Мне нельзя рисковать. Если б дело меня одного
касалось...
- Ага, Блудвил то же самое говорил: "Я не за себя боюсь, а за сына".
А кто трусит, тот никогда не побеждает.
- Глупенькая, может я как раз и боюсь победить. Человеческая самка
сколько детенышей может родить за свою жизнь? Меньше двух десятков. А
драконская? По два каждый год. И это так, между делом. Никаких неприятных
ощущений и родовых мук. Ты знаешь, сколько лет живут драконы? Никто не
знает. Компьютер так и не обнаружил предела. Живут, пока не надоест. И
каждый год по два дракончика. А у тех через десять - пятнадцать лет - еще
по два дракончика. Уяснила, сколько нас может стать к XXIII веку?
- Коша, я не знала. Но все равно, за счастье нужно бороться. Ты сам
так говорил.
- Все правильно. Тебе нужно бороться. Это твое время, твоя планета. А
я здесь - как заноза в пятке. Выполню свое предназначение и исчезну без
следа. Вот послушай:
На Земле мы не навсегда.
Только на время.
- По-моему, это из японской поэзии. Правда, красиво?
- Не знаю. Ты любого переспоришь, но ты не прав! Мы с Анной
обязательно что-нибудь придумаем. А еще я хотела тебе предложить сшить
перепонку из брезента, если тебе вертолет не нравится.
- Перепонка из брезента... Перепонка... Если ее надеть на крыло, как
перчатку, пристегнуть у хвоста... Лира! Ты умница! Нет, спереди тоже надо
пристегнуть... Если сползет, я опять шлепнусь. Получается сбруя, как на
лошади. Ремень под крылом - и к хвосту... Летим скорей назад!

Подходим к моей комнате и обнаруживаем, что к двери крест-накрест
приварены два солидных швеллера. Смотрю на Лиру, она на меня. Отлавливаю
кибера и спрашиваю, что это значит. Кибер не в курсе. Главный компьютер
информационной централи тоже не в курсе. Компьютер инженерной базы выделил
трех киберов-ремонтников на тридцать минут для монтажно-сварочных работ по
приказу человека. Какого человека, что за работы, не знает. Компьютер
склада выдал два швеллера киберам. Ищем киберов. Все трое ничего не
помнят. Видимо, получили приказ забыть. Даю задание прочитать содержимое
черных ящиков нашкодивших киберов. Черные ящики пусты. Записи стерты около
часа назад. Выясняем, кто стер содержимое черных ящиков. По косвенным
уликам находим еще одного кибера. Сам он тоже ничего не помнит, но в его
черном ящике сохранилась запись, что приказ стереть черные ящики
злоумышленников исходил от одного из них. Что называется, концы в воду.
Видимо, кто-то из вундеркиндов подшутил. Вот они все, из-за угла
выглядывают. Иначе чего бы они здесь столпились? Приказываю киберам
срезать швеллеры и открыть двери. На столе фотокопия записки:
"Эх, Мастер! Ну нельзя же быть таким беспечным!
Анна."
И силуэт драконочки, нарисованный одним движением пера.

Интересно получается. Детишек куда не надо не пускаю, а любой церкач
может... В системе безопасности базы огромная дыра. Анна, со свойственной
ей деликатностью, тонко намекнула...
- Здорово! Как ей это удалось? - спрашивает Лира.
- Через узел связи. Вызвала кибера и объяснила ему, что делать. Твой
магистр из нас мокрое место бы сделал.
- Нет, это понятно. Как она дракона нарисовала!

С брезентовым протезом перепонки оказалось все далеко не так просто,
как хотелось. Во-первых, прочность материала. Во-вторых, упряжь, которая
должна одеваться на меня, чтобы удерживать перепонку. В третьих, протез не
должен мешать нарастать настоящей перепонке. Пришлось пойти на крайний шаг
- продырявить левую, здоровую перепонку в трех, а растущую правую - в семи
местах. Иначе упряжь скользила и не удерживала перепонку так, как надо.
Чтоб дырки не зарастали, в них вшили кольца из пластика с губчатой
окантовкой. Жду с нетерпением, когда кольца врастут в ткань перепонки.
Шляюсь по замку, заглядываю во все двери, и ни на чем не могу
сосредоточиться. Обнаружил в одной аудитории электроорган, настроенный под
клавесин. Попробовал на нем играть. Пальцы что-то помнят, только клавиши
такие маленькие, что нажимаю на три сразу. Заказал на инженерной базе
инструмент моих габаритов.

