Однако он частично добился того, что хотел: девушка мертва. Он относился к той породе подонков, которые потешаются назавтра, прочитав о случившемся в газетах. А может, предполагалось, что он и есть тот самый очистительный поток, который смоет меня в сточную канаву со всей остальной сволочью?По-вашему, судья, я лишь вонючий ублюдок, убийца. Но сейчас я вновь оказался первым, смерть обошла меня стороной, оставив жить. Жить, чтобы делать то, что я делал раньше, потому что у меня есть тренированные глаза и руки, которые сами знают, что делать, когда я еще не успеваю подумать. Мне наплевать, что вы делаете с моей душой, это зашло слишком далеко. Пошлите себя сами к черту, судья! Давайте посмеемся вдоволь. Я вывернул карманы его пальто и переложил его ключи и бумажник в свой карман. Сорвал все этикетки с его одежды, ногой расчистил тротуар от снега и стал тереть подушечки его пальцев о шершавый цемент, пока не стер с них всю кожу. Когда я закончил, он выглядел, словно потрепанное пугало. Затем я подхватил тело, поднял его и с трудом перевалил через перила моста и, когда через несколько секунд до меня дошел звук всплеска, улыбнулся. Ногой спихнул с моста его шляпу и пистолет. Мне даже не надо было искать пулю. Она лежала тут же, на ровном слое блестящего снега. Я отправил ее ногой вслед за пистолетом. Ну а теперь пусть попытаются его найти. Пусть попробуют узнать, кто это был и как все получилось. Пусть для всех будет потеха.С этим было покончено, и я закурил сигарету. Снег продолжал мягко падать, закрывая следы и темное пятно, оставленное телом. Он почти засыпал лоскут от пальто девчонки. Я осторожно взял его, стряхнул снег и засунул в карман.Теперь в тишине раздавались только мои шаги. Я возвращался с моста назад в город, убеждая себя в том, что сделал все правильно. Я таков, каков есть, и был бы таким, даже не будь войны. Я был прав, а все не правы. Полицейская машина, завывая сиреной, промчалась, обгоняя меня. Я почти не придал этому значения. Видимо, это была случайная машина. Они не были, не могли быть на мосту, когда все это произошло, там не было ни одной машины в это время. А если они и были, черт с ними.Я дошел до города и, повернувшись еще раз, бросил взгляд на стальную громаду моста, вздымающуюся к небу. Нет, вряд ли, никто не пошел бы по мосту в такую ночь, как эта. Глава 2 Я решил не ехать домой, а поехал в контору, уселся в большое кожаное кресло за столом и начал пить. Я пил, но не пьянел. Мой пистолет лежал у меня на ладони, вычищенный и полностью заряженный. Я смотрел на него так, словно он являлся частью меня самого. Скольких людей он отправил на тот свет? Мне не хотелось думать о прошлом, мой мозг был измучен: я засунул пистолет в ремни под руку и уснул. Мне снилось, что судья с белыми волосами и глазами, словно две спелые вишни, тыкал в меня пальцем, приказывая мне самому отправиться на тот свет. Я будто бы выхватил свой пистолет и пытался из него стрелять, все время нажимая на спуск, но пистолет никак не стрелял — одна осечка шла за другой. Только с каждым щелчком курка дьявольские голоса смеялись все громче и громче, и я бросил пистолет в судью, но он не отделился от ладони, он как бы прирос к ней, став ее продолжением, частью меня самого.Ключ тихо щелкнул, поворачиваясь в двери кабинета, и этот щелчок разбудил меня. Несмотря на весь кошмар борьбы и движений во сне, я не изменил позы и только поднял голову, посмотрев на Вельду. Она заметила меня только тогда, когда стала класть почту на стол. На секунду Вельда испуганно замерла, затем, расслабившись, улыбнулась.— Ты так напугал меня, Майк. — Она помолчала и спросила, поджав губы:— Ты рано пришел?— Я вовсе не уходил домой, детка.— О, я надеялась, что ты позвонишь мне, не ложилась допоздна.— Я не смог напиться.— Не смог?— Не смог.Вельда нахмурилась. Она, видимо, хотела что-то сказать на мой счет, но промолчала. В рабочее время она относилась ко мне как к своему боссу. Я был ее начальником, она моей секретаршей. Очень красивой секретаршей. Я чертовски любил ее, но она не знала об этом и все еще оставалась частью моего офиса. Наконец она решила сменить гнев на милость и украсила мой кабинет своей очаровательной улыбкой, продолжая раскладывать почту на столе. Затем повернулась и направилась в приемную.