Ну давай, признайся!
– Я всю жизнь провел среди опасностей. На Тойфеле…
– Ну да, «сколько ж надо нагрешить» и все такое – слыхал, как же, можешь не повторять. Вопрос в том, что нам теперь делать.
– Закончить инвентаризацию, выкинуть то, без чего можно обойтись. Затем – то, без чего нельзя. Потом взлетать, и если по-прежнему будет лишний вес, бросим монету – ты или я. Тот, кому не повезет, прыгнет за борт.
– По крайней мере справедливо, – хмыкнул Ненда.
– Припас монету с двумя орлами?
– Как ты догадался? – Луис подошел к иллюминатору и посмотрел на голый, но величественный пейзаж Марглота. – Минус шестьдесят. Думаешь, Блеш там?
– Если так, ему лучше забиться в какую-нибудь щель. Похоже, надвигается буря.
– Нам бы и самим поскорее отсюда убраться. Не то, чего доброго, останемся навсегда.
– У меня идея получше той, первой. Если нужно будет сбросить массу, я пойду искать Бена. А если все окажется в порядке, и мы взлетим, то ты отправишься со мной в Круг Фемуса и поможешь свергнуть правительство.
– Ты что, совсем спятил? Я похож на человека, которого интересуют другие? Нет уж, я за монету. Пошли. – Ненда направился к двери. – Посмотрим, что еще можно выкинуть, чтобы добить меня окончательно.
Глава 31
Снова Ледяной мир
Бен помнил предупреждение одного из преподавателей: будь особенно осмотрителен, если ты ранен или болен, потому что при этом восприятие окружающего неизбежно нарушается, и привычная обстановка может показаться чем-то совершенно другим. Хороший совет. Только как быть, когда все наоборот: если ты снова попадаешь в то место, которое видел, испытывая боль и шок?
Бен огляделся. И у него возникло ощущение, что он здесь в первый раз. Ледяной мир, который Блеш помнил, был совсем другим. Сейчас он походил на гигантский горизонтальный цилиндр длиной в сотни метров и соответствующей ширины. Бен стоял на дне цилиндра, закругленные стены которого сходились высоко над головой. С этого далекого потолка свисало нечто очень знакомое: сферическая «медуза» с трубками, проводами и щупальцами. Это был такой же робот-хирург, что и на корабле, но увеличенный в сотни раз. Или это сам Бен уменьшился до размеров мухи? В его сознании робот был символом безопасности и исцеления. Хотя никто во всей вселенной не мог знать об этом…
Нет, похоже, здесь он никогда не был. Что же делать? В прошлый раз, когда Блеш был ранен, все решения за него принимали другие. А теперь?
Датчики скафандра показывали низкое давление и ничтожное содержание кислорода. Однако цифры медленно ползли вверх. Очевидно, кто-то все-таки узнал, что гость прибыл, и вовсе не собирался его убивать.
Наконец Бен смог открыть шлем и начал ходить взад-вперед по дну цилиндра. Это, конечно же, было пустой тратой сил – хозяева таинственного места наверняка смогут его найти. Просто ему так хотелось что-нибудь делать после почти бесконечного ожидания в снегу…
Сначала Бену показалось, что цилиндр тянется в бесконечность, но потом он дошел до места, где все – пол, стены, потолок – неожиданно закончилось. Блеш добрался до края, где следующий шаг, казалось, вел уже в никуда, и посмотрел вниз. Там начинался океан серого тумана, который с равным успехом мог быть глубиной в метр и в тысячу километров. Цилиндр висел над бездной, поддерживаемый неведомыми силами. Бену захотелось шагнуть и посмотреть, что будет, пусть все его инстинкты и восставали против такого рискованного эксперимента. Он развернулся…
Перед ним стояла Лара Кистнер в скафандре – точно такая, какой Блеш видел ее в последний раз. За ней стояла еще одна Лара, потом еще одна… Они образовывали длинную шеренгу, постепенно уменьшаясь в размерах и исчезая вдали. Цилиндр Бен еще мог признать настоящим, поскольку стоял на его поверхности. А вот Лара… Очевидно, здесь все – лишь игра воображения.
Бен подошел к безмолвной фигуре и попытался дотронуться до нее. Тело Лары заколыхалось в воздухе и начало меняться. Со всеми остальными фигурами происходило то же самое, они приближались и сливались с первой. Поверхность, до которой дотронулся эксперт по выживанию, внезапно начала испускать серебристое сияние. Еще несколько секунд – и Блеш стоял перед блестящей сферой, похожей на огромную каплю ртути, из которой торчала пятиугольная головка на длинной шее.
