И все никак
не мог решиться послать вызов на станцию. Но, видимо, дежурный оператор и
сам сообразил, что с Виктором происходит нечто неладное. Требовательно
запищала рация, зажегся красный индикатор.
- У тебя все в порядке? - деловито и вместе с тем както по домашнему
осведомился Грэхэм.
- Кажется, нет,- признался Виктор, переводя дух.- Эта планета, черт
возьми, действует мне на нервы. У меня такое чувство, будто я хожу по
раскаленной сковородке. Температура всего тридцать, а комбинезон хоть
выжимай. Постоянно мерещится какая-то чушь: громы, привидения. Устал я, и
вообще, кто это придумал - заниматься исследованиями ночью? Самого бы его
сунуть на мое место.
- Кажется, это было твое предложение, - осторожно заметил Грэхэм.
- Верно, - не стал спорить Виктор. - Но почему Аартон на это согласился?
Он что, начальник только нравоучения читать? А проявлять заботу о
подчиненных он уже и не начальник? Так, что ли?
- Н-да, понесло тебя - задумчиво проговорил Грэхэм. - Может, вернешься?
Виктор сразу же остыл. Тревога его уменьшилась. Буханье стихло. Вернулось
желание шагать в авангарде человечества.
- Ладно, не обращай внимания. Это я так... от скуки. Помойка эта мне уже
до чертиков надоела.
- Может, все-таки прислать катер?
Виктор снова собрался возразить, открыл было рот и вдруг поймал себя на
том, что прислушивается. Какой-то далекий неясный, похожий на пыхтение
паровоза звук зародился где-то там, за обелиском, на другой стороне
площади, стал усиливаться, будто бы источник этого звука приближался,
превращаясь в непрерывное шипение. Поначалу Виктору показалось, что шум
этот издают осыпающиеся по непонятным причинам предметы с барханов мусора.
Он направил туда луч фонаря и замер, замер в каком-то жутком оцепенении,
пораженный видом открывшегося ему зрелища. Что-то черное и бесформенное,
похожее на небольшую грозовую тучу, пульсирующую множеством яркоголубых
прожилок и точек, неторопливо, словно в замедленных кадрах фильма,
выплывало из-за широкого постамента обелиска. Каким-то непостижимым для
человеческого разума и неотвратимым, как рок, показалось Виктору это
создание. Было ли оно порождением неких таинственных и мрачных сил этой
мертвой планеты? Было ли оно воплощением вселенского зла? Виктор не мог
ответить на эти вопросы. Он стоял, оцепенев, неподвижно и безмолвно, и
дикий страх необоримой волной захлестывал его сознание.
А потом в самой сердцевине этой тучи полыхнула вдруг ослепительная
вспышка, тотчас же в динамиках раздался оглушительный треск, а через
мгновение у самых глаз Виктора, опрокидывая его на землю, разорвался
исторгнутый облаком ярко-голубой шар. На какую-то неизмеримо малую долю
секунды Виктор потерял сознание. Он сразу же пришел в себя, вскочил,
холодный и расчетливый, отработанным движение вывернул из кобуры "лингер"
и, содрогаясь от отвращения, послал в облако сразу четыре заряда. Все
гигантское пространство площади - от края до края - озарилось оранжевым
заревом. На стенах окружающих домов заплясали отбрасываемые разнообразными
предметами безумные тени, бесчисленное количество стеклянных осколков,
устилавших площадь, засверкало, как россыпь бриллиантов, и даже Сомеон и
звезды, казалось, померкли на ночном небосклоне от этого ослепительного
сияния. С сухим вязким шелестом четыре ярко-оранжевых сгустка плазмы
пронеслись над каменной брусчаткой метров шестьдесят и один за другим с
сочным чмоканьем, как пиявки, впились в тело облака. Менее чем за секунду
они должны были разложить его на мелкие составляющие: атомы и ионы, альфа и
бета-частицы, кванты гамма и рентгеновского излучений. Такой исход казался
настолько очевидным, что не вызывал сомнений. Но случилось невероятное.
Как голодный прожорливый зверь, черное облако быстро и методично, с
каким-то даже удовлетворением поглотило все четыре сгустка, замерло после
этого на несколько мгновений и снова двинулось к Виктору, неторопливо,
целеустремленно, как запрограммированный одной только командой механизм.
Виктор попятился. Сложившееся положение сил было явно не в его пользу.
