Теперь ты пожинаешь плоды своих плохо рассчитанных решений.
— То, что мы пожинаем, — результат тысячелетнего правления Калака и его темпларов, — зло сказал Рикус. Он указал пальцем на верховного темплара. — Ты и твои паразиты, вместе со знатью, разжирели на поте и крови рабов. Мне даже глядеть на тебя тошно, а ты хочешь всех рабов назад.
— Если я что-то и ненавижу в этой жизни, так это противоречить одному из героев революции, — саркастически сказал Тимор. — Но факт тот, что лично я не хочу, чтобы кто-нибудь из моих бывших рабов опять стал бы рабом. Я всегда очень хорошо относился к своим рабам, и они все сами выбрали остаться моими слугами, а не погрузиться в пучину неопределенности, которую вы устроили для всех остальных бывших рабов Тира.
— Они сами выбрали остаться у тебя? — нахмурившись спросил Рикус.
— А почему нет? Я плачу приличную зарплату, как этого требует новый эдикт. Из этих денег я вычитаю, конечно, расходы на еду и помещение.
— Другими словами, для них ничего не изменилось, — с отвращением сказал Рикус. — Одной рукой ты платишь им деньги, а другой — отбираешь. Так что они живут ничуть не лучше рабов.
— Прошу прощения, ты не прав, — запротестовал Тимор, поднимая брови. — Это просто опыт экономики свободы. Как рабы, они были моей собственностью, и я был обязан содержать их. Как свободные люди, они свободны приходить и уходить, по собственному выбору, и я обязан только платить им за работу. Я не обязан селить их в моем поместье, и ничего не мешает им найти более дешевое жилье, хотя бы в предместьях или трущобах. Однако они предпочитают платить подороже и жить в уюте и безопасности в квартале темпларов, чем платить подешевле и жить среди бандитов, нищих и больных, которые кишат по всему городу. Так как я предлагаю им совершенно замечательные условия жилья, я чувствую, что нет никаких причин не брать с них за это соответственно. На самом деле, я более, чем честен. Я никогда не требую с них больше, чем они могут платить.
— Темплар всегда найдет лазейку в законе, — презрительно бросил Рикус.
— Хватит, — жестко сказала Садира. — Хотя я и не могу глядеть сквозь пальцы на деятельность Тимора, которая служит ему и только ему, тем не менее во всем этом есть рациональное зерно. Мы недостаточно подумали о том, какой будет жизнь города после отмены рабства, и теперь мы дорого платим за наш недосмотр. Вопрос в том, как именно совет собирается лечить эту болезнь, которая зашла так далеко. Мы дали возможность бывшим рабам основывать фермы на полях Калака за городам, но это не решило проблему. Многие вообще не воспользовались этой возможностью, но даже для тех, кто хотел бы это сделать, не хватает плодородной земли. А среди тех, кто основал фермы, уже возникли раздоры из-за прав на воду, из-за границ ферм и право на дороги.
— И у нас масса бывших рабов на улицах города, которые просят подаяния и нищенствуют. Драки и бунты в трущобах и на эльфийском рынке происходят чуть ли не каждый день, и они грозят перекинуться в другие части города. Разные банды и шайки выросли до такого размера, что их боятся даже солдаты, и если этот процесс продолжится, купцы перестанут ездить в город. Многие из них уже предпочитают ездить в Урик. Мы пережили одну войну с Уриком только для того, чтобы погрузиться в новую — торговую. А так как наша казна пустеет, по мере того, как казна Урика наполняется, пройдет немного времени и они будут сильны настолько, что нападут на нас снова.
— Если дела и дальше пойдут в том же духе, им это не понадобится, — насмешливо заметил Тимор. — Народ просто откроет им ворота и пригласит войти.
— Никогда! — сказал Рикус. — Не после того, что они пережили, чтобы увидеть конец тирании Калака.
— В тот момент вы может и упивались поддержкой народа, — сказал Тимор, — но ты не слишком рассчитывай на это. У народа короткая память, а его настроение меняется со скоростью ветра. Герои, которые убили Калака, очень скоро стали членами совета, который разрушил город, и толпа, которая славила вас, скоро начнет с тем же пылом проклинать вас.