У Бена перехватило дыхание. Вот наконец и второй шаг сделан! Попробуем пойти дальше. Так, сперва надо понять, тот ли это Хранитель Пути, или все придется начинать сначала.
– Ты можешь слышать меня? И понимать? – спросил Блеш, стараясь произносить слова поотчетливей.
Начало было обескураживающим: серебряная сфера ушла в пол, оставив снаружи лишь краешек головы.
– Я вернулся с планеты, куда ты нас отправил. Ты сказал, что мы можем вернуться.
Сфера не ответила, но начала медленно подниматься. Уже лучше.
– Я хотел бы узнать побольше об этой планете.
– Особая планета. Ну наконец-то!
– Ты сказал, что в центре планеты есть супервихрь. Это так? – Неужели сейчас окажется, что и прошлый разговор – тоже игра воображения?
– Супервихрь существует. Это – так.
– Транспортный вихрь?
– Нет. Супервихрь – нельзя использовать – таким способом. Его поместили туда – наши создатели – очень, очень давно – для другой цели.
– Он может работать сейчас?
– Мы не знаем. Скверно.
– Если он работает, то можно им управлять с той планеты?
– Им – можно управлять – только отсюда.
Все не так уж плохо: есть ответы, которые Бен надеялся услышать. Однако самое трудное – впереди. Хранитель Пути дружелюбно относится к людям, но служит Строителям. Его мозг должен быть неорганическим и мыслить исключительно логично. Попробуем представить, как будто надо убедить кого-нибудь вроде Талли. Только бы не ошибиться в изложении событий!
– Ты служишь Строителям и раньше обеспечивал доступ к многим планетам, включая поверхность этой. Мало-помалу число мест назначения уменьшалось – не потому, что так захотели Строители, а потому, что возникла другая группа, им враждебная. Теперь ты имеешь доступ лишь к одной планете.
– Одна планета – особая.
Особая, хоть и не настолько, чтобы ее спасать. Иначе ты бы что-то предпринял, чтобы она не разделила судьбу других. – Самое трудное место: с многих точек зрения Марглот уже мертвая планета. – Та планета еще не попала в руки врагов Строителей; ее еще можно спасти. Только ты должен кое-что предпринять.
– Если мы сможем ее спасти, ты захочешь вернуться обратно?
Над этим вопросом Бен раздумывал долго. Вернуться?
– Не знаю. Почему ты спрашиваешь?
– Потому что – супервихрь – открыт – в любое время. Транспортный вихрь – на поверхности работает – лишь в определенные моменты времени. Это связано с сочетанием – других событий.
Умереть здесь от голода и жажды или вернуться и погибнуть на Марглоте? Интересно, что там сейчас происходит?
– Я могу отложить свое решение? – Бена охватило необъяснимое возбуждение. Пусть и придется умереть, но он на правильном пути! Надо делать следующий шаг… пока еще есть такая возможность.
– Я расскажу тебе о том, что надо сделать, дабы не позволить врагам Строителей овладеть той планетой.
– Мы будем слушать. – Пятиугольная голова кивнула. – Но – мы тоже – можем отложить – свое решение.
Глава 32
Условия спасения
– Если верить старым сказкам, такое случалось и раньше. – Руки у Тери Даль уже отваливались от усталости, и она остановилась передохнуть. – Один старик весь день толкал камень в гору, а когда добирался до вершины, камень скатывался вниз, и все приходилось начинать сначала.
Торран Век продолжал яростно копать, расчищая лед и свежевыпавший снег перед кораблем.
– Не знаю, что они имели в виду, называя его стариком. Только я не думаю, будто он чувствовал себя дряхлее, чем я сейчас. Мы делаем то же самое уже третий раз, сколько можно?
– Сколько понадобится, пока не удастся взлететь. Я слышала, как Луис разговаривал с Хансом Ребкой. Точно рассчитать погоду не может никто, даже В.К. Талли. Хорошо хоть температура стабилизировалась. Ненда говорит: перед взлетом двигатели должны быть свободными ото льда, а взлетная полоса – чистой.
– Ему легко говорить, попробовал бы он тут покопаться.
– В каком-то смысле ему сейчас труднее, чем кому бы то ни было. Ведь это его корабль разламывают на куски. Глянь-ка туда.
В одном из верхних люков мелькнуло что-то зеленое, и оттуда один за другим выпали в снег несколько шкафчиков. Торран прищурился.