Судорожно сжимая бесполезный "лингер", он вдруг резко, как заяц, прыгнул
вправо, в сторону темневшей метрах в пяти-шести подворотни. Уже за углом он
ощутил могучий толчок горячего воздуха, вызванный разрывом посланного ему
вдогонку очередного голубого шара. Не оглядываясь, но каждую секунду ожидая
удара в спину, он что было сил пробежал по узкому, захламленному
всевозможным мусором тоннелю и очутился в маленьком, относительно чистом
дворике, в глубине которого смутно вырисовывались какие-то невразумительные
сооружения - то ли беседки, то ли песочницы, - а впереди, метрах в сорока,
виднелись ветхие деревянные строения, между которыми узкими вертикальными
щелями темнели ходы. Обернувшись и увидев, как черная масса вваливается уже
в тоннель, Виктор бросился к одному из этих ходов, стараясь не думать о
том, что может угодить в тупик. К счастью, этого не произошло. Благополучно
миновав сараи, он перелез затем через низенький деревянный заборчик,
угрожающе затрещавший под ним, и наконец проходными дворами, забирая влево,
выбрался на широкую улицу, в которой узнал свой недавний проспект.
Здесь Виктор- постепенно замедлил бег и пошел шагом, тяжело дыша и
поминутно оглядываясь. В динамиках попрежнему звучал оглушительный треск, и
связаться со станцией не представлялось пока что возможным. Тем не менее
Виктор был уверен, что на базе уже поднята тревога и что сюда уже
направлена спасательная группа. Скорее всего, она прибудет в район высадки
Виктора. Это недалеко, километрах в двух прямо по проспекту. Даже учитывая
многочисленные препятствия в виде автомобилей и мусора, Виктор покроет это
расстояние менее, чем за десять минут.
Стараясь экономно расходовать силы, он легкими пружинистыми скачками
побежал по оси проспекта, светя под ноги фонарем и время от времени бросая
назад зоркие взгляды. В оставляемой им темноте немедленной погони пока что,
видимо, не намечалось. Во всяком случае, среди ставшей уже привычной
атрибутики города: дряхлых домов и автомобилей, порушенных фонарных
столбов, скелетов и т. д. - никакого движения заметно не было.
Когда впереди обрисовалась знакомая куча проволоки, треск в динамиках
вдруг резко оборвался и послышался перепуганный голос Грэхэма, а на заднем
плане- отчетливый гомон галдящих сотрудников станции!
- Виктор! Виктор! Вызывает центр "Альфа". Виктор...
- Здесь Локтев. Слушаю, - отозвался Виктор, чудовищным усилием заставляя
голос звучать спокойно.
- Слава Богу! Наконец-то! - произнес Грэхэм с облегчением. -
Секундочку... Марвил, Марвил, есть связь.
На какое-то мгновение голоса стихли, затем загалдели с удвоенной силой.
Через секунду в динамиках раздался звенящий тенорок Аартона:
- Локтев! Что у тебя там происходит?.. Да тише, вы!.. Это я не тебе,
Виктор. Докладывай.
- Согласно программе я в 22:30 вышел к центру города, где через несколько
минут был совершенно неожиданно атакован неизвестным объектом, судить о
разумном или животном происхождении которого пока что не берусь. Одно
несомненно, объект обладает электрическим полем, что, очевидно, и создавало
трудности для связи. Кроме того, он стреляет электроразрядами. Весьма
неприятное обстоятельство, Марвил. Боюсь, при повторной встрече мой
комбинезон может не выдержать. Плазменные же сгустки "лингера" объект
поглощает без особого для себя вреда. Уже проверено.
- Спокойнее, спокойнее, Виктор. Катер уже в пути. Он будет у тебя через
восемь минут. Мы сейчас очень четко фиксируем твои координаты. Станция тоже
снимается... Как оно выглядит, это существо? Грэхэм говорит, оно похоже на
облако черного тумана.
- Весьма точное определение. Именно на облако черного тумана...
Какая-то неопределенная, едва уловимая мысль выплыла вдруг из темных
глубин подсознания и тут же, как пугливый зверек, умчалась обратно. Пытаясь
догнать ее, Вадим сосредоточился, посидел так, закрыв глаза, минуты
три-четыре, потом встал и торопливо - пять шагов вперед, пять шагов назад -
принялся ходить по комнате из угла в угол. А мысль все уплывала,
растворялась, превращалась в туманную дымку.
- Ладно, - сказал Вадим раздраженно. - В конце концов, не это сейчас
важно. Надо работать. Потом я еще успею поразмыслись над этим.
И он снова сел за стол и стал писать дальше.
Виктор присел на Краешек бетонной плиты, дальний конец которой скрывался
в мотках ржавой проволоки, и, выглядывая катер, стал смотреть в небо.
Высокое и безоблачное, оно было густо усеяно любопытными далекими звездами.