— Держу пари, что тебе это понравится, а? — спросил Рикус сквозь сжатые зубы.
— Мне? — сказал Тимор. — Ты, советник, похоже принимаешь меня за кого-то другого. У меня нет никакой злобы или зловещих замыслов. Вспомни, что я, как и ты, член совета, и эти толпы, которые вот-вот начнут призывать все несчастья на твою голову, не пожалеют и моей. И я должен добавить, специально для тебя, что я не больше тебя заинтересован в падении правительства и захвате Уриком Тира. Как один из бывших темпларов Калака, я буду одним из первых, уничтоженных Королем Хаману.
— Хватит петь песни о том, что мы сделали плохо или неправильно, — сказала Садира. — Мы еще не слышали от темпларов ни одного предложения, что можно сделать, чтобы исправить положение.
Остальные члены совета дружно кивнули головами и одобрительно забормотали. Однако ни у одного из них не было конструктивного предложения, и они хотели только одного — чтобы бремя ответственности пало на тепларов.
— Ну, раз так, у меня есть несколько скромных предложений, — сказал Тимор.
— Я легко могу себе представить, что это такое, — пробормотал Рикус.
— Дай ему сказать, Рикус, — сказал Советник Кор. — Мы не можем осуждать эти предложения, пока не услышим их.
— Благодарю тебя, — сказал Тимор, слегка наклоняя голову. — Мое первое предложение — учредить новый налог на всю сельскохозяйственную продукцию, привозимую в город.
— Что? Еще один налог? — сказал Рикус, не веря своим ушам. — И это твое решение? Мы должны стимулировать торговлю, а на закрывать двери нашего рынка перед фермерами.
— Чтобы стимулировать торговлю мы, первым делом, должны остановить нечестную конкуренцию, — сказал Тимор. — Бывшие рабы, которые основали фермы за городской стеной и выращивают урожаи для наших граждан, будут освобождены от этого налога. Таким образом, они смогут продавать на рынке свои товары дешевле, чем те, кто привозят их других городов. Это поддержит наших фермеров и, одновременно, послужит дополнительным стимулом тем, кто собирается заняться фермерством. А доход, который будут получать наши местные фермеры, даст им возможность расширить дело, нанимать побольше городских бедняков.
— А что будет с теми фермерами, которые привозят товары издали? — спросила Садира.
— Им придется удовольствоваться меньшим доходом, — сказал Тимор, — или, возможно, продавать на рынках других городов.
— Или они могут настолько снизить цену, чтобы конкурировать с местной продукцией, — заметил Советник Дарго.
— Если налог будет достаточно велик, им точно не удастся сделать это, — ответил Тимор. — Да и почему мы должны думать о них? Они и так уже достаточно разбогатели из-за отсутствии местных производителей, что дало им возможность контролировать рынок, в результате чего цены на еду взлетели до небес. Налог не только простимулирует наших местных фермеров, но и позволит снизить цены на их продукцию, а следовательно и цены на еду в продуктовых ларьках, гостиницах и тавернах. Это то, что народ безусловно поддержит.
— В этом есть смысл, — задумчиво сказала Садира. — Однако ты пренебрегаешь тем, что нам недостает плодородной земли вокруг города.
— Земли более, чем достаточно, чтобы обеспечить город тем, что на этих фермах выращивают, — сказал Тимор. — И это даст преимущество только тем, кто будет достаточно предусмотрителен и воспользуется всеми преимуществами этой новой программы. Для тех же, кто не захочет этого, остается возможность поработать на этих домашних фермах рабочими на полях. Так тоже можно будет зарабатывать себе на жизнь. Или они смогут воспользоваться преимуществами еще одной программы, которую я хочу вам предложить.
— Эта новая программа, — продолжал Тимор, — программа ссуд, которые будут выдаваться из городской казны под самый скромный процент тем, кто захочет основать фермы для выращивания животных в долине и для последующей продажи их в Тир. Эти ссуды послужат основой для покупки молодняка теми, кто захочет пасти стада, и заодно мы освободим их, скажем на один год, от налога на продажу животных. Тогда они начнут выращивать з'талов, канков или крадлу для нашей армии, приведут их для продажи в Тир, а на вырученные деньги вернут ссуду и еще останутся с прибылью. И я предлагаю, чтобы с тех фермеров, которые присоединится к этим обеим программам, вообще не брали налогов и обеспечили рынок для их животных.
