Но прежде всего Дженни поразило то,
каким изумлением и восторгом озарилось худое лицо мужчины при виде
дракона, несущего ему смерть. "Да, это настоящий ученый, - подумала она. -
Совсем как Джон..."
Моркелеб завис в воздухе, и Дженни почувствовала спиной, как по груди
дракона прошла рябь мускулов. Кроме одинокого защитника Цитадели, на стене
не было видно уже ни одного человека. Дракон помедлил еще момент, словно
парящий ястреб, затем тихо, как семя одуванчика, опустился на стену.
Огромные когти задних лап со скрежетом взялись за каменную кромку,
Моркелеб выпрямился, словно небывалая птица, и бережно поставил Дженни на
каменную площадку.
Она споткнулась - ноги не держали, тело сотрясал озноб от холода и
восторга. Рыжеволосый молодой человек с гарпуном в руке шагнул навстречу;
его черная мантия, поверх которой надета была просторная кольчуга,
раздувалась понизу, как юбка. Хотя шаг был сделан с явной опаской, Дженни
видела, что человек этот способен часами стоять перед Моркелебом, жадно
изучая каждую его чешуйку. Но затем вежливость придворного взяла верх над
любопытством и страхом и мужчина галантно предложил Дженни руку.
Она не сразу сообразила, что говорить уже нужно вслух.
- Поликарп из Халната?
Он поглядел удивленно и озадаченно, услышав свое имя.
- Да, это я.
Точно так же, как и Гарета, ни дракон, ни бандиты не могли заставить
Поликарпа пренебречь этикетом: с немыслимой грацией он склонился в
безукоризненном поклоне, изобразив умирающего лебедя. Хотя и с гарпуном в
руке.
Дженни улыбнулась и протянула ему руку.
- Я Дженни Уэйнест, друг Гарета.
- Да, Камень в Сердце Бездны - это хранилище колдовской силы. -
Поликарп, правитель Цитадели Халната и доктор натурфилософии, сцепил за
спиной длинные худые пальцы и, отвернувшись от стрельчатого окна, оглядел
своих столь отличных друг от друга гостей. - Именно то, чего хочет Зиерн.
То, чего она хотела всегда - с тех пор, как узнала о Камне.
Гарет поднял глаза от остатков скромной трапезы, располагавшихся на
вощеных досках рабочего стола правителя.
- Почему ты мне этого не сказал раньше?
Светло-голубые глаза мигнули.
- А что я мог сказать? - спросил Поликарп. - Год назад я еще сам ни в
чем не был уверен. А когда узнал, в чем дело... - Взгляд правителя упал на
сидящего во главе стола крохотного, сгорбленного и очень старого гнома,
поблескивающего бледно-зелеными глазами из-под молочно-белой гривы волос.
- Севакандрозани (или Балгуб, как его называют люди), брат владыки Бездны,
убитого драконом, запретил мне об этом кому-либо говорить. Не мог же я
обмануть его доверие.
В прорезях высоких окон виднелись башенки Цитадели, Университет и
Нижний Город, облитые желтым, как масло, солнцем. Строения,
располагавшиеся еще ниже, уже тонули в тени - солнце падало за плечо горы.
Сидя рядом с постелью Джона, Дженни вслушивалась в голоса спорящих. Тело
просило сна, разум - тишины, но и в том, и в другом было отказано. Парящее
чувство полета не уходило, отодвигая на второй план и возникший внезапно
военный совет, и воспоминания о трудном путешествии через Бездну с гномами
и Поликарпом.
Дженни и саму тревожило, как мало ее заботит то, о чем совещался со
своими гостями правитель Халната. Драконья отрава проникала в самое
сердце.
Речь держал старый гном:
- Говорить о Камне с непосвященными было запрещено. Когда стало
известно, что девчонка Зиерн, подслушивая и подсматривая, поняла, как с
ним обращаться, мой брат, владыка Бездны, удвоил запрет. Камень лежит в
Пещерах Целителей с древних времен, служа хранилищем и источником нашей
власти. Именно поэтому никто и никогда не осмеливался атаковать Бездну
Ильфердина. Но мы всегда опасались, что когда-нибудь к святыне прикоснутся
алчные грязные руки. Так оно и случилось.
Дженни заставила себя очнуться и спросила:
- Как вы узнали, что Зиерн коснулась Камня?
Волосы Дженни еще не просохли после купания. Как и все
присутствующие, облачена она была в черный университетский балахон,
настолько просторный, что ей пришлось его туго подпоясать.
