Боб нахмурился.— Почему об этом не говорится в руководстве?— Потому что парень, который его написал, кретин.Боб несколько секунд смотрел на Хосе, потом улыбнулся.— Что ж, к этому нечего добавить.— Конечно, нечего. Если не спрашивать, почему он получил эту работу. — Хосе тоже улыбнулся. — Кстати, если не ошибаюсь, его все-таки уволили, но те, кто здесь распоряжается, посчитали, что все программисты обязаны знать процедуру, и потому не побеспокоились внести поправку в руководство.Боб вздохнул.— Тяжело начинающим, верно?— Потому тебя и сажают рядом со стариком, — Хосе недавно стукнуло аж целых тридцать два года. — Ну, а теперь догадайся, какую модель тебе нужно загрузить.Боб поднял голову, озадаченно взглянув на старшего товарища.— Что?.. Откуда мне...— Это прямо здесь.Боб указал на примечание, напечатанное мелким шрифтом в правом нижнем углу должностного расписания Боба.Боб нахмурился:— А я-то думал, что это последний код в процедуре.— Похоже, но на самом деле после кода RB-34h-Z ты должен добавить подстрочный индекс.— Тогда почему они... Нет, забудь об этом, — Боб вздохнул. — Ты был прав, старина, считается, что каждый работающий здесь программист знает это, так?Хосе кивнул.— Должностные расписания — это матрицы. Они просто добавляют индекс и переправляют тебе.Боб развел руки и покачал головой:— Что ж, теперь я знаю. Спасибо, Хосе.— Всегда готов помочь, — Хосе снова сдержал улыбку. — В следующий раз сразу зови меня.Он вернулся на свое место, сопровождаемый улыбкой Боба. Посмотрел на свой пустой экран — ничто так не помогает решить свои проблемы, как помощь другим, перед которыми встали свои.Удовлетворенно вздохнув, он напечатал: «Копирование мозга».
Экран ответил: «Загрузка черепной коробки».
Хосе потратил каких-нибудь десять минут, чтобы проделать все необходимые действия, нажал клавишу «исполнять» и с улыбкой откинулся в кресле, глядя на экран, чтобы убедиться, что все идет нормально.И все прошло безупречно. Час спустя на экране возникла надпись: «Конец копирования».
Ее сменил вопрос: «Записать?»
Хосе довольно кивнул. Программа была воспринята без сучка и задоринки.Программист набрал «Да», и компьютер подал серию электрических импульсов в расположенный в нижней комнате большой кристалл, превращая только что скопированную электронную матрицу в постоянный элемент будущего мозга. После подробной процедуры программа становилась неподвластной любым стихиям: наводнению, огню, землетрясению и электромагнитным полям любого напряжения. Единственное, что теперь способно стереть программу, — электрический разряд такой силы, что весь мозг превратится в груду шлака. На экране засветилось: «Запись закончена».
Хосе улыбнулся и напечатал: «Извлечь мозг».
В производственной лаборатории по этой команде извлекут мозг из полусферы, чтобы подготовить к дальнейшей эксплуатации.И тут Хосе вспомнил о Декларации.Когда он начал копирование, она сохранялась в записи.И теперь превратилась в неотъемлемую часть базовой оперативной программы робота.Хосе невидящим взором уставился в экран, чувствуя, как что-то сжимается у него внутри. Программа введена в мозг навечно. Он не может извлечь Декларацию.Новый мозг потерян.И работа тоже.Хосе продолжал смотреть на экран, чувствуя, как весь цепенеет. Глава первая — Ну, хорошо, почему мы должны тащить эти мешки на себе? Мы можем оставить одежду в шкафу и телепортировать смену каждое утро.— Нельзя так безалаберно использовать нашу силу, — строго указала Гвен. — Этим мы подаем плохой пример детям. И все равно замызгались бы.— К тому же, папа, — добавил Магнус, — для этого нужны усилия. Неужели ты намерен перенапрягаться каждое утро, когда твой дар только-только народился?— Откровенно говоря, я как раз собирался делать это, — ответил Род, — и вообще предпочел бы телепортацию вместо таскания мешка за двадцать миль. Но мама права: прибережем магию для того, чего нельзя достичь обычными методами. Хотя я часто вижу, как кастрюли вибрируют со сверхзвуковой скоростью, сбрасывая грязь, потому что мы не жаждем драить их щеткой, — он повернулся и сердито посмотрел на Джефри. — Перестань смеяться над отцом! Довольно того, что ты убираешь стол при помощи телекинеза!