— А что им помешает продавать своих животных в других местах? — спросил еще один советник.
— Абсолютно ничего, — ответил Тимор, — за исключением того, что им будет намного удобнее и выгоднее продавать их в Тире. Издержки от перегона животных в любое достаточно далекое место съедят весь доход, и к тому же они будут вынуждены соревноваться с пастухами из других мест, которые будут вынуждены искать другие рынки, чтобы не платить наш налог. Ведь, как и фермеры, эти пастухи и торговцы животными вздули цены из-за отсутствия конкуренции. Этот план позволит поднять жизненный уровень многих бывших рабов, а также снизить цены на животных до более приемливого уровня. По этой программе пастухи будут делать деньги, а люди в городе — экономить деньги. Все будут довольны, и все будут восхвалять новое правительство за новое процветание.
— Хотя мне неприятно признавать это, — сказал Рикус, — но в этих предложениях есть много здравого смысла, хотя бы на первый взгляд. Однако, что остановит свободных граждан Тира тоже поучаствовать в этих программах и вытеснить оттуда бывших рабов?
— Ну и что, если они сделают так? — ответил Тимор. — Наша цель — уменьшить число бедняков на улицах, и неважно, были они рабами или нет. Если программа приведет к уменьшению числа бедняков, просящих подаяния на улицах, или уменьшит число тех, кто ворует, потому что им нечего есть, никто не будет жаловаться. А если некоторые из граждан оставят свою нынешнюю работу, чтобы воспользоваться преимуществами этих программ, тогда освободятся рабочие места, которые смогут занять другие граждане, в том числе и бывшие рабы.
— Основная мысль, которая стоит за всеми этими предложениями: Тир должен сам обеспечивать себя, если наш город хочет существовать и дальше. Мы должны поменьше ввозить чужих товаров и побольше вывозить своих. И, наконец, у меня есть третье предложение: давать кредит любому, кто предлагает создать новое предприятие, которое займет граждан и будет производить товары на экспорт. Например, наши запасы железных руд больше, чем в любом городе Атхаса, однако они никогда не добывались как следует.
— Но если мы выдадим все эти кредиты из городской казны, тогда мы останемся совсем без средств, — возразил Советник Кор.
— Очень ненадолго, — ответил Тимор. — Конечно, в первый год поступления в казну будут намного меньше, чем обычно, но затем, когда программы начнут приносить доход, ссуды начнут возвращаться, и поступления в казну будут даже больше, чем сейчас, потому что у нас будет больше богатых налогоплательщиков. И все это великолепие от налога на импорт. Мы создадим, фактически, новый налог, который не затронет наших граждан, таким образом мы покажем им, что мы заботимся об их благополучии, так как они будут освобождены от него. Частично этот новый налог возместит нам временное уменьшение доходов в казну из-за реализации новых программ, и, кстати, остальные налоги не изменятся, и так же будут приносить нам деньги.
— А что о уменьшении налогов на ссуды, о которых ты говорил? — спросила Садира.
Тимор пожал плечами. — Это одноразовые кредиты, и они будут просто стимулом для людей начать программу. Как только они будут выданы, мы увидим увеличение доходов, как результат, но не сразу. Тем временем мы объявим, что, вместо увеличения налогов для решения текущих проблем, мы решили заморозить их, чтобы не увеличивать груз проблем, и так лежащий на наших гражданах, и что мы даже решили использовать существующие налоги для создания новых рабочих мест. Как только эти рабочие места будут созданы, они увеличат наши доходы без ненавистного народу увеличения налогов. Совет должен держаться твердо, демонстрировать свою заботу о народе, и тогда увеличение доходов от налогов пройдет незамеченным.
— Это звучит нечестно, — сказал Рикус, нахмурясь.
— О, прости меня, я думал, что мы обсуждаем путь, как спасти наш город от разрушения, — насмешливо сказал Тимор. — Я и не знал, что ведем дискуссию о морали Тира. Я боюсь, что недостаточно подготовлен, чтобы обсуждать эту тему. Кроме того, я думаю, что наши граждане не очень интересуются моралью. Люди не хотят умирать с голода, но оставаться честными. Они хотят видимость честности и настоящую еду. Если ты скажешь им всю правду, они просто разорвут тебя на куски.
