Одна дорога открыта нам. Например, мы можем запросить новые защитные оболочки для Сустава Радости».
Флер ощутила, что надежда все же есть.
«Однако следует смотреть правде в глаза. Прагматиксты — небольшая группа, и ее влияние в элите весьма незначительно. Ныне Эксклюзионисты куда сильнее, чем прежде; некоторые духи стали в древности своей слишком мстительными. Среди Эксклюзионистов существует Фракция Очищения, которая набирает силу и влияние и наверняка будет настаивать на суровых мерах.
К несчастью, эта проблема может возникнуть из некоего аспекта решения Компромиссных Экспансионистов, принятого по великой проблеме девятисотого баквана. Предводительствовать Эксклюзионистами будет Разделитель, и это именно его мнение отвергли в предыдущем голосовании об Очищении».
— Делитель? — вслух спросила Флер, не уверенная, что правильно поняла глиф. Последовал еще один глиф:
«Хороший фермер — жестокий фермер». — Флер послышались зловещие нотки уважения, окрашенного беспокойством, и появилось изображение двух Разделителей, приносящих Вселенную в жертву правосудию.
Флер поняла, что именно на это намекала ей прежде. Справедливая Фандан — только сейчас Флер вполне поняла ее. Глифы Аризелей вроде «очищения» с явными обертонами «очистки дома от тараканов». Глиф для «повреждений деревьев» был невыносимо свиреп. Затем последовала новая серия глифов.
«Следует обратить внимание на конкретную проблему — молодая женщина с поражением мозга, физическая травма, приведшая к подобному смерти трансу. Теперь я это понимаю. Физиология подобна физиологии наших предков, задача ясна. Посмотрим, что можно сделать».
Глифы прекратились, над прогалиной повисла тишина. Флер обменялась взглядами с Лавином.
«Кое-что тебе еще неизвестно, дорогой Лавин, — подумала она, — и это „кое-что“ может погубить тебя. Я молюсь, чтобы этого не произошло. Не встало между нами».
Сейчас Флер это почувствовала. Для Справедливой он был уже обвенчан, был компонентом ее сумасшедших мечтаний. Теперь Флер понимала весь размах легендарного эксперимента, поставленного Справедливой в своем семействе. А может ли найтись в мечте Фанданов место для постороннего человека?
— Видишь, я же говорил, что Дух нам не сделает ничего дурного, — сказал Лавин.
— От этих глифов я вся в ужасе. Над нами будет суд? Что это может значить?
— Смотри, Армада пошевелилась.
В самом деле. Армада встряхнула головой и что-то выкрикнула, веки ее распахнулись, она попыталась приподняться на локте и заговорить. Глаза девушки были широко открыты, взгляд застыл, но она льнула к Духу, снизошедшему в нее, как ребенок, доверчиво и беспомощно вцепляющийся в руку взрослого в глубокой воде. Кома прошла.
«Память ее не повреждена, необратимых повреждений нет», — сообщил глиф.
— Она помнит! Слава Духу, она помнит! — воскликнула Справедливая, склонившись к Армаде. — : Девочка, ты чудо!
Родоначальница клана Фандан обняла Армаду и крепко поцеловала в лоб.
— Мать Справедливая, — произнесла наконец! Армада, — что случилось? И как я здесь оказалась?
Справедливая рассмеялась глубоким смехом облегчения.
— Это, дорогая моя, довольно долгая история, и я тебе ее с удовольствием расскажу — пока скажу; лишь, что мы вызволили тебя, а Дух вернул тебе разум. А благодаря полученному тобой прекрасному горскому воспитанию ты — хранительница нашего последнего шанса. Никогда ничего не выбрасывай — вдруг это пригодится, так ведь? Разве не так учат в Бутте Маноре?
— Но я стерла чип. Вся информация в основной памяти, в Треснувшей Скале.
— Молодец, дорогая моя, это то, что надо. Основная память Треснувшей Скалы — она ведь вся? в нашей оперативной памяти? — Справедливая посмотрела на Лавина, и тот утвердительно кивнул.
— Отлично. Шансы слегка возросли, но все равно час суда близится.
Глава 27
Дух-предпочитающий-двигаться-медленно продолжал парить над ними и внутри них. Затем он вновь ожил, и Флер почувствовала, что ее будто наполнило светом, опустошая мысли и память, пока ее сознание не заплясало в океане тьмы, по-прежнему текучей.
«Я море под тобой», — гласил глиф, взошедший и прошедший сквозь ее существо и воспаривший вне ее, устремляясь к далеким звездам. «Я звезды над тобой», — сказал другой глиф, и звезды разгорелись, пока не озарили небосвод светом множества солнц.
«Кто же я (в этой схеме мироздания)?» — непроизвольно создала глиф Флер. Он вылетел из нее сам собой. «Ты Флер».
За ответом последовал длинный ряд глифов-образов, извлеченных из ее памяти. Они смешались с другими, кратко отобразившими ключевые моменты истории человечества.