Джефри попытался надуться, но его переполняло возбуждение, и поэтому он только озорно улыбнулся.— Да это ради забавы, папа, и быстрее к тому же. Что тут плохого?— А это похоже на хвастовство, — объяснил Род. — Ты рисуешься, а если бы тебя увидел неэспер, он испытал бы зависть. А из подобных чувств и рождается охота на ведьм.— Тогда почему ты разрешил мне баловаться с Даром, папа? — спросил Джефри.— Потому что рядом нет неэсперов, а для тебя это хорошая практика: каждый день ты увеличиваешь количество вещей, которые поднимаешь одновременно.— Посочувствуйте бедной женщине, которая должна следить за тобой и подхватывать все, что ты роняешь, — напомнила Гвен.Корделия обняла мать.— Бедная женщина, которая всегда должна предостерегать нас от глупостей. Но ведь замечательно, мама, что ты помогаешь нам в игре!— Неплохо сказано, — улыбнулась довольная Гвен. — Спасибо, дочь, — она посмотрела на мужа со значением. — Они все доказали, что способны переносить предметы одной лишь мыслью.— Пожалуй, — вздохнул Род, — так что есть смысл запаковать одежду. От нее всегда такая суматоха в последний момент.— Неужели всегда? — Магнус лукаво улыбнулся. — А когда раньше мы отправлялись на каникулы, папа?— Ну, мы ездили к Романовым...— Как оказалось, охотиться на злого колдуна, — напомнила Гвен.— Еще было океанское плавание, когда мы учили вас, дети, ходить под парусом.— ...и началась страшная буря, и нас отнесло к острову, на котором злой колдун творил свои чары, чтобы поработить страхолюдов, — напомнил Грегори.— Ну, была еще небольшая образовательная поездка на юг — в поисках источника странных камней, которые вы, дети, нашли...— И все кончилось открытием непреднамеренного колдовства, — напомнила Корделия.— Ну, это только крестьянин действовал непреднамеренно, моя дорогая, но не футуриане, стоявшие за ним.— Однако вряд ли это можно назвать отдыхом, — заключил Джефри и улыбнулся. — Хотя мы и получали удовольствие.Глаза Корделии загорелись, и она начала приплясывать, вспоминая.— Хватит, — приказал Род. — Больше никогда не буду доверять музыке.— В таком случае, — послышался у него в ухе голос Фесса, — ты тем более должен быть готов нести одежду в мешке.Род нахмурился.— Есть какие-нибудь особые причины для подслушивания? Тебе полагается, как доброй старой лошади, жевать свой овес в стойле. Или, во всяком случае, как настоящей лошади.— Ни одного неэспера в конюшне нет, Род. Но я думаю, что ты просто упрямишься, когда разговор заходит о том, чтобы взвалить на плечи мешок.Род поморщился.— Тебе хорошо, ты — стальной. А нам, созданиям из бренной плоти, каково? Когда мы устанем, ты понесешь все наши мешки!— Итак, мы все согласны тягать мешки? — спросила Корделия.Род застыл, не зная, что на это ответить.— Ну, все готово, — Гвен затянула узел, взвесила мешок в руке и бросила Роду. — Пошли, супруг.Род натянул поводья перед тем, как въехать в лес, и повернулся назад, прощаясь со своим домом. Когда-то это был коттедж, но теперь его так не назовешь: слишком много помещений пришлось пристроить. Точнее, их пристроили эльфы-шабашники.— Все в порядке, супруг, — мягко проговорила Гвен.— Поехали, папа! — потянула отца за руку Корделия.— Не стоит волноваться, Род, даже если в твое отсутствие произойдет чрезвычайное происшествие в масштабах всего государства, — послышался в ухе Рода тихий вкрадчивый голос Фесса. — Королевский ковен отыщет тебя в секунды, если ты понадобишься.— Знаю, знаю. Но я не проверил, погашен ли огонь в камине...— Я проверил, — быстро отозвался Магнус, — пожарников вызывать не придется.— ...и закрыты ли двери...Корделия на мгновение зажмурилась, потом открыла глаза и улыбнулась.— Теперь наверняка закрыты, папа.— И закрыты ли шкафы...Грегори несколько мгновений смотрел в пространство, потом сказал:— Один ты пропустил, папа. Теперь он закрыт на два оборота ключа.— А если еще что-то упущено, за этим присмотрят эльфы, — твердо подытожила Гвен, беря супруга за руку.— Никто не попытается нарушить покой нашего жилища: все в округе знают, что за ним присматривает легион эльфов, — заверил Рода Грегори.Гвен кивнула и ласково позвала:— Пошли, супруг. Наш дом в полной безопасности, пока мы отсутствуем.