Они терпеть не могут вечно нуждаться и быть в долгу. И довольно скоро они начинают злиться на тех, у кого брали.
МЭЙКОН: Да. Я это знаю. Ты всегда на меня злилась.
БЕСС: Да, наверное да, и я не хочу, чтобы ты злилась на меня. Поэтому давай считать, что мы квиты.
МЭЙКОН: Но мне они непременно нужны. Пятьдесят долларов. Мне они нужны, чтобы спасти хозяйство. Меня вышвырнут из дома прямо на пыльную дорогу. Ты не можешь со мной так поступить.
БЕСС: Милая, да я бы крылышки у ангелов пообрывала, если б думала, что они помогут мне взлететь.
Выходит из хижины во двор. Мэйкон идет за ней следом.
МЭЙКОН: Ты у меня в долгу! Ты мне должна! Ты не можешь отказывать мне в том, что мое! Я кормила тебя зелеными сухарями; я расчесывала тебе волосы; я учила тебя свистеть!
ЭЛМОР: Вы готовы?
БЕСС: Да.
ЭЛМОР: Вы прочли контракт?
БЕСС: Они хотят, чтобы я потребовала немедленного уничтожения всех индейских племен.
ЭЛМОР: Верно.
БЕСС: С этим проблемы не будет. Только распорядитесь, чтобы всюду, куда бы мы ни приехали, меня бы встречала корзинка с золотыми тюльпанами. Это мои любимые цветы, тюльпаны.
Бесс и Элмор уходят, а Мэйкон кричит им вслед.
МЭЙКОН: Воровка! Грабительница... воровка! Тюльпаны - мои! Они принадлежат мне! Это я видела картинку! А не ты! (Входит Уилл с повязкой на глазу и ранцем в руках.) Господи, Уилл. Господи. Она не захотела дать мне денег. Она ничего не захотела мне дать. Она ведь в долгу у меня. Она это знает. Я была ей другом. Боже, так бы ее и убила. Башку бы ей оторвала и скормила мозги бешеным крысам. Себялюбивая, мстительная, чванливая, бессердечная индейская щлюха.
УИЛЛ: Мэйкон, я ухожу отсюда. Ухожу на запад.
МЭЙКОН: На запад? Куда на запад?
УИЛЛ: Не знаю.
МЭЙКОН: Может, нам стоит Айдахо попробовать. В Айдахо есть эта турецкая красная пшеница. У нее зерно твердое. Ее можно всю весну выращивать.
УИЛЛ: Л не хочу, чтобы ты шла со мной.
МЭЙКОН: Что?
УИЛЛ: Моя первая жена, Барбара Джейн - ну, я любил ее. И я помню, что она любила меня. А ты никогда меня не любила, и я тебя никогда не любил. Вот все, что у нас с тобою было. Я такого больще не хочу.
МЭЙКОН: Ты меня здесь бросаешь? Без ничего?
УИЛЛ: Вот твое. Лови. (Бросает ей свой стеклянный глаз. Она ловит.) Я его для тебя купил. Мне он никакого добра не принес.
Уходит. Мэйкон меряет шагами двор, перебрасывая стеклянный глаз из руки в руку.
МЭЙКОН: У меня ничего нет. Ничего. За все это время. (Пауза.) Ничего.
Сцена 7
Пятнадцатъ лет спустя. Номер гостиницы в Сент-Луисе. Бесс пьет виски из стакана. Элмор держит в руках номер "Сент-Луис Кроникл".
ЭЛМОР: Ты в самом деле хочешь это услышать?
БЕСС: Угу.
ЭЛМОР: Это не очена приятно.
БЕСС: Сейчас, кажется, все так.
ЭЛМОР: Отвратительно написано.
БЕСС: Читай, Элмор, это последняя, у меня их больше не будет.
ЭЛМОР: "Сент-Луис Кроникл" пишет: "Миссис Бесс Джонсон произнесла свою речь со страстным рвением. Тем не менее, ее история казалась полной преувеличений и устаревшей, как изношенная мелодрама, которую можно прочесть в грошовом романе. Тексту не хватало упорядоченного развития, казалось, что он уходит в сторону и бессвязно сбивается, как будто миссис Джонсон, возможно, чуть-чуть хватила лишку."
