Но скоро глаза его привыкли, он подошел к месту, где привязал лодку. Когда он отвязывал ее, послышались шаги Рекса. Тод поднял руки и вытащил из-за спины спрятанную под курткой тонкую и гибкую, но тяжелую палку.
Когда Рекс высунулся из-под палубы, подымаясь по лестнице, Тод ударил его палкой-по голове. Револьвер Рекса упал на палубу. Сам Рекс лишился чувств.
Успокоенный, что с этой стороны опасность миновала, Тод прыгнул в лодку и оттолкнулся от баржи. Проверив, тут ли мешок, он подъехал к берегу и выкарабкался из лодки, захватив драгоценный груз. Потом он ногой толкнул лодку и с мешком на плече направился к спрятанному автомобилю.
Разыскав его, Тод швырнул мешок в открытое окно, завел машину, натянул свою ливрею и с удивительной ловкостью вывел автомобиль на дорогу.
Автомобиль быстро мчался. Когда часы били два, он уже въезжал в гараж.
«Недурно поработал сегодня ночью!» — подумал, вылезая, удовлетворенный Тод Хейдн и обернулся, чтобы взять свою добычу.
Он остановился как вкопанный. В раскрытое окно автомобиля глядел человек, и в руке его было нечто, заставившее Тода поднять руки над головой.
— И не смейте опускать их! — сказал Джимми.
39
— Это не я выследил вас. Это заслуга Ноульса. Что вы делали на барже? — строго спросил Джимми.
— Узнаете в свое время, — проворчал Тод. Когда второй наручник щелкнул, он попросил сигарету.
— И спичку, не так ли? — саркастически спросил Джимми. — Чтоб бросить ее в открытую жестянку с бензином, стоящую у ваших ног?.. Вот ваш красавец, — сказал Джимми, передавая преступника инспектору тайной полиции.
— Где был Ноульс? — спросил Тод, когда инспектор хотел увести его из гаража.
— Мы оба были в тех зарослях и только что заметили ваш автомобиль, когда явились вы со своей добычей. Если бы вы вздумали открыть дверцу автомобиля, то я арестовал бы вас раньше. Но я предполагал арестовать вас на территории столичного округа и тем избегнуть лишних осложнений с местной полицией.
Добравшись до Скотленд-Ярда, Джимми по телефону узнал утешительные новости. Рекс был оглушен, но не ранен, Джоанна невредима.
В тот же день Рекс вернулся в свой дом и рассказал присутствующим историю своего миллиона.
— Приблизительно за месяц до смерти Эдит я познакомился с Кольманом — настоящее имя его Адольф Вермей. Он француз, но родился в Англии. Он довольно крупный преступник, интернациональный вор, но редко работал в Англии. Все эти сведения вы найдете в архивах полиции. Я буду продолжать звать его Кольманом. Итак, я познакомился с ним, а после смерти Эдит стал бывать у него в доме, где увидел Дору, и скоро полюбил ее. И теперь, несмотря на ее двуличность, несмотря на то, что она была сообщницей этой шайки, мне жаль ее; и жалость моя смешана с благодарностью, потому что она несомненно рисковала своей жизнью, чтобы спасти Джоанну.
Как и все, я слышал о Кьюпи как о специалисте по шантажу. Но мне и в голову не приходило, что он обратит на меня свое милостивое внимание. Меня долго оставляли в покое, потому что Тод Хейдн решил воспользоваться не несколькими тысячами фунтов, а захотел лишить меня всего, вплоть до последнего пенни. Когда, наконец, меня стали засыпать письмами, то оказалось, что все они написаны в странном тоне, причем угрожали не раскрытием какого-либо моего проступка, а потерей всего моего состояния, если я женюсь на Доре Кольман.
Цель этих писем была двоякая. Первая — подстрекнуть мое упрямство и заставить меня укрепиться в своем намерении жениться на Доре. Вторая — создать вокруг меня атмосферу тревоги и заставить меня беспокоиться за безопасность моего состояния. Будучи в растерянности, я посоветовался с Кольманом, и он усилил мои опасения.
