Ну разве я не прав?
— Да уж… Сейчас и мирная жизнь такая, что только держись! Хрен соскучишься. Веришь?
Бара в машине все же не оказалось, зато кондишин тихо шелестел прохладным воздухом, вызывая бессильную зависть других водителей, с потными лицами глотающим через раскрытые окна раскаленный асфальтовый воздух. Подтянутый молодой шофер, выдрессированный, как доберман-трехлетка, правил молча, только тихонько включил роскошный «Pioner» с эквалайзером, мягко изливающий из динамиков медленные инструментальные композиции. Фролов развалился на заднем сиденье, словно барин, он уже проникся ощущением собственной значимости в этом деле, а скромность никогда не входила в число его добродетелей. Ему бы еще сигару в зубы, получился бы вылитый мистер Твистер, правда не толстый и без ручной обезьянки. Вот только он не курил. Не курил уже несколько лет, после того как чеченский снайпер оставил ему на шее два круглых шрама, пущенной на огонек сигареты пулей.
Владислав Петрович сидел на переднем сиденье и через строчку читал взятую в дежурке бумагу.
— Включил бы лучше радио. — попросил он водителя. — Послушать, что там в мире творится…
Бесшумное нажатие сенсорной клавиши и мягкое звучание музыки сменилось назойливой рекламой жевательной резинки «Дирол». Без сахара, разумеется. — Во дают! — самодовольная рожа Фролова расплылась в улыбке от уха до уха. — Кариесом они меня пугают… Вот то мне делать больше нечего, как после обеда зажевывать этой дрянью вкус наваристого борща с чесночком. Ну не уроды эти юсовцы? Больные, честное слово! — Кто-кто? — усмехнулся Владислав Петрович.
— Юсовцы, говорю. Ну, в смысле американцы. Хотя американцами они были да-а-а-вным давно, еще когда О`Генри свои новеллы писал. Тогда да — вольный народ, нахрапистый, экспансивный, не лишенный определенного романтического шарма. А сейчас одно слово — юсовцы. Опустились ниже плинтуса.
— Да ну? — скривился следователь. — У них доходы государственного бюджета на несколько миллиардов выше расходов! А уровень жизни?
— Уровень чего? — с легкой злобой переспросил Фролов. — Разве это жизнь? Пожрать спокойно нельзя! Сразу суют тебе в пасть этот самый «Дирол». Да они, чтоб меньше болеть, скоро на внутривенное питание перейдут. Веришь? Компьютеры уже к унитазу подключают, слыхал? Он снова откинулся на спинку сиденья и уже спокойней сказал:
— Вообще мне пофигу. Каждый выбирает ту жизнь, какая ему нравится. Но пичкать этими нормами меня… — На то есть своя голова на плечах! Не хочешь, не жуй. Может кому-то вкус «Дирола» нравится больше, чем борща с чесноком? Не могут все вокруг быть дураками, а ты один умным. Вся Европа уже чавкает этим «Диролом», а ты морщишься…
За ветровым стеклом мелькали деревья бульваров и белые фасады роскошных пятиэтажек, построенных еще пленными немцами в пятьдесят четвертом году. Огромные сводчатые окна, скульптуры античных женщин, удерживающих на изящных плечах непомерную тяжесть балконов. Машина то поскрипывала тормозами, спускаясь с холмов, то урчала натруженной передачей, взбираясь на другие холмы. Город мало того, что изрезан морскими бухтами, так еще и неровный, как лист измятой бумаги. Вроде и расстояние небольшое, а петлять приходится, словно зайцу от погони. — В том-то и беда! — скривился Фролов. — Юсовцы очень умело используют стадный инстинкт. Тот самый, который помог человеку выжить во времена мамонтов и пещерных медведей. Достаточно показать по ящику, как красивая баба засовывает в накрашенный ротик белоснежную подушечку, тут же, вполне инстинктивно, в мозгах срабатывают тысячи подсознательных ассоциаций. Он жует, она жует, они живы, красивы и благополучны. Значит эта рекламируемая дрянь чем-то повышает их шансы на выживание. А тут еще диктор говорит, что есть возможность меньше болеть кариесом. Все! Ассоциативная цепочка увязана! Телевидению еще слишком мало лет, чтоб наш мозг мог так легко перестроиться и различать УВИДЕННОЕ и УВИДЕННОЕ ПО ТЕЛЕВИЗОРУ. Особенно детский мозг. Фролов вздохнул и уже очень серьезно добавил:
— Но на самом деле все это построено на лжи. И дело даже не в том, что «Дирол» хорош только для того, чтоб с похмелюги перегар забивать. Будь он даже триста раз полезен, это ничего не меняет. Сам экспорт американских «ценностей» построен на лжи. На ИСКУСТВЕННОМ включении стадного инстинкта.
