К тому времени, как я отправился домой, скверное настроение, в котором я пребывал весь день, рассеялось. Я принял душ, плотно пообедал и пошел на собрание.На следующее утро, когда я брился, мне позвонили. Я поехал на метро в Бруклин, где получил кое-какую работу у адвоката с Корт-стрит по имени Дрю Кэплен. У него был клиент, которого обвиняли в том, что он задавил человека и скрылся.— Он клянется, что не виноват, — сказал Кэплен. — Между прочим, лично я думаю, что он дерьмо, но вдруг он говорит правду? Поэтому надо бы поискать, не найдется ли где-нибудь свидетель, который видел, как старушку переехал кто-то другой. Хотите попробовать?Я потратил на это неделю, а потом Кэплен сказал, чтобы я бросил: есть договоренность, что его клиент сознается всего лишь в неосторожном вождении и в том, что уехал с места происшествия.— Тогда обвинение в убийстве будет снято, — сказал он. — Я настоятельно рекомендовал ему на это пойти, и он согласился, когда до него дошло, что в таком случае ему не грозит срок. Прокурор будет просить шесть месяцев, но я знаю, что приговор будет условный, так что завтра дам согласие, если только вы за это время не умудрились отыскать безупречного свидетеля.— Как раз сегодня я кое-кого нашел.— Священника? — спросил он. — Священника со стопроцентным зрением на оба глаза и почетной медалью от Конгресса?— Ну, не совсем, но она вполне заслуживает доверия. Есть только одна закавыка: она абсолютно убеждена, что это сделал как раз ваш клиент.— Господи Иисусе, — сказал он. — А другая сторона об этом не знает?— Два часа назад не знала.— Тогда, ради Бога, давайте сейчас ничего им не скажем. Завтра я с этим делом покончу. Ваш чек, как говорится в таких случаях, будет отправлен вам по почте. Вы по-прежнему работаете без лицензии и не представляете никаких отчетов, верно?— Если вам не нужно документальное подтверждение.— Честно говоря, в этом деле мне нужно, чтобы не было никаких документальных подтверждений, так что можете не представлять отчета, а я забуду об этом разговоре — его просто не было.— Годится.— Прекрасно. И вот еще что, Мэтт. Рано или поздно вам не мешало бы обзавестись официальным разрешением. Я бы подбрасывал вам работу, но есть такие дела, где я смогу вас использовать, только если у вас будет лицензия.— Я уже об этом думаю.— Ладно, — сказал он. — Если получите официальный статус, дайте мне знать.Чек, который прислал мне Кэплен, оказался весьма щедрым. Получив его, я взял напрокат машину и поехал с Элейн в Беркшир, чтобы потратить хотя бы часть денег. Когда я вернулся, позвонил Уэлли из детективного агентства «Доверие», и я два дня занимался расследованием по их просьбе.Фильм, который я видел, понемногу отходил в прошлое и уже не вызывал у меня таких сильных чувств. Он произвел на меня тогда большое впечатление, но на самом деле ни он ко мне, ни я к нему не имели никакого отношения. И когда моя жизнь вернулась в обычную колею, он стал для меня тем, чем и был на самом деле, — еще одним безобразием в мире, и без того полном безобразий. Каждое утро я читал газету, и каждое утро новые безобразия вытесняли из памяти прежние.Время от времени мне все еще вспоминались некоторые сцены из фильма, но они уже не так меня волновали. На Сорок Второй я больше не показывался, Ти-Джея больше не встречал и почти о нем не думал. Любопытный тип, но в Нью-Йорке полно любопытных типов, они тут попадаются на каждом шагу.Дело шло к концу года. «Метрополитенз» отстали и вылетели из розыгрыша, а «Янки» туда вообще не попали. В финальной серии встретились две команды из Калифорнии, и самым интересным из того, что случилось за это время, было землетрясение в Сан-Франциско. В ноябре в Нью-Йорке выбрали первого за всю его историю чернокожего мэра, а неделю спустя Аманду Уорринер Термен изнасиловали и убили на четвертом этаже дома на Западной Пятьдесят Второй, где помещается итальянский ресторан.А потом я увидел мужчину, который сидел с мальчиком и поглаживал его светло-каштановые волосы, — и вспомнил все. 7 К тому времени как открылся банк, я успел позавтракать и прочитать две газеты. Взяв из своего сейфа кассету, я позвонил Элейн из уличного автомата.— Привет, — сказала она. — Как твой вчерашний бокс?