Вторые сутки не могу оторваться от электрооргана. Играю все подряд.
Встроенный в орган процессор ведет нотную запись и передает все в главный
компьютер. Иногда я вспоминаю композитора, год написания, название и
диктую в микрофон, иногда историю написания произведения, чаще только
название или композитора. О некоторых вещах ничего не помню, кроме самой
музыки. Не успеваю кончить одну, как в мозгу уже звучит следующая. Вчера
играл классику. Баха, Моцарта, Вивальди, Чайковского. Переключал орган с
клавесина на скрипку, с рояля на семиструнную гитару. Орган - чудо! Одно
движение хвоста (регистры удобней переключать хвостом), и виола помпеза
превращается в арфу, саксофон, английский рожок или барабан. Сегодня
попробовал записывать произведения для нескольких инструментов или голоса
и сопровождения. Записываю сначала один инструмент. Потом пускаю запись на
наушники, записываю следующий. Подпрыгивая от нетерпения, играю 142 такта
паузы на последнем, каком-нибудь геликоне. А в висках уже стучит новая
мелодия.

Пятый день музыкального запоя. Только что записал песню голосом
Барбары Стрэйзон. Где-то семидесятые или восьмидесятые годы XX века. Даже
названия толком не помню. Что-то насчет женщины и любви. Прослушал, хотел
подправить одно место, и сорвал голос. Подошел к зеркалу, увидел себя.
Глаза ввалились, красные. Нос сухой. Левое веко дергается. Когда же я спал
последний раз? Напиваюсь воды из-под крана и ложусь. Прямо на пол, не
отходя от умывальника. Последняя мысль - хорошо, что линолеум мягкий.