Теперь она сильнее ощутила присутствие других разумов, парящих неподалеку. Она увидела их как множество звезд — маленьких звездочек, сверкающих оранжевым и ослепительно белым цветом.
Они двигались, определенно двигались. Флер повернулась к оранжевой звезде, зная, что это — звезда разума фейна.
«Оранжевые — это фейны?» — мысленно произнесла она.
«Они — старая раса, и огня в них осталось немного. А вы еще молоды», — сообщило ей главное центральное солнце.
Флер была на орбите, как и остальные, и, глядя на каждую из звезд-разумов, она получала представление о том, кто это. Особенно привлекла ее внимание одна из звезд, и в ней неожиданно оказались глаза Лавина, а в них — отражение ее собственных глаз, а в них — его глаза, и цепь отражений уходила в бесконечность.
Видение пропало, но они по-прежнему были вместе под нависающим корнем. В ее сердце неудержимо вырос пузырь глифа, и она почти желала удержать и скрыть его, но минутное колебание — и он вырвался. Она почувствовала страшное смущение, чуть было не заставившее ее отвернуться, но сумела сдержаться и увидела, что точно такой же глиф поднялся и из него.
«Я люблю тебя», — говорил глиф, теплый и золотой. За ним выплыл еще один глиф, и его трудно; было прочесть, будто он был скрыт маской. «Маска Арлекина»; Она звонко рассмеялась вместе с ним.
Где-то под и одновременно над ними послышался радостный смех Духа.
«Я люблю тебя, люблю», — послала она глиф Лавину, а затем спросила: «Но как мы общаемся и где мы?»
Он неопределенно пожал плечами, улыбнулся.
«Похоже, от нас это мало зависит. К чему беспокоиться?»
Она засмеялась и подумала о том, как это все невыносимо приятно, и о том, что эта неповторимая минута когда-то кончится, и от последней мысли ей на глаза навернулись слезы. Но она не отвела от него взгляда.
«Как приятно случайно увидеть любовный разговор молодой расы!» — пришел негромкий глиф, поднявшись над ними в облаке благоволения.
«Когда-то знал и я сияние любви, но это доступно лишь созданиям из грубой материи. Погоня за Махгарой обращает это счастье в прах, но я вижу красоту в порыве вашей расы к любви и воспитанию потомства. Конечно, такое возвышение функции пола свойственно не только вашему виду. Я наблюдал это на тысячах планет под тысячами солнц, и в этом тоже милость Создателя».
Сквозь их сознание проплыл глиф умиротворенной нирваны, таинственно явившейся в пустоте улыбки.
Флер взглянула на Лавина. Бедный, он до сих пор не знает про секрет Справедливой. Не ей ли выпало предупредить его? Скрыть секрет от него она не сможет.
И тут все мысли сжались до черных дыр от ужасающего вопля, и все затмила вспышка белого глифа. Флер ощутила, как Дух вскрикнул. Он исчез, и Флер еще раз увидела Фиднмед, залитый светом далекой ядерной вспышки.
— О нет, — прошептала она.
— На этот раз дальше, — спокойно произнес стоящий рядом Лавин.
— Господин, я насчитал десять вспышек, — хрипло шепнул Бг Рва.
— Как далеко? — Они смотрели по компьютеру. Флер повернулась посмотреть.
— Девяносто пять километров, новая линия ударов.
Грохот вдали становился все сильнее и сильнее.
— Тогда это на той стороне Махра.
— Они пытаются запереть Фанданов в окрестности Махра.
Дух вернулся.
«Это более нетерпимо! — Глиф был резким и черным, горячим от гнева. — Подобная деятельность, подобное повреждение деревьев следует пресечь немедленно!» Глиф о «повреждении деревьев» буквально каплями крови проник в сознание Флер. Вспыхнувшая в чужом существе свирепость напомнила орлицу с горящими глазами и когтями наготове, защищающую гнездо с орлятами.
— Мы должны убедить космического адмирала прекратить бомбежку. Ты же видишь, он не знает!
— Тогда нужно ему сказать, или реакция Аризелей тки Фенрилль будет очень бурной.
«ВЕРНО», — произнес «голос» в протяжно звенящем глифе.
«Мы больше не одни», — донесся глиф Духа-, предпочитающего-передвигаться-медленно.
«ТОЖЕ ВЕРНО».
Флер почувствовала присутствие кого-то иного, что-то мерцающее в воздухе.
«МЕНЯ МОЖНО НАЗЫВАТЬ СЫЩИКОМ. Я ПРЕДВЕСТНИК ВЕЛИКОГО ЧАКА 404040». -Глифы нового духа звучали резким буйволиным ревом в мраморной камере.
«УСПОКОЙТЕСЬ. ИНСПЕКЦИЯ. Я — ИНСПЕКТОР-НАБЛЮДАТЕЛЬ. Я ДОЛЖЕН ВСЕ ПРОВЕРИТЬ. ВОЗМУЩЕНИЕ. ПОВРЕЖДЕНИЕ ДЕРЕВЬЕВ. ПОВРЕЖДЕНИЕ ДЕРЕВЬЕВ. ПОВРЕЖДЕНИЕ ДЕРЕВЬЕВ…» — Глиф о повреждении деревьев звучал так резко, что Флер была потрясена силой описываемого им преступления.