— Доверь темплару навести тень на правду, — кисло сказал Рикус.
— Доверь темплару знать, что у правды много обличий, — с улыбкой ответил Тимор. — У меня есть еще одно предложение, последнее, и оно касается человеческих и получеловеческих ресурсов Тира.
— Давай! — сказала Садира.
Тимор кивнул. — Я уверен, что вы согласитесь со мной, что основное богатство города — его население, и что любое умное правительство должно использовать это богатство до конца. К сожалению, мы не используем это богатство в полной мере, потому что некоторые жители нашего города выбрали спрятать свой свет под корзинами, или, возможно, выражаясь более точно, сохранить под землей.
— Ты имеешь в виду Союз Масок? — спросил Советник Кор.
— Абсолютно точно, — ответил Тимор. — Ну, в прошлом, темплары и Союз Масок были политическими врагами, мы служили королю-волшебнику, осквернителю, а они все сохранители. Так они заявляют, по меньшей мере. Эти политические различия больше не существуют. Калак мертв, Тихиан исчез, и у совета нет причин для ссор с сохранителями. Остаются, конечно, несколько важных причин, по которым Союз Масок не снимает маску, и главная среди них — антипатия народа к магам.
— Едва ли ты можешь обвинять людей за это, — сказал Рикус, — ведь именно магия разрушила наш мир.
— Возможно, — сказал Тимор, пожимая плечами, — но это очень спорная точка зрения. Есть те, кто обвиняет так называемую «осквернительную магию» в разрушении Атхаса, причем сами они себя называют «сохранителями», а ведь магия, которую они используют, одна и та же. И очень спорный вопрос, действительно ли магия превратила наш мир в пустыню, а не научные эксперименты наших предков. А может быть и так, что за это ответственны некоторые естественные факторы, на которые никто не может повлиять. Однако, это не наша проблема. Правильно или нет, но большинство народа верит, что во всем виновата магия, которая уничтожает природу, и в результате они во всем обвиняют магов. Я думаю, что вы все согласитесь, что такая позиция нечестна по отношению к сохранителям, которые, наоборот, следуют путем друидов и считают себя защитниками природы.
— Мои уши обманывают меня? — сказала Садира с удивлением. — Или ты становишься на сторону сохранителей?
— Я становлюсь исключительно на сторону практических соображений, — сказал Тимор. — Мы все стараемся наполнить казну Тира и сделать так, чтобы наш город сам себя обеспечивал едой. Для этого нам понадобиться развивать наши фермы и поднять урожайность, что в свою очередь подразумевает аккуратное и бережное использование воды, высаживание кустов и деревьев для недопущения эрозии почвы и так далее. Ну, и кто лучше всех способен руководить такими проектами, как не сохранители, из которых и состоит Союз Масок? Мы также хотим усовершенствовать нашу индустрию — и магия, правильно примененная, также может помочь нам и здесь.
— Дай мне понять, — сказал Рикус. — Темплары предлагают, чтобы Союз Масок, организация, которую они все эти годы старались уничтожить, приняла активное участие в реорганизации Тира? — Он потряс головой. — Я не верю в это. У меня слуховые галлюценации.
— Темплары старались уничтожить Союз Масок, в прошлом, только потому, что так приказал Калак. Эта организация представляла для него угрозу, и мы, темплары, действовавали как верные слуги короля. Но сейчас Калак мертв. И мы — верные слуги нового правительства Тира.
— Куда ветер дует, а? — сказал Рикус.
— Это правительство может не любить нас, — сказал Тимор, бросив веселый взгляд на бывшего гладиатора, — но ему придется считаться с нами, как бы неудобно это не было, в основном потому, что обходиться без нас будет еще более неудобно. А мы, в свою очередь, благодарны за роль, которую нам разрешили играть в будущем этого города, который всегда был нашим домом.
— И ты всерьез ожидаешь, будто мы поверим, что ты не замышляешь никакого зла по отношению к Союзу Масок? — спросила Садира.