БЕСС: Чуть-чуть хватила лишку! Они что, в самом деле рассчитывают, что я буду произносить эти речи, ничего не приняв внутрь? Ах, змея подколодная. Ах, жаба червивая.
ЭЛМОР (складывая газету): Да, что ж, давай от этого откажемся.
БЕСС: Боже. Не могу тебе даже сказать, какое облегчение наступит, когда больше не нужно будет воспевать то, как я писала рыбьей кровью или была едва прикрыта юбкой из тонкой коры.
ЭЛМОР: Да, я очень хорошо понимаю, что мы себя заиграли. Людей больше не интересуют рассказы о неукротимых дикарях. Времена изменились. Сегодня индейцы - излюбленные клоуны в цирке. Вчера я прочел в афишке, что наконец арестовали твоего старого друга Оттову - у реки Пекос. За ним охотились много лет. Он последний держался. В одиночку.
БЕСС: Оттова - я и не знала, что он еще жив.
ЭЛМОР: Он и не жив. Он выпил весь керосин из лампы той же ночью, когда его схватили.
БЕСС: Ох.
ЭЛМОР (подавая ей контракты): Что ж, вот последние бумаги, распускающие наш долгий и прибыльный союз. Они все в порядке. Ты найдешь в них все, о чем мы говорили.
БЕСС: Я в этом не сомневаюсь. Просто попрошу своих адвокатов прочесть их прежде, чем подпишу.
ЭЛМОР: Я восхищаюсь твоим постоянством, Бесс. Все эти годы - и ты ни разу мне не доверяла.
БЕСС: Прости, Элмор. Я пыталась. И у меня ни разу, на самом деле, не выходило.
Входит Джек, куря большую черную сигару. Он щегольски одет.
ДЖЕК: Добрый день.
ЭЛМОР: Привет, Джек.
БЕСС: Что это за дрянь?
ДЖЕК: Сигара за десять центов. Я ее выиграл на комических скачках мулов в балагане.
ЭЛМОР: Ах да, ну и как балаган?
ДЖЕК: Убого, нуднятина, как во всех городишках. Даже уроды третьесортные: безрукий мальчик, электрическая девочка, скелет-пижон. О, кстати, ни за что не угадаете, на кого я там наткнулся. Как ее бишь? Мы еще тогда, давно, знакомы были. Ее муж еще повязку за глазу носил.
БЕСС: Мэйкон?
ДЖЕК: Да, так, кажется.
БЕСС: Мэйкон Хилл.
ДЖЕК: Ты бы ее видела. Отвратительно. У нее что-то вроде сифилиса. По всему лицу высыпало. Она сидела в будочке и торговала виски, табаком и изюмом. Я у нее изюму купил. Она меня не узнала. Я чуть не расхохотался, когда увидал, что у нее под одежду газеты понапиханы, для тепла. Помню, она вечно считала, что у нее все ладится.
БЕСС: Твоя сигара воняет. Вытащи ее. Убери вообще. (Джек вынимает изо рта сигару.) Боже, что ты за кретин. Зашел, завонял всю комнату своим мерзким дымом. У меня от тебя голова разболелась. Выйду подышу. Проветрите тут все, пока я вернусь. (Уходит.)
ДЖЕК: Господи, и почему я вообще мил с этой женщиной? Тебе повезло, что из-под нее выбираешься. А я к ней прикован на всю жизнь. Завтра уезжаем к себе в поместье на Белые Равнины. Уходим на покой до конца дней своих. Как же там у нас все будет?
ЭЛМОР: С нею иногда может быть трудно. Но я думаю, что под этим под всем она к тебе по-настоящему привязана.
ДЖЕК: Ты так думаешь?
ЭЛМОР: Такие вещи сразу видны только постороннему.
ДЖЕК: Что ж, я одно скажу - она никогда не найдет того, кто будет относиться к ней лучше, чем я. Она уже должна бы это понять. Я ей единственный верен.
Сцена 8
Несколько часов спустя. Ранний вечер. Палатка Мэйкон. Она сидит одна в тускло освещенной палатке, пьет и играет в солитер. Ее лицо покрыто язвами.
БЕСС (из-за сцены): Эй? Здесь есть кто-нибудь?
МЭЙКОН: Да.
Входит Бесс.
БЕСС: Мэйкон?
МЭЙКОН: Бесс?