«ВСЕ ПЯТНА ОТ ЗЛЫХ НЕОПОЗНАВАЕМЫХ БУДУТ ПОДВЕРГНУТЫ ДЕЗИНФЕКЦИИ. НЕ ПРОПУСКАТЬ ПРИЗНАКОВ ЖАДНОСТИ. НИЧТО НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ СКРЫТО. ВСЕХ ЗЛЫХ НЕОПОЗНАВАЕМЫХ».
Разум Аризеля добрался до них. Флер ощутила, как он коснулся ее. Это был тяжелый и холодный разум, как жезл или дубинка, обернутые в холодную кожу.
Затем появился глиф:
«Постойте. В этом нет нужды. У меня есть все данные, которые вам потребуются. Ваш хозяин будет удовлетворен».
«ЧТО? ТЫ СТАНОВИШЬСЯ МЕЖДУ АГЕНТОМ ВЕЛИКОГО ЧАКА 404040 И ЭТИМИ ТРАНСАГРЕССОРАМИ/НЕОПОЗНАВАЕМЫМИ/ПЛАНЕТНЫМИ ВШАМИ? НЕТЕРПИМОЕ БЕССТЫДСТВО! ТЫ ВСЕГО ЛИШЬ ГОРНЫЙ ЭЛЬФ. ВЕРНИСЬ В СВОИ ПРОМЕРЗШИЕ ЛУГА. МЕДИТИРУЙ О ВЕЛИЧИИ ВЕЛИКОГО ЧАКА 404040 И ЕГО ДЕВЯТНАДЦАТИУРОВНЕВОГО АНАЛИЗА. А ТЕПЕРЬ УДАЛИСЬ. Я ДОЛЖЕН ИССЛЕДОВАТЬ ЭТИ СОЗДАНИЯ».
Вновь что-то обволокло их мозги. Флер ощутила это, как будто на ее череп легла великанская рука. Она разыскивала вход. Флер почувствовала, как к ней возвращаются безотчетный ужас, страх быть застигнутой врасплох в самом невозможном месте. Ее ощупывали сильные холодные пальцы. Она попыталась отстраниться, и они потянулись за ней. Вскоре они смогут добраться до цели, и тогда она пропала. Потом другая сила проникла внутрь нее и захлопнула вокруг Флер защитную стену, отбросив прочь темные зонды.
«Остановитесь», — пришел еще один глиф.
Они спорили из-за нее — холодная тяжесть Аризеля с буйволиным голосом против Духа-предпочитающего-двигаться-медленно. У Флер возникло впечатление сразу многих уровней борьбы, танца, почти шахматной игры со скоростью компьютера и с ходами, которые делаются сразу во множестве мест и даже времен. С этим впечатлением пришло ощущение, насколько мелкими и несущественными должны казаться таким сущностям дела людей и фейнов.
«Авторитетнейшее исследование Буррупа и Херсона о Фенрилле подлежит пересмотру», — решила про себя Флер.
Затем борьба прекратилась. Другая сила попятилась назад. Флер увидела едва заметные физические образы, поверхности, перемещающиеся на пороге восприятия.
«ДОСТАТОЧНО, ГОРНЫЙ ЭЛЬФ. ТАК, ЗНАЧИТ, ЭТИ НЕОПОЗНАВАЕМЫЕ/СОЗДАНИЯ ПРИНАДЛЕЖАТ ТЕБЕ? Я ПЕРЕДАМ ВЕЛИКОМУ ЧАКУ 404040 ТВОЮ ПРЕТЕНЗИЮ. МОЖЕТ БЫТЬ, ОН ВЕЛИТ ЗАБРАТЬ ИХ У ТЕБЯ. ПОКА ЧТО МОЖЕШЬ ОСТАВИТЬ ИХ ПРИ СЕБЕ. ТЫ ОТДАЛ ВСЮ НЕОБХОДИМУЮ ИНФОРМАЦИЮ».
«Как прикажете», — донеслось от Духа с легкими нотками подчеркнутого облегчения, как от взволнованного ребенка.
«БОЛЕЕ ПОДРОБНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ БУДЕТ ПРОВЕДЕНО ПОЗДНЕЕ. И Я ДОЛЖЕН БУДУ СКАЗАТЬ О ТЕБЕ ЭКСКЛЮЗИОНИСТАМ. ДОЛЖЕН БЫТЬ ВЫНЕСЕН ПРИГОВОР. ТЫ ПОНИМАЕШЬ ЭТО, НЕ ТАК ЛИ?»
«Да», — ответил глиф Духа.
«ТОГДА ЖДИ СВОЕЙ СКОРОЙ СУДЬБЫ».
Буйволиный голос исчез. Послышался громкий хлопок, на прогалину хлынул воздух.