Прозрачные глаза гнома обратились к колдунье, и он нехотя ответил:
- Силу, взятую у Камня, положено возвращать. Он даст тебе власть, но
потом потребует ее обратно. Те, что имели дело с Камнем - я, Таселдуин,
известная вам как Мэб, и другие, - не могли не почувствовать, что
равновесие нарушено. Правда, потом оно восстановилось, и я успокоился. -
Он горестно качнул головой, и опаловые заколки в его седых волосах
отразили рассеянный свет рабочей комнаты. - А вот Мэб продолжала
тревожиться...
- Какого возврата требует Камень?
Некоторое время гном, как когда-то Мэб, вглядывался в Дженни,
прикидывая степень ее могущества. Потом сказал:
- Власть за власть. За всякую магию нужно платить, и неважно -
сделаешь ты это сам или с чьей-то помощью. Мы, Целители (а я был их
наставником), обычно объединяли нашу магию в танце и возвращали долг. Если
так не сделать, придется расплачиваться частью душевных сил. Женщина Зиерн
об этом не знала. Она никогда не училась надлежащему обращению с Камнем,
она лишь выведывала обрывки секретов. Когда пришла пора расплачиваться,
Камень стал выедать ее душу.
- А она, - медленно проговорила Дженни, со всей ясностью осознав
наконец значение сцены, подсмотренной в охотничьем домике Зиерн, -
извратив заклинания Целителей, стала выедать души других. Она пьет жизни,
как вампир, чтобы восстановить выпитое из нее Камнем.
- Да, - сказал Поликарп, и Гарет уронил лицо в ладони. - Даже если
она берет из него силу на расстоянии, платить все равно приходится. Я рад
видеть, - добавил он, и голос его чуть дрогнул, - что ты в добром здравии,
Гар.
Гарет в отчаянии вскинул глаза.
- А тебя она пыталась использовать?
Правитель кивнул, его тонкое лисье лицо усмехнулось.
- Когда я стал держаться от нее подальше, да и тебя предостерег, она
кинулась на Бонда - самая близкая дичь. Твой отец... - Поликарп помедлил,
подбирая слова. - В общем, это в какой-то степени до поры до времени
уберегло твоего отца.
Принц в неистовстве обрушил кулак на край стола, и все, включая его
самого, вздрогнули. Некоторое время никто не произносил ни слова, да и что
тут можно было сказать! Наконец Трэй Клерлок, прикорнувшая на лежанке в
углу, поднялась и, шурша просторной черной мантией, подошла к Гарету,
положила ему руки на плечи.
- Есть ли какая-нибудь возможность убить ее? - спросила девушка,
глядя поверх стола на крохотного гнома и высокого правителя, и Гарет
оглянулся, пораженный. Как и всякий мужчина, он мало что знал о
безжалостной практичности женщин.
- При ее власти над Камнем и над королем? - отозвался Поликарп. -
Поверь мне, я уже думал над этим, хотя знал, что по сути дела замышляю
убийство. - Быстрая усмешка тронула губы правителя. - Правда, обвинили
меня совсем в другом умысле...
- Так а почему бы не уничтожить тогда сам Камень? - спросил Джон и
повернул голову к говорящим. Он лежал на спине и благодаря черной
университетской мантии слегка напоминал обмытый и готовый к отпеванию
труп. - Уверен, что где-нибудь обязательно найдется какой-нибудь
камнеборец...
- Никогда! - Морщинистое, как орех, лицо Балгуба исказилось. - Это
источник целительского искусства гномов! Источник мощи Бездны!..
- Если он попадет в руки Зиерн, вам это доставит не много радости, -
заметил Джон. - Я сомневаюсь, чтобы она смогла взломать все двери и
ворота, которые вы замыкали за собой на обратном пути. Но раз вы перекрыли
дорогу к Сердцу Бездны через долину Ильфердина, то Зиерн неминуемо должна
теперь бросить все силы против Халната. Стоит войскам короля пробить брешь
в стенах Цитадели - и в их руках еще один туннель, ведущий прямиком в
Пещеры Целителей.
- Если Дженни объяснить, как надлежит правильно обращаться с
Камнем... - начал было Гарет.
- Нет! - в один голос сказали Балгуб и Дженни. Все, включая Джона, с
удивлением посмотрели на ведьму Вира.
- Никто из рода человеческого не прикоснется к нему! - пронзительным
яростным голосом объявил гном. - Мы видели уже, каким злом это обернулось.
