Из темноты?Но тело внезапно ожило. И дало ответ, что боль в нем самом, что он лежит, что запястье сжимают чьи-то пальцы, а вот звуки — они действительно идут из темноты.Он поспешил отдать телу приказ встряхнуться, почувствовать себя, чтобы оно снова не растаяло, не ушло от него.Резко зазвенело в голове; ему показалось, что он падает вниз, а оттуда, тесня черноту, скользит свет, скользит дикий пейзаж скал. Изображение ниже, ниже — селектор связи, чем-то очень знакомый стол; изображение колыхнулось, всплыли чьи-то лица… Крис! Он узнал Крис. Стоя на коленях, она что-то шепчет, закрыв глаза. Словно молитву читает. Губы у неё совсем чёрные, и вокруг запавших глаз тоже чернота. Да это молитва и есть, он различает слова.Все стало на место. Был бой, был ад, был целящийся в него глаз пистолета, он лежит в кабинете Гюисманса, Крис здесь…— Мы победили?…Крис дёрнулась, как от удара тока. Сияющая, изумлённая радость преобразила её лицо.— Жив, жив, жив…Она уткнулась ему в ладонь. Ладони стало мокро и горячо. Плечи девушки вздрагивали.— Жив, конечно, — незнакомый голос и незнакомое лицо, широкое, благообразное, с трясущимися щеками, надвинулись одновременно. — Полынов, как вы себя чувствуете?— Отлично, — сказал Полынов, не слишком покривив душой. Силы быстро возвращались к нему.Он попробовал приподняться.— Ничего, ничего, можно. — Благообразный засуетился, подкладывая ему под спину подушку. — Маленький шок, ничего… Мисс удачно промахнулась.Полынов ощупал повязку на голове. Тренированным усилием воли приглушил боль в правой части лба.— Это я, я виновата… — Крис всхлипывала, судорожно сжимая руку Полынова, словно тот мог внезапно исчезнуть.— Полно, ну, полно… — Полынов растерянно погладил её разметавшиеся волосы. — Морис… Он жив?— Тут!Француз скользнул к изголовью. Вид у него был истерзанный, но держался он по-прежнему браво.— Можно? — шёпотом спросил он благообразного.— Можно или нельзя, — уже довольно твёрдо сказал Полынов, — говорите.— Да, да, — поспешно закивал благообразный, с каким-то испугом косясь на Полынова, — все можно. С моего разрешения, конечно! — поспешил он добавить.— Тогда докладываю. — Морис помедлил. — Значит, так. Нас уцелело шестеро. Противник в основном уничтожен.— Точнее.— Убитых девятнадцать, раненых семеро, в бреду — пятеро, скрылись трое. Мы ещё не успели обшарить всю базу.— Победа все-таки… Гюисманс?— Спрятался.— А, черт!— Что он может сделать в одиночку?— Хм… Ладно. На Землю сообщили?Морис сконфуженно отвёл взгляд.— Я долго ждал, но…— Но лучше с напряжением не стало. Дальше.— Я побежал к вам. Тут Крис и… Мы перетащили вас сюда, поскольку здесь командный центр и…— Понятно. Когда вы вернулись, радиостанция была уже испорчена.— Да.— Ещё бы. На месте Гюисманса я сделал бы то же самое. Почему мигал свет, выяснили?— Несчастная случайность. Крис очень ослабла, был обморок, потом она все-таки включила, но…— Я ударилась плечом…— Она повредила…— Неважно, Крис! Прости, Морис… Маленькая. — Полынов заставил девушку приподнять голову, — маленькая, я… Мне надо было сразу спросить, как ты…— Болит… — Крис робко улыбнулась. — Нет, нет, я совсем оправилась! Это не я в тебя выстрелила, это мой страх…— Забудь, Крис. Все хорошо, что хорошо кончается, говорят у нас. Морис, как расставлены посты?— Мы, четверо, здесь. Пятый стережёт энергоотсек, шестой охраняет нас. Да, тут один охранник сам сдался и сказал, что вы…— Это Амин. Тяжёлый случай… Ладно, верните ему оружие, сейчас и такой союзник кстати. Но мне не нравится, как расставлены посты. Любой уцелевший бандит, если у него не совсем отшибло смелость, может…— Мне тоже не нравится. И есть ещё люди, которые…— Это кто?— Бывшие заключённые. — Морис брезгливо усмехнулся. — Те, которые сразу после освобождения забились в щели.— Отлично! Найти, раздать оружие, пусть ловят уцелевших охранников.— Этой мрази оружие! Да они же с радостью признали Гюисманса своим фюрером!— Неважно. Сейчас сила у нас, значит, для них просто нет другою выхода, как помогать нам. Да они теперь с визгом бросятся выполнять любой наш приказ, лишь бы реабилитировать себя.