«Теперь мы снова одни», — прошептал глиф Духа. После грубой мощи аргументов Аризеля глиф от Справедливой Фандан показался совсем незначительным.
«Аризель должен вернуться?»
«Да, деревьям причинен огромный вред».
«И приговор?»
«Все будет зависеть от существа вопроса. Должны быть представлены доказательства, исследованы мотивы преступления, устранена угроза дальнейших повреждений. Последний подобный прецедент, единственный, разумеется, случай, имел место тридцать три миллиона триста сорок одну тысячу восемьсот шесть планетарных лет назад. Тогда причиной послужила деятельность хитиновых насекомых, которые в то время были технологически развитыми существами родом со звезды, находящейся отсюда в восьми сотнях световых лет в направлении внутренней границы местного звездного скопления вблизи главной ветви. Хитиновая колония развернула на Фенрилле кипучую деятельность. Все местные формы жизни уничтожались как несущественные. Аризели попытались договориться с ульями-колонистами, а также с ульями их родной планеты.
— И что случилось? — не удержавшись, выпалила вслух Флер.
Последовало короткое молчание. «Было сделано несколько коррекций — и сфера , интересов хитина была уменьшена. Здесь, на Суставе Радости, хитин был инкорпорирован в экосистему. В настоящее время гнезда обретаются повсюду в лесной почве и играют важную и полезную роль в кругообороте гниющих останков животных и отбракованных древесных паразитов».
Флер увидела лицо Тана; он был потрясен. Тридцать три миллиона лет! И что значит «коррекции»? Флер открыла было рот, но Дух внезапно оповестил их, что удаляется.
«Я должен исследовать остальные элементы сложившейся ситуации. Время драгоценно. Пожалуйста, оставайтесь здесь все это время».
Неожиданно резко нечто, что облегало ее мозг, как речные берега облегают русло реки, исчезло. Воздух взвихрился, задул ветерок, дождь пошел сильнее, заклубились над головой тучи, образовавшиеся при ядерных взрывах. Не прошло и получаса, как ход времени разбился вдребезги — а вместе с ним и прежние представления Флер о мироздании.
Глава 28
Ядерный удар был редким зрелищем даже для командного состава «Гагарина». Офицеры не отрывались от экранов, где раз за разом повторялись взрывы, и жадно взирали на зрелище.
— Напоминает мне конец Барбункля, — сказал Третий.
— Чепуха — в нептунианской кампании ты вряд ли мог хоть что-то видеть. Все было скрыто облаками.
— И кроме того, это же точечные боеголовки — Марк IX; совсем не то, что было у нас на вооружении в старые добрые времена. Адмирал Енков выразил свое удовлетворение: клан Фандан был заперт стеной огня и дыма. Наконец-то он их поймал в ловушку.
— Сколько времени до возможной радиосвязи с поверхностью? — поинтересовался он у связистов. Адмиральское кресло на гидродомкратах было поднято вверх, ближе к сферическому экрану капитанского мостика.
— При следующем прохождении, сэр, — доложил Третий связист.
— Отлично, тогда давайте отвлечемся и приготовимся к церемонии принятия капитуляции. Отстегивайтесь.
Он стал отсоединять мириады человеко-машинных разъемов, осуществлявших связь с черепным интерфейсом, надетым на адмирала, как огромный череп внешнего скелета. Все находившиеся на мостике тоже отстегнулись.
— Наконец-то эта программа входит хоть в какое-то расписание, — удовлетворенно сказал Сигимир, вынимая микроразъемы из черепа. — Думаю, это надо отметить. Пусть кто-нибудь принесет шампанское.
— Слушаюсь, сэр, — сказал Первый, исчезая в туннеле грузового отсека.
Енков включил бортовую трансляцию.
— О'кей, парни, похоже, что мы наконец-то взяли события под контроль; по-моему, это означает, что мы в конце концов получим увольнение на берег. Так что примем капитуляцию и положим конец этой небольшой ссоре на такой на удивление замечательной маленькой планете, а затем отправимся на Красную Луну и немного побезобразничаем. Уже много лет мне хочется посмотреть на тамошние знаменитые бордели.
Весь экипаж воодушевился.
Празднование началось. Первой была откупорена бутылка «Бланк-де-Бланк» космической колонии, и уже подняли бокалы, как вдруг по всему кораблю заревели сигналы тревоги.
— Что за чертовщина? — рявкнул Енков, когда датчики тревоги сменили цвет с желтого на красный.
— Компьютер сходит с ума, сэр. Утверждает, что в него что-то проникло.
— Что?! — Енков повернулся к ближайшему монитору. Экран опустел, мигнул каким-то изображением и тут же опустел вновь.
— Я получаю очень странную информацию с инженерных уровней. Какая-то чертовщина с термоядерными двигателями.
Енков почувствовал, как похолодело сердце. Он и Первый обменялись взглядами — сначала удивленными, затем тревожными.
— Компьютер уничтожает информацию в базах данных, мы теряем контроль.
Первый попытался вывести информацию на монитор.
— Систематический распад данных. Идет вторжение какого-то чужеродного разума.