— При чем тут ложь? — искренне удивился Владислав Петрович.
— При том, что вряд ли кто из артистов, снимающихся в рекламных роликах, жует «Дирол». Разве что на шару. Что им кариес, если у них полон рот имплантантов? А вот на бесплатное они падки, у них даже культурное поведение трансформировалось в совершенно жуткие вещи, когда мужчина в ресторане не платит за женщину, если не собирается уложить ее в этот вечер в постель. Отказаться ведь она не может, на дурняка-то, а согласиться — честь потерять. Вот они своими нормами хорошего тона и отменили это искушение. Да я бы сдох от стыда, если бы позволил своей знакомой самой расплатиться в кабаке! А ведь у юсовцев за это можно в легкую отгрести полгода тюрьмы за сексуальные домогательства! Веришь?
— Знаю. Но у них свои нормы поведения, у нас свои. В чужой монастырь не ходят со своим уставом. — философски пожал плечами Владислав Петрович. Этот заготовленный штамп, почему-то называемый народной мудростью, не столько выражал его мнение, сколько становился щитом от напора Фроловских умозаключений.
— У психов тоже свои нормы поведения! — Саша завелся не на шутку.
— Поэтому остальное общество держит их в клетках.
— Так ты предлагаешь всю Америку обнести колючей проволокой под напряжением? — не оборачиваясь фыркнул следователь. — Чушь собачья. Это же целый народ!
— Ну, они-то как раз не сильно постеснялись целый народ обнести колючей проволокой резерваций. Но я говорю не об этом, просто им нечего тянуть свои жадные лапы в Европу. Ты совершенно прав — в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Сидят себе в своей Америке, пусть хоть пережрут друг друга! Ни помогать, ни препятствовать я бы им не стал. Но экспортировать свои извращенные нормы культуры и быта на весь белый свет не стоит. Я же говорю, вся эта реклама построена на лжи! И ложь заключается в том, что красота и видимое благополучие снимающихся в рекламе актеров никак не связаны с рекламируемым товаром! Никак! Эти связи проводит только наше подсознание, привыкшее верить глазам. Когда древний человек видел, что здоровый мужик ест мясо, а хилый ягодки с дерева, то, угадай с трех раз, какую пищу он выберет?
— Ну это понятно… — призадумался Владислав Петрович.
— Ни хрена тебе не понятно! А теперь находится умник, который дает здоровому мужику десять кило отличного мяса и просит его постоять у куста с ягодками, радостно засовывая их в рот. Что будет?
— Все накинутся на куст. — кивнул следователь.
— Вот это и есть ложь! — Но зачем твоему гипотетическому умнику это нужно?
— Только для собственной выгоды. Подняв моду на ягоды он убивает сразу двух зайцев — соплеменники постепенно становятся хилыми и в результате его никто не обижает, так как он продолжает есть мясо. Да и мясо уже не в моде, значит его остается больше для его собственных нужд.
— Лихо ты завернул! — улыбнулся Владислав Петрович.
— Это все теория… — довольно кивнул Фролов. — На самом деле все куда сложнее, хотя принцип тот же. В любом случае, если подумать башкой конечно, станет ясно, что имплантанты не растут от жевания «Дирола», за них надо деньги платить. Но юсовцы как раз и прилагают массу усилий для того, чтобы из процесса выбора товара исключить эту самую башку. Бездумное подражание. Раздувание остатков обезьяньего инстинкта, помноженное на возможности современной съемки.
— С какой стороны вас подвезти к бане? — бесстрастно прервал их шофер.
— Да тормози прямо тут. — показал рукой следователь. — Как раз удобно. Знаешь, Саня, если бы убили директора фирмы «Дирол», я бы подумал на тебя.
— И что бы ты тогда сделал? — заинтересованно глянул на него Фролов.
