Там виднелись обе кривые: осьминога — все еще вялая, но усиленная тревогой — и мурены — скачущая зигзагами ярости.
— Смотрите на синусоиды, — сказал Фаллада Карлсену, во все глаза глядящему в аквариум.
Минут пять все, вроде бы, шло без изменений. Мурена блуждала вслепую среди взвеси ила и растительных частиц, поднятых со дна хвостом. Осьминога же и след простыл. Карлсен успел заметить, как тот скользнул между камнями. Мурена заплыла в дальний угол аквариума, очевидно, не догадываясь о его присутствии.
— Видите, что происходит?
Карлсен вгляделся в синусоиды. В их рисунке теперь намечалось определенное сходство. Само собой напрашивалось сравнение с музыкальным контрапунктом, где синусоиды — звукоряд. Синусоида осьминога ожила: кривая теперь дергалась отрывисто, ломано.
Мурена медленно, словно прогуливаясь, проплыла по аквариуму из конца в конец. Теперь сомнения не было: в рисунке синусоид стало намечаться сходство, примерно как у «ухаживающих» кроликов.
Неожиданно мурена метнулась в сторону, к трещине в камнях. Вода в аквариуме потемнела, словно от выброса чернил. Мурена ткнулась в стекло, на миг ее холодные неподвижные глаза вылупились на Карлсена. Из челюстей у нее торчал кусок осьминожьей плоти.
Карлсен снова посмотрел на монитор. У мурены синусоида взметнулась вверх; частые пики неслись вперед, будто волны разгулявшегося моря. А вот синусоида спрута полностью изменилась: волны пошли плавные, округлые.
— Он умирает? — спросил Карлсен.
— Нет, он лишился только кончика щупальца.
— Тогда что произошло?
— Не понимаю. Похоже, он смирился со своей участью. Чувствует, что ничего не сможет его спасти. Такой рисунок, по сути, характеризует удовольствие.
— Как?! Он что, наслаждается тем, что его едят?
— Не знаю. От мурены, подозреваю, исходит некая гипнотическая сила, повелевающая ему перестать сопротивляться. Но я, конечно, могу и ошибиться. Мой главный ассистент считает, что это проявление так называемого «транса смерти». Я как-то разговаривал с туземцем, который побывал в лапах тигра-людоеда. Он рассказал, что в преддверии неминуемой смерти испытывал какой-то странный покой. Тигра застрелили, и лишь тогда до человека дошло, что тот изорвал ему почти всю руку.
Мурена между тем набросилась на добычу с новой силой. На этот раз она вцепилась в осьминога, пытаясь, оторвать его от камня; тот прирос к нему всеми щупальцами. Мурена изготовилась, повернувшись вполоборота, и кинулась снова, метя на этот раз в голову. В воде снова заклубились чернила. Кривая осьминога на мониторе неожиданно взлетела вверх, поколебалась там и… исчезла. Кривая мурены пошла частыми зигзагами триумфа.
— Это показывает, — сказал Фаллада, — что мурена очень голодна. Иначе бы она поедала спрута потихоньку, щупальце за щупальцем, растянув удовольствие, может, даже на несколько дней. — Он отвернулся от аквариума. — Но самое интересное еще впереди.
— Боже ты мой, еще что-то?
Фаллада указал на умещенный между аквариумами серый ящик.
— Это обыкновенный компьютер. Он записывает пульсацию поля жизни того и другого существа. Давайте посмотрим, что там у мурены. Он поиграл клавишами, и из принтера вылез лист бумаги.
— Так, общий показатель 4.8573. — Он протянул бумагу Карлсену. — Теперь у спрута. — Фаллада взял второй листок. — У этого только 2.956. У него и в целом жизненный потенциал раза в два ниже, чем у мурены. А теперь сложите-ка, — он протянул Карлсену ручку.
— Получается, 7.8133, — подсчитал Карлсен.
— Хорошо. Теперь давайте посмотрим показатель мурены, что был пару минут назад. — Он снова поиграл клавишами и протянул бумагу Карлсену, даже на нее не взглянув. Карлсен вслух произнес цифру:
— 7.813. Невероятно! Получается, мурена, поглотила жизненное поле этого… Боже… — Осмыслив это, он почувствовал, как кольнуло затылок. Он уставился на Фалладу, стоящего с довольной улыбкой.
— Точное — подытожил Фаллада. — Мурена — вампир.
Карлсен так разволновался, что едва мог связно излагать мысли.