— Знаю, знаю. Я слишком беспокойный человек.Но Род еще несколько мгновений смотрел на дом, едва заметно улыбаясь. Гвен встретилась с ним нежным взглядом, потом повернулась и тоже мысленно попрощалась с коттеджем, положив голову на плечо мужа.Род с грустной улыбкой повернулся к жене:— Неплохо мы справились, верно?Глаза Гвен блеснули, и она кивнула в знак согласия:— Дом подождет нашего возвращения. Идем, супруг, пусть он отдохнет. * * * — Ты молчалив, милорд, — заметила Гвен.— Разве это так необычно? — удивился Род.— Нет, — осторожно ответила Гвен, — но обычно ты более разговорчив...— Ты хочешь сказать, что я обычно молчу, когда сердит?— Нет, я не имела в виду что-нибудь...— Мне просто казалось, что я умею слушать.— Да, конечно! — Гвен схватила его за руку, в которой он держал повод. — Когда мне нужно, ты охотно слушаешь. Но я чувствую себя одинокой, когда ты погружаешься в мысли, которых я не понимаю.— Глупышка! Помолчи со мной немного! — и он крепче обнял любимую.Она замолчала, прижалась к нему, провожая затуманенным взором детей, которые стайкой мотыльков порхали над полем вдоль дороги; изредка до супругов доносился их смех, похожий на звон колокольчиков. Потом Гвен посмотрела на возвышающийся впереди лес и сказала:— Я молчу, милорд, но знаю, что в эту минуту ты думаешь не обо мне.Через несколько секунд она услышала его негромкий смех.— Неужели ты так эгоистична, что не позволяешь мне подумать о чем-то другом?Услышав этот смех, Гвен слегка успокоилась.— Я радуюсь твоим мыслям, но есть радостные мысли и есть мрачные размышления. Почему тебя посещают темные мысли, милорд?Род вздохнул:— Я думаю о прошлом, дорогая. Стараюсь вспомнить, сколько времени у меня не было по-настоящему нормального отпуска. Конечно, пока я оставался холостяком, у меня возникали периоды вынужденного безделья между работами. Но их тоже нельзя было бы назвать каникулами. Интересно узнать твое мнение, можно ли считать отпуском наш медовый месяц?Гвен улыбнулась и поудобней устроилась рядом с мужем.— Может быть, его можно засчитать, хотя тогда перед нами были поставлены трудные задачи. Мы узнавали друг друга по-новому и удивлялись этому узнаванию. Но потом несколько месяцев ты был отстранен от общения с королем и королевой. Я ждала рождения Магнуса, а ты затеял строить наш дом...— Да, и эльфы показывали мне, как это делать. Я все еще считаю, что, в основном, дом построили они...Гвен поторопилась заговорить о другом: не стоит объяснять строителю-дилетанту, что в действительности удерживало камни в кладке, пока эльфы готовили раствор.— А потом первый год жизни нашего первенца, пока Их Величества не призвали тебя снова и постарались заделать трещину, возникшую между вами...— Насколько помню, это я заделывал трещину. А они нашли для меня дело. Правда, после этого благодарные монархи уже старались не расширять ее. Когда война закончилась, августейшая чета, как тебе хорошо известно, моя дорогая, просила меня совершать небольшие поездки для сбора информации, советовалась о том и этом...— Может, отчасти это потому, что мы живем недалеко от них.Род вздохнул.— Наверное, ты права. Нужно уехать подальше, чтобы расслабиться, — он удивленно осмотрелся. — Кажется, мы уже это сделали. Когда мы успели въехать в лес?Небо над ними закрыла густая листва высоких старых деревьев, обладателей толстых стволов и грубой коры. Тут и там уходили ввысь могучие ветераны местной флоры, окруженные многочисленными побегами-юнцами, радующими глаз ярко-зелеными листочками. Кроны шелестели, и солнечный свет, изредка пробивавшийся сквозь нависший полог, казался неярким, как непочищенное столовое серебро. Род и Гвен задрали головы. Картина, открывшаяся взору, взволновала их до глубины души, они чувствовали, как сердца их расширяются и устремляются к открытости......пока поток солнечных лучей на мгновение не заслонило четырехфутовое тельце, заливавшееся счастливым смехом, а за ним пролетел на метле, радостно выкрикивая мрачные пророчества, юный преследователь.— Дети! — воскликнула Гвен, и Джефри застыл в воздухе, потом свернул к ближайшему дереву. Корделия опустилась на землю, стараясь спрятать метлу за спину; в то же время соседний вяз, казалось, дрогнул, заколебался, потом снова стал неподвижным, но его ствол чуть расширился. При этом Джефри исчез.