Кольман, конечно, был лишь орудием в руках Тода Хейдна. Тод хотел заставить меня ликвидировать все мои акции и поместить деньги на хранение в «верном месте» у Кольмана. Кольман насказал мне историй, которым я сдуру поверил, о секретных приготовлениях правительства на случай беспорядков в стране. Будто бы даже самые крупные банки устроили в некоторых частных домах тайники, где должны будут храниться все капиталы банков!
Как мне было не поверить! Я говорил с человеком, жившим на широкую ногу в лучшей части города, притом бывшим крупным государственным чиновником. Прибавьте, что я находился под очарованием его дочери.
Сколько я ни думал о тех днях, но, по-моему, Дора ни разу не сыграла на руку Кольману, наоборот, она всегда говорила мне, чтоб я был осторожен.
Я взял деньги из банка и передал их Кольману. Взамен он выдал мне бумагу — расписку Государственного казначейства, как он назвал ее. Она действительно была на бланке Государственного казначейства и снабжена всеми печатями. «Получено на хранение» — вот та фраза, обрывок которой вы разглядели на бюваре Джимми. Конечно, Кольману нетрудно было взять в казначействе чистый лист и проставить, якобы для пробы, печати. Все это вместе взятое и обмануло меня.
Деньги были переданы Кольману, но письма все еще приходили. Потом я, как вам известно, тайно обвенчался с Дорой за день до нашей официальной свадьбы. Я так боялся лишиться ее и все думал, что Кьюпи выкинет что-нибудь во время нашего венчания!
Я захватил в то утро мой свадебный подарок Доре и хотел незаметно сунуть его в какой-нибудь из ее открытых саквояжей. Я поднялся наверх и прошел в комнату Доры. Увидев на постели раскрытый саквояжик, я сунул туда футляр с драгоценностью; при этом рука моя нащупала какое-то письмо. Оказалось, что оно адресовано мне и не запечатано. Я вынул бумагу и увидел, что письмо от Кьюпи. Оно гласило:
«Вы женились на Доре и сдали деньги на хранение Кольману. Несмотря на все его замки и сейфы, я овладею деньгами сегодня ночью».
К этой записке была прикреплена другая, написанная другим почерком:
«Дора должна прикрепить записку на его подушку сегодня вечером. Автомобиль будет ждать ее. Она отправится в Будапешт через Гарвич, пока дело не забудется. Мы будем следить за Уолтоном, если он подымет шум, то будет убит».
Пробежав эти строки глазами, я понял, что бессовестно обманут и лишился всего. Первой моей мыслью было спуститься в столовую и разоблачить негодяев. Но какие у меня были доказательства? Я вспомнил расписку Кольмана, хранившуюся в ящике моего стола, но я знал, что шайка не остановится ни перед чем. Я вышел из дому и случайно встретил Уэллса на улице, и мой план созрел.
Я придумал необычайное свадебное путешествие для Доры. Несколько лет тому назад я приобрел простую баржу и обставил ее со сказочной роскошью яхты скучающего богача. Баржа имела мотор, и я часто путешествовал на ней, скрывая от всех знакомых цель моих странствий и способ передвижения.
Уэллс, знавший моторы, был моим шофером. Когда я рассказал ему свой план, он согласился помочь мне, и мы отправились на борт баржи, названной мною «Дора». Я намеревался совершить с Дорой свадебное путешествие на барже, имеющей все удобства и приспособления, вплоть до радио. Я даже запасся разрешением иметь у себя на борту передатчик, и благодаря ему Коллет чуть не выдал меня.
Я решил вернуть свои деньги во что бы то ни стало. Я почти был уверен, что с распиской что-нибудь случилось, и не предпринимал ничего, чтоб удостовериться в этом, пока Уэллс не упросил меня позволить ему телефонировать вам. Расписка была уничтожена, и я узнал об этом на следующее утро. Моя первая попытка проникнуть в Портленд-плэс…
— Так это были вы? — вырвалось у Джимми.
Рекс кивнул.
— Да, я был первым преступником, проникнувшим в дом Кольмана. Ноульс был вторым. Первая попытка не удалась, и меня едва не накрыли. Вторая попытка была уже предпринята Ниппи, которому я рассказал все обстоятельства дела.