— Это невероятно. Но сколько такое длится? То есть, сколько еще ее поле будет находиться на такой высоте? И откуда вы знаете, что она в самом деле поглотила жизненное поле осьминога? Может, это просто эйфория насыщения? Я имею в виду, от нее и жизненность взметнулась вверх.
— Вначале и я так думал. Пока не увидел цифры. Это повторяется неизменно. Жизненная сила агрессора на некоторое время возрастает ровно на столько, сколько он берет от жертвы. — Фаллада заглянул в свой стакан и обнаружил, что там не осталось ничего, кроме тающих кусочков льда. — Думаю, мы заслуживаем еще по одному, — сказал он и прошел обратно в кабинет.
— И это применимо ко всем живым существам? Или только к хищникам наподобие мурены? Может статься, мы все — вампиры?
Фаллада хохотнул.
— Начать вам подробно излагать результаты моих исследований — уйдут часы. Взгляните вот. — Фаллада отпер выдвижной металлический ящик и вынул оттуда увесистую книгу, на поверку оказавшуюся рукописью в переплете «Анатомия и патология вампиризма», Ганс В. Фаллада, ФРС. — Перед вами — результат пяти лет исследований. Еще виски?
Карлсен с благодарностью принял стакан и, усевшись в кресло, начал перелистывать страницы рукописи.
— Да это же материал для Нобелевской премии!
— Не спорю, — пожал плечами Фаллада. — Я понял это, когда шесть лет назад вышел на явление вампиризма. И в сущности, дорогой мой Карлсен, — чего скромничать — это одно из важнейших открытий в биологии, которое ставит меня на одну ступень с Ньютоном и Дарвином. Ваше здоровье!
— За ваше открытие, — добавил Карлсен, поднимая стакан.
— Благодарю. Так что сами видите, почему я так заинтересовался вашим открытием этих самых космических вампиров. Оно логически вытекает из моей теории о наличии определенных существ, способных выпивать у своих сородичей всю кровь до последней капли — точнее, жизненные силы. Я убежден, что именно в этом суть старинных легенд о вампирах — Дракуле и иже с ним. Вы, должно быть, обращали внимание, что некоторые люди словно вытягивают из тебя жизненную энергию — обычно какие-нибудь меланхолики, нытики. Их тоже можно отнести к вампирам.
— И это что, относится ко всем существам? Мы все — вампиры?
— Ага, вот он, самый замечательный из всех вопросов! Вы видели кроликов? Видели, как резонируют их жизненные поля? Это потому, что у этих кроликов сексуальная привязанность. В таких случаях одно жизненное поле может, по сути, усиливать другое. Вместе с тем, мои исследования показывают, что и в межполовых отношениях присутствует значительный элемент вампиризма. Я впервые это заподозрил, когда занимался делом Джошуа Пайка, брэдфордского садиста. Помните, некоторые газеты так и звали его — вампир? Так вот, это была правда в буквальном смысле. Он пил кровь и поедал отдельные органы у своих жертв. Я изучал его в тюрьме, И он рассказывал, что каннибальские эти пиршества ввергали его в экстаз на долгие часы. Выслушивая эти рассказы, я измерял у него показатель лямбда — верите, он увеличивался более чем вдвое!
— А взять тех же каннибалов… — Карлсен так разволновался, что нечаянно капнул на книгу виски; вытер страницу рукавом. — В их племенах из века в век считалось, что съесть врага — значит, усвоить его качества: храбрость и так далее.
— Совершенно верно. Так вот, это пример того, что я называю негативным вампиризмом. Его цель — полное уничтожение жертвы. Но существует еще и позитивный вампиризм — скажем, в половых отношениях. Пытаясь завладеть женщиной, мужчина тянется к ней своей психической силой, стараясь поймать ее благосклонность. Но такую же точно силу, как вам известно, могут нагнетать и женщины! — Фаллада рассмеялся. — Вон, лаборантка у меня — просто идеальный субъект. Мужчин буквально пожирает. И вины ее в этом нет. В целом, девчонка просто прелесть — бескорыстная, помощница великолепная. Но отдельных парней просто магнитит: клеятся к ней, как мухи к липкой ленте. Ее показатель «лямбда» внесен сюда, — он кивнул на рукопись. — По нему видно, что она — вампирша. Но такой вот сексуальный вампиризм не обязательно деструктивен. Помните старый анекдот об идеальном браке садиста и мазохистки? Прямо-таки в точку…
Раздался звонок телемонитора. Звонил ассистент, которого сегодня Олоф уже видел.