— Вельда...Ее рука замерла на ручке двери, и, повернув голову, она посмотрела через плечо на меня:— Да, Майк?— Подойди сюда. — Я поднялся с кресла и сел на край стола, постукивая мундштуком сигареты по ногтю большого пальца. — Что я за парень, Вельда?Ее глаза, казалось, прочитали мои мысли, и в них появилось недовольство. На какое-то мгновение улыбка сошла с ее губ и на лице проступило выражение, которое я видел у нее только однажды.— Майк... этот судья — свинья. Ты нормальный парень.— Откуда ты это знаешь? — Я сжал сигарету губами и закурил.Вельда стояла, твердо расставив ноги и опустив руки по бедрам, словно мужчина. Ее грудь поднималась и опускалась чуть чаще, чем обычно, натягивая тонкую ткань платья.— Иногда я люблю тебя чуть меньше, иногда чуть больше, но чаще чуть больше, чем следует. Ты хочешь, чтобы я это сказала?— Нет. — Я выпустил целое облако дыма и уставился в потолок.— Если бы ты был совсем не прав, я бы тебя не смогла любить.— Расскажи мне обо мне. Скажи, что говорят другие люди.— Зачем? Ты так же прекрасно это знаешь, как и я. Ты читаешь газеты. Когда все идет нормально, ты герой. Когда ты не прав, то просто удачливый убийца. Почему бы тебе не спросить тех, кто ведет счет твоим делам, тех, кто действительно знает все о тебе? Почему не спросишь Пата? Он думает, что ты отличный полицейский. Спроси гангстеров, которые стараются не попадаться тебе на пути. Они ответят тебе то же... если ты сможешь их поймать.Я бросил окурок в металлическую корзину.— Да, конечно, они скажут мне. Ты знаешь, почему я не могу схватить их, Вельда? Почему они больше смерти боятся попасться мне на пути? Я тебе скажу почему. Они прекрасно знают, что я такой же, как и они... даже хуже, и я прикрыт законом.Она протянула руку и провела ею по моим волосам.— Майк, ты такой крепкий и сильный парень и можешь наплевать на то, что говорят люди. Ведь они только люди, людишки с куриными мозгами, забудь ты все это!— Но их слишком много.— Забудь!— Помоги мне! — попросил я.Она бросилась в мои объятия, и я прижал ее к себе, чтобы почувствовать тепло ее тела. Влажные нежные губы коснулись моих губ, и я обо всем забыл. Прошло какое-то время, и я тихонько оттолкнул Вельду от себя, продолжая держать ее руки в своих и представляя, как бы все было, стань мы близки. Немного погодя я смог улыбнуться, вновь улыбнуться, как раньше. Женщина может без слов заставить мужчину почувствовать себя полноценным человеком и забыть слова, которые ему наговорили.— Ты принесла газеты?— Они на моем столе.Мы вместе вышли в приемную. На столе лежали бульварная газета в четверть листа и солидная в полный лист. Бульварная газета была раскрыта на странице хроники из зала суда. Там была помещена моя фотография. В другой газете обо мне было написано побольше, но моей фотографии не было.Не обращая внимания на статьи, посвященные моему делу, я быстро стал просматривать страницы газет, ища нечто другое. Вельда, заинтригованная моим поведением, внимательно всматривалась в перелистываемые страницы из-за моей спины. Но того, что я искал, в газетах не было. Ни малейшего упоминания о двух телах, найденных в реке.— Что ты ищешь, Майк?Я отрицательно покачал головой:— Ничего, просто ищу возможных клиентов. Она, конечно, не поверила мне.— Если ты ищешь клиентов, то есть несколько прекрасных предложений в письмах, они ждут твоего ответа.— Как у нас с финансами, Вельда? — не глядя ей в глаза, спросил я.— Все в порядке, по двум счетам вчера были получены деньги, а все наши счета оплачены. А в чем, собственно, дело?— Тогда, может, я возьму отпуск и отдохну?— От чего?— От платной работы. Я чертовски устал чувствовать себя нанятым.— А что буду делать я, подумай?— Я и думаю. Ты также можешь взять отпуск, если, конечно, хочешь.Она потянула меня за локоть и повернула к себе, наши глаза встретились.— Майк, ты думаешь не о развлечениях на пляже, не морочь мне голову.— Вот как? — Я постарался изобразить удивление.— Конечно.Она вынула сигарету из моего рта, сделала затяжку и вновь вставила ее мне в губы. Глаза неотрывно следили за мной.— Майк, не надо дурачить меня, пожалуйста. Хочешь, говори мне, хочешь, нет, но не оставляй меня, отделавшись извинением. Что у тебя на уме, Майк?