— Не испытывай мое терпение, сын, я знаю, что ты здесь, — строгим голосом проговорила Гвен, — а ты знаешь, что нарушил правила. Выходи из вяза, в котором спрятался.— Он ничего не мог поделать с собой, мама! — воскликнула Корделия. — Я прыгнула на него и... — Гвен бросила на дочь сердитый взгляд, и Корделия прикусила язык.— Заступничество сестры тебя не спасет, — сообщила Гвен вязу, — ты не должен летать в лесу. Выходи!Наступило напряженное молчание, и Род уже собирался сказать, что ведь в конце концов никто не пострадал и не такое уж это серьезное нарушение (хотя понимал, что не нужно выступать в поддержку озорства), как Джефри избавил отца от этой дилеммы, выйдя из дерева. Голова опущена, плечи сгорблены, но он предстал перед родителями в собственной ипостаси, а не в образе этакого дриадца. Вяз снова стал тоньше.Род слез со спины Фесса и приготовился прочитать строгую нотацию, но потом решил предоставить это занятие Гвен. Он неожиданно почувствовал, что устал.Гвен осталась верхом, сердито глядя на сына сверху вниз.Джефри не отводил взгляда.Лицо Гвен, казалось, окаменело.Джефри какое-то время выдерживал взгляд матери, но потом начал ерзать.Гвен ждала.— Ну, ладно, — выпалил Джефри, — я неправильно поступил! Ты часто говорила нам, что не следует летать в лесу, а я не послушался.— Начало многообещающее, — неумолимо продолжила Гвен, — интересно, каким будет окончание?Джефри какое-то время смотрел в глаза родительнице, но было видно, что озорник постепенно теряет решимость. Наконец он опустил глаза и прошептал:— Прости, мама.— Еще лучше, — заявила Гвен. — Ты снова будешь это делать?— Нет, мама.— Почему?— Потому что ты не разрешаешь.— Нет, это не годится. Конечно, хорошо, что ты помнишь, но этого недостаточно! Почему я запретила тебе летать в лесу?— Потому что я могу разбить голову о ствол, — ответил Джефри тихо, однако потом снова вызывающе посмотрел на Гвен. — Но ведь такого со мной никогда не случалось!Гвен продолжала сурово смотреть на сына.— Ладно, — Джефри снова опустил глаза, — ну, было один раз, два года назад. Я тогда потерял сознание... И три года назад, когда я вернулся домой малость оглушенный. Но ведь я тогда был маленьким!— Конечно, теперь ты летаешь лучше. Наверняка, Джефри, ты способен прицелиться и боднуть ствол точно в центр.— Я совсем не ударяюсь о деревья! — Джефри с обидой выпятил подбородок. — Я накопил большой опыт пикирования, мама!— Точно, — согласился Род, — наш сын так наловчился, что теперь легко может расплющить свою голову в лепешку.— Нет! Я могу проскользнуть между сучьями, как угорь!— Какой кошмар! — Род наглядно представил себе стаю летающих угрей, проносящихся по небу. — Но все равно устраивать высший пилотаж между сучьев опасно для тебя.Джефри раздраженно закатил глаза.— Неужели ты не можешь быть серьезным, папа?— Думаю, тебе не понравится, если он станет серьезным, — заверила Гвен мальчика. Но Род лишь пожал плечами.— Я и так серьезен, — он наставил палец на Джефри. — А за то, что ты усомнился в этом, пойдешь пешком до самого замка.Джефри посмотрел на отца, и Род неожиданно почувствовал, что тело мальчика готово устремиться вверх. Но за мгновение до того, как сын собрался взлететь, Верховный Чародей успел выдать свой мысленный импульс.Джефри нахмурился, как будто что-то у него пошло неправильно. Лицо его напряглось от усилий. Род почувствовал, как энергия левитации мальчика сталкивается с его телекинетической силой, и удвоил собственные усилия. Но тут Гвен спешилась, и Род с удовлетворением почувствовал, как она присоединилась к нему. Теперь можно было чуть расслабиться.Но Джефри не уступал. Лицо его покраснело, плечи согнулись от внутреннего напряжения.Гвен прислонилась к Роду, не проявляя ни малейших признаков усталости от мысленного соревнования с сыном.Джефри отказался от продолжения борьбы, во взгляде его появилось покорное выражение.— Вы сговорились против меня!— Нет, мы просто выработали общие правила и условия наказания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Экран ответил: «Загрузка черепной коробки».