Наверное, такое небо очень хорошо располагает к любовным признаниям. И
такое небо, без сомнения, - вечная мечта астрономов и пилотов пассажирских
лайнеров. Но катера на нем, к сожалению, не наблюдалось.
Вздохнув, Виктор опустил взгляд и оцепенел, испытывая нечто вроде шока.
Знакомое ему черное облако, занимая почти всю ширину проспекта, бесшумной
волной катилось в его сторону. И расстояние до него в этот раз было
значительно меньше, чем при первой встрече. От силы метров сорок, не
больше.
Каким-то непостижимым образом "лингер" снова очутился в руках Виктора, а
сам он бросился ничком на асфальт и со всей возможной для него быстротой
стал перекатываться к стене ближайшего дома. Через мгновение на месте его
недавнего отдыха уже вовсю бушевало голубое пламя, сплавляя в единый
бесформенный комок и плиту, и проволоку, и все, что там находилось. В
динамиках снова звучал оглушительный треск, а люди на станции сходили,
наверное, с ума от бессилия и неизвестности.
Прижавшись к стене, Виктор быстро оглядел окрестности, выискивая
возможные пути к отступлению. Вряд ли кто-нибудь позавидовал бы его
положению в этот момент. И слева, и справа мрачными громадными высились
многоэтажные дома, проволочное препятствие позади по-прежнему казалось
непроходимым, а спереди неумолимой волной надвигалась черная смерть.
Наконец он заметил невдалеке, метрах в четырех-пяти, темнеющую в стене дома
дверь. Пожалуй, это единственный вариант, подумал Виктор, срываясь с места.
От первого же толчка, рассыпаясь на несколько трухлявых обломков, вздымая
непроглядные клубы пыли, полусгнившая дверь рухнула, и Виктор, не мешкая ни
секунды, бросился во тьму, в неизвестность, страстно желая, чтобы
где-нибудь в доме обнаружился запасной выход. Шага через два он споткнулся,
упал, больно ушибив при этом коленку, тотчас же вскочил и, нащупывая ногами
шаткие ступеньки, стал быстро подыматься куда-то вверх по лестнице.
Какие-то предметы - то ли картины, то ли пласты штукатурки - с грохотом
рушились по обе от него стороны, чтото, похожее на мелкие горошины,
ссыпаясь сверху, дробно стучало по пластиковой кожуре шлема, вокруг
по-прежнему ничего не было видно.
Наконец казавшиеся бесчисленными ступеньки закончились, под ногами был
теперь пол, ровный, кажется, плиточный, а впереди сквозь висевшую пыль
смутно прорисовывался какой-то светлый прямоугольник. Окно не окно, дверь
не дверь. Вытянув перед собой руки, Виктор быстро пошел к этому
прямоугольнику. Через несколько секунд его пальцы коснулись гладкой и
прозрачной поверхности. Да, действительно- окно. Бросив вниз мимолетный
взгляд: дворик, песочницы, сараи - он ударом ноги вышиб стекло и прыгнул,
уже в самый последний момент ощутив спиной опаляющую волну жаркого воздуха.
Вылетевший следом за ним из окна ярко-голубой шар, словно реактивный
снаряд, вознесся по крутой дуге высоко в небо, завис там на мгновение,
призрачным голубоватым светом освещая все вокруг, и камнем ринулся вниз,
куда-то за дома, взорвавшись и вызвав в той стороне небольшое сияющее
зарево.
Виктор тем временем что было сил бежал вдоль длинной крипичной стены в
соседний двор, туда, где имелся, как он успел заметить сверху, выход на
соседнюю улицу. При этом он громко ругался, нисколько не стесняясь ни себя,
ни тех, кто мог бы его слышать...
Последние три слова не поместились на листе, и Вадим прилепил их сбоку,
на свободном месте, соединив с предложением поясняющей стрелочкой. В
поисках чистого листа он переворошил бумаги на столе, не нашел и принялся
писать на обложке подвернувшейся тетради.
Не снижая скорости, Виктор вихрем промчался сначала мимо длинной стены с
рядом мутных крошечных окошек, в одном из которых щерил зубы череп, потом
мимо группы громадных и голых, подпиравших сухими ветвями небо деревьев,
выбрался после этого на замусоренную битыми кирпичем и стеклами улицу,
пересек ее и углубился во дворы, слабо надеясь запугать в лабиринте
каменных кварталов преследовавшего его монстра.
Минут через пять, когда треск в динамиках стал слегка ослабевать, он
остановился, посмотрел на выросший впереди кирпичный забор, прикинул
высоту- метра два, не больше, - и, разбежавшись, прыгнул. На той стороне он
увидал свободное от каких-либо строений пространство, внизу расстилался
дряблый, потрескавшийся от времени асфальт, из которого проглядывала сквозь
прорехи брусчатка, и лишь в шестидесяти-семидесяти метрах, ограничивая
обзор, темнели расплывчатые силуэты многоэтажных домов.