— Лучше, чем я ожидал. А как твои занятия?— Замечательно, только нужно будет прочитать целую тонну литературы. А в нашей группе есть одна зараза, которая поднимает руку каждый раз, как только преподаватель договорит до точки. Если он не заставит ее заткнуться, я, наверно, ее убью.Я спросил ее, нельзя ли к ней прийти.— Я хотел бы посмотреть кое-что по твоему видику — примерно на час.— Прекрасно, — ответила она. — Только если придешь прямо сейчас и это займет не намного больше часа. И если это будет поинтереснее, чем та кассета, которую ты приносил в прошлый раз.— Сейчас приду, — сказал я.Повесив трубку, я подошел к краю тротуара и сразу же поймал такси. Когда я добрался до ее квартиры, она сняла с меня плащ и сказала:— Ну и что было вчера вечером? Видел этого убийцу?Я, должно быть, удивленно уставился на нее, потому что она добавила:— Ричарда Термена. Разве он не должен был там появиться? Разве ты не из-за него поехал в Маспет?— Я о нем и не думал. Да, он там был, только убил он ее или нет, я так и не знаю. По-моему, я видел там еще одного убийцу.— Да?— Того человека в резиновом комбинезоне. Я видел там одного мужчину — уверен, что это был он.— В таком же костюме?— В голубом блейзере. — Я рассказал ей про того человека и про мальчика, который был с ним. — Так что это будет та же самая пленка, что и в прошлый раз. Ты, наверное, не захочешь ее смотреть.— Ни за что на свете. Вот что я, пожалуй, сделаю — все равно собиралась. Выскочу и куплю книги для занятий. Мне на это понадобится, наверное, не больше часа. Ты ведь знаешь, как управляться с видиком?Я сказал, что знаю.— И вернусь как раз вовремя, чтобы все приготовить. Ко мне в полдвенадцатого кое-кто придет.— К этому времени меня тут уже не будет.Я подождал, пока она закроет за собой дверь, включил видик и перемотал пленку до того места, где кончался первый кусок «Грязной дюжины».Элейн вернулась без чего-то одиннадцать, почти через час после того, как ушла. За это время я успел просмотреть фильм два раза. Он шел полчаса, но во второй раз я пропускал целые куски, и понадобилось вдвое меньше времени. Когда Элейн вошла, я уже перемотал пленку обратно и стоял у окна.— Книг накупила на целую сотню, — сказала она. —И это меньше половины того, что есть в списке.— А дешевых изданий, в бумажной обложке, не было?— Это и есть дешевые, в бумажной обложке. Не знаю, когда у меня будет время все это прочитать.Она вывернула сумку на диван, взяла из кучи какую-то книжку, полистала и швырнула обратно.— По крайней мере, все на английском, — сказала она. — И на том спасибо, я ведь ни испанского, ни португальского не знаю. А можно получить представление о книге, когда читаешь ее в переводе?— Если перевод хороший.— Наверное, да. Но это не то же самое, что смотреть фильм с субтитрами? Ведь там написано не то, что они говорят. Как, просмотрел свою пленку?— Угу.— Ну? Это он?— По-моему, да, — ответил я. — Мне было бы легче его узнать, если бы на нем не было этого чертова капюшона. Должно быть, он совсем запарился в резиновом комбинезоне, да еще с резиновым капюшоном.— Может, когда есть разрез в паху, не так жарко.— Мне кажется, это он, — сказал я. — Меня навел на эту мысль один жест — его рука на голове у мальчика. Но были и другие совпадения. Как он держался, как двигался — всего этого не изменить переодеванием. Кисти рук, по-моему, те же самые. Этот жест — когда он приглаживал мальчику волосы — в точности такой же, — я нахмурился. — И девица, по-моему, та же.— Какая девица? Ты не говорил ни про какую девицу. Его соучастница, та, что с маленькими грудями?— По-моему, девица с плакатом — это она и была. Та, что обходила ринг в перерывах между раундами с плакатом, где было написано, какой раунд следующий.— Ну, вряд ли она была вся в коже.Я мотнул головой:— В купальнике. И довольно-таки открытом. Я ее особенно не разглядывал.— Ну да.— Нет, правда. Мне показалось, что я ее где-то видел, но в лицо ей я не вглядывался.— Конечно, на ее задницу смотреть было интереснее. — Она дотронулась до моей руки. — Я с удовольствием послушала бы тебя еще…— Но к тебе сейчас придут. Ухожу. Не возражаешь, если я оставлю пленку у тебя? Не хочу ходить с ней весь день, а чтобы где-то ее оставить, придется делать крюк.