— Ты с ума сошел! — прорычал Енков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Флер ощутила, что надежда все же есть.
«Однако следует смотреть правде в глаза. Прагматиксты — небольшая группа, и ее влияние в элите весьма незначительно. Ныне Эксклюзионисты куда сильнее, чем прежде; некоторые духи стали в древности своей слишком мстительными. Среди Эксклюзионистов существует Фракция Очищения, которая набирает силу и влияние и наверняка будет настаивать на суровых мерах.
К несчастью, эта проблема может возникнуть из некоего аспекта решения Компромиссных Экспансионистов, принятого по великой проблеме девятисотого баквана. Предводительствовать Эксклюзионистами будет Разделитель, и это именно его мнение отвергли в предыдущем голосовании об Очищении».
— Делитель? — вслух спросила Флер, не уверенная, что правильно поняла глиф. Последовал еще один глиф:
«Хороший фермер — жестокий фермер». — Флер послышались зловещие нотки уважения, окрашенного беспокойством, и появилось изображение двух Разделителей, приносящих Вселенную в жертву правосудию.
Флер поняла, что именно на это намекала ей прежде. Справедливая Фандан — только сейчас Флер вполне поняла ее. Глифы Аризелей вроде «очищения» с явными обертонами «очистки дома от тараканов». Глиф для «повреждений деревьев» был невыносимо свиреп. Затем последовала новая серия глифов.
«Следует обратить внимание на конкретную проблему — молодая женщина с поражением мозга, физическая травма, приведшая к подобному смерти трансу. Теперь я это понимаю. Физиология подобна физиологии наших предков, задача ясна. Посмотрим, что можно сделать».
Глифы прекратились, над прогалиной повисла тишина. Флер обменялась взглядами с Лавином.
«Кое-что тебе еще неизвестно, дорогой Лавин, — подумала она, — и это „кое-что“ может погубить тебя. Я молюсь, чтобы этого не произошло. Не встало между нами».
Сейчас Флер это почувствовала. Для Справедливой он был уже обвенчан, был компонентом ее сумасшедших мечтаний. Теперь Флер понимала весь размах легендарного эксперимента, поставленного Справедливой в своем семействе. А может ли найтись в мечте Фанданов место для постороннего человека?
— Видишь, я же говорил, что Дух нам не сделает ничего дурного, — сказал Лавин.
— От этих глифов я вся в ужасе. Над нами будет суд? Что это может значить?
— Смотри, Армада пошевелилась.
В самом деле. Армада встряхнула головой и что-то выкрикнула, веки ее распахнулись, она попыталась приподняться на локте и заговорить. Глаза девушки были широко открыты, взгляд застыл, но она льнула к Духу, снизошедшему в нее, как ребенок, доверчиво и беспомощно вцепляющийся в руку взрослого в глубокой воде. Кома прошла.
«Память ее не повреждена, необратимых повреждений нет», — сообщил глиф.
— Она помнит! Слава Духу, она помнит! — воскликнула Справедливая, склонившись к Армаде. — : Девочка, ты чудо!
Родоначальница клана Фандан обняла Армаду и крепко поцеловала в лоб.
— Мать Справедливая, — произнесла наконец! Армада, — что случилось? И как я здесь оказалась?
Справедливая рассмеялась глубоким смехом облегчения.
— Это, дорогая моя, довольно долгая история, и я тебе ее с удовольствием расскажу — пока скажу; лишь, что мы вызволили тебя, а Дух вернул тебе разум. А благодаря полученному тобой прекрасному горскому воспитанию ты — хранительница нашего последнего шанса. Никогда ничего не выбрасывай — вдруг это пригодится, так ведь? Разве не так учат в Бутте Маноре?
— Но я стерла чип. Вся информация в основной памяти, в Треснувшей Скале.
— Молодец, дорогая моя, это то, что надо. Основная память Треснувшей Скалы — она ведь вся? в нашей оперативной памяти? — Справедливая посмотрела на Лавина, и тот утвердительно кивнул.
— Отлично. Шансы слегка возросли, но все равно час суда близится.
Глава 27
Дух-предпочитающий-двигаться-медленно продолжал парить над ними и внутри них. Затем он вновь ожил, и Флер почувствовала, что ее будто наполнило светом, опустошая мысли и память, пока ее сознание не заплясало в океане тьмы, по-прежнему текучей.
«Я море под тобой», — гласил глиф, взошедший и прошедший сквозь ее существо и воспаривший вне ее, устремляясь к далеким звездам. «Я звезды над тобой», — сказал другой глиф, и звезды разгорелись, пока не озарили небосвод светом множества солнц.
«Кто же я (в этой схеме мироздания)?» — непроизвольно создала глиф Флер. Он вылетел из нее сам собой. «Ты Флер».
За ответом последовал длинный ряд глифов-образов, извлеченных из ее памяти. Они смешались с другими, кратко отобразившими ключевые моменты истории человечества.
Теперь она сильнее ощутила присутствие других разумов, парящих неподалеку. Она увидела их как множество звезд — маленьких звездочек, сверкающих оранжевым и ослепительно белым цветом.