– Это Клавдий. Если даже его удалось запрячь, значит, дело совсем дрянь.
– Просто Ненда разрешил полифему посидеть внутри обшивки реактора. Видишь, какой он зеленый? Клавдий просто пьян. А в этом состоянии ему все равно, что выбрасывать, хоть себя самого.
– А кто за всем следит?
– В.К. Талли. Работа как раз для него. Он знает до последнего грамма массу того, что выбрасывают, и готов в любой момент ответить, сколько осталось, – даже если его никто не спрашивает.
– И насколько мы близки к цели? У меня нет времени пойти спросить.
– Лучше не спрашивать. Талли понятия не имеет – знают разве что Ханс с Луисом. Да еще Грейвс. Но они не говорят. Мне кажется, конца еще не видно – вон, опять что-то выбросили.
Сверху вылетело, крутясь в воздухе, что-то большое, метра три в поперечнике, и, пролетев метров сорок, рухнуло в снег.
– Похоже на знаменитую кровать Луиса Ненды, – усмехнулась Тери. – И швырнуть ее так мог только Архимед. Где же Луис теперь будет спать?
– Не думаю, что вопрос его сильно тревожит. В ближайшие день-два спать мало кому придется. – Торран взглянул на солнце. – Надо же… Я и не думал, что так поздно. Еще час, и будет темно. Надо бы ускориться.
– Не может быть. – Тери взглянула на монитор шлема. – По приборам до заката еще не меньше четырех часов.
– Странно… – Торран воткнул лопату в снег. – На моем дисплее то же самое. Чему же верить – глазам или приборам?
Они снова посмотрели на солнце, почти касающееся горизонта, потом друг на друга.
– Ничего не понимаю, – пожала плечами Тери.
– Я тоже. И все же, что бы это ни было, надо немедленно пойти и доложить.
* * *
Тери Даль была права – работы предстояло много. Однако она ошибалась, считая, что Луис Ненда и Ханс Ребка знают, сколько именно.
– Мы еще и близко не подошли к концу – здесь тонны всякого барахла. – Ненда сидел в кают-компании вместе с Ребкой, Талли, Грейвсом, Дари и кекропийкой. Великолепный стол давно уже был сломан и выброшен Архимедом. Стулья постигла та же участь, и всем пришлось сидеть на полу.
– Точно сказать можно только одно, – продолжал Ненда, – если у нас и есть шансы, то совершенно ничтожные. Я собрал вас, потому что нужно принять пару важных решений. Талли, доложи, как обстоят дела.
– В теперешнем состоянии мы не сможем выйти на орбиту.
– Очень мило. А нельзя ли немного поподробнее? Какие-нибудь цифры, факты, оценки?
– Я с удовольствием все это предоставлю.
– Только не слишком распространяйся.
– Разве фактов может быть слишком много? Давайте начнем с основных. Чтобы достичь Бозе-узла, находящегося в этой системе, «Все – мое» должен набрать вторую космическую скорость и уйти с Марглота. Значит, наши двигатели должны разогнать корабль до скорости не менее 9,43 километра в секунду. С учетом теперешней массы корабля и пониженной тяги двигателей, мы не сможем разогнаться сильнее, чем до 7,61 километра в секунду.
– Значит, нам еще работать и работать. Ты хочешь сказать, что массу корабля нужно уменьшить на двадцать процентов?
– Точнее, на девятнадцать и три десятых. И это вполне достижимо: мы еще только приступили к удалению предметов из второго списка. – Талли оглядел кают-компанию. – Таких, как, например, вот эта обшивка стен. Для полета она не нужна, значит, с ней придется расстаться.
– Это редкий сорт дерева с Кляйндинста. Я такого больше никогда не достану. Продолжай.
– Вспомогательные внутренние переборки тоже можно удалить. Кроме того, холодильные установки для хранения пищевых продуктов, а также скоропортящиеся припасы. Вообще, запасы пищи следует сократить до абсолютно необходимого минимума. Установки для рециркуляции, поскольку запасов воды на обратный путь нам хватит. Все напитки, кроме воды. Складские контейнеры, мебель, за исключением кресел у пульта управления, ковры, постельное белье и шторы. Всю одежду, кроме той, что мы носим в данный момент. Запасные скафандры, осветительные приборы, тренажеры и туалетные принадлежности.
– Замечательно, – мрачно кивнул Ненда.
– Давай дальше, – усмехнулся Ханс. – Звучит знакомо, я сразу вспоминаю свое детство.