БЕСС: Я услышала, что ты здесь.
МЭЙКОН: Тебе Джек сказал?
БЕСС: Да.
МЭЙКОН: Я его сегодня видела. Изюму у меня купил. Разговаривать, правда, не захотел.
БЕСС: Ну, ты ведь его знаешь.
МЭЙКОН: Да. Зачем пришла?
БЕСС: Я... не знаю. Я - вспоминала...
МЭЙКОН: Угу.
БЕСС: Так много.
МЭЙКОН: Ну.
БЕСС: Как ты жила?
МЭЙКОН: Здорово. Просто здорово. Да, некоторое время я просто в деньгах купалась, когда продавала это "Индейское Средство". Лекарство от пристрастия к опиуму, морфию, напиткам и табаку. Чертовски сильное было средство. А потом у меня эта гадость на лице появилась, и народ стал не очень охотно у меня его покупать. Но было время, когда я преуспевала. А ты?
БЕСС: Не знаю. Может, у других людей в жизни было больше смысла, чем у меня.
МЭЙКОН: Это всегда возможно.
БЕСС: Ну да. Так и есть, наверное.
МЭЙКОН: Да, возможности отрезаны и лежат позади, как хвост у ящерицы.
БЕСС: Сегодня я... Ну, сегодня я узнала, что Оттову, вождя... моего мужа, поймали. Он... э-э... отравился керосином из лампы. Не знаю, почему, но тяжело. Я всегда думала, что смогу... но сегодня уже... никогда его больше не увижу.
МЭЙКОН: Вот как все оборачивается-то. Богом клянусь, хотелось бы мне знать, как все сделать по-другому.
БЕСС: Ага. Мне тоже.
МЭЙКОН: Ты-то, по крайней мере, побывала там и на слона поглядела.
БЕСС: Да. Да, оглалы знали такие чудесные места. Я видела реки, такие чистые, что виден был каждый камешек, каждая рыбка. А вода там любого цвета, какой только представить себе можно: розовая и бирюзовая, золотая и белая, изумрудно-зеленая..
МЭЙКОН: Здорово же тебе было с оглалами.
БЕСС: Мне было прекрасно. Эй, а что слышно про Уилла Кертиса?
МЭЙКОН: Ничего. Уилл попал в молотилку, еще в 87-м. Ему ногу ножом отрезало. Истек кровью прямо в поле. Смешно, я всегда прикидывала, что его на куски должно разорвать.
БЕСС: Черт.
МЭЙКОН: Знаещь, когда я была моложе, я никогда не понимала, кто я, чего хочу, куда иду или как вообще туда попасть. Теперь я стала старше, но этого до сих пор не знаю.
БЕСС: Что ж, единственное, чего мне хотелось - я знала, что это единственное, чего мне хотелось, - ну, не знаю, наверное, это можно назвать верной любовью. И когда я получила вон те три письма от этого человека, от Майкла Флэна, который написал мне о величине неба, я подумала, что там все в порядке, все у меня в руках, и единственное, что мне нужно сделать, - это уехать на запад, и там оно все будет.
МЭЙКОН: Думала, просто вытянешься и достанешь - как звезду.
БЕСС: Да. Думала, что смогу. (Вытягивает руку, словно стараясь схватить звезду.) А-ах!
МЭЙКОН: Чувствуешь холод?
БЕСС: Немножко.
МЭЙКОН: Бесс?
БЕСС: А?
МЭЙКОН: Я, ну, у меня сегодня весь день сердце очень болело. Мне страшно, и это мне покоя не дает, но я, наверное, скоро умру.
БЕСС: ...Что я могу сделать?
МЭЙКОН: Нечего тут делать. Я просто хотела сказать кому-нибудь, вот и все. Сказать кому-нибудь.
БЕСС: Что ж, ты мне можешь сказать.
МЭЙКОН: Да и сказать-то особо нечего.
БЕСС: Может, и нет, но я рада, что ты ко мне обернулась.
МЭЙКОН: Угу. Ну да.
БЕСС: Эй, а ты по-прежнему свистишь?
МЭЙКОН: Я? Я... Боже... я... (Затем решительно.) Нет.
Долгая пауза, затем Мэйкон начинает насвистывать мелодию. Бесс откликается. Обе женщины от всей души хохочут. Свет постепенно гаснет. Затемнение.