Камень - для гномов и только для гномов.
- Да я бы и сама к нему не прикоснулась. - Дженни подтянула колени к
груди и обхватила их руками, а Балгуб смерил ее уничтожающим взглядом,
видимо, оскорбленный столь неслыханным пренебрежением. Дженни сказала:
- Мэб утверждает, что сам Камень теперь отравлен. Заключенные в нем
заклятия извращены Зиерн.
- Это неправда. - Напряженное личико Балгуба выражало упрямство и
ничего, кроме упрямства. - Действительно, Мэб утверждала, что власть Камня
становится непредсказуемой и начинает оказывать злое влияние на разумы
тех, кто им пользуется. Но, клянусь Сердцем Бездны, это не так, и я
повторял ей это много раз. Я не вижу, каким образом...
- Если Камень питается человеческой душой, то неудивительно, что он
стал непредсказуемым, - с обычным своим грубоватым дружелюбием заметил
Джон.
Высокий голос гнома зазвучал презрительно:
- Что воин смыслит в таких делах? Воина наняли убить дракона... А он
и с этим не справился, - ворчливо закончил гном.
- Ты бы предпочел, чтобы он справился? - немедленно вспыхнул Гарет. -
Да убей он дракона - королевские войска шли бы на тебя сейчас из долины
Ильфердина через Бездну!
- Парень! - Джон дотянулся до плеча рассерженного принца и похлопал
успокаивающе. - Не ершись. Мне от его слов ни холодно, ни жарко, а криком
ты ничего не докажешь.
- Королевские войска никогда бы не прошли через Бездну, даже если бы
все врата были распахнуты, - сердито возразил Балгуб. - Но мы замкнули
двери, а если надо, то обрушим их взрывчатым порошком - его у нас там
накоплено много.
- Если бы войска повела сама Зиерн, дорогу они бы нашли, - вмешался
Поликарп. Звенья слишком просторной кольчуги легонько звякнули, когда
правитель, скрестив руки на груди, прислонился узким плечом к каменной,
исписанной учеными каракулями стене. - Ей достаточно было бы проводить их
до Пещер Целителей, а оттуда до подземных ворот Цитадели, как уже было
сказано, путь прямой. Что же до того, будто власть Камня никак не
изменилась после вмешательства Зиерн... - Он взглянул на сгорбленную спину
нахохлившегося гнома. - Вот ты единственный Целитель, Балгуб, избежавший
гибели. Дракона в Бездне больше нет. Рискнешь ты воспользоваться Камнем?
Широкий рот гнома поджался, бледно-зеленые глаза уклонились от
встречи с голубыми.
- Итак? - мягко сказал правитель.
- Я не верю в правоту Мэб, - упрямо повторил Балгуб. - Тем не менее
пока я, она и другие оставшиеся в Беле Целители не изучат вместе, что
произошло с Камнем, я не воспользуюсь им ни ради добра, ни ради зла. Но
если речь зайдет о том, чтобы сохранить Цитадель и не допустить в Бездну
Зиерн, то уж лучше я, чем она. - Белые ручки, похожие на двух подземных
креветок, легли, скрючившись, одна на другую. Лунные камни перстней
блеснули над испятнанным чернилами столом. - Мы должны поклясться, что не
допустим Зиерн к Камню. Пусть каждый гном и каждый человек... - Балгуб
взглянул на правителя не то властно, не то умоляюще, и Поликарп слегка
наклонил голову, - умрет, но не позволит ей снова протянуть руку к тому,
чего она ищет.
- А если учесть, насколько возрастет ее власть, овладей она Камнем, -
с дотошностью истинного ученого добавил Поликарп, - то умереть придется и
в этом случае.
- Джен?
Дженни приостановилась в дверях отведенной им комнаты. После
продуваемого всеми ветрами гребня крепостной стены воздух в помещении
показался ей спертым и затхлым, как Рыночный Зал прошлой ночью.
Застоявшийся дух пыльной бумаги и кожаных переплетов смешивался с кислым
запахом тюфяков, в которых давно уже не меняли солому. После напоенного
травой и водой западного ветра дышать такой смесью было тяжко. Книги
громоздились, вздымаясь к потолку, вдоль двух стен; третья была завалена
свитками, и это заставляло вспомнить рабочий кабинет Джона в Холде.
Некоторые тома были уже изъяты со своих мест и носили следы недавнего
чтения. Сам Джон стоял в промежутке между двумя высокими стрельчатыми
окнами; в тени выделялись лишь белый рукав рубашки да мерцающие кругляшки
очков.
