стала объяснять Руби. — Я просто полюбила…
— А ну-ка, Руби, — резко оборвала Ирма Бунт, — никаких разговоров о методе лечения, ты что, забылась? Никаких разговоров даже с нашим дорогим другом сэром Хилари. — Она обвела рукой переполненный зал. — Интересное общество, как вы считаете, сэр Хилари? Каждый здесь личность, мы успешно конкурируем с Гштадом и Санкт-Морицем, здесь собираются знаменитости со всего мира. Вот там сидит ваш герцог Мальборо с такой веселой компанией юных созданий. А рядом господин Уитни и леди Дафни Стрейт. Шикарная дама, не правда ли? Они прекрасно катаются. А вот та красивая женщина с длинными волосами, та, что сидит за большим столом, — это Урсула Андерс, кинозвезда. Какой у нее великолепный загар! А вон сэр Джордж Дунбар, у него всегда такие очаровательные спутницы. — Опять губки бантиком. — В самом деле, не хватает лишь Ага-хана и, может быть, еще вашего герцога Кентского, тогда был бы полный набор, ну просто все сливки общества.
Совсем неплохо для первого сезона?
Бонд согласился. Подали обед. Бонду принесли аккуратно нарезанные сваренные вкрутую яйца со сливками и сырным соусом, а также горчичной приправой (эта приправа была основным компонентом в фирменных блюдах ресторана «Глория») и луковый суп с тертым сыром, который подали в горшочке. Бонд отметил, что готовят здесь великолепно.
— Спасибо, что оценили нашу кухню, — сказала Ирма Бунт. — Мы наняли трех французов, специалистов своего дела. Мужчины вообще очень хорошо готовят, не так ли?
Бонд скорее почувствовал, чем увидел, что к их столику приближается мужчина. Он направился прямо к Бонду. Выправка у него была военная, возраст — приблизительно такой, как у Бонда, лицо его выражало некоторое смущение. Он вежливо поклонился дамам.
— Простите великодушно, — но я увидел ваше имя в книге гостей. Хилари Брей, правильно?
У Бонда внутри все оборвалось. В подобном переплете можно оказаться всегда, и он готов был, хотя и неуклюже, парировать вопрос. Но сейчас ситуация усугублялась — эта чертова тетка сидела рядом, все слышала и все видела.
— Да, это я, — ответил Бонд, сделав над собой усилие.
— Сэр Хилари Брей? — приятное лицо незнакомца выразило еще большее замешательство. Бонд встал и повернулся спиной к столу, к Ирме Бунт.
— Да, все правильно. — Он вытащил платок и высморкался, чтобы избежать следующего вопроса, который мог оказаться роковым.
— Во время войны вы не служили в полку ловат-скаутов?
— Ах, — сказал Бонд озабоченно и понизил голос, — вы имеете в виду моего кузена. Того, что жил в местечке Бен Трилличен. Бедняга — он скончался полгода назад. Я унаследовал титул.
— О, господи! — Теперь лицо мужчины выражало не замешательство, а неподдельное горе. — Страшная новость. Мой лучший друг со времен войны. Странно, в «Таймс» некролога не было. Я постоянно просматриваю раздел «Рождения, бракосочетания, смерти». Что же с ним случилось?
Бонд почувствовал, что весь взмок.
— Свалился с одной из этих проклятых гор, по которым лазал, сломал шею.
— Боже мой! Какое горе. Он всегда обожал лазать по горам в одиночку. Я должен немедленно сообщить об этом Дженни. — Он протянул руку. — Извините, что так бесцеремонно прервал вашу беседу. Хотя было бы действительно странно встретить здесь старину Хилари. Всего доброго и извините еще раз, ради бога. — Он пошел, лавируя между столиками. Боковым зрением Бонд видел, как он присоединился к группе мужчин, выглядевших очень по-английски, и их жен, что тоже не вызывало сомнения, и стал что-то оживленно им рассказывать.
Бонд сел, потянулся за своим стаканом, осушил его и принялся за яйца вкрутую Бунт не сводила с него глаз. Он почувствовал, как пот течет по его лицу. Вытащил носовой платок и вытер капельки.
— Ну и жарища здесь, на солнце долго не посидишь. Это какой-то приятель моего кузена. Его звали так же, как и меня. Родственник, боковая ветвь. Недавно скончался, бедняга. — Он печально вздохнул. — Адам мне об этом приятеле никогда не говорил. Приятный человек. — Бонд смело взглянул через стол. — Вы знаете кого-нибудь из этой компании, фрейлейн Бунт?
