И снова, в поисках хоть
какой-то причины ограбления. Крыша, робот, ниша. Он все фиксировал в
памяти.
- Сколько это стоило?
- Мы собирались, хм, начать со стартовой цены в двенадцать новых и
надеялись поднять ее, мм, до шестнадцати или семнадцати.
- Стало быть, недорого.
Голос аукциониста звучал так, словно он защищался:
- Сэр. Это был, наверное, наиболее ценный, мм, отдельный предмет в
доме. Военные трофеи представляют ценность больше как коллекция, поэтому
мы и продаем их большими партиями, но ни один из отдельных предметов
особой ценности не представляет. Тот факт, что контейнер является трофеем,
похищенным из императорского штаба, мог бы повысить его ценность в глазах
некоторых коллекционеров.
- Положим, для коллекционеров это и так не столь уж недостижимо, -
заметил Наварр. - Шестнадцать-семнадцать новых - прерыватель, которым
воспользовались, чтобы вырубить этого робота, обошелся, наверное, не
менее, чем в пять, а черные ящики, которые мы тут нашли, - и того больше,
может, даже в восемь-девять.
- У них, хм, самодельный вид, сэр. Они могли вообще ничего не стоить,
если их соорудили из лома.
Хосейли - представительница страховой компании оглядела помещение,
отмечая развешанное оружие, награды, флаги:
- Их мог украсть традиционный приверженец Империи, - отметила она. -
Антик привезен из священного дворца Империи, продавать его с аукциона -
значит, осквернить его.
- В самом деле? - Наварр был слегка раздражен тем, что сам до этого
не додумался, - он любил, чтобы все было по порядку. Он четко зафиксировал
этот факт в своей памяти. Затем бросил взгляд на свисавшие вниз знамена. -
Почему же они не выкрали боевые знамена Империи? Это ведь тоже трофеи из
священного дворца.
- Возможно, сэр, - сказала Хосейли, - у вора не было времени. Похоже,
тревогу подняли достаточно скоро.
- Возможно.
- Дрейк Мейстрал находится на планете, сэр, - аукционист произнес эти
слова таким тоном, что сам факт как бы повис в воздухе наподобие флага, и
он не потрудился дать ему объяснения.
Наварр нахмурился:
- Непохоже, это не его класс.
- Верно, сэр. Верно. Мне пришло в голову, что вы могли быть знакомы с
ним. Я предположил, что это может быть на почве личных отношений.
- Вряд ли. Мы познакомились только на днях.
- Да, но ведь тут еще... ну, история его семьи, и вашей.
Наварр снова нахмурился:
- Не думаю. Он не похож на человека, который будет мстить таким
образом.
Страховательница вздохнула:
- Я уверена, что вам, хм, лучше знать, сэр.
Наварр подошел к застекленной крыше и, скосив глаза, посмотрел
наружу, на ярко-желтое небо. Затем обернулся, чтобы снова взглянуть на
нишу и робота. Может быть, взгляд под другим углом поможет прояснить
ситуацию. Крыша, ниша, робот. Но и это не помогло.
Лейтенант вдруг сообразил, что стоит между двумя портретами дядюшки:
молодого захватчика заложников над камином, смотревшего на пожилого
адмирала дядюшку Джека, при всех регалиях, с нахмуренным челом. Оба
выглядели свирепыми и решительными, каждый в своем роде. Наварр всегда
надеялся, что со своим сосредоточенным энергичным видом выглядит так же
свирепо, как и адмирал дядюшка Джек.
Неожиданно ему в голову пришла одна мысль. Он обратил свой энергичный
грозный взор на аукциониста:
- Кстати, - спросил лейтенант, - а там ВНУТРИ что-нибудь было?
Аукционист заколебался:
- Мы, гм, не знали... не знаем. Мы не знали, как его открывать. -
Наварр смотрел на него. - Вот что означает, хм, "с9" в описании, сэр. Это
наш код. Он означает, что на нем был сложный замок, а поскольку к нему не
было ключа, мы его и не открывали из страха повредить.
Взгляд Наварра стал еще более грозным:
- Допустим, кто-то знал, что там было? Я хочу сказать, что оно было
ценным.
- В крионном контейнере? Да что там МОГЛО быть?
- Генетический материал? Наркотики? Какое-нибудь сверхохлажденное
оборудование для переработки?
- Старое вино.
- Какая-нибудь древность или памятная вещица, - предположила Хосейли.