- Зря ты поднялся с постели, - сказала она.
- Не могу же я провести на спине весь остаток жизни! - Выглядел он
изможденным, но фраза прозвучала довольно бодро. - Думается мне, что все
мы скоро сляжем, и к этому времени я бы хотел уже быть на ногах.
Он помолчал, разглядывая силуэт Дженни в тускло освещенном проеме.
Потом продолжил:
- Странно это слышать от женщины, которая не спит вот уже третьи
сутки. Что происходит, Джен?
"А ему тоже нельзя лгать, - подумала Дженни. - Как и дракону".
Поэтому она не спросила, что он имеет в виду. Провела рукой по волосам и
подошла поближе.
- Ты избегаешь говорить со мной об этом, - сказал Джон, - и дело даже
не в том, что у нас нет времени на разговоры. Ты вроде не сердита на меня,
но я ведь чувствую твое молчание. Это как-нибудь связано с твоей новой
властью, да?
Он обнял ее за плечи одной рукой, и Дженни прижалась к его твердой
груди под тонкой миткалевой рубашкой. "Можно было предвидеть, - подумала
Дженни, - что Джон догадается о многом".
Поэтому она лишь кивнула, не желая спугнуть речью то, что владело ею
весь день: воспоминание полета и ночного разговора с Моркелебом. До вечера
она бродила по высокой крепостной стене, словно пытаясь уйти от выбора.
Моркелеб предлагал ей царство драконов - переплетение воздушных троп,
всю власть земли и неба, бесчисленные годы жизни... Ключ к магии - сама
магия, а ответ всегда заключен в самом вопросе...
- Джен, - мягко сказал Джон. - Я никогда не хотел, чтобы ты
разрывалась на части. Я понимаю, что этого не получалось, но я старался
как мог.
- Ты не виноват.
Выбор... Она поставила его перед собой давно, но так до сих пор и не
решила, как ей жить: дать ли событиям развиваться естественным путем или
же попробовать изменить их самой. И, как всегда, что-то в душе ее
съеживалось испуганно при мысли об этом выборе.
- И магия твоя изменилась, - прибавил Джон. - Я это чувствую, да и
просто вижу, что она делает с тобой.
- Она зовет меня, - ответила Дженни. - Если я прикоснулась к ней, я
уже не выпущу ее, даже если бы могла. Это все, чего я желала, все, что я
имею.
Нечто подобное она сказала ему много лет назад, когда оба они были
молоды. Тогда он закричал: "Но все, что имею я, - это ты!" На этот раз он
лишь слабо пожал ей руку, но Дженни чувствовала, что выкрикни он эти слова
сейчас - они бы и сейчас оказались правдой.
- Выбирать тебе, милая, - сказал он. - Сама знаешь, так было всегда.
Все, что ты отдавала мне, ты отдавала по своей воле. Я не держу тебя. -
Прижимаясь щекой к его груди, Дженни не могла видеть его быструю улыбку,
но она почувствовала ее. - Как будто я могу тебя удержать...
Они подошли к соломенным матрасам под грудами одеял - единственной
мебели, какую могла себе позволить осажденная Цитадель. За окнами мерцали
влажные черные черепицы толпящихся крыш; канавы алмазно пересверкивали в
лунном свете. В осадных лагерях звонили колокола, призывая на вечернюю
молитву Сармендесу - владыке мудрых дневных мыслей.
Под теплыми покрывалами, чувствуя рядом такое знакомое тело Джона,
Дженни наконец почувствовала, что искушения отступают - хотя бы до
рассвета. Невозможно было думать о каком-то выборе, лежа в этих теплых
руках. И все-таки, когда сон пришел, видения ее были сомнительны и неясны.
16
Дженни проснулась поздним утром, почувствовав, что Джона рядом нет.
Подобно дракону она и во сне знала о многом, происходящем наяву.
Долгое время Джон не спал и, опершись на локоть, всматривался в ее лицо.
Потом поднялся и стал одеваться: сам надел рубашку, кожаные штаны, обулся.
Каждое движение давалось ему с трудом, одежда цеплялась за бинты на
подживающих ранах и ссадинах, причиняя боль. Он взял в качестве костыля
алебарду, тихо поцеловал Дженни - и вышел.