— Но почему вы не обратились к помощи полиции, мистер Уолтон? — спросил с недоумением Диккер, который уже вышел из больницы.
— Полиция бы не поверила ни одному моему слову. Факты были слишком неправдоподобны, чтоб на основании их мне выдали приказ об аресте шайки. Я произвел разведку, но ни до вас, Джимми, ни до Джоанны нельзя было добраться: вас слишком хорошо сторожили. Тогда я решил действовать самостоятельно. Вспомнив про Ниппи Ноульса, я обратился к нему, объяснив, в чем дело. Деньги, очевидно, были в доме. Чтоб быть уверенным, что их никуда не переправят, Ниппи нанял нескольких своих товарищей следить за каждым большим тюком, увозимым из дома Кольмана. Наше воровство было удачно.
— Но как вы догадались, что деньги спрятаны в ящиках с вином?
— Я знал о существовании потайного винного погреба. Дора как-то случайно проговорилась мне о его существовании, и я понял из ее усилий замять этот факт, что там какой-то тайник, о котором никто не должен знать. Целью наших обысков и был погреб, хотя я сперва и разочаровался, увидя два ящика с бутылками. Но Ниппи скоро догадался, в чем дело, взломав крышку и обшарив ящик. Мы спокойно и беспрепятственно вынесли ящики и погрузили их на ждавший нас автомобиль.
— Вы взяли в плен Коллета. Он говорил нам, что был где-то в трех часах пути автомобилем от Лондона. Неужели вы были тогда на море?
— Нет. Мы были в Ричмонде. Чтоб сбить его с толку, автомобиль кружил. Коллет испугался, увидев меня, и после бесплодной попытки снестись по радио с внешним миром он сознался в своих делах и в преступлениях Кьюпи. Коллет принадлежал к его шайке, Кьюпи подобрал его, когда он был накануне банкротства, растратив деньги своих клиентов. Заявление Коллета, скрепленное его подписью, находится у меня и будет передано полиции. Да, еще одно. Лодка Джоанны по капризу судьбы наткнулась на мою баржу, и Уэллс, узнав голос Джоанны и услышав, как один из преследователей назвал ее по имени, втащил ее на палубу баржи. Это было в ту ночь, когда Ноульс и я обворовали Кольмана. Увидев, что Уэллс оказал помощь Джоанне, преступники прекратили преследование и вернулись ни с чем, и тут Беннет, верно, и догадался, где я скрывался все время.
Дора сидела в новой гостиной Джимми. В комнату кто-то вошел и остановился.
— Мне ничего не надо, Альберт, — сказала она.
— Это не Альберт, — сказал голос, заставивший ее побледнеть и вскочить на ноги. — Сэппинг говорит, что может не впутывать вас в то дело, раз Тод Хейдн умер.
— Умер?!
— Да, он лишил себя жизни ночью в своей камере.
Ее пальцы нервно перебирали платок.
— Значит, я могу уехать? Вам придется развестись со мной, ведь мы по закону женаты. — Помолчав, она прибавила: — Джимми не удастся вызволить меня из этого дела. Рекс, мне так жаль!
— Кого?
— Вас… Я сожалею, что причинила вам так много горя и была косвенной причиной гибели женщины, которую вы любили. Вы можете простить меня?
Она протянула ему руку, и он взял ее.
— Чтоб не появляться на суде, мне придется скрыться — бежать. Я очень хочу уехать отсюда.
— Куда вы отправитесь?
— Пока не знаю. В Вену, быть может, в Рим. У меня немного денег — честных, хотя вы и не поверите, что это так.
Наступило долгое молчание. Потом Рекс сказал:
— Уезжайте, это будет лучше всего. Но вы должны сообщить мне свой адрес. Когда кончатся все допросы и суд прекратит дело, я приеду к вам, и мы начнем нашу новую жизнь с того самого момента, когда она была прервана
— в Челси у дверей мэрии.
Она опустила глаза, и губы ее задрожали.