Владислав Петрович не ответил, он уже распахнул дверцу, собираясь выходить, когда из колонок приемника полились знакомые позывные и дикторша приятным голосом возвестила:
— Новости на канале «Крым Радио-Рокс». В начале краткий обзор выпуска по сообщениям наших корреспондентов. К этому часу переговоры между лидерами Украины и России не принесли ожидаемых результатов, обстановка все еще остается напряженной. После того, как Украина, в очередной раз, разрешила двум американским десантным кораблям вход на базу Черноморского флота, Россия предъявила ноту протеста. По мнению российского руководства, украинская сторона не должна проводить такие акции без уведомления, поскольку подобные действия противоречат соглашению о совместном использовании военно-морской базы и угрожают безопасности базирования российских боевых кораблей. Разногласия по данному вопросу перешли в серьезный политический конфликт после того, как Россия, опираясь на условия соглашения, потребовала вывести американские корабли на внешний рейд, а украинская сторона отказалась это сделать, используя в качестве аргумента принадлежность базы к ее территории. Президент Украины официально заявил, что не собирается идти на поводу у России, что и в дальнейшем будет отстаивать территориальную независимость государства и не позволит кому бы то ни было указывать угодных и не угодных гостей. «Крым — это территория Украины». — заявил он на прошедшей вчера вечером пресс-конференции. — «И я не потерплю никаких разночтений по данному вопросу, даже если принятое соглашение о совместном использовании военно-морской базы вступит в противоречие с моими решениями.» Европейская общественность крайне обеспокоена развитием крымского политического конфликта.
— Вот уроды… — зло прошипел Фролов. — Когда юсовцы бомбили детские больницы в Югославии, эта же самая европейская общественность послушно засунула языки туда, с чем Европа хорошо рифмуется. А тут обеспокоились, чтоб их…
— Американский сенат, — продолжала дикторша. — Провел специальное заседание для выяснения возможности оказания Украине экономической и политической помощи в случае дальнейшего обострения отношений с Россией. Сенатор Макдауэр выступил с обращением к американскому народу, в частности он сказал: «Движение по пути, выбранному отцами-основателями, принесло свои плоды. Сейчас мы богаты и сильны, практически у каждого американца есть уверенность в завтрашнем дне. Но есть время разбрасывать камни, а есть время собирать их. Если Россия ответит энергетическим эмбарго на законные притязания Украины, я думаю, что каждый честный американец с радостью отдаст часть собственного благополучия маленькому, но гордому украинскому народу. Ответом на злобные и завистливые политические плевки российского руководства станут караваны танкеров и транспортов с продовольствием, входящие в крымские порты под гордым звездно-полосатым флагом.» — Ну вот! — Фролов нервно щелкнул костяшками пальцев. — Как стервятники! Где вдруг кто-то что-то не поделил, сразу суют свои грязные лапы. У них есть целый материк, но нет же, так сладка роль мирового жандарма! Мускулами поиграть… Я бы на месте украинского президента послал их по факсу открытым текстом. Помощнички…
— Президент Украины выразил американским политикам благодарность за оказанную поддержку. — совсем расстроила его дикторша. — Сегодня в Киев прибыла группа американских юристов для оказания помощи по отстаиванию интересов Украины в данном конфликте.
— Вот черт! — взбесился Фролов. — Ну что за дела? Украина дьяволу душу готова продать, лишь бы поучаствовать в мировой политической жизни… Ну разве не унизительно? Когда Россия боролась за то, чтоб ее миротворцы в Югославии не подчинялись НАТОвскому командованию, Украина впихнула свой крохонький контингент как раз под команду юсовских генералов. Лишь бы сунуться туда, где все. Эдак и в НАТО вступим… А, Владислав Петрович?
— Вряд ли… — неуверенно ответил следователь.
— Ну конечно! А совместные учения с юсовцами, а туристические прогулки этих уродов по базе Черноморского флота? Не к тому ли идет? Недавно группа юсовцев приехала осматривать побережье, выбирать место для элитного яхт-клуба. Как у себя дома, блин. Им не выделяют место, а они ходят и выбирают сами… Каково?
— Ну… Это деньги в бюджет…
— Вот за эти деньги они нас медленно и уверенно покупают со всеми потрохами. И территорию, и тела и души. Ходят как по своей земле. Нашли слабое место… В этом они мастаки — найти и использовать.
Фролов распахнул дверцу и оставив в машине рацию, фотоаппарат и чемодан, вынырнул в знойный городской воздух.