- Что-то портящееся, что имперское семейство пожелало сохранить из
каких-то сентиментальных соображений.
- Сердце или другой орган какого-нибудь умершего домашнего животного.
- О!
- Умные маленькие коготки трещотки, например, - продолжала Хосейли. -
Я часто жалела, что не смогла сохранить коготки моей Пиджи, когда она
умерла, но я была молода, а родители боялись лишних расходов.
- Сочувствую вам, мэм, - отозвался Наварр.
Глаза эксперта-страхователя сняли:
- Вы бы только видели, какие способы Пиджи изобретала, чтобы стащить
еду. Она устраивала блистательные засады около холодильника. Она была
такой умницей, что можно было поклясться - она была почти Хосейли. - Ее
ноздри раздулись от избытка чувств. - Как жаль, - вздохнула она, - что я
не смогла сохранить хотя бы некоторые ее части.
- Я уверен, это было бы большим утешением, - сказал Наварр. Он снова
оглянулся на пустую нишу. - Но мне как-то не верится, чтобы существовало
так уж много империалистов-любителей животных, располагающих необходимыми
средствами, чтобы украсть серебряный кувшин моего дяди.
- Разумеется, сэр. - Аукционист, нахмурившись, огляделся. - Возможно,
мы должны усилить здесь охрану, на случай, если вор или воры вернутся.
Вполне возможно, что похитители окотились за чем-нибудь другим, а
контейнер прихватили просто по пути.
- Возможно.
Наварр не любил двусмысленностей, и мысль о том, что здесь все еще
может оставаться нечто, представляющее для кого-то интерес, беспокоила
его. Он бросил взгляд на портрет дядюшки - молодого человека в порванной
форме, с деловым видом наставившего огнемет на перепуганного императора,
причем последний прятался в своем гареме и был одет в наряд одной из своих
жен. (Это был человеческий вариант той истории. По версии Хосейли,
Император был обездвижен и побежден, возглавляя оборону в форме полковника
Почетного Личного Караула).
- Да ну их всех к дьяволу, - сказал Наварр. - Что там могло быть в
этой штуке?

Пока Роман несся сквозь небо, его нервы звенели от гнева. Ущерб
нанесен, оскорбления произнесены, требуются действия.
Он знал, что Мейстрал небрежен в вопросах чести. Но ЭТО он вряд ли
смог бы игнорировать. У Романа кровь кипела от имени семьи Мейстрала.
Это оскорбление снести было нельзя.

Проникая в окно небольшого загородного коттеджа, прохладный
деревенский ветерок шевелил распущенные волосы Мейстрала. Место было
безопасным: Роман снял его под чужим именем, и Мейстрал чувствовал, что
может свободно расслабиться и провести утро в постели, смотря старый
боевик. Он погрыз печенья и позволил домашнему роботу снова наполнить его
бокал шампанским.
- Спасибо, - сказал Мейстрал и принялся за третий бокал шампанского в
это утро.
На постели лежали несколько компьютерных факсов, посланных Грегором.
На самом деле Мейстралу полагалось работать над ними, планируя следующую
задачу.
Следующая серия краж обещала быть легкой. Два дня назад все
телекомпании Пеленга сообщили о присутствии на планете Мейстрала. Нервные
обладатели знаменитых предметов искусства и украшений, зная его имя,
естественно, пожелают усилить охрану, пока он находится на Пеленге.
Поэтому в ту самую ночь Грегор был на задании по взлому - он вставлял
миниатюрные следящие устройства в оборудование наиболее крупных
консультантов по охране Пеленга. Если хозяева усилят охрану, следящие
устройства приведут Мейстрала прямо к их ценностям. Они также облегчат
работу, поскольку Мейстрал заранее будет знать, какие именно
приспособления будут установлены. Грегор провел большую часть предыдущего
дня, наблюдая за своими следящими устройствами по всему Пеленгу и отмечая
их местоположение.
Для грабителя знать, куда идти, было так же важно, как и знать, как
туда проникнуть.
Но вместо того, чтобы планировать следующее задание, Мейстрал
потягивал шампанское и смотрел вестерн. Может, ему было лень. Но он
действительно работал допоздна прошлой ночью.
Фильм был одним из его любимых - "Всадники равнин". Мейстрал
испытывал к нему сентиментальную привязанность с тех пор, как впервые
посмотрел его в возрасте семи лет от роду.
