейчас эти лапы… Поседевшие, побитые, все в шрамах — и постоянно болят… Никуда больше не годятся.
Поморщившись, Каменная Лапа медленно поднялся с кресла и подошел к окну. Глядя на мрачные волны, он произнес:
— Слишком долгий мир. Что-то мне подсказывает, что нашим берегам угрожают невиданные неприятности. Хотел бы я дожить свои дни в покое, не хватаясь за оружие, но в глубине души у меня такое чувство, что это нам не суждено. А ведь я даже не могу предположить, чего ждать от будущего.
Резвый искоса глянул на барсука, пожал плечами:
— Понимаю, ваша милость. Чую то же самое. Нынче вечером старая повариха Блинч сказала: «Не к добру все это. Посмотри только, ни одной птицы ни над морем и ни над сушей».
Лорд Каменная Лапа задумчиво погладил длинную серебристую бороду:
— Права повариха, ничего не скажешь. Куда делись птицы? Обычно в конце весны неба не видно за чайками, бакланами и буревестниками.
Резвый пожал плечами:
— Птице в голову не залезешь, во… Может, знают они что, нам неведомое.
Барсук улыбнулся своему старому верному другу:
— Да, действительно. Они всегда смогут устроиться в другом месте. Теперь ступай. Завтра поговорим. Сейчас мне нужно кое-чем заняться.
Резвый всю жизнь подчинялся своему лорду. Вот и сейчас он неловко поклонился и покинул помещение, толкая перед собой сервировочный столик.
Лорд Каменная Лапа направился в потайную комнату, где мечтали и размышляли все сменявшие друг друга саламандастронские правители. У любого другого существа, попавшего сюда, шерсть на спине встала бы дыбом. Резные панно, окружавшие вошедшего в помещение, рассказывали об истории Саламандастрона. В боевой броне стояли на страже мумии древних воителей: Уртран Хваткий, Леди-копейщица Горса, Бешеный Синеполос, Дотошник Справедливый и другие легендарные герои.
Каменная Лапа зажег от своего фонаря еще три, взял с полки щепотку сухой толченой травки и всыпал ее в вытяжные отверстия фонарей. Когда потянулся сладковатый дымок, он уселся в резное каменное тронное кресло и закрыл глаза. Глубоко и ровно дыша, барсук через некоторое время заговорил:
— Если ворота Темного Леса вскоре откроются для меня, если тени зла сгущаются над нашими западными берегами, кто встанет вместо меня? Зайцы мои рассеялись повсюду. Мирные времена вселяют беспокойство в молодых воинов, они пускаются в странствия в поисках приключений. Здесь со мной осталась лишь старая гвардия, глаза наши неверны и мышцы ослабли, сезоны силы давно позади…
Глаза лорда Каменной Лапы засверкали, он сидел прямо, окутанный ароматным дымом. Высоко поднятая голова сверкала сединой, голос отражался от скальных стен пещерного помещения.
— Где сильнейший из сильных? Кто рискнет поднять, объединить и возглавить боевых зайцев? Ходит ли по земле барсук, достаточно храбрый и могучий, чтобы стать повелителем Саламандастрона?
Ветер на берегу тем временем стал еще сильнее, волны накатывались на берег в попытке покорить сушу, океан рычал, как обезумевшее животное. Песок взмывал ввысь скрученными колоннами, вихревыми смерчами метался по берегу. Не было слышно ни птиц, ни иных живых существ.
Суша и море ожидали пришествия Большого Зла. И никто не ведал его причины.
До поры до времени.

2
По северо-восточным окраинам Леса Цветущих Мхов шел путешественник, приближаясь к поджидавшим его крупным неприятностям. Дриг Ненасытная Пасть и его выводок горностаев, числом тринадцать, один другого гнуснее и коварнее, сделали своей профессией воровство, ложь, грабеж, убийство. Даже в общении друг с другом оставались они верны призванию. Единственная их работа в тот день — неподвижное ожидание ничего не подозревающей долговязой бесшабашной зайчихи, известной друзьям под именем Дотти. Школа отнюдь не была ее любимым местом на земле, но где ей не хватало знаний, она брала нахальством, смелостью, остроумием. Казалось, ее нисколько не смутило сомкнувшееся вокруг кольцо грабителей.
Она дружелюбно кивнула им:
— Привет, пацаны и пацанки! Неплохой денек для этого сезона…
Горностаи заржали:
— Глянь-ка, Дриг! Шикарный кролик!