Баня №3 Городского отдела бытового обслуживания затерялась в густой тополиной зелени двумя довольно высокими этажами. Цветочки на клумбах, зеленые лавочки у входа. Сегодня у них нерабочий день, но двери открыты, видимо сотрудники готовятся к завтрашней напряженной работе. Владислав Петрович первым вошел в настежь распахнутую дверь, выкрашенную толстым слоем коричневой краски. Внутри было почти темно и довольно прохладно, со второго этажа доносились веселые женские голоса. — Тук-тук! — громко сказал следователь и голоса стихли.
Фролов уселся в единственное во всем холле кресло с закрепленной над головой сферой допотопного фена. По всему видать, что ему было глубоко наплевать, насколько по-дурацки он в этом кресле выглядит. На лестнице послышались шаги и вниз спустилась довольно милая девушка лет двадцати семи, цветастый сарафан почти не скрывал формы тела, но такой фигурой можно было гордиться по праву. Личико тоже приятное — пухлые губки, вздернутый носик, да и настроение явно замечательное.
— Здравствуйте! — улыбнулась девушка. — Мы сегодня не работаем, извините! Приходите завтра. Как раз мужской день.
— Здравствуйте. — кивнул Владислав Петрович. — Мы вообще-то не мыться. Я следователь из милиции, а это мой эксперт.
Он достал из кармана брюк удостоверение и небрежно махнул перед носом девушки, та заинтересованно подняла брови.
— Чем обязаны? — негромко спросила она.
— В общем-то ничем. Так, пара вопросов и кое что посмотреть. Если честно, мы сами толком не знаем, что ищем. Вот скажите, вчера была протопка котлов?
— Нет, что Вы! Сейчас такая напряженка с топливом, что мы работаем только два дня в неделю. В субботу мужской день, в воскресенье женский. Начинаем топить в пятницу после обеда.
— Кочегары уже пришли?
— Он у нас один. Дядя Боря. Наверное в кочегарке. Вас проводить?
— Мы найдем. — уверил ее Владислав Петрович. — Вы при какой тут должности?
— Кассир. Но сегодня я старшая, кроме меня тут только две уборщицы.
— Тогда будьте, пожалуйста, в пределах досягаемости, может придется что-то спросить.
— Хорошо. — улыбнулась девушка. — Я посижу наверху, ладно?
Владислав Петрович явственно представил, как наверху она будет рассказывать подругам о таинственном визите милиции, а те слушать с раскрытыми ртами. Потом начнутся самые невероятные предположения и уже завтра по городу расползутся такие небылицы, что книжки о бароне Мюнхаузене можно будет сдавать в утиль.
Выйдя на улицу, следователь подождал, пока Фролов выберется из неудобного кресла и сказал, глядя на вздымающуюся в раскаленное небо трубу кочегарки:
— Придется тебе слазить наверх. Я уже староват для эдаких упражнений, честное слово. С кочегаром, думаю, говорить не имеет смысла. Но в чем надо точно убедиться, так это в том, что стреляли отсюда. Сделай милость, а?
— А чего… — усмехнулся Фролов. — Можно тряхнуть стариной. Владислав Петрович, открыв заднюю дверь машины, повесил на него рацию, взяв себе другую и протянул фотоаппарат.
— Щелкни сверху на все четыре стороны, ладно? — попросил он. — Хочу поглядеть панорамку, может какая мысля придет.
— Шерлок Холмс… — усмехнулся Фролов, вешая на плечо чехол с «Зенитом».
Он обогнул здание бани, подошел к трубе и грациозно подпрыгнул, как гимнаст на перекладину. Руки цепко ухватились за нижнюю скобу лестницы, выход силой, перехват и вот уже Фролов, довольно осклабившись, стоит на первой скобе ногами. Заржавленная железная труба свечой убегала в выгоревшее от яркого света небо.
— А попроще мог залезть? — усмехнулся Владислав Петрович. — Акробат…
— Чего-чего? — бывший снайпер шутливо приставил ладонь к уху. — Попрошу говорить в рацию!
— Иди ты… — коротко шикнул голосом следователя динамик у уха.
Сверху город выглядел просто замечательно: махровая зелень парков, белокаменные дома, ласково блестящее море на западе, серые громады боевых кораблей. Футболка после подъема на тридцатиметровую высоту все же взмокла, но в вышине посвистывал свежий юго-западный ветер, приятно холодя спину и прелые подмышки.