— Пожалуйста. И я вовсе тебя не выпроваживаю, только…Я поцеловал ее на прощанье и ушел.Когда я вышел на улицу, у меня мелькнула мысль — не затаиться ли в подъезде, чтобы посмотреть, кто к ней явится. Она не сказала напрямик, что у нее встреча с клиентом, но и не отрицала этого, а расспрашивать я нарочно не стал. С другой стороны, мне не очень-то хотелось прятаться за углом, подсматривать, с кем она встречается, и размышлять о том, что ей придется проделать, чтобы вернуть деньги, потраченные на все эти переводы с испанского и португальского.Иногда мне от этого становилось не по себе, иногда — ничего, а время от времени приходило в голову, что это должно волновать меня либо больше, либо меньше, чем волнует на самом деле. «Как-нибудь надо будет во всем этом разобраться», — подумал я уже не в первый раз.Тем временем я дошел до Мэдисон-авеню, сел на автобус и проехал кварталов тридцать от центра. Галерея Чанса находилась на втором этаже, над магазином дорогой детской одежды. Витрина у него оформлена в виде сцены из мультика, и все звери одеты в самые модные костюмы из тех, что продаются в магазине. Зеленый джемпер на крысе стоил, наверное, столько же, сколько целый шкаф современной латиноамериканской литературы.На медной пластинке у входа было написано: «Л. ЧАНС КОУЛТЕР — АФРИКАНСКОЕ ИСКУССТВО».Я поднялся по лестнице, устланной ковром. На двери черными с золотом буквами было написано то же самое и добавлено: «Прием только по предварительной договоренности». Никакой договоренности у меня не было, но я подумал, что обойдусь. Я позвонил, и через секунду дверь мне открыл Кид Баском. На нем был костюм-тройка, и, увидев меня, он широко улыбнулся.— Мистер Скаддер! — сказал он. — Рад вас видеть. Мистер Коултер вас ждет?— Нет, если только он не ясновидящий. Я просто заглянул в надежде, что его застану.— Он будет рад вас видеть. Сейчас он говорит по телефону, но заходите, мистер Скаддер, и устраивайтесь, как дома. Я скажу ему, что вы пришли.Я прошелся по комнате, разглядывая маски и статуэтки. Я не специалист в этой области, но не нужно быть большим специалистом, чтобы оценить качество выставленных там вещей. Я стоял перед маской, этикетка под которой гласила, что это культура сенуфо с Берега Слоновой Кости, когда Кид вернулся и сказал, что Чанс примет меня через минуту.— Он говорит с господином из Антверпена, — сказал он. — По-моему, это в Бельгии.— По-моему, тоже. Я не знал, что ты работаешь здесь, Кид.— И уже довольно давно, мистер Скаддер. — Накануне вечером в Маспете я сказал, что он может называть меня Мэтт, но я зря старался. — Вы знаете, я бросил бокс. Ничего у меня не получалось.— Мне кажется, у тебя отлично получалось.Он усмехнулся:— Понимаете, мне попались подряд три человека, у которых получалось лучше. Я бросил и стал присматривать себе работу, а мистер Чанс спросил, не хочу ли поработать у него. То есть мистер Коултер.Его оговорка была вполне понятна. Когда я впервые познакомился с Чансом, никто его иначе и не звал — инициал и фамилия появились у него только тогда, когда он занялся торговлей произведениями искусства.— Ну и как тебе тут нравится?— Лучше, чем все время получать по морде. Да, очень нравится. Я много чему научился. Каждый день узнаю что-то новое.— Жаль, что не могу сказать того же про себя, — сказал вошедший Чанс. — Давно пора вам ко мне заглянуть, Мэттью. Я думал, вчера вы пойдете с нами — вы и ваш друг. Мы все отправились к Элдону в раздевалку, а когда я обернулся, чтобы вас представить, вас уже не было.— Мы решили не задерживаться допоздна.— А мы засиделись. Вы все еще любите хороший кофе?— У тебя еще остался тот особый сорт?— «Блю Маунтин» с Ямайки. Стоит, конечно, бешеных денег, но вы посмотрите вокруг. — Он показал на маски и статуэтки. — Здесь все стоит бешеных денег. Вам черного, да? Артур, принеси-ка нам кофе. А потом займешься счетами.Впервые он угостил меня этим кофе с Ямайки у себя дома, в перестроенном пожарном депо на тихой улочке в Гринпойнте. Его соседи-поляки были убеждены, что дом принадлежит престарелому врачу по фамилии Левандовски, который по дряхлости не показывается на улице, а Чанс — его помощник по хозяйству и шофер. На самом деле Чанс жил один, а в доме был прекрасно оборудованный спортзал и огромный бильярд, и все стены были увешаны такими произведениями африканского искусства, что хоть сейчас в музей.