1 2 3 4 5 6
МЭЙКОН: Да. Я это знаю. Ты всегда на меня злилась.
БЕСС: Да, наверное да, и я не хочу, чтобы ты злилась на меня. Поэтому давай считать, что мы квиты.
МЭЙКОН: Но мне они непременно нужны. Пятьдесят долларов. Мне они нужны, чтобы спасти хозяйство. Меня вышвырнут из дома прямо на пыльную дорогу. Ты не можешь со мной так поступить.
БЕСС: Милая, да я бы крылышки у ангелов пообрывала, если б думала, что они помогут мне взлететь.
Выходит из хижины во двор. Мэйкон идет за ней следом.
МЭЙКОН: Ты у меня в долгу! Ты мне должна! Ты не можешь отказывать мне в том, что мое! Я кормила тебя зелеными сухарями; я расчесывала тебе волосы; я учила тебя свистеть!
ЭЛМОР: Вы готовы?
БЕСС: Да.
ЭЛМОР: Вы прочли контракт?
БЕСС: Они хотят, чтобы я потребовала немедленного уничтожения всех индейских племен.
ЭЛМОР: Верно.
БЕСС: С этим проблемы не будет. Только распорядитесь, чтобы всюду, куда бы мы ни приехали, меня бы встречала корзинка с золотыми тюльпанами. Это мои любимые цветы, тюльпаны.
Бесс и Элмор уходят, а Мэйкон кричит им вслед.
МЭЙКОН: Воровка! Грабительница... воровка! Тюльпаны - мои! Они принадлежат мне! Это я видела картинку! А не ты! (Входит Уилл с повязкой на глазу и ранцем в руках.) Господи, Уилл. Господи. Она не захотела дать мне денег. Она ничего не захотела мне дать. Она ведь в долгу у меня. Она это знает. Я была ей другом. Боже, так бы ее и убила. Башку бы ей оторвала и скормила мозги бешеным крысам. Себялюбивая, мстительная, чванливая, бессердечная индейская щлюха.
УИЛЛ: Мэйкон, я ухожу отсюда. Ухожу на запад.
МЭЙКОН: На запад? Куда на запад?
УИЛЛ: Не знаю.
МЭЙКОН: Может, нам стоит Айдахо попробовать. В Айдахо есть эта турецкая красная пшеница. У нее зерно твердое. Ее можно всю весну выращивать.
УИЛЛ: Л не хочу, чтобы ты шла со мной.
МЭЙКОН: Что?
УИЛЛ: Моя первая жена, Барбара Джейн - ну, я любил ее. И я помню, что она любила меня. А ты никогда меня не любила, и я тебя никогда не любил. Вот все, что у нас с тобою было. Я такого больще не хочу.
МЭЙКОН: Ты меня здесь бросаешь? Без ничего?
УИЛЛ: Вот твое. Лови. (Бросает ей свой стеклянный глаз. Она ловит.) Я его для тебя купил. Мне он никакого добра не принес.
Уходит. Мэйкон меряет шагами двор, перебрасывая стеклянный глаз из руки в руку.
МЭЙКОН: У меня ничего нет. Ничего. За все это время. (Пауза.) Ничего.
Сцена 7
Пятнадцатъ лет спустя. Номер гостиницы в Сент-Луисе. Бесс пьет виски из стакана. Элмор держит в руках номер "Сент-Луис Кроникл".
ЭЛМОР: Ты в самом деле хочешь это услышать?
БЕСС: Угу.
ЭЛМОР: Это не очена приятно.
БЕСС: Сейчас, кажется, все так.
ЭЛМОР: Отвратительно написано.
БЕСС: Читай, Элмор, это последняя, у меня их больше не будет.
ЭЛМОР: "Сент-Луис Кроникл" пишет: "Миссис Бесс Джонсон произнесла свою речь со страстным рвением. Тем не менее, ее история казалась полной преувеличений и устаревшей, как изношенная мелодрама, которую можно прочесть в грошовом романе. Тексту не хватало упорядоченного развития, казалось, что он уходит в сторону и бессвязно сбивается, как будто миссис Джонсон, возможно, чуть-чуть хватила лишку."
БЕСС: Чуть-чуть хватила лишку! Они что, в самом деле рассчитывают, что я буду произносить эти речи, ничего не приняв внутрь? Ах, змея подколодная. Ах, жаба червивая.
