Без вежливости это не могло быть правильно услышано, а если бы
оно было не услышано, то не приблизило бы решения, а без принятого решения
не было бы безопасного суждения, обещающего безопасность на последующие
годы. Ты понимаешь? Ты рассержен?
- Предположим так, - сказал Род.
- Ты в самом деле понимаешь? Ты в самом деле согласен? Это о твоей
жизни идет речь, - сказал Повелитель Красная Дама. - Приготовься защитить
нас.
Род хотел спросить "как", когда понял, что приказ обращен не к нему.
Человек-змея ожил и тяжело задышал. Он отчетливо выговаривал старые
слова, со странными модуляциями в каждом слоге:
- По высокому или по высшему максимуму, мой повелитель?
В ответ Повелитель Красная Дама указательным пальцем правой руки
ткнул прямо в потолок. Человек-змея зашипел и подобрался для атаки. Род
похолодел, он ощутил как волосы на его затылке встают дыбом, он
почувствовал невыносимую тревогу. Если это и был повод выставить
человека-змею из вагона-трейлера, то все равно не было желающих
подслушивать вынесения решения. Напряжение и угроза повисли в воздухе.
Трое членов совета держались за руки и казались спящими.
Повелитель Красная Дама открыл глаза и встряхнул головой, почти
незаметно, как солдат-змея.
Солдат-змея отключился. Он вернулся в неподвижное состояние,
уставившись перед собой. Члены совета были готовы и могли говорить. Род
затаил дыхание. Наконец, Таггарт встал, тяжело вздохнул и обратился к
Роду.
- Вот дверь, мальчик. Иди. Ты - гражданин. Свободный.
Род остановился поблагодарить его, но старик поднял правую руку:
- Не благодари меня. Долг. Помни... ни одного слова. Иди.
Род нырнул к двери, нетвердо проскочил через нее, и оказался на
собственном дворе. Свободен!
Мгновение он стоял во дворе, ошеломленный.
Любимое серое небо Старой Австралии клубилось низко над головой; тут
не было сверхъестественного света Старой Земли, где небеса, как говорили,
вечно сияют голубизной. Род чихнул, когда сухой воздух коснулся его
ноздрей. Он почувствовал прохладу одежды, когда влажные испарения стали
подниматься от его тела. Он не думал, намокла его рубашка от влажного
воздуха внутри трейлера или от его пота. Тут было много людей, и много
света. А запах роз остался далеко, словно в другой жизни.
Лавиния стояла возле него, всхлипывая.
Он, повернувшись, посмотрел на нее, когда коллективный вздох толпы
заставил его оглянуться.
Человек-змея вышел из фургона. (Это всего лишь старый фургон, понял
Род, такой, в каких он бывал сотни раз.) Его земная обстановка выглядела
словно кульминация богатства и разложения среди пыльных одежд мужчин и
полинялых платьев женщин. Одежда Рода тоже выглядела ярко среди
рыжевато-коричневых одежд Норстралийцев. Солдат отдал Роду салют.
Род не ответил салютом. Он только внимательно посмотрел на
квазичеловека.
Возможно, они изменили свое решение и обрекли его на хихикающую
смерть?
Солдат поднял руку. Там был бумажник, который, как казалось, был
кожаным, великолепно сделанный, из материала другого мира.
Род заговорил, запинаясь.
- Это не мое.
- Это... не... твое... - сказал человек-змея, - но... это... дар...
который... люди... внутри... обещали... тебе... Прими... его... потому
что... мне... сухо... тут... снаружи.
Род взял бумажник и засунул его в карман.
Какой может быть ему еще дар, после того, как они подарили ему жизнь,
глаза, дневной свет, ветер?
Солдат-змея смотрел на него сверкающими глазами. Он не сказал ничего,
но, отдав салют, быстро вернулся назад в фургон. У двери он повернулся и
посмотрел на толпу, которую словно оценивал, как бы ее побыстрее
уничтожить. Он не сказал ничего угрожающего. Он открыл дверь и исчез в
фургоне. Не было признака того, что кто-то из людей есть внутри. Так и
должно было быть, думал Род, должен быть какой-то путь, чтобы провести и
вывести их незаметно из Сада Смерти. Род прожил по соседству долгое время
и никогда даже не подозревал, что в этом фургоне может быть кто-то из его
соседей.
Люди же были счастливы. Они спокойно стояли во дворе, ожидая пока Род
сделает первое движение.
