Хрустнул
нос, заплыл и второй глаз, почернели и вспухли скулы. Мальчишка
неистово бился, но короткие хлесткие удары достиг али цели. Вдруг пытка
прекратилась.
- Развяжите его, - бросил Мак и вытер окровавленный кулак о куртку
парня. - Не так уж и больно, а? Зато старшеклассникам будет на что
полюбоваться. Реветь прекрати! И дружкам в городе скажи, что их ждет.
- Может, его умыть? - спросил Лондон.
- Да ты что! Я старался, разукрашивал, а ты мне все хочешь
испортить. Ты думаешь, хирургу приятно резать людей?
- Не знаю, - бросил Лондон.
Пленного развязали, он беззвучно плакал.
- Вот что, парень, - обратился к нему Мак. - Не очень-то тебе и
досталось. Подумаешь, нос расквасили! Попади ты в другие руки, а не ко
мне - изуродовали бы! Так вот, передай своим приятелям: кто сунется -
тому ногу сломаем, а следующему - обе. Понял? Я сп рашиваю, понял?
- Понял.
- Ну то-то. Отведите его к дороге и пусть домой чешет.
Двое мужчин взяли мальчишку под руки, выволокли из палатки.
- Не выставить ли нам, Лондон, патрули, чтоб такие вот мальчишки с
ружьишками не шатались?
- Я этим займусь, - пообещал Лондон, а сам все смотрел и смотрел
на Мака, и глаза его выражали ужас. - Тебе жестокости не занимать.
Понятно, когда в раж войдешь, но ты-то был спокойнешенек.
- Вот именно. Это труднее всего дается, - устало сказал Мак. На
губах еще играла холодная усмешка. Он стоял не шелохнувшись, пока
Лондон не вышел, а потом сел на матрац, обхватил колени руками. По
всему телу у него прошла дрожь. И без того бледное лицо посерело. Джим
здоровой рукой взял друга за запястье.
- Не будь тебя рядом, я б не смог так, - устало произнес Мак. - А
ты, похоже, вообще без нервов. Стоял, смотрел. И хоть бы что.
Пальцы на запястье Мака сжались.
- Не терзай ты себя, - тихо сказал Джим. - Ты не перепуганного
мальчишку бил, ты дело наше спасал. Надо было опасность ликвидировать,
и ты прекрасно справился. Спокойно и хладнокровно. Как и с любым другим
заданием. Так что не терзай себя.
- Надо было б ему хоть руки развязать, прикрылся б малость или
двинул бы меня разок-другой.
- Хватит об этом! - повторил Джим. - Это лишь звено в цепи. А
сочувствие врагу еще хуже страха. Ты и вправду был, как хирург. Провел
операцию, только и все го. Если б не рана, я б вместо тебя все
проделал. А вы пусти мы его к ребятам...
- На клочки б разорвали, - признал Мак. - Надеюсь, больше они
никого не поймают. Второй раз у меня рука не поднимется.
- Поднимется, и еще не раз! - уверил его Джим.
- Ну, Джим, ты целишь дальше меня. Боюсь я таких людей, встречал
раньше. Господи, как же я их боюсь. А ты, Джим, меняешься на глазах. Ты
прав, лишь холодное сердце победит злобу. Так уж считается. Я знаю. И
все же, боже милостивый! Людям это не присуще, поэтому я и боюсь тебя.
- Я хотел помогать тебе. А ты, из добрых чувств, меня все берег, -
негромко заговорил Джим. Он встал, подо шел к ящику, уселся. -
Неправильно это. Ну, а потом меня
ранило. И пока я болтался без дела, я вдруг осознал свою силу. Я сильнее тебя. Мак.
Сильнее всех на свете. Потому что двигаюсь к цели по прямой, а вам мешают женщины,
курево, выпивка, приходится думать о крове и пище, - глаза у Джима холодно блестели,
точно камушки в воде. Я хотел помогать тебе. Мак. Но теперь наоборот: ты будешь
помогать мне. Нужно объединить силы. В себе силы я уже чувствую.
- Спятил ты! - бросил Мак. - Рука болит? Может распухла? Может,
заражение началось, вот и заговариваешься.
- Не выдумывай. Мак, - спокойно остановил его Джим. - Я вовсе не
спятил, в здравом уме. Пойди позови Лондона, мне нужно с ним
поговорить. Озлоблять его не стану, но ему придется выполнить кое-какие
указания.
- Может, ты и не спятил, Джим. Но не забывай, что Лондона выбрали
главным. Он всю жизнь в вожаках. Начнешь ему указывать, он тебя
растерзает. - Мак с сомнением взглянул на Джима.
- Иди и передай мою просьбу.
- Ну, вот что...
- Мак, делай, как сказано. Тебе же лучше.