Они двигались, определенно двигались. Флер повернулась к оранжевой звезде, зная, что это — звезда разума фейна.
«Оранжевые — это фейны?» — мысленно произнесла она.
«Они — старая раса, и огня в них осталось немного. А вы еще молоды», — сообщило ей главное центральное солнце.
Флер была на орбите, как и остальные, и, глядя на каждую из звезд-разумов, она получала представление о том, кто это. Особенно привлекла ее внимание одна из звезд, и в ней неожиданно оказались глаза Лавина, а в них — отражение ее собственных глаз, а в них — его глаза, и цепь отражений уходила в бесконечность.
Видение пропало, но они по-прежнему были вместе под нависающим корнем. В ее сердце неудержимо вырос пузырь глифа, и она почти желала удержать и скрыть его, но минутное колебание — и он вырвался. Она почувствовала страшное смущение, чуть было не заставившее ее отвернуться, но сумела сдержаться и увидела, что точно такой же глиф поднялся и из него.
«Я люблю тебя», — говорил глиф, теплый и золотой. За ним выплыл еще один глиф, и его трудно; было прочесть, будто он был скрыт маской. «Маска Арлекина»; Она звонко рассмеялась вместе с ним.
Где-то под и одновременно над ними послышался радостный смех Духа.
«Я люблю тебя, люблю», — послала она глиф Лавину, а затем спросила: «Но как мы общаемся и где мы?»
Он неопределенно пожал плечами, улыбнулся.
«Похоже, от нас это мало зависит. К чему беспокоиться?»
Она засмеялась и подумала о том, как это все невыносимо приятно, и о том, что эта неповторимая минута когда-то кончится, и от последней мысли ей на глаза навернулись слезы. Но она не отвела от него взгляда.
«Как приятно случайно увидеть любовный разговор молодой расы!» — пришел негромкий глиф, поднявшись над ними в облаке благоволения.
«Когда-то знал и я сияние любви, но это доступно лишь созданиям из грубой материи. Погоня за Махгарой обращает это счастье в прах, но я вижу красоту в порыве вашей расы к любви и воспитанию потомства. Конечно, такое возвышение функции пола свойственно не только вашему виду. Я наблюдал это на тысячах планет под тысячами солнц, и в этом тоже милость Создателя».
Сквозь их сознание проплыл глиф умиротворенной нирваны, таинственно явившейся в пустоте улыбки.
Флер взглянула на Лавина. Бедный, он до сих пор не знает про секрет Справедливой. Не ей ли выпало предупредить его? Скрыть секрет от него она не сможет.
И тут все мысли сжались до черных дыр от ужасающего вопля, и все затмила вспышка белого глифа. Флер ощутила, как Дух вскрикнул. Он исчез, и Флер еще раз увидела Фиднмед, залитый светом далекой ядерной вспышки.
— О нет, — прошептала она.
— На этот раз дальше, — спокойно произнес стоящий рядом Лавин.
— Господин, я насчитал десять вспышек, — хрипло шепнул Бг Рва.
— Как далеко? — Они смотрели по компьютеру. Флер повернулась посмотреть.
— Девяносто пять километров, новая линия ударов.
Грохот вдали становился все сильнее и сильнее.
— Тогда это на той стороне Махра.
— Они пытаются запереть Фанданов в окрестности Махра.
Дух вернулся.
«Это более нетерпимо! — Глиф был резким и черным, горячим от гнева. — Подобная деятельность, подобное повреждение деревьев следует пресечь немедленно!» Глиф о «повреждении деревьев» буквально каплями крови проник в сознание Флер. Вспыхнувшая в чужом существе свирепость напомнила орлицу с горящими глазами и когтями наготове, защищающую гнездо с орлятами.
— Мы должны убедить космического адмирала прекратить бомбежку. Ты же видишь, он не знает!
— Тогда нужно ему сказать, или реакция Аризелей тки Фенрилль будет очень бурной.
«ВЕРНО», — произнес «голос» в протяжно звенящем глифе.
«Мы больше не одни», — донесся глиф Духа-, предпочитающего-передвигаться-медленно.
«ТОЖЕ ВЕРНО».
Флер почувствовала присутствие кого-то иного, что-то мерцающее в воздухе.
«МЕНЯ МОЖНО НАЗЫВАТЬ СЫЩИКОМ. Я ПРЕДВЕСТНИК ВЕЛИКОГО ЧАКА 404040». -Глифы нового духа звучали резким буйволиным ревом в мраморной камере.
«УСПОКОЙТЕСЬ. ИНСПЕКЦИЯ. Я — ИНСПЕКТОР-НАБЛЮДАТЕЛЬ. Я ДОЛЖЕН ВСЕ ПРОВЕРИТЬ. ВОЗМУЩЕНИЕ. ПОВРЕЖДЕНИЕ ДЕРЕВЬЕВ. ПОВРЕЖДЕНИЕ ДЕРЕВЬЕВ. ПОВРЕЖДЕНИЕ ДЕРЕВЬЕВ…» — Глиф о повреждении деревьев звучал так резко, что Флер была потрясена силой описываемого им преступления.