– Все воздухоочистительные установки. Здесь есть небольшой риск, но советник полагает, что он оправдан.
– Это ничто по сравнению с риском остаться здесь, – кивнул Грейвс.
– Большая часть оборудования для связи и навигации, кроме абсолютного минимума. Персональные компьютеры. Я готов перегрузить все их содержимое в свою собственную память, а после приобретения нового оборудования – восстановить. Системы циркуляции воздуха и контроля температуры. Есть и ряд других резервов. Каллик, к примеру, уверяет, что хайменопты могут месяцами обходиться без пищи и воды, и она готова пойти на это. Можно оставить здесь мое тело и взять с собой только мозг. Если мы спасемся, то найти другое не составит труда. Хотя мне и неприятно думать о том, что скажет Сью Андо, когда я снова обращусь к ней.
– Мне неприятно думать о многих других вещах, – фыркнул Луис. – Ну ладно, допустим, мы покончим и со вторым списком. Что тогда?
– Тогда масса уменьшится на семь с половиной процентов. Учитывая пониженную тягу двигателей, это даст нам скорость 8,27 километра в секунду.
– А нам надо девять с половиной. Мало. Надо где-то взять еще двенадцать процентов.
– Я не совсем понимаю, – вставила Дари Лэнг. – А как насчет оборудования для полета в атмосфере? Все эти двигатели, складные крылья, стабилизаторы, шасси?
Талли кивнул:
– Часть этого оборудования понадобится для взлета. Если расстаться со всем остальным, мы получим еще два процента и скорость 8,44 километра в секунду. Однако общее мнение таково, что нам не следует терять способность лететь в атмосфере. Капитан Ребка считает, будто это может понадобиться ввиду других обстоятельств.
– Да, я так считаю. Продолжай. Ты еще не сказал про жуков.
– Я подхожу к этому пункту. Жуки движутся медленно, возможно, из-за снега. Но они все же приближаются. По всей вероятности, намерения у них далеко не мирные.
– Поэтому нам, возможно, понадобится срочно перелететь в другое место. После этого можно будет сжечь мосты и расстаться с воздушными двигателями. Остался еще один вопрос, для решения которого я, собственно, и созвал совещание. – Ненда оглядел собравшихся. – Мы летим на одном корабле, и решения должен принимать кто-то один: куда лететь, когда и как. Многим из вас уже доводилось бывать в чрезвычайных ситуациях, некоторым – даже чаще, чем мне. Вы хорошо понимаете, что в этих случаях демократия не годится.
– Только меня не заставляйте командовать, – вставила Дари. – Мне, чтобы принять решение, нужно год думать.
– Сейчас ты приняла его сразу. Впрочем, принято.
– В отличие от Дари, – заметил Ханс Ребка, – я умею решать быстро. К несчастью, я не так хорошо знаю этот корабль и его возможности, как ты, Луис. Поэтому командиром должен быть ты. Остальные могут слушать и советовать, не более того.
– Не скажу, что мне это очень нравится, но любой другой вариант еще хуже. – Луис встал. – Ладно. Я сам объявлю, когда стартуем. А пока воздушные двигатели не трогаем. Все остальное – долой.
Внезапно в дверном проеме – сама дверь давно была снята с петель и выброшена за борт Архимедом – появились Торран Век и Тери Даль, с ног до головы покрытые снегом.
– В чем дело? Мы тут заняты. Есть проблемы?
– С двигателями и взлетной полосой все в порядке, – выступил вперед Торран. – Там есть еще работа, хотя мы все сделаем. Только происходит нечто странное, мы не понимаем…
– Ну?
– Мы до сих пор считали, что Марглот всегда повернут к газовому гиганту одной стороной.
– Так оно и есть. Просто теперь здесь не Теплый полюс, и везде одинаково холодно.
– Это мы и сами знаем – за бортом минус семьдесят. Дело в другом – теперь Марглот вращается гораздо быстрее.
* * *
Ненда отказывался верить. Не верили Ханс Ребка и Дари. Да и вообще – не верил никто. Однако в итоге пришлось уверовать. Ночь была ясной и звезды хорошо видны. Показания датчиков обработал компьютер, через микросекунды ответ был готов.
– В момент прибытия в систему Марглота период вращения планеты составлял 39,36142 стандартного часа с неточностью в последней цифре, вызванной внутренней активностью планеты. В настоящий момент скорость обращения Марглота составляет 14,388 стандартного часа.