— Я не замышляю никакого зла ни к кому, — сказал Тимор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— То, что мы пожинаем, — результат тысячелетнего правления Калака и его темпларов, — зло сказал Рикус. Он указал пальцем на верховного темплара. — Ты и твои паразиты, вместе со знатью, разжирели на поте и крови рабов. Мне даже глядеть на тебя тошно, а ты хочешь всех рабов назад.
— Если я что-то и ненавижу в этой жизни, так это противоречить одному из героев революции, — саркастически сказал Тимор. — Но факт тот, что лично я не хочу, чтобы кто-нибудь из моих бывших рабов опять стал бы рабом. Я всегда очень хорошо относился к своим рабам, и они все сами выбрали остаться моими слугами, а не погрузиться в пучину неопределенности, которую вы устроили для всех остальных бывших рабов Тира.
— Они сами выбрали остаться у тебя? — нахмурившись спросил Рикус.
— А почему нет? Я плачу приличную зарплату, как этого требует новый эдикт. Из этих денег я вычитаю, конечно, расходы на еду и помещение.
— Другими словами, для них ничего не изменилось, — с отвращением сказал Рикус. — Одной рукой ты платишь им деньги, а другой — отбираешь. Так что они живут ничуть не лучше рабов.
— Прошу прощения, ты не прав, — запротестовал Тимор, поднимая брови. — Это просто опыт экономики свободы. Как рабы, они были моей собственностью, и я был обязан содержать их. Как свободные люди, они свободны приходить и уходить, по собственному выбору, и я обязан только платить им за работу. Я не обязан селить их в моем поместье, и ничего не мешает им найти более дешевое жилье, хотя бы в предместьях или трущобах. Однако они предпочитают платить подороже и жить в уюте и безопасности в квартале темпларов, чем платить подешевле и жить среди бандитов, нищих и больных, которые кишат по всему городу. Так как я предлагаю им совершенно замечательные условия жилья, я чувствую, что нет никаких причин не брать с них за это соответственно. На самом деле, я более, чем честен. Я никогда не требую с них больше, чем они могут платить.
— Темплар всегда найдет лазейку в законе, — презрительно бросил Рикус.
— Хватит, — жестко сказала Садира. — Хотя я и не могу глядеть сквозь пальцы на деятельность Тимора, которая служит ему и только ему, тем не менее во всем этом есть рациональное зерно. Мы недостаточно подумали о том, какой будет жизнь города после отмены рабства, и теперь мы дорого платим за наш недосмотр. Вопрос в том, как именно совет собирается лечить эту болезнь, которая зашла так далеко. Мы дали возможность бывшим рабам основывать фермы на полях Калака за городам, но это не решило проблему. Многие вообще не воспользовались этой возможностью, но даже для тех, кто хотел бы это сделать, не хватает плодородной земли. А среди тех, кто основал фермы, уже возникли раздоры из-за прав на воду, из-за границ ферм и право на дороги.
— И у нас масса бывших рабов на улицах города, которые просят подаяния и нищенствуют. Драки и бунты в трущобах и на эльфийском рынке происходят чуть ли не каждый день, и они грозят перекинуться в другие части города. Разные банды и шайки выросли до такого размера, что их боятся даже солдаты, и если этот процесс продолжится, купцы перестанут ездить в город. Многие из них уже предпочитают ездить в Урик. Мы пережили одну войну с Уриком только для того, чтобы погрузиться в новую — торговую. А так как наша казна пустеет, по мере того, как казна Урика наполняется, пройдет немного времени и они будут сильны настолько, что нападут на нас снова.
— Если дела и дальше пойдут в том же духе, им это не понадобится, — насмешливо заметил Тимор. — Народ просто откроет им ворота и пригласит войти.
— Никогда! — сказал Рикус. — Не после того, что они пережили, чтобы увидеть конец тирании Калака.
— В тот момент вы может и упивались поддержкой народа, — сказал Тимор, — но ты не слишком рассчитывай на это. У народа короткая память, а его настроение меняется со скоростью ветра. Герои, которые убили Калака, очень скоро стали членами совета, который разрушил город, и толпа, которая славила вас, скоро начнет с тем же пылом проклинать вас.
— Держу пари, что тебе это понравится, а? — спросил Рикус сквозь сжатые зубы.