Отойдя от забора метров на двадцать, Виктор с надеждой посмотрел на небо,
но ни станции, ни катера там не увидел. Проклятье! Возможно, спасательная
группа потеряла его координаты. Или, что вернее, еще не истекли упомянутые
Аартоном восемь минут. Что ж, он подождет. Какое-то время у него еще
имеется.
Он перевел взгляд назад и, ошеломленный, замер. Оперативность облака
потрясла его. Пульсирующая черная каша уже переваливалась несколькими
потоками через забор и собиралась на земле в общую массу. Температурка у
нее была, видимо, под стать расплавленному металлу. Оказавшаяся на пути
облака груда деревянных ящиков вдруг вспыхнула ярким желтым пламенем,
затрещала, засыпая ночное небо искрами, и сразу же вокруг стало светло,
почти как днем, даже стены отдаленных домов выступили из мрака.
Пятясь, Виктор сделал по облаку несколько выстрелов и бросился прочь. Он
пробежал метров тридцать в направлении темнеющих зданий и только там, за
штабелями проржавевших металлических ящиков, обнаружил вдруг с тихим
отчаянием, что находится в западне. С трех сторон его окружали
непроходимыми препятствиями - без окон, без дверей - стены примыкающих друг
к другу домов, а с четвертой, со стороны кирпичного забора, уже текла к
нему пульсирующая черная каша, отрезая единственный путь к отступлению.
Нечего было и думать, чтобы пытаться прорваться мимо нее.
"Неужели, все?"- беззвучно прошептал Виктор, с безумной надеждой глядя на
небо.
И тут, горя прожекторами, с левой стороны, из-за крыши здания,
стремительно вылетело длинное, похожее на большую торпеду, серебристое
тело, и в ту же секунду, перекрывая треск, в динамиках раздался
обеспокоенный голос Элвиса:
- Виктор, с тобой все в порядке? Вижу, вижу, можешь не отвечать.
Виктор и не думал отвечать. Ни язык, ни ноги не повиновались ему. Скользя
спиной по стене, он обессиленно опустился на корточки и стал смотреть, как
из брюха "торпеды" вырвался вдруг ярчайший до голубизны сноп света
квантовых генераторов, обрушился на черное облако, и оно тотчас же исчезло
в сияющем мареве.
А потом, всего лишь секунды через две-три, произошло то, невероятное,
объяснение которому уже вряд ли когда и кем будет найдено. Наверное
все-таки, после того, как сразу несколько ярко-голубых шаров разорвались у
лобового стекла катера, ослепленный пилот потерял управление. На полной
скорости катер с жутким воем врезался в самую середину облака. Громадный,
высотой в несколько десятков метров, столб огня взметнулся с этого места к
самому небу и тут же опал, полыхая маленьким солнцем. Чудовищная жара в
мгновение ока испарила забор, оплавила стены окружающих домов, и лишь
необычайная термостойкость комбинезона спасла Виктора от, казалось бы,
неминуемой гибели.
- Элвис! - закричал он страшным голосом.
- О, Боже! Элвис! - повторил он с неизъяснимым отчаянием, глядя на
полыхающий белым пламенем костер, из которого уже медленно выползали черные
щупальца.
Каким-то диким и нелепым, каким-то противоестественным до абсурда
представилось ему все происходящее. Как и полчаса назад, стойкое ощущение
нереальности окружающего мира овладело Виктором. Его сознание, с
феноменальной быстротой сколлапсировавшись в тугой болезненный шар, как бы
отстранилось, оторвалось от органов чувств, воспарило над крышами домов, и
уже там, в вышине, глядя на маленькую, скорчившуюся у стены фигурку, скова
превратившуюся в супергероя фантастического фильма ужасов, задалось наконец
мучавшим его все это время вопросом, а может, действительно, все это блеф,
бутафория, может, и не было никакой трагедии, была лишь рабочая съемка,
удачный трюк, красиво сгорел списанный катер с набитым электроникой
манекеном, и только, а сам Элвис - живой и невредимый - скалит сейчас зубы
где-нибудь за декорациями порушенных домов, и вся съемочная группа тоже там,
и Аартон, и Грэхэм, и другие сотрудники станции, смеются добродушно над
страхами Виктора, но тогда, если все это в действительности так, тогда где
же, где же режиссер, где постановщик этого грандиозного спектакля кошмаров,
кому в голову могла прийти столь чудовищная мысль позабавиться таким
нелепым кощунственным образом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10