1 2 3 4 5 6
— Да уж… Сейчас и мирная жизнь такая, что только держись! Хрен соскучишься. Веришь?
Бара в машине все же не оказалось, зато кондишин тихо шелестел прохладным воздухом, вызывая бессильную зависть других водителей, с потными лицами глотающим через раскрытые окна раскаленный асфальтовый воздух. Подтянутый молодой шофер, выдрессированный, как доберман-трехлетка, правил молча, только тихонько включил роскошный «Pioner» с эквалайзером, мягко изливающий из динамиков медленные инструментальные композиции. Фролов развалился на заднем сиденье, словно барин, он уже проникся ощущением собственной значимости в этом деле, а скромность никогда не входила в число его добродетелей. Ему бы еще сигару в зубы, получился бы вылитый мистер Твистер, правда не толстый и без ручной обезьянки. Вот только он не курил. Не курил уже несколько лет, после того как чеченский снайпер оставил ему на шее два круглых шрама, пущенной на огонек сигареты пулей.
Владислав Петрович сидел на переднем сиденье и через строчку читал взятую в дежурке бумагу.
— Включил бы лучше радио. — попросил он водителя. — Послушать, что там в мире творится…
Бесшумное нажатие сенсорной клавиши и мягкое звучание музыки сменилось назойливой рекламой жевательной резинки «Дирол». Без сахара, разумеется. — Во дают! — самодовольная рожа Фролова расплылась в улыбке от уха до уха. — Кариесом они меня пугают… Вот то мне делать больше нечего, как после обеда зажевывать этой дрянью вкус наваристого борща с чесночком. Ну не уроды эти юсовцы? Больные, честное слово! — Кто-кто? — усмехнулся Владислав Петрович.
— Юсовцы, говорю. Ну, в смысле американцы. Хотя американцами они были да-а-а-вным давно, еще когда О`Генри свои новеллы писал. Тогда да — вольный народ, нахрапистый, экспансивный, не лишенный определенного романтического шарма. А сейчас одно слово — юсовцы. Опустились ниже плинтуса.
— Да ну? — скривился следователь. — У них доходы государственного бюджета на несколько миллиардов выше расходов! А уровень жизни?
— Уровень чего? — с легкой злобой переспросил Фролов. — Разве это жизнь? Пожрать спокойно нельзя! Сразу суют тебе в пасть этот самый «Дирол». Да они, чтоб меньше болеть, скоро на внутривенное питание перейдут. Веришь? Компьютеры уже к унитазу подключают, слыхал? Он снова откинулся на спинку сиденья и уже спокойней сказал:
— Вообще мне пофигу. Каждый выбирает ту жизнь, какая ему нравится. Но пичкать этими нормами меня… — На то есть своя голова на плечах! Не хочешь, не жуй. Может кому-то вкус «Дирола» нравится больше, чем борща с чесноком? Не могут все вокруг быть дураками, а ты один умным. Вся Европа уже чавкает этим «Диролом», а ты морщишься…
За ветровым стеклом мелькали деревья бульваров и белые фасады роскошных пятиэтажек, построенных еще пленными немцами в пятьдесят четвертом году. Огромные сводчатые окна, скульптуры античных женщин, удерживающих на изящных плечах непомерную тяжесть балконов. Машина то поскрипывала тормозами, спускаясь с холмов, то урчала натруженной передачей, взбираясь на другие холмы. Город мало того, что изрезан морскими бухтами, так еще и неровный, как лист измятой бумаги. Вроде и расстояние небольшое, а петлять приходится, словно зайцу от погони. — В том-то и беда! — скривился Фролов. — Юсовцы очень умело используют стадный инстинкт. Тот самый, который помог человеку выжить во времена мамонтов и пещерных медведей. Достаточно показать по ящику, как красивая баба засовывает в накрашенный ротик белоснежную подушечку, тут же, вполне инстинктивно, в мозгах срабатывают тысячи подсознательных ассоциаций. Он жует, она жует, они живы, красивы и благополучны. Значит эта рекламируемая дрянь чем-то повышает их шансы на выживание. А тут еще диктор говорит, что есть возможность меньше болеть кариесом. Все! Ассоциативная цепочка увязана! Телевидению еще слишком мало лет, чтоб наш мозг мог так легко перестроиться и различать УВИДЕННОЕ и УВИДЕННОЕ ПО ТЕЛЕВИЗОРУ. Особенно детский мозг. Фролов вздохнул и уже очень серьезно добавил:
— Но на самом деле все это построено на лжи. И дело даже не в том, что «Дирол» хорош только для того, чтоб с похмелюги перегар забивать. Будь он даже триста раз полезен, это ничего не меняет. Сам экспорт американских «ценностей» построен на лжи. На ИСКУСТВЕННОМ включении стадного инстинкта.
