— Не могли бы вы поговорить с ним? Дело не терпит отлагательств.— Вряд ли, Брадор, я смогу вам помочь, — ответил Гарион. — В данный момент он, вероятно, меньше всего желает видеть меня.— Как так?— Я рассказал ему нечто такое, чего он не хотел слышать.Брадор в отчаянии опустил голову.— На вас была моя последняя надежда, ваше величество, — сказал он.— А в чем дело?Брадор неуверенно огляделся, чтобы удостовериться, что в комнате никого больше нет.— Белгарион, — произнес он очень тихо, — вы когда-нибудь видели демона?— Да, несколько раз. И не горю желанием снова испытать нечто подобное.— Что вам известно о карандийцах?— Очень мало. Я слышал, что у них много общего с мориндимцами с севера Гар-ог-Надрака.— В таком случае вы знаете о них больше, чем другие. Что вам известно о вероисповедании мориндимцев?— Они молятся демонам. Насколько я заметил, эта форма религии не слишком безопасна.Брадор был бледен.— Карандийцы разделяют эти верования, — сказал он. — После того как гролимы заставили их поклоняться Тораку, эту религию всячески старались искоренить, но она продолжала существовать в лесах и горных долинах. — Он замолчал и опять с опаской огляделся вокруг. — Белгарион, — почти шепотом произнес он, — имя Менха вам что-нибудь говорит?— Нет. Не думаю. Кто такой Менх?— Мы не знаем, по крайней мере не наверняка. Скорее всего он вышел из леса у северного побережья Карандийского озера около полугода назад.— И что же?— Он подошел — в одиночку — к воротам Калиды в Дженно и потребовал, чтобы ему сдали город. Над ним, конечно, только посмеялись, но тогда он начертил на земле какие-то знаки. После этого им было уже не до смеха. — Лицо мельсенского чиновника стало почти серым. — Белгарион, он наслал на Калиду невиданные доселе бедствия. С помощью нарисованных на земле знаков он вызвал множество демонов — не одного и не десяток, а целое полчище. Я говорил с теми, кто пережил это нашествие. Большинство из них сошли с ума, и я думаю, им повезло, а то, что произошло в Калиде, просто не поддается описанию.— Полчище демонов?! — воскликнул Гарион.Брадор кивнул.— Вот поэтому Менх так и опасен. Вы, конечно, знаете, что обычно, если кто-то вызывает демона, тот рано или поздно выходит из-под его власти и убивает своего повелителя; но Менху, судя по всему, удается держать этих злодеев полностью под контролем, и он может вызывать их сотнями. Урвона это приводит в ужас, он даже сам пытался использовать колдовство, чтобы защитить Мал-Яск от Менха. Мы не знаем, где сейчас Зандрамас, но множество отступников-гролимов также отчаянно пытаются вызвать этих чудовищ. Ради богов, Белгарион, помогите мне! Эта нечистая сила вырвется из Маллореи и наводнит весь мир. Мы все будем во власти демонов, и на земле не останется уголка, который смог бы дать приют жалким остаткам человечества. Помогите мне убедить Каль Закета, что эта его игрушечная война здесь, в Хтол-Мургосе, не имеет никакого значения по сравнению с тем ужасом, который нам угрожает из Маллореи.Гарион пристально взглянул на него и встал.— Вам нужно пойти вместе со мной, Брадор, — проговорил он. — По-моему, нам следует поговорить с Белгаратом.Старого волшебника они нашли в переполненной книгами библиотеке погруженным в чтение старинной книги в зеленом кожаном переплете. Отложив ее, он выслушал Брадора, который повторил все, что рассказал Гариону.— Урвон и Зандрамас тоже занимаются этим безрассудством? — спросил тот, когда мельсенец замолчал.Брадор кивнул.— Да, согласно нашей информации, почтеннейший, — ответил он.Белгарат в гневе сжал руки в кулаки и разразился бранью.— О чем они думают? — вскричал он, расхаживая по комнате. — Разве они не знают, что сам Ул запретил это?— Они боятся Менха, — беспомощно развел руками Брадор. — Им кажется, что они должны каким-то образом защитить себя от полчища чудовищ.— Нельзя защититься от одних демонов, вызывая других. — Старик был вне себя от гнева. — Если только один из них освободится, то вырвутся на волю и все остальные. Урвон и Зандрамас, возможно, и в состоянии сдерживать их, но рано или поздно кто-нибудь, кто послабее их, обязательно сделает ошибку. Пойдемте к Закету.