— Неужели вы искренно желаете этого? — недоверчиво спросила Дора тихим голосом.
Рекс молча обнял ее и нежно поцеловал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Когда Рекс высунулся из-под палубы, подымаясь по лестнице, Тод ударил его палкой-по голове. Револьвер Рекса упал на палубу. Сам Рекс лишился чувств.
Успокоенный, что с этой стороны опасность миновала, Тод прыгнул в лодку и оттолкнулся от баржи. Проверив, тут ли мешок, он подъехал к берегу и выкарабкался из лодки, захватив драгоценный груз. Потом он ногой толкнул лодку и с мешком на плече направился к спрятанному автомобилю.
Разыскав его, Тод швырнул мешок в открытое окно, завел машину, натянул свою ливрею и с удивительной ловкостью вывел автомобиль на дорогу.
Автомобиль быстро мчался. Когда часы били два, он уже въезжал в гараж.
«Недурно поработал сегодня ночью!» — подумал, вылезая, удовлетворенный Тод Хейдн и обернулся, чтобы взять свою добычу.
Он остановился как вкопанный. В раскрытое окно автомобиля глядел человек, и в руке его было нечто, заставившее Тода поднять руки над головой.
— И не смейте опускать их! — сказал Джимми.
39
— Это не я выследил вас. Это заслуга Ноульса. Что вы делали на барже? — строго спросил Джимми.
— Узнаете в свое время, — проворчал Тод. Когда второй наручник щелкнул, он попросил сигарету.
— И спичку, не так ли? — саркастически спросил Джимми. — Чтоб бросить ее в открытую жестянку с бензином, стоящую у ваших ног?.. Вот ваш красавец, — сказал Джимми, передавая преступника инспектору тайной полиции.
— Где был Ноульс? — спросил Тод, когда инспектор хотел увести его из гаража.
— Мы оба были в тех зарослях и только что заметили ваш автомобиль, когда явились вы со своей добычей. Если бы вы вздумали открыть дверцу автомобиля, то я арестовал бы вас раньше. Но я предполагал арестовать вас на территории столичного округа и тем избегнуть лишних осложнений с местной полицией.
Добравшись до Скотленд-Ярда, Джимми по телефону узнал утешительные новости. Рекс был оглушен, но не ранен, Джоанна невредима.
В тот же день Рекс вернулся в свой дом и рассказал присутствующим историю своего миллиона.
— Приблизительно за месяц до смерти Эдит я познакомился с Кольманом — настоящее имя его Адольф Вермей. Он француз, но родился в Англии. Он довольно крупный преступник, интернациональный вор, но редко работал в Англии. Все эти сведения вы найдете в архивах полиции. Я буду продолжать звать его Кольманом. Итак, я познакомился с ним, а после смерти Эдит стал бывать у него в доме, где увидел Дору, и скоро полюбил ее. И теперь, несмотря на ее двуличность, несмотря на то, что она была сообщницей этой шайки, мне жаль ее; и жалость моя смешана с благодарностью, потому что она несомненно рисковала своей жизнью, чтобы спасти Джоанну.
Как и все, я слышал о Кьюпи как о специалисте по шантажу. Но мне и в голову не приходило, что он обратит на меня свое милостивое внимание. Меня долго оставляли в покое, потому что Тод Хейдн решил воспользоваться не несколькими тысячами фунтов, а захотел лишить меня всего, вплоть до последнего пенни. Когда, наконец, меня стали засыпать письмами, то оказалось, что все они написаны в странном тоне, причем угрожали не раскрытием какого-либо моего проступка, а потерей всего моего состояния, если я женюсь на Доре Кольман.
Цель этих писем была двоякая. Первая — подстрекнуть мое упрямство и заставить меня укрепиться в своем намерении жениться на Доре. Вторая — создать вокруг меня атмосферу тревоги и заставить меня беспокоиться за безопасность моего состояния. Будучи в растерянности, я посоветовался с Кольманом, и он усилил мои опасения.