Дотти обернулась на эти слова и обратилась к жирной грязной молодой горностаихе:
— Ошиблась, старушка. Я — зайчиха, а не крольчиха.
Ну-ка повтори за мной: «Глянь-ка, Дриг! Шикарная зайчиха!»
Дриг влез между ними и указал на походный мешок, напоминающий здоровенную хозяйственную кошелку:
— Вытряхивай все на землю!
Дотти сладчайше улыбнулась ему:
— Может, не стоит? Я полдня убила на упаковку и переупаковку, ну…
Здоровенный туповатый горностай, старший сын Дрига, выдвинулся вперед:
— Тогда скажи, что там, внутри, да не ври, что ничего нету.
Дотти укоризненно покачала головой:
— Ты хотел сказать «ничего нет», так ведь? Спорю, ты в школу не ходил.
Горностай взревел, хватаясь за кинжал, болтавшийся на боку:
— Живо давай мешок, крольчиха!
Зайчиха погрозила ему лапой:
— Опять крольчиха! Я ведь не называю тебя горностаем! Потому что вижу — передо мной жаба-переросток.
Извини, мешок! Получай, чего хотел!
Последние слова опять были обращены к горностаю, которому с размаху опустился на голову мешок. Раздался треск и звон, горностай растянулся на земле. С опасным блеском в глазах Дотти занялась остальными.
— Я могу простить грамматические ошибки и личные оскорбления, но в мешке была добрая бутыль старого сидра, подарок для моей тетушки Блинч, а этот олух разбил ее своей дурной башкой. Такого не прощают! Я вам могу теперь сказать только одно: Еула-ли-а!!!
С древним военным кличем боевых зайцев Дотти обрушила на незадачливых грабителей удары мешком и мощных задних лап.
Из своего укрытия неподалеку, из-за толстого бука, происходящим заинтересовался еще один путешественник. Он удовлетворенно хмыкнул. Юная зайчиха неплохо управлялась, несмотря на численный перевес противостоящих ей бандитов. Дотти уложила троих и собиралась лишить жирную неряху пары-тройки гнилых зубов, когда Дриг петлей поймал ее за ноги. Зайчиха потеряла равновесие и рухнула ничком. Трое горностаев сразу же оседлали ее, придавив к земле. Дриг вытащил длинный обоюдоострый кинжал и подошел к жертве, обращаясь к сидевшим на ней горностаям:
— Ну-кось, переверните ее на спину да держите крепче, чтоб я ей горло, того… Живее, бараны тупые!
Прятавшийся за деревом наблюдатель решил, что пришел момент вмешаться и помочь побежденной зайчихе. Дриг неожиданно для себя самого завопил от ужаса, когда его вздернули в воздух и использовали в качестве метелки для расчистки местности от остальных горностаев. Размахивая лапами, он помогал сметать своих детишек слева и справа; вот он лишился воздуха, когда живот его врезался в спину еще одного горностая, потом звезды посыпались из глаз и череп хрустнул от столкновения с челюстью крепкого младшенького. Дотти вскочила, взмахнула мешком, но бить уже было некого — враг был рассеян вокруг. Те, кто не потерял сознания или снова очнулся, стонали и причитали, увлеченные лишь своими ранами. Ошеломленный Дриг еще свисал из лапы могучего барсука. Видно было, что это создание ни от кого не потерпело бы неуважительного отношения. Перед зайчихой горою возвышался настоящий воин, в домотканой рубахе и походном плаще. Громадный двуручный меч торчал из-за спины. Он бросил Дрига, как использованную половую тряпку, и серьезно кивнул зайчихе:
— Я следил за вами из-за того дерева. Для вашего возраста вы очень неплохо справлялись, пока они не подкрались сзади. Запомните навсегда: если против вас двое или больше, всегда прижимайтесь спиной к скале или хотя бы к дереву.
Зайчиха ответила барсуку без особенной сердечности:
— Хорошенькое дело! Спокойно следить, как слабое, нежное создание защищается от орды бандитов, а потом рассказывать ей, как она себя вела! Извините, что своим поведением заставила вас оторвать зад от камня, на котором вы изволили отдыхать!
Барсук спокойно пожал плечами:
— Я же сказал, что сначала у вас неплохо получалось.
Если бы вы справились с ними самостоятельно, я бы вообще не стал вмешиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27