Хосе потратил каких-нибудь десять минут, чтобы проделать все необходимые действия, нажал клавишу «исполнять» и с улыбкой откинулся в кресле, глядя на экран, чтобы убедиться, что все идет нормально.И все прошло безупречно. Час спустя на экране возникла надпись: «Конец копирования».
Ее сменил вопрос: «Записать?»
Хосе довольно кивнул. Программа была воспринята без сучка и задоринки.Программист набрал «Да», и компьютер подал серию электрических импульсов в расположенный в нижней комнате большой кристалл, превращая только что скопированную электронную матрицу в постоянный элемент будущего мозга. После подробной процедуры программа становилась неподвластной любым стихиям: наводнению, огню, землетрясению и электромагнитным полям любого напряжения. Единственное, что теперь способно стереть программу, — электрический разряд такой силы, что весь мозг превратится в груду шлака. На экране засветилось: «Запись закончена».
Хосе улыбнулся и напечатал: «Извлечь мозг».
В производственной лаборатории по этой команде извлекут мозг из полусферы, чтобы подготовить к дальнейшей эксплуатации.И тут Хосе вспомнил о Декларации.Когда он начал копирование, она сохранялась в записи.И теперь превратилась в неотъемлемую часть базовой оперативной программы робота.Хосе невидящим взором уставился в экран, чувствуя, как что-то сжимается у него внутри. Программа введена в мозг навечно. Он не может извлечь Декларацию.Новый мозг потерян.И работа тоже.Хосе продолжал смотреть на экран, чувствуя, как весь цепенеет. Глава первая — Ну, хорошо, почему мы должны тащить эти мешки на себе? Мы можем оставить одежду в шкафу и телепортировать смену каждое утро.— Нельзя так безалаберно использовать нашу силу, — строго указала Гвен. — Этим мы подаем плохой пример детям. И все равно замызгались бы.— К тому же, папа, — добавил Магнус, — для этого нужны усилия. Неужели ты намерен перенапрягаться каждое утро, когда твой дар только-только народился?— Откровенно говоря, я как раз собирался делать это, — ответил Род, — и вообще предпочел бы телепортацию вместо таскания мешка за двадцать миль. Но мама права: прибережем магию для того, чего нельзя достичь обычными методами. Хотя я часто вижу, как кастрюли вибрируют со сверхзвуковой скоростью, сбрасывая грязь, потому что мы не жаждем драить их щеткой, — он повернулся и сердито посмотрел на Джефри. — Перестань смеяться над отцом! Довольно того, что ты убираешь стол при помощи телекинеза!Джефри попытался надуться, но его переполняло возбуждение, и поэтому он только озорно улыбнулся.— Да это ради забавы, папа, и быстрее к тому же. Что тут плохого?— А это похоже на хвастовство, — объяснил Род. — Ты рисуешься, а если бы тебя увидел неэспер, он испытал бы зависть. А из подобных чувств и рождается охота на ведьм.— Тогда почему ты разрешил мне баловаться с Даром, папа? — спросил Джефри.— Потому что рядом нет неэсперов, а для тебя это хорошая практика: каждый день ты увеличиваешь количество вещей, которые поднимаешь одновременно.— Посочувствуйте бедной женщине, которая должна следить за тобой и подхватывать все, что ты роняешь, — напомнила Гвен.Корделия обняла мать.— Бедная женщина, которая всегда должна предостерегать нас от глупостей. Но ведь замечательно, мама, что ты помогаешь нам в игре!— Неплохо сказано, — улыбнулась довольная Гвен. — Спасибо, дочь, — она посмотрела на мужа со значением. — Они все доказали, что способны переносить предметы одной лишь мыслью.— Пожалуй, — вздохнул Род, — так что есть смысл запаковать одежду. От нее всегда такая суматоха в последний момент.— Неужели всегда? — Магнус лукаво улыбнулся. — А когда раньше мы отправлялись на каникулы, папа?— Ну, мы ездили к Романовым...— Как оказалось, охотиться на злого колдуна, — напомнила Гвен.