Слишком усталая, чтобы немедленно проснуться, она еще лежала
некоторое время в неразберихе одеял на соломенных матрасах, размышляя во
сне, куда бы это он мог направиться и почему ей вдруг стало страшно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
каким изумлением и восторгом озарилось худое лицо мужчины при виде
дракона, несущего ему смерть. "Да, это настоящий ученый, - подумала она. -
Совсем как Джон..."
Моркелеб завис в воздухе, и Дженни почувствовала спиной, как по груди
дракона прошла рябь мускулов. Кроме одинокого защитника Цитадели, на стене
не было видно уже ни одного человека. Дракон помедлил еще момент, словно
парящий ястреб, затем тихо, как семя одуванчика, опустился на стену.
Огромные когти задних лап со скрежетом взялись за каменную кромку,
Моркелеб выпрямился, словно небывалая птица, и бережно поставил Дженни на
каменную площадку.
Она споткнулась - ноги не держали, тело сотрясал озноб от холода и
восторга. Рыжеволосый молодой человек с гарпуном в руке шагнул навстречу;
его черная мантия, поверх которой надета была просторная кольчуга,
раздувалась понизу, как юбка. Хотя шаг был сделан с явной опаской, Дженни
видела, что человек этот способен часами стоять перед Моркелебом, жадно
изучая каждую его чешуйку. Но затем вежливость придворного взяла верх над
любопытством и страхом и мужчина галантно предложил Дженни руку.
Она не сразу сообразила, что говорить уже нужно вслух.
- Поликарп из Халната?
Он поглядел удивленно и озадаченно, услышав свое имя.
- Да, это я.
Точно так же, как и Гарета, ни дракон, ни бандиты не могли заставить
Поликарпа пренебречь этикетом: с немыслимой грацией он склонился в
безукоризненном поклоне, изобразив умирающего лебедя. Хотя и с гарпуном в
руке.
Дженни улыбнулась и протянула ему руку.
- Я Дженни Уэйнест, друг Гарета.
- Да, Камень в Сердце Бездны - это хранилище колдовской силы. -
Поликарп, правитель Цитадели Халната и доктор натурфилософии, сцепил за
спиной длинные худые пальцы и, отвернувшись от стрельчатого окна, оглядел
своих столь отличных друг от друга гостей. - Именно то, чего хочет Зиерн.
То, чего она хотела всегда - с тех пор, как узнала о Камне.
Гарет поднял глаза от остатков скромной трапезы, располагавшихся на
вощеных досках рабочего стола правителя.
- Почему ты мне этого не сказал раньше?
Светло-голубые глаза мигнули.
- А что я мог сказать? - спросил Поликарп. - Год назад я еще сам ни в
чем не был уверен. А когда узнал, в чем дело... - Взгляд правителя упал на
сидящего во главе стола крохотного, сгорбленного и очень старого гнома,
поблескивающего бледно-зелеными глазами из-под молочно-белой гривы волос.
- Севакандрозани (или Балгуб, как его называют люди), брат владыки Бездны,
убитого драконом, запретил мне об этом кому-либо говорить. Не мог же я
обмануть его доверие.
В прорезях высоких окон виднелись башенки Цитадели, Университет и
Нижний Город, облитые желтым, как масло, солнцем. Строения,
располагавшиеся еще ниже, уже тонули в тени - солнце падало за плечо горы.
Сидя рядом с постелью Джона, Дженни вслушивалась в голоса спорящих. Тело
просило сна, разум - тишины, но и в том, и в другом было отказано. Парящее
чувство полета не уходило, отодвигая на второй план и возникший внезапно
военный совет, и воспоминания о трудном путешествии через Бездну с гномами
и Поликарпом.
Дженни и саму тревожило, как мало ее заботит то, о чем совещался со
своими гостями правитель Халната. Драконья отрава проникала в самое
сердце.
Речь держал старый гном:
- Говорить о Камне с непосвященными было запрещено. Когда стало
известно, что девчонка Зиерн, подслушивая и подсматривая, поняла, как с
ним обращаться, мой брат, владыка Бездны, удвоил запрет. Камень лежит в
Пещерах Целителей с древних времен, служа хранилищем и источником нашей
власти. Именно поэтому никто и никогда не осмеливался атаковать Бездну
Ильфердина. Но мы всегда опасались, что когда-нибудь к святыне прикоснутся
алчные грязные руки. Так оно и случилось.
Дженни заставила себя очнуться и спросила:
- Как вы узнали, что Зиерн коснулась Камня?
Волосы Дженни еще не просохли после купания. Как и все
присутствующие, облачена она была в черный университетский балахон,
настолько просторный, что ей пришлось его туго подпоясать.