– Это значит, что теперь Марглот имеет собственную скорость вращения, независимую от газового гиганта?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
– Я всю жизнь провел среди опасностей. На Тойфеле…
– Ну да, «сколько ж надо нагрешить» и все такое – слыхал, как же, можешь не повторять. Вопрос в том, что нам теперь делать.
– Закончить инвентаризацию, выкинуть то, без чего можно обойтись. Затем – то, без чего нельзя. Потом взлетать, и если по-прежнему будет лишний вес, бросим монету – ты или я. Тот, кому не повезет, прыгнет за борт.
– По крайней мере справедливо, – хмыкнул Ненда.
– Припас монету с двумя орлами?
– Как ты догадался? – Луис подошел к иллюминатору и посмотрел на голый, но величественный пейзаж Марглота. – Минус шестьдесят. Думаешь, Блеш там?
– Если так, ему лучше забиться в какую-нибудь щель. Похоже, надвигается буря.
– Нам бы и самим поскорее отсюда убраться. Не то, чего доброго, останемся навсегда.
– У меня идея получше той, первой. Если нужно будет сбросить массу, я пойду искать Бена. А если все окажется в порядке, и мы взлетим, то ты отправишься со мной в Круг Фемуса и поможешь свергнуть правительство.
– Ты что, совсем спятил? Я похож на человека, которого интересуют другие? Нет уж, я за монету. Пошли. – Ненда направился к двери. – Посмотрим, что еще можно выкинуть, чтобы добить меня окончательно.
Глава 31
Снова Ледяной мир
Бен помнил предупреждение одного из преподавателей: будь особенно осмотрителен, если ты ранен или болен, потому что при этом восприятие окружающего неизбежно нарушается, и привычная обстановка может показаться чем-то совершенно другим. Хороший совет. Только как быть, когда все наоборот: если ты снова попадаешь в то место, которое видел, испытывая боль и шок?
Бен огляделся. И у него возникло ощущение, что он здесь в первый раз. Ледяной мир, который Блеш помнил, был совсем другим. Сейчас он походил на гигантский горизонтальный цилиндр длиной в сотни метров и соответствующей ширины. Бен стоял на дне цилиндра, закругленные стены которого сходились высоко над головой. С этого далекого потолка свисало нечто очень знакомое: сферическая «медуза» с трубками, проводами и щупальцами. Это был такой же робот-хирург, что и на корабле, но увеличенный в сотни раз. Или это сам Бен уменьшился до размеров мухи? В его сознании робот был символом безопасности и исцеления. Хотя никто во всей вселенной не мог знать об этом…
Нет, похоже, здесь он никогда не был. Что же делать? В прошлый раз, когда Блеш был ранен, все решения за него принимали другие. А теперь?
Датчики скафандра показывали низкое давление и ничтожное содержание кислорода. Однако цифры медленно ползли вверх. Очевидно, кто-то все-таки узнал, что гость прибыл, и вовсе не собирался его убивать.
Наконец Бен смог открыть шлем и начал ходить взад-вперед по дну цилиндра. Это, конечно же, было пустой тратой сил – хозяева таинственного места наверняка смогут его найти. Просто ему так хотелось что-нибудь делать после почти бесконечного ожидания в снегу…
Сначала Бену показалось, что цилиндр тянется в бесконечность, но потом он дошел до места, где все – пол, стены, потолок – неожиданно закончилось. Блеш добрался до края, где следующий шаг, казалось, вел уже в никуда, и посмотрел вниз. Там начинался океан серого тумана, который с равным успехом мог быть глубиной в метр и в тысячу километров. Цилиндр висел над бездной, поддерживаемый неведомыми силами. Бену захотелось шагнуть и посмотреть, что будет, пусть все его инстинкты и восставали против такого рискованного эксперимента. Он развернулся…
Перед ним стояла Лара Кистнер в скафандре – точно такая, какой Блеш видел ее в последний раз. За ней стояла еще одна Лара, потом еще одна… Они образовывали длинную шеренгу, постепенно уменьшаясь в размерах и исчезая вдали. Цилиндр Бен еще мог признать настоящим, поскольку стоял на его поверхности. А вот Лара… Очевидно, здесь все – лишь игра воображения.
Бен подошел к безмолвной фигуре и попытался дотронуться до нее. Тело Лары заколыхалось в воздухе и начало меняться. Со всеми остальными фигурами происходило то же самое, они приближались и сливались с первой. Поверхность, до которой дотронулся эксперт по выживанию, внезапно начала испускать серебристое сияние. Еще несколько секунд – и Блеш стоял перед блестящей сферой, похожей на огромную каплю ртути, из которой торчала пятиугольная головка на длинной шее.