— Тело доставлено, сэр. Начинать тест?
— Нет-нет. Я сейчас иду. — Фаллада повернулся к Карлсену. — Теперь вы увидите мои методы в действии.
В коридоре они посторонились, уступая дорогу двоим санитарам, катящим тележку. Они, проходя, поздоровались с Фалладой. В «Лаборатории С» ассистент Грей изучал через лупу лицо мертвой девушки. На высоком стуле сидел лысый человек средних лет, вольготно оперевшись локтями на стоящую сзади скамью. Завидев Фалладу, он встал.
— Сержант Диксон из Криминал-лаборатории. Капитан Карлсен. Какими судьбами у нас, сержант?
— У меня сообщение от комиссара, сэр. Он говорит, можно не упираться. Нам, в общем-то, удалось установить, кто это сделал. — Он кивком указал на тело.
— Как?
— Удалось снять с горла отпечатки пальцев. Карлсен посмотрел на девушку. Лицо у нее было распухшим, в синяках; на горле — кровоподтеки от душивших пальцев. Из-под сбившейся простыни виден был синий нейлоновый халат.
— Какой-нибудь рецидивист? — поинтересовался Фаллада.
— Нет, сэр. Тот самый парень, Клэппертон.
— Тот автогонщик?
— Вы о Доне Клэппертоне? — переспросил Карлсен.
— О нем, сэр.
— Он пропал в центре Лондона, во вторник вечером, — объяснил Фаллада, повернувшись к Карлсену. — Вы нашли его? — осведомился он у Диксона.
— Пока нет, сэр. Но у нас с этим быстро.
— Ну что, все-таки думаете приступать, сэр? — спросил ассистент.
— Да, безусловно. Хотя бы просто для проверки. Ну так что, — обратился он к Диксону, — когда все-таки Клэппертона видели в последний раз?
— Из дома он вышел примерно в семь, направлялся на детский праздник в «Уэмбли» — он там должен был вручать призы. На празднике он так и не появился. Двое подростков утверждают, что видели его где-то в половине восьмого в Гайд-парке, с женщиной
— И эта женщина была им убита через восемь часов в Путни? — с сомнением спросил Фаллада.
— Похоже на то, сэр. Может, на него что-то нашло. Носило без памяти, час за часом…
— В котором часу ваш космический вампир бежал из ИКИ? — спросил Фаллада у Карлсена.
— Часов, наверное, в семь. Вы думаете… Фаллада предостерегающе поднял руку.
— То, что думаю, я сообщу, когда осмотрим тело. — Он обратился к Грею: Я хочу показать капитану Карлсену, как мы тестируем на негативную жизненную энергетику. Давай-ка наведем аппарат вот на этого.
— Я, пожалуй, пойду, сэр, — Сказал Диксон. — Комиссар передал, что будет у себя до семи.
— Благодарю, сержант. Я сообщу ему результаты. Труп мужчины по-прежнему лежал на тележке у двери, теперь уже накрытый простыней. Тележку перекатили в другой конец лаборатории; Карлсен помогал, подталкивая сзади. — Вон в ту дверь, — указал Грей.
Они вошли в небольшую каморку, где стояла лишь одна скамья, над которой была подвешена машина, с виду чем-то напоминающая рентген. Карлсен помог ассистенту перегрузить тело на скамью. Стянув простыню, Грей бросил труп на тележку. Кожа у человека была желтой и пористой. На шее четко виднелся глубокий след от веревки. Один глаз был полуоткрыт; Грей закрыл его небрежным движением.
На стене возле скамьи крепился большой лямбдометр, на шкале были деления в миллионные доли ампера. По соседству находился телеэкран. Грей прикрепил один электрод к подбородку мужчины, другой сунул ему в рыхлую складку на ягодице. Стрелка измерителя слегка качнулась.
— Ноль-ноль четыре, — прочел Грей. — А он мертв почти уж двое суток.
Вошел Фаллада. Считав показания, он сказал Карлсену:
— Видите, этот человек тоже умер насильственной смертью.
— Да, но он сам наложил на себя руки. Его не пристукнули, не удушили.
— Может быть. А теперь вот этим аппаратом Бенца мы введем искусственное жизненное поле.
Он повернул выключатель, и из аппарата сверху полился тусклый голубой свет. Одновременно послышался набирающий высоту звук, вскоре ушедший за порог слышимости. Примерно через минуту стрелка лямбдометра плавно пошла вверх, дойдя через семь минут до отметки «10.3» — чуть ниже, чем у живого. В этом месте она задержалась.