Я спросил его, живет ли он все еще в пожарном депо.— Мне очень не хотелось оттуда съезжать, — ответил он. — Я думал, придется его продать, чтобы открыть дело, но обошлось без этого. В конце концов закупать товар мне не понадобилось. У меня был его полон дом.— А твоя коллекция еще цела?— Еще лучше стала. В каком-то смысле все это — моя коллекция, а в другом смысле все, что у меня есть, продается, так что вся она — товар. Помните ту бронзовую вещь из Бенина? Голову царицы?— Со всеми ожерельями.— Я переплатил за нее на аукционе, и каждые три месяца, что она стояла непроданная, повышал цену. В конце концов она стала такая дорогая, что кто-то не устоял перед искушением. Мне жаль было с ней расставаться, но я получил за нее хорошие деньги и купил кое-что еще. — Он взял меня под руку. — Сейчас покажу. Этой весной я на месяц ездил в Африку. Две недели провел в Мали, в стране догонов. Прелестный первобытный народец — хижины точь-в-точь как у племени анасази на плато Меса Верде. Вот эта вещь — оттуда. Вместо глаз — квадратные дырки, все очень непосредственно, никаких лишних красот.— Ты далеко пошел, — сказал я.— Ого, — отозвался он. — И в самом деле, правда? Когда я впервые познакомился с Чансом, он тоже преуспевал, но совсем по другой части. Он был сутенером, хоть и непохожим на обычных представителей этой профессии, которые разъезжают на розовых «кадиллаках» и носят лиловые широкополые шляпы. Он тогда нанял меня, чтобы найти человека, который убил одну из его девиц.— Всем этим я обязан вам, — сказал он. — Из-за вас я тогда бросил свое дело.В каком-то смысле это была правда. К тому времени, как я выполнил его задание, убили еще одну его девицу, а остальные разбежались.— Тебе так или иначе пора было менять профессию, — сказал я. — У тебя начинался критический возраст — полжизни ты уже прожил.— Да нет, я тогда был еще слишком молод. Я все еще слишком молод. Послушайте, Мэттью, ведь вы пришли не просто для того, чтобы со мной поболтать?— Нет.— Или выпить чашку кофе?— И не для этого. Вчера вечером я кое-кого видел на боксе. И подумал — может, ты мне скажешь, кто это.— Кого-то из тех, что сидели со мной? Из угла Рашида?Я отрицательно покачал головой.— Он сидел в первом ряду, у самого ринга, в центральном секторе. — Я нарисовал пальцем в воздухе схему. — Вот ринг, вот где сидел ты — у самого синего угла. Вот где сидели мы с Баллу. А тот тип, который меня интересует, сидел примерно вот здесь.— Как он выглядел?— Белый, с залысинами, рост — приблизительно метр восемьдесят, вес — что-нибудь около восьмидесяти пяти.— Тяжеловес. Как был одет?— Голубой блейзер, серые брюки. Светло-голубой галстук в крупный горошек.— Ах, галстук? Остальное в точности, как у всех. Я бы его, наверное, заметил, только что-то такого не помню.— С ним был мальчик. Лет пятнадцати, светло-каштановые волосы, возможно, его сын.— А, видел я их, — сказал Чанс. — Во всяком случае какого-то отца с сыном в первом ряду, только не смог бы описать, как они выглядели. Да и заметил их только потому, что это был, пожалуй, единственный ребенок во всем зале.— Но ты знаешь, о ком я говорю.— Да, но кто он, сказать не могу. — Он прикрыл глаза. — Я почти могу себе его представить, понимаете? Почти вижу, как он там сидит, — но если бы вы попросили меня его описать, я бы не смог, а только пересказал бы ваши же слова. А что он сделал?— Сделал?— Ведь он замешан в какое-то дело, верно? Я думал, вы пришли в Маспет только посмотреть на бокс, а вы, наверно, были там по делу, да?Я был там совсем по другому делу, но вдаваться в такие подробности было незачем.— Да, по делу, — сказал я.— И этот тип в него замешан, но вы не знаете, кто он.— Возможно, и замешан. Чтобы знать точно, мне надо выяснить, кто он.— Понял. — Чанс задумался. — Он сидел прямо у ринга. Видимо, заядлый болельщик. Может быть, постоянно туда ходит. Я чуть не сказал, что ни разу не видел его в Медисон-Сквер-Гарден или где-нибудь еще, но, по совести говоря, я начал более или менее регулярно ходить на бокс только после того, как вложил деньги в Рашида.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30