— Я не думаю, что сейчас нас пустят к нему на прием, дедушка, — с сомнением покачал головой Гарион. — Ему не понравилось то, что я сообщил ему об Ургите.— Очень плохо. Но мы не можем ждать, пока он снова обретет равновесие духа. Пошли же.Все трое быстро миновали коридоры и оказались в большом вестибюле, где они с генералом Атеской дожидались по прибытии из Рэк-Верката.— Совершенно невозможно, — заявил полковник сидящий за столом у главного входа, когда Белгарат потребовал немедленной аудиенции у императора.— Когда вы станете старше, полковник, — угрожающим тоном сказал старик, — то убедитесь, насколько бессмысленно слово «невозможно». — Он поднял руку в театральном жесте, и Гарион почувствовал поток энергии.На противоположной стене, на высоте около пятнадцати футов от пола, были укреплены шесты, с которых свешивались боевые знамена. Сидящий на стуле полковник-бюрократ исчез и снова возник, оказавшись верхом на одном из шестов. Глаза его были выпучены, а руки судорожно хватались за скользкое и неудобное сиденье.— Желаете еще где-нибудь очутиться, полковник? — спросил Белгарат. — Насколько я помню, перед дворцом стоит очень высокий флагшток. Если хотите, я могу вас туда поместить.Полковник в ужасе уставился на него.— А теперь, как только я спущу вас, вы пойдете к императору и уговорите его немедленно нас принять. Ваши слова должны звучать очень убедительно, полковник, если, конечно, вы не желаете навечно стать украшением флагштока.Лицо полковника оставалось мертвенно-бледным, когда он появился у двери, ведущей в приемную императора, и любое движение руки Белгарата вызывало у него дрожь.— Его величество согласился принять вас, — запинаясь, произнес он.Белгарат ухмыльнулся.— Я был в этом почти уверен.Каль Закет заметно изменился с тех пор, как Гарион видел его в последний раз. Его белая полотняная мантия была помята и запачкана, а под глазами обозначились темные полукружья. В небритом лице не было ни кровинки, волосы спутаны. Каль дрожал всем телом и, казалось, не мог даже встать от слабости.— Что вам нужно? — едва слышно выдавил он.— Вы больны? — спросил Белгарат.— Легкий приступ лихорадки. — По телу Закета снова пробежала дрожь. — Что же такое важное заставило вас силой прорваться ко мне?— Ваша империя на грани гибели, Закет, — прямо сказал Белгарат. — Вам пора вернуться домой и усилить свои позиции.Закет слабо улыбнулся.— Что было бы вам очень на руку, — сказал он.— То, что происходит в Маллорее, никому не на руку. Расскажи ему, Брадор.Волнуясь, мельсенец рассказал свою историю.— Демоны? — скептически переспросил Закет. — Бросьте, Белгарат. И вы думаете, что я этому поверю? Вы и вправду полагаете, что я брошусь в Маллорею охотиться за тенями и оставлю вас здесь, на западе, чтобы к моему возвращению вы выдвинули против меня армию? — Бившая его дрожь усилилась. Голова Закета судорожно подергивалась, а на губах пузырилась пена.— Вам не придется оставлять нас здесь, Закет, — ответил Белгарат. — Мы отправимся с вами. Если даже десятая часть того, что рассказал Брадор, — правда, мне придется поспешить в Каранду, чтобы остановить Менха. Если он вызывает демонов, мы все должны бросить свои дела и помешать ему.— Чушь! — возбужденно вскричал Закет. Взгляд его устремился в пространство, а дрожь и покачивание усилились настолько, что он был уже не в состоянии управлять своим телом. — Я не позволю никакому старому умнику завлечь меня в… — Издав нечеловеческий вопль, он внезапно поднялся со стула, обхватив голову обеими руками. А затем навзничь повалился на пол, дрожа и подергиваясь.Белгарат ринулся к бьющемуся в судорогах Закету и схватил его за руки.— Быстрее! — крикнул он. — Засуньте ему что-нибудь между зубами, иначе он откусит себе язык.Брадор схватил со стола пачку документов, скомкал их и запихнул в покрытый пеной рот императора.— Гарион! — снова раздался голос Белгарата. — Сбегай за Полгарой, быстрее! Гарион кинулся к двери.— Подожди! — Белгарат подозрительно понюхал воздух у лица лежащего на полу человека. — Пускай Сади тоже придет. Здесь странно пахнет. Поторопись!Гарион помчался по коридорам мимо изумленно застывших слуг и наконец ворвался в комнату, где Полгара мирно беседовала с Сенедрой и Бархоткой.