Прозрачные глаза гнома обратились к колдунье, и он нехотя ответил:
- Силу, взятую у Камня, положено возвращать. Он даст тебе власть, но
потом потребует ее обратно. Те, что имели дело с Камнем - я, Таселдуин,
известная вам как Мэб, и другие, - не могли не почувствовать, что
равновесие нарушено. Правда, потом оно восстановилось, и я успокоился. -
Он горестно качнул головой, и опаловые заколки в его седых волосах
отразили рассеянный свет рабочей комнаты. - А вот Мэб продолжала
тревожиться...
- Какого возврата требует Камень?
Некоторое время гном, как когда-то Мэб, вглядывался в Дженни,
прикидывая степень ее могущества. Потом сказал:
- Власть за власть. За всякую магию нужно платить, и неважно -
сделаешь ты это сам или с чьей-то помощью. Мы, Целители (а я был их
наставником), обычно объединяли нашу магию в танце и возвращали долг. Если
так не сделать, придется расплачиваться частью душевных сил. Женщина Зиерн
об этом не знала. Она никогда не училась надлежащему обращению с Камнем,
она лишь выведывала обрывки секретов. Когда пришла пора расплачиваться,
Камень стал выедать ее душу.
- А она, - медленно проговорила Дженни, со всей ясностью осознав
наконец значение сцены, подсмотренной в охотничьем домике Зиерн, -
извратив заклинания Целителей, стала выедать души других. Она пьет жизни,
как вампир, чтобы восстановить выпитое из нее Камнем.
- Да, - сказал Поликарп, и Гарет уронил лицо в ладони. - Даже если
она берет из него силу на расстоянии, платить все равно приходится. Я рад
видеть, - добавил он, и голос его чуть дрогнул, - что ты в добром здравии,
Гар.
Гарет в отчаянии вскинул глаза.
- А тебя она пыталась использовать?
Правитель кивнул, его тонкое лисье лицо усмехнулось.
- Когда я стал держаться от нее подальше, да и тебя предостерег, она
кинулась на Бонда - самая близкая дичь. Твой отец... - Поликарп помедлил,
подбирая слова. - В общем, это в какой-то степени до поры до времени
уберегло твоего отца.
Принц в неистовстве обрушил кулак на край стола, и все, включая его
самого, вздрогнули. Некоторое время никто не произносил ни слова, да и что
тут можно было сказать! Наконец Трэй Клерлок, прикорнувшая на лежанке в
углу, поднялась и, шурша просторной черной мантией, подошла к Гарету,
положила ему руки на плечи.
- Есть ли какая-нибудь возможность убить ее? - спросила девушка,
глядя поверх стола на крохотного гнома и высокого правителя, и Гарет
оглянулся, пораженный. Как и всякий мужчина, он мало что знал о
безжалостной практичности женщин.
- При ее власти над Камнем и над королем? - отозвался Поликарп. -
Поверь мне, я уже думал над этим, хотя знал, что по сути дела замышляю
убийство. - Быстрая усмешка тронула губы правителя. - Правда, обвинили
меня совсем в другом умысле...
- Так а почему бы не уничтожить тогда сам Камень? - спросил Джон и
повернул голову к говорящим. Он лежал на спине и благодаря черной
университетской мантии слегка напоминал обмытый и готовый к отпеванию
труп. - Уверен, что где-нибудь обязательно найдется какой-нибудь
камнеборец...
- Никогда! - Морщинистое, как орех, лицо Балгуба исказилось. - Это
источник целительского искусства гномов! Источник мощи Бездны!..
- Если он попадет в руки Зиерн, вам это доставит не много радости, -
заметил Джон. - Я сомневаюсь, чтобы она смогла взломать все двери и
ворота, которые вы замыкали за собой на обратном пути. Но раз вы перекрыли
дорогу к Сердцу Бездны через долину Ильфердина, то Зиерн неминуемо должна
теперь бросить все силы против Халната. Стоит войскам короля пробить брешь
в стенах Цитадели - и в их руках еще один туннель, ведущий прямиком в
Пещеры Целителей.
- Если Дженни объяснить, как надлежит правильно обращаться с
Камнем... - начал было Гарет.
- Нет! - в один голос сказали Балгуб и Дженни. Все, включая Джона, с
удивлением посмотрели на ведьму Вира.
- Никто из рода человеческого не прикоснется к нему! - пронзительным
яростным голосом объявил гном. - Мы видели уже, каким злом это обернулось.
Камень - для гномов и только для гномов.