— При чем тут ложь? — искренне удивился Владислав Петрович.
— При том, что вряд ли кто из артистов, снимающихся в рекламных роликах, жует «Дирол». Разве что на шару. Что им кариес, если у них полон рот имплантантов? А вот на бесплатное они падки, у них даже культурное поведение трансформировалось в совершенно жуткие вещи, когда мужчина в ресторане не платит за женщину, если не собирается уложить ее в этот вечер в постель. Отказаться ведь она не может, на дурняка-то, а согласиться — честь потерять. Вот они своими нормами хорошего тона и отменили это искушение. Да я бы сдох от стыда, если бы позволил своей знакомой самой расплатиться в кабаке! А ведь у юсовцев за это можно в легкую отгрести полгода тюрьмы за сексуальные домогательства! Веришь?
— Знаю. Но у них свои нормы поведения, у нас свои. В чужой монастырь не ходят со своим уставом. — философски пожал плечами Владислав Петрович. Этот заготовленный штамп, почему-то называемый народной мудростью, не столько выражал его мнение, сколько становился щитом от напора Фроловских умозаключений.
— У психов тоже свои нормы поведения! — Саша завелся не на шутку.
— Поэтому остальное общество держит их в клетках.
— Так ты предлагаешь всю Америку обнести колючей проволокой под напряжением? — не оборачиваясь фыркнул следователь. — Чушь собачья. Это же целый народ!
— Ну, они-то как раз не сильно постеснялись целый народ обнести колючей проволокой резерваций. Но я говорю не об этом, просто им нечего тянуть свои жадные лапы в Европу. Ты совершенно прав — в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Сидят себе в своей Америке, пусть хоть пережрут друг друга! Ни помогать, ни препятствовать я бы им не стал. Но экспортировать свои извращенные нормы культуры и быта на весь белый свет не стоит. Я же говорю, вся эта реклама построена на лжи! И ложь заключается в том, что красота и видимое благополучие снимающихся в рекламе актеров никак не связаны с рекламируемым товаром! Никак! Эти связи проводит только наше подсознание, привыкшее верить глазам. Когда древний человек видел, что здоровый мужик ест мясо, а хилый ягодки с дерева, то, угадай с трех раз, какую пищу он выберет?
— Ну это понятно… — призадумался Владислав Петрович.
— Ни хрена тебе не понятно! А теперь находится умник, который дает здоровому мужику десять кило отличного мяса и просит его постоять у куста с ягодками, радостно засовывая их в рот. Что будет?
— Все накинутся на куст. — кивнул следователь.
— Вот это и есть ложь! — Но зачем твоему гипотетическому умнику это нужно?
— Только для собственной выгоды. Подняв моду на ягоды он убивает сразу двух зайцев — соплеменники постепенно становятся хилыми и в результате его никто не обижает, так как он продолжает есть мясо. Да и мясо уже не в моде, значит его остается больше для его собственных нужд.
— Лихо ты завернул! — улыбнулся Владислав Петрович.
— Это все теория… — довольно кивнул Фролов. — На самом деле все куда сложнее, хотя принцип тот же. В любом случае, если подумать башкой конечно, станет ясно, что имплантанты не растут от жевания «Дирола», за них надо деньги платить. Но юсовцы как раз и прилагают массу усилий для того, чтобы из процесса выбора товара исключить эту самую башку. Бездумное подражание. Раздувание остатков обезьяньего инстинкта, помноженное на возможности современной съемки.
— С какой стороны вас подвезти к бане? — бесстрастно прервал их шофер.
— Да тормози прямо тут. — показал рукой следователь. — Как раз удобно. Знаешь, Саня, если бы убили директора фирмы «Дирол», я бы подумал на тебя.
— И что бы ты тогда сделал? — заинтересованно глянул на него Фролов.