Мейстрал позволил роботу налить еще шампанского, наблюдая, как Элвис
едет верхом по западной прерии со своим старым другом Джессом Джеймсом.
Лениво наигрывая на своей электрогитаре, Элвис старался убедить Джесса
стать честным и оставить преступную жизнь. Элвис знал, что Бэт Мастерсон
поклялся поймать Джесса живым или мертвым, но пообещал Бэту не говорить об
этом Джессу. Это была ужасная моральная дилемма.
Чего Элвис не знал, - так это того, что Джесс избрал путь человека,
поставленного вне закона, из-за пылкого романа с Присциллой, женой Элвиса.
Джесс знал, что если бы он остался на ранчо, Элвис бы узнал обо всем, а
это убило бы его. Кульминацией драмы была всеобщая трагедия - Джесс и
Присцилла, в конце концов, умирали в объятиях друг друга, и правда, к
великому горю Короля Рок-н-Ролла, выходила наружу. В самом конце Элвис шел
одинокой тропой, извлекая стоны отчаяния из своей гитары, в предчувствии
своей последней трагедии. Это был прекрасный мифический момент.
Мейстралу вестерны правились больше, чем любые другие формы
развлекательного жанра. Он удивлялся, почему Шекспир не написал ни одного.
Робот мягко загудел:
- В нашем воздушном пространстве флаер с визитом, сэр, - доложил он.
Мейстрал сдвинул брови. Никто не знал, где он находится, кроме Романа
и Грегора. Грегор был здесь, а Роману полагалось находиться в другом доме
Мейстрала, создавая у полиции, прессы и прочих нежелательных визитеров
впечатление, что Мейстрал дома. Он велел роботу, чтобы дом показал ему
внешний обзор и изображение того, кто находился в флаере.
Нарушителем его покоя оказался Роман. Морщина на лбу Мейстрала стала
глубже. Он знал, что Роман не появился бы здесь, если бы не случилось
что-то очень серьезное.
Мейстрал повернулся назад к видео. Элвис говорил о том, как сильно
Присцилла скучает по Джессу, объясняя преступнику, что для него всегда
найдется место на ранчо. Джесс отворачивался со слезами на глазах. Это
были любимые сцены Мейстрала, но приходилось отложить просмотр кульминации
фильма. Он велел видео отключиться, потом выскочил из постели и накинул
шелковый халат. Отбросил волосы с глаз и отправился встречать Романа.
Хосейли нес Пьетро Кихано, перекинув его через широкое плечо.
Мейстрал велел дому попросить Грегора присоединиться к ним. Дело обещало
быть серьезным.
Ноздри Романа затрепетали, когда он увидел Мейстрала в халате. Он не
одобрял людей, проводивших утро в постели. В добавление ко всему, Мейстрал
наверняка смотрел какие-нибудь пошлые развлекательные программы. Не
слишком подходящее занятие в свете оскорбления, нанесенного теперь его
чести.
Роман по-настоящему хорошо знал Мейстрала.
Мейстрал помог Роману мягко уложить Пьетро на плюшевую кушетку -
трудности, испытываемые Хосейли, когда они распрямляются, связаны вовсе не
с их темпераментом, их причина чисто анатомическая - и потом стоял, пока
Роман объяснял ему, что произошло. В середине рассказа вошел Грегор, и
Роману пришлось начинать все сначала.
Пьетро посмотрел вверх, на Мейстрала. В его глазах отражались
вращающиеся голограммы - дневное искусство. Казалось, он отчаянно силится
что-то сказать. Мейстрал нагнулся к нему.
- П-п-лет, - непослушными губами выговорил Кихано. - С-с-н.
Мейстрал кивнул, словно все понял:
- Вы представляете собой определенную проблему, м-р Кихано.
- Н-н-н. Т-рр.
- Я велю роботу принести вам немного шампанского. От него вам станет
получше.
- Хрршш. Ссппсибо.
Мейстрал вздохнул, отправляясь за роботом:
- Ради Бога, м-р Кихано, - сказал он.

Скучно донельзя. Сержант Тви легла на свою кровать в доме графини
Анастасии, приложила полуживую примочку к царапине на голове и закрыла
глаза. Неукротимые колокола, отдававшиеся в ее черепе, упорно отказывались
перестать звонить.
Судьба Империи. Романтика, Волнение, Опасность. Она повторяла про
себя эти фразы, прижимая к голове новую примочку. Все дело было в том, что
никак не подразумевалось, что опасность придет с твоей же стороны.