- Да я бы и сама к нему не прикоснулась. - Дженни подтянула колени к
груди и обхватила их руками, а Балгуб смерил ее уничтожающим взглядом,
видимо, оскорбленный столь неслыханным пренебрежением. Дженни сказала:
- Мэб утверждает, что сам Камень теперь отравлен. Заключенные в нем
заклятия извращены Зиерн.
- Это неправда. - Напряженное личико Балгуба выражало упрямство и
ничего, кроме упрямства. - Действительно, Мэб утверждала, что власть Камня
становится непредсказуемой и начинает оказывать злое влияние на разумы
тех, кто им пользуется. Но, клянусь Сердцем Бездны, это не так, и я
повторял ей это много раз. Я не вижу, каким образом...
- Если Камень питается человеческой душой, то неудивительно, что он
стал непредсказуемым, - с обычным своим грубоватым дружелюбием заметил
Джон.
Высокий голос гнома зазвучал презрительно:
- Что воин смыслит в таких делах? Воина наняли убить дракона... А он
и с этим не справился, - ворчливо закончил гном.
- Ты бы предпочел, чтобы он справился? - немедленно вспыхнул Гарет. -
Да убей он дракона - королевские войска шли бы на тебя сейчас из долины
Ильфердина через Бездну!
- Парень! - Джон дотянулся до плеча рассерженного принца и похлопал
успокаивающе. - Не ершись. Мне от его слов ни холодно, ни жарко, а криком
ты ничего не докажешь.
- Королевские войска никогда бы не прошли через Бездну, даже если бы
все врата были распахнуты, - сердито возразил Балгуб. - Но мы замкнули
двери, а если надо, то обрушим их взрывчатым порошком - его у нас там
накоплено много.
- Если бы войска повела сама Зиерн, дорогу они бы нашли, - вмешался
Поликарп. Звенья слишком просторной кольчуги легонько звякнули, когда
правитель, скрестив руки на груди, прислонился узким плечом к каменной,
исписанной учеными каракулями стене. - Ей достаточно было бы проводить их
до Пещер Целителей, а оттуда до подземных ворот Цитадели, как уже было
сказано, путь прямой. Что же до того, будто власть Камня никак не
изменилась после вмешательства Зиерн... - Он взглянул на сгорбленную спину
нахохлившегося гнома. - Вот ты единственный Целитель, Балгуб, избежавший
гибели. Дракона в Бездне больше нет. Рискнешь ты воспользоваться Камнем?
Широкий рот гнома поджался, бледно-зеленые глаза уклонились от
встречи с голубыми.
- Итак? - мягко сказал правитель.
- Я не верю в правоту Мэб, - упрямо повторил Балгуб. - Тем не менее
пока я, она и другие оставшиеся в Беле Целители не изучат вместе, что
произошло с Камнем, я не воспользуюсь им ни ради добра, ни ради зла. Но
если речь зайдет о том, чтобы сохранить Цитадель и не допустить в Бездну
Зиерн, то уж лучше я, чем она. - Белые ручки, похожие на двух подземных
креветок, легли, скрючившись, одна на другую. Лунные камни перстней
блеснули над испятнанным чернилами столом. - Мы должны поклясться, что не
допустим Зиерн к Камню. Пусть каждый гном и каждый человек... - Балгуб
взглянул на правителя не то властно, не то умоляюще, и Поликарп слегка
наклонил голову, - умрет, но не позволит ей снова протянуть руку к тому,
чего она ищет.
- А если учесть, насколько возрастет ее власть, овладей она Камнем, -
с дотошностью истинного ученого добавил Поликарп, - то умереть придется и
в этом случае.
- Джен?
Дженни приостановилась в дверях отведенной им комнаты. После
продуваемого всеми ветрами гребня крепостной стены воздух в помещении
показался ей спертым и затхлым, как Рыночный Зал прошлой ночью.
Застоявшийся дух пыльной бумаги и кожаных переплетов смешивался с кислым
запахом тюфяков, в которых давно уже не меняли солому. После напоенного
травой и водой западного ветра дышать такой смесью было тяжко. Книги
громоздились, вздымаясь к потолку, вдоль двух стен; третья была завалена
свитками, и это заставляло вспомнить рабочий кабинет Джона в Холде.
Некоторые тома были уже изъяты со своих мест и носили следы недавнего
чтения. Сам Джон стоял в промежутке между двумя высокими стрельчатыми
окнами; в тени выделялись лишь белый рукав рубашки да мерцающие кругляшки
очков.