Владислав Петрович не ответил, он уже распахнул дверцу, собираясь выходить, когда из колонок приемника полились знакомые позывные и дикторша приятным голосом возвестила:
— Новости на канале «Крым Радио-Рокс». В начале краткий обзор выпуска по сообщениям наших корреспондентов. К этому часу переговоры между лидерами Украины и России не принесли ожидаемых результатов, обстановка все еще остается напряженной. После того, как Украина, в очередной раз, разрешила двум американским десантным кораблям вход на базу Черноморского флота, Россия предъявила ноту протеста. По мнению российского руководства, украинская сторона не должна проводить такие акции без уведомления, поскольку подобные действия противоречат соглашению о совместном использовании военно-морской базы и угрожают безопасности базирования российских боевых кораблей. Разногласия по данному вопросу перешли в серьезный политический конфликт после того, как Россия, опираясь на условия соглашения, потребовала вывести американские корабли на внешний рейд, а украинская сторона отказалась это сделать, используя в качестве аргумента принадлежность базы к ее территории. Президент Украины официально заявил, что не собирается идти на поводу у России, что и в дальнейшем будет отстаивать территориальную независимость государства и не позволит кому бы то ни было указывать угодных и не угодных гостей. «Крым — это территория Украины». — заявил он на прошедшей вчера вечером пресс-конференции. — «И я не потерплю никаких разночтений по данному вопросу, даже если принятое соглашение о совместном использовании военно-морской базы вступит в противоречие с моими решениями.» Европейская общественность крайне обеспокоена развитием крымского политического конфликта.
— Вот уроды… — зло прошипел Фролов. — Когда юсовцы бомбили детские больницы в Югославии, эта же самая европейская общественность послушно засунула языки туда, с чем Европа хорошо рифмуется. А тут обеспокоились, чтоб их…
— Американский сенат, — продолжала дикторша. — Провел специальное заседание для выяснения возможности оказания Украине экономической и политической помощи в случае дальнейшего обострения отношений с Россией. Сенатор Макдауэр выступил с обращением к американскому народу, в частности он сказал: «Движение по пути, выбранному отцами-основателями, принесло свои плоды. Сейчас мы богаты и сильны, практически у каждого американца есть уверенность в завтрашнем дне. Но есть время разбрасывать камни, а есть время собирать их. Если Россия ответит энергетическим эмбарго на законные притязания Украины, я думаю, что каждый честный американец с радостью отдаст часть собственного благополучия маленькому, но гордому украинскому народу. Ответом на злобные и завистливые политические плевки российского руководства станут караваны танкеров и транспортов с продовольствием, входящие в крымские порты под гордым звездно-полосатым флагом.» — Ну вот! — Фролов нервно щелкнул костяшками пальцев. — Как стервятники! Где вдруг кто-то что-то не поделил, сразу суют свои грязные лапы. У них есть целый материк, но нет же, так сладка роль мирового жандарма! Мускулами поиграть… Я бы на месте украинского президента послал их по факсу открытым текстом. Помощнички…
— Президент Украины выразил американским политикам благодарность за оказанную поддержку. — совсем расстроила его дикторша. — Сегодня в Киев прибыла группа американских юристов для оказания помощи по отстаиванию интересов Украины в данном конфликте.
— Вот черт! — взбесился Фролов. — Ну что за дела? Украина дьяволу душу готова продать, лишь бы поучаствовать в мировой политической жизни… Ну разве не унизительно? Когда Россия боролась за то, чтоб ее миротворцы в Югославии не подчинялись НАТОвскому командованию, Украина впихнула свой крохонький контингент как раз под команду юсовских генералов. Лишь бы сунуться туда, где все. Эдак и в НАТО вступим… А, Владислав Петрович?
— Вряд ли… — неуверенно ответил следователь.
— Ну конечно! А совместные учения с юсовцами, а туристические прогулки этих уродов по базе Черноморского флота? Не к тому ли идет? Недавно группа юсовцев приехала осматривать побережье, выбирать место для элитного яхт-клуба. Как у себя дома, блин. Им не выделяют место, а они ходят и выбирают сами… Каково?
— Ну… Это деньги в бюджет…
— Вот за эти деньги они нас медленно и уверенно покупают со всеми потрохами. И территорию, и тела и души. Ходят как по своей земле. Нашли слабое место… В этом они мастаки — найти и использовать.
Фролов распахнул дверцу и оставив в машине рацию, фотоаппарат и чемодан, вынырнул в знойный городской воздух.