Кольман, конечно, был лишь орудием в руках Тода Хейдна. Тод хотел заставить меня ликвидировать все мои акции и поместить деньги на хранение в «верном месте» у Кольмана. Кольман насказал мне историй, которым я сдуру поверил, о секретных приготовлениях правительства на случай беспорядков в стране. Будто бы даже самые крупные банки устроили в некоторых частных домах тайники, где должны будут храниться все капиталы банков!
Как мне было не поверить! Я говорил с человеком, жившим на широкую ногу в лучшей части города, притом бывшим крупным государственным чиновником. Прибавьте, что я находился под очарованием его дочери.
Сколько я ни думал о тех днях, но, по-моему, Дора ни разу не сыграла на руку Кольману, наоборот, она всегда говорила мне, чтоб я был осторожен.
Я взял деньги из банка и передал их Кольману. Взамен он выдал мне бумагу — расписку Государственного казначейства, как он назвал ее. Она действительно была на бланке Государственного казначейства и снабжена всеми печатями. «Получено на хранение» — вот та фраза, обрывок которой вы разглядели на бюваре Джимми. Конечно, Кольману нетрудно было взять в казначействе чистый лист и проставить, якобы для пробы, печати. Все это вместе взятое и обмануло меня.
Деньги были переданы Кольману, но письма все еще приходили. Потом я, как вам известно, тайно обвенчался с Дорой за день до нашей официальной свадьбы. Я так боялся лишиться ее и все думал, что Кьюпи выкинет что-нибудь во время нашего венчания!
Я захватил в то утро мой свадебный подарок Доре и хотел незаметно сунуть его в какой-нибудь из ее открытых саквояжей. Я поднялся наверх и прошел в комнату Доры. Увидев на постели раскрытый саквояжик, я сунул туда футляр с драгоценностью; при этом рука моя нащупала какое-то письмо. Оказалось, что оно адресовано мне и не запечатано. Я вынул бумагу и увидел, что письмо от Кьюпи. Оно гласило:
«Вы женились на Доре и сдали деньги на хранение Кольману. Несмотря на все его замки и сейфы, я овладею деньгами сегодня ночью».
К этой записке была прикреплена другая, написанная другим почерком:
«Дора должна прикрепить записку на его подушку сегодня вечером. Автомобиль будет ждать ее. Она отправится в Будапешт через Гарвич, пока дело не забудется. Мы будем следить за Уолтоном, если он подымет шум, то будет убит».
Пробежав эти строки глазами, я понял, что бессовестно обманут и лишился всего. Первой моей мыслью было спуститься в столовую и разоблачить негодяев. Но какие у меня были доказательства? Я вспомнил расписку Кольмана, хранившуюся в ящике моего стола, но я знал, что шайка не остановится ни перед чем. Я вышел из дому и случайно встретил Уэллса на улице, и мой план созрел.
Я придумал необычайное свадебное путешествие для Доры. Несколько лет тому назад я приобрел простую баржу и обставил ее со сказочной роскошью яхты скучающего богача. Баржа имела мотор, и я часто путешествовал на ней, скрывая от всех знакомых цель моих странствий и способ передвижения.
Уэллс, знавший моторы, был моим шофером. Когда я рассказал ему свой план, он согласился помочь мне, и мы отправились на борт баржи, названной мною «Дора». Я намеревался совершить с Дорой свадебное путешествие на барже, имеющей все удобства и приспособления, вплоть до радио. Я даже запасся разрешением иметь у себя на борту передатчик, и благодаря ему Коллет чуть не выдал меня.
Я решил вернуть свои деньги во что бы то ни стало. Я почти был уверен, что с распиской что-нибудь случилось, и не предпринимал ничего, чтоб удостовериться в этом, пока Уэллс не упросил меня позволить ему телефонировать вам. Расписка была уничтожена, и я узнал об этом на следующее утро. Моя первая попытка проникнуть в Портленд-плэс…
— Так это были вы? — вырвалось у Джимми.
Рекс кивнул.
— Да, я был первым преступником, проникнувшим в дом Кольмана. Ноульс был вторым. Первая попытка не удалась, и меня едва не накрыли. Вторая попытка была уже предпринята Ниппи, которому я рассказал все обстоятельства дела.