ЭЛМОР (складывая газету): Да, что ж, давай от этого откажемся.
БЕСС: Боже. Не могу тебе даже сказать, какое облегчение наступит, когда больше не нужно будет воспевать то, как я писала рыбьей кровью или была едва прикрыта юбкой из тонкой коры.
ЭЛМОР: Да, я очень хорошо понимаю, что мы себя заиграли. Людей больше не интересуют рассказы о неукротимых дикарях. Времена изменились. Сегодня индейцы - излюбленные клоуны в цирке. Вчера я прочел в афишке, что наконец арестовали твоего старого друга Оттову - у реки Пекос. За ним охотились много лет. Он последний держался. В одиночку.
БЕСС: Оттова - я и не знала, что он еще жив.
ЭЛМОР: Он и не жив. Он выпил весь керосин из лампы той же ночью, когда его схватили.
БЕСС: Ох.
ЭЛМОР (подавая ей контракты): Что ж, вот последние бумаги, распускающие наш долгий и прибыльный союз. Они все в порядке. Ты найдешь в них все, о чем мы говорили.
БЕСС: Я в этом не сомневаюсь. Просто попрошу своих адвокатов прочесть их прежде, чем подпишу.
ЭЛМОР: Я восхищаюсь твоим постоянством, Бесс. Все эти годы - и ты ни разу мне не доверяла.
БЕСС: Прости, Элмор. Я пыталась. И у меня ни разу, на самом деле, не выходило.
Входит Джек, куря большую черную сигару. Он щегольски одет.
ДЖЕК: Добрый день.
ЭЛМОР: Привет, Джек.
БЕСС: Что это за дрянь?
ДЖЕК: Сигара за десять центов. Я ее выиграл на комических скачках мулов в балагане.
ЭЛМОР: Ах да, ну и как балаган?
ДЖЕК: Убого, нуднятина, как во всех городишках. Даже уроды третьесортные: безрукий мальчик, электрическая девочка, скелет-пижон. О, кстати, ни за что не угадаете, на кого я там наткнулся. Как ее бишь? Мы еще тогда, давно, знакомы были. Ее муж еще повязку за глазу носил.
БЕСС: Мэйкон?
ДЖЕК: Да, так, кажется.
БЕСС: Мэйкон Хилл.
ДЖЕК: Ты бы ее видела. Отвратительно. У нее что-то вроде сифилиса. По всему лицу высыпало. Она сидела в будочке и торговала виски, табаком и изюмом. Я у нее изюму купил. Она меня не узнала. Я чуть не расхохотался, когда увидал, что у нее под одежду газеты понапиханы, для тепла. Помню, она вечно считала, что у нее все ладится.
БЕСС: Твоя сигара воняет. Вытащи ее. Убери вообще. (Джек вынимает изо рта сигару.) Боже, что ты за кретин. Зашел, завонял всю комнату своим мерзким дымом. У меня от тебя голова разболелась. Выйду подышу. Проветрите тут все, пока я вернусь. (Уходит.)
ДЖЕК: Господи, и почему я вообще мил с этой женщиной? Тебе повезло, что из-под нее выбираешься. А я к ней прикован на всю жизнь. Завтра уезжаем к себе в поместье на Белые Равнины. Уходим на покой до конца дней своих. Как же там у нас все будет?
ЭЛМОР: С нею иногда может быть трудно. Но я думаю, что под этим под всем она к тебе по-настоящему привязана.
ДЖЕК: Ты так думаешь?
ЭЛМОР: Такие вещи сразу видны только постороннему.
ДЖЕК: Что ж, я одно скажу - она никогда не найдет того, кто будет относиться к ней лучше, чем я. Она уже должна бы это понять. Я ей единственный верен.
Сцена 8
Несколько часов спустя. Ранний вечер. Палатка Мэйкон. Она сидит одна в тускло освещенной палатке, пьет и играет в солитер. Ее лицо покрыто язвами.
БЕСС (из-за сцены): Эй? Здесь есть кто-нибудь?
МЭЙКОН: Да.
Входит Бесс.
БЕСС: Мэйкон?
МЭЙКОН: Бесс?
БЕСС: Я услышала, что ты здесь.