Баня №3 Городского отдела бытового обслуживания затерялась в густой тополиной зелени двумя довольно высокими этажами. Цветочки на клумбах, зеленые лавочки у входа. Сегодня у них нерабочий день, но двери открыты, видимо сотрудники готовятся к завтрашней напряженной работе. Владислав Петрович первым вошел в настежь распахнутую дверь, выкрашенную толстым слоем коричневой краски. Внутри было почти темно и довольно прохладно, со второго этажа доносились веселые женские голоса. — Тук-тук! — громко сказал следователь и голоса стихли.
Фролов уселся в единственное во всем холле кресло с закрепленной над головой сферой допотопного фена. По всему видать, что ему было глубоко наплевать, насколько по-дурацки он в этом кресле выглядит. На лестнице послышались шаги и вниз спустилась довольно милая девушка лет двадцати семи, цветастый сарафан почти не скрывал формы тела, но такой фигурой можно было гордиться по праву. Личико тоже приятное — пухлые губки, вздернутый носик, да и настроение явно замечательное.
— Здравствуйте! — улыбнулась девушка. — Мы сегодня не работаем, извините! Приходите завтра. Как раз мужской день.
— Здравствуйте. — кивнул Владислав Петрович. — Мы вообще-то не мыться. Я следователь из милиции, а это мой эксперт.
Он достал из кармана брюк удостоверение и небрежно махнул перед носом девушки, та заинтересованно подняла брови.
— Чем обязаны? — негромко спросила она.
— В общем-то ничем. Так, пара вопросов и кое что посмотреть. Если честно, мы сами толком не знаем, что ищем. Вот скажите, вчера была протопка котлов?
— Нет, что Вы! Сейчас такая напряженка с топливом, что мы работаем только два дня в неделю. В субботу мужской день, в воскресенье женский. Начинаем топить в пятницу после обеда.
— Кочегары уже пришли?
— Он у нас один. Дядя Боря. Наверное в кочегарке. Вас проводить?
— Мы найдем. — уверил ее Владислав Петрович. — Вы при какой тут должности?
— Кассир. Но сегодня я старшая, кроме меня тут только две уборщицы.
— Тогда будьте, пожалуйста, в пределах досягаемости, может придется что-то спросить.
— Хорошо. — улыбнулась девушка. — Я посижу наверху, ладно?
Владислав Петрович явственно представил, как наверху она будет рассказывать подругам о таинственном визите милиции, а те слушать с раскрытыми ртами. Потом начнутся самые невероятные предположения и уже завтра по городу расползутся такие небылицы, что книжки о бароне Мюнхаузене можно будет сдавать в утиль.
Выйдя на улицу, следователь подождал, пока Фролов выберется из неудобного кресла и сказал, глядя на вздымающуюся в раскаленное небо трубу кочегарки:
— Придется тебе слазить наверх. Я уже староват для эдаких упражнений, честное слово. С кочегаром, думаю, говорить не имеет смысла. Но в чем надо точно убедиться, так это в том, что стреляли отсюда. Сделай милость, а?
— А чего… — усмехнулся Фролов. — Можно тряхнуть стариной. Владислав Петрович, открыв заднюю дверь машины, повесил на него рацию, взяв себе другую и протянул фотоаппарат.
— Щелкни сверху на все четыре стороны, ладно? — попросил он. — Хочу поглядеть панорамку, может какая мысля придет.
— Шерлок Холмс… — усмехнулся Фролов, вешая на плечо чехол с «Зенитом».
Он обогнул здание бани, подошел к трубе и грациозно подпрыгнул, как гимнаст на перекладину. Руки цепко ухватились за нижнюю скобу лестницы, выход силой, перехват и вот уже Фролов, довольно осклабившись, стоит на первой скобе ногами. Заржавленная железная труба свечой убегала в выгоревшее от яркого света небо.
— А попроще мог залезть? — усмехнулся Владислав Петрович. — Акробат…
— Чего-чего? — бывший снайпер шутливо приставил ладонь к уху. — Попрошу говорить в рацию!
— Иди ты… — коротко шикнул голосом следователя динамик у уха.
Сверху город выглядел просто замечательно: махровая зелень парков, белокаменные дома, ласково блестящее море на западе, серые громады боевых кораблей. Футболка после подъема на тридцатиметровую высоту все же взмокла, но в вышине посвистывал свежий юго-западный ветер, приятно холодя спину и прелые подмышки.
1 2 3 4 5 6