— Мне? — сказал Тимор. — Ты, советник, похоже принимаешь меня за кого-то другого. У меня нет никакой злобы или зловещих замыслов. Вспомни, что я, как и ты, член совета, и эти толпы, которые вот-вот начнут призывать все несчастья на твою голову, не пожалеют и моей. И я должен добавить, специально для тебя, что я не больше тебя заинтересован в падении правительства и захвате Уриком Тира. Как один из бывших темпларов Калака, я буду одним из первых, уничтоженных Королем Хаману.
— Хватит петь песни о том, что мы сделали плохо или неправильно, — сказала Садира. — Мы еще не слышали от темпларов ни одного предложения, что можно сделать, чтобы исправить положение.
Остальные члены совета дружно кивнули головами и одобрительно забормотали. Однако ни у одного из них не было конструктивного предложения, и они хотели только одного — чтобы бремя ответственности пало на тепларов.
— Ну, раз так, у меня есть несколько скромных предложений, — сказал Тимор.
— Я легко могу себе представить, что это такое, — пробормотал Рикус.
— Дай ему сказать, Рикус, — сказал Советник Кор. — Мы не можем осуждать эти предложения, пока не услышим их.
— Благодарю тебя, — сказал Тимор, слегка наклоняя голову. — Мое первое предложение — учредить новый налог на всю сельскохозяйственную продукцию, привозимую в город.
— Что? Еще один налог? — сказал Рикус, не веря своим ушам. — И это твое решение? Мы должны стимулировать торговлю, а на закрывать двери нашего рынка перед фермерами.
— Чтобы стимулировать торговлю мы, первым делом, должны остановить нечестную конкуренцию, — сказал Тимор. — Бывшие рабы, которые основали фермы за городской стеной и выращивают урожаи для наших граждан, будут освобождены от этого налога. Таким образом, они смогут продавать на рынке свои товары дешевле, чем те, кто привозят их других городов. Это поддержит наших фермеров и, одновременно, послужит дополнительным стимулом тем, кто собирается заняться фермерством. А доход, который будут получать наши местные фермеры, даст им возможность расширить дело, нанимать побольше городских бедняков.
— А что будет с теми фермерами, которые привозят товары издали? — спросила Садира.
— Им придется удовольствоваться меньшим доходом, — сказал Тимор, — или, возможно, продавать на рынках других городов.
— Или они могут настолько снизить цену, чтобы конкурировать с местной продукцией, — заметил Советник Дарго.
— Если налог будет достаточно велик, им точно не удастся сделать это, — ответил Тимор. — Да и почему мы должны думать о них? Они и так уже достаточно разбогатели из-за отсутствии местных производителей, что дало им возможность контролировать рынок, в результате чего цены на еду взлетели до небес. Налог не только простимулирует наших местных фермеров, но и позволит снизить цены на их продукцию, а следовательно и цены на еду в продуктовых ларьках, гостиницах и тавернах. Это то, что народ безусловно поддержит.
— В этом есть смысл, — задумчиво сказала Садира. — Однако ты пренебрегаешь тем, что нам недостает плодородной земли вокруг города.
— Земли более, чем достаточно, чтобы обеспечить город тем, что на этих фермах выращивают, — сказал Тимор. — И это даст преимущество только тем, кто будет достаточно предусмотрителен и воспользуется всеми преимуществами этой новой программы. Для тех же, кто не захочет этого, остается возможность поработать на этих домашних фермах рабочими на полях. Так тоже можно будет зарабатывать себе на жизнь. Или они смогут воспользоваться преимуществами еще одной программы, которую я хочу вам предложить.
— Эта новая программа, — продолжал Тимор, — программа ссуд, которые будут выдаваться из городской казны под самый скромный процент тем, кто захочет основать фермы для выращивания животных в долине и для последующей продажи их в Тир. Эти ссуды послужат основой для покупки молодняка теми, кто захочет пасти стада, и заодно мы освободим их, скажем на один год, от налога на продажу животных. Тогда они начнут выращивать з'талов, канков или крадлу для нашей армии, приведут их для продажи в Тир, а на вырученные деньги вернут ссуду и еще останутся с прибылью. И я предлагаю, чтобы с тех фермеров, которые присоединится к этим обеим программам, вообще не брали налогов и обеспечили рынок для их животных.