«ВСЕ ПЯТНА ОТ ЗЛЫХ НЕОПОЗНАВАЕМЫХ БУДУТ ПОДВЕРГНУТЫ ДЕЗИНФЕКЦИИ. НЕ ПРОПУСКАТЬ ПРИЗНАКОВ ЖАДНОСТИ. НИЧТО НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ СКРЫТО. ВСЕХ ЗЛЫХ НЕОПОЗНАВАЕМЫХ».
Разум Аризеля добрался до них. Флер ощутила, как он коснулся ее. Это был тяжелый и холодный разум, как жезл или дубинка, обернутые в холодную кожу.
Затем появился глиф:
«Постойте. В этом нет нужды. У меня есть все данные, которые вам потребуются. Ваш хозяин будет удовлетворен».
«ЧТО? ТЫ СТАНОВИШЬСЯ МЕЖДУ АГЕНТОМ ВЕЛИКОГО ЧАКА 404040 И ЭТИМИ ТРАНСАГРЕССОРАМИ/НЕОПОЗНАВАЕМЫМИ/ПЛАНЕТНЫМИ ВШАМИ? НЕТЕРПИМОЕ БЕССТЫДСТВО! ТЫ ВСЕГО ЛИШЬ ГОРНЫЙ ЭЛЬФ. ВЕРНИСЬ В СВОИ ПРОМЕРЗШИЕ ЛУГА. МЕДИТИРУЙ О ВЕЛИЧИИ ВЕЛИКОГО ЧАКА 404040 И ЕГО ДЕВЯТНАДЦАТИУРОВНЕВОГО АНАЛИЗА. А ТЕПЕРЬ УДАЛИСЬ. Я ДОЛЖЕН ИССЛЕДОВАТЬ ЭТИ СОЗДАНИЯ».
Вновь что-то обволокло их мозги. Флер ощутила это, как будто на ее череп легла великанская рука. Она разыскивала вход. Флер почувствовала, как к ней возвращаются безотчетный ужас, страх быть застигнутой врасплох в самом невозможном месте. Ее ощупывали сильные холодные пальцы. Она попыталась отстраниться, и они потянулись за ней. Вскоре они смогут добраться до цели, и тогда она пропала. Потом другая сила проникла внутрь нее и захлопнула вокруг Флер защитную стену, отбросив прочь темные зонды.
«Остановитесь», — пришел еще один глиф.
Они спорили из-за нее — холодная тяжесть Аризеля с буйволиным голосом против Духа-предпочитающего-двигаться-медленно. У Флер возникло впечатление сразу многих уровней борьбы, танца, почти шахматной игры со скоростью компьютера и с ходами, которые делаются сразу во множестве мест и даже времен. С этим впечатлением пришло ощущение, насколько мелкими и несущественными должны казаться таким сущностям дела людей и фейнов.
«Авторитетнейшее исследование Буррупа и Херсона о Фенрилле подлежит пересмотру», — решила про себя Флер.
Затем борьба прекратилась. Другая сила попятилась назад. Флер увидела едва заметные физические образы, поверхности, перемещающиеся на пороге восприятия.
«ДОСТАТОЧНО, ГОРНЫЙ ЭЛЬФ. ТАК, ЗНАЧИТ, ЭТИ НЕОПОЗНАВАЕМЫЕ/СОЗДАНИЯ ПРИНАДЛЕЖАТ ТЕБЕ? Я ПЕРЕДАМ ВЕЛИКОМУ ЧАКУ 404040 ТВОЮ ПРЕТЕНЗИЮ. МОЖЕТ БЫТЬ, ОН ВЕЛИТ ЗАБРАТЬ ИХ У ТЕБЯ. ПОКА ЧТО МОЖЕШЬ ОСТАВИТЬ ИХ ПРИ СЕБЕ. ТЫ ОТДАЛ ВСЮ НЕОБХОДИМУЮ ИНФОРМАЦИЮ».
«Как прикажете», — донеслось от Духа с легкими нотками подчеркнутого облегчения, как от взволнованного ребенка.
«БОЛЕЕ ПОДРОБНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ БУДЕТ ПРОВЕДЕНО ПОЗДНЕЕ. И Я ДОЛЖЕН БУДУ СКАЗАТЬ О ТЕБЕ ЭКСКЛЮЗИОНИСТАМ. ДОЛЖЕН БЫТЬ ВЫНЕСЕН ПРИГОВОР. ТЫ ПОНИМАЕШЬ ЭТО, НЕ ТАК ЛИ?»
«Да», — ответил глиф Духа.
«ТОГДА ЖДИ СВОЕЙ СКОРОЙ СУДЬБЫ».
Буйволиный голос исчез. Послышался громкий хлопок, на прогалину хлынул воздух.
«Теперь мы снова одни», — прошептал глиф Духа. После грубой мощи аргументов Аризеля глиф от Справедливой Фандан показался совсем незначительным.