Они услышали басовитый рык, который перерос в высокий истошный вой
- пожарная сирена. Тут же к ней присоединилась еще одна, потом еще.
Сирены то стихали, то взвывали вновь.
- Это Сэм! - воскликнул Мак. - Сумел-таки!
Джим с трудом поднялся.
- Сиди-ка здесь, - посоветовал Мак.-Ты еще очень слаб.
- Сейчас увидишь, как я слаб! - недобро усмехнулся Джим, вышел из
палатки, Мак последовал за ним.
К северу над верхушками деревьев чернело усыпанное звездами небо.
Чем ближе к Торгасу, тем все больше оно светлело от городских огней. А
влево от города над стеной деревьев высился красный купол нового
пожарища. Вой сирен то сливался, то разделялся: од на не успевала
затихнуть, как вступала другая.
- Сейчас-то мигом приехали, - заметил Мак.
Из палаток вылезали люди, таращились на зарево. Над кронами
деревьев уже показались языки пламени, зарево росло, ширилось.
- Хорошо занялось, - кивнул Мак. - Даже если и по тушат, дом уже
не спасти. Водой такое пламя не залить, без огнетушителей не обойтись!
К ним торопливо подошел Лондон.
- Поджег-таки! - крикнул он. - До чего ж злобный человек! Я не
сомневался - подожжет, непременно подожжет! Ничего, черт, не боится!
- Что ж, если вернется, он нам пригодится, - спокойно сказал Джим.
- Как это - пригодится? - удивился Лондон.
- А так: раз человек способен такой пожар устроить, он и на другое
способен. Эх, как весело горит. Пойдемте ка в палатку, Лондон, кое о
чем нужно потолковать.
- Он хочет сказать...- вступил было Мак.
- Я сам скажу то, что хочу. Заходите, Лондон. Джим прошел первым,
уселся на ящик.
- Что еще за фокусы? - рявкнул Лондон.- О чем это нам толковать?
- Мы терпим поражение, и все потому, что нет твердой руки. Почему
спалили сарай у Андерсона? Потому что стража ненадежная, им на приказ
наплевать. Почему дока умыкнули? Потому что его телохранителя не
оказалось рядом.
- Верно. Ну что ж нам делать?
- Нужна настоящая власть, чтобы все приказы неукоснительно
выполнялись, - продолжал Джим. - Люди ведь сами вас выбрали, верно? Так
что хотят они того или нет, а распоряжения должны выполнять безропотно!
- Джим! Но это ж нереально! Да народ попросту по другим округам
разбежится.
- Вернем силой. Где ружье?
- Вон лежит. На что оно тебе?
- Это и есть власть! - отрезал Джим. - Хватит повторять ошибки!
Пора их исправлять!
Лондон подошел к нему вплотную.
- Что значит "пора исправлять"? Смотри, парень, доиграешься!
Джим не шелохнулся. Молодое лицо застыло резной маской, лишь
насмешливо подрагивали уголки губ. Самоуверенный взгляд остановился на
Лондоне.
- Садитесь, Лондон. Наденьте рубашку, - мягко про говорил он.
Лондон недоуменно взглянул на Мака.
- Он что - рехнулся?
Мак отвел взгляд.
- Не знаю.
- Ты тоже сел бы, - предложил Джим. - Минутой раньше, минутой
позже - не все ли равно.
- Что ж, сяду.
- Ну вот и ладно. Хотите - гоните меня в шею из лагеря, ваше
право. В тюряге мне место всегда найдется. А хотите - я останусь,
только дайте мне сдвинуть забастовку с мертвой точки.
Лондон вздохнул.
- Как мне все осточертело! Со всех сторон только беды и жди.
Сейчас я тебе покажу, где раки зимуют, от горшка два вершка, а туда
же... Пока здесь главный я.
- Именно поэтому я буду передавать приказы через вас, - подхватил
Джим. - Поймите меня, Лондон, мне не власти охота, а дела. Я хочу лишь
сдвинуть забастовку с мертвой точки.
Лондон безнадежно покосился на Мака.
- Что скажешь? Куда этот парень надумал забастовку двинуть?
- Не знаю. Это у него, может, заражение крови началось, бредит -
так я считал раньше. А теперь вижу - дело говорит! - Мак даже
рассмеялся, но натужно, его никто не поддержал.
- Джим рассуждает как русский большевик, - сказал Лондон.
- Неважно, как рассуждаю, важно, как поступаю, парировал Джим. -
Ну, вы меня выслушаете?
- Да что с тобой поделаешь, валяй.