— Выше, думаю, не поднимется, — рассудил Фаллада. Он повернул выключатель, и свет медленно угас. — Теперь пройдет около двенадцати часов, прежде, чем жизненное поле рассосется. И это несмотря на то, что во внутренностях уже началось разложение.
Грей отсоединил проводки. Переправить тело обратно на тележку ему помог Фаллада. Грей выкатил тележку и вскоре возвратился с телом девушки. Он откинул простыню, и тело подняли на скамью. Под нейлоновым халатиком на мертвой была твидовая юбка. С ноги свисали порванные колготки.
— Кто она такая? — поинтересовался Карлсен.
— Работала официанткой в шоферском круглосуточном кафе. Жила в полукилометре от работы.
Грей, не церемонясь, задрал на девушке юбку. Под ней ничего не было. Карлсен заметил, что бедра у мертвой в синяках и царапинах. Один электрод Карлсен присоединил к внутренней стороне бедра, другой — к нижней губе. Неожиданно Фаллада подался вперед; Карлсен ощутил его напряжение. Стрелка измерителя пошла вверх медленно и остановилась напротив «0.002».
— За семь часов поле упало на две тысячных миллиампера, — заметил Грей.
Фаллада потянулся к выключателю — затеплился голубой свет. Вскоре шум смолк, и наступила полная тишина. Стрелка медленно, словно на циферблате часов, дошла до «8.3». Через минуту, когда стало ясно, что выше она уже не двинется, Фаллада сказал: «Ну-ка», — и отключил аппарат. Почти сразу же стрелка лямбдометра начала падать. Фаллада с Греем переглянулись; Карлсен заметил, как по лицу Грея струится пот.
— Вы понимаете? — негромко спросил Фаллада, повернувшись к Карлсену.
— Не совсем…
— Не пройдет и десяти минут, как ее искусственное жизненное поле полностью растворится. Она его не держит.
Грей наблюдал за стрелкой.
— Мне случалось видеть поля с прободением. Но чтобы такое…
— Так что все это значит? — у Карлсена истощилось терпение.
Фаллада откашлялся.
— А значит это то, — ответил он, — что ее убийца — уж не знаю, кто он — выкачал ее жизненный потенциал настолько, что она теперь и поля не держит. Все равно что сплошь исколотая автопокрышка.
Карлсена подмывало задать еще один вопрос, но, как ни странно, он чувствовал сильное внутреннее сопротивление.
— Вы уверенье что нет иного способа «продырявить» поле?
— Мне, во всяком случае, он неизвестен, — угрюмо отозвался Фаллада.
Нависла тишина.
— Ну, так в чем дело? — подал голос Грей.
— Теперь, думаю, охота начнется вновь. — Фаллада взял Карлсена за локоть. — Пойдемте обратно ко мне в кабинет.
— Куда мне теперь? — спросил Грей.
— Возвращайся к тестам. Надо бы узнать, сильно ли пальцы давили на шею, и что именно от этого наступила смерть.
Возвратившись в кабинет, Карлсен взял недопитый стакан. Фаллада рухнул в кресло за письменным столом и нажал кнопку вызова. Раздался молодой женский голос: «Слушаю, сэр!».
— Скотленд-Ярд? Дайте мне мистера Перси Хезлтайна. — Вполоборота он повернулся к Карлсену. — Я так сразу и понял. Знаете, даже злорадство разбирает, насколько я прав.
— Так ли уж правы? Послушайте, я ведь видел, что произошло с тем юнцом Эдамсом. Она высосала из него вообще все, и он превратился в старика. Вы видели тело? — Фаллада кивнул. — Так вот, про эту девицу ничего подобного не скажешь. Она похожа на жертву обычного изнасилования. Ведь, наверно, существует и какое-то другое объяснение, почему жизненное поле у нее оказалось пробито?
Фаллада покачал головой.
— Нет. Вы никак не возьмете в толк. Начнем с того, что не ее поле. Жизненное поле содержится в какого-то рода резервуаре; вот он-то и пробит. Никто точно не знает, каков он из себя — некоторые из биологов утверждают даже, что человек, помимо материальной оболочки, имеет еще и нематериальную, и жизненное поле — свойство атомов такой оболочки, точно так же, как магнетизм — свойство атомов магнита. Представьте, допустим, мякоть апельсина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28