— Нет, — ответила фрейлейн Бунт, не глядя в сторону англичан. — Я не могу знать всех, кто сюда приезжает. — Желтые глаза все еще с подозрением смотрели на него. — Любопытное совпадение. Вы что же, так похожи на своего кузена?
— Как две капли воды, — сказал Бонд и поспешно добавил: — Я его точная копия. Нас часто путали. — Он вновь взглянул на англичан. Слава богу, они собирались уходить. Должно быть, остановились в Понтресине или в Санкт-Морице, где были гостиницы для военных. Выглядели они довольно скромно, было видно, что не богачи. Обычная компания любителей горных лыж из Англии. С таким же успехом могли бы совершать лыжные вылазки где-нибудь у себя дома, ходили бы гуськом по лыжне. Подали кофе, Бонд сменил тему разговора и стал весело болтать с Руби, чья нога опять касалась его, о том, каких успехов в горнолыжном спорте достигла она этим утром.
«Да ладно, — подумал он, — не может быть, чтобы Бунт слышала все, здесь стоит такой шум — болтают все без умолку и стучат ложками. Но он был на волосок от разоблачения, именно на волосок. Два прокола подряд. Пожалуй, хватит ходить на цыпочках в расположении противника. Так дело не пойдет! Куда же это годится!»
13. Принцесса Руби?
"Уважаемый Сейбл Базилиск, на место прибыл благополучно, — на вертолете, если уж говорить все как есть. Я здесь — на пике Глория, на высоте 10.000 футов над уровнем моря, где-то в Энгадине. Весьма комфортабельное местечко. Отличный обслуживающий персонал, состоящий целиком из лиц мужского пола разных национальностей и высочайшей квалификации секретарши графа по имени фрейлейн Ирма Бунт, которая сообщила, что она родом из Мюнхена.
Сегодня утром имел плодотворную беседу с графом, в результате чего он выразил пожелание, чтобы я задержался здесь на неделю для завершения первого проекта его генеалогического древа. Надеюсь, что в течение этого времени вы сможете без меня обойтись. Я предупредил графа о том, что у нас много работы со странами Британской Содружества. Несмотря на то, что он сильно занят какими-то исследованиями — похоже, на общественных началах — аллергических заболеваний и причин, их вызывающих (у него здесь 10 пациентов — все англичанки), граф согласился встречаться со мной ежедневно, надеюсь, что вместе нам удастся проследить пути миграции рода де Блевилей из Франции и последующего переезда семейства Блофелдов из Аугсбурга в Гдыню. Я предложил завершить наши исследования коротким визитом в Аугсбург, дабы выполнить ту работу, о которой мы говорили, но он еще не сообщил мне о своем решении.
Пожалуйста, передай моей кузине Дженни Брей, что к ней может приехать один из друзей ее покойного мужа, который, очевидно, служил, с ним в полку ловат-скаутов. Он нашел меня сегодня во время обеда, приняв за другого Хилари. Ничего себе совпадение!
Условия для работы превосходные. Здесь мы в полном уединении, надежно изолированы от этого сумасшедшего мира горнолыжников. Очень разумно, что после десяти вечера девушки расходятся по своим комнатам, такое строгое расписание избавляет их от соблазна бесцельно слоняться и сплетничать. Как мне кажется, они все очень милые создания, хотя и не блещут умом; такое впечатление, что их собирали по всему Соединенному Королевству.
А теперь самое интересное. Уши графане имеют мочек! Неплохая новость, не правда ли?! Выглядит он очень представительно — статная осанка, благородный профиль, седина и очаровательная улыбка. Его стройная фигура также указывает на знатное происхождение. К сожалению, из-за слабого зрения и сильного солнца на этой высоте, он вынужден носить темно-зеленые контактные линзы. Орлиный нос немного портит деформированная ноздря) что, как мне кажется, можно было бы легко исправить, сделав косметическую операцию. Он говорит на безукоризненном английском, голос звонкий, веселый.
Уверен, что работу мы закончим успешно. А теперь к делу. Очень бы хотелось, чтобы ты связался с издателями Готского альманаха, может быть, они помогут нам ликвидировать некоторые проблемы в родословной. Вдруг отыщут какие-нибудь следы. Будут новости — телеграфируй. Имея такие бесспорные доказательства — мочки ушей, — нисколько не сомневаюсь в том, что мы на верном пути.