- Так вот, завтра мы в пух и прах разнесем
предателей-"подменщиков". Выберите самых боевых ребят. Дайте им
дубинки. Поедем в машинах, по две в ряд. Легавые, возможно, выставят
патрули на дорогах, возможно, перегородят дороги. Нельзя, чтоб нас
остановил и. Если будут заграждения, первая машина сшибает их, люди
пересаживаются во вторую и едут дальше. Ясно? Все должно у нас
получиться. Не выйдет - считай, что мы и не начинали никакой
забастовки.
- Ты будешь командовать, а мне каково ребятам в глаза смотреть? -
спросил Лондон.
- Не хочу я командовать, не хочу на виду быть. Ребята ничего и не
заподозрят. Я шепну, а вы уж и скомандуете. А сейчас первым делом надо
послать людей на пожарище, пусть разведают, что и как. Завтра, боюсь,
нам придется туго. И зачем только Сэм все это затеял! Впрочем, после
драки кулаками не машут. Сегодня ночью придется усилить охрану лагеря.
Они непременно постараются отомстить, учтите. Охрану выставить в две
цепи и чтоб сообщались друг с другом. Потом в нашу стачечную "полицию"
мне потребуется чело век пять. Они вправят мозги тем, кто либо уснет на
посту, либо удрать захочет. Выберите мне самых отчаянных.
Лондон с сомнением покачал головой.
- То ли по шее тебе надавать, то ли послушать - сам не знаю. С
этой забастовкой хлопот полон рот.
- Пока размышляете, выставили бы охрану. Думается, уже ночью
"хлопоты" начнутся.
- Что ж, парень, я, пожалуй, рискну.
Он вышел. Мак все не отходил от сидящего на ящике Джима.
- Как у тебя рука?
- Наверное, зажила. Больше не болит.
- И что это на тебя нашло? - продолжал Мак. Я чувствовал, что-то
неладно.
- В такой заварухе, как наша, многому учишься. Видишь вдруг, сколь
велики у нас силы и сколь мала отдача. Наша забастовка тому пример! И
уже не усидишь спокойно, засучиваешь рукава и сам берешься за дело. В
такие-то минуты и хочется власти, - глаза у Джима вдруг закатились.
- Что с тобой? -крикнул Мак.
- Голова кружится, - пробормотал Джим и мешком свалился с ящика.
Мак втащил его на матрац, под ноги подложил ящик. По лагерю
переливчатым ручейком бежал разноголосый и неумолчный говор. Мимо
палатки спешили люди. Снова завыли сирены, волной набежали голоса за
стеной, но вол ной спокойной, ленивой - пожарные машины отбывали
восвояси. Мак расстегнул Джиму рубашку, принес ведро с
водой - оно стояло в углу палатки, - побрызгал приятелю на лицо и шею.
Джим открыл глаза, уставился на Мака.
- Голова кружится, - грустно повторил он. - Жаль, дока нет, он бы
таблетку какую дал. Как, по-твоему, Мак, он вернется?
- Не знаю. Тебе полегчало?
- Да просто голова кружится, и все. Но, похоже, на сегодня я
отстрелялся. Пора отдохнуть малость.
- Конечно. Тебе поспать бы не мешало. А я схожу на кухню, может,
бульона раздобуду. Бульон тебе сейчас в самый раз. Ты лежи пока, я
мигом.
Джим, нахмурившись, созерцал палаточный купол. По думал вслух:
"Неужели, кончилось? По-моему, нет. Хотя кто знает". Глаза сами собой
закрылись, и он уснул.
Пришел Мак, принес бульон, поставил миску прямо на землю. Убрал
ящик из-под ног Джима, сел на край матраца, глядя на неспокойное лицо
спящего.
Выражение его то и дело менялось. Вот Джим ощерился, видно, во рту
у него пересохло. Сомкнул губы. Нервно задергалась щека. Снова с
великим трудом разлепились губы, Джим пытался заговорить, но лишь
промычал. Мак накрыл друга старыми одеялами.
Вдруг огонек в лампе нырнул с фитиля вниз и тьма враз заполонила
жилище. Мак вскочил, отыскал узкогорлую бутыль с керосином. Отвинтил
колпачок на боку лампы, залил керосин, и вновь замаячил желтый язычок,
потом раздвоился, словно раскрыла крылья огненная бабочка.
Снаружи неспешно прошагал патруль. Далеко на шоссе прогрохотали
грузовики, спешащие в дальний рейс. Мак снял лампу с шеста, поставил на
землю подле матраца. Из кармана брюк извлек пачку сложенных вдвое
листков, помятый конверт с маркой и огрызок карандаша. Разложив листки
на коленях, он медленно, крупным детским почерком начал:
"Дорогой Гарри!
Ради бога, помоги. Вчера ночью умыкнули нашего дока, я уверен, сам
бы он не ушел, не из тех. Однако его нет. В этой долине хозяйчики
держатся друг за дружку. "Бдительные" бдят денно и нощно. Нам нужны
еда, лекарства, деньги. Дик - молодчина, очень много делает, но если не
получим дополнительной помощи, наше дело труба. В жизни еще не встречал
такого единства у хозяев. Человека три заправляют в округе буквально
всем. Не исключено, что Дик сейчас за решеткой.