— А что им помешает продавать своих животных в других местах? — спросил еще один советник.
— Абсолютно ничего, — ответил Тимор, — за исключением того, что им будет намного удобнее и выгоднее продавать их в Тире. Издержки от перегона животных в любое достаточно далекое место съедят весь доход, и к тому же они будут вынуждены соревноваться с пастухами из других мест, которые будут вынуждены искать другие рынки, чтобы не платить наш налог. Ведь, как и фермеры, эти пастухи и торговцы животными вздули цены из-за отсутствия конкуренции. Этот план позволит поднять жизненный уровень многих бывших рабов, а также снизить цены на животных до более приемливого уровня. По этой программе пастухи будут делать деньги, а люди в городе — экономить деньги. Все будут довольны, и все будут восхвалять новое правительство за новое процветание.
— Хотя мне неприятно признавать это, — сказал Рикус, — но в этих предложениях есть много здравого смысла, хотя бы на первый взгляд. Однако, что остановит свободных граждан Тира тоже поучаствовать в этих программах и вытеснить оттуда бывших рабов?
— Ну и что, если они сделают так? — ответил Тимор. — Наша цель — уменьшить число бедняков на улицах, и неважно, были они рабами или нет. Если программа приведет к уменьшению числа бедняков, просящих подаяния на улицах, или уменьшит число тех, кто ворует, потому что им нечего есть, никто не будет жаловаться. А если некоторые из граждан оставят свою нынешнюю работу, чтобы воспользоваться преимуществами этих программ, тогда освободятся рабочие места, которые смогут занять другие граждане, в том числе и бывшие рабы.
— Основная мысль, которая стоит за всеми этими предложениями: Тир должен сам обеспечивать себя, если наш город хочет существовать и дальше. Мы должны поменьше ввозить чужих товаров и побольше вывозить своих. И, наконец, у меня есть третье предложение: давать кредит любому, кто предлагает создать новое предприятие, которое займет граждан и будет производить товары на экспорт. Например, наши запасы железных руд больше, чем в любом городе Атхаса, однако они никогда не добывались как следует.
— Но если мы выдадим все эти кредиты из городской казны, тогда мы останемся совсем без средств, — возразил Советник Кор.
— Очень ненадолго, — ответил Тимор. — Конечно, в первый год поступления в казну будут намного меньше, чем обычно, но затем, когда программы начнут приносить доход, ссуды начнут возвращаться, и поступления в казну будут даже больше, чем сейчас, потому что у нас будет больше богатых налогоплательщиков. И все это великолепие от налога на импорт. Мы создадим, фактически, новый налог, который не затронет наших граждан, таким образом мы покажем им, что мы заботимся об их благополучии, так как они будут освобождены от него. Частично этот новый налог возместит нам временное уменьшение доходов в казну из-за реализации новых программ, и, кстати, остальные налоги не изменятся, и так же будут приносить нам деньги.
— А что о уменьшении налогов на ссуды, о которых ты говорил? — спросила Садира.
Тимор пожал плечами. — Это одноразовые кредиты, и они будут просто стимулом для людей начать программу. Как только они будут выданы, мы увидим увеличение доходов, как результат, но не сразу. Тем временем мы объявим, что, вместо увеличения налогов для решения текущих проблем, мы решили заморозить их, чтобы не увеличивать груз проблем, и так лежащий на наших гражданах, и что мы даже решили использовать существующие налоги для создания новых рабочих мест. Как только эти рабочие места будут созданы, они увеличат наши доходы без ненавистного народу увеличения налогов. Совет должен держаться твердо, демонстрировать свою заботу о народе, и тогда увеличение доходов от налогов пройдет незамеченным.
— Это звучит нечестно, — сказал Рикус, нахмурясь.
— О, прости меня, я думал, что мы обсуждаем путь, как спасти наш город от разрушения, — насмешливо сказал Тимор. — Я и не знал, что ведем дискуссию о морали Тира. Я боюсь, что недостаточно подготовлен, чтобы обсуждать эту тему. Кроме того, я думаю, что наши граждане не очень интересуются моралью. Люди не хотят умирать с голода, но оставаться честными. Они хотят видимость честности и настоящую еду. Если ты скажешь им всю правду, они просто разорвут тебя на куски.