— Тетушка! — крикнул он. — Быстрее! Закет в обмороке.Затем он повернулся, пробежал еще немного по коридору и, надавив плечом на дверь в комнату Сади, открыл ее.— Ты нам нужен! — крикнул он удивленному евнуху. — Пошли со мной.Через несколько минут все трое стояли перед полированной дверью в вестибюле.— Что происходит? — испуганным голосом спросил ангараканский полковник, преграждая им путь.— Ваш император болен, — сказал ему Гарион. — Уйдите с дороги. — Он грубо отпихнул офицера в сторону и распахнул дверь.Конвульсии, по крайней мере, немного утихли, но Белгарат продолжал держать Закета за руки.— Что с ним, отец? — спросила Полгара, опускаясь на колени рядом с лежащим без сознания императором.— У него был приступ.— Эпилепсия?— Не думаю. Не совсем похоже. Сади, подойди сюда, принюхайся к его дыханию. Я чувствую какой-то необычный запах.Сади осторожно подошел, наклонился и несколько раз втянул носом воздух. Затем выпрямился, лицо его побледнело.— Талот, — сказал он.— Яд? — спросила Полгара. Сади кивнул.— Очень редкий.— У тебя есть противоядие?— Нет, моя госпожа, — ответил он. — От талота нет противоядия. Он смертелен. Его редко используют, потому что он действует очень медленно, но от него никому не оправиться.— Он умирает? — спросил Гарион, чувствуя легкую тошноту.— Да, можно так сказать. Судороги утихнут, но потом будут повторяться все чаще и чаще. А потом… — Сади замолчал.— И нет никакой надежды? — спросила Полгара.— Ни малейшей, моя госпожа. Все, что мы можем сделать, — это несколько облегчить его последние дни.Белгарат выругался.— Успокой его, Полгара, — сказал он. — Нам нужно отнести его в постель, но его не сдвинешь с места, пока он вот так крутится.Она кивнула и положила ладонь Закету на лоб. Гарион почувствовал легкую волну энергии, и вздрагивающий император затих.Очень бледный, Брадор взглянул на них.— По-моему, пока не надо об этом объявлять, — предупредил он. — Давайте сейчас назовем его болезнь легким недомоганием. Я пошлю за носилками.Комната, куда принесли бесчувственного Закета, была проста до аскетизма. Ложем императору служила узкая койка. Единственный простой стул и низкий сундук дополняли обстановку. Стены белого цвета, без украшений, в углу мерцал угольный светильник. Сади пошел в свою комнату и вернулся оттуда с красным коробом и полотняным мешком, в котором Полгара держала свои травы и снадобья. Пока они советовались, Гарион и Брадор выдворяли из комнаты любопытных солдат. Затем они приготовили чашку с теплой едко пахнущей жидкостью. Сади поднял голову Закета и держал ее, а Полгара ложкой вливала лекарство в безвольно открытый рот.Дверь тихонько отворилась, и вошла Андель, далазийская знахарка, женщина в зеленом плаще.— Я пришла, как только услышала об этом, — сказала она. — Император серьезно болен?Полгара мрачно посмотрела на нее.— Закрой дверь, Андель, — тихо сказала она.Целительница, бросив на нее странный взгляд, захлопнула дверь.— Это настолько серьезно, моя госпожа?Полгара кивнула.— Его отравили, — сказала она. — И пока об этом никто не должен знать.Андель расширила глаза от удивления.— Чем я могу помочь? — спросила она, быстро подойдя к кровати.— Боюсь, что ничем, — ответил Сади.— Вы уже дали ему противоядие?— Противоядия нет.— Оно должно быть. Госпожа Полгара…Полгара с грустью покачала головой.— Тогда все пропало, — сказала женщина в капюшоне, в голосе ее слышались слезы.Опустив голову, она повернулась спиной к постели, и Гарион услышал шепот, который, казалось, исходил из пространства над ней, — и, что любопытно, шептало сразу несколько голосов. Затем последовало долгое молчание, потом у изголовья кровати возникло мерцание. Когда оно рассеялось, там стояла Цирадис с завязанными глазами и протянутой вперед рукой.— Этого не должно произойти, — произнесла она чистым звенящим голосом. — Используй свое мастерство, Полгара. Излечи его. Если он умрет, все пропало. Примени свою власть.— Ничего не получится, Цирадис, — ответила Полгара, поставив чашку на стол. — Если яд проникает только в кровь, мне, как правило, удается очистить ее, к тому же у Сади полный короб противоядий. Но этот яд пропитывает каждую клеточку тела. Он умерщвляет не только кровь, но и кости, и ткани — его невозможно удалить.