— Еще было океанское плавание, когда мы учили вас, дети, ходить под парусом.— ...и началась страшная буря, и нас отнесло к острову, на котором злой колдун творил свои чары, чтобы поработить страхолюдов, — напомнил Грегори.— Ну, была еще небольшая образовательная поездка на юг — в поисках источника странных камней, которые вы, дети, нашли...— И все кончилось открытием непреднамеренного колдовства, — напомнила Корделия.— Ну, это только крестьянин действовал непреднамеренно, моя дорогая, но не футуриане, стоявшие за ним.— Однако вряд ли это можно назвать отдыхом, — заключил Джефри и улыбнулся. — Хотя мы и получали удовольствие.Глаза Корделии загорелись, и она начала приплясывать, вспоминая.— Хватит, — приказал Род. — Больше никогда не буду доверять музыке.— В таком случае, — послышался у него в ухе голос Фесса, — ты тем более должен быть готов нести одежду в мешке.Род нахмурился.— Есть какие-нибудь особые причины для подслушивания? Тебе полагается, как доброй старой лошади, жевать свой овес в стойле. Или, во всяком случае, как настоящей лошади.— Ни одного неэспера в конюшне нет, Род. Но я думаю, что ты просто упрямишься, когда разговор заходит о том, чтобы взвалить на плечи мешок.Род поморщился.— Тебе хорошо, ты — стальной. А нам, созданиям из бренной плоти, каково? Когда мы устанем, ты понесешь все наши мешки!— Итак, мы все согласны тягать мешки? — спросила Корделия.Род застыл, не зная, что на это ответить.— Ну, все готово, — Гвен затянула узел, взвесила мешок в руке и бросила Роду. — Пошли, супруг.Род натянул поводья перед тем, как въехать в лес, и повернулся назад, прощаясь со своим домом. Когда-то это был коттедж, но теперь его так не назовешь: слишком много помещений пришлось пристроить. Точнее, их пристроили эльфы-шабашники.— Все в порядке, супруг, — мягко проговорила Гвен.— Поехали, папа! — потянула отца за руку Корделия.— Не стоит волноваться, Род, даже если в твое отсутствие произойдет чрезвычайное происшествие в масштабах всего государства, — послышался в ухе Рода тихий вкрадчивый голос Фесса. — Королевский ковен отыщет тебя в секунды, если ты понадобишься.— Знаю, знаю. Но я не проверил, погашен ли огонь в камине...— Я проверил, — быстро отозвался Магнус, — пожарников вызывать не придется.— ...и закрыты ли двери...Корделия на мгновение зажмурилась, потом открыла глаза и улыбнулась.— Теперь наверняка закрыты, папа.— И закрыты ли шкафы...Грегори несколько мгновений смотрел в пространство, потом сказал:— Один ты пропустил, папа. Теперь он закрыт на два оборота ключа.— А если еще что-то упущено, за этим присмотрят эльфы, — твердо подытожила Гвен, беря супруга за руку.— Никто не попытается нарушить покой нашего жилища: все в округе знают, что за ним присматривает легион эльфов, — заверил Рода Грегори.Гвен кивнула и ласково позвала:— Пошли, супруг. Наш дом в полной безопасности, пока мы отсутствуем.— Знаю, знаю. Я слишком беспокойный человек.Но Род еще несколько мгновений смотрел на дом, едва заметно улыбаясь. Гвен встретилась с ним нежным взглядом, потом повернулась и тоже мысленно попрощалась с коттеджем, положив голову на плечо мужа.Род с грустной улыбкой повернулся к жене:— Неплохо мы справились, верно?Глаза Гвен блеснули, и она кивнула в знак согласия:— Дом подождет нашего возвращения. Идем, супруг, пусть он отдохнет. * * * — Ты молчалив, милорд, — заметила Гвен.— Разве это так необычно? — удивился Род.— Нет, — осторожно ответила Гвен, — но обычно ты более разговорчив...— Ты хочешь сказать, что я обычно молчу, когда сердит?— Нет, я не имела в виду что-нибудь...— Мне просто казалось, что я умею слушать.— Да, конечно! — Гвен схватила его за руку, в которой он держал повод. — Когда мне нужно, ты охотно слушаешь. Но я чувствую себя одинокой, когда ты погружаешься в мысли, которых я не понимаю.