— Доверь темплару навести тень на правду, — кисло сказал Рикус.
— Доверь темплару знать, что у правды много обличий, — с улыбкой ответил Тимор. — У меня есть еще одно предложение, последнее, и оно касается человеческих и получеловеческих ресурсов Тира.
— Давай! — сказала Садира.
Тимор кивнул. — Я уверен, что вы согласитесь со мной, что основное богатство города — его население, и что любое умное правительство должно использовать это богатство до конца. К сожалению, мы не используем это богатство в полной мере, потому что некоторые жители нашего города выбрали спрятать свой свет под корзинами, или, возможно, выражаясь более точно, сохранить под землей.
— Ты имеешь в виду Союз Масок? — спросил Советник Кор.
— Абсолютно точно, — ответил Тимор. — Ну, в прошлом, темплары и Союз Масок были политическими врагами, мы служили королю-волшебнику, осквернителю, а они все сохранители. Так они заявляют, по меньшей мере. Эти политические различия больше не существуют. Калак мертв, Тихиан исчез, и у совета нет причин для ссор с сохранителями. Остаются, конечно, несколько важных причин, по которым Союз Масок не снимает маску, и главная среди них — антипатия народа к магам.
— Едва ли ты можешь обвинять людей за это, — сказал Рикус, — ведь именно магия разрушила наш мир.
— Возможно, — сказал Тимор, пожимая плечами, — но это очень спорная точка зрения. Есть те, кто обвиняет так называемую «осквернительную магию» в разрушении Атхаса, причем сами они себя называют «сохранителями», а ведь магия, которую они используют, одна и та же. И очень спорный вопрос, действительно ли магия превратила наш мир в пустыню, а не научные эксперименты наших предков. А может быть и так, что за это ответственны некоторые естественные факторы, на которые никто не может повлиять. Однако, это не наша проблема. Правильно или нет, но большинство народа верит, что во всем виновата магия, которая уничтожает природу, и в результате они во всем обвиняют магов. Я думаю, что вы все согласитесь, что такая позиция нечестна по отношению к сохранителям, которые, наоборот, следуют путем друидов и считают себя защитниками природы.
— Мои уши обманывают меня? — сказала Садира с удивлением. — Или ты становишься на сторону сохранителей?
— Я становлюсь исключительно на сторону практических соображений, — сказал Тимор. — Мы все стараемся наполнить казну Тира и сделать так, чтобы наш город сам себя обеспечивал едой. Для этого нам понадобиться развивать наши фермы и поднять урожайность, что в свою очередь подразумевает аккуратное и бережное использование воды, высаживание кустов и деревьев для недопущения эрозии почвы и так далее. Ну, и кто лучше всех способен руководить такими проектами, как не сохранители, из которых и состоит Союз Масок? Мы также хотим усовершенствовать нашу индустрию — и магия, правильно примененная, также может помочь нам и здесь.
— Дай мне понять, — сказал Рикус. — Темплары предлагают, чтобы Союз Масок, организация, которую они все эти годы старались уничтожить, приняла активное участие в реорганизации Тира? — Он потряс головой. — Я не верю в это. У меня слуховые галлюценации.
— Темплары старались уничтожить Союз Масок, в прошлом, только потому, что так приказал Калак. Эта организация представляла для него угрозу, и мы, темплары, действовавали как верные слуги короля. Но сейчас Калак мертв. И мы — верные слуги нового правительства Тира.
— Куда ветер дует, а? — сказал Рикус.
— Это правительство может не любить нас, — сказал Тимор, бросив веселый взгляд на бывшего гладиатора, — но ему придется считаться с нами, как бы неудобно это не было, в основном потому, что обходиться без нас будет еще более неудобно. А мы, в свою очередь, благодарны за роль, которую нам разрешили играть в будущем этого города, который всегда был нашим домом.
— И ты всерьез ожидаешь, будто мы поверим, что ты не замышляешь никакого зла по отношению к Союзу Масок? — спросила Садира.
— Я не замышляю никакого зла ни к кому, — сказал Тимор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29