— Но почему вы не обратились к помощи полиции, мистер Уолтон? — спросил с недоумением Диккер, который уже вышел из больницы.
— Полиция бы не поверила ни одному моему слову. Факты были слишком неправдоподобны, чтоб на основании их мне выдали приказ об аресте шайки. Я произвел разведку, но ни до вас, Джимми, ни до Джоанны нельзя было добраться: вас слишком хорошо сторожили. Тогда я решил действовать самостоятельно. Вспомнив про Ниппи Ноульса, я обратился к нему, объяснив, в чем дело. Деньги, очевидно, были в доме. Чтоб быть уверенным, что их никуда не переправят, Ниппи нанял нескольких своих товарищей следить за каждым большим тюком, увозимым из дома Кольмана. Наше воровство было удачно.
— Но как вы догадались, что деньги спрятаны в ящиках с вином?
— Я знал о существовании потайного винного погреба. Дора как-то случайно проговорилась мне о его существовании, и я понял из ее усилий замять этот факт, что там какой-то тайник, о котором никто не должен знать. Целью наших обысков и был погреб, хотя я сперва и разочаровался, увидя два ящика с бутылками. Но Ниппи скоро догадался, в чем дело, взломав крышку и обшарив ящик. Мы спокойно и беспрепятственно вынесли ящики и погрузили их на ждавший нас автомобиль.
— Вы взяли в плен Коллета. Он говорил нам, что был где-то в трех часах пути автомобилем от Лондона. Неужели вы были тогда на море?
— Нет. Мы были в Ричмонде. Чтоб сбить его с толку, автомобиль кружил. Коллет испугался, увидев меня, и после бесплодной попытки снестись по радио с внешним миром он сознался в своих делах и в преступлениях Кьюпи. Коллет принадлежал к его шайке, Кьюпи подобрал его, когда он был накануне банкротства, растратив деньги своих клиентов. Заявление Коллета, скрепленное его подписью, находится у меня и будет передано полиции. Да, еще одно. Лодка Джоанны по капризу судьбы наткнулась на мою баржу, и Уэллс, узнав голос Джоанны и услышав, как один из преследователей назвал ее по имени, втащил ее на палубу баржи. Это было в ту ночь, когда Ноульс и я обворовали Кольмана. Увидев, что Уэллс оказал помощь Джоанне, преступники прекратили преследование и вернулись ни с чем, и тут Беннет, верно, и догадался, где я скрывался все время.
Дора сидела в новой гостиной Джимми. В комнату кто-то вошел и остановился.
— Мне ничего не надо, Альберт, — сказала она.
— Это не Альберт, — сказал голос, заставивший ее побледнеть и вскочить на ноги. — Сэппинг говорит, что может не впутывать вас в то дело, раз Тод Хейдн умер.
— Умер?!
— Да, он лишил себя жизни ночью в своей камере.
Ее пальцы нервно перебирали платок.
— Значит, я могу уехать? Вам придется развестись со мной, ведь мы по закону женаты. — Помолчав, она прибавила: — Джимми не удастся вызволить меня из этого дела. Рекс, мне так жаль!
— Кого?
— Вас… Я сожалею, что причинила вам так много горя и была косвенной причиной гибели женщины, которую вы любили. Вы можете простить меня?
Она протянула ему руку, и он взял ее.
— Чтоб не появляться на суде, мне придется скрыться — бежать. Я очень хочу уехать отсюда.
— Куда вы отправитесь?
— Пока не знаю. В Вену, быть может, в Рим. У меня немного денег — честных, хотя вы и не поверите, что это так.
Наступило долгое молчание. Потом Рекс сказал:
— Уезжайте, это будет лучше всего. Но вы должны сообщить мне свой адрес. Когда кончатся все допросы и суд прекратит дело, я приеду к вам, и мы начнем нашу новую жизнь с того самого момента, когда она была прервана
— в Челси у дверей мэрии.
Она опустила глаза, и губы ее задрожали.
— Неужели вы искренно желаете этого? — недоверчиво спросила Дора тихим голосом.
Рекс молча обнял ее и нежно поцеловал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14