Пока все.
Искренне… Хилари Брей.
P.S. Пожалуйста, не говори ничего моей матери, а то будет беспокоиться за мою безопасность среди этих вечных снегов! Этим утром, однако, здесь произошел ужасный случай. Кто-то из обслуги, кажется какой-то югослав, поскользнулся рядом с желобом для бобслея и пролетел по нему до самого низа! Жуткое дело. Вероятно, завтра его будут хоронить в Понтресине. Не послать ли нам что-нибудь вроде венка?
Х.Б."
Бонд перечитал письмо несколько раз. Да, оно может дать массу зацепок руководству операции «Корона». В частности, намек на то, что им следует узнать имя погибшего в бюро записи актов гражданского состояния в Понтресине. Край конверта Бонд незаметно пометил — впрочем, он был уверен, что письмо вскроют, снимут с него копию и лишь потом отправят по адресу. Конечно, его могут и просто уничтожить. Хотя маленькая хитрость — упоминание о Готском альманахе — может удаться. Этот геральдический источник до сих пор не упоминался. Он несомненно возбудит интерес Блофелда.
Бонд позвонил в колокольчик и отдал письмо для отправки. Затем вернулся к своей работе, которая поначалу состояла в том, что он должен был пойти в ванную комнату, захватив с собой пластмассовую полосу и ножницы, и отрезать от полосы два дюймовых кусочка. Этого хватит для него и, как он надеялся, для Руби — они найдут этой пластмассе применение. Затем с помощью фаланги большого пальца в качестве приблизительной мерки он разметил оставшиеся восемнадцать дюймов на отрезки по дюйму каждый, чтобы было видно — он пользовался полосой как линейкой. Только закончив все это. Бонд вернулся к письменному столу и стал вырисовывать следующие сто лет рода де Блевилей.
К пяти часам так сильно стемнело, что Бонд встал из-за стола и потянулся, собираясь пойти включить свет. Прежде чем закрыть окно, он еще раз выглянул на улицу. На веранде никого не было, поролоновые подушки со складных стульев были уже убраны. Со стороны канатки все еще раздавался скрип шестеренок и роликов подъемника, скрип этот был частью звукового фона всего рабочего дня. Вчера подъемник остановили около пяти вечера, и сейчас кресла должны были вот-вот замереть там, где их застала темнота, теперь они могли немного отдохнуть от дневного нескончаемого кругового движения. Бонд закрыл двойную раму, пересек комнату, подошел к термостату и установил его на делении 70^o . Он только собрался протянуть руку к выключателю, как услышал очень тихий стук в дверь.
Бонд понизил голос:
— Войдите!
Дверь открылась — это была Руби. Дверь она быстро закрыла за собой. Руби приложила пальчик к губам и жестом показала на ванную комнату. Бонд, весьма заинтригованный, последовал за ней и прикрыл дверь. Затем включил свет. Лицо Руби пылало.
— Пожалуйста, простите меня, сэр Хилари, — умоляющим голосом прошептала она. — Но мне очень нужно было с вами поговорить, хотя бы минуточку.
— Пожалуйста, Руби. Но почему в ванной?
— А разве вы не знаете? Ах да, наверное, не знаете. Вообще-то это секрет, но вам я, конечно, скажу. Вы же меня не выдадите?
— Конечно нет.
— Видите ли, во всех комнатах установлены микрофоны. Я, правда, не знаю — где. Мы иногда собираемся вместе, ну чтобы немного поболтать. Так вот — мисс Бунт всегда все известно. Мы думаем даже, что у них есть что-то вроде телевидения. — Она хихикнула. — Мы раздеваемся всегда в ванной комнате. Иначе возникает какое-то неприятное ощущение. Как будто за нами все время наблюдают. Вероятно, это как-то связано с курсом лечения.
— Наверное, вы правы.
— Дело в том, сэр Хилари, что я чрезвычайно заинтересовалась тем, о чем вы говорили сегодня во время обеда, ну что мисс Бунт, может быть, герцогиня. Неужели такое действительно возможно?
— Конечно, — произнес Бонд беззаботным голосом.
— Я так расстроилась, что не могла сказать вам свою фамилию. Видите ли, видите ли, — зрачки ее расширились от возбуждения. — Моя фамилия Виндзор!