— Глупышка! Помолчи со мной немного! — и он крепче обнял любимую.Она замолчала, прижалась к нему, провожая затуманенным взором детей, которые стайкой мотыльков порхали над полем вдоль дороги; изредка до супругов доносился их смех, похожий на звон колокольчиков. Потом Гвен посмотрела на возвышающийся впереди лес и сказала:— Я молчу, милорд, но знаю, что в эту минуту ты думаешь не обо мне.Через несколько секунд она услышала его негромкий смех.— Неужели ты так эгоистична, что не позволяешь мне подумать о чем-то другом?Услышав этот смех, Гвен слегка успокоилась.— Я радуюсь твоим мыслям, но есть радостные мысли и есть мрачные размышления. Почему тебя посещают темные мысли, милорд?Род вздохнул:— Я думаю о прошлом, дорогая. Стараюсь вспомнить, сколько времени у меня не было по-настоящему нормального отпуска. Конечно, пока я оставался холостяком, у меня возникали периоды вынужденного безделья между работами. Но их тоже нельзя было бы назвать каникулами. Интересно узнать твое мнение, можно ли считать отпуском наш медовый месяц?Гвен улыбнулась и поудобней устроилась рядом с мужем.— Может быть, его можно засчитать, хотя тогда перед нами были поставлены трудные задачи. Мы узнавали друг друга по-новому и удивлялись этому узнаванию. Но потом несколько месяцев ты был отстранен от общения с королем и королевой. Я ждала рождения Магнуса, а ты затеял строить наш дом...— Да, и эльфы показывали мне, как это делать. Я все еще считаю, что, в основном, дом построили они...Гвен поторопилась заговорить о другом: не стоит объяснять строителю-дилетанту, что в действительности удерживало камни в кладке, пока эльфы готовили раствор.— А потом первый год жизни нашего первенца, пока Их Величества не призвали тебя снова и постарались заделать трещину, возникшую между вами...— Насколько помню, это я заделывал трещину. А они нашли для меня дело. Правда, после этого благодарные монархи уже старались не расширять ее. Когда война закончилась, августейшая чета, как тебе хорошо известно, моя дорогая, просила меня совершать небольшие поездки для сбора информации, советовалась о том и этом...— Может, отчасти это потому, что мы живем недалеко от них.Род вздохнул.— Наверное, ты права. Нужно уехать подальше, чтобы расслабиться, — он удивленно осмотрелся. — Кажется, мы уже это сделали. Когда мы успели въехать в лес?Небо над ними закрыла густая листва высоких старых деревьев, обладателей толстых стволов и грубой коры. Тут и там уходили ввысь могучие ветераны местной флоры, окруженные многочисленными побегами-юнцами, радующими глаз ярко-зелеными листочками. Кроны шелестели, и солнечный свет, изредка пробивавшийся сквозь нависший полог, казался неярким, как непочищенное столовое серебро. Род и Гвен задрали головы. Картина, открывшаяся взору, взволновала их до глубины души, они чувствовали, как сердца их расширяются и устремляются к открытости......пока поток солнечных лучей на мгновение не заслонило четырехфутовое тельце, заливавшееся счастливым смехом, а за ним пролетел на метле, радостно выкрикивая мрачные пророчества, юный преследователь.— Дети! — воскликнула Гвен, и Джефри застыл в воздухе, потом свернул к ближайшему дереву. Корделия опустилась на землю, стараясь спрятать метлу за спину; в то же время соседний вяз, казалось, дрогнул, заколебался, потом снова стал неподвижным, но его ствол чуть расширился. При этом Джефри исчез.— Не испытывай мое терпение, сын, я знаю, что ты здесь, — строгим голосом проговорила Гвен, — а ты знаешь, что нарушил правила. Выходи из вяза, в котором спрятался.— Он ничего не мог поделать с собой, мама! — воскликнула Корделия. — Я прыгнула на него и... — Гвен бросила на дочь сердитый взгляд, и Корделия прикусила язык.