«Аризель должен вернуться?»
«Да, деревьям причинен огромный вред».
«И приговор?»
«Все будет зависеть от существа вопроса. Должны быть представлены доказательства, исследованы мотивы преступления, устранена угроза дальнейших повреждений. Последний подобный прецедент, единственный, разумеется, случай, имел место тридцать три миллиона триста сорок одну тысячу восемьсот шесть планетарных лет назад. Тогда причиной послужила деятельность хитиновых насекомых, которые в то время были технологически развитыми существами родом со звезды, находящейся отсюда в восьми сотнях световых лет в направлении внутренней границы местного звездного скопления вблизи главной ветви. Хитиновая колония развернула на Фенрилле кипучую деятельность. Все местные формы жизни уничтожались как несущественные. Аризели попытались договориться с ульями-колонистами, а также с ульями их родной планеты.
— И что случилось? — не удержавшись, выпалила вслух Флер.
Последовало короткое молчание. «Было сделано несколько коррекций — и сфера , интересов хитина была уменьшена. Здесь, на Суставе Радости, хитин был инкорпорирован в экосистему. В настоящее время гнезда обретаются повсюду в лесной почве и играют важную и полезную роль в кругообороте гниющих останков животных и отбракованных древесных паразитов».
Флер увидела лицо Тана; он был потрясен. Тридцать три миллиона лет! И что значит «коррекции»? Флер открыла было рот, но Дух внезапно оповестил их, что удаляется.
«Я должен исследовать остальные элементы сложившейся ситуации. Время драгоценно. Пожалуйста, оставайтесь здесь все это время».
Неожиданно резко нечто, что облегало ее мозг, как речные берега облегают русло реки, исчезло. Воздух взвихрился, задул ветерок, дождь пошел сильнее, заклубились над головой тучи, образовавшиеся при ядерных взрывах. Не прошло и получаса, как ход времени разбился вдребезги — а вместе с ним и прежние представления Флер о мироздании.
Глава 28
Ядерный удар был редким зрелищем даже для командного состава «Гагарина». Офицеры не отрывались от экранов, где раз за разом повторялись взрывы, и жадно взирали на зрелище.
— Напоминает мне конец Барбункля, — сказал Третий.
— Чепуха — в нептунианской кампании ты вряд ли мог хоть что-то видеть. Все было скрыто облаками.
— И кроме того, это же точечные боеголовки — Марк IX; совсем не то, что было у нас на вооружении в старые добрые времена. Адмирал Енков выразил свое удовлетворение: клан Фандан был заперт стеной огня и дыма. Наконец-то он их поймал в ловушку.
— Сколько времени до возможной радиосвязи с поверхностью? — поинтересовался он у связистов. Адмиральское кресло на гидродомкратах было поднято вверх, ближе к сферическому экрану капитанского мостика.
— При следующем прохождении, сэр, — доложил Третий связист.
— Отлично, тогда давайте отвлечемся и приготовимся к церемонии принятия капитуляции. Отстегивайтесь.
Он стал отсоединять мириады человеко-машинных разъемов, осуществлявших связь с черепным интерфейсом, надетым на адмирала, как огромный череп внешнего скелета. Все находившиеся на мостике тоже отстегнулись.
— Наконец-то эта программа входит хоть в какое-то расписание, — удовлетворенно сказал Сигимир, вынимая микроразъемы из черепа. — Думаю, это надо отметить. Пусть кто-нибудь принесет шампанское.
— Слушаюсь, сэр, — сказал Первый, исчезая в туннеле грузового отсека.
Енков включил бортовую трансляцию.
— О'кей, парни, похоже, что мы наконец-то взяли события под контроль; по-моему, это означает, что мы в конце концов получим увольнение на берег. Так что примем капитуляцию и положим конец этой небольшой ссоре на такой на удивление замечательной маленькой планете, а затем отправимся на Красную Луну и немного побезобразничаем. Уже много лет мне хочется посмотреть на тамошние знаменитые бордели.
Весь экипаж воодушевился.
Празднование началось. Первой была откупорена бутылка «Бланк-де-Бланк» космической колонии, и уже подняли бокалы, как вдруг по всему кораблю заревели сигналы тревоги.
— Что за чертовщина? — рявкнул Енков, когда датчики тревоги сменили цвет с желтого на красный.
— Компьютер сходит с ума, сэр. Утверждает, что в него что-то проникло.
— Что?! — Енков повернулся к ближайшему монитору. Экран опустел, мигнул каким-то изображением и тут же опустел вновь.
— Я получаю очень странную информацию с инженерных уровней. Какая-то чертовщина с термоядерными двигателями.
Енков почувствовал, как похолодело сердце. Он и Первый обменялись взглядами — сначала удивленными, затем тревожными.
— Компьютер уничтожает информацию в базах данных, мы теряем контроль.
Первый попытался вывести информацию на монитор.
— Систематический распад данных. Идет вторжение какого-то чужеродного разума.
— Ты с ума сошел! — прорычал Енков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43