— Вот это да, — сказал Бонд. — Как интересно!
— Я знала, что вы так скажете. Знаете, в моей семье всегда шли разговоры о том, что мы отдаленно связаны с королевской семьей!
— Вполне понятно, — задумчиво произнес Бонд, выглядел он при этом человеком весьма рассудительным. — Мне бы хотелось поработать с вами. А как звали родителей? С них, пожалуй, и начнем!
— Джордж Альберт Виндзор и Мэри Потто. А это вам о чем-нибудь говорит?
— Ну конечно, чрезвычайно важно имя Альберт, — Бонд почувствовал себя беспородной собачонкой. — Видите ли, у королевы Виктории был супруг. И звали его Альберт.
— Не может быть! — Руби прикрыла ладошкой рот.
— Но, конечно, над этим придется еще поработать. Откуда вы родом? Где родились в Англии?
— Я из Ланкашира. Мокамбе-бей, там ловят креветок. Но и домашней птицы полным полно.
— Так это потому вы так сильно любите цыплят?
— О, нет, — ее несколько озадачило высказанное Бондом предположение. — В том-то как раз и дело, у меня была аллергия на кур. Я просто на дух их не переносила. Все эти перья, постоянно что-то клюют, возятся в грязи, дурно пахнут. Я ненавидела их. От курятины у меня мгновенно появлялась сыпь. Просто ужас. И конечно, мои родители выходили из себя, ведь они у меня занимаются разведением домашней птицы в больших количествах. А я, как считалось, должна была помогать им чистить кормушки. Ну вы знаете все эти места, где занимаются массовым производством птицы. И вот однажды в газете я увидела объявление — это такая специальная газета для птицеводов. В объявлении говорилось о том, что лица, страдающие аллергией на домашнюю птицу, — там было какое-то длинное латинское название, — могут пройти курс ре… ре… ну, в общем, лечения в одном из швейцарских институтов, занимающихся исследованиями в этой области. Притом — на всем готовом, и в придачу десять фунтов в неделю на карманные расходы. Похоже, конечно, на одно из тех мест, где людей используют в качестве подопытных кроликов, пытаясь, скажем, найти способ, как избавиться от насморка.
— Понимаю, понимаю, — ободряюще сказал Бонд.
— Словом, я обратилась по указанному адресу, и мне оплатили проезд до Лондона, где я встретила мисс Бунт, которая устроила нечто вроде экзамена. — Она хихикнула. — Одному богу известно, как я проскочила его. До этого я дважды не могла получить аттестат зрелости. Но она сказала, что Институту как раз такие и нужны. И вот уже два месяца, как я здесь. Тут не так уж плохо. Только много всяких строгостей. Зато граф полностью вылечил меня. Теперь цыплят я просто обожаю. — В ее глазах вдруг появилось умиление. — Наверное, это самые прекрасные, самые восхитительные птицы в мире.
— Да, это божественно прекрасные создания, — сказал совершенно заинтригованный Бонд. — А теперь о вашей фамилии. Я приступлю к работе немедленно. Но где же нам поговорить? По-моему, за вами здесь постоянно следят. Как же нам остаться наедине? Единственное место — это моя или ваша комнаты.
— Вы имеете в видуночью ? — Большие голубые глаза расширились от испуга, возбуждения и девичьего восхищения.
— Да. Это единственный выход. — Бонд храбро шагнул к ней и крепко поцеловал в губы. Затем неуклюже обнял. — Знаете, вы мне страшно нравитесь.
— О, сэр Хилари!
Но она не оттолкнула его. Просто стояла, как большая красивая кукла, пассивная, что-то там соображающая и желающая во что бы то ни стало стать принцессой.
— Но как вы отсюда выберетесь? Здесь все строго. И охрана без конца ходит по коридору. Правда, — по глазам было видно, как она что-то прикидывала в уме, — моя дверь рядом с вашей. Я живу в третьем номере. Если бы мы нашли способ, как выбраться отсюда.
Бонд достал из кармана одну из пластмассовых полосочек, которые он нарезал, и показал ей.
— Я знал, что вы находитесь где-то рядом. Инстинктивно чувствовал. (Вот скотина!) В армии я кое-чему научился. Такие двери вполне можно открыть, стоит только вставить эту полоску в дверной проем перед замком и нажать. Защелка отойдет. Вот, возьмите, у меня есть еще. Но только спрячьте ее. И обещайте никому об этом не говорить.