БИОРОБОТ
- Лира, не буди меня, пожалуйста. Я устал.
Это мой голос? Сипение проколотой шины.
- Мастер, с тобой все в порядке?
- Анна? Ты? Что случилось? Эпидемия? - поднимаю голову и оглядываюсь.
Анна в легком скафандре, как космонавт. Стоит передо мной на коленях. За
ней - Лира. Мордашка заревана, опухшая. Тут же встревоженный Тит. Двери
вскрыты с помощью сварочного пистолета. Были двери... Ах, да, я же их
запер изнутри, чтоб не мешали записывать. И отключил все каналы связи. За
дверьми - столпотворение. Мерлин пытается отогнать любопытных.
- Ты заперся неделю назад. Ни на что не отзывался. Мы стучали и в
дверь и в стены. Сначала от тебя шла в компьютер информация, а последние
два дня совсем ничего.
- Я записывал музыку и очень устал. Кажется, четыре дня не спал. Или
пять. А почему ты в скафандре?
- Ты разве забыл? Карантин. С тобой точно все в порядке?
- Не совсем. Голос сорвал.
Анна встает, поднимает Лиру и тянет за собой в коридор.
- Ты слышала? Он устал! Мы себе места не находим, а он дрыхнет!
Крокодил пернатый! Ух, что я с ним сделаю! Он у меня будет на коленях
прощения просить! И не получит!
- Анна, ты не понимаешь, тут какая-то тайна. Коша пять дней без
перерыва работал, я чувствовала. Значит, это очень важно.
Голоса удаляются по коридору. Выходит, я пять суток работал, потом
двое спал. Подхожу к зеркалу. Ребра болят. Отлежал. Кожа свисает
складками, мослы выпирают.
- Ну и напугал ты нас, - говорит Тит. - Ломаем дверь, а ты на полу
лежишь как мертвый. Лира третий день не спит, с ума сходит. Это на самом
деле так срочно было, то, что ты делал?
- Подожди, Тит, дай подумать. Нет, конечно, нет. Времени - вагон. Что
же со мной было? Как с цепи сорвался... Дай, я сначала поем, подумаю, а
потом все расскажу.
Идем в столовую. Какая-то добрая душа уже накрыла для меня стол.
Вызываю главный компьютер, включаю запись своей музыки и начинаю есть.
Точнее - жрать. С сопением, урчанием и чавканием. В дверях - толпа. Знаю,
что веду себя неприлично, но ничего не могу поделать. Глотаю все подряд,
обжигаясь и не прожевывая. Выхожу из столовой с набитым брюхом и
неутоленным чувством голода. В коридоре ждут Анна с Лирой.
- Наелся, куцехвостый? Идем, отчитываться будешь. - Анна хватает меня
за складку шкуры и тащит в экранный зал.
- Так чем же ты пять суток занимался? - начинает она допрос, когда
все рассаживаются.
- Музыку записывал, - выясняю у компьютера, что за пять с небольшим
суток я записал 53 часа непрерывного звучания. Если учесть, что в
некоторых вещах было четыре инструмента и два голоса, это просто
невероятная цифра. Включаю наугад запись. Вивальди. Лира слушает, открыв
рот. Титу в детстве медведь на ухо наступил. Или мамонт.
- Это, конечно, здорово, но сколько времени мы будем слушать? - Анну
нелегко сбить с курса.
- Пятьдесят три часа с минутами, - переключаю на другую запись. Бах.
Орган. Как раз то, что нужно.
- Коша, это все ты сам придумал?
- Нет, к сожалению. Это написал Иоганн Себастьян Бах.
- Мастер, я никогда не слышала о таком композиторе. Откуда он?
- Он из другого мира, Анна. В этом мире его не было и не будет. А вот
еще запись. Вольфганг Амадей Моцарт, 1756-1791 от рождества Христова. В
этом мире его тоже не было. Все, что от него осталось, хранится в моей
памяти. Теперь еще - в главном компьютере.
- Убедил, длиннохвостый. Ты был занят делом. Но неужели трудно было
Лире на ушко шепнуть, чтоб не волновалась. Я - ладно, обойдусь без твоих
ежиков. Но ей сейчас волноваться нельзя. Ты понял?
- Вот мы и подошли к самому неприятному. Спроси у Лиры, часто я за
работой забываю о еде и сне?
- Ни разу!
- А сейчас я, как кибер, пять суток не ел, не спал, пока не сорвал
голос. О чем это говорит?
- Вместо брюха задумался о нетленном.
- Спасибо, ты хорошо обо мне думаешь.
- Коша, ты это - чтоб малышки не плакали?
- Нет, я о них забыл.
- Может, тебя кто-то заставил?
- Да, наверно, так можно сказать. На самом деле - еще хуже. Меня не
заставили, меня запрограммировали. Я уже говорил, что я - биоробот.
Вырастили где-то, накачали по самые уши информацией и впихнули в ваш мир.
Неделю назад заработала одна из заложенных в меня программ. Видимо,
совпали какие-то ключевые условия, и она заработала в полную силу.
- Мастер, мы же разобрались уже, что ты обычный дракон. У тебя дети
могут быть.
- Нет, Анна. Мы просто установили, что я биоробот, способный к
двуполому размножению. Робот отличается от разумного существа не
материалом, а тем, что у него в черепушке заложено. У меня там программы,
значит я робот. Правильно? Сейчас сработала одна, и я превратился в
музыкальную шкатулку. Потом может сработать другая, и я сяду писать "Войну
и мир" Толстого. Был такой писатель. И напишу без передыха все четыре
тома, если с голоду не сдохну.
- Отговорки, ты, Мастер, ищешь. Засунул меня в монастырь, чтоб не
мешалась, Лиру - в кузницу, теперь в ясли, а сам маешься от безделья, на
луну воешь.
- Ой, Коша, перестань грустить, сейчас опять малышки заплачут. А
тебе, Анна, нельзя так говорить! Коша ни разу своего слова не нарушил.
Обещал мне помочь отомстить врагам - выполнил. Обещал земли и замок
вернуть - у меня теперь три замка. Не знаю, что с ними делать. А ты -
мечтала руку получить - получила. Хотела магистром стать - стала.
- И кому из нас от этого лучше? Кто счастлив? Назови хоть одного!
Мастер на луну воет. Тебя по ночам кошмары мучают. Я в себе разобраться не
могу. Не знаю, где свои, где враги. Мои люди спрашивают, воюем мы с
драконом, или заодно с ним. Отвечаю - сами думайте. Кстати, мастер, есть
ведь у меня специалист. Влезет тебе в извилины, каждую мысль измерит,
взвесит, мокрой тряпочкой протрет и на нужную полочку поставит. Всю
постороннюю гадость из твоих мозгов вычистит. И будешь ты не киберусом, а
самим собой. Как идея?
- А ваш мир никогда не узнает, кто такие Прокофьев, Скрябин, Шекспир
и Марк Твен.
- До чего с тобой трудно, Мастер. Приносишь тебе ключи от счастья на
золотой тарелочке, так ты все равно найдешь отговорку. Все, хватит с меня.
Буду жить, как хочу, рожать от кого хочу. Если ждать, пока ты надумаешь,
умереть можно. Дай слово дракона, что не полезешь в мою личную жизнь.
- Подожди, Анна, так нельзя...
- Я не о политике. Итак твои идеи в жизнь толкаю. Я о личной жизни.
Даешь слово?
- Разве я когда-нибудь...
- Даешь?
- Даю.
- Слава Богу. С этим покончили. Лира говорила, тебе крыло сшили.
Прокатишь меня?
- Черт! Забыл! Где оно?