Род напряженно повернулся и посмотрел вокруг более осмысленно.
Он поднял руки, чтобы приветствовать всех их.
Все бросились к нему. Женщины целовали его, мужчины хлопали его по
спине и трясли за руку, маленькие дети стали распевать короткую песенку о
Роковой Ферме. Он оказался в центре толпы, которая привела его на
собственную кухню.
Многие из людей кричали от радости.
Род понял...
Они любили его.
Непостижимо сознание людей. Смутно, нелогично, они желали ему добра.
Даже тетушка, которая предсказывала гроб для него - хныкала без всякого
стыда, и уголком передника вытирала глаза и нос.
Он сам по себе уродец, устал от людей, но в этот момент их доброта
обрушилась на него ужасной волной. Род позволил им усадить себя на своей
собственной кухне. Среди бормотания, плача, смеха, тепла и фальшивого
бодрого облегчения, он услышал простую фугу, повторяющуюся снова и снова.
Они любили его. Он вернулся из объятий смерти. Он был Родом Мак-Бэном.
Род чувствовал себя опьяневшим, ничего не выпив.
- Я не могу перенести это, - закричал он. - Мне нравится, что вы все
так обрушились на меня, но от этих сентиментальностей с ума можно сойти...
- Разве это не приятные речи? - пробормотала старая жена одного
фермера, жившего поблизости.
Полицейский, в парадной форме согласился.
Люди постепенно уходили. Поздравления продолжались целых три дня, и
все плакали от счастья и не осталось ни одной полной бутыли вина на
Роковой Ферме.
Время от времени Род прислушивался своим сверхъестественным даром
"слишания". Он заглядывал во все их разумы, в то время как они цитировали,
пели, пили и ели, и был счастлив: они искренне радовались. Они любили его.
Они хотели, чтобы ему было хорошо. Род думал, насколько такой любви может
хватить, и все же наслаждался этим.
Лавиния исчезла в первый же день. На второй и третий день ее не было.
Гости дали Роду выпить настоящего Норстралийского пива, которое имело 108
добавок к основному составу. Выпив его, Род забыл Сад Смерти, сладкие
влажные запахи, инопланетный выговор Повелителя Красная Дама,
претенциозное синее небо потолка.
Он заглядывал в мысли своих гостей снова и снова и читал одну простую
мысль:
"Ты - наш мальчик. Ты прошел испытание. Ты остался жив. Удачи, Род,
большой удачи тебе, парень. Мы не увидели тебя трясущимся, хихикающим и
"счастливым", идущего к дому, где тебе надлежало бы умереть."
"Я сделал это, - думал Род, - или мне просто повезло?"

3. НЕНАВИСТЬ ОЧСЕКА
В конце недели, празднество пошло на убыль. Собравшиеся тетушки и
дядюшки, двоюродные сестры и братья вернулись в свои комнаты. На Роковой
Ферме стояла тишина, и Род потратил утро, чтобы убедиться, что овцы не
выели всю траву на полях в течение этого долгого праздника. Он обнаружил,
что Дайси, молодую 300-тонную овцу, не переворачивали два дня и у нее
появились огромные пролежни; еще Род открыл, что питательные трубки
Таннера, его 1.000-тонного барана, сжались и у бедного барана опухли ноги.
В остальном все было в порядке. Даже когда он увидел красного пони
Беаслей, привязанного на его дворе, он не стал беспокоиться.
Весело подошел Род к своему дому, без всякого почтения приветствуя
Беаслея:
- Выпьем со мной, Господин и Собственник, Беаслей! Вы теперь не один!
Да вы же просто мой сосед, сэр!
- Спасибо за приглашение, парень, но я пришел, чтобы увидеться с
тобой. Я приехал по делам.
- Да, сэр, - сказал Род. - Вы - один из моих поручителей, не так ли?
- Да, но у тебя проблемы, парень, - сказал Беаслей. - Настоящие
проблемы.
Род улыбнулся ему равнодушно и печально. Он знал, что старик
прилагает большие усилия, чтобы говорить с ним голосом, вместо того, чтобы
"гаварить" прямо в его мозг; он оценил то, что Беаслей пришел к нему
лично, вместо того, чтобы прислать других опекунов. Это был знак того, что
он, Род прошел тяжелое испытание. Совершенно спокойно Род нараспев
произнес:
- Всю эту неделю, сэр, я думал, что уже избежал все проблемы.