У Бена перехватило дыхание. Вот наконец и второй шаг сделан! Попробуем пойти дальше. Так, сперва надо понять, тот ли это Хранитель Пути, или все придется начинать сначала.
– Ты можешь слышать меня? И понимать? – спросил Блеш, стараясь произносить слова поотчетливей.
Начало было обескураживающим: серебряная сфера ушла в пол, оставив снаружи лишь краешек головы.
– Я вернулся с планеты, куда ты нас отправил. Ты сказал, что мы можем вернуться.
Сфера не ответила, но начала медленно подниматься. Уже лучше.
– Я хотел бы узнать побольше об этой планете.
– Особая планета. Ну наконец-то!
– Ты сказал, что в центре планеты есть супервихрь. Это так? – Неужели сейчас окажется, что и прошлый разговор – тоже игра воображения?
– Супервихрь существует. Это – так.
– Транспортный вихрь?
– Нет. Супервихрь – нельзя использовать – таким способом. Его поместили туда – наши создатели – очень, очень давно – для другой цели.
– Он может работать сейчас?
– Мы не знаем. Скверно.
– Если он работает, то можно им управлять с той планеты?
– Им – можно управлять – только отсюда.
Все не так уж плохо: есть ответы, которые Бен надеялся услышать. Однако самое трудное – впереди. Хранитель Пути дружелюбно относится к людям, но служит Строителям. Его мозг должен быть неорганическим и мыслить исключительно логично. Попробуем представить, как будто надо убедить кого-нибудь вроде Талли. Только бы не ошибиться в изложении событий!
– Ты служишь Строителям и раньше обеспечивал доступ к многим планетам, включая поверхность этой. Мало-помалу число мест назначения уменьшалось – не потому, что так захотели Строители, а потому, что возникла другая группа, им враждебная. Теперь ты имеешь доступ лишь к одной планете.
– Одна планета – особая.
Особая, хоть и не настолько, чтобы ее спасать. Иначе ты бы что-то предпринял, чтобы она не разделила судьбу других. – Самое трудное место: с многих точек зрения Марглот уже мертвая планета. – Та планета еще не попала в руки врагов Строителей; ее еще можно спасти. Только ты должен кое-что предпринять.
– Если мы сможем ее спасти, ты захочешь вернуться обратно?
Над этим вопросом Бен раздумывал долго. Вернуться?
– Не знаю. Почему ты спрашиваешь?
– Потому что – супервихрь – открыт – в любое время. Транспортный вихрь – на поверхности работает – лишь в определенные моменты времени. Это связано с сочетанием – других событий.
Умереть здесь от голода и жажды или вернуться и погибнуть на Марглоте? Интересно, что там сейчас происходит?
– Я могу отложить свое решение? – Бена охватило необъяснимое возбуждение. Пусть и придется умереть, но он на правильном пути! Надо делать следующий шаг… пока еще есть такая возможность.
– Я расскажу тебе о том, что надо сделать, дабы не позволить врагам Строителей овладеть той планетой.
– Мы будем слушать. – Пятиугольная голова кивнула. – Но – мы тоже – можем отложить – свое решение.
Глава 32
Условия спасения
– Если верить старым сказкам, такое случалось и раньше. – Руки у Тери Даль уже отваливались от усталости, и она остановилась передохнуть. – Один старик весь день толкал камень в гору, а когда добирался до вершины, камень скатывался вниз, и все приходилось начинать сначала.
Торран Век продолжал яростно копать, расчищая лед и свежевыпавший снег перед кораблем.
– Не знаю, что они имели в виду, называя его стариком. Только я не думаю, будто он чувствовал себя дряхлее, чем я сейчас. Мы делаем то же самое уже третий раз, сколько можно?
– Сколько понадобится, пока не удастся взлететь. Я слышала, как Луис разговаривал с Хансом Ребкой. Точно рассчитать погоду не может никто, даже В.К. Талли. Хорошо хоть температура стабилизировалась. Ненда говорит: перед взлетом двигатели должны быть свободными ото льда, а взлетная полоса – чистой.
– Ему легко говорить, попробовал бы он тут покопаться.
– В каком-то смысле ему сейчас труднее, чем кому бы то ни было. Ведь это его корабль разламывают на куски. Глянь-ка туда.
В одном из верхних люков мелькнуло что-то зеленое, и оттуда один за другим выпали в снег несколько шкафчиков. Торран прищурился.