Я сжал губы.— Ты не поверишь тому, что я скажу тебе.— Поверю.Она так искренне и открыто сказала это, с такой верой в меня, что я ответил:— Я хочу попробовать найти себя, Вельда. Она, должно быть, поняла, что происходит. Я сказал ей эти слова спокойно, почти ласково, и она поверила мне.— Хорошо, Майк, — произнесла она. — Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.Я предложил ей сигарету и вернулся в свой кабинет. Интересно, насколько проницательно женщина может понимать мысли мужчины? Как можно без слов понять, что самые обычные вещи вдруг становятся для тебя такими важными? Что это, что дает им возможность выглядеть так, как будто они знают суть твоей проблемы и знают, как решить ее, но молчат, понимая, что ты должен открыть это для себя сам.Я снова сел в то же кресло и вывалил на стол все, что собрал в карман ночью: ключи, бумажник, немного мелочи. Два ключа были от автомобиля. Один ключ был обычным, для входной двери, другой — от чемоданного замка и еще один либо от висячего замка, либо еще от одной квартиры.Если я и надеялся найти что-либо в бумажнике, то ошибся. Там лежало шесть пятидолларовых бумажек и две долларовые, блок трехцветных марок, а в другом отделении маленькая карточка-календарь. Еще в одном отделении была простая зеленая, без всяких надписей, карточка с неровно обрезанными краями.Ну что ж, и этого было достаточно. Хотя бумажник был не новым, толстяк не желал, чтобы кто-то мог установить его имя. Да, было предостаточно всего, над чем нужно подумать. Я откинулся на спинку кресла и стал размышлять, уставившись на бумажник из телячьей кожи. Вас бы подобное зрелище тоже заставило задуматься. Хотите проверить, возьмите свой бумажник и посмотрите на его содержимое.Взглянув очередной раз на лежащие передо мной на столе предметы, я вдруг вспомнил о том, что положил в другой карман своего пальто. Я выложил на стол довольно большой лоскут твидовой ткани, невольно оторванный мной от пальто девушки. Видимо, я схватил ее, пытаясь удержать над мостом, и в руках у меня остался лоскут с боковым карманом. Больше из любопытства, чем преднамеренно, я засунул руку в карман и вытащил оттуда помятую пачку сигарет."Она даже не смогла напоследок покурить”, — подумал я. Ведь и преступники, осужденные на смерть, могут покурить перед казнью. Она не смогла. Только раз взглянула мне в лицо, и увиденное заставило ее захлебнуться криком и, собрав все силы, броситься через перила в реку.Что же такое сидит у меня внутри и выходит наружу в подобные моменты? Что хорошего от того, что я живу? Почему я сначала спускаю курок, а затем разрываю свою душу на части?Пачка влажным комом лежала у меня на ладони — пахнущие табаком и смертью сигареты, упаковка, целлофан. Я с силой сжал пальцы, и сквозь прорвавшуюся под ногтями пачку вдруг проступило что-то зеленое.В пачку сигарет была засунута еще одна чертова зеленая карточка со странным образом обрезанными краями.Два убийства. Две зеленые карточки. Или, наоборот, две зеленые карточки, два убийства. Что же считать первым? Зеленые карточки — символ смерти. Убийство и обрезанные края. Два убийства. Первое — толстяк. Из-за него и девчонка погибла, не важно как, но он хотел ее убить. Это ясно. В конце концов то, чего он хотел, случилось. Итак, я убил этого парня. Я был убийцей точь-в-точь, как они говорили, только у меня другое мнение. Я не убийца, а убил его потому, что обстоятельства вынудили меня. Интересно, как бы отнесся закон к этому случаю, смогли бы они сейчас уяснить эту разницу. Нет, я обязан быть осторожным и должен был сделать все так, как сделал. Конечно, можно было вызвать полицию. Они бы начали все выяснять, провели медицинскую экспертизу, завели бы дело, передали в суд, и я бы вновь был отдан на осуждение толпе. Нет, я сделал все ловко, правильно, и даже если тела будут найдены, никто не сможет предъявить мне прямого обвинения. Но я убил его не потому, что чувствовал свою безнаказанность. Нет, вовсе не потому. Я просто не мог позволить ему убить меня, и этим тупицам я тоже не позволю разделаться со мной. Пошли они все к черту, с их судьями, присяжными и всем остальным. Я до омерзения устал играть в их игры. К черту все их угрозы, я как-нибудь разберусь сам. Мне нравится работать и жить под угрозой смерти. Жаль, что нет специального ведомства с названием “Смерть”, пусть бы они узнали, что я их посылаю к черту.