- Что ты имеешь в виду собственник Мак-Бэн?
- Вы помните... - Род не смел упомянуть Сад Смерти, тот факт, что
Беаслей был одним из тайного совета, кто признал его годным к жизни.
Тогда заговорил Беаслей:
- Некоторые вещи, мы не упомянем, парень. И этому я вижу, ты хорошо
обучен.
Он остановился и внимательно посмотрел на Рода с выражением лица
человека, глядящего на необычный труп перед тем как перевернуть его, чтобы
идентифицировать. Род тяжело воспринял такой взгляд.
- Садитесь, парень, садитесь, - сказал Беаслей, командуя Родом в его
собственном доме.
Род присел на скамейку, так как Беаслей занял единственный стул -
огромный резной стул из другого мира, принадлежавший еще прадеду Рода. Он
сел. Род не любил, когда ему приказывали, но был уверен, что Беаслей
заботится о нем и, возможно, делает невероятные усилия говоря с помощью
горла и рта.
Беаслей снова посмотрел на Рода особым выражением - смеси симпатии и
отвращения.
- А теперь встань, парень, посмотри вокруг, чтобы быть уверенными,
что тут точно никого нет.
- Этого можно и не делать, - возразил Род. - Моя тетушка Дорис уехала
сразу после того как я был оправдан, работница Элеанор забрала телегу и
отправилась на рынок, а у меня на ферме всего две пары рук.
Обычно, несущая богатство гниль гигантских полупарализованных овец
поглощала все внимание любых двух встретившихся Норстралийских фермеров,
несмотря на различия в возрасте и положении.
Но не в этот раз.
На уме у Беаслея было что-то серьезное и неприятное. Он выглядел так
загадочно, что Род почувствовал реальную симпатию к этому человеку.
Беаслей повторил:
- Сходи посмотри.
Род не спорил. Он послушно пошел к задней двери, заглянул за южный
угол дома, никого не увидел, обошел дом вдоль северной стороны, снова
никого не увидел и вошел в дом через переднюю дверь. Беаслей не
пошевелился, разве только налил немного больше горького пива из бутылки в
свой стакан. Род поймал его взгляд. Без всяких слов, Род сел. Если человек
так сильно интересуется им (а Род думал именно так), и если человек умен
(о чем Род знал точно), стоило выполнить его требования и послушать, что
же он скажет. У Рода до сих пор было приятное ощущение, что его сосед
любит его - ощущение слабо проступало на честных лицах ожидающих его
Норстралийцев, когда Род вышел снова на свой задний двор из фургона Сада
Смерти.
Беаслей заговорил так, как он говорил бы о необычной пище или редкой
выпивке:
- Мальчик, для этого разговора есть несколько причин. Если кто-то
подслушает его, он не сможет просто так выкинуть его из головы, понятно?
Род на мгновение задумался, потом искренне ответил:
- Я слишком молод, чтобы быть уверенным, но я никогда не слышал о
ком-то подслушивающем произнесенные слова, когда он может "услишать" их
мысленно. Кажется, или то, или другое. Вы же никогда не говорите, когда вы
"гаварите"?
Беаслей кивнул.
- Это так. Я хочу рассказать тебе кое-что из того, что не рассказал,
и, конечно, когда я стану рассказывать тебе, я постараюсь говорить потише,
так чтобы никто не мог подслушать нас, понятно?
Род кивнул.
- Так в чем же дело, сэр? Что-то неправильно с моим титулом
наследника?
Беаслей стал пить, не сводя взгляда с Рода, глядя на него поверх
кружки.
- В этом тоже есть проблемы, парень, но хоть все здесь не так плохо,
об этом я могу поговорить с тобой и с другими опекунами. Тут дело более
личное. И похуже.
- Пожалуйста, сэр! В чем же дело? - закричал Род, почти раздраженный
всей этой таинственностью.
- Очсек заинтересовался тобой.
- Что такое Очсек? - спросил Род. - Я никогда о таком не слышал.
- Ни что, а кто, - сумрачно сказал Беаслей. - Очсек как ты знаешь -
парень в правительстве Содействия. Человек, который хранит книги для
Зампредседателя. Это - Поч. Сек. (что означает Почетный Секретарь или
что-то доисторическое). Так его называли, когда мы впервые ступили на эту
планету. Но теперь все называют его Очсеком и пишут, как и говорят. Он
знает, что не может дать обратный ход приговору, вынесенному в Саду
Смерти.