Она доложила о поведении Хотвинна барону. Не то чтобы это принесло ей
какую-то пользу - барон просто прочел ей лекцию о том, как она должна все
объяснять подчиненным, чтобы они как следует знали свою работу, и чтоб все
это было частью готовности и умения предвидеть трудности.
Тви пришла к заключению, что барон никогда реально не имел дела с
Хотвинном и никогда не пытался что-то ему объяснять. По ее оценке, офицеры
всегда прекрасно разбирались в вещах, с которыми никогда не встречались на
опыте.
Коммуникатор в ее комнате загудел. Ее череп заполнило эхо, как звон
призрачных колоколов. Тви дотронулась до идеограммы "ответ" и зарычала.
Воздух прорезал голос барона:
- Пора освободить Хотвинна и принести мисс Йенсен второй завтрак.
- Да, милорд, - Тви накрыла голову подушкой и захныкала про себя -
мученица Империи. Затем отправилась выполнять приказ.
Она забрала в кухне поднос Йенсен - к таким вещам нельзя было
привлекать роботов, поскольку их память могла быть использована как улика,
если что-то пойдет не так, - и стала тяжело подниматься по каменной
лестнице на чердак, где содержалась Йенсен. От подноса шел запах жареной
арнетты. У Тви потекли слюнки.
На верхней ступеньке лестницы ждала очень популярная детская кукла,
чуть выше семи футов ростом. Она была живой. Ее имя было Шалун Ронни.
- Сменяю тебя, - сказала Тви.
- Как раз вовремя, - прорычал Шалун Ронни. Он выключил
голографическое изображение и превратился в Хотвинна. Сквозь его темный
мех просвечивали пурпурные царапины, тоже прикрытые полуживыми примочками.
Он отстегнул от ремня голопроектор и другое устройство и протянул их Тви.
- Твоя маскировка, - сказал он. - Управление наручниками.
- Спасибо, - прорычала в ответ Тви. - Огромное спасибо.
Она прикрепила проектор к поясу, включила его и положила пульт
управления наручниками на поднос. Хотвинн затопал вниз по ступенькам.
Дверь запиралась тяжелым засовом, установленным в предыдущую ночь.
Его шурупы, сделанные из металла, расщепили темное дерево двери. Тви
рывком отодвинула засов и вошла.
Комната для гостей была наскоро заполнена разрозненной мебелью,
принесенной со склада на чердаке: здесь находилась кровать-канапе с
пухлыми подушками и голубыми оборками, пара стульев, обитых парчой
персикового цвета, толстый ковер из фиолетового меха, хрустальная лампа в
форме балерины-Хосейли, держащей на голове абажур из цветного стекла. От
этого смешения цветов и культур у Тви еще сильнее разболелась голова.
Амалия Йенсен представляла собой еще один контраст с аляповатой
обстановкой. Ее лицо было покрыто полуживыми примочками, питавшими ее
болеутолителями и заживлявшими ее царапины. Она лежала на покрытой
оборками кровати в той же черной пижаме, в которой ее схватили, ее лодыжки
были скованы кандалами. Амалия смотрела на Тви, злорадно усмехаясь
разбитыми губами.
- Еще один Шалун Ронни, - произнесла мисс Йенсен. Она говорила на
языке Хосейли. - И зачем вы так стараетесь принять человеческий облик? Я
все равно могу узнать вас обоих.
- Валяйте, - отозвалась Тви на том же языке. - И как же меня зовут?
- Послушай. Я могу понять необходимость маскировки. Но зачем было
выбирать персонаж, который все время УЛЫБАЕТСЯ?
Тви поставила поднос на древний инкрустированный троксанский столик и
подвинула столик к обитому парчой стулу. Затем отошла в угол комнаты и
села на другой стул.
- Я сейчас скую вам руки и освобожу лодыжки, - произнесла она и взяла
пульт управления оковами Йенсен. - Тогда вы сможете подойти к стулу и
сесть, и тогда я освобожу вам руки и скую ноги. Хорошо?
Глаза Йенсен быстро обежали комнату, подмечая кровать, стулья, стол,
оценивая обстановку.
- Очень хорошо, - сказала она.
Тви умела распознавать человека, готовящегося к отчаянному прыжку, с
первого взгляда, поэтому ее диафрагма спазматически сократилась и
расслабилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26