—
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— А ну-ка, Руби, — резко оборвала Ирма Бунт, — никаких разговоров о методе лечения, ты что, забылась? Никаких разговоров даже с нашим дорогим другом сэром Хилари. — Она обвела рукой переполненный зал. — Интересное общество, как вы считаете, сэр Хилари? Каждый здесь личность, мы успешно конкурируем с Гштадом и Санкт-Морицем, здесь собираются знаменитости со всего мира. Вот там сидит ваш герцог Мальборо с такой веселой компанией юных созданий. А рядом господин Уитни и леди Дафни Стрейт. Шикарная дама, не правда ли? Они прекрасно катаются. А вот та красивая женщина с длинными волосами, та, что сидит за большим столом, — это Урсула Андерс, кинозвезда. Какой у нее великолепный загар! А вон сэр Джордж Дунбар, у него всегда такие очаровательные спутницы. — Опять губки бантиком. — В самом деле, не хватает лишь Ага-хана и, может быть, еще вашего герцога Кентского, тогда был бы полный набор, ну просто все сливки общества.
Совсем неплохо для первого сезона?
Бонд согласился. Подали обед. Бонду принесли аккуратно нарезанные сваренные вкрутую яйца со сливками и сырным соусом, а также горчичной приправой (эта приправа была основным компонентом в фирменных блюдах ресторана «Глория») и луковый суп с тертым сыром, который подали в горшочке. Бонд отметил, что готовят здесь великолепно.
— Спасибо, что оценили нашу кухню, — сказала Ирма Бунт. — Мы наняли трех французов, специалистов своего дела. Мужчины вообще очень хорошо готовят, не так ли?
Бонд скорее почувствовал, чем увидел, что к их столику приближается мужчина. Он направился прямо к Бонду. Выправка у него была военная, возраст — приблизительно такой, как у Бонда, лицо его выражало некоторое смущение. Он вежливо поклонился дамам.
— Простите великодушно, — но я увидел ваше имя в книге гостей. Хилари Брей, правильно?
У Бонда внутри все оборвалось. В подобном переплете можно оказаться всегда, и он готов был, хотя и неуклюже, парировать вопрос. Но сейчас ситуация усугублялась — эта чертова тетка сидела рядом, все слышала и все видела.
— Да, это я, — ответил Бонд, сделав над собой усилие.
— Сэр Хилари Брей? — приятное лицо незнакомца выразило еще большее замешательство. Бонд встал и повернулся спиной к столу, к Ирме Бунт.
— Да, все правильно. — Он вытащил платок и высморкался, чтобы избежать следующего вопроса, который мог оказаться роковым.
— Во время войны вы не служили в полку ловат-скаутов?
— Ах, — сказал Бонд озабоченно и понизил голос, — вы имеете в виду моего кузена. Того, что жил в местечке Бен Трилличен. Бедняга — он скончался полгода назад. Я унаследовал титул.
— О, господи! — Теперь лицо мужчины выражало не замешательство, а неподдельное горе. — Страшная новость. Мой лучший друг со времен войны. Странно, в «Таймс» некролога не было. Я постоянно просматриваю раздел «Рождения, бракосочетания, смерти». Что же с ним случилось?
Бонд почувствовал, что весь взмок.
— Свалился с одной из этих проклятых гор, по которым лазал, сломал шею.
— Боже мой! Какое горе. Он всегда обожал лазать по горам в одиночку. Я должен немедленно сообщить об этом Дженни. — Он протянул руку. — Извините, что так бесцеремонно прервал вашу беседу. Хотя было бы действительно странно встретить здесь старину Хилари. Всего доброго и извините еще раз, ради бога. — Он пошел, лавируя между столиками. Боковым зрением Бонд видел, как он присоединился к группе мужчин, выглядевших очень по-английски, и их жен, что тоже не вызывало сомнения, и стал что-то оживленно им рассказывать.
Бонд сел, потянулся за своим стаканом, осушил его и принялся за яйца вкрутую Бунт не сводила с него глаз. Он почувствовал, как пот течет по его лицу. Вытащил носовой платок и вытер капельки.
— Ну и жарища здесь, на солнце долго не посидишь. Это какой-то приятель моего кузена. Его звали так же, как и меня. Родственник, боковая ветвь. Недавно скончался, бедняга. — Он печально вздохнул. — Адам мне об этом приятеле никогда не говорил. Приятный человек. — Бонд смело взглянул через стол. — Вы знаете кого-нибудь из этой компании, фрейлейн Бунт?