Я достал зеленую карточку из пачки сигарет и приложил ее к первой, вынутой из бумажника. Они были словно близнецы. Я спрятал их в карман, взял пальто, шляпу и, уходя из офиса, осторожно прикрыл дверь.Немного погодя, примерно в начале одиннадцатого, я вышел из машины у большого кирпичного дома. Здесь происходили незримые события, которые превращали просто людей в полицейских или преступников. Машина, припаркованная перед моей, была служебным седаном судьи. Я выкурил целую сигарету, прежде чем решил все же пойти к Пату, даже если придется встретиться с судьей. Мне следовало подождать еще хотя бы минуту. Только я взялся за ручку двери, как она открылась и судья оказался передо мной. Он вздрогнул, словно его обдало холодом. Какое-то подобие улыбки появилось на его лице.— Доброе утро, — сказал судья.— Прекрасного дня, — ответил я.Он сел в свою машину и так сильно хлопнул дверцей, что она чуть не отвалилась. Я помахал ему, когда он проезжал мимо, но он мне не ответил. Я поднялся на лифте и, входя в офис Пата, уже улыбался.— Не встретил судью? — спросил Пат.— Да, мы встретились у входа. Что на него нашло, он обижен на меня?— Присядь, Майк. — Пат указал мне на деревянный стул с прямой спинкой, место для дающих показания. — Послушай, районный судья хотя и выборная должность, но довольно могущественная. Ты совсем недавно вылил на него целый ушат грязи, и он не собирается этого забывать, как и того, кто твои друзья.— Имеешь в виду себя?— Ты попал в точку. Я официальное лицо, капитан отдела по расследованию убийств. Наделен определенной властью, могу арестовать, могу повлиять на ход дела. Я работаю под его контролем. И если он зацепит тебя на крючок хотя бы раз, я буду вынужден, дабы ублажить его, продеть в твой нос кольцо и водить, словно быка, по арене. Будь любезен, не задирай его хотя бы ради меня. Ну а теперь выкладывай, зачем пришел?Пат с улыбкой нагнулся ко мне. Мы по-прежнему были друзьями.— Есть что-нибудь интересное?— Ничего, — ответил он, пожав плечами. — Жизнь прекрасна и обыденна. Я прихожу в восемь и ухожу в шесть. Привык к этому, и мне нравится.— Даже самоубийства?— Даже. Ты хочешь сказать, что ищешь дело, чтобы поработать?— Едва ли. Я в отпуске.Глаза Пата изменились. В них засветились недоверчивые огоньки, он полагал, что я вожу его за нос, но готов был и дальше слушать, как я ему заливаю. Да я и себя обманывал.— Ну, а поскольку у тебя нет никаких дел, как насчет того, чтобы взять отпуск вместе со мной? Мы могли бы здорово повеселиться.Пат успокоился, и глаза заблестели по-прежнему.— Черт, я бы с удовольствием, Майк, но много всякой текущей ерунды, она просто заела. Так что вряд ли это возможно. — Он потер лоб и спросил:— Ты не чувствуешь, что вокруг тебя становится жарко?— Прекрасно чувствую, поэтому и хочу взять отпуск, чтобы получить от этого побольше удовольствия.Я нахлобучил шляпу и поднялся со стула.— Ну хорошо, не хочешь быть со мной, придется одному тут париться.Он встал с места и взял меня за руку.— Желаю тебе повеселиться, Майк.— Спасибо, постараюсь. — Я немного помолчал и, словно что-то вспомнив, сказал:— Между прочим, хочу кое-что показать тебе перед уходом. — Я полез в карман рубашки, достал две зеленые карточки и бросил их на стол. — Забавные карточки, не так ли?Иногда на лице Пата появляется странное дьявольское выражение. Осторожно взяв карточки, он вышел из-за стола, подошел к двери и запер ее. Сев на место, он произнес несколько непечатных слов.— Где ты взял их? — Теперь его голос звучал строго официально, словно минуту назад мы не болтали с ним, как старые приятели.— Да просто нашел.— Проклятье! Сядь. Черт бы их взял.Я снова уселся и закурил, едва сдерживая улыбку.— Еще раз спрашиваю, Майк, как они к тебе попали?— Я уже сказал тебе, нашел.— Хорошо, тогда спрошу по-другому. Где ты их нашел?Больше я был не в силах сдерживаться и расплылся в очаровательной улыбке.— Послушай, Пат, ты же знаешь меня. Во-первых, я твой друг, во-вторых, я не какой-нибудь лопух и не люблю отвечать на вопросы, когда не знаю, почему должен это делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21