— Как хотите, Полынов, но доверять этим трусам, этим проституткам…— Именно поэтому им сейчас и можно доверять. Страх за собственную шкуру, знаешь ли, очень способствует правильному пониманию вещей.Морис проворчал что-то, но спорить больше не стал.— Можно идти? — спросил он.— Да.Морис ушёл.— Крис, — тотчас сказал Полынов, — стереги вход. А к вам, доктор, у меня несколько вопросов, раз на большее я пока не гожусь.В глазах благообразного мелькнул прежний испуг. Дрожащей рукой он вытащил из кармана очки с треснувшим стеклом и не сразу смог приладить их.— Вы… вы меня знаете! Меня, Ли Берга?— Врача, чьё место я занял на базе? Конечно. Кто ещё мог точно сказать Морису, сколько бандитов уцелело?— Ах, да, верно. Что вы хотели спросить? Я…— Успокойтесь, я знаю, что вы искупили своё преступление или свою глупость, называйте это как хотите. Кто конкретно стоит за Гюисмансом?— Не знаю… Честное слово!— Верю. Жаль, что вы не знаете.— Я — не они! Не скрою, мои взгляды…— Интеллигентные по форме, фашистские по существу…— Нет! То есть да… Вы правы. — Голос доктора упал. — Нет, нет, только не фашистские, только не это слово! И потом я же…— Никто не собирается судить вас, — неожиданно мягко сказал Полынов. Крис, стоя у двери, с недоумением следила за разговором.— Но я ничего не понимаю, — наконец решила она вмешаться. — Доктор Ли Берг такой же заключённый, как и мы, он дрался вместе со всеми…— Такой же, да не совсем, — перебил её Полынов. — Верно, доктор?— Верно, верно, — прошептал Ли Берг. Возбуждение покинуло его, а вместе с возбуждением и силы. Он тяжело опустился на стул. — Спрашивайте, я все расскажу, мне нельзя ничего скрывать.— Дорогой Ли, я же сказал — здесь не суд, а вы не подсудимый. Ещё раз говорю, успокойтесь. Я уже достаточно окреп и могу избавить вас от неприятного рассказа. Я скажу за вас все, а вы поправите, если что не так. Хорошо?Ли Берг машинально кивнул.— Так вот. — Полынов прикрыл глаза. — Вы были хорошим специалистом, но очень, очень реакционно настроенным человеком. Вы этого не скрывали, вы этим гордились. Кроме того, у вас был опыт работы в космосе. Так?— Так. Но откуда… Вы не могли знать моё прошлое!— И вот в один прекрасный день, — продолжал Полынов, — вам было сделано очень заманчивое предложение. Год…— Полтора.— Полтора года работы на исследовательской базе в поясе астероидов. За бешеные деньги. Вы даже удивились, какие деньги вам посулили.— Да, удивился и…— И согласились, хотя кое-что вас смущало. Некоторая таинственность, например.— Верно.— Но так или иначе вы очутились здесь и сразу увидели, что это никакая не научная станция…— Раньше, я понял это раньше! Нас, специалистов, везли всех вместе. Боже, вот это были фашисты! Но окончательно все открылось здесь.— С вами поговорили. Обстоятельно, дружелюбно. В духе ваших теорий вам объяснили, зачем вы здесь. И поначалу план вам даже нравился…— Нет!— Да.— Вы правы… — Несколько секунд губы Ли Берга беззвучно шевелились. — Вы правы. — К нему, наконец, вернулся голос. — Некоторые аспекты этого плана содержали в себе рациональное зерно. Единая власть над всеми народами, единый дух, единая цель… Но методы, методы!— Это вас и отпугнуло. Когда вы поняли, какой ценой будет оплачено торжество ваших идей…— Я заявил решительный протест! Я против…— Вас долго и по-всякому уговаривали. Но вы…— Я был непреклонен! Я был возмущён профанацией возвышенных философских идей, я сказал об этом открыто!— И вас отправили на завод. Работать под дулом пистолета.— И плетью… — прошептал Ли Берг.— До нашего прибытия рядом с вами работали тёмные, неграмотные, забитые солдаты, набранные из всевозможных иностранных легионов.— Откуда вы и это знаете?