— Нет, — ответила фрейлейн Бунт, не глядя в сторону англичан. — Я не могу знать всех, кто сюда приезжает. — Желтые глаза все еще с подозрением смотрели на него. — Любопытное совпадение. Вы что же, так похожи на своего кузена?
— Как две капли воды, — сказал Бонд и поспешно добавил: — Я его точная копия. Нас часто путали. — Он вновь взглянул на англичан. Слава богу, они собирались уходить. Должно быть, остановились в Понтресине или в Санкт-Морице, где были гостиницы для военных. Выглядели они довольно скромно, было видно, что не богачи. Обычная компания любителей горных лыж из Англии. С таким же успехом могли бы совершать лыжные вылазки где-нибудь у себя дома, ходили бы гуськом по лыжне. Подали кофе, Бонд сменил тему разговора и стал весело болтать с Руби, чья нога опять касалась его, о том, каких успехов в горнолыжном спорте достигла она этим утром.
«Да ладно, — подумал он, — не может быть, чтобы Бунт слышала все, здесь стоит такой шум — болтают все без умолку и стучат ложками. Но он был на волосок от разоблачения, именно на волосок. Два прокола подряд. Пожалуй, хватит ходить на цыпочках в расположении противника. Так дело не пойдет! Куда же это годится!»
13. Принцесса Руби?
"Уважаемый Сейбл Базилиск, на место прибыл благополучно, — на вертолете, если уж говорить все как есть. Я здесь — на пике Глория, на высоте 10.000 футов над уровнем моря, где-то в Энгадине. Весьма комфортабельное местечко. Отличный обслуживающий персонал, состоящий целиком из лиц мужского пола разных национальностей и высочайшей квалификации секретарши графа по имени фрейлейн Ирма Бунт, которая сообщила, что она родом из Мюнхена.
Сегодня утром имел плодотворную беседу с графом, в результате чего он выразил пожелание, чтобы я задержался здесь на неделю для завершения первого проекта его генеалогического древа. Надеюсь, что в течение этого времени вы сможете без меня обойтись. Я предупредил графа о том, что у нас много работы со странами Британской Содружества. Несмотря на то, что он сильно занят какими-то исследованиями — похоже, на общественных началах — аллергических заболеваний и причин, их вызывающих (у него здесь 10 пациентов — все англичанки), граф согласился встречаться со мной ежедневно, надеюсь, что вместе нам удастся проследить пути миграции рода де Блевилей из Франции и последующего переезда семейства Блофелдов из Аугсбурга в Гдыню. Я предложил завершить наши исследования коротким визитом в Аугсбург, дабы выполнить ту работу, о которой мы говорили, но он еще не сообщил мне о своем решении.
Пожалуйста, передай моей кузине Дженни Брей, что к ней может приехать один из друзей ее покойного мужа, который, очевидно, служил, с ним в полку ловат-скаутов. Он нашел меня сегодня во время обеда, приняв за другого Хилари. Ничего себе совпадение!
Условия для работы превосходные. Здесь мы в полном уединении, надежно изолированы от этого сумасшедшего мира горнолыжников. Очень разумно, что после десяти вечера девушки расходятся по своим комнатам, такое строгое расписание избавляет их от соблазна бесцельно слоняться и сплетничать. Как мне кажется, они все очень милые создания, хотя и не блещут умом; такое впечатление, что их собирали по всему Соединенному Королевству.
А теперь самое интересное. Уши графане имеют мочек! Неплохая новость, не правда ли?! Выглядит он очень представительно — статная осанка, благородный профиль, седина и очаровательная улыбка. Его стройная фигура также указывает на знатное происхождение. К сожалению, из-за слабого зрения и сильного солнца на этой высоте, он вынужден носить темно-зеленые контактные линзы. Орлиный нос немного портит деформированная ноздря) что, как мне кажется, можно было бы легко исправить, сделав косметическую операцию. Он говорит на безукоризненном английском, голос звонкий, веселый.
Уверен, что работу мы закончим успешно. А теперь к делу. Очень бы хотелось, чтобы ты связался с издателями Готского альманаха, может быть, они помогут нам ликвидировать некоторые проблемы в родословной. Вдруг отыщут какие-нибудь следы. Будут новости — телеграфируй. Имея такие бесспорные доказательства — мочки ушей, — нисколько не сомневаюсь в том, что мы на верном пути.