– Это Клавдий. Если даже его удалось запрячь, значит, дело совсем дрянь.
– Просто Ненда разрешил полифему посидеть внутри обшивки реактора. Видишь, какой он зеленый? Клавдий просто пьян. А в этом состоянии ему все равно, что выбрасывать, хоть себя самого.
– А кто за всем следит?
– В.К. Талли. Работа как раз для него. Он знает до последнего грамма массу того, что выбрасывают, и готов в любой момент ответить, сколько осталось, – даже если его никто не спрашивает.
– И насколько мы близки к цели? У меня нет времени пойти спросить.
– Лучше не спрашивать. Талли понятия не имеет – знают разве что Ханс с Луисом. Да еще Грейвс. Но они не говорят. Мне кажется, конца еще не видно – вон, опять что-то выбросили.
Сверху вылетело, крутясь в воздухе, что-то большое, метра три в поперечнике, и, пролетев метров сорок, рухнуло в снег.
– Похоже на знаменитую кровать Луиса Ненды, – усмехнулась Тери. – И швырнуть ее так мог только Архимед. Где же Луис теперь будет спать?
– Не думаю, что вопрос его сильно тревожит. В ближайшие день-два спать мало кому придется. – Торран взглянул на солнце. – Надо же… Я и не думал, что так поздно. Еще час, и будет темно. Надо бы ускориться.
– Не может быть. – Тери взглянула на монитор шлема. – По приборам до заката еще не меньше четырех часов.
– Странно… – Торран воткнул лопату в снег. – На моем дисплее то же самое. Чему же верить – глазам или приборам?
Они снова посмотрели на солнце, почти касающееся горизонта, потом друг на друга.
– Ничего не понимаю, – пожала плечами Тери.
– Я тоже. И все же, что бы это ни было, надо немедленно пойти и доложить.
* * *
Тери Даль была права – работы предстояло много. Однако она ошибалась, считая, что Луис Ненда и Ханс Ребка знают, сколько именно.
– Мы еще и близко не подошли к концу – здесь тонны всякого барахла. – Ненда сидел в кают-компании вместе с Ребкой, Талли, Грейвсом, Дари и кекропийкой. Великолепный стол давно уже был сломан и выброшен Архимедом. Стулья постигла та же участь, и всем пришлось сидеть на полу.
– Точно сказать можно только одно, – продолжал Ненда, – если у нас и есть шансы, то совершенно ничтожные. Я собрал вас, потому что нужно принять пару важных решений. Талли, доложи, как обстоят дела.
– В теперешнем состоянии мы не сможем выйти на орбиту.
– Очень мило. А нельзя ли немного поподробнее? Какие-нибудь цифры, факты, оценки?
– Я с удовольствием все это предоставлю.
– Только не слишком распространяйся.
– Разве фактов может быть слишком много? Давайте начнем с основных. Чтобы достичь Бозе-узла, находящегося в этой системе, «Все – мое» должен набрать вторую космическую скорость и уйти с Марглота. Значит, наши двигатели должны разогнать корабль до скорости не менее 9,43 километра в секунду. С учетом теперешней массы корабля и пониженной тяги двигателей, мы не сможем разогнаться сильнее, чем до 7,61 километра в секунду.
– Значит, нам еще работать и работать. Ты хочешь сказать, что массу корабля нужно уменьшить на двадцать процентов?
– Точнее, на девятнадцать и три десятых. И это вполне достижимо: мы еще только приступили к удалению предметов из второго списка. – Талли оглядел кают-компанию. – Таких, как, например, вот эта обшивка стен. Для полета она не нужна, значит, с ней придется расстаться.
– Это редкий сорт дерева с Кляйндинста. Я такого больше никогда не достану. Продолжай.
– Вспомогательные внутренние переборки тоже можно удалить. Кроме того, холодильные установки для хранения пищевых продуктов, а также скоропортящиеся припасы. Вообще, запасы пищи следует сократить до абсолютно необходимого минимума. Установки для рециркуляции, поскольку запасов воды на обратный путь нам хватит. Все напитки, кроме воды. Складские контейнеры, мебель, за исключением кресел у пульта управления, ковры, постельное белье и шторы. Всю одежду, кроме той, что мы носим в данный момент. Запасные скафандры, осветительные приборы, тренажеры и туалетные принадлежности.
– Замечательно, – мрачно кивнул Ненда.
– Давай дальше, – усмехнулся Ханс. – Звучит знакомо, я сразу вспоминаю свое детство.