Крыло оказалось так себе. Совершенно не чувствую потоков воздуха под
искусственной перепонкой. Ремни режут брюхо, сползают, грозя порвать
здоровую перепонку. Мышцы атрофировались от долгого безделья. Нужно
доводить конструкцию до ума. Но в принципе летать можно. Парить,
планировать. Если не лихачить и не выпендриваться на трех G.
На балкон высыпала вся наша публика. Часа два я тренировался у всех
на виду, устал, как собака, но вернулся довольный и счастливый. По свежим
следам направился на инженерную базу вносить изменения в крыло. Киберы
заканчивают сборку очередного вертолета. Другая компания киберов загружает
во второй вертолет детали ветряка, компьютеры, еще какую-то аппаратуру.
Рядом Анна с Лирой. Опять что-то замышляют. Просто удивительно, как они
сошлись. Все-таки Анна вдвое старше, и характеры совсем разные. Увидели
меня, покраснели и набросились с двух сторон.
- Мастер, перестань подслушивать и выметайся. Мы о тебе говорим, -
вытолкали за дверь. Иду в экранный зал выяснять новости. Серьезных -
никаких. Горный комплекс дает руду. База перешла на самообеспечение на 80%
по ассортименту и 98% по весу промышленных изделий. Остальная мелочовка в
избытке имеется на складах. На скалах вокруг вертолетной площадки
монтируется три десятка ветряков. Это решит наши энергетические проблемы.
Лира организовала в Замке больницу. Любой может в нее попасть, даже
симулянт, но с условием, что домой вернется только после окончания
карантина. А пока добровольно-принудительно больные учат грамоту. Сэм
лишился возможности в открытую распространять велосипеды, поэтому дал
приказ киберам развозить их по ночам на вертолетах и оставлять в лесу
рядом с деревнями. Медленно, но верно двухколесный ускоритель прогресса
проникает в крестьянские массы. Как сказано! Жаль, зима наступает. На что
зимой велосипед? Может, сразу приступить к электрификации всей страны? На
основе ветряков. Экологически чистых и интуитивно понятных. Зимой ночи
дли-инные. А тут лампочку на потолок, книжку с картинками в руки. Двух
зайцев одним ударом. А что, ветряк на крышу, аккумулятор на чердак и
лампочки на 36 вольт по всему дому. Только ветряки надо не очень мощные, и
в аккумулятор ограничитель поставить, чтоб мужики чувствовали связь между
силой ветра и яркостью лампочек. Пусть ругаются, по два, три ветряка
ставят. Зато думать будут, поймут, откуда электричество берется. Если
слишком мощный ветряк поставить, будут думать, что электричество не от
ветра, а от Бога. Слишком хорошо тоже плохо. По-моему, здорово придумано!
Как там Пушкин говорил? Ай да Пушкин, ай да сукин сын! Ай да Коша, не
будем уточнять! А к весне насчет телевизоров подумаем! Главное - чтобы не
было культурного шока. Пусть пока к узлам связи привыкают. Можно еще
хитрее сделать - ставить только тем, у кого патент на грамотность есть.
Пусть знают, что ученье - свет! Неученых - тьма... Райкин.
Заношу идеи в компьютер, в генеральный план развития. Честно говоря,
планом это назвать нельзя. Так, заметки на тему. Надо будет всерьез
заняться планированием, систематизировать, составить сетевой график,
альтернативные варианты...
Заходит попрощаться Анна. Хвастаюсь последними идеями. Анна морщит
лоб.
- Мастер, ты как ураган. У нас веками разрабатывают планы
форсированного развития, медленные, осторожные. А ты прешь как бешеный
слон. Трех месяцев не прошло, уже видеокоммуникаторы по всем деревням.
Знаешь, через сколько лет у нас первая электролампочка запланирована? Если
старым записям верить, Повелителям, и то такие темпы не снились. И все
тебе удается, все получается. Вот ведь что удивительно. Не живешь, а
играешь. Ты говоришь - культурный шок, культурный шок. Я сомневаться
стала, существует ли он вообще. У тебя бабы на узлах связи посиделки
устраивают, по часу ругаются, кому первому кибер пол мыть будет, или дрова
колоть.
- Об этом я не знал. Безобразие нужно или прекратить, или узаконить.
Очередь, например, установить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26