Пока все.
Искренне… Хилари Брей.
P.S. Пожалуйста, не говори ничего моей матери, а то будет беспокоиться за мою безопасность среди этих вечных снегов! Этим утром, однако, здесь произошел ужасный случай. Кто-то из обслуги, кажется какой-то югослав, поскользнулся рядом с желобом для бобслея и пролетел по нему до самого низа! Жуткое дело. Вероятно, завтра его будут хоронить в Понтресине. Не послать ли нам что-нибудь вроде венка?
Х.Б."
Бонд перечитал письмо несколько раз. Да, оно может дать массу зацепок руководству операции «Корона». В частности, намек на то, что им следует узнать имя погибшего в бюро записи актов гражданского состояния в Понтресине. Край конверта Бонд незаметно пометил — впрочем, он был уверен, что письмо вскроют, снимут с него копию и лишь потом отправят по адресу. Конечно, его могут и просто уничтожить. Хотя маленькая хитрость — упоминание о Готском альманахе — может удаться. Этот геральдический источник до сих пор не упоминался. Он несомненно возбудит интерес Блофелда.
Бонд позвонил в колокольчик и отдал письмо для отправки. Затем вернулся к своей работе, которая поначалу состояла в том, что он должен был пойти в ванную комнату, захватив с собой пластмассовую полосу и ножницы, и отрезать от полосы два дюймовых кусочка. Этого хватит для него и, как он надеялся, для Руби — они найдут этой пластмассе применение. Затем с помощью фаланги большого пальца в качестве приблизительной мерки он разметил оставшиеся восемнадцать дюймов на отрезки по дюйму каждый, чтобы было видно — он пользовался полосой как линейкой. Только закончив все это. Бонд вернулся к письменному столу и стал вырисовывать следующие сто лет рода де Блевилей.
К пяти часам так сильно стемнело, что Бонд встал из-за стола и потянулся, собираясь пойти включить свет. Прежде чем закрыть окно, он еще раз выглянул на улицу. На веранде никого не было, поролоновые подушки со складных стульев были уже убраны. Со стороны канатки все еще раздавался скрип шестеренок и роликов подъемника, скрип этот был частью звукового фона всего рабочего дня. Вчера подъемник остановили около пяти вечера, и сейчас кресла должны были вот-вот замереть там, где их застала темнота, теперь они могли немного отдохнуть от дневного нескончаемого кругового движения. Бонд закрыл двойную раму, пересек комнату, подошел к термостату и установил его на делении 70^o . Он только собрался протянуть руку к выключателю, как услышал очень тихий стук в дверь.
Бонд понизил голос:
— Войдите!
Дверь открылась — это была Руби. Дверь она быстро закрыла за собой. Руби приложила пальчик к губам и жестом показала на ванную комнату. Бонд, весьма заинтригованный, последовал за ней и прикрыл дверь. Затем включил свет. Лицо Руби пылало.
— Пожалуйста, простите меня, сэр Хилари, — умоляющим голосом прошептала она. — Но мне очень нужно было с вами поговорить, хотя бы минуточку.
— Пожалуйста, Руби. Но почему в ванной?
— А разве вы не знаете? Ах да, наверное, не знаете. Вообще-то это секрет, но вам я, конечно, скажу. Вы же меня не выдадите?
— Конечно нет.
— Видите ли, во всех комнатах установлены микрофоны. Я, правда, не знаю — где. Мы иногда собираемся вместе, ну чтобы немного поболтать. Так вот — мисс Бунт всегда все известно. Мы думаем даже, что у них есть что-то вроде телевидения. — Она хихикнула. — Мы раздеваемся всегда в ванной комнате. Иначе возникает какое-то неприятное ощущение. Как будто за нами все время наблюдают. Вероятно, это как-то связано с курсом лечения.
— Наверное, вы правы.
— Дело в том, сэр Хилари, что я чрезвычайно заинтересовалась тем, о чем вы говорили сегодня во время обеда, ну что мисс Бунт, может быть, герцогиня. Неужели такое действительно возможно?
— Конечно, — произнес Бонд беззаботным голосом.
— Я так расстроилась, что не могла сказать вам свою фамилию. Видите ли, видите ли, — зрачки ее расширились от возбуждения. — Моя фамилия Виндзор!
— Вот это да, — сказал Бонд. — Как интересно!