– Все воздухоочистительные установки. Здесь есть небольшой риск, но советник полагает, что он оправдан.
– Это ничто по сравнению с риском остаться здесь, – кивнул Грейвс.
– Большая часть оборудования для связи и навигации, кроме абсолютного минимума. Персональные компьютеры. Я готов перегрузить все их содержимое в свою собственную память, а после приобретения нового оборудования – восстановить. Системы циркуляции воздуха и контроля температуры. Есть и ряд других резервов. Каллик, к примеру, уверяет, что хайменопты могут месяцами обходиться без пищи и воды, и она готова пойти на это. Можно оставить здесь мое тело и взять с собой только мозг. Если мы спасемся, то найти другое не составит труда. Хотя мне и неприятно думать о том, что скажет Сью Андо, когда я снова обращусь к ней.
– Мне неприятно думать о многих других вещах, – фыркнул Луис. – Ну ладно, допустим, мы покончим и со вторым списком. Что тогда?
– Тогда масса уменьшится на семь с половиной процентов. Учитывая пониженную тягу двигателей, это даст нам скорость 8,27 километра в секунду.
– А нам надо девять с половиной. Мало. Надо где-то взять еще двенадцать процентов.
– Я не совсем понимаю, – вставила Дари Лэнг. – А как насчет оборудования для полета в атмосфере? Все эти двигатели, складные крылья, стабилизаторы, шасси?
Талли кивнул:
– Часть этого оборудования понадобится для взлета. Если расстаться со всем остальным, мы получим еще два процента и скорость 8,44 километра в секунду. Однако общее мнение таково, что нам не следует терять способность лететь в атмосфере. Капитан Ребка считает, будто это может понадобиться ввиду других обстоятельств.
– Да, я так считаю. Продолжай. Ты еще не сказал про жуков.
– Я подхожу к этому пункту. Жуки движутся медленно, возможно, из-за снега. Но они все же приближаются. По всей вероятности, намерения у них далеко не мирные.
– Поэтому нам, возможно, понадобится срочно перелететь в другое место. После этого можно будет сжечь мосты и расстаться с воздушными двигателями. Остался еще один вопрос, для решения которого я, собственно, и созвал совещание. – Ненда оглядел собравшихся. – Мы летим на одном корабле, и решения должен принимать кто-то один: куда лететь, когда и как. Многим из вас уже доводилось бывать в чрезвычайных ситуациях, некоторым – даже чаще, чем мне. Вы хорошо понимаете, что в этих случаях демократия не годится.
– Только меня не заставляйте командовать, – вставила Дари. – Мне, чтобы принять решение, нужно год думать.
– Сейчас ты приняла его сразу. Впрочем, принято.
– В отличие от Дари, – заметил Ханс Ребка, – я умею решать быстро. К несчастью, я не так хорошо знаю этот корабль и его возможности, как ты, Луис. Поэтому командиром должен быть ты. Остальные могут слушать и советовать, не более того.
– Не скажу, что мне это очень нравится, но любой другой вариант еще хуже. – Луис встал. – Ладно. Я сам объявлю, когда стартуем. А пока воздушные двигатели не трогаем. Все остальное – долой.
Внезапно в дверном проеме – сама дверь давно была снята с петель и выброшена за борт Архимедом – появились Торран Век и Тери Даль, с ног до головы покрытые снегом.
– В чем дело? Мы тут заняты. Есть проблемы?
– С двигателями и взлетной полосой все в порядке, – выступил вперед Торран. – Там есть еще работа, хотя мы все сделаем. Только происходит нечто странное, мы не понимаем…
– Ну?
– Мы до сих пор считали, что Марглот всегда повернут к газовому гиганту одной стороной.
– Так оно и есть. Просто теперь здесь не Теплый полюс, и везде одинаково холодно.
– Это мы и сами знаем – за бортом минус семьдесят. Дело в другом – теперь Марглот вращается гораздо быстрее.
* * *
Ненда отказывался верить. Не верили Ханс Ребка и Дари. Да и вообще – не верил никто. Однако в итоге пришлось уверовать. Ночь была ясной и звезды хорошо видны. Показания датчиков обработал компьютер, через микросекунды ответ был готов.
– В момент прибытия в систему Марглота период вращения планеты составлял 39,36142 стандартного часа с неточностью в последней цифре, вызванной внутренней активностью планеты. В настоящий момент скорость обращения Марглота составляет 14,388 стандартного часа.
– Это значит, что теперь Марглот имеет собственную скорость вращения, независимую от газового гиганта?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34