— Заступничество сестры тебя не спасет, — сообщила Гвен вязу, — ты не должен летать в лесу. Выходи!Наступило напряженное молчание, и Род уже собирался сказать, что ведь в конце концов никто не пострадал и не такое уж это серьезное нарушение (хотя понимал, что не нужно выступать в поддержку озорства), как Джефри избавил отца от этой дилеммы, выйдя из дерева. Голова опущена, плечи сгорблены, но он предстал перед родителями в собственной ипостаси, а не в образе этакого дриадца. Вяз снова стал тоньше.Род слез со спины Фесса и приготовился прочитать строгую нотацию, но потом решил предоставить это занятие Гвен. Он неожиданно почувствовал, что устал.Гвен осталась верхом, сердито глядя на сына сверху вниз.Джефри не отводил взгляда.Лицо Гвен, казалось, окаменело.Джефри какое-то время выдерживал взгляд матери, но потом начал ерзать.Гвен ждала.— Ну, ладно, — выпалил Джефри, — я неправильно поступил! Ты часто говорила нам, что не следует летать в лесу, а я не послушался.— Начало многообещающее, — неумолимо продолжила Гвен, — интересно, каким будет окончание?Джефри какое-то время смотрел в глаза родительнице, но было видно, что озорник постепенно теряет решимость. Наконец он опустил глаза и прошептал:— Прости, мама.— Еще лучше, — заявила Гвен. — Ты снова будешь это делать?— Нет, мама.— Почему?— Потому что ты не разрешаешь.— Нет, это не годится. Конечно, хорошо, что ты помнишь, но этого недостаточно! Почему я запретила тебе летать в лесу?— Потому что я могу разбить голову о ствол, — ответил Джефри тихо, однако потом снова вызывающе посмотрел на Гвен. — Но ведь такого со мной никогда не случалось!Гвен продолжала сурово смотреть на сына.— Ладно, — Джефри снова опустил глаза, — ну, было один раз, два года назад. Я тогда потерял сознание... И три года назад, когда я вернулся домой малость оглушенный. Но ведь я тогда был маленьким!— Конечно, теперь ты летаешь лучше. Наверняка, Джефри, ты способен прицелиться и боднуть ствол точно в центр.— Я совсем не ударяюсь о деревья! — Джефри с обидой выпятил подбородок. — Я накопил большой опыт пикирования, мама!— Точно, — согласился Род, — наш сын так наловчился, что теперь легко может расплющить свою голову в лепешку.— Нет! Я могу проскользнуть между сучьями, как угорь!— Какой кошмар! — Род наглядно представил себе стаю летающих угрей, проносящихся по небу. — Но все равно устраивать высший пилотаж между сучьев опасно для тебя.Джефри раздраженно закатил глаза.— Неужели ты не можешь быть серьезным, папа?— Думаю, тебе не понравится, если он станет серьезным, — заверила Гвен мальчика. Но Род лишь пожал плечами.— Я и так серьезен, — он наставил палец на Джефри. — А за то, что ты усомнился в этом, пойдешь пешком до самого замка.Джефри посмотрел на отца, и Род неожиданно почувствовал, что тело мальчика готово устремиться вверх. Но за мгновение до того, как сын собрался взлететь, Верховный Чародей успел выдать свой мысленный импульс.Джефри нахмурился, как будто что-то у него пошло неправильно. Лицо его напряглось от усилий. Род почувствовал, как энергия левитации мальчика сталкивается с его телекинетической силой, и удвоил собственные усилия. Но тут Гвен спешилась, и Род с удовлетворением почувствовал, как она присоединилась к нему. Теперь можно было чуть расслабиться.Но Джефри не уступал. Лицо его покраснело, плечи согнулись от внутреннего напряжения.Гвен прислонилась к Роду, не проявляя ни малейших признаков усталости от мысленного соревнования с сыном.Джефри отказался от продолжения борьбы, во взгляде его появилось покорное выражение.— Вы сговорились против меня!— Нет, мы просто выработали общие правила и условия наказания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30