Мерцающая фигура у изголовья в отчаянии заломила руки.— Не может быть, — простонала Цирадис, — ты использовала все — даже наилучшее средство?Полгара вскинула голову.— Наилучшее средство? Универсальное лекарство? Я не знаю такого.— Но оно существует, Полгара. Я не знаю ни его происхождения, ни его состава, но уже несколько лет я ощущаю влияние его мягкой силы.Полгара взглянула на Андель, но та беспомощно покачала головой.— Я не знаю такого снадобья, моя госпожа.— Подумай, Цирадис, — настаивала Полгара. — Все, что ты вспомнишь, может оказаться полезным.Пророчица слегка дотронулась пальцами до виска.— Оно появилось недавно. — Она, казалось, разговаривала сама с собой. — Меньше двадцати лет назад, по-моему, это какой-то диковинный цветок.— Тогда это безнадежно, — сказал Сади, — в мире существуют миллионы разных цветов. — Он встал и подошел к Белгарату. — Мне кажется, нам бы следовало поскорее отсюда исчезнуть, — прошептал он. — Услышав слово «яд», люди сразу же начнут искать отравителей. По-моему, мы сейчас подвергаемся большой опасности.— Ты можешь вспомнить еще что-нибудь, Цирадис? — настойчиво спрашивала Полгара. — Хотя бы смутно?Пророчица задумалась, лицо ее напряглось, она пыталась воссоздать свое странное видение. Наконец женщина беспомощно опустила плечи.— Ничего, — сказала она. — Только женское лицо.— Опиши его.— Она высокая, — ответила пророчица. — Волосы ее темны, а кожа бела, как мрамор. Ее муж много времени отдает лошадям.— Адара! — воскликнул Гарион, живо представив себе прекрасное лицо кузины. Полгара щелкнула пальцами.— Роза Адары! — Затем она нахмурилась. — Несколько лет назад я очень внимательно изучила этот цветок, — сказала она. — Ты абсолютно уверена? В нем есть какие-то необычные вещества, но ни в одном из них я не обнаружила никаких особых лечебных свойств — ни в эссенциях, ни в порошках.Цирадис сосредоточенно думала.— Можно ли достичь исцеления с помощью запаха, госпожа Полгара?Полузакрыв глаза, Полгара задумалась.— Некоторые лекарства получают в виде ингаляции, — с сомнением произнесла она, — но…— Против некоторых ядов можно действовать подобным образом, — вмешался Сади. — Пары проникают в легкие, а оттуда — в сердце. Затем кровь разносит их по всему телу. Очень может быть, что это — единственный способ нейтрализовать талот.Лицо Белгарата было полно решимости.— Ну, что, Полгара? — спросил он.— Стоит попробовать, отец, — ответила она. — У меня есть несколько цветков. Засушенных, правда, но может быть, что-нибудь получится!— А семена?— Да, немного.— Семена? — воскликнула Андель. — Прежде чем куст вырастет и зацветет, Каль Закет уже полгода будет в могиле.Старик лукаво усмехнулся.— Не совсем так, — сказал он, подмигнув Полгаре. — Я умею обходиться с растениями. Мне понадобится немного земли и несколько коробок или кадок.Сади подошел к двери и переговорил с охранниками. Те выглядели озадаченно, но, услышав короткий приказ Андели, засуетились.— Как возник этот странный цветок, госпожа Полгара? — с любопытством спросила Цирадис. — Почему вы с ним так хорошо знакомы?— Его сделал Гарион. — Полгара пожала плечами, задумчиво глядя на узкую постель Закета. — Наверное, нам нужно отодвинуть кровать от стены, отец, — сказала она. — Я хочу окружить ее цветами.— Сделал? — воскликнула пророчица. Полгара кивнула.— Ну, скажем, создал, — рассеянно произнесла она. — Как ты думаешь, отец, здесь им хватит тепла? Нам понадобятся крупные цветы, а это растение даже при самых хороших условиях несколько чахловато.— Я сделал все, что мог, — возразил Гарион.— Создал? — благоговейно переспросила Цирадис и почтительно поклонилась Гариону.В комнату доставили кадки с полузамерзшей землей; их расставили вокруг кровати больного императора, землю полили теплой водой. Полгара вынула из полотняного мешка маленькую кожаную сумочку, достала щепотку крошечных семян и осторожно посеяла их в землю.— Хорошо, — сказал Белгарат, засучив рукава, — теперь отойди. — Он наклонился и потрогал почву в одной из кадок. — Ты была права, Полгара, — пробормотал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38