— Я знала, что вы так скажете. Знаете, в моей семье всегда шли разговоры о том, что мы отдаленно связаны с королевской семьей!
— Вполне понятно, — задумчиво произнес Бонд, выглядел он при этом человеком весьма рассудительным. — Мне бы хотелось поработать с вами. А как звали родителей? С них, пожалуй, и начнем!
— Джордж Альберт Виндзор и Мэри Потто. А это вам о чем-нибудь говорит?
— Ну конечно, чрезвычайно важно имя Альберт, — Бонд почувствовал себя беспородной собачонкой. — Видите ли, у королевы Виктории был супруг. И звали его Альберт.
— Не может быть! — Руби прикрыла ладошкой рот.
— Но, конечно, над этим придется еще поработать. Откуда вы родом? Где родились в Англии?
— Я из Ланкашира. Мокамбе-бей, там ловят креветок. Но и домашней птицы полным полно.
— Так это потому вы так сильно любите цыплят?
— О, нет, — ее несколько озадачило высказанное Бондом предположение. — В том-то как раз и дело, у меня была аллергия на кур. Я просто на дух их не переносила. Все эти перья, постоянно что-то клюют, возятся в грязи, дурно пахнут. Я ненавидела их. От курятины у меня мгновенно появлялась сыпь. Просто ужас. И конечно, мои родители выходили из себя, ведь они у меня занимаются разведением домашней птицы в больших количествах. А я, как считалось, должна была помогать им чистить кормушки. Ну вы знаете все эти места, где занимаются массовым производством птицы. И вот однажды в газете я увидела объявление — это такая специальная газета для птицеводов. В объявлении говорилось о том, что лица, страдающие аллергией на домашнюю птицу, — там было какое-то длинное латинское название, — могут пройти курс ре… ре… ну, в общем, лечения в одном из швейцарских институтов, занимающихся исследованиями в этой области. Притом — на всем готовом, и в придачу десять фунтов в неделю на карманные расходы. Похоже, конечно, на одно из тех мест, где людей используют в качестве подопытных кроликов, пытаясь, скажем, найти способ, как избавиться от насморка.
— Понимаю, понимаю, — ободряюще сказал Бонд.
— Словом, я обратилась по указанному адресу, и мне оплатили проезд до Лондона, где я встретила мисс Бунт, которая устроила нечто вроде экзамена. — Она хихикнула. — Одному богу известно, как я проскочила его. До этого я дважды не могла получить аттестат зрелости. Но она сказала, что Институту как раз такие и нужны. И вот уже два месяца, как я здесь. Тут не так уж плохо. Только много всяких строгостей. Зато граф полностью вылечил меня. Теперь цыплят я просто обожаю. — В ее глазах вдруг появилось умиление. — Наверное, это самые прекрасные, самые восхитительные птицы в мире.
— Да, это божественно прекрасные создания, — сказал совершенно заинтригованный Бонд. — А теперь о вашей фамилии. Я приступлю к работе немедленно. Но где же нам поговорить? По-моему, за вами здесь постоянно следят. Как же нам остаться наедине? Единственное место — это моя или ваша комнаты.
— Вы имеете в видуночью ? — Большие голубые глаза расширились от испуга, возбуждения и девичьего восхищения.
— Да. Это единственный выход. — Бонд храбро шагнул к ней и крепко поцеловал в губы. Затем неуклюже обнял. — Знаете, вы мне страшно нравитесь.
— О, сэр Хилари!
Но она не оттолкнула его. Просто стояла, как большая красивая кукла, пассивная, что-то там соображающая и желающая во что бы то ни стало стать принцессой.
— Но как вы отсюда выберетесь? Здесь все строго. И охрана без конца ходит по коридору. Правда, — по глазам было видно, как она что-то прикидывала в уме, — моя дверь рядом с вашей. Я живу в третьем номере. Если бы мы нашли способ, как выбраться отсюда.
Бонд достал из кармана одну из пластмассовых полосочек, которые он нарезал, и показал ей.
— Я знал, что вы находитесь где-то рядом. Инстинктивно чувствовал. (Вот скотина!) В армии я кое-чему научился. Такие двери вполне можно открыть, стоит только вставить эту полоску в дверной проем перед замком и нажать. Защелка отойдет. Вот, возьмите, у меня есть еще. Но только спрячьте ее. И обещайте никому об этом не говорить.
—
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30