МЭЙКОН: Тебе Джек сказал?
БЕСС: Да.
МЭЙКОН: Я его сегодня видела. Изюму у меня купил. Разговаривать, правда, не захотел.
БЕСС: Ну, ты ведь его знаешь.
МЭЙКОН: Да. Зачем пришла?
БЕСС: Я... не знаю. Я - вспоминала...
МЭЙКОН: Угу.
БЕСС: Так много.
МЭЙКОН: Ну.
БЕСС: Как ты жила?
МЭЙКОН: Здорово. Просто здорово. Да, некоторое время я просто в деньгах купалась, когда продавала это "Индейское Средство". Лекарство от пристрастия к опиуму, морфию, напиткам и табаку. Чертовски сильное было средство. А потом у меня эта гадость на лице появилась, и народ стал не очень охотно у меня его покупать. Но было время, когда я преуспевала. А ты?
БЕСС: Не знаю. Может, у других людей в жизни было больше смысла, чем у меня.
МЭЙКОН: Это всегда возможно.
БЕСС: Ну да. Так и есть, наверное.
МЭЙКОН: Да, возможности отрезаны и лежат позади, как хвост у ящерицы.
БЕСС: Сегодня я... Ну, сегодня я узнала, что Оттову, вождя... моего мужа, поймали. Он... э-э... отравился керосином из лампы. Не знаю, почему, но тяжело. Я всегда думала, что смогу... но сегодня уже... никогда его больше не увижу.
МЭЙКОН: Вот как все оборачивается-то. Богом клянусь, хотелось бы мне знать, как все сделать по-другому.
БЕСС: Ага. Мне тоже.
МЭЙКОН: Ты-то, по крайней мере, побывала там и на слона поглядела.
БЕСС: Да. Да, оглалы знали такие чудесные места. Я видела реки, такие чистые, что виден был каждый камешек, каждая рыбка. А вода там любого цвета, какой только представить себе можно: розовая и бирюзовая, золотая и белая, изумрудно-зеленая..
МЭЙКОН: Здорово же тебе было с оглалами.
БЕСС: Мне было прекрасно. Эй, а что слышно про Уилла Кертиса?
МЭЙКОН: Ничего. Уилл попал в молотилку, еще в 87-м. Ему ногу ножом отрезало. Истек кровью прямо в поле. Смешно, я всегда прикидывала, что его на куски должно разорвать.
БЕСС: Черт.
МЭЙКОН: Знаещь, когда я была моложе, я никогда не понимала, кто я, чего хочу, куда иду или как вообще туда попасть. Теперь я стала старше, но этого до сих пор не знаю.
БЕСС: Что ж, единственное, чего мне хотелось - я знала, что это единственное, чего мне хотелось, - ну, не знаю, наверное, это можно назвать верной любовью. И когда я получила вон те три письма от этого человека, от Майкла Флэна, который написал мне о величине неба, я подумала, что там все в порядке, все у меня в руках, и единственное, что мне нужно сделать, - это уехать на запад, и там оно все будет.
МЭЙКОН: Думала, просто вытянешься и достанешь - как звезду.
БЕСС: Да. Думала, что смогу. (Вытягивает руку, словно стараясь схватить звезду.) А-ах!
МЭЙКОН: Чувствуешь холод?
БЕСС: Немножко.
МЭЙКОН: Бесс?
БЕСС: А?
МЭЙКОН: Я, ну, у меня сегодня весь день сердце очень болело. Мне страшно, и это мне покоя не дает, но я, наверное, скоро умру.
БЕСС: ...Что я могу сделать?
МЭЙКОН: Нечего тут делать. Я просто хотела сказать кому-нибудь, вот и все. Сказать кому-нибудь.
БЕСС: Что ж, ты мне можешь сказать.
МЭЙКОН: Да и сказать-то особо нечего.
БЕСС: Может, и нет, но я рада, что ты ко мне обернулась.
МЭЙКОН: Угу. Ну да.
БЕСС: Эй, а ты по-прежнему свистишь?
МЭЙКОН: Я? Я... Боже... я... (Затем решительно.) Нет.
Долгая пауза, затем Мэйкон начинает насвистывать мелодию. Бесс откликается. Обе женщины от всей души хохочут. Свет постепенно гаснет. Затемнение.
1 2 3 4 5 6