— Это же просто. Кто необходим для осуществления первого этапа операции “космический бог”? Во-первых, строители базы. Они уже мертвы. Боюсь, что на Земле их считают казнёнными… в некоторых земных тюрьмах. Во-вторых, требовались молодчики без чести и совести. Охранники. Их набрали в основном из белых легионов: лучший источник трудно найти. Затем рабочие — одновременно солдаты — на завод. Ведь белые легионеры не слишком обожают чёрную работу. Эти солдаты-рабы, как я уже сказал, были извлечены все из той же клоаки неоколониальных войн. Сделать это было тем легче, что ремесло убийц стало теперь уж чересчур опасным. В-третьих, нужны были специалисты. Вроде вас. Отбирали тех, кто уже умом и сердцем был на стороне гюисмановского неофашизма. Конечно, в таком сложном и нервном деле не обошлось без накладок. Вы, например. И ещё один. Электрик.— Эриберт?! — воскликнул Ли Берг. — Не может быть! Этот отъявленный…— Он оказался гибче вас. Согласился, принял, присягнул. И… в первый же день явился ко мне прощупывать. И в первый раз и во второй он ходил вокруг меня, как голодный кот вокруг каши. И мы уже совсем было столковались, но что-то помешало ему прийти на последнюю встречу. Вероятно, его в чем-то заподозрили. Но так или иначе мы все обязаны ему спасением. Это он в критическую минуту оставил базу без света. И погиб как герой. Умнейший был человек: сообразил даже, что на заводе свет лучше оставить.— И все же нам повезло. — Крис тихонько вздохнула. Дверь была приотворена, и краем глаза она следила за лестницей, но её внимание было поглощено разговором. — Мы везучие, раз все случилось так, как случилось, — повторила она.— Везучие? — Полынов рассмеялся и с удовлетворением отметил, что смех не отдался в голове звенящей болью. — Конечно, мы везучие. Но не только. Это общее заблуждение, что грубая сила неодолима. А на самом деле она слаба, очень слаба. Потому что опирается она не на людей, а на примитивные автоматы в человеческом обличье. Поэтому мы и победили. Нег, вы вдумайтесь; в тесноте, в условиях космоса собрано несколько десятков бандитов, взаимно ненавидящих друг друга. Угнетающая обстановка слежки; нервы на пределе, потому как и тупице ясно, что противопоставить себя человечеству — безумный риск. Для уничтожения такого “коллектива”, находящегося на грани истерики, не нужно бомб, достаточно хорошей паники. Устроить им такую панику, воспользоваться ею — да, это была задача. Тут нам везло.— И больше не повезёт!!!У Ли Берга отвалилась челюсть. Крис вскрикнула. Поздно. Часть стены успела беззвучно повернуться, Гюисманс держал их на прицеле.Он взглядом приказал Крис встать. Она, как под гипнозом, встала. С колен соскользнул лайтинг.— Игра проиграна, — торжествуя, сказал Гюисманс. — Ваших я заблокировал на заводе, изменник мёртв. Радиограмму вы не смогли передать… Все!— Ты дурак, Гюисманс. — Полынов как ни в чем не бывало поправлял подушку. Он даже не смотрел на врага. — И знаешь почему?Гюисманс опешил. У него часто-часто задёргались губы.— Ты ещё смеешь… — прохрипел он.— Просто я хочу указать на одну твою ошибку, о, незадачливый кандидат в диктаторы!На Гюисманса было страшно глядеть, так его трясло.— Нет больше ошибок, нет! — взревел он. — Ты растоптан!— Ошибка все-таки есть. Великолепный пинок под зад — вот что тебя ждёт после случившегося.На лбу Гюисманса вспухли вены.— И ещё одну ты допустил ошибку, — с расстановкой сказал Полынов, — роковую причём…Он помедлил, глядя Гюисмансу прямо в глаза.— Ты не видишь, что сейчас делается… за твоей спиной! Бей!!! — закричал он.Гюисманс обернулся, как ужаленный. В тот же миг сзади на него обрушилась метко пущенная психологом подушка. Нервы потряс дикий, торжествующий вопль Полынова.Гюисманс вдруг вскинул руки, рванул, царапая шею, воротник и грохнулся на пол.Ли Берг, схватившись за сердце, сполз со стула. Крис бросилась к лайтингу.— Не надо, — сказал Полынов. — Он умер.Еле владеющий собой Ли Берг подполз к Гюисмансу. Подняв голову, он секунду разглядывал потайной ход, в глубине которого, разумеется, никого не было. Потом перевёл взгляд на Гюисманса.— Мёртв, — потрясённо прошептал он. — Это чудо…— Нет, — чуть слышно отозвался Полынов, борясь с нахлынувшей слабостью. — Был шанс, и я им воспользовался. Его убил испуг.— Боже мой, психологический шок, и он мёртв, мёртв… — Ли Берг ещё никак не мог опомниться. — Но почему, почему он не прикончил нас сразу?— Почему? Странный вопрос… Его погубила общая для диктаторов черта характера. Они все позёры.

1 2 3 4 5 6 7 8 9