- Зря ты поднялся с постели, - сказала она.
- Не могу же я провести на спине весь остаток жизни! - Выглядел он
изможденным, но фраза прозвучала довольно бодро. - Думается мне, что все
мы скоро сляжем, и к этому времени я бы хотел уже быть на ногах.
Он помолчал, разглядывая силуэт Дженни в тускло освещенном проеме.
Потом продолжил:
- Странно это слышать от женщины, которая не спит вот уже третьи
сутки. Что происходит, Джен?
"А ему тоже нельзя лгать, - подумала Дженни. - Как и дракону".
Поэтому она не спросила, что он имеет в виду. Провела рукой по волосам и
подошла поближе.
- Ты избегаешь говорить со мной об этом, - сказал Джон, - и дело даже
не в том, что у нас нет времени на разговоры. Ты вроде не сердита на меня,
но я ведь чувствую твое молчание. Это как-нибудь связано с твоей новой
властью, да?
Он обнял ее за плечи одной рукой, и Дженни прижалась к его твердой
груди под тонкой миткалевой рубашкой. "Можно было предвидеть, - подумала
Дженни, - что Джон догадается о многом".
Поэтому она лишь кивнула, не желая спугнуть речью то, что владело ею
весь день: воспоминание полета и ночного разговора с Моркелебом. До вечера
она бродила по высокой крепостной стене, словно пытаясь уйти от выбора.
Моркелеб предлагал ей царство драконов - переплетение воздушных троп,
всю власть земли и неба, бесчисленные годы жизни... Ключ к магии - сама
магия, а ответ всегда заключен в самом вопросе...
- Джен, - мягко сказал Джон. - Я никогда не хотел, чтобы ты
разрывалась на части. Я понимаю, что этого не получалось, но я старался
как мог.
- Ты не виноват.
Выбор... Она поставила его перед собой давно, но так до сих пор и не
решила, как ей жить: дать ли событиям развиваться естественным путем или
же попробовать изменить их самой. И, как всегда, что-то в душе ее
съеживалось испуганно при мысли об этом выборе.
- И магия твоя изменилась, - прибавил Джон. - Я это чувствую, да и
просто вижу, что она делает с тобой.
- Она зовет меня, - ответила Дженни. - Если я прикоснулась к ней, я
уже не выпущу ее, даже если бы могла. Это все, чего я желала, все, что я
имею.
Нечто подобное она сказала ему много лет назад, когда оба они были
молоды. Тогда он закричал: "Но все, что имею я, - это ты!" На этот раз он
лишь слабо пожал ей руку, но Дженни чувствовала, что выкрикни он эти слова
сейчас - они бы и сейчас оказались правдой.
- Выбирать тебе, милая, - сказал он. - Сама знаешь, так было всегда.
Все, что ты отдавала мне, ты отдавала по своей воле. Я не держу тебя. -
Прижимаясь щекой к его груди, Дженни не могла видеть его быструю улыбку,
но она почувствовала ее. - Как будто я могу тебя удержать...
Они подошли к соломенным матрасам под грудами одеял - единственной
мебели, какую могла себе позволить осажденная Цитадель. За окнами мерцали
влажные черные черепицы толпящихся крыш; канавы алмазно пересверкивали в
лунном свете. В осадных лагерях звонили колокола, призывая на вечернюю
молитву Сармендесу - владыке мудрых дневных мыслей.
Под теплыми покрывалами, чувствуя рядом такое знакомое тело Джона,
Дженни наконец почувствовала, что искушения отступают - хотя бы до
рассвета. Невозможно было думать о каком-то выборе, лежа в этих теплых
руках. И все-таки, когда сон пришел, видения ее были сомнительны и неясны.
16
Дженни проснулась поздним утром, почувствовав, что Джона рядом нет.
Подобно дракону она и во сне знала о многом, происходящем наяву.
Долгое время Джон не спал и, опершись на локоть, всматривался в ее лицо.
Потом поднялся и стал одеваться: сам надел рубашку, кожаные штаны, обулся.
Каждое движение давалось ему с трудом, одежда цеплялась за бинты на
подживающих ранах и ссадинах, причиняя боль. Он взял в качестве костыля
алебарду, тихо поцеловал Дженни - и вышел.
Слишком усталая, чтобы немедленно проснуться, она еще лежала
некоторое время в неразберихе одеял на соломенных матрасах, размышляя во
сне, куда бы это он мог направиться и почему ей вдруг стало страшно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35