Джим растет не по дням, а по часам. Я по сравнению с ним козявка.
Завтра, наверное, нас попрут с этого участка. Эти Б. сожгли хозяйский
амбар, и хозяин, конечно, ярится. Без дока Бертона санитарное
управление вышвырнет нас отсюда в два счета. Придумай что-нибудь! За
нами с Джимом настоящую охоту устроили. На всякий случай нужно
подыскать нам замену.
Я не прошу, я вопию о помощи. Наши сторонники боятся и нос
высунуть, но это еще не самое страшное..."
Он достал еще один листок.
"Ребята начинают огрызаться. Ты знаешь, как переменчиво у них
настроение. Завтра поутру они могут пойти и спалить городскую управу, а
могут удрать в горы и отсиживаться там с полгода. Ради всего святого,
Гарри, оповести всех, что срочно нужна помощь. В ыгонят нас отсюда, и
нам негде будет приткнуться. Собираемся пикетировать долину на машинах.
Иначе не поймешь, что и где творится.
Ну, прощаюсь. Письмо это передаст Джек. Ради бога, помоги нам.
Мак".
Он перечитал письмо, подправил буковку, сложил листки, сунул в
замусоленный конверт. Адресовал письмо "господину Джону Г. Уиверу".
Снаружи раздался оклик часового
- Кто идет?
- Лондон.
- Проходите.
В палатку вошел Лондон. Посмотрел спящего Джима.
- Я, как он сказал, выставил охрану
- Вот и славно. А он вконец умучился. Жаль, дока нет. Что-то не
нравится мне у Джима плечо. Говорит, не болит, дурачок, сам всегда на
рожон лезет. - Мак снова повесил лампу на шест в середине палатки.
Лондон уселся на ящик.
- Какая его муха укусила? - беззлобно спросил он. То, знай себе,
болтает впустую, то вдруг - раз, меня пинком под задницу, сам
распоряжаться начал.
Глаза у Мака засветились гордостью.
- Никак не возьму в толк. Уж кого только не повидал, всяк
по-своему с ума сходил, а такого не видывал. Ведь тебе, Лондон,
пришлось подчиниться. Я подумал было сна чала, что парень просто
рехнулся. Может, так оно и есть. А где твоя невестка?
- Я их с сыном в свободную палатку определил.
- А где ж ты нашел свободную? - вперил в него взгляд Мак.
- Ночью, видно, кто-то из ребят деру дал.
- А вдруг это палатка тех, кто в охране?
- Нет. Я прикинул, вроде беглые есть.
Мак потер кулаками глаза.
- Пора, самая пора. Трудно нашу жизнь выносить. Вот что, Лондон,
мне нужно письмецо отправить, так я тишком туда и обратно, заодно
разведаю, что да как.
- А почему б тебе из ребят кого-нибудь не послать?
- Видишь ли, это письмо непременно должно дойти. Надежнее самому
отправить. Не бойся, не поймают, не впервой от слежки уходить.
Лондон сосредоточенно разглядывал свои большущие ладони.
- Это письмо... к твоим красным дружкам? - спросил он.
- Да, ты угадал. Прошу помощи, чтоб наша забастовка не
захлебнулась.
Лондон смущенно продолжал:
- Мак... вот... о красных всегда говорят, что они сволочи... Мне
что-то не верится, а Мак?
Мак тихо засмеялся.
- А это уж как посмотреть. Если у тебя тридцать тысяч акров земли
и миллион долларов, красные для тебя, конечно, сволочи. А если ты
простой рабочий парень, то для тебя это ребята, которые хотят, чтоб ты
по-человечески, а не по-свински жил. Ты ведь все сведения из газет
черпаешь, а газеты - в руках тех, у кого и земля, я деньги. Потому-то
мы и сволочи, ясно? Вот встретил ты нас, сам видишь, кто мы. Голова на
плечах есть, вот и решай.
- Хоть вы и красные, я ж с вами сработался. А ведь и до вас я
нашего брата собирал и вел.
- Вот именно! - загорелся Мак. - Вот именно! Ты всегда их вел. Ты
сам из работяг, но в тебе есть жилка вожака.
На что Лондон просто ответил:
- Что я говорил, то ребята и делали. Никогда поперек не шли.
Мак придвинулся ближе, положил руку Лондону на колено и тихо
заговорил.
- Вот что. Похоже, на этот раз мы проиграли. Но забастовка наша
шуму наделала, может, на хлопке все тихо мирно сладится. Газеты сейчас
пишут, что мы только сеем смуту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31