- Никто не может! - закричал Род. - Такого никогда не было. Каждый
это знает.
- Они могут знать это, но есть гражданский суд.
- Как они могут судить меня гражданским судом, если мне даже
обвинение не предъявлено? Вы сами знаете...
- Никогда, парень. Никогда не говори, что Беаслей что-то знает, или
чего-то не знает. Говори только, что ты думаешь, - даже в частной беседе,
только между ними двумя, - Беаслей не хотел нарушать фундаментальную тайну
слушанья в Саду Смерти.
- Это только так говорится, Господин и Собственник Беаслей, -
разгоряченно заговорил Род, - что гражданский суд есть нечто, что
применяется к собственнику, если соседи долгое время жалуются на него. Но
ведь у них не было ни времени, ни повода жаловаться на меня?
Беаслей задержал руку на чашке. Произносить слова было для него
настоящей мукой. Капли пота проступили у него на лбу.
- Предположим, парень, что я знаю, - печально сказал он, - через
собственные каналы о том, как проходило судилище в том фургоне... там! Я
скажу, что как-то узнал об этом... и я точно знаю, что Очсек ненавидит
иностранного джентльмена, который мог быть в трейлере в роли...
- Повелителя Красная Дама? - прошептал Род, в конце концов
потрясенный фактом, что у Беаслея хватило сил говорить, о чем обычно даже
не упоминали.
- Конечно, - кивнул Беаслей. Его гордое лицо едва не расплылось от
слез. - Я уверен, что Очсек знает о тебе и чувствует, что закон нарушен,
все нарушено, что ты - уродец, который может причинить вред всей
Норстралии. И что же мне делать?
- Я не знаю, - сказал Род. - Возможно, все мне рассказать?
- Никогда, - сказал Беаслей. - Я - гордый человек. Дай мне еще
выпивки.
Род пошел к серванту, принес еще бутылку горького пива, удивляясь,
где и когда он может найти Очсека. Он никогда не имел никаких дел с
правительством; его семья - в первую очередь его дед, всю жизнь, а потом
его тети и кузины - брали на себя заботы обо всех официальных бумагах,
разрешениях и прочих вещах.
Беаслей сделал большой глоток пива.
- Это хорошее пиво. Говорить - тяжелая работа, даже если это -
хороший способ сохранить секрет, если ты совершенно уверен, что никто не
сможет заглянуть в наши головы.
- Я его не знаю, - сказал Род.
- Кого? - спросил Беаслей, мгновенно прервав ход своих мыслей.
- Очсека. Я не знаю никакого Очсека. Я никогда не был в Новой
Канберрии. Я никогда не видел официальных представителей, нет, даже
никаких инопланетян, я никогда не встречал джентльмена, о котором мы
говорили. Как может Очсек знать меня, если я не знаю его?
- Ну, ты даешь, парень. Он не был тогда Очсеком.
- Во имя овец, скажите мне, кто он! - спросил Род.
- Никогда не произноси имя Повелителя, если говоришь о Повелителе, -
мрачно сказал Беаслей.
- Сожалею, сэр. Я - извиняюсь. Кто это?
- Хоугхтон Сум сто сорок девятый, - сказал Беаслей.
- У нас нет соседа с таким именем, сэр.
- Да, - грубо сказал Беаслей, так словно приближался к концу дороги
неразрешимых тайн.
Род смотрел на него, по-прежнему недоумевая.
Далеко-далеко по дороге за Холмами Подушки, заблеяла гигантская овца.
Возможно, это означало, что Хоппер передвинул на новое место ее платформу,
так чтобы она смогла дотянуться до свежей зелени.
Беаслей наклонился к Роду. Он зашептал, и смешно было видеть
нормального человека запутавшегося в собственных нашептываниях, из-за
того, что он не говорил своим голосом полгода. Его слова звучали тихо,
неразборчиво, так словно он начал рассказывать Роду крайне непристойную
историю, или задавал ему какой-то личный и очень неподходящий вопрос.
- Твоя жизнь, парень, в опасности, - прошептал он. - Я знаю, что у
тебя есть одна странность. Мне очень не хочется спрашивать тебя, но я
должен. Сколько ты помнишь о своей жизни?
- А, это? - сказал Род. - Я не думал, что кто-то спросит об этом,
даже если это неправильно. Я прожил четыре детства, с нуля до шестнадцати
лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18